Гунны. Книга I. Баламбер – хан гуннов (371-381 гг.) / ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ

Исторический роман

Описываются родоплеменной строй, военная организация, места проживания, быт, традиции питания и обычаи кочевых гуннских племен (непосредственных предков кыргызов и некоторых других тюркских народов). В 371 г. гунны под предводительством хана Баламбера из племени хайлундуров, переправившись через реку Эдел (Волга), опрокидывают и подчиняют себе ираноязычных аланов и роксоланов. Эта победа гуннов становится возможной вследствие чётко спланированного стремительного нападения на неприятельскую территорию, а также глубокого рейда, который отсёк предназначенные аланам караваны с оружием из римских арсеналов. Родственные аланам сарматы спешно откочёвывают в земли соседних готов. В 375 г. гунны уже в союзе с аланами и роксоланами обманным маневром завлекают в засаду и уничтожают на реке Эраак (бывший приток северного Донца) 120-тысячную армию германских остготов, на стороне последних сражаются сарматские воины. Престарелый готский конунг (король) Эрманарих, видя страшное поражение своих войск, добровольно лишает себя жизни, бросившись на острый меч. В 376 г. тумены гуннов и союзных им аланов и роксоланов наголову разбивают на реке Днестр 100-тысячное воинство вестготского конунга Атанариха, который с остатками своих отрядов бежит на территорию Римской империи. В 381 г. хан гуннов Баламбер устанавливает западную границу своего государства в низовьях реки Дунай.

Публикуется по книге: Аммиан фон Бек. Баламбер – хан гуннов (371-381 гг.) Ист. роман. Второе издание. – Б. – 2006, 430 с.

ББК 84Ки7-4
    А-61
    IBSN 9967-02-147-0 
    А 4702300100-02

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. Начало пути
    Глава 2. Что есть смерть
    Глава 3. Благословение небес
    Глава 4. Поручение Пильтиру
    Глава 5. В юрте у туменбаши
    Глава 6. Юзбаши Агап
    Глава 7. Сведения об аланах
    Глава 8. Мысли Агапа
    Глава 9. Сотня в пути
    Глава 10. Разговор с румийцем
    Глава 11. Пленный алан
    Глава 12. Хан Баламбер в дороге
    Глава 13. Встреча с сабирами
    Глава 14. В гостях у Азбарыха
    Глава 15. В тумене биттогуров
    Глава 16. Золотая пайцза
    Глава 17. Минбаши Тотула
    Глава 18. Аланское кочевье
    Глава 19. Драгоценные сундуки
    Глава 20. Сражение на плато
    Глава 21. Гуннская засада
    Глава 22. Караван с оружием
    Глава 23. Искусство врачевать
    Глава 24. Своевременная помощь
    Глава 25. Разгром аланов
    Глава 26. Иерархия племен
    Глава 27. Ежегодный курултай
    Глава 28. Радостная весть
    Глава 29. Верховный каган Баламбер
    Глава 30. В учебном тумене
    Глава 31. Сведения о готах
    Глава 32. Облавная охота
    Глава 33. Путевые заметки
    Глава 34. Две биттогурские тысячи
    Глава 35. Несостоявшийся бой
    Глава 36. Битва на реке Эраак
    Глава 37. Румиец Маний Цецилий
    Глава 38. Курултай на Дунае

СКАЧАТЬ полный текст романа

Образец текста

Глава 36. Битва на реке Эраак

Гунны отступали, преодолевая многоводные быстрые реки и ручьи, по нескольким дорогам в течение четырёх дней. Ежедневно делали по два с половиной конских перехода и к ночи постоянно отрывались от пытавшихся настичь их готов, которых задерживали на переправах громоздкие ваггоны. Гуннское арьергардное боевое охранение зачастую вступало в столкновения с авангардом готских ополченцев, обстреливая последних дальнобойными поразительно меткими стрелами. Глубокой ночью готы и гунны останавливались в большом отдалении друг от друга на привал. И те, и другие разжигали костры, грелись, спали, отдыхали и восстанавливали силы. Наскоро перекусывали, иногда всухомятку, и после настороже проведенной тёмной весенней ночи с едва зачинающимся рассветом снова трогались в путь в сторону восхода солнца. Одни отступали, а другие пытались их настичь.

