Что такое журналистика

Научная статья, написанная в форме послесловия к словарю-справочнику «Журналистика. PR. Реклама» под общей редакцией А.С.Кацева, М.Е.Озмителя. Рассматриваются исторические основания возникновения журналистики, синхрония и диахрония социальной коммуникации, формальные признаки журналистики.

Публикуется по книге: Журналистика. PR. Реклама: Словарь-справочник / Сост.: И. В. Деева, А. С. Кацев, М. Е. Озмитель, Г. П. Шепелева. – Бишкек: Изд-во КРСУ, 2010.

УДК 002.2 (091)
    Ж 92

Кыргызско-Российский Славянский университет
    Кафедра международной журналистики

Определения журналистики, которые отчасти приведены в настоящем словаре, позволяют очертить круг представлений о журналистике, узнать о её функциях и структуре, а также уточнить терминологию, связанную со смежными с журналистикой сферами деятельности: редакторской деятельностью, рекламным делом, типографским производством, техническими особенностями радио— и телевидения. Будущему журналисту необходимо обладать этим тезаурусом, который включает в себя профессионализмы, потому что практическая работа в редакции и «в поле» с неизбежностью приведёт молодого журналиста к необходимости освоить язык, чтобы выжить в профессии. Точно так Маугли из притчи Киплинга должен был выучить «заветные слова» птичьего, змеиного, медвежьего и прочих языков, населяющих джунгли, чтобы потом гордо сказать: «Я – волк Свободного Племени!» Но практический опыт, при всей его ценности, имеет свои пределы, главный из которых – отсутствие теоретического осмысления того, в чём, собственно, заключается смысл журналистской деятельности; иначе говоря, требуется определение, максимально освобождённое от исторических, политических, этнических особенностей и личных пристрастий, возросших на почве частного опыта. Таким определением может быть только указание существенных признаков понятия «журналистика». Существенными признаками назовём такие признаки, который отличают данный предмет нашей мысли от любого другого – как угодно похожего и близкого.

Тезис, который я здесь намерен обосновать, состоит в том, что журналистика является разновидностью человеческой деятельности, осуществляемой для поддержания единства социума. В этом отношении журналистика является одним из многих других социальных институтов, которые возникли и функционируют именно с целью обеспечения целостности человеческого сообщества: право и государство, церковь и школа, религия и обучение, обычаи, искусство, мифы и нравственность, семья, род, племя, нация, язык, спортивные состязания и наука, — всё то, что формирует из набора человеческих особей социальное единство. Всё перечисленное* относится к организации времени, свободного от физического воспроизводства и поддержания человеческой жизни.

(*Продуктовая корзина — как условный критерий (очень условный) отношения свободного времени ко времени жизнеподдержания)

Марксистское отнесение этого множества общественных явлений к категории надстройки не является продуктивным для моих целей, поскольку исключает субъективное, психологическое измерение участия человека в жизни социума. Наиболее отчётливо марксистский подход к данному вопросу формулируется в работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (http://www.hrono.info/libris/lib_e/engels_sem00.html). Время, с моей точки зрения, является наиболее верифицируемым аспектом жизнедеятельности человека.

Исторические основания

Для определения журналистики как одной из разновидностей человеческой деятельности, направленной на поддержания целостности социума, существуют исторические основания, которые довольно подробно изложены в очень интересном труде Н. В. Клягина «Происхождение цивилизации», к которому я отсылаю читателя. Н. В. Клягин делает вывод о том, что «начиная с первобытной эпохи социум социализировал свободное время своих членов при помощи непроизводственных форм общения, образующих вторичную структуру общества» (http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/klyag/03.php).

КЛЯГИН Н.В. Происхождение цивилизации (социально–философский аспект). — М., 1996. — 252 с. См. также: КЛЯГИН Н.В. Происхождение цивилизации.

Общение и его формы являются коммуникацией – передачей информации от одного члена социума другому в процессе интеграции общества. Латинское слово «communicatio» как нельзя лучше подходит для обозначения того явления, о котором идёт речь, поскольку связывает нас с такими словами, как «объединение», «единство», «сообщение», «общение» и «укрепление». В этом смысле определение журналистики как средства коммуникации (то есть – объединения, укрепления единства) является верным по существу. Как и любое другое средство коммуникации, журналистика является способом передачи информации в данном социуме.

