Знаки неба

Повесть

Заключительная часть трилогии «Золото Иссык-Куля», в которой рассказывается о поисках древнего клада времен Чингисхана.

Публикуется по книге: Кадыров Виктор. Знаки неба. – Б.: Раритет, 2010. – 288 с., ил. Тираж 200 экз.

УДК 821.51
    ББК 84 Ки 7 – 8
    К 13
    ISBN 978-9967-424-82-1
    К 4702300100 – 10

ЗОЛОТАЯ СТАТУЭТКА

Две тысячи девятый год складывался для Амана неблагоприятно. Иссякли средства на продолжение работ в котловане. Дело замерло. Даже лучшие друзья не станут трудиться без оплаты. Аман их понимал – одними призрачными мечтами о богатой золотой добыче сыт не будешь, а дома у каждого жена, дети. Горячий поначалу энтузиазм давно погас, его едва хватило на первые два года поисков. За это время было сделано немало – внушительные размеры котлована тому подтверждение. Но что делать без денег дальше?!

Аман даже зимой приезжал в Курментинское ущелье и спускался в котлован. Он подходил к заваленному колодцу и с отчаянием смотрел на огромные валуны, которые похоронили его надежды на скорое извлечение клада. Как же Аман был близок к нему прошлым летом! Казалось, еще чуть-чуть и он, наконец-то, коснется древних сокровищ дрожащей от волнения рукой. Жаль, что бандиты нагрянули невовремя. Аману пришлось собственными руками выбивать подпорки, поддерживающие стены колодца, и похоронить клад на дне. Теперь их разделяла мощная толща каменных глыб и песка. Лишь золотая статуэтка богини напоминала о том, что Аман был в одном шаге от сокровищ. Труд целого сезона пошел насмарку. Чтобы освободить колодец от массы рухнувшего грунта, потребуется время, люди, техника. Глыбы, завалившие колодец, придется дробить на более мелкие части – иначе их не вытащить. На всë это нужны деньги, а их у Амана нет.

Кладоискатель в ярости кусал себе губы. Нынешняя зима малоснежная, вполне можно было вести земляные работы, а весной достичь клада. Но Аман остался один.

Компаньон, который польстился на золотые горы и дал прошлым сезоном Аману людей, компрессор и перфоратор, решил больше не участвовать в поисках мифического клада. Техника и люди нужны были ему для работ, которые сразу приносили прибыль, и он даже слышать не хотел о продолжении раскопок.

– Ты представь себе, – горячился Аман, – ведь даже один процент твоей доли может составить миллион долларов! Я дам тебе десять процентов, ты и твои потомки будете обеспечены на всю жизнь! Клад лежит под завалом!

Но компаньон опускал глаза и качал головой. Нет, с него довольно. Аман будет копать третий год, и никто уже не верит, что он может найти что-нибудь в горном ущелье. Всë это сказки, а жизнь прагматична. Людям нужна пища, одежда и кров над головой – фантазии им ни к чему!

Амана подмывало рассказать компаньону о находке статуэтки, но всякий раз что-то сдерживало его, и он умолкал. Аман боялся даже показать кому-либо изящную золотую фигурку. Вечерами он ставил ее перед собой на стол и внимательно рассматривал со всех сторон. Аман изучил каждую черточку прекрасного изваяния, каждый завиток длинных волос богини. В уголках улыбающегося рта ему чудилась легкая усмешка, словно древняя богиня сомневалась, что Аману удастся достичь вожделенных богатств. Видимо, она знала какую-то, только ей известную тайну, почему ни один смертный не сможет найти этот призрачный клад.

– Духи предков заставили меня искать эти сокровища, – шептал Аман улыбающейся богине. – Я им поверил. И ведь были знаки! Черный бык, которого откопал Успенский, шахта энкавэдэшников, плита с надписями, золотой и серебряный молотки, кости людей и верблюдов, камень с отпечатком моей руки, в конце концов, ты! Ты же реальна, тебя можно пощупать!

Аман с отчаянием смотрел в немые глаза золотой богини, словно надеясь получить от нее ответ. Но статуэтка хранила молчание. Аман вертел ее, ища тайные знаки или отметины. Ведь не просто так он нашел золотую богиню. В этом мире нет ничего случайного. Должны быть еще знаки для него, Амана, ведь духи предков обязаны ему помочь! Не найдя ничего нового, Аман прятал статуэтку в укромное место и при удобном случае спешил к котловану – он верил, знаки будут!

ПОИСКИ КОМПАНЬОНА

Но и весной Аман не смог начать работы. Какие только он ни посещал кабинеты и офисы, с какими только людьми ни говорил, тысячу раз пересказывая древнюю легенду о кладе, всюду встречал вежливый, но решительный отказ. Никто не хотел ввязываться в рискованное предприятие. Иногда приходилось возить чиновников и бизнесменов в Курментинское ущелье, показывать им котлован, полусгнившие балки крепежа из шахты энкавэдэшников, потрясать отчетом геофизиков, заставляя читать посетителей то место в отчете, где сказано, что на глубине 27 метров возможно залегание металлического тела.

– В конце концов, почитайте повести Виктора Кадырова «Золото Иссык-Куля» и «В поисках дракона», – кипятился Аман, видя, что его слова не трогают холодные сердца потенциальных инвесторов, – там обо всем написано. Конечно, как писатель, автор дал волю фантазии, кое-что придумал для большего эффекта. Например, то, что я нашел золотую статуэтку, но в целом вся история клада изложена в книгах верно.

Инвесторы ахали, рассматривая внушительный котлован, испуганно заглядывали в полузаваленный колодец, над которым нависала мощная стена скалы, рассеченная гигантской трещиной. Казалось, достаточно небольшого землетрясения – и стена обрушится, навсегда похороня остатки колодца и работающих на дне котлована людей. Поэтому со вздохом облегчения посетители спешили покинуть это опасное место. Конечно же, никто из них и не думал читать какие-то книги. И никто не торопился разделять энтузиазм Амана. Все-таки два года поисков – и никакого результата. Кто может дать хоть какие-нибудь гарантии, что клад есть на дне котлована? Аман? Но его маниакальная одержимость скорее пугала инвесторов, чем убеждала в том, что результат будет достигнут.

Ситуацию осложняло еще и то, что в середине лета должны были состояться выборы президента. Действующий президент хотел заручиться поддержкой народа, показать всему миру, что он легитимный глава государства, а не самозванец, захвативший власть путем дворцового переворота. За четыре года, прошедших после так называемой «тюльпановой» революции, которую народ окрестил «днем мародера», поскольку две ночи подряд шло разгромление магазинов в столице, глава государства успел прибрать всю реальную власть к рукам, сделать «карманным» парламент и другие ветви власти, устранить всех недовольных и теперь хотел, чтобы его всенародно вновь признали президентом. Полной уверенности в том, что все пройдет по намеченному сценарию, не было. Поэтому в воздухе чувствовалось напряжение. Был задействован весь административный ресурс. В головах начальников всех рангов было только одно – обеспечить стопроцентную победу хозяина. Аману всюду говорили: «Приходи после выборов, тогда и поговорим!» Бездействовать до середины июля кладоискатель не мог. Он пытался использовать любые связи и знакомства, чтобы снова начать раскопки в Курменты.

Однажды Аману почти удалось найти компаньона. Кубат, молодой бизнесмен, работавший со строительной техникой, клюнул на приманку кладоискателя и согласился дать на время экскаватор в обмен на процент с будущего клада. Он несколько раз приезжал с Аманом к котловану и осматривал место раскопок. Решено было начать выемку грунта прямо в центре котлована ближе к выходу из него и метрах в двадцати от заваленного колодца. Экскаватор был совершенно бесполезен в колодце. Его ковш никоим образом не смог бы опуститься в колодец, да и близкие скалы не дали бы экскаватору развернуться. А из центра котлована, думал Аман, можно будет попасть в заваленный вход пещеры.

Местные жители из села Курменты жаловались на то, что в родниках стало меньше воды, и винили в этом кладоискателя. Поэтому Аману пришлось слегка нарушить плотину, устроенную им выше по течению реки. Теперь в котлован устремлялся поток воды, обрушивший часть стены и исчезавший в грунте в том самом месте, где собирался копать Аман. Там должна скрываться пещера – ведь куда-то воды уходили!

В начале работ Аман не ожидал, что углубится настолько, и наметил, как ему казалось, достаточно широкий котлован. Но постепенно, уходя вниз, котлован сужался. Тогда, два года назад, Аман дошел до древнего каменного ложа реки, выдолбленного водой в незапамятные времена в толще скалы, и решил дальше работать вручную. Теперь же он не мог продвигаться вглубь без техники. Требовалось расширить котлован. А это означало, что необходимо убрать огромное количество грунта вокруг котлована – целый склон горы, поросший елями, кустарником и скрывающий под толщей грунта огромные валуны, принесенные сюда древним оползнем.

Но трудности не пугали Амана, его тревожило лишь бездействие. Камни, пусть непомерно большие, не помеха – кладоискатель привык с ними бороться. Аман верил в свои силы, лишь бы были деньги! Почувствовав поддержку компаньона, Аман заторопился: необходимо срочно доставить в ущелье экскаватор. А сделать это непросто, ведь до места раскопок более четырехсот километров! Нужны деньги, транспорт – опять Аман побежал по друзьям и знакомым.

Казалось, уже все трудности позади, удалось договориться обо всем, и тут, словно снег на голову, Кубат объявил, что не сможет участвовать в проекте! Амана будто оглушило громом – он растерялся и не знал, что предпринять. Всë в этом проклятом году шло не так! Богиня явно смеялась над ним!

Аман опустил руки. Видимо, действительно ничего у него не получится до выборов. Все так озабочены этими выборами, хотя и так понятно – у народа нет альтернативы. Придется ждать.

Одна мысль запала в голову Амана и тревожила его душу. Заронил эту тревогу Кубат, когда Аман показывал ему котлован в первый раз.

– Ты землю на себя оформил? – как бы между прочим спросил Кубат.

– У меня есть разрешение из Академии наук на ведение работ, аким местный в курсе, губернатор тоже, – начал объяснять Аман, – да и сам я местный. Другого давно бы курментинцы погнали. Меня сколько раз пытались прикрыть. То им воды не хватает, то дорогу в ущелье перегородил…

Кубат ничего не ответил и сменил тему, но Аман почувствовал в вопросе компаньона скрытую угрозу. С чего это Кубат заинтересовался землей? Уж не хочет ли в собственность ее заполучить?!

Теперь, когда стало ясно, что до середины июля не удастся начать работы, Аман занялся оформлением земли под котлованом в аренду на 49 лет. Сделать это было, как оказалось, сравнительно просто. Аман успокоился – теперь без его ведома никто не сможет ничего делать на его земле! Хотя он знал, что в Кыргызстане возможно всë!

НЕОЖИДАННЫЙ СОСЕД

Выборы, как и планировалось, прошли спокойно. Оппозиционерам не дали выступить ни по телевидению, ни по радио. Заказан им был и выход на страницы прессы. Иногда виднелись скромные плакаты с портретами опальных партийных лидеров на заборах и столбах, но их тут же убирали «политически грамотные» люди. Чтобы выборы были признаны демократичными, у президента появились конкуренты. Причем, кто их выдвигал и откуда они появились, никто не знал. Сами они тоже ничего внятного сказать не могли и только твердили, что страна наша демократическая и они имеют полное право баллотироваться на пост президента и что именно они смогут сделать страну процветающей. При этом кандидаты в президенты скромно умалчивали, кто спонсировал их предвыборную кампанию. Ни о каких программах или политических платформах не было и речи. Все понимали, что эти люди играли эпизодическую роль в постановке «Выборы президента». И хотя многие кыргызстанцы голосовали против действующего главы государства, выборы прошли на «ура». Результат был известен заранее.

Аману не терпелось приступить к работе. Он нашел нескольких спонсоров, ссудивших его определенной суммой, и решил, прежде всего, купить достаточно мощный металлоискатель. На приобретение хорошего прибора, который бы «просветил» грунт метров на 30–40, денег не было. Да и этот, с помощью которого можно было заглянуть на 10–12 метров, стоил недешево, и пришлось ждать больше месяца, пока аппарат прибыл из Америки. Но теперь Аман надеялся, что узнает о наличии клада загодя и сможет корректировать поиски. Задержало Амана еще и то, что друзья, отчаявшись ждать, когда кладоискатель начнет раскопки, устроились в разных местах на подработку. Теперь их сковывали обязательства. Аман понимал: семьи надо было кормить. Сам он вынужден был ходить на службу, чтобы как-то продержаться.

Выбрался Аман в ущелье лишь к середине августа. Он поднимался по грунтовой дороге на легковой автомашине и рассеянно смотрел по сторонам. Аман помнил каждый изгиб дороги, каждый камень. Дорога вела в карьер, который располагался выше по склону, чем его котлован. Дорога огибала скальный выступ, и оттуда открывался вид на ущелье Курменты, которое пряталось за горным кряжем.

Вот долгожданный поворот, и сердце Амана судорожно сжалось от внезапно открывшейся картины. Он даже зажмурил на секунду глаза и потряс головой, стараясь прогнать возникшее видение. Сердце наполнилось безграничной яростью.

Прямо напротив его котлована, на другой стороне реки стоял экскаватор! Мало того, вокруг него громоздились горы вынутой земли. Часть склона была снята, и, судя по отвалам, была сделана большая ровная площадка.

Аман выскочил из машины и побежал к переправе через реку. Копали чуть дальше и выше его котлована, до его раскопок было метров сто, не больше! «Кто?» – один лишь вопрос бился в воспаленном мозгу Амана.

Перепрыгнув по камням через поток, Аман начал карабкаться по склону. Выбравшись на выровненную площадку, он оторопел. Прямо в ее центре зияла круглая глубокая яма. Ее дно было на глубине около пяти метров. На краю стоял экскаватор, с помощью которого и выкопали эту яму. У машины Аман наконец заметил людей.

– Вы что тут делаете?! – завопил Аман и бросился к ним.

В голосе кладоискателя было такое отчаяние и ярость, что один из рабочих тут же юркнул в кабину экскаватора и захлопнул за собой дверцу, другой же оббежал яму и закричал Аману с другой стороны:

– Ты чего, байке, орешь? Мы давно тут работаем.

– Кто разрешил?! – вновь закричал Аман, пытаясь подойти к говорившему.

– А ты кто такой? – запальчиво ответил тот, стараясь держаться от Амана на приличном расстоянии. – У нас есть начальство. Где скажут копать, там и копаем!

– Я Аман! Это моя земля!

– Сегодня Кубат из города приедет, с ним и разговаривай! – отозвался рабочий.

Аман словно в землю врос. Кубат?! Ведь он же отказал ему в технике! Аман посмотрел на экскаватор. Так и есть! Это же тот самый, который он хотел привезти сюда, в котлован. «Ничего не понимаю, – пронеслось у Амана в голове. – Выходит, Кубат сам начал поиски, без меня. Но почему здесь, на другой стороне реки, а не в котловане?»

Аман махнул рукой рабочим:

– Идите сюда, не бойтесь. Объясните всë толком.

Рабочие сбивчиво поведали, что их привезли сюда и заставили выровнять площадку и копать котлован. Что, зачем, они не знали и отсылали Амана к начальнику.

Аман решил дождаться приезда Кубата. Тот обязан ему все разъяснить!

ОБЪЯВЛЕНИЕ ВОЙНЫ

Виктор уже выходил из своего кабинета, чтобы направиться домой, как раздался телефонный звонок.

– Алло! Я юрист и хотела бы вас увидеть и заодно получить автограф на вашу последнюю книгу.

Голос спокойный, молодой.

– Подписать новую книгу? Нет проблем! Но сегодня пятница, я спешу домой. Можно встретиться в понедельник, часов в десять.

Ничего удивительного в этой просьбе Виктор не усмотрел, он часто подписывал книги читателям. Но в голосе девушки ему почудилась какая-то скрытая угроза, хотя тон был мягкий и уважительный. Положив трубку, Виктор еще раз прокрутил в голове услышанную фразу. «Я юрист», вот что несколько смутило его. Простому читателю незачем называть свою профессию, чтобы договориться о встрече. По всей вероятности, у этого юриста есть профессиональный интерес к личности Виктора. Да и замечание «заодно получить автограф» тоже наводило на мысль, что у молодой девушки какая-то иная цель встречи с ним. Виктор не любил, когда им интересовались налоговые инспекторы или юристы. В нынешнее время лучше быть подальше от внимания этих граждан.

Когда в субботу утром Виктор вошел в книжный магазин, его встретила встревоженная продавщица.

– Вы знаете, кто купил вашу последнюю книгу? Мельникофф!!!

Виктор не подал вида, что это сообщение слегка смутило его.

– Замечательно! А вы не предложили ему мою предыдущую книгу? Ведь в «Золоте Иссык-Куля» есть главы, посвященные ему.

– Нет. Он молча купил книгу «В поисках дракона» и сразу же ушел.

В книгах Виктора упоминалось о Мельникоффе, американце русского происхождения, причем весьма нелестно. Виктор не думал, что это могло Мельникоффу понравиться, но то, что он писал, основывалось на сведениях, добытых из Интернета, газет, многочисленных интервью и впечатлениях одной личной кратковременной беседы с Мельникоффом в стенах своего кабинета.

Сергей Мельникофф сам создал свой имидж «великого путешественника, знаменитого фотографа и непримиримого русофоба», а также «авантюриста, мошенника и вруна».

В произведениях Виктора о поисках древнего легендарного клада Сергей Мельникофф играл незначительную роль, был эпизодической фигурой.

