Чужое время

Рассказ, в котором переплелись дружба, любовь и фантастика. Первая публикация.

Всему свое время
(Кыргызская поговорка)

– 1 –

В то время я жил в небольшом поселке, расположенном на юге Кыргызстана, которое имело весьма незаурядное название – Шамалдуу-Сай, что на кыргызском значит – Долина Ветров. Поселок располагался на берегу реки Нарын, которая считалась самой крупной из рек Кыргызстана. Вся моя семья – папа, мама, я и мой старший брат жили в этом поселке. Почему я говорю, что жили, вы поймете, выслушав мой рассказ до конца. С тех пор уже прошло пять лет, или сто пятьдесят лет, я сам запутываюсь, говоря об этом. Согласно показаниям часов, которые я носил, не снимая все это время на руках, выходило чуть больше пяти лет, но на самом деле это равнялось ста пятидесяти годам, потому что на Земле сменилось два поколения людей.

Мне было пятнадцать лет, когда со мной случилась эта печальная история. Окончив девятый класс, я был на летних каникулах, и целые сутки напролет проводил на седле нового спортивного велосипеда, который мне привез старший брат из России. Он два года назад поехал туда на заработки и хорошо обосновался в одном из городов. Этим летом он решил сделать мою мечту явью и привез мне то, о чем я в течение двух лет не забывал напоминать ему при каждом телефонном разговоре.

Я не уставал крутить педали, и теперь сам с большой охотой напрашивался съездить куда-нибудь по домашним делам на велосипеде. Справедливости ради я должен признаться, что неделями раньше моей маме бывало очень трудно уговорить меня сходить куда-нибудь, по таким-же мелким поручениям.

Особенно мне доставляло большое удовольствие проезжать на своем велосипеде перед домом моей одноклассницы Жибек. Я с маниакальной методичностью каждые двадцать минут проезжал перед её домом, с надеждой озирая её двор. Но, когда на дворе показывался кто-нибудь из её семьи, я всякий раз делал вид, что смотрю на свои часы. Сейчас, когда я вспоминаю все это, мои поступки мне уже кажутся глупыми, или, по крайней мере, смешными. Но тогда мне было не до смеха, потому что я был влюблен. Как говорят люди, был влюблен по уши, и эта была моя первая юношеская любовь.

И каждый раз, подъезжая к её дому, я умолял Всевышнего сделать так, чтобы на этот раз во двор вышла она сама – моя любимая Жибек. Иногда Всевышний был снисходителен ко мне, и во дворе появлялась Она. Я спешно руками укладывал волосы, а сам принимал серьезную позу, правую руку специально выставлял напоказ, чтобы были видны часы, и важным видом проезжал мимо её калитки. Она с улыбкой смотрела в мою сторону, и каждый раз с улыбкой провожала меня взглядом. Пару раз она окликнула меня по имени, но я сделал вид, что не услышал её, хотя сам прекрасно слышал. Каждый раз, когда она обращалась ко мне, я терял самообладание, сердце начинало биться быстрее, перехватывало дыхание, я терял дар речи и убегал от неё с пылающим лицом. Это не раз замечали в нашем классе, на перерывах девчонки между собой шушукались о том, что я влюблен в нашу отличницу – Жибек. А самая наглая из девчонок – Айша, как-то раз, перед всем классом в лоб мне задала вопрос, который интересовал всех. Я не осмелился ответить на её провокационный вопрос. У меня в мозгу до сих как кино прокручивается тот эпизод в классе.

Айша с привычной для неё наглостью, перекрикивая всех остальных, через весь класс направила мне свой вопрос. Она сидела за первой партой в левом углу, а я сидел в последнем ряду с правой части. Весь класс замер в ожидании моей реакции. Я краешком глаза успел взглянуть на Жибек. Она всего лишь улыбалась и тоже смотрела в мою сторону в ожидании ответа. Я не нашел, что ответить. Лишь покрутил пальцем у виска, и буркнул в сторону Айши:

– Ты, что, дура? – И вышел из класса.

Позже в своих воображениях, я бывал смелым и признавался перед классом, что люблю Жибек. А она продолжала смотреть на меня и ослепительно улыбалась.

Так что, читатель, тебе следует знать, что Жибек отлично знала, какие нежные чувства испытываю я к ней. И мне порой казалось, что она хочет услышать и ждёт от меня признания. Но, в самый ответственный момент смелость покидала меня, и я убегал от неё. А потом снова изводил Всевышнего своими просьбами о новой встрече. Если во время учебного периода мне кое-как удавалось удовлетворить свою потребность в созерцании её улыбки, то во время каникул мне ничего не оставалось, кроме того, как нагло появляться перед её домом каждые полчаса.

Я думаю, что мне пора закончить свою пространственную историю о своей первой любви, ибо мне кажется, что я порядком надоел вам описаниями своих чувств. Во-вторых, я должен вам рассказать немножко о своей семье, потому что все, о чем я хотел бы рассказать вам, вся суть моего рассказа, её смысловой стержень, связаны не только с девчонкой по имени Жибек, но и с моей семьей. Вернее, в своем рассказе я хотел бы довести до сознания читателя, что не только к людям и географическим местностям мы можем относиться с личностной позиции, разделяя их, на своих и чужих. Также следует относиться и ко времени, потому что, как я убедился на личном опыте, время бывает свое и чужое.

