Ошибка

Рассказы киргизского прозаика и драматурга Мара Байджиева посвящены духовной жизни нашего современника. Художественным миром своих произведений Мар Байджиев утверждает высокие нравственные ценности, справедливость и гуманизм.

Публикуется по книге: Байджиев Мар. Рассказы и повести. – Б.: Шам, 2005. – 432 стр.

УДК 82/821
    ББК 84 Ки 7-4
    Б 18
    ISBN 9967-22-688-9
    Б 4702300100-85

Осень приходит в город незаметно, крадучись. Как вороватая кошка. И солнце еще нагревает асфальт. И крыши домов, и деревья еще бросают тень, укрывая горожан от горячих лучей, но дни становятся все короче. Солнце опускается все ниже, теряя силу своего тепла. И вот приходит день, когда темнеет небо, начинается затяжной дождь, как будто кто-то на небе открывает шлюзы и пускает воду сквозь решето. По улицам текут мутные потоки. Шумят переполненные арыки. Дождь смывает с деревьев листву, оголяет ветки.

Точно так же пришла в город осень в этом году. Третий день льет дождь. Небо черное, с гор дует холодный ветер. Мокрые листья прилипают к сырой земле, подхватываемые дождевыми потоками, охапками застревают в арычных трубах.

За эти дни Асылбек осунулся, похудел. Вот уже три дня, как он не ходит после работы в бильярдную, а спешит в центральную больницу, где лежит его жена Джумагуль. Сначала он думал, что она просто простудилась, и не очень беспокоился, но позавчера молодой врач Алмамбетов, исследовав ее кровь, сказал, что Джумагуль серьезно больна.

– А что все-таки у нее? – спросил Асылбек.

Алмамбетов прикрыл дверь кабинета и долго молчал.

– Дети есть у вас?

– Трое… Старший ходит в седьмой класс, дочка в третий, младшему восемь месяцев… – ответил Асылбек.

– Да… – Алмамбетов озабоченно потер лоб. – У вашей жены белокровие…

– Белокровие?! – У Асылбека зарябило в глазах. – А может, это ошибка? Может, еще поправится?

– Пока у человека бьется сердце, мы не имеем права терять надежды… Но будьте готовы ко всему…

– Как же так, доктор? Наша наука покоряет космос и не может вырвать у смерти одну маленькую женщину? Это же парадокс, доктор!

Молодой врач положил руку на плечо Асылбека. И ничего не ответил.

– А можно ли пройти к ней?

– Накиньте халат. Мы поместили вашу жену отдельно. Пока чувствует себя хорошо, разве что температура. Я провожу вас…

– Спасибо, доктор… А профессор Алтынбаев уже осматривал ее?

– Нет. Он в Москве. Скоро вернется… – сказал молодой врач.

Когда открылась дверь, Джумагуль сдвинула брови, видимо, решила, что пришли делать укол, но, увидев мужа, улыбнулась и приподняла голову. Асылбек сел на табуретку и потрогал ее лоб.

– Руки холодные у тебя, – сказала она.

– Холодные? – он быстро убрал руку.

– Нет, нет… Хорошо, что холодные. Мне приятно…

Асылбек гладил лоб жены то одной, то другой рукой.

– Спасибо, что пришел… – сказала Джумагуль. – Как дети? Маленький, наверное, плачет?…

– О них не беспокойся, завтра приедет бабушка, побудет с ними, пока ты выйдешь…

– Выйду? – спросила жена.

– Скоро выйдешь, доктор сказал…

– Спасибо, Асылбек, спасибо тебе, что пришел…

– Мог ли я не прийти?…

По щеке Джумагуль скатилась слезинка.

Несколько дней назад между ними произошла ссора, одна из очередных бытовых перепалок, какие бывают между мужем и женой. Поводом могли послужить пять рублей, которые Асылбек тратил на покупку билетов на футбол или бутылку вина.

«Ох, и нудная! Неужели ей действительно жалко пяти рублей? Стоит ли из-за них поднимать шум и бранить меня при детях? Я ведь работаю, зарабатываю, почему бы мне не выпить с друзьями?» – с досадой думал Асылбек.

«Грубиян! Раскричался на то, что я спросила о пяти рублях. Подумаешь, спросила. Я ведь женщина. В конце концов, я забочусь о том, чтобы тянуть от зарплаты до зарплаты. Легко ли воспитывать троих детей! Дура я! Если бы я знала, что он будет таким?» – горестно размышляла она.