Спешный отход гуннских туменов привел к тому, что они устремились по тем коротким дорогам, которые вели в междуречье, где сходились, впадая в могучий и многоводный Донат*, две неширокие, но глубокие, с быстрым течением, реки – Эраак и Бэраак. Река Эраак, стремительно бегущая с севера, и Бэраак, несущая свой пенистый поток с юга, образовывали как бы облавный полукруг, обращенный закрытой стороной к широководному Донату. Сюда добровольно, очевидно, по незнанию местности, входили спешно отступающие от численно превосходящих германских готов гуннские, аланские и роксоланские воинские отряды. К ночи после четвертого дня отхода гунны оказались зажатыми в неширокой низине, которая со стороны восхода солнца имела естественную преграду – полноводное русло реки Донат, с юга – шумный поток Бэраака, а с севера – гулские воды Эраака. С запада открытая часть междуречья незамедлительно была перегорожена двойной стеной готского ваггон-бурга. Все четыре тумена гуннов попали в замкнутый облавный круг, и оказались уже сами в качестве дичи для отстрела и убоя. Готы же, имея трехкратное численное преимущество в людях, превратились в охотников, жаждущих рассчитаться с загнанным неприятелем за все предыдущие смертельные обиды, жестокие оскорбления и позорные унижения.

(*Донат – по-алански: вода (дон) для лошадей (ат); р. Северный Донец)

Два раза вырывались гунны из рук готских храбрецов: однажды бежали из-под стольного остготского града Гольтом-Байрана, а потом удрали с поля битвы под селением Карелбург. И оба раза победа уже почти была в руках германских удальцов. Но на этот раз гуннские боги отвернулись от своих земных последователей. Всесильный человекоподобный бог Иисус Христос, который всегда благоволил к готским племенам, а также всемогущий, испытанный и верный бог всех германских народов Вотан создали для своих земных сынов – отчаянно бесстрашных готов – такие благоприятные условия, которые только можно было себе пожелать.

«Вот они как на ладони: усталые, запылённые и затравленные гуннские беглецы, которым до сих пор удавалось сбежать от решительных готов. На сей раз им уже никуда не скрыться. Переправиться через одну из трёх рек – Донат, Эраак или Бэраак – они не смогут, опасаясь удара в спину. К тому же остготских пехотинцев и всадников намного больше, чем гуннов, и это имеет решающее значение в предстоящей схватке. Утром, едва только забрезжит рассвет, бесстрашные готы ударят по зажатым на узком пространстве гуннам, разгромят и порубят их. И тогда плен будет равносилен помилованию и сохранению жизни. Только бы быстрее наступило утро!» – с такими мыслями надменный херицога Хелдио-Вульбаз укладывался спать около костра на приготовленное для него переносное деревянное ложе.

Лишь забрезжил тусклый рассвет, как остготские ваггоны стали отъезжать вбок и вглубь равнины, изрядно изрытой уже конскими копытами и колесами повозок. И открылось за убранным уаггон-бургом впечатляющее зрелище: стояли клином в рядах гордые германцы-готы. В передних германских шеренгах выделялись своими длинными волосами обросшие до глаз остготские молодцы, давшие обет убить сегодня не одного из врагов. Готский боевой клинообразный пехотный строй колыхающихся фрамей, щитов, шлемов, доспехов, боевых топоров, палиц и дротиков располагался на такой большой площади, что любой, даже несведущий в военном деле человек мог бы подтвердить, что германских пехотинцев очень и очень много. И все они жаждали только одного – расправиться с трусливым противником.

«Если каждый из остготов только по разу взмахнёт мечом, то будет покончено с любым врагом, а это небольшое конное гуннское войско собирается ещё и обороняться! Безумцы, их ничуть не жаль. Ведь они сами пришли с войной и первыми нарушили мирный договор, заключённый много лет тому назад между готами и гуннами», – подумал горделивый херицога Хелдио-Вульбаз, поправляя свой яркокрасный длинный плащ, накинутый на блистающий железный доспех. Он взглянул направо – там колыхалось огромное озеро из германских готских и союзных сарматских всадников. Верхоконные германцы уже имеют на своих головах круглые железные и кожаные рогатые шлемы, а сарматы только начинают вынимать плоские шлемы из переметных сум и надевать их вместо своих косматых бараньих головных уборов.