Но журналистика, по общепринятому мнению, выделяется в самостоятельный род общественной коммуникации довольно поздно, при этом две основных даты, с которыми связывают возникновение журналистики в Европе, отстоят друг от друга больше чем на полторы тысячи лет: Acta Diurna в Риме издавались с 59 г. до Р.Х., а изобретение печати имело место быть в веке пятнадцатом по Р.Х. Отдельно определяются даты для Китая – 8 и 11 вв. от Р.Х. Характерно, что во всех случаях, кроме Acta Diurna – ежедневных хроник Римской Империи, издание которых осуществлялось по указу Цезаря, — все остальные даты относятся к изобретению и использованию технических средств копирования текста, что, безусловно, связано с появлением первых газет, но не может играть решающую роль при ответе на вопрос о формировании журналистики как общественного института.

Надо отметить, что привязка возникновения журналистики к тем или иным техническим открытиям в области копировальных техник не выдерживает критического взгляда: технические изобретения вовсе не предполагают и не предопределяют возникновения и формирования того или иного общественного явления. В качестве иллюстрации можно привести примеры из истории Китая и СССР. Изобретение пороха и компаса в древнем Китае не привело ни к возникновению артиллерии, ни к навигационным приборам, поскольку в обществе не было потребности в соответствующей модернизации войск и судоходства. Известно, что обмен данными с помощью электронных вычислительных машин был впервые осуществлен и применялся на практике в СССР, но это не привело к возникновению какой-либо разновидности интернета, поскольку обществу не требовалась такая техническая форма общения индивидов между собой. Для сравнения укажем, что аналогичный и более поздний опыт в США в этой области развития электроники практически мгновенно привёл к формированию разветвлённых сетей, связывающих компьютеры и людей, имеющим к этим компьютерам доступ.

В информативной работе «История мировой журналистики» говорится: «Исторический опыт развития журналистики не так уж велик: зародилась она в начале XVII столетия в Европе. В России это произошло на век позже, в других странах и регионах мира – в различные исторические сроки».

Беспалова А.Г., Корнилов Е.А., Короченский А.П., Лучинский Ю.В., Станько А.И. Москва – Ростов-на-Дону: Издательский центр «МарТ», 2003.

В то же самое время «Антология зарубежной журналистики» Г. В. Прутцкова приводит тексты куда более древние: «Материал антологии расположен по хронологическому принципу. В первом томе представлены тексты, созданные в период с IV века до Рождества Христова до начала V века нашей эры».

Прутцков Г. В. Введение в мировую журналистику. Антология в двух томах. Т.1. М.: Омега-Л, 2003. — 416 с. Предисловие.

В предпосланном указанной «Антологии…» «Кратком очерке развития зарубежной журналистики с древнейших времён до конца XVIII века» Г. В. Прутцков пишет:

«Зачатки коммуникации можно увидеть еще в первобытнообщинном обществе, задолго до появления письменности. Публицистика – своеобразная ступень между журналистикой и литературой, высший вид журналистики – зародилась в Древней Греции, вместе с публикой, которая умела самостоятельно мыслить и нуждалась в обсуждении насущных проблем общества и власти». — Прутцков Г. В. Введение в мировую журналистику. Антология в двух томах. Т.1. М.: Омега-Л, 2003. — 416 с. Краткий очерк развития зарубежной журналистики с древнейших времён до конца XVIII века.

Надо заметить, что слово «коммуникация» в приведённой цитате используется в общепринятом смысле, который можно передать, скажем, как распространение общественно значимой информации; такой смысл лишь отчасти совпадает с тем значением, которое я вижу в термине «коммуникация»: деятельность по информационному обеспечению интеграции социума. Если пользоваться предложенным термином, то нужно будет сказать, что первобытное общество рождается с возникновением социальной коммуникации, а возникновение публицистики, которую Г. В. Прутцков называет «высшим видом журналистики», связывается с определенными изменениями в общественной жизни древних греков, которым на определенном этапе их истории понадобилось обсуждать «насущные проблемы общества и власти».