Думал ли Виктор, что его книги прочитает сам Сергей Мельникофф, подозревал ли о той реакции, которую вызовет в нем это чтение? То, что он агрессивен и небезопасен, Виктор знал. Но ничего не мог поделать с собой. Процесс написания книги порой подобен мощному океаническому течению, управлять которым невозможно. Герои, рождаясь в голове, начинают жить и действовать согласно своим законам и логике, вопреки усилиям автора обуздать их и направить по нужному ему руслу. Приступая к работе над очередной главой, Виктор не всегда знал ее конец. Герои сами рассказывали ему свои истории и поступали так, как им заблагорассудится. Стоило Виктору вспомнить о незначительной встрече с Мельникоффом, как тот, словно гигантский смерч, ворвался в повесть «Золото Иссык-Куля». «Клад давно найден. Там была рака со святыми мощами апостола Матфея!» – такое заявление американца не могло не смутить писателя. Но дальнейшие события вкупе с поиском по Интернету развеяли сомнения Виктора – Мельникофф, скорее всего, выдавал желаемое за действительное. Раскопки, которыми занимался Аман в Курментинском ущелье, ясно указывали на то, что никаких земляных работ до него после 1953 года там никто не проводил.

Конечно, Виктор мог очень осторожно намекнуть на сомнительность заявлений Мельникоффа и оставить его в покое. Но «бес писательства» уже захватил его существо, а герой «Сергей Мельникофф» как будто только и ждал внимания этого беса. Он начал подсовывать Виктору одну свою историю за другой. И каждая из них была настолько яркая и настолько окрашенная эмоциями участников, что Виктор не мог не поведать о ней в своей книге. Писатель насилу прервал рассказ о Мельникоффе и вплотную погрузился в повествование об Амане и его поисках клада. Естественно, Мельникофф тут же исчез из головы Виктора.

Первый предупредительный укол писатель получил от своего друга Сергея Дудашвили. Прочитав «Золото Иссык-Куля», он спросил Виктора:

– Ты чего это так набросился на Мельникоффа? Он тебе что-то плохое сделал?

Виктор ошарашенно посмотрел на друга. Книга, родившись, уходит из мыслей писателя. Он живет ею, пока пишет. Текст повести был написан давно, был он небольшой по объему, и Виктору пришлось сочинять дополнительно несколько рассказов и эссе, чтобы получился приличный томик. Потом текст правил редактор, работал верстальщик и дизайнер, больше месяца Виктор ждал книгу из типографии. Сейчас ему пришлось напрячь память, прежде чем он вспомнил, что именно он написал о Мельникоффе.

– Я ничего не придумал, все взял из Интернета и других источников, – Виктор пожал плечами. Он не мог объяснить Дудашвили, что его герои сами определяют себе место в произведениях. Друг все равно бы не поверил.

Утро понедельника, как обычно, было занято проведением планерки, и Виктор совсем забыл о пятничном звонке. Ровно в десять часов его известили, что какие-то молодые люди ждут его и что они заранее договаривались о встрече. Виктора вновь охватило смутное предчувствие неприятных событий.

Миловидная девушка прижимала к груди папку с документами и книгу «Золото Иссык-Куля». Сопровождал ее высокий полноватый парень с мягкой улыбкой на лице. Он молча сел в предложенное кресло. Девушка, тоже присев, протянула книгу для подписи:

– Я вам звонила…

– Да, я помню, – отозвался Виктор, улыбаясь. – Кому подписать?

– Меня зовут Ильмира. Не «Э», а «И».

– Впервые встречаю такое имя, – признался Виктор и добавил: – Я уже написал «Э».

– Исправьте, пожалуйста, – попросила девушка.

– Хорошо, я подпишу вам другой экземпляр.

Виктор вышел из кабинета, взял с полки книгу и вернулся обратно к гостям. «Видимо, их визит связан с Мельникоффом», – пронеслось у него в голове. Виктор взял авторучку и раскрыл книгу.

– А у вас тут уютно, – подал голос молодой человек. – Наверное, это необходимо для творчества, – предположил он.

– А разве не уютно в наших книжных магазинах? – в свою очередь спросил Виктор. – Мы делаем это не для себя, а для посетителей.

Парень кивнул и продолжал молча следить, как Виктор подписывает книгу. Когда писатель вручил книгу Ильмире и вопросительно посмотрел на нее, парень начал говорить:

– Господин Кадыров, я директор юридической фирмы. К нам обратился господин Мельникофф, чтобы мы защитили его честь и достоинство. Вы пишете о нем в своих книгах.

Виктор внимательно слушал юриста.

– Господин Мельникофф понимает, что вы человек публичный и не захотите скандала. Поэтому он дает вам пять дней на раздумья. Вы можете компенсировать господину Мельникоффу его моральные и материальные издержки, опубликовать в СМИ опровержение всего, что вы написали о нем в своей книге, и он, в свою очередь, не будет доводить дело до суда.

– Все, что я писал о нем, – проговорил Виктор, – не выдумано мной.

– Да, знаем, – кивнула Ильмира, – мы тоже проверили сайты.

– Если бы вы обратились к нам, мы защищали бы вас. Но к нам обратился за помощью господин Мельникофф, и теперь мы обязаны защищать его интересы. Вот претензии господина Мельникоффа, – парень выложил из папки несколько листов бумаги, сплошь усеянных текстом.

– Можно, я внимательно изучу их потом, – произнес Виктор, взяв бумаги и лишь скользнув по ним взглядом. Этого было достаточно, чтобы уловить в них цифры с многочисленными нулями перед словом «долларов».

– Конечно, конечно, – сердечно запричитал парень. – Вы только вот здесь и вот здесь распишитесь в получении претензий. Тут одна вам, а другая – издательству «Раритет». Вы же директор издательства?

Виктор кивнул и, не читая, расписался в обоих документах.

– Дату поставьте, пожалуйста, – подсказала ему Ильмира и добавила: – Сегодня 22 июня, день начала войны.

Девушка имела в виду Великую Отечественную войну и намекала на предстоящую с Мельникоффом. Виктор понимающе кивнул головой и улыбнулся.

Когда посетители ушли, Виктор пробежал глазами текст претензий. Триста и пятьсот тысяч долларов автору и издательству соответственно предлагается заплатить оскорбленному Мельникоффу плюс признание в СМИ, что Виктор и его издательство распространили ложные сведения о русском американце. «Интересно, – мелькнула у Виктора мысль, – почему Сергей запросил не миллион долларов? Откуда такая скромность?»

Отчего-то Виктору стало жаль юристов. Зависимые они люди. Заплатит им деньги любой проходимец, и они вынуждены будут его защищать. Ведь и отъявленный мерзавец, и закоренелый преступник, не говоря уже об убийцах, имеют право на адвоката. Виктор вспомнил журналистов. Ведь они тоже выполняют определенные заказы, например политиков или бизнесменов. Ищут что-нибудь погорячее, высасывают информацию из пальца, лишь бы привлечь внимание читателей. Грешат против истины, подавая новости в нужном свете. Опять же ради денег.

Виктор еще раз перечитал претензии Мельникоффа. Американец был возмущен тем, что Виктор назвал его мошенником, аферистом и жуликом. Мельникофф использовал даже такие выражения, как «смертельная обида», намекая на оскорбленных Виктором чеченцев. Сергей возглавлял организацию «Движение за деколонизацию Кавказа» и посчитал, что высказывания и сомнения Виктора по этому поводу обижают не только его, но и всех угнетенных Россией чеченцев. Издательству «Раритет» Мельникофф инкриминировал дискредитацию своей фирмы IPV, которая, по его словам, успешно выполняет заказы многих стран, и книга «Золото Иссык-Куля» бросает тень на ее деятельность. В общем, 300 тысяч с Виктора лично и 500 тысяч долларов с издательства вкупе с общественным покаянием обоих (Виктора и издательства) успокоят возмущенные чувства оскорбленного «великого человека».

Не стоит говорить, что такое 800 тысяч долларов для Виктора. Книжное дело – это нынче не тот бизнес, на котором зарабатывают много денег.

Он приуныл, долго сидел, размышляя, что предпринять. Наконец встал и подошел к полке с книгами. Быстро отыскав среди них «Золото Иссык-Куля», начал перечитывать всë, что написал про Мельникоффа. Да, крутовато. Особенно анекдот про чеченцев. «Ведь мог же не писать, – подумал Виктор. – Мог бы вскользь упомянуть Сергея в обтекаемых формах и дальше пойти». Мельникофф для сюжета практически ничего не значил. А Виктор всю информацию, которую добыл в Интернете, в текст засунул. Никакого чувства самосохранения. Видимо, думал, что Мельникофф далеко, а книга, изданная тиражом в 250 экземпляров, не попадет в руки Сергея. Но повесть разместили на киргизском сайте «literatura.kg», и теперь в поиске на имя Мельникоффа вываливался кусок текста, где черным по белому было написано: «Мельникофф – мошенник, аферист и жулик…» Мельникофф, видимо, проверял периодически информацию о себе в Интернете и таким образом узнал о выходе книги. Будучи в Кыргызстане, он первым делом наведался в книжный магазин и купил «Золото Иссык-Куля».
Теперь Мельникофф приобрел и продолжение – «В поисках дракона», где он также фигурирует в качестве героя. И опять ничего положительного. Дался Виктору этот Мельникофф! Не может он жить без проблем!

Немного успокоившись, Виктор решил, что надо вновь собрать материал о Мельникоффе из Интернета. Три дня он провел в Паутине. Со времени его работы над повестью прошло почти полтора года. Что-то Виктор смог найти, что-то напрочь исчезло из Интернета. Пришлось искать окольными путями. С тех пор Мельникофф успел дать несколько новых интервью, в которых выступал как ярый русофоб. Он заявлял, что действующий президент России, то есть Медведев, «дегенерат на троне», что «русская популяция на 60–70 процентов состоит из моральных уродов, которых желательно уничтожить, а Россию развалить на множество маленьких государств». Кое-кто из посетителей сайтов предлагал привлечь Мельникоффа к уголовной ответственности за разжигание межнациональной вражды. Мельникофф чувствовал себя в полной безопасности и щедро раздавал эпитеты русскому руководству, не стесняясь в выражениях. Почему он не боялся?

Виктор повторил в повести то, что Мельникофф и так читал про себя не единожды в Интернете. И вдруг американец обиделся! Да не просто обиделся, а на 800 тысяч долларов! Круто!

Было сомнение, что американец сможет обратиться в киргизский суд с иском, но специалисты это сомнение развеяли. В киргизский суд мог обратиться любой иностранец. Второй вопрос возник по поводу суммы претензий. Виктор полагал, что истец обязан выплатить определенный процент с запрашиваемой суммы. Те же специалисты подтвердили, что действительно платится десятая часть, но только после подачи заявления в суд. Восемьдесят тысяч долларов – гигантская сумма. Вряд ли Мельникофф заплатит такие деньги, решил Виктор. Доказать виновность Виктора трудно, да и разбирательство может затянуться на годы, а деньги Сергею, видимо, надо будет заплатить сразу и немаленькие. Виктор засомневался, что Мельникофф предпримет такие шаги. Вероятно, он рассчитывал на испуг Виктора. Хотел оглушить огромной суммой, испугать возможными последствиями, пригрозить «смертельной обидой» чеченцев, раздавить морально.

Узнав о переживаниях Виктора, Светлана, его жена, мрачно изрекла:

– Квартиру придется тебе на дочку переписать. Кто знает, как дело обернется! – Потом, заметив замешательство мужа, добавила: – Шучу, а ты сильно не переживай. Если Мельникофф подаст на тебя в суд, я подам на него за оскорбление русского народа. Я – русская, значит, он меня лично оскорбил.

Виктор попытался успокоить жену, сказав, что и без нее в России есть кому заступиться за честь русской нации. К тому же Светлана – его супруга, значит, человек заинтересованный. Тогда Светлана запальчиво заявила, что будет подымать общественность, свяжется с российским посольством, журналистами… Всем миром надо на Мельникоффа навалиться, а то он чувствует свою безнаказанность и рад стараться.

Пять дней пролетели за изучением личности Сергея Мельникоффа. Прочитаны были все его интервью, все статьи о нем, все обсуждения на различных форумах, куча анекдотов про него. Положительная информация практически отсутствовала, кроме явно заказных статей, возможно, некоторые были написаны им самим, под различными псевдонимами. В них разливался елей на «всемирно известного путешественника, фотографа экстра-класса, суперпрофи». Безосновательность претензий Мельникоффа была для Виктора очевидной. Он не стал беспокоить посольство России. Тем не менее, Виктор не был уверен, что все будет так, как ему представляется, и поэтому Виктор решил обратиться за помощью к знакомому юристу.

Тот пожал плечами, прочитав ворох документов, которые притащил ему Виктор.

– Дело выеденного яйца не стоит. Понадобится, мы ему ответ подготовим.

Вскоре Виктору позвонила Ильмира:

– Вы решили, как будете действовать? – деловито осведомилась она.

– А я должен был действовать? – простодушно вопросил Виктор.

– Ну конечно. Мы же вам претензии принесли. Вы должны были решить: или деньги отдаете и публикуете опровержение в СМИ, либо мы в суд подаем.

– Третьего не дано? – Виктор продолжал тянуть время.

– Я вас не понимаю. Вы ответ в письменной форме подготовили?

– Подготовил. Только вы свяжитесь, пожалуйста, с моим юристом. Он вам ответ и передаст.

Возникла небольшая пауза. Видимо, ответ Виктора обес-куражил Ильмиру. Через несколько секунд она сказала:

– Пусть ваш юрист свяжется со мной.

– Давайте, Ильмира, вы сами ему позвоните и договоритесь о встрече.

– Хорошо, продиктуйте номер телефона.

Виктор назвал солидную юридическую фирму и телефон директора. Закончив разговор, Виктор пожал плечами – они что, думали, будто он не догадается обратиться за помощью к специалисту? Не собирался Виктор отдавать Мельникоффу ни копейки, ведь он был уверен в своей правоте. В Киргизии нет цензуры и провозглашена свобода слова. В своей книге Виктор имел полное право высказывать свои мысли и суждения, если они не противоречат действующему законодательству, не разжигают межнациональную вражду, не призывают к насилию, жестокости или свержению существующего строя. В этом как раз можно было бы обвинить Мельникоффа – имея в виду его высказывания в отношении России. Не Виктор создал имидж Мельникоффу, а он сам и его действия и высказывания. «Ну, что же, Рубикон перей-ден, – мелькнуло в голове Виктора – Что же будет завтра? Светлана права: если будет разбирательство, то нельзя будет молчать, надо будет осветить все действо в прессе. В Мельникоффе много «жареного», такого, какое любят журналисты».

Через некоторое время Виктор позвонил юристу. Тот подтвердил, что с ним связывалась Ильмира и обещала забрать письменный ответ. Но за письмом никто не пришел ни через день, ни через два, ни через неделю. Виктор подумал, что, может быть, Мельникофф готовит «бомбу»… Кто знает, какими деньгами располагает американец. К сожалению, в этом мире правит «золотой телец».

Но внутреннее чувство подсказывало ему, что и эта страничка его жизни уже перелистана. Водоворот новых событий выдернул Виктора из болота под названием «страсти по-Мельникоффу» и неудержимо увлек его к новым приключениям. Ведь жизнь невозможно остановить.

КЛАД ПОД ВОДОПАДОМ

Летний сезон 2009 года неудачно складывался и для археологической экспедиции академика Плоских. Его постоянно вызывали из лагеря, расположенного на берегу Иссык-Куля. В обществе чувствовалось напряжение, связанное с выборами. Чем ближе была назначенная дата, тем больше суетились и переживали чиновники. Они привлекали на свою сторону всех заметных людей Отечества. В их число попал и академик Плоских. Долгожданное «отшельничество» на Иссык-Куле ежечасно нарушалось телефонными звонками и отъездами в Бишкек на какие-то публичные встречи.

Сергей Дудашвили и Виктор, посетив лагерь археологической экспедиции, вскоре решили покинуть его. Без Владимира Михайловича поиски потеряли романтический «шарм», исчезла прелесть вечерних рассказов у костра, «обез-главленный народ» в лагере был скучен, да и находок интересных не было.

Но еще по пути в лагерь два друга свернули с трассы, идущей вдоль озера, и поднялись на машине к предгорьям Кунгей-Алатау. Проехав по грунтовой дороге, они достигли скального массива, который красной стеной преградил им путь. Скалистый хребет в нескольких местах прорезали глубокие каньоны, по дну которых бежали небольшие речки. Было удивительно, как могли такие маленькие речушки пробить себе дорогу сквозь неприступные скалы. Возможно, каменистая пустыня, которую путники только что пересекли, была в очень давние времена дном океана. А через эти каньоны протекали мощные реки, которые в него впадали.

Поперек склона шла темно-зеленная полоса базальтовой породы – магма, излившаяся некогда из недр земли. Сейчас на Тянь-Шане нет вулканов, значит, процессы, образовавшие эти ландшафты, происходили, возможно, миллионы лет назад. Тогда, когда на Земле еще не было людей! Слой базальта был насыщен белыми круглыми вкраплениями, словно каменными каплями. Виктор извлек одну такую «каплю» и с усилием раздавил ее. Внутри оказалась щеточка из кристаллов. Когда-то здесь была такая температура, что плавились камни!

В одном из каньонов обнаружилась едва заметная дорога, которая карабкалась по скальным уступам и выходила на узкий гребень между двумя глубокими расщелинами. Она спускалась с красного хребта вниз в просторную долину, пересеченную несколькими небольшими речками. Между ними возвышались высокие и плоские, словно столовые горы, широкие террасы. То тут, то там виднелись небольшие курганы – захоронения древних кочевников. Курганы были опоясаны широкими кругами из камней, некоторые из них были в несколько десятков метров диаметром. Попадались и небольшие захоронения, обложенные четким каменным прямоугольником. Видимо, курганы были разных времен и народов. Ведь на этой территории жили и скифы-саки, и усуни, и тюрки, и калмыки, и карлуки – множество народов и племен. Виктору и Сергею встретились по пути каменные изваяния, охраняющие покой почивших воинов. В одной руке каждое из этих изваяний сжимало чашу, в другой держало меч. Пустые глаза смотрели сурово и отрешенно.