На равнине междуречья собралось свыше 120 000 воинов из всех племен, составляющих готский народ: грейтунги, герулы, гепиды, скиры, ругии, квады, аламаны и многие другие. Здесь же стояли и союзные им сарматы. Каждое племя выставило как пеших, так и конных ополченцев, вооруженных толстыми мощными фрамеями, прямыми короткими и удлиненными мечами длиной в полтора и два с половиной локтя, железными, медными или деревянными, обитыми воловьими кожами щитами. Передние ряды германцев имели, большей частью, луки со стрелами, метательные дротики, боевые топоры и палицы. Остготы обладали войском, закалённым в неоднократных походах на румийские восточные провинции. Воины великого кунингаза всех готов Эрманариха отличались исключительной дерзостью, не страшились смерти, так как знали, что в случае гибели на поле брани они попадут в небесную Валгаллу, где их с почетом встретит сам верховный небесный покровитель германских народов Вотан и зачислит в свои непобедимые небесные войска.

Германские готы имели свыше 70 000 солдат пехоты и 50 000 воинов конницы. Пехотинцы сражались в соответствии с перенятыми у румийцев боевыми традициями – в построении в составе клина по когортам – и начинали бой первыми. Конница вводилась в бой во вторую очередь и наносила удар, по обыкновению, с правого фланга, окружала противника и громила его, сжимая смертельное кольцо справа и сзади.

Раннее утро, пехота остготов уже выстроена клином по когортам и племенам. В середине расположились грейтунги, гепиды и аламаны, по флангам – ругии, квады, скиры, герулы и другие племена. Вожди племён равняют строй, выкрикивая последние боевые напутствия. Только одно были неприятно для германцев-готов – то, что лучи утреннего солнца били прямо им в глаза. Их конница, расположенная на правом фланге, готовится в решающий момент переломить ход сражения в свою пользу. Расчётливый херицога и блистательный вельможа Хелдио-Вульбаз, который на своем веку одержал бесчисленное количество таких побед, отдаст боевой приказ и храбрые конные остготы, тервинги, грейтунги и воины других племён и союзные им сарматы навалятся со страшной силой с правого фланга на степняков-гуннов, замкнут кольцо окружения и начнут громить и избивать их.

Прозвучали германские боевые трубы и мерной поступью двинулось вперед, колыхаясь и шумя, огромное человеческое море. Но на этот раз и пехота, и конница остготов начали движение одновременно, готские всадники шли на медленных рысях, постепенно опережая пеших ополченцев. Готская конница обрушилась первой на сводный тумен майлундуров, хуннагуров, утургуров и кутургуров, ожидавших врага на своих крепкобоких лошадях. В смертельном обоюдном ударе сшиблись бесстрашные готы и отважные гунны.

Медленно втягивался пехотный остготский клин острием на восход солнца в узкое пространство междуречья Эраака и Бэраака, прижимая в центре отстреливающиеся гуннские тумены аланов и роксоланов к местами покатым и обрывистым речным берегам. Первые готские ряды пехоты влобовую столкнулись с гуннскими верхоконными нукерами. Началось жестокое побоище, стоял страшный шум. Один за другим падали на землю пораженные насмерть бойцы. И в этом кромешном аду гунны не могли никак реализовать своё хотя бы мизерное верхоконное преимущество – слишком большое количество людей и лошадей сконцентрировалось на узкой равнине.

Оборонявшиеся на берегах Эраака конные биттогуры пытались прорвать северный остготский пехотный фланг, но это им не удалось, они также увязли в плотных построениях германского клина, перемешавшись в смертельной схватке с рослыми германцами.

На невысоком пригорке, у впадения Эраака в шумные воды Доната, находилась небольшая группа управления гуннских туменов. В середине на крупном аланском мерине молча восседал командующий левым крылом гуннов биттогур Пильтир. Его окружали туменбаши Тотула, Масхад, Ардабур и Арачах. Рядом с ними были туменные шаманы, гонцы, посыльные и вестовые. Холм был окружен тройным рядом гуннских нукеров охраны. Изредка командующий Пильтир подзывал к себе то одного, то другого туменбаши, что-то говорил тому, указывая нагайкой в сторону сражающихся войск. Те в свою очередь громко окликали вестовых и посыльных, последние сломя голову мчались передавать в гуннские боевые порядки, сцепившиеся в смертельной схватке с германцами-готами, приказы своих военачальников.