И так расскажу вам я о своей семье. Мама, моя любимая мама, мне казалось, вернее до сих пор кажется, для неё не было на свете человека любимее, чем я. Она души не чаяла во мне, пылинки с меня сдувала, хотя у нас в семье был и мой старший брат. Я знаю, я уверен, что она больше времени уделяла мне, чем всем остальным. У меня до сих пор перед глазами стоит её образ, где она с нежным взглядом смотрит на меня. Она смотрит, смотрит, потом притягивает меня к себе и целует в лоб.

Каждое утро мама сама провожала нас в школу, и каждый раз напоминала брату, чтобы он не оставлял меня без присмотра по дороге в школу. Ей, наверно, всегда казалось, что что-то может случиться со мной, и поэтому она всегда давала брату нужные наставления в отношении моей безопасности. Теперь, после всего пережитого, мне кажется, что моя мама всегда предчувствовала то, что со мной потом произошло.

Мой бедный брат должен был следить за мной, чтобы я не пошел к реке один, чтобы я переходил дорогу в безопасном месте, чтобы я дома осторожно пользовался электроприборами, чтобы я не поперхнулся во время еды. И он всегда успевал за мной, мне иногда казалось, что он является моей тенью, но в отличие от настоящего, эта тень вмешивалась в мою жизнь.

Отец мой не отличался особой нежностью, но, он и не был суровым человеком. Скорее можно сказать, что он был молчаливым, но очень ответственным мужчиной. Даже в самое трудное время, мы не слышали, чтобы он жаловался на жизнь, обвинял в своих неудачах кого-нибудь, или злился на кого-то. Он никогда никому ничего не обещал, он просто спрашивал кому что нужно, а потом тайно покупал, и неожиданно преподносил все это. А свою любовь к нам, своим сыновьям, он проявлял необычным образом. Утром мы просыпались от того, что кто-то гладил нас по голове, иногда просыпались от поцелуя во сне. Это был наш отец. Сейчас, повзрослев, я думаю, что он стеснялся проявлять свои чувства прилюдно.

Мой брат был чем-то похож на отца. Как и отец, он много не разговаривал, говорил только о серьезных вещах, и рассуждал по-взрослому. У него мозги всегда были заняты какой-то мыслью, что придавало ему вечно задумчивый вид, скорее всего он все время был озабочен моей безопасностью. Но мой брат, как и я, унаследовал от матери её нежный взгляд и милую улыбку. И после долгой задумчивой паузы он одарял собеседника милой улыбкой и нежным взглядом.

А теперь, мой дорогой читатель, закончим ознакомление с членами моей семьи и перейдем к тому моменту, о котором я несколько раз упоминал выше, к тому событию, которое заинтриговало вас своей непонятной загадочностью.

И так, был 2009-й год. Мой брат, который к тому времени окончательно повзрослел, привез мне спортивный велосипед из России. И теперь я от зари до заката катался на велосипеде по улицам поселка. Следует отметить, что улицы поселка с любезной осмотрительностью моей мамы были разделены на: опасные и безопасные. К «опасным» относились центральные и некоторые оживленные улицы, где чаще ездили автомашины, а к «безопасным» мать относила улицы, на которых изредка проезжали заблудившиеся автомобили. Мне разрешалось ездить на велосипеде только по «безопасным» улицам. Мне и этого было достаточно, так как, к моему счастью, мой маршрут от своего дома до дома Жибек пролегал только по безопасным улицам.

И один из июньских дней, мама мне сказала, что мне надо съездить в соседнее село Кудук-Сай, в дом своей тети, то есть родной сестры матери. Расстояние от нашего поселка до этого села было около пяти-шести километров. Я был очень рад этой возможности, потому, что это означало, что теперь мне доверяют, и отпускают одного с таким заданием. До этой поры моя мать никогда не посылала меня одного так далеко, хотя другие мальчишки с нашего класса «самостоятельно» ходили в поход еще дальше. За Кудук-Саем начиналась гористая местность, где весной после дождя появлялись грибы. Мои одноклассники на велосипедах ездили за грибами, преодолевая 15-20 километров. Но, мне мои родители категорически запрещали ходить так далеко без них или брата. И этот факт унижал меня перед другими мальчишками, я втайне завидовал им, вернее их свободе. И вот теперь, мне представился случай доказать, что я уже не «маменькин сынок».

Так вот, мама поговорила со своей сестрой по телефону, и попросила, чтобы я съездил в дом тети. Тетя должна была передать мне что-то, чего я должен принести к матери. Мать, как ей подобает, начала составлять, а потом объяснять мне мой маршрут движения, при этом отметила несколько участков, где мне следовало проявить особую осторожность. Она также не забыла про временной фактор, несколько раз повторила мне, чтобы я вернулся как можно раньше, самое позднее до заката.