За долиной возвышался основной хребет Кунгей-Алатау. Дорога вела в сторону перевала Тору-Айгыр. Туда на машине не добраться. Виктор знал, что с перевала открывается великолепный вид на ущелье Чон-Кемин и на горное озерко Кёлькогур, лежащее под перевалом. Озеро, сияющее в солнечную погоду глубоким аквамарином, окружено скалами и елями. Оно очень живописно, но у Сергея и Виктора нет времени – они спешили в лагерь археологов.

На следующий день вместе с учеными они посетили одно из ущелий Кунгей-Алатау, километрах в пятидесяти от лагеря. В том месте, где ущелье входило в узкую теснину, на береговой террасе возвышались руины средневековой крепости. Местные жители, как и во многих местах Кыргызстана, заняли внутреннюю часть крепости под кладбище. На крепостной стене, обращенной к Иссык-Кулю, громоздился купол старого гумбеза. Он был виден издалека и придавал руинам некую законченность. Казалось, что этот гумбез был неотъемлемой частью крепости и служил ей в качестве дозорной башни.

Виктор походил около крепостной стены с металлоискателем и обнаружил несколько железных наконечников для стрел, детали конской сбруи, бронзовые нашивки на одежду и кожаные ремни. Подобные нашивки и бляшки сплошным панцирем покрывали одежду средневековых воинов, одновременно служа и декоративным украшением, и подобием защитной кольчуги.

Виктор обратил внимание на то, что линия крепостных стен была нарушена – словно высокая терраса, на которой стояла крепость, съехала на бок. А в одном месте ее будто раскололо надвое. По всей вероятности, в глубокой древности здесь произошло мощное землетрясение.

Подобный разгул стихии на Тянь-Шане не редкость. Все известные памятники древности носят на себе отметины древних катастроф. Минареты Узгена и Бураны когда-то были выше вдвое. Предполагают, что в XIV-XV веках нашей эры эти минареты были разрушены сильными землетрясениями.

Виктор, работающий с металлоискателем, стал объектом жгучего любопытства со стороны местных жителей. К нему подъехали всадники и некоторое время молча наблюдали за его поисками. Потом один из них, самый пожилой, спросил:

– Золото ищешь?

Виктор отрицательно покачал головой.

– Откуда здесь золото? – ответил он вопросом на вопрос. – Конечно, на этом месте раньше была крепость, но, скорее всего, она охраняла проход через ущелье. Вряд ли в ней хранились несметные богатства. В основном, воины жили.

– Зря ты так думаешь, – тут же отозвался старик. – Раз крепость была, то, наверное, тут и таможенники жили. Плату за проход брали, а может, и караваны на ночлег останавливались. Здесь, по Иссык-Кулю, торговый путь проходил.

Виктор кивнул головой:

– Великий шелковый путь из Китая в Европу – это каждый школьник знает!

– Вот видишь, а ты говоришь, откуда золото? Золота тут ходило видимо-невидимо!

– Что-то я не слышал о находках богатых кладов в районе Иссык-Куля, – возразил Виктор. – Так, отдельные находки…

– Это потому, что ищут не там, где надо! – убежденно проговорил словоохотливый старик.

– А вы знаете, где надо? – воззрился на него Виктор. В каком бы месте он ни начинал поиски, обязательно находился кто-нибудь из местных, который рассказывал либо древнюю легенду о спрятанном неподалеку кладе, либо о счастливчиках, которые случайно находили золотых львов, чаши и прочие дорогие подарки Судьбы, либо о таинственной горной пещере с сокровищами, куда никто из смертных не мог проникнуть. На поверку все оказывалось плодом народной фантазии.

Старик хитро посмотрел на Виктора.

– Часть сокровищ лежит в озере, и никогда людям их оттуда не достать, – уверенно начал говорить старик. – А другая часть спрятана в горах. Ее можно найти, но очень трудно. Горы большие, и если не знаешь точно, где лежит золото, то до него не доберешься.

– Есть один человек, который убежден, что точно знает, где спрятан клад, – поддержал разговор Виктор, имея в виду Амана, – так и он третий год копает и никак не может достичь заветного клада!

– Слышал я об этом парнишке, – кивнул старик. – Жаль его.

– Почему? – встрепенулся Виктор. – Может, он не сегодня-завтра найдет клад. Так Аман говорит.

Старик покачал головой.

– Если бы клад был там, где он его ищет, то давно бы уже раскопал его, – все так же убежденно проговорил всезнающий дед. – А может быть, и не дано ему найти клад, – добавил он.

– Как это не дано? – удивился Виктор.

– А так, – с готовностью откликнулся старик. – У нас здесь в ущелье тоже клад спрятан. Так старые люди говорили, когда я еще молодым был. В верховьях этой реки есть водопад, под ним – вход в пещеру. В ней-то и хранятся сокровища из этой крепости. Только войти в ту пещеру не каждый может. Однажды, еще в двадцатых годах двадцатого века, один русский ученый, изучавший тут древности, хотел найти этот клад. Даже целую экспедицию сюда привел. Все вокруг водопада излазил, все обследовал и ничего не нашел. Ни входа в пещеру, ни клада! Вот я и говорю: не каждому дано! Только избранным!

Виктор пожал плечами.

– Аман верит, что он избранный!

Старик покачал головой и повернул коня в сторону от крепости, вдогонку за уехавшими товарищами. Тем давно надоело смотреть на бесплодные поиски Виктора и слушать непонятный для них разговор. Кроме старика, никто из них не понимал ни слова по-русски.

Покидая лагерь археологов, Виктор и Сергей проехали мимо села Курменты. Они знали, что в котловане Аман так и не начал свои работы. Виктор вспомнил свой разговор с всезнающим стариком, и у него в памяти всплыли слова Василия Плоских, сына известного академика, сказанные год назад на берегу Иссык-Куля: «Помешался Аман на этом кладе. А если его там нет, что будет? Аман ведь тронуться умом может». И тут же предложил выход: нужно рассказать Аману о другом месте, где спрятан клад – в одном ущелье под водопадом есть вход в камеру, где лежат сокровища, но он открывается лишь один раз в несколько лет, да и то избранным людям. Сейчас Виктор думал, уж не об одном и том же месте говорят Василий и старик, живущий рядом с крепостью?

ВСТРЕЧА С АМАНОМ

С Аманом Виктор встретился лишь осенью. То мешала масса неотложных дел, то, когда он вспоминал о нем, кладоискатель не отвечал на звонки.

Появился Аман совершенно неожиданно и с необычным предложением. Он предложил Виктору долю в своих поисках. Виктор понимал, что кладоискатель нуждается в средствах для продолжения работ. Но и ему самому нужны были финансы для поддержания своего книжного дела, поэтому он категорически отказался.

Непривычно было видеть Амана, одетого не в рабочую робу, как обычно в котловане, а в элегантный костюм.

– Что происходит там у тебя, ты начал все-таки свои работы? – полюбопытствовал Виктор.

Кладоискатель принялся рассказывать о коварстве компаньона, который, обманув, начал поиски сокровищ рядом с ним.

– А почему именно рядом? – удивился Виктор. – У него есть какая-то другая информация?

– Он утверждает, что хочет построить отель около моего котлована, – с отчаянием проговорил Аман. – Мол, поверил, что скоро это место станет туристическим объектом, и поспешил застолбить участок. Уверяет, что желает помочь мне. Только я ему не верю. Для чего он на площадке целую шахту вниз прорыл?! Местные люди говорят мне, что он «просвечивал» землю, то есть пользовался металлоискателем или детектором. Я убежден, что Кубат искал клад! Он решил, что лучше меня знает, где спрятаны сокровища! Что он обнаружил? Я не знаю, да и не хочу знать. В том месте, где копал Кубат, не может быть никакого клада! Я взял у него экскаватор и начал работать. Конечно, у себя в котловане.

– Ну и как?

– К сожалению, вскоре, после начала работ, часть стены рухнула. Мы вышли на водоносные пласты, да и дожди основательно подмыли грунт. Едва удалось спастись.

– Экскаватор-то цел остался?

– Да, – кивнул Аман. – То, что обвалилось, мы уже вытащили. Потом все же пришлось вернуть экскаватор. Но мы и сейчас копаем!

– Сейчас же постоянные дожди, скоро снег выпадет. В горах, наверное, холодно, особенно ночью?

– Это ничего! Мне необходимо до холодов успеть!

– К чему такая спешка? – удивился Виктор. – Подожди до весны, потом и копай. Вряд ли ты сможешь продвинуться в этом году.

– Нет! Я не могу ждать! – энергично мотнул головой кладоискатель.

– Боишься, что кто-нибудь обойдет тебя? – улыбнулся Виктор. – Раньше тебя клад найдет?

– Никто, кроме меня, не сможет даже близко подойти к спрятанным сокровищам, – запротестовал Аман. – Пойми, Виктор, клад не вымысел, он уже так близко. Я уже коснулся его руками… – кладоискатель осекся, боясь сказать лишнее.

Виктор с некоторым испугом слушал разгоряченного посетителя. Он был уверен, что близость клада существовала лишь в больном воображении Амана. Так же горячо кладоис-катель убеждал Виктора и два года назад, и прошлым летом, заявляя, что от сокровищ его отделяют всего две-три недели. Но высказывать вслух свои сомнения Виктор не торопился. В решительности Амана улавливалась некая обреченность. От Виктора не ускользнуло, что кладоискатель нервно потирал руки и несколько раз за время разговора повторил:

– Я обязан найти клад как можно быстрее. Лучше будет, если это случится до весны.

– Ты намерен копать зимой?! – в изумлении воскликнул Виктор.

– Да, если понадобится… – отозвался Аман и, помолчав, уточнил: – Если я не найду клад до наступления холодов.

– Зимой в горах выпадает много снега, – возразил ему Виктор, – к тому же грунт промерзнет, его ломом не возьмешь! Зачем такие дополнительные трудности?

– Мне сейчас дали деньги и технику, – пояснил Аман. – Теперь я просто обязан найти сокровища!

Виктор понял, что Аман взял на себя какие-то кабальные обязательства и, возможно, принял помощь от опасных людей, которые, если кладоискатель ничего не найдет, не только потребуют возврата затраченных средств, но и взыщут с него свои проценты. Виктор поежился от этой мысли и осторожно спросил Амана:

– Может, ты просто откажешься от дальнейших поисков? Попробуй создать инфраструктуру вокруг котлована. Место и так посещается туристами. Создай из него туристический продукт. Какие-то деньги место будет приносить и так. Продвигай его, пусть все турфирмы запланируют посещение котлована группами, можно будет у котлована устраивать ночевку. Кубат же хотел отель построить – по-моему, это дельная мысль. Пещеру твою необходимо вскрыть и обустроить для туристов. – Виктор хотел показать Аману перспективы.

Тот поднял на Виктора взгляд, в котором уверенность была перемешана с отчаянием:

– Не спрашивай почему, но я твердо знаю, что скоро клад будет мой. Это всего лишь вопрос времени.

– Слушай, Аман, – предпринял новую попытку отговорить его Виктор, – я тут обнаружил еще одну легенду о кладе. Он тоже был спрятан в незапамятные времена недалеко от озера Иссык-Куль, в одном ущелье под водопадом. Его в двадцатых годах даже искал известный ученый-востоковед Павел Парфеныч Иванов…

Аман раздраженно махнул рукой:

– Вот в Курменты сокровища выкопаю, тогда и поговорим.

Виктор понял: Амана ничто не остановит. Он не знал, что кладоискателю снится один и тот же сон почти каждую ночь. На дне его котлована зияет черная пасть разрытой пещеры. Аман в волнении спускается по насыпи вниз. Все его существо трепещет от приближения долгожданного момента. Аман вступает под каменные своды и включает фонарь. Под ногами хлюпает вода, которая вместе с ним стремится вглубь непроглядного мрака. Мечущийся желтый свет фонаря выхватывает из тьмы то один участок каменного туннеля, то другой, натыкаясь на изъеденные водой и временем стены. Аман ждет, что за очередным поворотом возникнет груда сундуков, наполненных вожделенным золотом, но каждый раз появляется золотая богиня, точь-в-точь как найденная им статуэтка, только огромных размеров. Она таинственно улыбается и встает на его пути. Аман пробует отодвинуть ее, но богиня неподвижна, словно скала. Кладоискатель пытается заглянуть за статую, но она заполняет собой все свободное пространство. От отчаяния и безысходности Аман кричит и просыпается в холодном поту. Насмешливая улыбка золотой богини преследует Амана и днем и ночью. Он должен прекратить это безумие. Клад должен быть найден без промедления, иначе Аман сойдет с ума от этого непрекращающегося кошмара!

ЗЕМЛЯ КЫРГЫЗОВ

Виктор совсем было забыл о существовании Мельникоффа, но в ноябре 2009 года известие о том, что в Бишкеке готовится выставка фоторабот американца, вновь породило в его душе вихрь смутных тревог и ощущение опасности. Весть о грядущем событии принес ему Дудашвили, знающий об особом интересе Виктора к этой личности. Писатель попытался разобраться в своих чувствах: что же вызывало тревогу?

Наверное, то, что Мельникофф постоянно ссылался на свои связи с правительством республики, решил Виктор. По его утверждению, Сергей всякий раз приезжал в Кыргызстан по приглашению кого-то из влиятельных людей. Теперь эта выставка. Она стоит денег, вряд ли Мельникофф выложит свои – не в его это правилах. Тут же вспомнились 800 тысяч долларов, которые требовал с Виктора «фотограф с мировым именем».

Пришлось снова обратиться за информацией к всезнающему Интернету. О выставке там не было ни слова, зато было несколько статей о выходе в свет альбома Мельникоффа «Земля кыргызов». Виктор прочитал пару интервью с «великим» фотографом. Мельникофф в них неустанно себя нахваливал, сыпал астрономическими суммами, за которые якобы покупались его фотоработы: 100 тысяч, 200 тысяч, 300 тысяч долларов за фотографию. Американец рассказывал, как щедро раздаривал свои работы – президентам, королям, Далай-Ламе. Мельникофф, казалось, захлебывался от своего величия и всемогущества. Корреспонденты тоже приходили в восторг от открывающихся перед Кыргызстаном перспектив: Мельникофф откроет красоты наших гор всему миру. Он, и только он, знает как это сделать. У него огромное количество уникальных фотографий дикой природы Кыргызстана и гордых жителей-киргизов. Одна из статей сопровождалась рядом фотографий, доказывающих, по мнению автора статьи, а скорее всего, по мнению Мельникоффа, безоговорочное превосходство «настоящего мастера светописи» над всеми остальными жалкими фотографами, которые смеют называть себя фотохудожниками. Вот фотография киргизского мальчишки, который с восхищением взирает на «большой» фотоаппарат Мастера. На другом снимке сам Мельникофф красуется со своей фотокамерой.

Виктор пожал плечами. Его знакомые профессионалы-фотографы выкладывают немалые деньги за аппаратуру и объективы – это их «хлеб», но они не кичатся этим «железом». К нему нужно еще приложить мастерство и умение, упорство и кропотливый труд. За каждым удачным кадром стоит многолетний опыт, многочисленные поездки и его величество Счастливый случай. Ведь при съемках ландшафтов много значат и свет, и состояние воздуха, и погода, и то необъяснимое, что сильно отличает каждый закат и каждый рассвет. При одних и тех же, казалось бы, погодных условиях они то огненно-красные, будто полыхает все небо, то невзрачно-грязные.

Однажды Виктору посчастливилось сделать целую серию интересных снимков. Это случилось зимой. Всю ночь валил снег, а утро было ясное, морозное. Воздух был прозрачен, в лучах взошедшего солнца небо сияло аквамариновым цветом. Девственно чистый снег укутал деревья, богатыми шапками накрыл памятники. Бронзовые Маркс и Энгельс, мирно сидящие на скамеечке и неспешно ведущие беседу на Старой площади, оказались в объятиях двух круглоголовых белоснежных существ, которые, казалось, подкрались сзади к мировым вождям пролетариата и нежно обняли их, положив поверх бронзовых рук свои мягкие белые лапы и склонив на длинные пряди волос классиков коммунизма большие пушистые шары-головы.

Снег искрился всеми цветами радуги. Виктор носился из одного конца Дубового парка в другой, фиксируя на камеру это роскошное великолепие. Лишь через час он с сожалением оторвался от созерцания снежного карнавала и вернулся к своей повседневной работе. Ему думалось, что не так трудно будет увидеть подобное зрелище другим снежным днем. Но он ошибся. Прошло уже шесть лет с того прекрасного утра. Каждую зиму ежедневно Виктор просыпался в надежде, что именно сегодня повторится то снежное чудо. И каждый раз его ждало разочарование. Оказалось, что снегопады не так часты в Бишкеке. Зимой в Киргизии редко бывают стойкие морозы. И хотя солнце в Чуйской долине, где расположен Бишкек, зимой не редкость, все чаще восходящее светило затянуто дымкой грязноватого смога. Иногда Виктор в надежде спешил в Дубовый парк – ночью выпадало много снега и утро обещало быть солнечным. Но снег почему-то не хотел держаться на голых ветвях деревьев, и они уныло стояли, словно беззащитные сироты, вдоль таких же серых от грязного снега дорог. Сказка осталась лишь в памяти Виктора да на немногочисленных его фотографиях. Теперь он жалел, что обычная суета отвлекла его в тот день от такого неповторимого чуда!

Внезапно в одном из интервью с Мельникоффом Виктор увидел свое имя. Американец сетовал, что у него в Кыргызстане есть недруги. В действиях Виктора он усмотрел руку Москвы и заказ ФСБ. Тут же стояла ссылка на статьи в Интернете по этому поводу. Одна из них называлась: «Кыргызский Салман Рушди», другая – «Бишкекский Рамзай». Почему Салман Рушди, Виктор сразу понял – это намек на то, что писателю, то есть ему, объявлен смертельный приговор. Вторая статья недвусмысленно указывала на Рихарда Зорге – советского разведчика в Японии, который предупреждал о начале войны Германии с Советским Союзом. Как известно, Зорге казнили в Японии через повешение. Первая статья не желала открываться. Вторая, которая была опубликована на личном сайте Мельникоффа, открылась. На Виктора хлынул такой поток грязи и ненависти с призывом немедленно взять веревку и повеситься, что сомнений у него не было – писал сам Мельникофф, несмотря на то, что автором значился некий грузин Заридзе. Половина текста вообще не воспринималась, автор терял нить рассуждений, захлебываясь от злобы. Дата написания статьи совпадала со временем выставления Мельникоффом претензий к Виктору, то есть более трех месяцев назад.