Все гунны дрались отчаянно. Но они были зажаты на небольшом пространстве междуречья и это было страшно для них: не было у них возможности для манёвра на своих выносливых конях. Только биттогурские джигиты у реки Эраак пытались охватить в полукольцо готский пеший фланг. Там в гуще схватившихся гуннов и готов бесстрашно рубился биттогурский сотник Хуначах, увлекая вперёд, в самое пекло сечи, своих нукеров. Удальцы-гунны, ведомые на врага геройским сотником-сабиром Назаром, прорубались к развевающемуся на ветру готскому германскому боевому штандарту*. Неустрашимый тысячник Агап, прикрываемый с боков своими смельчаками-биттогурами, отражал щитом в левой руке готские атаки мечом и копьём, сбивал наземь и топтал конём зазевавшихся пехотинцев-германцев. Рядом с ним храбро бился хайлундур Кумрал. Слева от подразделения минбаши Агапа отчаянно рубились против превосходящих сил врага биттогуры под началом безрассудно дерзкого командира тысячи хана Ульдина, который своим личным примером вдохновлял подчиненных ему нукеров.

(*Standart – по-готски: знамя, стяг)

Медленно и верно напирали на гуннов остготские ряды пехоты и конницы. Был для гуннов только один путь спасения и сохранения жизни – броситься в воды Доната, Бэраака или Эраака. Но не могли гунны об этом даже помыслить. Это было бы трусливым бегством. Вот если бы командующий левым крылом гуннских войск Пильтир отдал такой приказ, то это был бы отходной маневр, это считалось бы ложным отступлением. Но не отдавал командующий биттогур Пильтир такого приказа, не имел на него права.

Большая часть сражающихся гуннов была оттеснена к крутым берегам Эраака, остальные были зажаты на широкой равнине междуречья в плотное кольцо. Но в этом кольцевом обхвате было и величайшее спасение для гуннов – готы не имели возможности реализовать свое тройное преимущество в людях. В три раза превосходя по численности зажатых со всех сторон гуннов, германские готы, в сущности, сражались только тем же самым количеством воинов, которое было и у гуннов. Средние и задние ряды, втянувшись клином в узкий участок между Эрааком и Бэрааком, напирали на свои сражающиеся передние шеренги, но реальной помощи им оказать не могли.

«Мы изрубим в куски и покрошим этих зарвавшихся подлых гуннов. Но на это необходимо время. Прошёл уже один утренний час, как исчисляют римляне время, а реализации нашего перевеса в живой силе пока нет. Следует подождать ещё два часа, когда большая часть гуннов будет уничтожена, а остальные сдадутся на милость победителей, – думал готский главноначальствующий доблестный херицога Хелдио-Вульбаз. – Вот только зачем всё наше войско ушло вперёд? Не осталось резерва. Хотя, ведь и резерва-то никакого не нужно, все гунны сдавлены и прижаты к реке Эраак. Как удачно, что эти глупые степняки сами залезли в западню! Всё, им конец, теперь уже никуда не вырвутся отсюда. Навсегда исчезнет в стране готов угроза гуннского нападения. Величайшая слава ожидает херицогу, милости от конунга, громадная добыча! Всё, конец гуннам, это ясно и без слов!» Размышляя таким образом, оглянулся непроизвольно назад великолепный херицога Хелдио-Вульбаз и не поверил своим глазам. Решил, что, вероятно, это мерещится ему от чувственной возбуждённости. Протёр глаза, посмотрел ещё раз – нет, ничего не мерещится. В самом деле медленно выплывают в утреннем мареве ряды гуннских верхоконных воинов с запада, с севера и с юга, окружая в большой котел необдуманно собравшееся в междуречье Эраака и Бэраака остготское воинство. На медленных рысях идут гунны. Их дело верное. Германские готы уже никуда не смогут деться и разворачиваться фронтом для приёма боя сзади для них очень проблематично.

Вот гунны остановились, изготовившись для единственной и решающей атаки. Германские строевые командиры уже заметили гуннов позади себя и стали принимать соответствующие меры. Последние ряды остготов в спешке начинают развертывать свой фронт, обратившись лицом в сторону новоприбывших на поле боя гуннских туменов.