Лишь один из упомянутых случай возникновения журналистики не связан в изложении исследователей с изобретением письменности или совершенствованием множительных техник, — это издание древнеримских Acta Diurna, которое было оформлено из существовавшего прежде издания Acta Senatus согласно указу Юлия Цезаря, стремившегося ослабить политическое положение сената. Если Acta Senatus содержали служебные материалы деятельности сената, выпускались нерегулярно и предназначались только для внутреннего пользования, то цель Цезаря при создании Acta Diurna заключалась в том, чтобы сенаторы не могли принимать решения без отчёта перед гражданами Рима, поэтому этот выдающийся римский администратор предусмотрел периодичность издания. Кроме материалов о деятельности римского сената, была и другая информация: судебные иски и слушания, заключение браков, смерти, рождения, военные события, гладиаторские поединки и иные события общественного значения. Показательно, что уже при Августе освещение деятельности сената было прекращено, зато прочая информация продолжала обнародоваться.

К значению этого явления в истории мировой журналистики нам ещё предстоит вернуться, сейчас же я отмечу лишь то, что этот пример с очевидностью показывает, насколько журналистика как вид общественной деятельности не зависит от тех или иных технических решений увеличения тиража текстов, предназначенных к публикации.

Коммуникация как средство обеспечения единства социума формируется вместе с возникновением собственно человеческого сообщества – первобытной общины. Это — социальная коммуникация, то есть это обмен информацией с целью поддержания существования данной группы человеческих особей; такой обмен заключается в целенаправленной деятельности по хранению информации и её передаче от одного члена группы всем остальным, от коллективно накопленного опыта – отдельным членам группы. Всё это, собственно говоря, и позволяет отнести данную группу к категории социальных групп, в этом отношении коммуникация как целенаправленная деятельность является сущностным признаком социума и отличает социум от множества разновидностей сообществ, основанных на биологической коммуникации. Жизнеспособность социума определяется его возможностями поддерживать коммуникативное единство своих членов.

После того, как удовлетворены все нужды, требующие совместных усилий: пища, кров и безопасность, — община должна как-то организовать свободное время своих членов; при этом свободное время нужно организовать таким образом, чтобы поддерживать и укреплять необходимую «совместность» жизнедеятельности. Организация свободного времени – это его социализации, в архаическом обществе, как и в обществе современном, оно упорядочивается единственно возможным для времени способом – за счёт его соотнесения с повторяющимися событиями.

Индивиды, насильственно и случайно собранные в группу, после выполнения минимально необходимых действий, больше не нуждаются друг в дуге. Очень выразительно этот момент показан в повести Андрея Платонова «Джан» — в эпизоде, когда «народ», после того, как его накормили, ушёл «искать себя». Внешний по отношению к группе источник выживания с необходимостью ставит членов данной группы в зависимость от внегруппового центра и приводит к фактическому разрушению социума, чему можно привести много примеров из истории прошлой и современной. Коммуникативный, объединяющий механизм в его первичной нерасчлененности, синкретизме указанных форм (научение, спортивная, религиозная, эстетическая и информационная формы) — настроен на то, чтобы преодолеть центробежные тенденции в общине через упорядочение свободного времени; цель данного механизма состоит в эмоциональной самоидентификации каждого члена общины и всей общины в историческом времени.

Община с коммуникативной точки зрения предстает как единство всех трех временных измерений (настоящее-[прошлое-будущее] – то есть в синхронии и диахронии), при этом каждый член общины, при всей темпоральной ограниченности своего частного существования, живёт «вечно», когда самоидентифицирует, утверждает себя как «вечного» в мыслимой вечной жизни самой общины. В этом моменте угроза существованию моей общины воспринимается как угроза моей вечной жизни. Коммуникативный парадокс темпорального измерения жизни общества состоит в том, что прошлое и будущее в коммуникативном акте всегда актуализируются в настоящем времени восприятия. В терминах восприятия они всегда контемпоральны, то есть – со-временны — самому акту коммуникации. Подобная психологическая одновременность восприятия «прошлого-будущего» как одновременного с актом коммуникации приводит к формированию двух временных измерений: вечного, циклически повторяющегося, и текущего, временного, собственно исторического. По мере развития индивидуального сознания формируется представление о вечной, вневременной субстанции человека – душе.

В истории русской словесности это раздвоение времен отчетливо выражено в названии памятника древнерусской письменности «Повести временных лет» — иначе говоря – сказания о годах не длящихся вечно, миновавших и минующих; другой пример из этой же национальной литературы – «Лето Господне» Ивана Шмелёва. В последнем произведении православный календарь года является неизменной основой повседневной жизни изображаемых характеров. Тогда, когда мы читаем Аристотеля или смотрим на сцене пьесу Шекспира, мы являемся современниками двух этих выдающихся представителей человеческой общности, хотя между нами столетия и тысячелетия.