Виктор пожал плечами. Ему стало жаль, что Мельникофф довольно просто находит людей, с благоговением внимающим его прожектам. «Что ж, поживем – увидим, – решил Виктор. – Время, рано или поздно, должно расставить все по своим местам».

Интересно было бы посмотреть на фотоработы Сергея – настолько ли они хороши, как тот утверждает? Что касается альбома, то, как понял Виктор, Мельникоффу удалось заручиться поддержкой директора турагентства Кыргызстана и премьер-министра. Виктор увидел их фамилии в перечне соавторов альбома, хотя в одной статье утверждалось, что автором текста был некий киргиз-эмигрант, проживающий в Америке. Даже президент Кыргызстана возглавлял солидный список лиц, имеющих отношение к появлению на свет «Земли кыргызов». Фотография Курманбека Салиевича на фоне огромной фотопанорамы Мельникоффа в рабочем кабинете президента сопровождала текст статьи. Мельникофф открыто хвастался, что сию работу купил один из высокопоставленных киргизских чиновников и подарил президенту, который лично позировал Сергею для этого снимка.

Виктор открыл личный сайт Мельникоффа и просмотрел фотогалерею снимков, которые там демонстрировались. О качестве фотографий он не мог судить, на сайте они были в плохом разрешении, но особого восторга у Виктора они не вызвали. Хотя некоторые были сделаны при удачном освещении и при определенном умении, большинство снимков были темными и невнятными. Фотограф явно грешил съемкой в контровом свете, то есть против солнца, и не всегда ему удавалось выразить то, что он хотел. Виктор помнил замечательные работы киргизского фотографа Ивана Евтушенко, который принципиально снимал только на черно-белую пленку – они поражали зрителя отточенной графикой, выразительностью сюжетов, движением, гармонией. Этого в снимках Мельникоффа, к сожалению, не было. Виктор был знаком и с работами Александра Федорова, Алимжана Жоробаева, они вызывают восхищение – сколько в них жизни, красоты, чувства остановившегося мгновения! Виктору стало обидно, досадно, что киргизские чиновники не видят или не хотят замечать отечественных прекрасных мастеров, а поддаются на разглагольствования заезжих «гастролеров».

Прошло еще пару месяцев, Виктор ничего не слышал больше ни о выставке, ни об альбоме. И лишь в конце января следующего года ему сказали, что на здании музея изобразительных искусств висит огромный плакат, извещающий о выставке фоторабот Мельникоффа. Дата открытия – 11 февраля. Виктор почувствовал: приближается час «икс». Ему казалось, что эти события – выставка американца, выпуск альбома «Земля кыргызов» – каким-то образом изменят ситуацию в стране. Виктор отчетливо представлял себе, кто такой Сергей Мельникофф – авантюрист, русофоб, человек, не умеющий и, видимо, не желающий скрывать свои неприязненные чувства к любому, кто позволит себе усомниться в его исключительности и гениальности, мстительный и умеющий легко манипулировать людьми, играя на их слабостях. И если Мельникофф получит после выставки официальное и общественное одобрение, то окажется в числе влиятельных в Кыргызстане людей. Тогда, подумал Виктор, Мельникофф обязательно вернется к вопросу об издательстве «Раритет» и об авторе повести «Золото Иссык-Куля». Поддержка разгневанного американца со стороны правительства и президента страны, очевидно, будет не в пользу Виктора.

По всей вероятности, Мельникофф уже решил, что настал его час. Он был близок к заветной цели. Почти двадцать лет он «окучивал» разные страны, навязывая свои умопомрачительные проекты: то узбекская антарктическая экспедиция, то восхождения на Хан-Тенгри, пик Победы, Эверест, то полет в космос и прочая и прочая. Продвигая себя, кричал он и о находке мощей святого Матфея, которые предлагал по сходной цене в 50 миллионов долларов, на все лады расхваливал свое востребованное искусство фотографа. И вот наконец-то клюнуло! Киргизское правительство дало Мельникоффу деньги на выпуск его знаменитого альбома, киргизский банк спонсировал проведение фотовыставки. Сергей уже видел себя на вершине Олимпа! И… дал слабину.

Виктор с удивлением смотрел его интервью киргизскому телевидению, в котором Сергей с необыкновенной легкостью признался, что находка святых мощей была всего лишь фарсом, шоу для своего пиара! Виктор не верил своим ушам. Столько времени повторять всем и везде эту откровенную липу, оскорблять почтенных людей, сомневающихся в его словах, и вдруг так запросто признаться, что заявление о находке мощей святого Матфея просто ловкий ход с целью привлечения внимания к своей персоне. Да, Мельникофф поверил в свою звезду, раз пошел на такое откровение. Он еще не знал, что кое-кто приготовил ему кукиш в кармане!

Один из депутатов республиканского парламента решил полюбопытствовать, что за человек выставляется в стенах музея изобразительных искусств. Открыв сайт Мельникоффа, депутат в ужасе схватился за голову: на него вылился огромный ушат ненависти ко всему русскому, откровенные оскорбления в адрес президента Медведева и премьера Путина. Получается, что устраивая выставку работ такого одиозного человека, Кыргызстан косвенно поддерживает его. И закрутилась карусель!

В стенах парламента – Жогорку Кенеша директор департамента культуры потрясал огромным фолиантом «Земля кыргызов», пытаясь доказать, что политика тут ни при чем, а книга и выставка полезны стране для привлечения туристов и для имиджа Кыргызстана в целом. На следующий же день глава департамента оказался не у дел. Распоряжением президента он был снят с должности. Аппарат президента тут же открестился от фотографии своего босса на фоне мельникоффской панорамы – нет таковой в его кабинете, и никто не давал разрешения Мельникоффу фотографировать президента. Значит, и тут липа!

Виктор с интересом наблюдал за ходом развития скандала. Глава турагентства, давший деньги на печать альбома, уверял, что 100 тысяч долларов небольшие деньги, Мельникофф просил в два раза больше. Руководство банка, спонсирующего выставку, объявило, что не знает Мельникоффа и что его рекомендовал один уважаемый человек. Все люди, причастные к приглашению американца в Кыргызстан, в один голос твердили, что страна только бы выиграла от выставки уникальных работ Мельникоффа.

Виктору хотелось хоть одним глазком посмотреть на эти фотографии и полистать альбом. Судя по внушительному формату издания, которое демонстрировал глава департамента культуры, это мог быть действительно интересный альбом.

Газетчики и телевизионщики спешили на «горячее». Все не преминули пнуть вдогонку Мельникоффа и тех, кто был причастен к выставке и выпуску альбома. Оскорбились и киргизские фотографы. Они посмотрели книгу и сказали: «Фи!» Их не устроило ни содержание альбома, ни качество снимков. Промелькнуло высказывание, что некоторые фотографии сделаны вовсе не в Кыргызстане – видимо, Мельникоффу не хватало материала на заявленный объем книги.

В какой-то момент и Виктор был втянут в эту круговерть событий. Ему позвонили из дирекции музея изобразительных искусств и попросили принять участие в экспертной оценке альбома «Земля кыргызов» в качестве издателя. Оказалось, что вопросом выпуска альбома заинтересовалась финансовая полиция республики. Наконец-то Виктор увидит книгу, вызвавшую такие горячие споры маститых местных фотографов с приверженцами искусства Мельникоффа. Испытывая волнение, он отправился в музей.

То, что он там увидел, привело его в состояние легкого шока. Поразила мрачность альбома – большое количество фотографий было выполнено в контровом свете, именно то, что Виктору не понравилось в галерее на сайте Мельникоффа. Масса черной пустоты, много нечетких, неясных изображений. Какие-то закатные облака, сверкающая водная гладь… Некоторые виды Виктора сразу смутили – возникло ощущение, что это снято не в Кыргызстане. Он много путешествовал по всей республике, для него тянь-шаньские ландшафты были узнаваемы. Хотя, конечно, горные пейзажи в разных местах нашей планеты схожи, но, все же, есть значительные различия. Альпинист с одного взгляда определит вершины Гималаев, Тянь-Шаня, Памира. В альбоме же была явная «каша». Снимок фрагмента многоводного водопада вызвал у Виктора воспоминание о его недавней поездке в Африку. Без сомнения, на снимке был водопад Виктория на реке Замбези. Облачный закат на озере не вязался с представлением Виктора об Иссык-Куле – там нет подобного полуострова с остроконечной вершинкой, напоминающей вулкан. То же ощущение вызвал и снимок двух небольших островков на фоне сверкающего моря. Виктор в смятении закрыл книгу.

– Я должен проверить кое-какие фотографии, мне кажется, что это не Кыргызстан, – сказал Виктор администратору музея.

– Да это не важно, – ответил тот. – Финполиция просит оценить стоимость альбома, исходя из его качества.

– Но, позвольте, – возмутился Виктор, – если в альбоме откровенная «липа», то налицо прямой обман заказчиков, то есть Кыргызстана, со стороны Мельникоффа!

– Нас не просят оценивать качество фотографий, – начал администратор, но Виктор прервал его:

– Вы же представляете музей изобразительных искусств! И у вас должны быть искусствоведы, эксперты. В конце концов, вы дали разрешение на проведение выставки фоторабот Мельникоффа в стенах музея. Судя по альбому, не так уж много работ, которые тянут на выставку. В альбоме есть коллажи, то есть фотомонтаж – для такого издания он не уместен. Часть книги – прямая реклама Мельникоффа и его компании, а не Кыргызстана.

– К сожалению, у нас нет эксперта по фотоработам, – начал оправдываться администратор, – да и наше сегодняшнее финансовое положение не позволяет отказываться от выгодных предложений…

Виктор подумал, что незачем ему лезть не в свое дело. Мрачные фотографии или не мрачные, с перекошенными лицами киргизы-номады на фотографиях или не с перекошенными – это проблемы Мельникоффа. Нравится ему так снимать – это его личное дело, и никто тут ему не указ. А вот давать ему государственные деньги или не давать – это уже дело чиновников от туризма, культуры и прочих иже с ними. Вот с них-то и надо спрашивать, а Мельникофф молодец, если умеет обхаживать государственных деятелей, которые мнят себя способными решать, что есть искусство, а что нет.

Большинство сомнений Виктора по поводу фотографий оправдались. Еще раз открыв сайт Мельникоффа, он увидел, что все снимки были аккуратно подписаны: закат на Камчатке, залив в Нью-Мексико, водопад Виктория... Даже на суперобложке альбома «Земля кыргызов», оказывается, была изображена Камчатка. Интересно, что этим хотел сказать Мельникофф?! Хотел сделать подарок киргизам?

По всей видимости, издание альбома с самого начала было аферой – кто-то еще, кроме Мельникоффа, нагрел на этом руки. Несомненно, разбираться в данном деле должны соответствующие органы.

А как же сам Мельникофф отреагировал на разразившийся скандал? Не в его правилах молчать. Виктор открыл несколько сайтов – Мельникофф рвал и метал. Смешивая всех с грязью, грозил Кыргызстану и лично президенту многомиллионным штрафом.

Виктор поморщился, прочитав утверждение Сергея, что фотографы, судившие в Кыргызстане об искусстве «непревзойденного мастера», были набраны на Ошском базаре, что их удел – это уличная фотография, а аппаратура – допотопные «ФЭДы» и «Зениты».

Виктор не удержался от возгласа возмущения, когда прочел далее, что руководимая Мельникоффом фирма в 90-х годах двадцатого века прогнала на киргизском телевидении более 50 серий фильмов о путешествиях и приключениях. Насколько он помнил, дальше рекламы этих будущих фильмов дело так и не пошло.

Виктор задумался: а может быть, его повесть «Золото Иссык-Куля», в которой раскрывалась сущность Сергея Мельникоффа, послужила толчком для скандала вокруг выставки и фотоальбома? Мог же кто-нибудь из депутатов прочитать повесть и вспомнить о ней, увидев огромный плакат с именем «Мельникофф»? Хотелось бы верить, что депутаты читают книги. Тем более, что книг не так много сейчас выходит в Кыргызстане. К сожалению…

В который раз Виктор заставил себя выбросить из головы всë, что связано с именем «великого комбинатора». Реальный мир, в котором он существовал, путешествовал и создавал новые книги, был бесконечно далек от иррационального, вымышленного мира, созданного Мельникоффом.

Только один вопрос озадачивал Виктора: почему их миры постоянно пересекаются? Но пути Господни неисповедимы!

ЗИМНЕЕ ПОГРУЖЕНИЕ

В Курментинское ущелье Виктор попал совершенно не-ожиданно, в самый разгар зимы. Небольшая группа дайверов запланировала тренировочное погружение на глубину 30 метров на Иссык-Куле. Виктор решил к ним присоединиться. Во-первых, ему никогда прежде не приходило в голову лезть зимой в ледяную воду. Во-вторых, попав на Иссык-Куль, можно было проехать к месту раскопок Амана. Виктор знал, что кладоискатель до сих пор ведет работы. Он несколько раз видел Амана в Бишкеке. Техника не выдерживала суровых условий в борьбе с промерзшим грунтом, постоянно ломались то одни, то другие части экскаватора, и Аман бросался в город на розыски запчастей. Он твердо решил, что не отступит ни при каких обстоятельствах. Аман убеждал своих людей, что сейчас мороз на их стороне: он сковал монолитом отвесные стены котлована и можно не бояться обрушения.

Дайверов было пятеро: один опытный инструктор и четверо «студентов». В их число входил и Виктор. При низкой температуре воды аквалангисты используют специальные костюмы «сухого типа». В отличие от «мокрых», в которых вода циркулирует свободно, «сухие» костюмы герметичны, что позволяет надеть на себя теплую шерстяную одежду. Открытыми остаются лишь те части лица, которые не закрываются шлемом или маской. Руки защищают толстые перчатки. Виктор, не имея специальных перчаток, надел обычные, более тонкие. Он решил, что при первых признаках переохлаждения всплывет. Теплопроводность воды больше в 20 раз, чем воздуха. Поэтому, даже при такой, казалось бы, комфортной температуре, как плюс 18–20 градусов, тело человека в воде быстро начинает терять энергию и охлаждается. Изменение температуры воды на один-два градуса воспринимается человеком как значительное. При температурах, близких к нулю, переохлаждение может наступить очень быстро.

Словно закованные в броню рыцари, дайверы, взвалив на плечи заправленные баллоны с воздухом, тяжело ступая, направились к лодке. В воде они обретут долгожданную легкость и свободу. «Сухой» костюм устроен таким образом, что обеспечивает плавучесть на любой глубине. Для этого он подключен к баллону со сжатым воздухом. Пловец то подкачивает воздух в костюм, то стравливает его, и в зависимости от этого дайвер либо погружается, либо всплывает. При желании он может «зависнуть» в любой точке погружения.

В двухстах метрах от берега виднелись круги садков, в которых разводилась рыба. Садки были диаметром около девяти метров и возвышались над водой не более чем на метр. В плавучем состоянии их удерживали металлические полые поплавки-кольца, идущие по периметру садка. Сам садок, сделанный из прочной сетки, уходил в толщу воды метров на пятнадцать-двадцать. Ниже спускался трос, которым крепился садок к массивному бетонному блоку-якорю. Лежал якорь на глубине 30–40 метров. В заливе плавало более десятка таких садков. Внутри них кишела радужная форель. Во время шторма, во избежание разрушения садка, воздух из поплавков стравливали и слегка притопляли садки. На глубине двух-трех метров волнение озера почти не ощущалось. Как только буря стихала, воздух вновь подавали в поплавки и садки опять появлялись над гладью озера.

Подплыв к одному из садков, дайверы поочередно покинули лодку. Виктор, придерживая маску рукой, шагнул вперед за борт лодки. Уйдя по инерции под воду, он тут же появился на поверхности. Слегка заполненные воздухом костюмы, словно поплавки, надежно держали аквалангистов. Наконец, все пятеро были в воде. Инструктор подал знак погружения, и дайверы, каждый согнув левую руку в локте и приподняв ее над головой, скрылись под водой. На рукаве левой руки был установлен клапан, через который пловец стравливал «лишний» воздух из костюма. Свинцовые грузы на поясах неудержимо тянули дайверов вниз. Они так и погружались, словно застыв в каком-то прыжке. Ноги в ластах слегка согнуты, правая рука прижата к животу, а левая приподнята вверх. Чем глубже опускалась группа, тем больше была скорость погружения. На дайверов давила масса воды, которая была над ними. Чтобы снизить скорость погружения, аквалангисты слегка подкачивали свои костюмы. Снова стравливать воздух из костюмов они будут лишь на обратном пути, чтобы снизить скорость всплытия. Подниматься можно при скорости не более 12 метров в секунду, иначе азот, который скапливается в крови аквалангиста за время погружения, вскипит, что принесет человеку невыносимые страдания и, возможно, смерть. От каждого дайвера вверх устремлялись облака выдуваемых пузырьков воздуха. Они весело всплывали, непрестанно увеличиваясь в размерах и заставляя бурлить озеро в месте погружения.

Дайверы скользили вниз вдоль сетчатой стены садка. Сквозь лохмотья тины, которая покрывала сетку, можно было наблюдать, как тысячи рыбин внутри садка непрестанно снуют туда-сюда, словно молекулы в броуновском движении.

Прошло около двадцати минут погружения, и Виктор ощутил, что ладони рук начали мерзнуть. Видимо, нарушилась циркуляция крови из-за того, что запястья были сильно сжаты узкими резиновыми рукавами костюма. Да и тонкие перчатки давали о себе знать. Виктор подал сигнал инструктору, что замерз. Тот знаком разрешил Виктору начать всплытие.