Гунны же, как известно, никогда не воевали пешими. Их кони низкорослые, крепконогие, лохматые, с подвязанными хвостами, большей частью, каурой и гнедой масти, фыркали, потряхивали гривами и взбивали пыль копытами, сдерживаемые пока твёрдой рукой седоков. Верховный главнокомандующий каган всех гуннских народов Баламбер привёл с собой тумены бестрепетных оногуров, витторов, акациров, сабиров и сборный тумен кангаров, баяндуров, салгуров и угоров.

Плотным строем, в котором и люди, и кони чётко знали своё место в десятке, сотне и тысяче, гунны по команде своих минбаши медленно двинулись вперёд. Не доходя до первых рядов германцев примерно двести шагов, сотники первого ряда гуннов подали команду. Воины наложили стрелы на тетивы и разом выстрелили, воздух огласился жутким свистящим воем – это сработали прикрепленные к древку стрел маленькие свистульки.

Готы испуганно встрепенулись от непривычного слуху ужасающего воя. Смятение начало охватывать их ряды. Но всё ещё не так-то легко было устрашить непобедимых, безрассудно смелых германцев. По тактике боевых действий, заимствованной у румийцев, последние развернутые фронтом назад ряды остготов подняли свои щиты и закрыли ими головы и верхнюю часть туловища. Последующие же ряды подняли щиты плашмя над головами, защищаясь сверху от свистящих завывающих стрел.

Опять прозвучала громкая команда гуннских сотников, но уже из последних шеренг, которые выдвинулись вперёд по всему фронту и также дали одновременно залп из луков. Снова просвистела более тяжелых туча стрел, но на этот раз без завывания. Они впивались в кожаные щиты остготов и застревали в них. Пятая и шестая тысячи выпустили горящие стрелы, которые наглухо вонзались в готские щиты, с них стекал горящий жир на руки германских воинов. Одежда и щиты остготских ополченцев начали тлеть и гореть, им приходилось бросать щиты на землю, чтобы сбить огонь. Смертоносные гуннские стрелы, десятками и сотнями выбивали из строя бесстрашных германцев-готов.

Остготские воины не могли ничем ответить гуннам, поскольку на расстояние в двести шагов не долетали их мощные фрамеи, длинные копья и метательные дротики. После того, как всего один тумен воинов верховного гуннского кагана Баламбера выпустил свои стрелы, боевой порядок германских готов дрогнул, в их рядах началась паника. Среди остготов, которые сражались против прижатых к берегам Эраака и Бэраака туменов левого крыла гуннов под командованием Пильтира, также начались сумятица и разлад. Передние ряды утратили боевой пыл, средние частью напирали на них и валили на землю, а частью, повернув свой фронт назад, пытались отражать щитами стрелы, посылаемые невесть откуда взявшимися туменами гуннов.

И, наконец, новоприбывшие гуннские отряды ринулись врукопашную на растерявшихся и запаниковавших готов. Закипели котлы бьющихся сотен человеческих и конских тел по всему полю брани. Кружились, рубясь друг с другом, вперемежку гуннские верхоконные воины и остготские всадники и пехотинцы. Одни падали с коней, а на их место сразу же вставали другие. Взметались и громко звенели мечи, ломались копья о щиты, ржали кони, выкрикивали боевые кличи своих племён и туменов сражающиеся друг против друга в жестокой сече геройские гунны и доблестные готы.

Среднего телосложения, однако, с исполинской силой искусно одного за другим разил своих противников молодой германский конунг Винитарий, восседавший на большом готском коне. Со спины и с боков его прикрывали бесстрашные и верные конные воины из его личной дружины. Смелый конунг кидался в гущу врагов-гуннов, увлекая своих телохранителей. Подобно молнии сверкал его обоюдоострый меч. Как всегда, он сражался без щита – живым щитом являлись его дружинники. Падали один за другим от его смертельно разящего меча гунны-биттогуры, гунны-оногуры, аланы и роксоланы. Росла гора корчившихся в предсмертных судорогах тел поверженных противников и покалеченных лошадей вокруг мужественного молодого конунга. Живая легенда германских народов – славнейший конунг Винитарий беспощадно, неумолимо, жестоко, умело и дерзновенно расправлялся с врагами. Уже свыше сорока неприятельских воинов сразил насмерть неистовый конунг. Со своими дружинниками он медленно и неукротимо пробивался к холму, где находилась группа людей в ярких красных, жёлтых и голубых одеяниях. В центре на высокой красивой согдийской лошади спокойно сидел, возвышаясь на полголовы над своими спутниками, верховный главнокомандующий каган всех гуннских народов сенгир-хан Баламбер.

