Размышление в подземном переходе

Избитая фраза, сводящая в спазмы челюсти: «Мы живем в переходное время»... Пере-ход-ное время осмысляется автором небольшого эссе в пере-ходе. Для этого необязательного направляться в подземное царство каждый день. Достаточно заглянуть внутрь себя самого, чтобы сквозь призму индивидуального восприятия реальности попытаться познать других и прийти к недвусмысленным выводам от самостоятельных открытий. Стоило ли так задумываться?

«…Господи, даждь ми* слезы и умиление, и память смертную…»
(Иоанн Златоуст)

(*Даждь ми (старослав.) – дай мне.)

Наш город по-своему красив и в чем-то похож на другие. Когда-то город был назван в честь легендарного полководца Михаила Васильевича Фрунзе, а затем ему вернули его историческое имя — Бишкек. Уже многим и не важно: когда, зачем.… Сейчас многое из того, что было некоторое время назад великим и значительным, не имеет никакого значения и смысла. В истории человечества так было всегда.

Я люблю свой город. Наверное, я просто сентиментальна, и иногда мне хочется плакать от того, что я вижу и слышу. И тогда я вспоминаю свою подругу. «Ты знаешь, — сказала мне она, — я плачу всякий раз, если вижу бездомных детей. А когда наш семейный врач узнал об этом, он сказал, что нужно проверить щитовидную железу»…. Вот и все. Проблема в ней. Если ты сострадательна и жалостлива, пойди, проверь щитовидку, сдай анализы, тебе назначат лечение и — с твоей жалостью покончено. Все так просто.

На свете существуют почти неизлечимые болезни. Им можно поставить диагноз. Я ставлю первый в своей жизни: АМНЕЗИЯ*. Я спешу и просто перебегаю дорогу. Я НЕ ПОМНЮ, что это опасно. Я не помню многого. Во врачебной практике есть метод для лечения таких больных. Их «погружают» в обстоятельства и места, которые помогут разбудить их память. Я выбираю место, которое может стать отражением большого города. Это подземный переход. В столице их несколько. Одни из них заброшены, а другие превращены стараниями людей в «цветущие оазисы». Пять минут самогипноза. Я хочу знать, что происходит со мной.

(*Амнезия (мед. терм.) – полная или частичная потеря памяти)

День первый. Я хочу знать. Я спускаюсь в подземный переход. «Священнодействие», как если бы я исследовала глубины своего подсознания. Сердце дороги – перекресток. Средокрестье. Не зря народная молва связывала это место с деяниями нечистой силы. В современном мире переход лишен таинственной знаковости. Это место безопасного движения толпы. Восемь входов и выходов: по два на каждой стороне света. Вы входите в него с тротуара и выходите на него же с другой стороны. Переход похож на муравейник и не похож на него одновременно. Четкая осевая организация пространства, лаконичность: цок-цок – каблуки ритмично оббивают одинаковое количество ступеней на каждом входе-выходе. Пятнадцать – небольшая лестничная площадка и еще пятнадцать штук вверх или вниз. Я не встретила ни одного человека в коляске. Страшно спускаться в переход, если тебя перестали носить ноги. Люди — не муравьи, те живут для общества, для них главное – забота о молодняке. А мы каждый сам по себе. Я продолжаю спускаться вниз, и мой взгляд упирается в стеклянную дверь – музыкальная студия. Оттуда несется песня. Мои мысли и песня смешались – это знак: «Люди-инвалиды, люди-инвалиды»*. Я ограничиваю себя во времени. Первый день – одна минута. Вплыла с южной стороны. Левый тротуар, по ступенькам вниз: я внизу, три шага вперед, поворот налево, по ступенькам вверх — на запад, и вы почти у дверей ювелирного магазина «Рубин». До мая месяца на окнах магазина красовались лозунги: «Народ, мы с вами!». У нас ПОРОК СЕРДЦА, нравственный – это хуже.