Теперь следовало контролировать скорость подъема. Виктор наблюдал за поднимающимися вокруг него пузырьками воздуха. Они начинались от уходивших вниз товарищей, которые вскоре и вовсе скрылись из виду, растворившись в синей мгле бездны. Лишь пузырьки напоминали о том, что дайверы там, внизу. Виктор старался подниматься медленнее, чем всплывают пузырьки воздуха, при необходимости «стравливая» лишний воздух из костюма. На серебристой переливающейся поверхности пузырьков он видел свои миниатюрные отражения. Чем глубже уходили под воду аквалангисты, тем крупнее становились поднимающиеся вокруг Виктора пузыри воздуха.

С трудом выбравшись из воды – руки плохо слушались его – Виктор кое-как стянул костюм с помощью товарища, дежурившего в лодке, и принялся растирать посиневшие ладони. Приток горячей крови отозвался пронзительной покалывающей болью. Вода, стекающая с акваланга, тут же превращалась в лед. Температура воздуха была более 10 градусов ниже нуля.

Виктор с наслаждением пил обжигающий чай из термоса, поглядывая на спокойную гладь озера. Внезапно невдалеке показались два дайвера. Один из них буквально вылетел из воды, словно надувной резиновый мячик, и закачался на волнах, раскинув в стороны ноги и руки. В раздутом костюме он напоминал резиновую куклу. Одновременно над водой раздался надрывный кашель, переходящий в крик. Второй пловец, Виктор узнал в нем инструктора, придерживал первого за голову и пытался как-то помочь ему. Лодка немедленно направилась к всплывшим.

Передав пострадавшего дайвера дежурному аквалангисту и Виктору, инструктор вновь ушел под воду. После экстренного всплытия вероятность вскипания азота в крови была очень высока, инструктору необходимо было вновь уйти на глубину и начинать всплытие, делая специальные остановки, чтобы дать время азоту выйти из сосудов. Да и два оставшихся «студента» все еще находились на дне.

Вытащенный «студент» лежал на дне лодки и постепенно приходил в себя. Наконец он оправился настолько, что Виктор и дежурный смогли помочь ему снять «сухой» костюм и напоить горячим чаем. Он рассказал, что на глубине захотел избавиться от воды, попавшей в маску. Воды было немного, но ему показалось, что это представляет для него какую-то опасность. Он слегка оттянул маску от лица и выдохнул воздух. И тут произошло нечто непонятное. Вместо того, чтобы просто выдохнуть воздух через нос, дайвер так резко сделал выдох ртом, что выпустил загубник и остался без доступа воздуха. Ему стало страшно. Глубина была более тридцати метров. Несчастный пловец остро осознал, что подняться на поверхность и сделать живительный вдох он не сможет.

Инструктор, постоянно следивший за «студентами», заметил неадекватное поведение одного из них и тут же устремился к нему на помощь. Он поймал болтающийся сбоку дайвера загубник и попытался засунуть его в рот пловцу. Но тот выплюнул загубник обратно: вода стояла у него в горле, и он не смог сделать вдох. Тогда инструктор, обхватив руками теряющего сознание дайвера, резко взмахнул ластами, одновременно поддувая костюм товарища воздухом. Их понесло наверх, к поверхности.

Пловца спасло то, что остатки воздуха в легких при подъеме с глубины увеличились минимум в три раза, и этого оказалось достаточно для последнего мощного выдоха-крика. С клокотанием вырывался воздух из легких, насыщенный водой, словно фонтан из ноздрей всплывшего кита.

Уже в машине, направляясь в Курменты, к Аману, Виктор вспоминал слова, сказанные ему спасенным «студентом»: «Ты знаешь, умирать, оказывается, совсем не страшно. Паника куда-то исчезла, и мне стало так спокойно. Мне показалось, что я вижу себя и инструктора со стороны, словно я уже был вне своего тела».

Виктору пришло в голову, что сегодняшнее ЧП могло произойти и по причине азотного опьянения дайвера. На глубинах более тридцати метров в кровь ныряльщика попадает большое количество азота. Он вызывает у дайвера состояние эйфории, схожее с алкогольным опьянением. В таком состоянии человек испытывает чувство наслаждения, ему хорошо и приятно, но он теряет контроль над собой. Дайвер может даже спутать, где верх и где низ. И он способен на совершенно неожиданные поступки.

Как же хрупка человеческая жизнь, как внезапно она может оборваться. Человек строит планы на будущее, полон надежд и желаний, и вдруг – стоп! Дальше ничего нет. Вернее, жизнь-то пошла дальше, совершенно не замечая, что одного из винтиков, из которых она сама состоит, нет, на смену ему появились другие винтики. В памяти Виктора всплыл образ Черного барона. «Мы все ищем дракона, а он – внутри нас!» Какого дракона сегодня, в разгар зимы, они искали на дне озера? Ради чего мог погибнуть человек?

Виктор был уверен, что «студент», попавший в передрягу, вновь и вновь будет уходить в глубину. Его не остановит сегодняшнее происшествие. Оно уже попало в разряд приключений, а приключения всегда манят к себе.

У человека есть масса опасных увлечений. Он стремится летать, покорять вершины, спускаться в бездонные пропасти и получать от этого наслаждение. Его никакими силами не удержишь в тесных и душных камерах квартир. Человеку нравится свобода, но чтобы ощутить ее сполна, нужно много чего уметь. Спускаться с крутых гор на лыжах, управлять парапланом или дельтапланом, пользоваться ледорубом или кошками, аквалангом, уметь плавать как рыба и летать словно птица – всему этому и многому другому нужно учиться.

Виктор знал некоторых альпинистов, потерявших пальцы рук или ног при обморожениях. Это нисколько не убавило их решимости ходить в горы. Кое-кто из них даже шутил, что теперь экономит, покупая обувь меньшего размера, и во время прохождения скал ему теперь достаточно небольшой полочки для ног. В общем, масса преимуществ… Люди, вкусившие действие адреналина, никогда не откажутся от возможности вновь его попробовать, иначе жизнь их лишится красок и станет постной, словно еда без соли. Действие адреналина сходно с действием сильных наркотиков. Наверное, по этой же причине не может отказаться от дальнейших поисков Аман. Тогда жизнь его потеряет всякий смысл. Но ведь должна быть развязка, подумал Виктор. И судя по всему, очень скоро. Аман не может бесконечно копать. Он вышел на финишную черту. Что же ждет Амана за ней?

В КУРМЕНТЫ

Виктор подъехал к развилке дорог, одна из которых вела в ущелье Курменты, и повернул в сторону гор. Накануне выпало много снега, и наверх вела лишь одна глубокая колея, петляющая между усыпанными снегом холмами. Джип Виктора с трудом пробивался по рыхлому снегу. Неподалеку от карьера, на очередном повороте, он увидел завязшую в сугробе легковую машину. Хотя она была порядком завалена снегом, Виктор узнал машину Амана. Видимо, кладоис-катель не смог проехать к своему котловану. Машина была пуста. Значит, Аман дальше пошел пешком.

Проехав последний поворот, Виктор увидел склон горы, сплошь поросший елями. Их украшали белоснежные шубы. Впереди, у котлована, стоял экскаватор. Рядом с ним виднелся строительный вагончик, из трубы которого гостеприимно поднимался белесый дымок.

Виктор осмотрел место раскопок. Дно котлована скрывал снег. Лишь в том месте, где Аман пытался продолжать поиски, виднелись многотонные каменные глыбы.

Виктора поразило, что кладоискатель так мало продвинулся вглубь. Потом вспомнил, что рассказывал ему Аман об обвалившейся стене котлована. Видимо, кладоискателю пришлось расчищать завал. Да еще стекавшая в котлован вода сковала весь грунт непробиваемым ледяным панцирем. Несладко пришлось технике! Неудивительно, что экскаватор постоянно выходит из строя. Скорее всего, и сейчас он неисправен, раз в котловане не ведутся работы.

Виктор вгляделся в видневшиеся из-под снега каменные блоки и в который раз поразился целеустремленности Амана. Даже один такой блок остановил бы любого искателя приключений, а сколько их было на пути Амана?!

Выше по течению, на противоположном берегу реки были видны следы разработок. Виктор догадался, что это площадка неожиданного конкурента кладоискателя. Туда не было тропы, а снегу было по пояс.

Возвращаясь к вагончику, Виктор заметил около своей машины помощника Амана и машиниста экскаватора. Как он и предполагал, техника в очередной раз «полетела». Аман уехал на поиски деталей.

На все вопросы посетителя рабочие отвечали неохотно и как-то обреченно. Видно было, что они устали, сражаясь со все прибывающими препятствиями. «Машина не выдерживает, а мы?» – растерянно разводил руками экскаваторщик.

Заканчивался короткий зимний день. Дно ущелья погрузилось в полумрак. Лишь хребты гор и зеркало озера, лежавшее внизу в чаше котловины, еще сверкали в лучах заходящего светила. Виктор сел в джип и направился в город, до которого было более четырехсот километров. Он привык к таким длинным поездкам. Они удлиняли его жизнь.

Еще сегодня, в пять часов утра, Виктор выехал из Бишкека со снаряжением для подводного плавания. Он успел получить дозу своего адреналина, побывав под водой зимнего озера, объехать вокруг Иссык-Куля, осмотреть котлован Амана, насладиться по пути великолепной панорамой аквамаринового озера, окруженного величественными, седыми от снега и льда вершинами. Теперь он сожалел лишь об одном – о том, что не прихватил с собой горнолыжное снаряжение. В Караколе изумительная трасса, проходящая мимо растущих по склону елей. Стремительный спуск с высшей точки, на которую поднимает кресельный подъемник, вот что было бы достойным завершением дня!

Впрочем, и так день прошел неплохо. Люди в городе едва успевают очнуться от сна, как воскресный зимний день для них уже на исходе, они лишь успевают посмотреть что-то по телевидению. Дни сливаются в мелькающую череду просыпаний и засыпаний, мало чем отличающихся друг от друга. Да и события между этими двумя точками тоже не слишком разнообразны. Летят дни и месяцы, складываясь в годы, и лишь тогда жизнь замедляет свой ход, когда нарушается привычный ее ритм, когда в нее вторгаются приключения, новые события, когда она полнится новыми впечатлениями.

Все-таки хорошо, подумалось Виктору, что можно делать день таким длинным и полным событий, как когда-то в далеком детстве, когда жизнь казалась бесконечной и каждый день проживался как целая жизнь.

ВСТРЕЧА С НЕЗНАКОМЦЕМ

Аман не мог заснуть. Он лежал в небольшом вагончике и в темноте различал лишь раскаленную докрасна печку-«буржуйку». Через несколько часов, погаснув, она перестанет согревать жилой отсек, и мороз, свирепствующий снаружи, заберется внутрь. Никто не хочет дежурить у печки всю ночь, приглядывая за огнем. Поэтому каждое утро приходится, кутаясь в теплые куртки, вновь разжигать «буржуйку». У нее одно преимущество: она быстро прогревает помещение своим мощным тепловым излучением.

Кроме Амана в вагончике было еще четыре человека: его помощник Руслан, двое рабочих и водитель экскаватора. В вагончике было душно и от пылающей «буржуйки», и от дыхания спящих людей. Тишину ночи нарушал разноголосый храп товарищей. Он гнал сон из Амана, и его начинали одолевать всякие мысли. Кладоискатель знал из опыта, что размышлять, лежа в постели, последнее дело. Полусонный мозг терзают навязчивые идеи, которые невозможно прогнать прочь, словно назойливую муху. Проблемы начинают казаться непреодолимыми, все видится в мрачном, черном свете, душу заполняет отчаяние и бессилие.

Иное дело – утро. Куда девается безысходное настроение и апатия? Аман, пробуждаясь, всегда полон сил, и его переполняет надежда: сегодня он сделает еще один шаг на пути к сокровищам. Они уже рядом, сегодня будет знак ему, Аману, об этом!

Аман со вздохом перевернулся на другой бок. Постоянные поломки экскаватора, бесконечные неподъемные глыбы измотали его вконец. Природа словно издевалась над ним, посылая один снегопад за другим. Ведь прошлой зимой почти не было снега!

Аман вспомнил своих инвесторов. Он устал твердить им, что скоро вскроет пещеру с кладом. Что же ему делать? Сейчас он все равно не сможет расчистить заваленный колодец. Его надежда прокопать ход сбоку, из центра котлована, похоже, тоже обречена. То обвалы бортов, то встающие на пути каменные блоки – всё, словно сговорилось, против него, Амана. А может быть, это и есть ему знак, что он движется в неверном направлении? Кто может направить его? Василий Плоских? Но Аман уже не раз обращался к нему, обладающему знаниями и способностями экстрасенса, с просьбой «просветить» его поиски. И каждый раз ответы были уклончивые и размытые. Пробовал он просканировать котлован и своей новой техникой. Металлоискатель давал какой-то неустойчивый сигнал. Возможно, цветной металл большой массы находится дальше зоны сканирования прибора и дает наводки, то есть, по расчетам Амана, лежит на глубине 12–14 метров от дна котлована. Это приблизительно совпадает с глубиной заваленного колодца. Нет, он на верном пути! Надо снять еще метров пять грунта, и прибор начнет давать устойчивый сигнал! Тогда уже не будет никаких сомнений. Аман не верил, что золотая статуэтка была единичной, случайной находкой! Как она могла попасть сюда, на такую глубину? Жаль, что у Амана не было подобного металлоискателя тогда, когда он стоял на дне еще не засыпанного колодца!

Аман задохнулся от нахлынувшего на него чувства беспомощности повернуть время назад. Как же он был близок к ним, к этим проклятым сокровищам! Куда же пропали духи предков? Почему они теперь молчат? Ведь, он, Аман, послушался их призыва и отдал все, что у него было, этим поискам. Третий год он терпит лишения и тяжкий труд в котловане. Где же обещанное Оскамбаем вознаграждение?! Старик давно не является в его сны! Когда взойдет его, Амана, звезда? Когда же, наконец, исполнится его сокровенное желание спасти нищую страну, кинуть к ногам правителей несметные сокровища – сделайте Кыргызстан богатым и счастливым!

Вслед за этими мыслями в помутненном сознании всплыли образы Юсуфа и Махмуда. Оба бандита пристально смотрели на Амана, словно подозревая, что он что-то скрывает от них. Аман зябко поежился под этими холодными взглядами. За спинами «авторитетов» он заметил стоявших рядом первого и второго президентов страны. Они тоже уставились на кладоискателя, будто ожидая от него каких-нибудь знаков или слов. За ними вертелись многочисленные силуэты людей: телохранители, жены, братья, дети – тьма народу. Они устремляли на застывшего Амана ожидающие взгляды.

«Чего они от меня хотят?» – подумал кладоискатель. Он попробовал потихоньку скрыться от жадных взоров толпы. Первый президент тут же поднял вверх свои густые брови и широко улыбнулся; казалось, он сейчас бросится к Аману и начнет трясти ему руку. Второй, напротив, насупился. Аман перехватил внимательный, холодный взгляд сына президента, и ему стало не по себе. «Этот и убить может», – решил Аман. Он замер на месте, словно его ноги вросли в землю. Отчаяние захлестнуло его. «Если сейчас показать им, где находится клад, то эта толпа просто разорвет меня на части», – пронеслось в воспаленном мозгу. Он огляделся. Совсем рядом был спуск в котлован. Некоторые из толпы, перехватив взгляд Амана, тоже с любопытством начали заглядывать вниз.

Отчаяние Амана еще больше усилилось. Они сейчас заметят лежащий на дне клад! Он же его, Амана! Никто не имеет права касаться этих сокровищ. Только он. Он сам отдаст сокровища Кыргызстану. Но глаза окружавших его людей всë больше горели жадным блеском. «Они же заберут всë себе», – с ужасом понял Аман. – Они ничего не оставят ни мне, ни Кыргызстану». Он готов был разрыдаться от бессилия и горя.

И тут словно ураган пронесся по ущелью. Задул такой сильный ветер, что все с трудом удерживались на ногах. Дневной свет померк, и Аман едва угадывал силуэты людей. Вокруг них заметались какие-то серые тени. «Волки! – мелькнуло в голове Амана. – Надо бежать в вагончик, там лежит ружье!» Но он не мог сдвинуться с места – ноги словно налились свинцом. Вдруг его внимание привлек котлован. Там что-то происходило. Слабое свечение, исходившее из него, обозначило черные тени людей, пытавшихся скрыться от нападавших на них волков, осветило склон с елями, сплошь покрытыми снегом. Свечение разгоралось, завораживая Амана. Все люди куда-то делись. Волки, сбившись в стаю, потрусили к котловану. Они остановились на краю и уставились вниз. Вскоре им навстречу поднялся человек. Аман не мог разглядеть его лицо, так как оно не было освещено. Поразило необычное одеяние этого высокого худощавого мужчины. На нем был странный малиновый халат с вышитыми золотыми цветами. Аман заметил погоны на плечах и длинный бамбуковый стек, которым подходивший человек постукивал себя по высокому офицерскому сапогу. Волки, словно собаки, послушно потянулись за ним.

– Ну-с, молодой человек, – обратился неизвестный к оторопевшему Аману, – вы все-таки добились своего? – голос говорившего был глухой, но четкий и выразительный.

Незнакомец слегка обернулся, и Аман увидел вспыхнувшие ярким красноватым отблеском волосы на небольшой сравнительно с широкими плечами голове. Рыжими были и длинные усы, скрывавшие узкий рот. На груди сверкнул серебряный крест, а на погонах засияли вышитые золотом двуглавые орлы. Волки расселись полукругом и, казалось, внимательно слушали говорившего.

– Я вас не понимаю, – пролепетал Аман.

– Ты же хотел помочь своей стране? – резко спросил незнакомец.

Аману показалось, что глаза человека, стоявшего напротив, засветились, словно у зверя.