 Коммуникация в древней общине эмоционально насыщенна, так как она осуществляется при непосредственном взаимодействии членов социума: каждый видит и слышит другого, каждый принимает участие в коллективных действиях, ответ моментально следует за вызовом. Контактная непосредственность является наиболее характерной чертой коммуникации в древнем социуме и в современной малой группе, например, в семье. Сообщение неотделимо от его носителя и выражается как в речи, так и в мимике: охотники сообщают остальным членам группы о перипетиях только что состоявшейся охоты в театрализованном действе-танце, которое может сопровождаться репликами.

По мере роста общины, по мере того, как несколько общин объединяются в более крупные формы человеческого общежития, такой аудиовизуальный контакт становится затруднен или попросту невозможен. Объединение нескольких общин в крупные формы совместного проживания является переходом к государственной исторической форме развития человечества; именно здесь возникает протожурналистика (в древнегреческом городе-государстве) и собственно журналистика (в древнем Риме).

Синхрония и диахрония социальной коммуникации

Диахронная коммуникация есть, с одной стороны, передача прошлого опыта и, с другой стороны, перспективное оформление будущего. Синхронная коммуникация – это сообщение о явлениях контемпоральных («со-временных») акту коммуникации. Исторически эти два вида коммуникации в социуме видоизменялись, принимали разнообразные, порой неожиданные, формы, однако в своей сущности и назначении социальная коммуникация остается неизменной: обеспечение жизнедеятельности социума через поддержание его коммуникационной целостности.

(*Разделение информации на диахронную и синхронную производится с точки зрения содержания, сам акт коммуникации – получения информации – всегда синхронен рецепиенту)

В древней общине, да и в таких разновидностях общины, которые можно наблюдать в современном обществе (семья – во всём многообразии значений слова, землячество и проч.), диахронная и синхронная составляющие коммуникации осуществляются как двуединый процесс: диахронная составляющая определяет общину как единое целое в историческом (прошлое и будущее) времени, а контемпоральная – определяет общину в настоящем. Для этого общине нужна самоидентификация, которая в своём первичном состоянии естественным образом осуществляется в языке и в кровнородственных отношениях. Научение языку и осознанию кровнородственных отношений происходит одновременно и начинается сразу же после рождения ребёнка. Так происходит формирование его самоидентификации (отождествления) как члена данной языковой и родственной общины.

Показательно, как этот механизм сохраняется в современном мире, где принадлежность к семье, информационно несущественная, продолжает использоваться в качестве идентификации индивидов; недостатки такой идентификации с точки зрения государственного устройства преодолеваются сейчас с помощью присвоения каждому индивиду ИНН – идентификационного номера налогоплательщика, что вызывает протесты и споры. Другой пример этого же самого механизма можно найти в современных политических дискуссиях о национальных языках, или требовании, чтобы жители того или иного государственного образования непременно знали язык так называемой титульной нации; о том, насколько значимыми для этнической идентификации являются кровнородственные отношения в Киргизской Республике, можно судить по требованию, что «настоящий киргиз должен знать (назвать) семь поколений своих предков».

Следуя той концепции социальной коммуникации, которой я придерживаюсь, очень важно подчеркнуть следующую особенность: субъектом коммуникации является не индивид, а социум (семья, род, племя, государство, корпорация). Индивидуальные акты в процессе коммуникации необходимы, но недостаточны: коллективное исполнение ритуала как оформление коммуникационного акта первично по отношению к индивидуальным коммуникационным актам, которые, при тщательном рассмотрении, тоже являются лишь редуцированными в отношении числа участников коллективными актами, например, ведение дневника как общение с потенциальным читателем и вполне актуально явленным «Я»: например, создание художественных словесных произведений, которые в данный момент не могут быть опубликованы – общение с потомками; например, религиозный обряд, совершаемый в одиночестве, молитва, как частный случай такого религиозного обряда, — это единение с вневременной общностью-коммуной.

