Шаманка

Рассказ о столкновении разных миров, эпох, взглядов и мировоззрений, о том, что каждый из нас уникален и несет в себе целую вселенную.

Публикуется по книге: Абдыканова А. Как кусочек неба на заре... — Бишкек, Мара, 2010. — 96 с.

УДК 82/821
    ББК 84 Ки 7
    А 14
    ISBN 978-9967-11301-5
    А 4702300600-10

Тыва. Зима.1932 год. Один из многочисленных островов на Енисее.

Стояла на редкость ясная погода для декабря, оттого и морозы были сильные. Река быстро покрылась льдом. Лишь кое-где темнели полыньи, и можно было лишь догадываться о том, что вода не прекратила своего мерного движения дальше к седому морю.

На острове стояла маленькая, но крепкая, аккуратно поставленная юрта. Легкий сизый дымок вился над ней, свидетельствуя о наличии человеческой жизни среди безмолвия реки, леса и снега. Старой Улугмаа всю ночь снились сны ее молодости. Цветущие луга, босые ноги, камешки на дне реки, звонкий смех. Яркие картины прожитой жизни проносились перед глазами как в калейдоскопе. Она упивалась ими, проживая снова неповторимые минуты. А под утро пришел Эе, все мялся, кряхтел, ходил вокруг да около, наконец, сел у ног дремлющей женщины укутанной в теплую овчинную шубу.

– Беда? – не открывая глаз, спросила Улугмаа. Старческие губы едва шевельнулись. Присутствие Эе она явственно ощутила даже спросонья. Вместо ответа Эе вздохнул, поднялся, слегка коснулся ее лица и ушел, оставив за собой тонкий шлейф запаха хвои и веток. Улугмаа проснулась окончательно, царила предрассветная тишина, в очаге тлели угольки, отбрасывая красные блики. Рядом сонно перевернулся внук, теснее прижимаясь к деду. Старая женщина прикрыла его плечи сползшей овчиной, поднялась, накинула шубу и откинув полог юрты, вышла наружу. Морозный воздух как верный пес окружил ее со всех сторон, вошел одним дыханием в легкие, нашептал о том, какова была ночь и каков будет день. В небе слабо мерцали звезды, неспешное дыхание Энесая стало еще явственным в предрассветной тишине. Ветер, будто только проснувшись, прошумел верхушками берез и затих. Улугмаа закрыла глаза, и вдруг неожиданно за собой услышала приглушенный голос Эе:

– Придут на закате.

Женщина даже не стала поворачиваться, ожидая продолжения. Чуть помедлив, Эе как всегда резко и отрывисто добавил:

– Я встречу тебя.

Улугмаа слабо улыбнулась, и не открывая глаз, медленно подалась назад. Снег скрипнул под тяжестью ее тела. Когда она открыла глаза, небо уже посинело. С детства Улугмаа дружила с небом, а потом пришел Эе. Но Эе был судьбой, он не мог не прийти, и у нее не было выбора, а щедрое небо всегда дарило и всегда прощало ее. И сейчас ей почудилось, что оно принимает ее снова без слов обещаний и клятв, как дом, ожидающий хозяина, но живущий в его отсутствие своей жизнью, которая тем ярче и насыщеннее чем сильнее его связь с человеком. Она вдруг отчетливо поняла, что в прощании нет смысла. Впереди ее ждал еще один день. И за этот день надо было много чего успеть.

Маленький Субэ с утра выгреб снег перед юртой, снял с лошади попону, положил овса, сбегал в прорубь за водой. Бабушка тем временем вскипятила чай, напекла вкусных слоеных лепешек в котле и позвала домочадцев завтракать. Субэ помог дедушке привстать и подложил за спину свернутое одеяло, чтобы ему было удобно сидеть. Мальчику шел одиннадцатый год, родители отдали его дедушке с бабушкой, когда им пришлось отделиться от родного стойбища и поселиться на острове. Субэ любил деда, он знал немало чудесных сказок и не ленился рассказывать их внукам, мастерил им деревянные игрушки, да и сейчас во время своей болезни был неизменно ласков. Бабушку Субэ уважал и побаивался, впрочем, как и все кого, он знал. Старая Улугмаа умела внушать уважение и пользовалась большим авторитетом среди людей. Кто только не приходил к порогу ее юрты в надежде, что она сможет им помочь, приходили сами, приводили с собой больных детей или родственников, просили помощи в поисках пропавшей скотины. Иногда в любую погоду даже ненастную бабушке приходилось садиться на коня и ехать на помощь роженице или к другому больному человеку. Но, несмотря на всю свою отзывчивость, бабушка могла быть суровой и крутой на расправу. Никто никогда не знал, что творится в ее душе, за темными и непроницаемыми, как ночь глазами, речи ее были неожиданны, мотивы поступков неясны. Со временем люди понимали ее и уважали еще больше.

И сейчас бабушка молча думала о чем-то своем. После трапезы Улугмаа наказала внуку седлать коня, сама же начала собирать теплые вещи. Открыла свои сундуки, вытащила все ценное, шали, одежду, даже ту, которую берегла для последнего пути. Собрала все в два больших узла, крепко связала их друг с другом. Тем временем Субэ вернулся в юрту, Улугмаа сама надела на него теплую одежду, собрала в дорогу. Субэ был немного удивлен.

– Куда мы поедем? – спросил он.

– Поедешь только ты, домой, погостить, – неожиданно ласково сказала бабушка.

Радость, охватившая мальчика, уступила место беспокойству.

– А как же вы с дедушкой?

Бабушка улыбнулась.

– Вернешься завтра. Один день справимся без тебя.

С помощью внука Улугмаа уложила узлы. Субэ уже было собрался сесть на лошадь, как бабушка сказала:

– Иди, попрощайся с дедом.

Сконфуженный мальчик убежал в юрту, и с разбегу упал в объятия деда. Старик крепко прижал внука и шепотом благословил его.

– Лед крепкий, выдержит. Не бойся – сказала Улугмаа внуку. И не натягивай сильно поводья. Лошадь сама приведет тебя к дому.

Перед спуском к реке мальчик обернулся. Старая женщина все стояла и смотрела ему вслед. К вечеру он уже был в родном стойбище. Увидев вещи в поклаже, мать только всплеснула руками:

– С ума сошли старики. Зима на дворе, а они все теплые вещи отправили.

На следующее утро мать спозаранку разбудила сына:

– Вставай сынок. Пора назад ехать. Сердце у меня не на месте, как они там без тебя. Отец с тобой поедет.

Подъезжая к месту становища, отец Субэ неожиданно остановился. Лицо его потемнело. Мальчик увидел большое темное пятно пепелища, резко выделявшееся на белом фоне. От юрты остались одни головешки. Вокруг весь снег был утоптан следами конских подков и сапог, которые могли принадлежать только военным.

© Абдыканова А.К., 2011