– Да, хотел, – тихо ответил Аман. – Но ведь я…

– Не нашел клад, – не дослушав, констатировал незнакомец. – Чушь, чушь и еще раз чушь! Кому ты хотел отдать эти богатства? Этим людям?! Каждый из них сосал твою нищую страну, словно пиявка. У них больше денег, чем ты мечтал найти. Хороший бы подарок ты им преподнес, найдя клад! Неужели ты думал, что духи твоих предков могли позволить случиться этому?!

Человек говорил жестко и зло, словно прокурор в зале суда.

– Князь Мира не позволил тебе сделать это, Аман, – человек не мигая смотрел прямо в глаза кладоискателю. – Только Он правит судьбами стран и государств. Ты потревожил врата Агарти – подземного царства Князя. И демоны вырвались на свободу. Теперь они освободят твою страну, как ты и хотел, но ввергнут в пучину ужаса и горя. Они разбудят самые низкие, разнузданные инстинкты толпы. Великий Бог, как я ненавижу революции!

Аман с испугом внимал разгоряченным речам незнакомца. Окружающий их мрак, казалось, начал сгущаться и подползать к ним. Свечение из котлована угасало. Волнение охватило сидящих волков. Они тихонько поскуливали и напряженно смотрели на своего господина. Звери были похожи на взведенные пружины. Казалось, одно движение руки хозяина – и они взмыли бы в воздух, словно метеоры. Их глаза, отливавшие зеленым светом, все ярче разгорались в наступающем мраке.

– Революция – заразная болезнь. Она несет голод, разруху, гибель культуры, славы, чести, духовного начала, падение народов и государств! Я предвижу этот кошмар, мрак, безумное разрушение человеческой природы!

Амана охватил страх. Неодолимое желание скрыться от горячих и пугающих пророчеств незнакомца заставило его побежать к вагончику. Оглянувшись, он увидел, что высокая фигура скрылась в котловане и свет окончательно погас.

Очнувшись, Аман понял, что лежит в кровати и его трясет от холода и нервной лихорадки. Ночную тишину нарушал лишь храп спящих товарищей.

Было ли все случившееся явью или лишь ночным кошмаром? Аман боялся вновь заснуть, ожидая возвращения ужасных видений. Выйти в ночной мрак, подышать свежим воздухом он тоже не решался. А вдруг это был не сон и тот грозный человек с волками все еще там, у котлована?

ДЕНЬ МАРОДЕРА

Ночь с 7 на 8 апреля 2010 года была бессонной для большинства жителей города Бишкека. Бесчинствующая толпа мародеров, улюлюкающих, разгоряченных спиртными напитками и жаждущих крови молодых людей, осаждала торговые центры и магазины. Повсюду раздавались звуки лопающегося стекла, треск автоматных выстрелов, грохот взрывов и рев толпы. Громили магазины одновременно во всех районах города. Казалось, был запущен в действие чей-то чудовищный план. Жажда разрушения охватила толпу. В разных местах уже начинали вздыматься языки пламени. Горели торговые центры, здание генпрокуратуры, жилые дома, принадлежащие клану президента.

Радио— и телевещание давно прекратились, и Виктор неотрывно просматривал Интернет-сайты, на которые выбрасывалась горячая информация. Туда же попадали фотографии и видео, снятые очевидцами.

«Боже мой, – думал Виктор, – в какую бездну низвергается страна! Как быстро могут превратиться с виду благопристойные люди в диких зверей! С какой алчностью они раздирают и растаскивают не принадлежащее им добро! Куда подевалась мораль и воспитание? Может, их и не было, а дикие звери просто прятались под маской улыбающихся людей?»

Волнения начались еще 6 апреля в городе Таласе. Скупые сведения донеслись до столицы: захвачено здание администрации губернатора, при штурме пострадали люди. Члены правительства и представители силовых структур, мрачно улыбаясь, обещали безжалостно расправиться с любыми недовольными выступлениями. На 7 апреля был назначен митинг оппозиции, но Виктор не верил в ее силу. Всю власть в республике давно узурпировал президент. Ему подчинялось все: «карманный» парламент, суды, правительство, армия и другие силовые структуры. Все финансы контролировал его сын. Он же захватил все доходные предприятия и организации. По всей видимости, криминал, контрабанда и наркотрафик, который проходил через Кыргызстан, также были под контролем Семьи. Все лидеры оппозиции были либо запуганы и находились в эмиграции, либо обескровлены. Запрещались любые выступления и митинги против президента и правительства. Недовольных могли просто «ликвидировать» физически. И все же Виктор даже не мог представить себе, что такая, казалось бы всеобъемлющая, власть, рухнет, словно карточный домик.

Президент, как и обещал, пытался удержать власть огнем. На крыше Белого дома сидели снайперы и расстреливали демонстрантов, словно в гигантском тире. Самим им ничего не грозило – из автоматов Калашникова, которые невесть откуда появились в толпе демонстрантов, трудно вести прицельный огонь дальше пятидесяти метров. Виктор испытывал чувство «дежа вю». История со свержением президента повторялась. То, что происходило в марте 2005 года, тоже казалось неожиданным и противоречащим логике. Точно так же аппарат президента и правительство уверяли население, что все контролируют. Точно так же разгоряченный народ бросился избивать горстку милиционеров со щитами. Только в этот раз охрана Белого дома была многочисленнее и стреляла в толпу на поражение.

Виктор отметил про себя, что и народ на площади в тот раз и в этот – разный. В прошлую революцию преобладали женщины, которые, по всей вероятности, получали за выступление деньги. Возник даже термин для таких женщин-«революционерок» – ОБОН – отряд баб особого назначения. В этот же раз основную часть толпы составляли молодые парни. И они были настроены решительно. Их не пугали ни пули, ни разрывы газовых снарядов. Не останавливали и убитые товарищи. Виктор подумал, что исход противостояния им был известен заранее. Возможно, и президенту. Виктор не видел его на экранах телевизора в последние дни. Да и праздник Нооруз 21 марта президент предпочел встречать не в Бишкеке, а в Оше – южной столице, которую считал своим оплотом.

К вечеру заработали телевизионные каналы. В студию спешили революционеры, чтобы успокоить население, и те, кто торопился выказать лояльность новой власти. Революция свершилась!

И следом пошли тревожные вести – начались погромы, мародерство! Виктору позвонил один из его продавцов: «Собираются грабить магазины!» Он распорядился, чтобы люди скорее расходились по домам. Хотя и не верилось в возможность средневекового варварства. То, что ему открылось наутро, превзошло его самые тревожные ожидания. Казалось, ночью город обезумел. Толпами мародеров было разгромлено и сломано все, что оказывалось у них на пути…

Войдя в один из торговых центров, где еще вчера продавались его книги, Виктор с ужасом смотрел на разбитые витрины и прилавки. В осколках стекла на полу валялись парики, разорванные книги. С презрением он наблюдал, как пацаны и молодые люди копошатся в хламе, пытаясь вы-удить «сотку» или другую ценную вещь. За одну ночь многие предприниматели понесли большие потери. Некоторые потеряли все.

Но вторая ночь оказалась страшнее первой. Люди уже увидели, на что способны их улыбающиеся сограждане, и с ужасом ожидали наступления темноты. Это-то ожидание и наполнило одну часть города страхом, а другую – пьянящим чувством вседозволенности и безнаказанности. И хотя во вторую ночь почти не было погромов (люди вышли на улицы и охраняли свои жилые кварталы и магазины), мерзкий страх холодил души людей – страх ожидания еще чего-то более худшего!

Виктор не верил, что и в этот раз будут такие же погромы. Оппозиция была более интеллигентной, чем те толпы, которые совершили переворот в 2005 году. Но масса людей, оказывается, только и ждала очередной заварушки. Пока молодые ребята штурмовали Белый дом, кто-то уже начал осаждать торговые центры.

Милиция, как и в первую революцию, была полностью деморализована.

Но, может быть, потери не окажутся бессмысленными? Может быть, страну ожидает более свободная, счастливая жизнь. Но опыт упрямо твердил Виктору: все вернется на круги своя. Победивший дракона сам становится драконом! Второй президент превзошел цинизмом и алчностью первого. Люди, служившие чиновниками, министрами, судьями, налоговиками, таможенниками, – все были глубоко заражены вирусом стяжательства и коррупции. Они служили то одному дракону, то другому. В конце концов, им было абсолютно все равно, кто сидит «наверху». Дракон был внутри каждого из них и требовал удовлетворения и наживы. Его надо было кормить, и только это имело смысл. И что изменилось теперь? Вместо прежней армии драконов пришла новая?

Два дня и две ночи гремели выстрелы, слышались крики и не спали люди в городе. Мародеры принялись захватывать богатые дома и пахотные земли. Над всем витал разъяренный крик: «Дай! Почему мы должны жить в нищете? Почему рядом живут богатые турки, китайцы, русские, корейцы? Мы сами возьмем то, что нам причитается по праву!» Никто не хотел никого слушать. То, что достаток зарабатывался долгим и тяжким трудом; то, что эти люди родились и выросли на этой земле; то, что у них малые дети и что все свои желания они соизмеряют со своими возможностями, что у них есть свои горести и радости – не имело значения. Все слилось в единый крик: «Дай!»

Виктор подумал, что, наверное, во все смутные времена, в годы безвременья и безвластья творилась такая вакханалия. Кто-то даже умело использовал такие настроения толпы. Например, большевики. После Февральской революции тоже было Временное правительство. Тоже ждали Учредительного собрания и реформ. А большевики отдали землю крестьянам, фабрики – рабочим. Объявили войну дворцам и мир хижинам. А сами под шумок прибрали власть к рукам. Потом чьи стали земля и фабрики?

Теперь, возможно, кто-то тоже пытается управлять настроением толпы. С удивительной избирательностью разграблены магазины – «Народные», турецкие, китайские.

Вселяло надежду то, что в эту революцию встрепенулся народ нетитульной нации, участвуя вместе с молодыми киргизами в создании народной дружины, которая быстро взяла ситуацию в городе под свой контроль. Все же есть еще разумные люди, и хорошо, что они объединились!

Когда слегка поулеглись страсти, Виктор вспомнил об Амане. Как он там? Кругом идут захваты предприятий и организаций. Появляются самозваные собственники и руководители, желающие погреть руки на чужой собственности... Впрочем, кому сейчас нужен котлован в горах, кроме Амана? Беспокоило то, что на звонки кладоискатель по-прежнему не отвечал.

МАЕВСКИЙ ПОГРОМ

Аман добрался до Бишкека лишь поздним вечером. Утреннее время было потрачено на снятие поврежденной детали экскаватора. Это уже вошло в своеобразный ритуал: один раз в неделю Аману приходилось ехать в город на поиски нужной детали. Техника не выдерживала напряженной работы. То, что Аман мог сделать с горсткой преданных людей: дробить неподъемные валуны и по частям удалять обломки, постепенно углубляясь все дальше и дальше, – было не под силу старому натруженному экскаватору. Он с трудом передвигал каменные глыбы, грозя обрушить ненароком своим неуклюжим ковшом осыпающиеся стены котлована. Машинист с опаской поглядывал по сторонам. Ему казалось, что в любую минуту может рухнуть это нагромождение из камней и песка, которое окружало машину почти со всех сторон. Там, где не было зыбучих стен, вздымалась монолитная скальная стена, нависающая над котлованом словно каменный козырек. Скала сверху до основания была распорота косой глубокой трещиной, будто шрамом от неустанных битв сил природы. Каждый раз, спускаясь в котлован, машинист молил Создателя, чтобы не было землетрясения – едва висящие на скале валуны могли сорваться вниз и раздавить экскаватор будто консервную банку. Когда в очередной раз ломалась какая-нибудь шестеренка или звездочка, машинист вздыхал с облегчением – дня два он не будет работать в котловане и отдохнет от постоянного напряжения и ожидания беды.

Аман въехал в город уже в темноте и сразу понял, что в Бишкеке что-то неладно. Слышались далекие выстрелы, в воздухе пахло гарью. Из тьмы свет фар выхватывал фигуры молодых киргизских парней, спешащих по темным улицам в одном направлении. На их лицах Аман увидел какое-то лихорадочное возбуждение, во взглядах прочитал жесткую решимость и злое опьянение. Аман остановил автомобиль и окликнул одного из проходящих мимо парней:

– Эй, друг! Что происходит? Куда все спешат? Что за выстрелы?

Парень возбужденно затараторил:

– Наши турок грабят, дома их жгут. Не жить им на киргизской земле!

У Амана оборвалось сердце. Как же так, переворот ведь произошел десять дней назад? В городе уже успокоили мародеров, наступило затишье. А тут все снова?!

– Что турки вам сделали?

Парень злобно посмотрел на Амана:

– Ты что, не киргиз?! Чего спрашиваешь? Посмотри, как живут они и китайцы. Понастроили дворцов, а мы по углам скитаемся! Ничего, сегодня покажем им, кто хозяин на киргизской земле! Потом и за других возьмемся – пусть уматывают! Не уйдут сами – убивать будем!

Парень бросился догонять ушедших товарищей. Аман все еще не мог прийти в себя от услышанных слов. Доносившиеся звуки рева толпы, одиночных выстрелов и появившиеся над темным городом языки пламени далеких пожаров ясно говорили ему, что парень не сбежал из сумасшедшего дома и все услышанное явь.

Ехать дальше было безумием, все водители спешно разворачивались и уезжали в противоположном направлении. Аман тоже повернул машину назад от села Маевки, откуда доносился шум грабежей и разбоя, и направился на объездную дорогу.

Позже, сидя у экрана телевизора, Аман видел кадры погрома. Несчастный хозяин-турок показывал оператору разбитые двери и мебель, поколоченную посуду и почерневшие от гари стены. «Я им открыл двери, – рассказывал хозяин, – сказал, возьмите себе все, что вам надо. Вот, видите, все поломали, ничего не взяли. Зачем же они так?!» – сокрушался недоумевающий турок. Все, что он нажил честным трудом, в одночасье превратилось в прах. Судя по тем домам, которые показывал оператор, жили турки не очень богато, просто кто-то, кто управлял этой дикой вакханалией, решил, что «национальная карта» – очень сильный козырь для нагнетания страстей, для того, чтобы страна бурлила. В такой атмосфере все возможно, даже повернуть вспять колесо истории.

Аман смотрел на разъяренную толпу, слушал о жертвах погрома – опять убитые, раненые, а перед его мысленным взором вставала темная высокая фигура в малиновом халате с золотыми погонами, окруженная волками, и в голове неотвязно звучал отчаянный крик незнакомца: «Революция принесет мрак, кошмар, безумное разрушение!»

Аман холодел от одной мысли, что это он повинен в постигшем его страну бедствии. Ведь так сказал тот человек из ночного кошмара: «Ты освободил из-под земли демонов ада, и они низвергнут страну в бездну ужаса и горя. Демоны разбудят самые разнузданные инстинкты толпы!» Что же ему теперь делать? Как загнать этих злобных демонов обратно?!

Аман набрал номер телефона Виктора. С ним он издавна откровенен, с самого начала рассказывал ему обо всех перипетиях поиска клада, и Виктор даже написал повесть о его иссык-кульских раскопках. Аман вспомнил, что читал о подземном царстве в этой повести, но тогда посчитал все плодом фантазии автора. Неужели Виктору что-то известно об Агарти и о страшном человеке с волками?!

ЗНАК ЗМЕИ

Виктор с сочувствием слушал взволнованный рассказ Амана. Он понимал, что постоянное напряжение, в котором находился в последнее время кладоискатель, сильно сказалось на его нервной системе. Амана можно понять: третий год поисков – и никакого результата. От отчаяния привидится и не такое.

– Ничего удивительного, Аман, – попытался успокоить парня Виктор. – Ты же читал об Агарти и Унгерне в моих книгах! Вот и явился Черный барон в твои сны.

Аман сокрушенно покачал головой:

– Нет, ничего я не помню о твоем Черном бароне. Я читал только о том, что касалось непосредственно меня. Ну и о поисках клада. А твои лирические отступления меня не интересовали.

– Знаешь, Аман, есть такое понятие, как зрительная память. Например, стоит тебе бросить взгляд на какую-нибудь надпись на улице, и ты уже знаешь, что там написано. Ты эту надпись не успел еще прочитать, а мозг твой воспринял зрительный образ и расшифровал ту информацию, которая в нем была. Как фотография – достаточно одного мгновения и на снимке столько информации! Можно увеличивать и рассматривать мельчайшие детали, которые поначалу ты и не заметил. Так и в твоем случае, читал ты, не читал, все равно пролистывал, проглядывал текст. Мозг твой воспринял зрительную информацию, запомнил и выдал тебе ее в самый неожиданный момент – во сне!

Аман недоверчиво пожал плечами.

– Видение было так реально, так же как мы с тобой сейчас, – задумчиво проговорил кладоискатель. – Мне было страшно… мне и сейчас страшно – вокруг творится ужас, народ обезумел, власти нет. Люди захватывают земли, убивают, грабят, сжигают дома – об этом предупреждал человек из моего сна. Я даже боюсь думать, что виновен в этом хаосе. И все равно не могу прогнать мысль об этом из головы. Она преследует меня повсюду!

Виктор внимательно вгляделся в осунувшееся лицо Амана. Под глазами темные круги, в глазах сверкает какое-то отчаяние, возможно, ужас.

– Успокойся, Аман. То, что сейчас происходит, – это следствие политики последних лет. Народ живет в крайней нищете, у страны не было будущего. Вспомни, с какой радостью правительство отправляло в Россию и Казахстан трудовых мигрантов – стране не нужны были люди, способные работать. Верхушке надо было довести республику до нищеты, тогда сердобольные страны охотнее давали различные гранты и кредиты. Полученные деньги власть имущие рассовывали по карманам и банкам. Разве ты виноват в их зверском аппетите? Не смеши людей, Аман! Необходимость изменений назрела давно. Правда, я до последнего не ожидал, что все свершится так быстро. Видимо, революция готовилась в глубокой тайне от всех. При чем здесь ты со своими выпущенными из-под земли демонами? Мы же не в Средневековье живем! Я не верю ни в духов и демонов, ни в рай и ад – я атеист! И не потому, что родился и воспитывался при Советском Союзе, а потому что много об этом думал. Жизнь вершим мы, люди. А уповать на Бога могут только разуверившиеся в своих силах! Люба
я религия – это организация, борющаяся за власть над душами прихожан.