Именно научение коммуникативной самоидентификации является процессом социализации, который обеспечивает целостность социума во времени: изменения вовне и внутри социума соотносятся с интегративным опытом общины. Начальная коммуникативная самоидентификация не выделена из всего процесса жизни общины, в этом отношении она вплетена в ткань (текст) повседневного осуществления жизни, выражающегося в словесно-практической демонстрации должного («можно») и недолжного («нельзя») – критериев первичных по отношению к новой информации. Эта первичность накопленного эмоционального опыта по отношению к происходящим изменениям проявляется уже на этапе отбора информации, подлежащей осмыслению; затем заданная избирательность подхода к новой информации манифестирует себя в процессе осмысления, который предстает как соотнесение нового факта с идеальной шкалой должного и недолжного; в результате такого осмысления выносится оценка.

Наиболее отчётливо весь этот процесс переработки информации обнаруживается в исторически поздних формах религиозного миросозерцания, например, в иудаизме, исламе и разновидностях христианства. Исторические и подчас катастрофические изменения жизни соответствующих этнических и конфессиональных общин осмысливаются и оцениваются как нарушение божественных установлений (заповедей, посланий и заветов); логичной, но не всегда исторически результативной, выглядит попытка возвратить (возродить) первоначальное идеальное согласие с божественными установлениями и через это вновь обрести единство, которое оценивается как благо. Тот же самый механизм идейно-эмоционального осмысления действительности обнаруживается в художественном творчестве, в журналистике — исторически молодых разновидностях социальной коммуникации, а также в такой форме ориентации человека в мире, как школа. Всё это — разновидности социальной коммуникации, возникшие в ходе исторического развития человеческого общества и призванные обеспечивать и укреплять целостность социума через самоидентификацию его членов.

Упорядочение времени

Свободное от удовлетворения первичных потребностей время представляет собой дезинтегрирующий фактор социума – источник социальной энтропии находится именно в этом секторе человеческой жизнедеятельности. Противостоять хаосу можно лишь через упорядочение его, социальный хаос может быть упорядочен лишь через организацию социального времени, которое уже в организованной форме интериориризуется и становится психологическим временем.

См.: Абульханова К. А., Березина Т. Н.. Время личности и время жизни. — СПб.: Алетейя, 2001. – 300 с.

Время – это чередование совпадающих событий, которые воспринимаются человеком как повторяющиеся. Социальное время – это осознанное и неосознанное создание повторяющихся событий с целью упорядочения жизни общества, прежде всего– упорядочение так называемого «свободного времени». Чередование природных явлений, в первую очередь, — астрономических, является основанием для мифологического календарного творчества архаических обществ, при этом природное чередование событий становится социальным после включения его в жизнь социума. Такое включение совершается в архаике (которая существует и сейчас) в форме мифологического осмысления природных циклов: первый день творения согласно Библии есть творение именно времени («И назвал Бог свет днем, а тьму ночью» — Бытие 1, 4).

Социальное время (а свободное время и есть, по сути, социальное время) уподобляется времени природному, что означает, что ему предписываются определенные циклы чередования событий. Выживание социума зависит от того, насколько все его члены вовлечены в социально значимую деятельность, которая позволяет сохранить группу тогда, когда они не участвуют в производстве и воспроизводстве жизни, то есть – в их свободное время. Вопрос теперь состоит в том, что социально значимые события происходят нерегулярно, как таковые, они являются скорее нарушением цикличности, а не подтверждением её, поэтому первым творческим актом человека является циклизация времени повторяющимися событиями, которые предполагают участие всех членов общества. Не имеет большого значения, какого рода эти события: наступление осени или весны, условно установленное начало нового года или день железнодорожника, день рождения или день смерти национального поэта, исход из Египта или подписание декрета о создании Красной армии, прибытие первого корабля переселенцев в Америку или Бородинская битва, — событие должно регулярно воспроизводиться большинством членов данной социальной группы. Регулярность, цикличность события является первичным фактором по отношению к его реальному содержанию: событие вообще может быть сознательно вымышленным, например, так называемая «великая октябрьская революция», что нисколько не умаляет значения его для организации социальной жизни в Советском Союзе. То, насколько значительна временная составляющая для самоутверждения этноса, можно проиллюстрировать на примере двух празднований нового года в России: ни реформа Петра I, ни усилия большевиков не смогли отменить «старый новый год» (13 января по н.ст.), или приспособить к церковным советские праздники.

Социализация человека как в филогенезе, так и в онтогенезе совершается через овладение социальным временем.