(*Песня из репертуара поп-группы “Тату”)

День второй. Народ спешит и быстро пропадает в подземке. Смешно наблюдать за людским потоком с противоположной стороны. Вот они идут по тротуару и затем начинают медленно исчезать. Их съедает жерло подземелья. Нас все время кто-то СЖИРАЕТ. Время. Я смотрю на куранты, потом на свои часы – разница в шесть минут: 15.40. Я знаю – мои не врут. Там, под землей, люди, время для которых остановилось. Место входа – с юга. На лестничной площадке спуска двое: женщина и ребенок. На вид ей 40 лет, ребенку 5-6. Бродяжки. Вниз по ступенькам, цементный пол. На дверях музстудии огромный замок. Почти тихо. Поворот направо. Можно было бы пройти метра два, свернуть налево, пройти вдоль торговых рядов метров десять (вот он — «цветущий рай»), свернуть опять налево: здесь развилка – прямо ступени и направо ступени – на север. В первом случае выход на запад, противоположный магазину. Но в условиях ограниченного времени (две минуты) у меня выбора нет. Зато есть маршрут: прямо, на выход, никуда не сворачивая, на восток, к «курантам». Вдоль всего южного отрезка стены торговые лоточки. Их ровно пять. В первом – мороженое, все остальные – канцтовары. С потолка у многих лотков свисают гирлянды китайской мишуры: заколки, серьги, брелки. Торговаться здесь нет смысла, это вполне “цивилизованный рынок”. Так считают многие. Я уже у лестницы, у ее основания, с левой стороны Человек. Он рисует, рисует пальцами ног… Я спешу. Десятки других тоже. 15.42. Я почти здорова. Если бы не ПАРАЛИЧ ЧУВСТВ.

День третий. Я выздоравливаю. А мой сосед глух с рождения. Я бегу в свое подземное царство. Сегодня у меня три минуты ровно. Спускаюсь с южной стороны, правый тротуар. Те же ступеньки, их количество неизменно. Человека сегодня нет. Жаль. Я хотела рассмотреть его рисунки. Я иду прямо, в строгом направлении Ю-С вдоль восточной стены, наблюдатель с улицы отметил бы, по мере моего продвижения, следующие объекты. Центральный телеграф, куранты, широкая дорога, остановка, чуть дальше — здание Центрального Универмага «Айчурек», на северном выходе из подземки — остановка. Это там, наверху. Но я внутри перехода, в запасе 2,5 минуты. В плане подземка – прямоугольник, разделенный прямо по середине металлическими сооружениями – контейнерами. Получилась подземная «китайская стена». Это тоже торговый ряд. Контейнеры с окошками-проемами, в них бойко ведется торговля все тем же китайским товаром. Окошки-прилавки –1,5x2 м — напротив друг друга, одинаково выкрашены в белый цвет, с одинаковыми вещами. Иногда бывают исключения. Первый торговый лоток справа полностью застеклен — в нем парфюмерия. Через каждые три шага я поворачиваю голову то в одну, то в другую сторону. Я иду медленно. Народу много. Громкая музыка. Я считаю. Насчитываю десять контейнеров справа и одиннадцать слева. Ничего не покупаю, зачем? Пора на выход. Поворот направо, пять шагов, и я поднимаюсь в восточном направлении. На ступеньках расположились торговцы носками. Я на тротуаре, прямо передо мной здание ЦУМа, напротив, через дорогу — куранты. Я не хочу смотреть на них, никто не слышит, как стучат стрелки часов. ГЛУХИМИ не только рождаются, ими становятся.

День четвертый. Мы становимся тем, кто мы есть. Ограниченное пространство — островок спасения. Низкий потолок, серые стены, одинаковые прилавки, однообразный товар, похожие люди. Привычная музыка, гул толпы, тусклый свет. Каждый день одно и то же. Тук-тук. Мое сердце стучит ровно. Оно научилось считать время. У меня пять минут. Я знаю, почему я люблю свой город: потому что другого такого на земле просто нет. Я гуляю по подземному переходу по всему периметру. Сначала вдоль западной стены, потом — восточной. К выходу на север – толпа, человек 5-6. Они предлагают сыграть с ними в игру: три непрозрачных стакана, один шар. Угадай, под каким из них он? У того, кто предлагает поиграть — стеклянный взгляд. Он гипнотизирует взглядом прохожих. Зачем? На всех один D.S. Ведь мы все спим. У нас ЛЕТАРГИЧЕСКИЙ СОН…

Но даже во сне……….иногда……….я продолжаю плакать…

Октябрь, 2005

© Элима Кара, 2011. Все права защищены