Аман неодобрительно посмотрел на Виктора:

– Не гневи Аллаха, Виктор! Все в этом мире совершается по Его позволению. Просто не всегда нам открыты пути Его!

– Хорошо, Аман, у нас с тобой не теологический диспут, – согласился не желающий спорить Виктор. – Только прими мой совет: выкинь эти мысли о своей мифической вине из головы – жить будешь спокойней. Навязчивая мысль – это же вампир. Высасывает из тебя всю энергию, словно кровь. Чем больше о ней думаешь, тем больше она тебя захватывает. Эзотерики говорят, что такие мысли могут превратиться в фантом-«лярву» и материализоваться. Лярва способна довести человека до полного изнеможения, свести с ума. Любая страсть – это лярва. Человек из-за нее совершает необдуманные поступки, может погибнуть. Единственный способ борьбы с лярвой – выкинуть ее из головы еще на стадии навязчивой мысли.

Аман задумчиво кивал головой, слушая собеседника, но по его затуманенному взору Виктор понял, что мысли его далеко.

– Однажды утром я направился к котловану, – совершенно неожиданно заговорил кладоискатель. – Уже пригрело солнце. Я шел, думая о предстоящем дне и мечтая о каком-нибудь знаке для меня. Аллах должен был наставить меня на верный путь. И вдруг под ногами я заметил движение. На тропе грелась змея, и я чуть было не наступил на нее. Я инстинктивно отдернул ногу. В утренней тишине я отчетливо услышал тихий шорох, словно звучала маленькая погремушка. Я пригляделся: змея угрожающе постукивала кончиком хвоста по камню. Страх горячей волной прокатился по моему телу. Вид змеи всегда приводит меня в ужас. Я попятился, и мне показалось, что ожило эхо. Тихое постукивание хвоста, казалось, отразилось от множества камней и доносилось теперь со всех сторон. Я огляделся, и паника обуяла меня. Вокруг котлована, насколько хватало моих глаз, на всех камнях притаились змеи. Ярко сияла на солнце узорная новая кожа. Твари нежились в утренних лучах, набираясь энергии после ночной прохлады. Мне показалось, что все они со злобой уставились на меня и замерли, приготовившись к броску. Двигались лишь кончики хвостов, выстукивая легкую дробь, возвещающую о моей смерти. Волосы буквально дыбом встали на моей голове. Не помня себя, я бросился прочь из котлована. Очнулся я лишь возле вагончика. Мои люди, после некоторого колебания, с опаской приблизились к месту раскопок. Однако там уже не было ни одной твари. После этого случая мы постоянно ожидали их нового нашествия, но, к счастью, оно больше не повторилось. Теперь я думаю, это был знак для меня – я должен был прекратить попытки найти клад.

Виктор попытался успокоить Амана. Он говорил, что весной змеи могут собираться огромными массами для брачных игр. Видимо, Аман и стал свидетелем такого любовного сборища пресмыкающихся. Но Аман остался при своем мнении.

ВОЖДИ ПРОЛЕТАРИАТА

Сталин сидел не за резным письменным столом, стоявшим в центре комнаты, а чуть в стороне, в мягком кресле. В кабинете было несколько шкафов с книгами и фолиантами в кожаных переплетах. На столе, заваленном бумагами, красовалась лампа с зеленым абажуром. В углах комнаты стояли изящные подставки, на которых громоздились внушительных размеров бюсты вождей мирового пролетариата: Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ильича Ленина. Большой портрет в золоченой раме, занимавший чуть ли не половину одной стены кабинета, изображал Ильича, углубившегося в чтение номера «Искры». Вот под этим портретом и расположился «отец народов». Одет он был в простой военный френч и в правой руке сжимал неизменную трубку. В другой руке он, так же, как и его учитель, держал какие-то бумаги и просматривал их, щуря один глаз.

Видение возникло перед глазами Виктора так неожиданно и так явственно, что он затаил дыхание, стараясь не выдать своего присутствия. Виктор боялся, что Сталин обнаружит его невзначай, прервав чтение, и тогда Виктору точно не поздоровится. Он решил вежливо кашлянуть, но едва поднес кулак ко рту, как Сталин поднял голову и посмотрел сквозь Виктора, словно тот был сделан из стекла. Виктор проследил за направлением взгляда вождя и понял, что Сталин смотрит в большое зеркало, стоящее у противоположной стены. В нем, как сразу догадался Виктор, виднелась часть кабинета Гитлера. Генералиссимус хмуро уставился на зеркало, в потемневших глазах засветился гнев. Наконец он не выдержал и закричал:

– Адольф, черт бы тэбя побрал! Можэшь плясать от радости – еще в одной странэ нацисты появились! Никогда нэ догадаешься в какой. Утвэрждают, что тоже арийских кровей. Твои родствэнники, Адольф! Ты нэ там чистую расу искал. Вот, полюбуйся, что эти новые сверхчэловеки пишут.

Иосиф Виссарионович помахал бумагами. Ленин на портрете оторвался от «Искры», хитро прищурил правый глаз и с интересом посмотрел на Сталина. В зеркале никто не по-явился, но Виктор уловил какой-то тихий шорох, донесшийся из кабинета фюрера.

Сталина не смутило отсутствие собеседника, и он продолжал вещать:

– Они – прародители всего чэловечэства. И гунны их прэдки и арии, даже эвреев в свои праотцы записали. Как тэбе это нравится, Адольф?! Спрашиваешь, какая связь между Авраамом и Аттилой? Оказывается, есть! Ты там сядь, зараза коричнэвая, а то нэнароком упадешь от удэвления. В Срэдней Азии живет этот вэликий народ! Слыхал когда-нибудь? Нэт? А жаль, могли бы подэлиться опытом. Вы, нэмцы, интэллигенты хрэновы, людэй в концлагерях газом травили и в крематориях печи ими топили, подальше от обществэнности, втихаря. А эти вэликие «наци» прямо на улицах стариков и жэнщин бэнзином обливали и поджигали всенародно, да еще и фильмы снимали! Знаю, и твои орлы фильмы крутили про свою доблесть, но им далэко до настоящих арийцев! А животы беремэнным жэнщинам вспарывать да младенцев резать слабо было?!

– Перестань, Иосиф! – голос фюрера оказался высоким и дребезжащим. – Мы же не варвары! Мы давали возможность евреям искупить вину перед человечеством тяжелым трудом. Они же продали Иисуса и составили мировой заговор! Ты же сам, Иосиф, не любил евреев! А Средняя Азия – это же твой бывший советский народ. Ты же с ними хотел построить коммунизм во всем мире. Значит, ты в ответе за то, что они сегодня вытворяют. Ты же специально разделил так границы, чтобы перемешать все народы, разделить их на части и управлять ими.

Сталин закрыл ладонями лицо и погрузился в раздумья. Виктор старался не дышать. В голове вертелось: «Вы же духи, вам же все будущее известно. Зачем же спорить, вы же и так знаете, кто прав, а кто виноват». Потом, вдруг, появилось сомнение. Наверное, и духам не все будущее открыто, раз они так новости обсуждают.

Тишину нарушил новый голос, проникновенный и мягкий:

– Батенька, не стоит так убиваться по пустякам. Я настаиваю, чтобы вы перечитали мои апрельские тезисы, – говоривший сильно картавил, сомнений не было, в спор вмешался Ленин с портрета. – В Средней Азии власть надо брать в руки коммунистам. Промедление смерти подобно. Учредительное собрание, то есть их парламент – это политические проститутки. Если коммунисты проспят, власть возьмет кто-нибудь из парламента и тогда ни о каком справедливом государстве не может быть и речи. Только коммунистическая идея, электрификация всей страны и диктатура пролетариата откроют перед отсталой Средней Азией светлое будущее!

Сталин с раздражением посмотрел на портрет вождя.

– Владимир Эльич, наши лозунги давно устарэли.

– А вы, дорогой Кобо, извратили весь научный коммунизм. Это по вашей милости вместо всемирной дружбы народов мы имеем неугасимую вражду наций и нацменьшинств! Вот, уже и до откровенной резни докатились.

– Плэвали они на ваш коммунизм, – в сердцах отмахнулся Иосиф Виссарионович, – а также и на дружбу народов. Им вон наш фюрер по душе. – Сталин кивнул в сторону зеркала. Гитлер так и не решился показаться в отражении.

– Батенька, – опять заговорил Ильич, сверху вниз глядя на Сталина, – что это вы там говорили про евреев? Про связь с азиатами? По-моему, это антинаучно.

Сталин пожал плечами.

– Ученые усмотрэли сходство в имэнах и событиях, которые описаны в азиатском фольклоре и в Вэтхом Завэте. Сюжеты схожи, цэлые тома на эту тему понаписали.

– Батенька, это не ученые, а мракобесы, – отмахнулся Ленин. – Религия и философия – вот истинные властители душ человеческих. Среднеазиатские товарищи не должны забывать, что религия есть опиум для народа, а философия может быть только марксистской, а не родоплеменной. Кредиты капиталистов, под ростовщические проценты – это кабала для государства.

Сталин, продолжая смотреть вглубь зеркала, затянулся из трубки и выпустил густое облако дыма. Ильич в панике замахал руками, прогоняя прочь табачный дым.

– Надо иметь чистую совесть, – продолжал выкрикивать вождь пролетариата, – щедрую душу, трезвую голову и крепкие руки, чтобы трудиться, трудиться и трудиться!

Сталин нахмурился:

– Владимир Эльич, в прошлый раз вы говорили: «Учиться, учиться и учиться!»

– Одно другому не помеха, – назидательно проговорил Ленин. – И еще любовь к окружающему миру, в том числе и к человеку. Повырубили леса, нефтью все запоганили. И запретить пользоваться полиэтиленовыми пакетами и пластиковыми бутылками, природа от них гибнет!

Чувствуя, что Владимира Ильича понесло, Сталин с укоризной посмотрел прямо в глаза Виктору. Тот понял, что Иосиф Виссарионович его видит, тут же его пробила испарина от волнения.

– Ну-с, молодой человэк, что скажете? – Сталин вперился холодными глазами в Виктора. Тот молчал, втайне надеясь, что вопрос обращен не к нему. – Вам же жить бок о бок с этими свэрхчеловэками на земле, которую вы считаете своей родиной. Мы с учитэлем, – Сталин ткнул трубкой в вождя пролетариата на портрете, который продолжал что-то горячо говорить, в возбуждении ходя по своему кабинету и отчаянно жестикулируя, но слов Виктору больше не было слышно, – свое уже отжили. Чисто по-спортивному пэреживаем, что там происходит в нашей нэкогда счастливой странэ. Что ж вы, гады, Отчизну загубили?! – Сталин внезапно сильно стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

– Я вам свэтлое будущее завэщал. Какие свэтлые книги вам писатэли писали, какие фильмы снэмали – чистые, словно слэза рэбенка. А вы с упоэнием к помойке буржуазной присосались. Сэксу вам захотэлось, насилия, наркотиков. Садизм и бэзнравственность вам по душе?! Погрязли во взятках, хамстве, наглости, лжи и бэспринципности. Державу развалили, хаос развэли в государственных делах. Литэратуру, кино – всë опошлили, прославляете самые низмэнные чувства! Ваше тэлевидение смотрэть противно! Чем вы ценности подмэнили?

Виктор оторопело смотрел на генералиссимуса и молчал. У него не было ответов на вопросы, которые задавал разгневанный «отец народов».

– Ну, как же, Иосиф Виссарионович, – наконец в смущении заговорил Виктор, – мы же все заповеди: не укради, не убий, родителей почитай, не лжесвидетельствуй, не домогайся чужого добра…

– Все нарушили? – грубо оборвал растерявшегося Виктора Сталин. – Жаль, мэня у вас нэт. Ты хотел и Мэльникова на мэня повэсить? – вдруг круто изменил тему генералиссимус. – Чтобы я Бэрию позвал, Ежова… Чтобы занялись амэриканцем за его русофобство? Вот тэбе Бэрия! – Сталин показал кукиш Виктору. – Сами все заварили, тэперь сами и расхлебывайте, сверхчэловэки!

Ошарашенный Виктор покосился на зеркало, не показался ли там Гитлер. В зеркале, словно в раме от картины, был виден по пояс барон Унгерн. Он был бледен и ненавидящим взглядом неотрывно смотрел на Сталина. Еще мгновение, показалось Виктору, и Черный барон выхватит маузер и начнет палить в генералиссимуса. Виктор так испугался, что внезапно проснулся. Он долго лежал, глядя в темноту. Голос Сталина все еще звучал в его голове.

ВСТРЕЧА У КОСТРА

Едва прибыв в Курментинское ущелье, Аман отдал распоряжение возобновить работы. Стоило ему увидеть котлован, который словно гигантская рана зиял на фоне пышных елей и зеленых склонов гор, как Аман начинал физически ощущать близость клада. Закрыв глаза, он ясно представлял те немногие метры породы, которые отделяют его от вожделенных сокровищ. Отказаться сейчас – значит поддаться паническим мыслям. Сейчас или никогда, решил Аман, но он должен достичь цели! Судьба дает ему уникальный шанс – все заняты политической борьбой, всех интересует власть, никому нет дела, что происходит в горном ущелье. Сейчас главное – извлечь богатства из земли. Что с ними делать и где их спрятать – это Аман потом решит. Нужно торопиться!

И все же ночью он опять не мог долго уснуть. Его одолевали разные мысли. Казалось, в республике уже потихоньку улеглись страсти. Прошло больше месяца с революционных событий в Бишкеке. А сегодня пастух принес новые тревожные вести: Джалал-Абад на юге страны опять охвачен выступлениями. Есть погибшие, множество раненых. Когда же народ успокоится?! Юг – это взрывоопасная зона. Там, как и двадцать лет назад, противостояние узбеков и киргизов. Резня, погромы…

А в душе шевелилась, словно затаившаяся змея, мыслишка: неужели эти новые события связаны с его решением продолжать раскопки? Вдруг под землей сидит этот страшный Князь Мира, который управляет судьбами государств? И он не желает пускать Амана в свое царство? Пугает его?

Аман пытался прогнать эти будоражащие мысли. Но они донимали его, как назойливые мухи. «Ты ввергнешь страну в пучину горя и разрухи. Толпу охватит безумие и жажда крови. Прекрати поиски!» – «Я же хотел помочь стране, – шептал Аман. – Я же не только для себя. Всем бы хватило». – «Ложь! – шептало что-то в голове. – Ты хотел присвоить чужие сокровища. На них лежит заклятие древних монахов!» – «Но мне же разрешили духи предков! – оправдывался Аман. – Оскамбай, хранитель клада, меня благословил!» – «Вспомни, когда были закопаны сокровища. Орды Чингисхана мчались по этой земле, истребляя все живое. Вместе с кладом была спрятана под землю страшная разрушительная сила. Ее нельзя выпускать на волю. Подумай об этом!»

Звучавший голос менял тембр: он был то высоким, словно голос ребенка, то грубел и превращался в бас, и Аман с ужасом понял, что с ним говорит тот незнакомец с горящими глазами, окруженный стаей волков. Это же барон Унгерн! Аман боялся его увидеть вновь. Он в замешательстве огляделся. Вокруг него был мрак ночи. Прямо перед ним горел костер. Возле огня сидели два человека, и Аман с облегчением вздохнул – среди них не было Черного барона.

Один из сидевших был в форме офицера русской царской армии, Аман увидел расшитые золотом погоны, латунные пуговицы мундира с двуглавым орлом, блестевшие золотом в свете мерцающего пламени. Офицер сидел прямо, чувствовалась военная выправка. Рядом с ним лежала кобура пистолета и шашка. Небольшие ухоженные усы, аккуратная стрижка, холеное лицо и уверенный, властный взгляд – Аман моментально проникся уважением к этому человеку. Напротив него сидел казак в каракулевой папахе, сдвинутой на затылок, из-за чего открывался широкий мощный лоб. Массивная фигура, одетая в казачий мундир с нашитыми рядами патронов, окладистая борода, длинные усы, скрывающие рот, – Аман почувствовал, что перед ним испытанный вояка.

– Присаживайся, Аман, – офицер жестом пригласил кладоискателя сесть рядом. – Разрешите представиться, капитан Михаил Константинович Успенский. А это друг мой боевой, Иван Ильич Кочергин, унтер-офицер Семиреченской армии. Извольте жаловать!

У Амана выступил пот от неожиданности.

– Я… это, знаю, – еле выдавил он из себя, – то есть слышал… вернее, читал о вас!

Офицер с усмешкой смотрел на оторопевшего кладоискателя. Казалось, он наслаждался произведенным эффектом.

– Так точно, Аман, слышал ты о нас, – кивнул Успенский и продолжил: – Так же как и ты, искали мы сей клад. Первый раз – в тысяча девятьсот двадцать шестом году. Вторично – в тысяча девятьсот пятьдесят втором, вместе с полковником Алиевым. Оба раза неудачно.

Кочергин крякнул и подбросил поленья в костер.

– А я найду! – сорвалось у Амана.

Успенский задумчиво посмотрел на Амана. Потом, кивнув, заговорил:

– Сражались мы с Иваном Ильичом под знаменами, на которых было написано: «С нами Бог и атаман Анненков!» Ты знаешь, Аман, сколько побед мы одержали под этими знаменами? И никогда наши сражения не были кровавой бойней, в которой наши люди были бы пушечным мясом. Это были лихие победы. Слава о партизанах атамана гремела и на германском фронте, и после, во время гражданской войны, по всему Семиречью! Борис Владимирович Анненков, внук декабриста, человек беспримерной храбрости, совершал чудеса!