Формальные признаки журналистики

Коммуникация в древнем социуме осуществлялась, что называется, в режиме реального времени. Показательно само возникновение этого словосочетания – «режим реального времени»: оно возникло тогда, когда нормой общения стало время, которое назовём условным (в отличие от «реального»). Общение в «режиме условного времени» — это переписка, когда письмо идёт не меньше трёх дней, это получение «новостей» о событиях, произошедших, например, месяц и год назад. При этом «условность» такого времени воспринималась как естественное техническое состояние информационного мира: новость об открытии Колумбом Америки «опубликовалась» через несколько месяцев после самого открытия. Отсутствие непосредственного, реального контакта между членами социума возникает в связи развитием государственных форм общежития.

Государство с его законами и властными структурами является легче всего обозреваемым институтом, объединяющим людей в специфические политические общности. Однако государственная форма связи (коммуникации) людей не совпадает с иными формами их об объединения: школой и церковью, этническим и культурным происхождением. Чрезвычайно интересны для изучения с этой точки зрения являются культурно-политические общности, создаваемые на основании абстрактно выводимых критериев: пролетариат, буржуазия, «истинные арийцы», «средний класс», «интеллигенция» и другие, — то, как они возникают, как они объединяют людей и как они теряют актуальность. Эти отчётливо структурированные институты (государство и церковь) каждая предъявляет свои права на свободное время человека. Государство, например, определяет периодизацию жизни каждого своего подданного (совершеннолетие, воинская служба, избирательный возраст, выход на пенсию) и всех вместе (общегосударственные праздники, длинна рабочего дня и рабочей недели и т.д.); церковь со своей стороны регламентирует жизнь верующих, предписывая время для молитвы в течение дня, недели, года, устанавливая свои календари. Два этих социальных института в исторически короткие сроки определились в неполном совпадении своих интересов и даже конкуренции: все известные случаи оцерквления государства или огосударствления церкви приводили к ослаблению как церкви, так и государства: например, опыт государственной борьбы с христианством в Древнем Рим и опыт уничтожения любой религии в Советском Союзе.

Кроме религиозной и политической форм объединения людей, которые явлены в соответственных общественных институтах, существуют и другие форма регламентации свободного времени человека, объединяющие индивидуумов в общественно организованное целое. Это куда менее структурированные, но, тем не менее, действенные институты воспитания и образования, различные виды эстетической и художественной деятельности, которые определяют доминантные типы регламентирования свободного времени членов социума. Так, например, «школьная» форма социализации индивида к объединению с «посторонними» людьми – то есть с теми, кто не относится к ближайшему кругу родственных и соседских отношений. В первую очередь школьная социализация сводится к подчинению индивида определенной учебной системе времени (так называемый академический час, учебный год). Не составляет большого труда догадаться, что обучение письму и счёту, чтению и основам химии и физики вовсе не предполагает какой-либо временной регламентации учебного процесса. С другой стороны, изучение иностранного языка, на котором ближайшие четыре тысячи километров никто не говорит, а у подавляющего большинства учащихся никогда не будет возможности использовать эти знания на практике, равно как и знания по органической химии или значение «луча в тёмном царстве», — свидетельствует о том, что конкретные знания не имеют прямого отношение к тому, что называется школьным образованием, овладение такими знаниями статистически является вторичным продуктом учебного процесса социализации. Многочисленны примеры, когда выдающиеся учёные с трудом справлялись могли «учиться» в школе. В этом отношении школа является неким ритуальным действом, участвуя в котором граждане демонстрируют свою лояльность к государственной форме общежития. С другой стороны, школа может оказаться объединяющим народ компонентом в противостоянии государству: так, католические школы в Ирландии были формой борьбы с британской короной, содержались они за счёт общин. Историческая борьба за школу между церковью и государством закончилась победой государства, потому что именно эта форма интеграции людей оказалась наиболее жизнеспособной. Однако несмотря на все успехи государственного овладения образованием и воспитанием, эти сферы коммуникационной деятельности надо всё-таки отнести к неструктурированному типу, поскольку кроме санкционированного государством образования существуют другие его разновидности, отвечающие потребностям различных общественных групп той или иной страны. Подчас это архаичные по происхождению разновидности, но они обеспечивают то, что неподвластно структурам, порождённым утратой непосредственного контакта при коммуникации, то есть, — политическим структурам.

К этому же неструктурированному типу коммуникационной деятельности относится журналистика.