Порою, они выражали свои мысли вслух, и ссора разгоралась с новой силой. Впрочем, Джумагуль была остра на язык. Ее воспоминания о том, что он обещал до женитьбы (носить ее на руках, никогда не обижать и т. д.) и что вышло теперь, когда она стала матерью троих детей, кончались тем, что Асылбек брал свой серый плащ, велюровую шляпу и уходил, громко хлопнув дверью.

Пока муж спускался с четвертого этажа, Джумагуль, перегнувшись через перила, строчила, как из пулемета, в его спину:

– Забудь детей! Не показывайся на глаза! Уходи, не смей возвращаться!

Если бы это и вправду были пули, бедный Асылбек давно превратился бы в решето и сквозь него свистел бы ветер. Асылбек вел себя как настоящий мужчина, – спокойно продолжал спускаться вниз, как будто у него на голове был непробиваемый шлем, а на спине кольчуга. Спустившись на первый этаж, он поднимал голову и, как хороший снайпер, производил один только выстрел:

– Замолчи, толстуха!

Жена вмиг умолкала и, как раненая медведица, скрывалась за дверью квартиры, валилась на диван и долго плакала.

«В какой черный день я повстречалась с ним? Разве я виновата, что располнела? Может, думает, что я все съедаю сама и не даю детям? А куда он смотрел, когда мы встречались? Разве не видно было, что расположена к полноте? О-ой, мама!… Есть ли у меня время следить за собой? Смотрю за детьми, стираю, готовлю. Я бы тоже могла краситься и носить платья в обтяжку!»

Перестав плакать, она легонько шлепала детей за шалость, умывалась и принималась за хозяйство. Что поделаешь? Такова доля женщины.

Так было и в последний раз.

Асылбек взял свой серый плащ, хлопнул дверью, сказал свое: «Замолчи, толстуха!» – и ушел.

Он пошел в бильярдную, поиграл часа два с одним приятелем, после чего они направились в ресторан… Проснулся Асылбек утром в низком домике где-то на окраине города. На столе стояли пустые бутылки, полная женщина в платье из панбархата жарила колбасу и игриво напевала. Приятель, нечесаный и опухший, пыхтел, зашнуровывая ботинки… Асылбек пришел домой поздно вечером и узнал, что жену забрали в больницу.

– Джумакай, я говорил с доктором, оказывается, это лучший ученик профессора Алтынбаева. Он сказал, что ничего серьезного нет, тебя вылечат… – Асылбек ладонью вытер жене слезы.

Джумагуль прижала его руку к своим теплым щекам. Джумакай!… Так он называл ее лет пятнадцать назад, когда они не были еще мужем и женой! Но со временем это ласкательное «Джумакай» почему-то забылось.

«Почему? Если бы ты хоть раз в неделю называл меня так! Я бы пошла за тобою в огонь и в воду! Ты сердишься, когда я недовольна твоим поведением. Может, я не всегда права, но ведь ты умнее и сильнее меня. Разве думали мы, что доживем до таких мелких, изматывающих нервы скандалов? Думали ли, когда для нас было счастьем молча ходить вдвоем и будущее казалось нам раем? Провожая меня домой, ты молчал, не выпускал мою руку и смотрел в мои глаза. Я говорила: «Асылбек, отпусти, мама заждалась». А ты все равно смотрел в мои глаза и не отпускал руку. А потом… Потом мы поженились. Обзавелись хозяйством, родились дети. И началось. Раздоры. Обиды. Прошлой осенью мы решили разойтись, а тебя неожиданно послали в командировку. Вначале я обрадовалась твоему отъезду, через неделю начала скучать. Через две недели хотела написать тебе, но не писала. А всю четвертую неделю я простояла у окна, смотрела на улицу. В день твоего приезда искупала ребят, хотела пойти на вокзал встречать тебя. А за час до прихода поезда раздумала. Не знаю, может, вспомнились обиды, а может, побоялась, что неправильно поймешь меня. Поэтому, когда ты вошел в квартиру, я ушла в другую комнату. А когда ты спросил обо мне у детей, хотела крикнуть: «Здесь я, здесь. Соскучилась! Ждала! Не уезжай больше никогда!» но почему-то не сделала этого. Ты, как чужой, пожал мне руку и ушел в свою комнату. Через неделю я забыла волнение, вызванное ожиданием тебя, так как началась прежняя жизнь… Рука у тебя мягкая, нежная, как тогда, как пятнадцать лет назад. О чем ты думаешь сейчас? Трудно будет тебе с тремя детьми. Что делать, коротка жизнь твоей Джумакай. Это я знаю. Еще бы хоть чуть-чуть… Один годик жизни, и ты бы узнал, как я могу любить!»