Как-то раз отряд Красной армии в 600 сабель напал на ставку атамана в селе Уч-Арал. Дело было ночью. Большевики рассчитывали взять Анненкова врасплох, неожиданно. Налет был в 4 часа утра, когда сон самый крепкий. Атаман действительно не ожидал такого дерзкого нападения. Все наши части были на фронте. Уч-Арал расположен в глубине от боевых действий. В ставке было только 20 человек из личного конвоя Бориса Владимировича да 50 хунхузов, которые охраняли штаб армии Анненкова и артиллерийские склады, где находилось 12 орудий.

Красные довольно легко убрали задремавших часовых и, захватив орудия, начали наступление на Уч-Арал. Раздались выстрелы, по улицам понеслись конные красноармейцы. Атаман выскочил из дома, где ночевал, с пулеметом «Льюисом» в руках. Часовой на его вопрос: «Откуда стреляют?» ответил: «Со всех сторон!» Я, унтер-офицер Кочергин, ординарец атамана, сотник Евстифеев и еще несколько человек из конвоя присоединились к Анненкову. Атаман повел нас по улице к складам и орудиям. Возле одного из складов мы увидели убитого часового и караул красноармейцев. Казалось, все потеряно, Уч-Арал был в руках красных. Скажи, Аман, можно ли что-нибудь сделать в этом пиковом положении? В довершение, по нашему маленькому отряду произвели несколько залпов из орудия шрапнелью. Орудия – в руках красных! К нашему счастью, они оказались никудышными артиллеристами! Весь заряд пролетал над нашими головами.

Но атаман Анненков, казалось, не знал страха. Недаром же мы вверяли свои судьбы лишь Богу и атаману Анненкову! Из скольких передряг мы выходили победителями. Но теперь, видимо, только чудо могло нас спасти!

На задней улице мы заметили сгрудившихся хунхузов. Они были в замешательстве и не знали, что им делать. Заслышав голос атамана, они радостно приветствовали его. За Анненковым мы готовы были идти куда угодно, даже на смерть!

По нам продолжали стрелять из орудия. Не успели мы с атаманом пробежать и ста шагов, как навстречу появился эскадрон красных. Раздались крики: «Сдавайте оружие! Довольно дурака валять!» – и отборный мат следом. Атаман открыл огонь из пулемета по всадникам. Мы его поддержали. Видимо, красные не ожидали такого яростного сопротивления. Передние всадники валились как снопы. Задние в панике произвели страшную сумятицу и столпотворение. Наш огонь буквально косил их рядами! Как потом оказалось, среди убитых был военный комиссар, командиры полков и сотен. Красные остались без верхушки! С криком «Ура!» атаман повел нас на батарею. Красноармейцы суетились у орудия, пытаясь навести его на нас. Выстрел! Опять высоко над нашими головами.

Атаман продолжал строчить из «Льюиса», пока его не заклинило. Анненков отбросил пулемет в сторону и вытащил маузер.

«Ура!» – орем мы, надрывая глотки, и несемся вперед как ураган. Красноармеец, красный от волнения, трясущимися руками перезаряжает орудие, но все никак не может вложить очередной патрон в ствол и закрыть затвор. Вот все готово к выстрелу, но уже поздно – наводчик упал с пробитым черепом. Анненков выстрелил в него почти в упор из маузера! Тут же нечеловеческим усилием атаман повернул пушку на 180 градусов. Мы пришли ему на помощь. Атаман произвел выстрел по убегающим красноармейцам. Упало несколько человек. Мы моментально перезарядили орудие. Атаман делал выстрел за выстрелом. Остальные помогали ему, паля из винтовок. Красные бежали! Всадники спешно покидали деревню, за ними улепетывали пешие. Полная победа! В бою приняло участие около 50 человек против более 600 красных. Разве возможен такой расклад для ведения боя, Аман? Нет!

Но Бог был на нашей стороне. Осмотревшись, мы увидели, что красные убили несколько наших казаков и похитили золото – нашу армейскую казну, около пятидесяти килограммов! Вся дальнейшая судьба Семиреченской армии – под угрозой!

Не раздумывая, атаман прыгнул на коня и повел нас, горстку храбрецов, в погоню за разбитыми красными. Через 19 верст мы настигли беглецов. Красные попытались принять бой, но вновь потерпели поражение. Без руководства они не выдержали нашего натиска и побежали, бросая по пути оружие, пулеметы, коней. Мы рубили пеших, захватили обоз – караван из 36 верблюдов с патронами. Три раза красные пытались остановить нас, отразить наше наступление и всякий раз, потеряв несколько людей, в спешке отступали. И вот – наконец! – мы обнаруживаем в одной из захваченных повозок наш сейф с золотом, и мы прекращаем преследование. Мы захватили 12 пулеметов, 2 знамени, 65 сотенных значков, несколько обозов. В бою мы потеряли всего 6 убитых, 9 человек были ранены. Атаман Анненков получил легкое ранение в щеку. Потери же красных мы не считали, думаю, что они были большие. В Библии написано, что Авраам с тремя друзьями напал на огромное войско ассирийцев, имея всего лишь 318 слуг. И полностью разбил врага. Победа зависит не от численности войска, а от его мужества и храбрости…

Успенский умолк и устремил свой взор на потрескивающее пламя костра. Кочергин тоже смотрел на огонь, не мигая. Рассказ командира, видимо, взволновал его, разбудив воспоминания.

Аман сидел тихо, не шевелясь, боясь нарушить наступившую тишину.

– Ты тоже рвешься к победе, – опять проговорил Успенский, – и тебя очень трудно остановить. Чем сильнее тебя отговаривают, Аман, тем более ты уверен в правильности своего пути. Через тернии – к звездам! И всë же, несмотря на наш героизм, на исключительные качества наших атаманов: Анненкова, Дутова, Гулидова, Бакича, барона Унгерна и других не менее славных героев, – мы проиграли. Потому что мы были одиноки среди того хаоса и безумия, которое охватило всю Россию. Кто смог победить этот кошмар и навести порядок? Только Ленин и большевики. Ленин, этот гениальный мозг, доказал, что если всего себя отдать служению одной идее, то можно достичь невозможного. Как говорил великий физик: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир!» Идея – это и есть точка опоры. Идея двигала и нашим атаманом, и бароном Унгерном. Мы спасали Россию, но и красные сражались за Отчизну. Очень важно, чтобы идея была понятна той стране, ради которой идут на смерть герои. Твоя Отчизна повергнута в хаос и сумятицу, Аман. Поверь, без идеи и без духовного лидера, который, отказавшись от земных благ, поведет людей на смерть и жизнь, не одолеть безумия толпы. И золото будет только величайшим злом, которое лишь разожжет новое пламя безумия! Пока ваши лидеры сражаются за власть, не будет покоя на вашей земле. Брат пойдет на брата, страна разделится на враждующие лагеря.

– Киргизы – великий народ! – воскликнул Аман. – Они справятся с любыми трудностями.

Успенский с усмешкой посмотрел на кладоискателя.

– Ты горяч, и вера питает твои стремления – мне это нравится. Без веры не может жить человек. Ты уверен в исключительности своего народа? Но ведь каждая нация исключительна и уникальна, каждая имеет свою культуру и достояние. И тоже гордится этим. Многое из одной культуры переходит в другую, и это хорошо. Достояние одного народа – это достояние всего человечества. Это наше общее духовное богатство. Плохо, когда какой-нибудь народ замыкается в собственной скорлупе и отвергает то, что является достоянием мировой цивилизации. Такой народ духовно беднеет и вряд ли сможет родить что-нибудь выдающееся. Культурная среда рождает гениев, бездуховная плодит монстров.

Аман, не живут прошлым, лишь настоящее имеет цену – у него есть будущее! Что твой народ создает сейчас, за это он получит свою оценку в будущем у Вечности! Сказано: не хвались завтрашним днем, ибо не знаешь, что родит тот день. Не говори, что ты велик, пусть об этом скажут другие, пусть хвалит тебя другой, а не уста твои, чужой, а не язык твой. Нас будут судить по сегодняшним поступкам нашим, а не по поступкам далеких предков. Как бы мы не превозносили свое прошлое. И запомни, Историю делает не толпа, а личности! Только ты в ответе за свои действия!

Внезапно раздался оглушительный грохот. Аману показалось, что где-то рядом выстрелили тысячи орудий. Взметнулись к небу искры костра. У Амана заложило от грохота уши, и он закрыл их руками. Тьма на мгновение озарилась ярким призрачным светом. И все провалилось в зловещий кромешный мрак.

ЗНАК НЕБА

Вагончик дрожал от оглушительных раскатов грома. То, что это гроза, Аман осознал не сразу. Вырвавшись из объятий сна, он сначала не мог понять, где находится и почему сотрясаются стены. Разряды были такими мощными, вспышки лишь на долю секунды опережали звук грома и следующую прямо за ними ударную волну. Аман догадался, что молнии бьют где-то совсем рядом. Он встал и распахнул дверцу вагончика.

Тут же небо полыхнуло, из него вырвался столб огня и, змеясь, с бешеной скоростью врезался в горный кряж. Все вокруг залило ярко-белым светом. Ели, вырванные из мрака светом молнии, казалось, были сделаны из серебра. Ударная волна врезалась в вагончик с такой силой, что Аман едва удержался на ногах. Наступившая внезапно темнота казалась кромешной.

Аман услышал низкое гудение. Он поискал источник звука и вскоре понял, что гудит стоящий у котлована экскаватор. В первый момент Аман подумал, что машинист забыл отключить технику. Но звук был другой. Гудел металл машины. Вибрировал, словно от перенапряжения. Вглядевшись, Аман заметил светящийся ореол вокруг экскаватора. И тут он почувствовал, что волосы на голове встали дыбом, и испуганно провел ладонью по голове. Волосы не желали ложиться и слегка потрескивали, словно между ними проскакивали маленькие искры.

«Аллах всемогущий, – в отчаянии подумал Аман, – что же сейчас будет?!»

В его мозгу вспыхнула яркая картина давнишнего сна: светящийся котлован и на его фоне высокая фигура в малиновом халате с золотыми погонами. Экскаватор загудел еще громче, и светящаяся корона вокруг него стала ярче. Сейчас Аман бы не удивился, если бы показался барон Унгерн со своими волками.

С небес хлынули потоки воды. Разряды молний продолжали разрывать тьму. От грохота закладывало в ушах и сдавливало сердце. Вагончик ходил ходуном.

Аман стоял в открытых дверях и продолжал смотреть в сторону котлована. Он словно ждал чего-то. Одежда и волосы были мокры от ливня, но Аман даже не замечал этого.

«Аллах Всемогущий, – молился Аман про себя, – как я устал. Почему Ты не пошлешь мне знака, как поступить дальше? Все зашло в тупик. Страна зашла в тупик. Не знаю, что мне делать. Я хотел спасти страну, помочь правительству. А они просто разграбили нашу нищую республику. Я сам слышал, как президент Белоруссии, пригревший нашего сбежавшего президента, говорил, что в Киргизии взять уже нечего! Но ведь бандиты всегда найдут, что взять. Им нет дела до простых людей с их бедами и чаяниями, с надеждой на будущее. Господи всемилостливийший, прости нам наши прегрешения и прекрати наши распри! Направь нас на путь созидания. Пусть все объединятся, чтобы сделать нашу страну богатой и счастливой! Успокой лидеров, открой им глаза, отверни их от жажды власти и злата!»

Аман нащупал в кармане золотую статуэтку богини, с которой никогда не расставался – она стала его талисманом. Ему показалось, что богиня, как и экскаватор в ночи, дрожит мелкой дрожью. Эта вибрация передалась Аману и отдалась где-то глубоко в сердце. Кладоискателю почудилось, что и пол под ним сотрясается в резонанс гудению экскаватора.

«Может быть, это начало землетрясения? – мелькнуло в голове Амана. – Вдруг сейчас будет сильный толчок? А если это сердится Князь Мира, которого я потревожил?! Виктор говорил, что этот Князь управляет государствами из-под земли. Может ли он сделать так, чтобы на киргизской земле был мир?»

Аман вдруг остро почувствовал свое одиночество. Жена с детьми где-то далеко в России. Его попытки случайными знакомствами закрыть брешь в осиротевшей душе оказались бесплодными, ему так не хватало уехавшей жены и детей. Потрясение в обществе унесло неведомо куда всех его инвесторов и кредиторов. Теперь они, видимо, сами скрываются от новой власти. Ушли и все друзья, которые помогали Аману в поисках клада. Их тоже можно понять: кругом неспокойно, бурлят страсти, теперь для многих главное – это безопасность родных, защита семьи.

– Князь Мира! – внезапно для себя завопил в темноту Аман. – Пусть все будет хорошо в Кыргызстане! Пусть все будут счастливы! Все без исключения!

Новая вспышка молнии на миг ослепила Амана. Содрогнувшийся воздух наполнил его душу каким-то возвышенным восторгом. Может, это ответ Князя Мира на его мольбы?

Аман вытащил из кармана золотую статуэтку и поднял ее, словно распятие, над головой.

– Князь Мира! – закричал он. – Аллах всемогущий! Дозвольте мне найти этот клад! Он нужен моему народу!

Небо словно раскололось надвое. С небес упал столб огня и врезался прямо в экскаватор. Сначала Аману показалось, что время остановилось. Он видел, как плавится металл огромной машины, словно бенгальские огни горят электрические провода, а миллионы вольт продолжают вливать в экскаватор жгуче-белое пламя. Грохот разряда слился со взрывом топливного бака машины. И для Амана наступил конец света. Мощная взрывная волна схватила его и отбросила в сторону, словно тряпичную куклу. Свет померк вместе с угасающим сознанием Амана.

Ливень продолжал неистово хлестать еще некоторое время, грозя обрушить ненадежные стены котлована. Потом в воздухе похолодало, и вместо дождя пошел снег. Снежинок было так много, что они в полете слипались в большие белые хлопья, будто кто-то на небесах сыпал на землю из гигантского фартука головки собранного хлопка. Снег, словно куски ваты, быстро покрыл все вокруг пушистым белым ковром, сквозь который торчали зеленые ворсинки травы.

Аман пришел в себя и открыл глаза. Вокруг него было белое безмолвие, светившееся в ночном мраке странным призрачным светом.

«Снег – это хорошо, – вертелось в голове Амана. – Снег – белый. А белое святое, оно все очищает. Все мысли, все дела». Аман ощупал себя, проверяя болезненные места ушибов. Слава Аллаху, он цел. Лишь в голове слегка шумело от удара о камни.

Аман огляделся и различил невдалеке черный остов сгоревшего экскаватора. Грязным пятном он выделялся на чистом снежном ковре, словно обугленная дыра. Аман проверил карманы и начал лихорадочно шарить вокруг, вороша снег. Статуэтка пропала! Сердце сжалось от предчувствия безвозвратной потери. Снег продолжал падать, и Аман беспомощно озирался вокруг. В темноте найти золотую статуэтку в этом пуховом покрывале все равно что искать иголку в стоге сена!

Амана затрясло, словно в лихорадке. Одежда его промокла насквозь, пальцы посинели от холодного снега. Скорее в вагончик – к спасительному теплу и сухой одежде. На пороге Аман еще раз оглянулся на останки экскаватора: он хотел убедиться, что все произошедшее с ним не сон. Потом резко открыл дверь и шагнул в тепло жилища. Он решил, что найдет статуэтку, когда рассветет, никуда она от него не денется. «А вдруг Князь Мира забрал назад свою богиню?» – мелькнула шальная мысль. Аман потряс головой, отгоняя эту мысль. Утром он возьмет металлоискатель и без особого труда отыщет пропажу.

Но в голове вдруг прозвучало: «Ты же хотел знака с небес, вот ты его и получил!»

Аман в ярости содрал с себя мокрую одежду и швырнул ее в угол комнаты. До боли растерся видавшим виды полотенцем и натянул на себя все попавшиеся под руку теплые вещи.

«Нет, так просто я им не дамся», – подумалось вдруг ему. Кто эти «они», с которыми хотел сражаться Аман, он точно не знал. Но почувствовал какую-то непреодолимую силу, не пускавшую его вперед. Запах опасности проникал отовсюду. Он подстерегал его за дверью вагончика, ждал в полузасыпанном котловане. Даже здесь, в теплом помещении, Аман физически ощущал враждебность далекого мира людей.

«Меня разорвут на мелкие кусочки, если я покажу толпе вырытое золото», – с испугом решил Аман. Ему представилось, как он вытаскивает из пещеры сундуки и открывает их. Блеск драгоценного металла и сверкание дорогих камней ослепляет Амана, и он прикрывает глаза рукой. Аллах всемогущий, как сверкают эти сокровища! Сейчас кто-нибудь заметит это сияние и поспешит узнать, чем оно вызвано! О, какой алчностью сверкают их глаза! Надо немедленно спрятать эти богатства! Скорее, скорее, надо спешить! Аман завалит котлован и скажет всем, что там ничего нет! Надо спешить, спешить, пока кто-то другой не обнаружил клад! У Амана есть немного взрывчатки. Он взорвет стены и погребет вход в пещеру под тоннами камней и грунта. Только надо спешить, пока не поздно. Пока все спят. Спят жители Курменты, Бишкека. Спят криминальные авторитеты и правители. Спят все, кроме него. Аман не должен спать.

Он сохранит сокровища для своего народа! И извлечет их на свет божий тогда, когда наступит нужное время! Тогда, когда Небо подаст ему верный знак, что время пришло. И это будет такой знак, в котором ошибиться будет нельзя. В котором будет видна рука Аллаха – Господина нашего и самого Милосердного из сущих. Потому что, кто же еще, кроме Него, может простить нас за то, что мы творим? Омин!

© Кадыров В.В., 2010

СКАЧАТЬ всю книгу «Знаки неба» в формате MS Word

См. также повесть В.В.Кадырова "Золото Иссык-Куля"

См. также повесть В.В.Кадырова "В поисках дракона"