Когда до смешанного человеческого и конского бурлящего котла, неотвратимо продвигающегося к холму, оставалось расстояние в полполета стрелы, верховный главнокомандующий всеми гуннскими туменами каган Баламбер потребовал подать ему лук и одну стрелу с тяжёлым трехлопастным железным наконечником. Молодой конунг остготов Винитарий казался неуязвимым в железных доспехах и в медном шлеме с забралом и прорезями для глаз. Два коротких острых рога на шлеме всегда наводили ужас на его противников на поле боя. Только на секунду вскинул резким движением головы вверх яростный конунг своё забрало, чтобы чётче сориентироваться для дальнейших действий, и в этот миг с глухим треском пронзила его лоб ужасная гуннская стрела, наконечник её вышел из затылка и застрял в задней стенке боевого шлема. Взмахнув руками, медленно стал сползать с седла легендарный готский конунг Винитарий, застыли в диком отчаянии и ужасе его дружинники, замерли и его противники-гунны. Конунг Винитарий упал на спину, беспощадная стрела торчала из его переносицы, покачивая светлосерым дрофиным оперением. Это была стрела кагана Баламбера.

В окружении своих телохранителей и приближенных, среди которых был и румиец Маний Цецилий, верховный каган Баламбер с высоты коня вглядывался, приложив левую ладонь ко лбу для защиты от бьющих прямо в глаза солнечных лучей, как точно попала в цель его тяжеловесная стрела.

Среди шума, лязга, криков, ругани, проклятий, грохота сшибающихся щитов и мечей вдруг ясно стали слышны отчаянные вопли готских глоток:

– Молодого конунга убили!

– Винитария убили, конунг Винитарий мертв!

А гуннские тумены в это время заходили с левого фланга готов со своим устрашающим боевым кличем:

– Хуууу-рррр-ааааа*!

(*Хурра, урра – по-гуннски: бей)

Остготы полностью пришли в смятение. Часть гуннов в обход справа напала сзади на сражающихся конных германцев. Готская пехота осталась без поддержки конницы и подверглась жестокому избиению. Гунны врубались в толпы обезумевших германцев и кромсали их своими страшными прямыми двухлоктевыми мечами-шешке. И здесь вступило в действие гуннское оружие беспощадной смерти – толстая кожаная нагайка с вплетенным на конце круглым железным или же каменным огрузком – чукмар, которая расплющивала и пробивала шлемы и головы германских бойцов.

И понял доблестный херицога Хелдио-Вульбаз, что он был жестоко и смертельно обманут. И не только он, но и умнейший и глубоко соображающий в военных делах великий конунг Эрманарих тоже был обманут! Когда гунны, якобы, бежали от стен остготской столицы Гольтом-Байрана, то он, херицога Хелдио-Вульбаз, а также и кунингаз Эрманарих полагали, что те хотят завлечь готов в засаду. И действительно, засада была подготовлена недалеко от селения Карелбург. Но и тогда гунны смогли убедить германских готов своим поспешным мнимым отступлением, что их засада не удалась и они желают только одного – быстрее убраться к себе подобру-поздорову, спасая свои жизни. А в реальности это тоже, оказывается, было продолжением гуннской дьявольской хитрости. Вот она здесь, эта настоящая засада! Сколько их сзади и с боков этих гуннов – не меньше 50 000 человек! Нет, не спасти уже германскую армию, даже её часть. Готское войско напоминает Хелдио-Вульбазу неразворотливого медведя, лежащего на валежнике. Проворный охотник готовится вонзить свой острый, длинный и тяжелый меч прямо под сердце.

Битва переходила в чудовищное избиение остготского войска, беспредельный ужас охватил германцев.

Конные гунны гонялись со своим жутким боевым кличем преследования «Кыыы-рррр-аааа!» и убивали пеших остготов в чистом поле на расстоянии до трёх пастушеских окриков, ловили арканами, опрокидывали на землю и топтали копытами коней.

Конные же остготы преследовались победителями до одного конного перехода. Половина готской конницы смогла, подгоняемая бешеным страхом, уйти от грозных, устрашающих, безжалостных, свирепых и отчаянных гуннских воинов, чтобы разнести везде жуткую весть о том, что из далёких степей со стороны восхода солнца пришли такие воители, которые оказались намного сильнее, нежели доселе непобедимые никем и никогда германские готские храбрецы.