От этих мыслей у Джумагуль снова навернулись слезы.

«Бедняжка ты моя! – думал в это время Асылбек. – Сколько дней, сколько прекрасных дней и здоровья ушло впустую. Мы были подобно путнику, растерявшему на обочинах дороги свое счастье. Ведь мы когда-то любили, мечтали. Куда все это делось, словно покрылось ржавчиной. Кто виноват? В прошлом году, когда мы решили разойтись, я уехал на месяц в командировку. Тогда я уехал специально, чтобы удостовериться в том, что все перегорело. Думал, никогда к тебе не вернусь. Но через неделю заскучал по детям, через две захотелось увидеть тебя, третью неделю все думы были только о тебе, к концу четвертой недели считал дни и часы. Искал повод вернуться домой. Приехал, сошел с поезда и долго стоял на вокзале, казалось, что ты обязательно придешь встречать. И если бы ты пришла, при всем народе взял бы на руки и, как ребенка, унес домой. Но ты не пришла. А когда я вошел в квартиру, ты ушла в другую комнату. И все закрутилось по-прежнему… Теперь ты лежишь и тихо умираешь. Почему настоящие человеческие чувства, любовь, верность, цена счастья раскрываются только перед большим горем? И почему мы, люди, не умеем ценить время, самих себя, любить по-настоящему, если есть любовь, верить по большому счету, если есть вера, не омрачать свою жизнь, чтобы радоваться, любить, улыбаться солнцу!… Пожила бы еще год, полгода со мной, с нашими детишками. Какую бы я устроил тебе жизнь!» – к горлу подкатил комок, он отвернулся, незаметно вытер уголки глаз.

Они смотрели друг друга, занятые своими мыслями, и молчали.

В палату тихо и плавно входили сумерки, белоснежные простыни и шторы казались уже серыми. За окном шумел дождь, стучал по стеклам. С деревьев слетали желтые листья. Они падали, как бабочки со сломанными крыльями, и неуклюже опускались на землю.

– Поздно уже, – сказала она.

– Что поздно?…

– Стемнело, а дети одни…

– А-а… Да… Я посижу еще чуть-чуть…

– Дождь…

– Осень…

Дождь стучал по железной крыше, шумел в деревьях.

– Джумакай!… – Асылбек посмотрел ей в глаза, ему вдруг захотелось закричать: «Куда ты? Куда уходишь? Я же люблю тебя! Люблю тебя в сто раз сильней, чем тогда, когда еще не были женаты, когда у нас еще не было детей». Но вместо этого он погладил ее руки и спросил: «Что завтра принести тебе?»

– Немного виноградного сока…

– Тебе не страшно здесь одной?

– Здесь дежурит хорошая медсестра… Поцелуй детей, скажи, что я скоро приду.

Асылбек поднялся.

– Асылбек… – Джумагуль задержала его руку.

«Ты очень хороший, я скоро умру, но я счастлива, что ты будешь жить», – хотела сказать она.

Он ждал.

– Дай тете Нюре пять рублей, пусть побелит кухню, – сказала Джумагуль.

Асылбек поцеловал ее и вышел…

…В ту ночь ни Асылбек, ни Джумагуль, не спали. Вспоминали первое знакомство, первый поцелуй, свадьбу и улыбались.

Наутро, чуть свет, Асылбек был в больнице.

– Сейчас шесть часов, посещение больных с восьми, – сказала медсестра.

– А можно посмотреть в окно?

– Она спит…

– Я не разбужу, я краешком глаза…

– Со двора, третье окно, слева.

Как только Асылбек показался в окне, Джумагуль подняла голову и улыбнулась. Она ждала.

– Ты почему не спишь, Джумакай?

– А ты почему так рано пришел?

– Начальник велел прийти пораньше. Шел мимо и заглянул.

– Не опоздаешь?

– Время еще есть. Как самочувствие?

– Немного голова кружится. Кровь вливали. Завтра приедет профессор. Ну, иди, замерзнешь в плаще, надо было надеть свитер…

– Ничего, я ведь джигит.