Эмпирическое рассмотрение того, что называется журналистикой, приводит к выводу о несостоятельности новостного варианта информационной теории журналистики. Количество материалов в сетке программ на телевидении и радио, объем информационных сообщений в газете составляет чрезвычайно малое количество – и это на каналах и в программах, которые заявляют себя как новостные; так называемые средства массовой информации развлекательного плана (музыкальные, спортивные, «охотник и рыболов» и проч.) сводят количество новостных материалов к ничтожному минимуму. Анализ газет показывает, что подчас те материалы, которые маркируются как новостные, по сути, — лишь комментарии к уже известным событиям. Зато непременным компонентом является прогноз погоды, кроссворд, очень часто – астрологический «прогноз», юмор, сообщения о подробностях личной жизни известных людей. Телевидение большую часть эфирного времени отдает фильмам.

Всё это означает, что вместе с системой образования, журналистика является средством социализации индивидуальных, эмоционально разобщённых членов группы, которые не могут вступить в индивидуальный контакт в силу большой величины социума. Само количество членов группы является, с одной стороны, препятствием для их совместного времяпровождения, с другой же,  — приводит к необходимости государственной организации общественной жизни. Журналистика в данном случае является наиболее адекватным инструментом социализации: средства массовой информации действительно несут обществу информацию, но вовсе не ту, которая называется новостной. Главным признаком журналистики является периодичность, интегрирующая ритуальность воспроизведения социального мира в форме иллюстративных образов. Характерен пример, ставящий сторонников новостной интерпретации журналистики в тупик: в шестидесятые годы двадцатого века в СССР общесоюзный телевизионный канал сделал попытку привязать прогноз погоды к часовым поясам, то есть сводка погоды передавалась только по тому региону, который соответствовал времени выхода в эфир. Зрители были возмущены и потребовали вернуть прогноз погоды по всему Советскому Союзу. С новостной точки зрения их возмущение понять невозможно, жителю Бреста нет никакого дела до погоды во Владивостоке или Чукотке, но если проанализировать их требования с точки зрения социальной коммуникации, то ситуация легко проясняется: граждане не интересовались температурой воздуха в самой южной точке Советского Союза – Кушке или на Сахалине, в Узбекистане или Литве; им требовалось ежедневное подтверждение существования страны, в которой они живут и которая никоим образом большинству из них не была явлена иным способом. Руководство советского телевидения пошло навстречу «пожеланиям трудящихся» и восстановило общесоюзную сводку погоды для всех временных поясов. Неосознанно сами работники средств массовой информации в своём профессиональном жаргоне подтверждают изложенный мной взгляд на сущность этого коммуникационного вида общественной деятельности: для них событие, реально имевшее место, имеет вторичное значение, тогда как потенциал события в качестве «информационного» или «новостного повода» — первичное, событие по мере помещения его в контекст СМИ становится «фактом», показательно, что события как такового может вообще не произойти, тогда как «факт» живёт самостоятельной жизнью в журналистике: наиболее показателен в этом отношении пример – это «факты» посещения Земли инопланетянами, сверхъестественные способности человека, поиски снежного человека, ковчега Ноя, Атлантиды и Шамбалы...

Материалы подобного рода, с регулярностью публикуемые почти во всех средствах массовой информации, исполняют чрезвычайно важную роль – они занимают свободное время человека, структурируют его, восполняют эмоциональный дефицит общения, при этом они обладают уникальным свойством – нулевой возможностью верификации – то есть подтверждения реальности события, которая в иных случаях, например, в сообщениях о жизни «звёзд» может составить известную проблему для редакции. Аналогичную и даже превосходящую по своей эффективности роль играют бытовые сериалы на – сначала – радио, а потом  — во всей своей полноте – телевидении.

Таким образом, возникнув в качестве инструмента политической борьбы в древнем Риме, журналистика обрела современные формы средств массовой информации и коммуникационного объединения людей в иных отношении разрозненных и непосредственно не связанных ничем, кроме различных политических форм, объединения людей. Она оказалась тем ритмообразующий фактором государственной формы жизни человека, который может быть сопоставим с глубинным значением ритма в художественной словесности, на который указывал С.С. Аверинцев в своей работе «Ритм как теодицея» (http://www.philology.ru/literature1/averintsev-01.htm).

М.Е.Озмитель

СКАЧАТЬ всю книгу «Журналистика. PR. Реклама: Словарь-справочник»