Очень много неприятельских воинов посекли беспощадные гунны. Пространство междуречья было усеяно останками порубленных готских пехотинцев и верхоконных ополченцев. Около 30 000 пеших и 20 000 конных готов было убито. Но и гунны потеряли свыше одного тумена своих багатуров. Большей частью это были нукеры левого крыла гуннов, в каждом тумене биттогуров, аланов, роксоланов и в сводном тумене майлундуров, кутургуров, утургуров и хуннагуров полегли на поле брани до четверти смелых джигитов.

Одну очень большую потерю понесли гунны. В яростной схватке попала сарматская стрела нукера хана Дзауцуха в левый висок хана-сенгира из природного царского рода, потомка знаменитого Чиджи, туменбаши Хасхи, навсегда закрылся его горделивый взгляд. Стрелы сарматов хана Дзауцуха, сражающихся на стороне германских готов, и стрелы аланов хана Масхада и роксоланов хана Ардабура, бьющихся за дело степняков-гуннов, всегда были похожи – один к одному. В беспредельной ярости витторы сенгира Хасхи добивали всех лежащих на поле битвы остготских раненых, перерезая им горло – это была их неутолённая месть за гибель любимого темника. Но особенно жестоко витторы расправлялись с попавшими в их руки сарматами, таская их, ещё умирающих, за собой на арканах.

Гунны завладели огромной добычей. Остготы побросали, убегая в диком ужасе, свои обозы, длинные крытые кожей ваггоны-кибитки на высоких колесах и открытые повозки и телеги, нагруженные различной необходимой в походе поклажей, вместе с пасущимися неподалеку рабочими лошадьми. Большие запасы зерна, масла, сушёного и вяленого мяса и сала, котлы с подставками – железными треногами и всякая другая хозяйственная утварь достались победителям. Только ваггонов, повозок и телег насчитывалось около пяти тысяч.

Гунны собрали на поле боя и отняли у побеждённых всё их вооружение и военные доспехи: широкие мечи, фрамеи, дротики, луки, стрелы, щиты и шлемы. Особо ценились германские готские нагрудные и наплечные панцири, пластинчатые и кольцевые кольчуги и квадратные шлемы. Воины из племён аланов сгоняли разбежавшихся обозных лошадей и запрягали их в повозки. Роксоланские нукеры переворачивали на поле сражения убитых германцев, снимали с них всё более или менее ценное из вооружения, доспехов, отыскивали павших гуннских багатуров и вывозили их на конях к краю поля. Здесь побеждённые остготы копали во многих местах просторные ямы, чтобы, в первую очередь, захоронить в широких и глубоких братских могилах павших багатуров гуннского небесного хана Тенгири. А после этого им было приказано захоронить и останки своих готских ополченцев.

Херицога Хелдио-Вульбаз мчался диким галопом всю дорогу в сторону захода солнца к остготскому стольному граду Гольтом-Байрану. Путь, который ранее германские ополченцы прошли за две недели, он проделал всего за три с половиной дня, он не спал в эти дни ни одной минуты. Падали от усталости сопровождающие его выносливые дружинники. Уже двадцать четыре быстрых коня поменял он под собой, многие из них пали в дороге, и, наконец, влетел с громким топотом копыт в безмятежную столицу остготов, где шла обычная дневная жизнь. Взбежавший по ступенькам трехэтажного дворца великого конунга Эрманариха херицога Хелдио-Вульбаз был сразу введён в приёмную залу. Благородный царственный старец посмотрел на него – запылённого и смертельно усталого – и понял всё. Он только тихо спросил:

– Все погибли?

– Да,– ответствовал также тихо и скорбно Хелдио-Вульбаз.

– Ты свободен,– и царственный старец разрешающе кивнул ему непокрытой головой.

И в тот же день к вечеру, после долгих и мучительных раздумий, отдав все неотложные распоряжения и приказания, царствующий конунг всех германских готов, великий завоеватель, покоривший семнадцать народов, создатель огромного государства, отпрыск знаменитого рода кунингаза Амала и сам кунингаз, благородный Эрманарих покончил счёты с жизнью, добровольно и мужественно бросившись грудью на остриё готского меча.

СКАЧАТЬ полный текст романа

© Аммиан фон Бек, 2006. Все права защищены
    Произведение публикуется с разрешения автора