– Не слышно.

– Я джигит, говорю, а джигит должен быть выносливым! – засмеялся он.

– А-а... – Она улыбнулась. – Переодень сорочку, в шкафу есть новая, купила ко дню рождения…

– Спасибо, Джумакай…

– Опоздаешь на работу!

Он посмотрел на часы:

– В запасе два с половиной часа…

Джумагуль поняла, что муж пришел к ней так рано специально, и погрозила ему маленьким кулачком. Он улыбнулся, как ребенок, пойманный с поличным.

***

Профессор Алтынбаев, приехав из Москвы, собрал по обыкновению всех врачей и осведомился о состоянии больных.

– Поступила женщина со сложным диагнозом: белокровие, – сказал Алмамбетов.

– Белокровие?

– Все симптомы и анализы подтверждают…

– Покажите! – приказал старик.

Когда в палату вошли люди в белых халатах во главе с профессором, сердце Джумагуль учащенно застучало. Профессор достал часы на золотой цепочке.

– Что вы разволновались, дочка? – спросил он, взяв Джумагуль за кисть.

– Не знаю…

– Сколько вам лет?

– Тридцать пять.

– Дети есть?

– Трое… Младшего недавно пришлось отнять от груди…

– Та-ак… Отняли от груди, значит? Проверьте давление! – сказал Алтынбаев.

Проверили давление.

– Та-ак… Хорошо… Где история болезни?… Та-ак… Очень хорошо, – сказал профессор.

Джумагуль следила за каждым жестом и взглядом пришедших.

– Сделайте еще одно вливание крови, назначьте усиленное питание… Сахар, виноградный сок, кумыс – это вам очень полезно. Как вы живете? Обеспечены?

– Да… пожалуй…

– По детям соскучились?

– Соскучилась…

– Что ж, скоро будете с ними, – профессор и его свита вышли из палаты.

«Отпустят, чтобы успела проститься с детьми», – подумала Джумагуль.

– Если у этой женщины будет нормальная температура, выпишите ее, – сказал Алтынбаев.

– Почему, профессор? – удивился молодой врач.

– Обычное послеродовое малокровие, – сказал профессор.

– Но анализ крови говорит…

– А давление? О чем говорит давление? – перебил его профессор.

Все замолчали.

– Да, профессор, этого я не учел… Значит, не белокровие?

– Именно, что нет! – весело сказал профессор и крепко тряхнул своего ученика за плечо.

…Вечером, когда Асылбек подошел к окну, он увидел, что Джумагуль лежит, укрывшись с головой одеялом.

– Джумакай! – шепотом позвал Асылбек.

Молчание.

– Джумакай, я пришел! Слышишь? – постучал он в стекло.

Одеяло зашевелилось и вдруг… О, ужас! Из-под одеяла показалась бородатое лицо! Асылбек чуть не лишился чувств. Он припал к окну и несколько секунд смотрел на старика, как заклинатель змей.

– А где женщина? – спросил он наконец.

Старик пожал плечами.

– Джумакай! Неужели все?! – закричал Асылбек. – О, горе мое! Зачем я ушел утром? О, радость моя! Почему так быстро?… Они же говорили, что есть еще время?… – ничего не видя перед собой, бросился через лужи к входу, забрызгал брюки, плащ. Дверь была заперта!

– Откройте! – забарабанил он в дверь. – Где Джумакай? Что вы с ней сделали?

– Что с вами, гражданин? – появилась молоденькая медсестра.

– Где? Где она? – бормотал Асылбек и вдруг в изнеможении прислонился к стене.

По длинному коридору с узелком в руке шла Джумагуль. Она улыбалась…

***

…Прошло некоторое время, и однажды соседи вновь услышали знакомые голоса.

– Уходи! Не показывайся мне на глаза! – строчила женщина с четвертого этажа.

А мужчина невозмутимо спускался вниз, словно был одет в броню. Спустившись на первый этаж, он поднял голову, прищурился и сказал: «Толстуха!» – и ушел.

Женщина вмиг замолкла. Она вернулась в комнату, но не бросилась на диван и не заплакала, а подошла к окну. Муж, ссутулившись, шагал по асфальту, подняв воротник серого плаща.

Шел дождь… Падали желтые листья…

1961 г.

© Мар Байджиев, 1961

ОТКРЫТЬ всю книгу «Рассказы и повести» в формате PDF