Я, без каких-либо происшествий, доехал до дома тетушки. Тетушка, как и следовало, полчаса расспрашивала о том, как у нас идут дела в семье. Потом стала спрашивать про брата, как он приехал, не нашел ли себе невесту, не собирается ли он женится? Потом, в шутку стала спрашивать, не собираюсь ли я жениться? Я ответил отрицательно.

– А надо бы кому-то из вас жениться, сестра моя уже не молодая, ей уже пора отходить от домашних дел, – сказала она, наливая мне чай.

Потом полчаса она кормила меня обедом. После обеда она переодетая вышла из дома во двор, протянула мне сверток, где были деньги. Только теперь я понял, зачем мама послала меня к тетушке. Тетушка проследила за тем, как я прячу деньги в карман рубашки, потом сама лично закрыла и проверила молнию, и только после этого ушла куда-то, попрощавшись со мной. Перед уходом она, как и моя мать, три раза повторила мне, чтобы я до четырех часов поиграл с кузеном, и ровно в четыре отправился обратно домой.

Мы с кузеном были одногодки, он на три месяца был старше меня. А когда мы были вместе, время для нас переставало существовать. Он умел развлекать людей, как и его отец. Сначала мы несколько часов болтали обо всем, что приходило нам в голову. Потом он вытащил свои новые DVD-диски начал ставить фильмы. А фильмы были интересные, то есть я их еще не смотрел. И я забыл, что в четыре я должен был отправиться домой. После просмотра третьего фильма мне захотелось в туалет, и только выйдя на улицу, я заметил, что наступают сумерки.

Я быстро сел на велосипед и помчался домой. По мои расчетам через полчаса я должен был быть дома.

Маршрут мой пролегал вдоль железной дороги, которая в свою очередь, шла вдоль реки Нарын. Через пятнадцать минут я был уже на берегу Мертвого залива. Так местные жители называют небольшой плес, который располагается вдоль двойного поворота реки Нарын. Отец мне рассказывал, что в древности – до прихода русских, этот залив по-киргизски назывался Ийри-Булун, то есть «извилистый залив», что наиболее соответствует его форме. Но, первоначальное название забылось, а в обиход твердо вошел русский вариант названия. Берега залива густо заросли камышом, и лишь в нескольких местах имелся доступ к воде. Я это хорошо знал, потому, что я часто приходил гулять сюда вместе с дедом, с отцом матери, пока он был жив. Дед любил наблюдать за утками, гусями и прочей водоплавающей птицей, которая откладывала яйца и высиживала птенцов в густых зарослях камыша.

Проезжая вдоль берега залива, я вдруг заметил небольшой туман посреди камыша. Это сразу привлекло мое внимание, потому, что учитель природоведения рассказывал нам, как образуются туманы и росы. А в это время суток они не должны были иметь место, особенно в летнее время и в такой засушливой местности, как Шамалдуу-Сай. Я из-за любопытства остановился.

– Одну минуту, а потом продолжу свой путь, – думал я.

И вдруг среди тумана появилось красивое свечение. Я точно знал, что в этой части залива нет и никогда не было электрического освещения.

– Наверно, рыбаки ловят рыбу, и освещают себе путь фонариками, – подумал я.

Я решил подойти поближе к берегу и посмотреть на красивое свечение.

По мере приближения к берегу уши стали чувствовать шум, похожий на работу насоса. Я оставил свой велосипед, и пошел по самому короткому пути к берегу залива. Выйдя к берегу, я не поверил своим глазам. Небольшой космический корабль стоял, вернее, висел прямо над водой залива, недалеко от берега. Красивое свечение и таинственный шум явно исходил от него. А туман всего лишь прикрывал его от берега. Я сначала думал, что это инопланетный корабль. Но простое очертание корабля, его скромные размеры не укладывались в мое представление об НЛО, поэтому я пришел к выводу, что это всего лишь муляж космического корабля. А предназначен он для привлечения посетителей. В округе давно ходили слухи, что надо бы на берегу залива построить зону отдыха, и она будет приносить прибыль поселку, так как поблизости нет таких природных условий, кругом только сельскохозяйственные поля и полупустыня, заросшая полынью. А недавно появились слухи о том, что какой-то богач уже прикупил землю вокруг залива, и скоро начнется строительство зоны отдыха.

Мне в голову пришла мысль, что этот богач решил начать с муляжа космического корабля.

Вдруг жужжание усилилось, и вода вокруг корабля пришла в движение. Вода двигалась в сторону корабля. Это было очень похоже на работу насоса.

– Да это же обыкновенная насосная станция, – наконец решил я, – её просто облепили оцинкованным железом и оформили под космический корабль.

Я знал одно место на берегу залива, где песчаная отмель глубоко вдаваясь в реку, образовывала небольшой мыс. Я решил по этой отмели как можно ближе добраться до насосной станции.

Когда я дошел до середины отмели, насосы стали жужжать еще сильнее, и движение воды в реке заметно усилилось. Я вспомнил предупреждения матери, и решил повернуть назад, чтобы продолжить свой путь. И в этот момент моя нога провалилась в яму на дне реки, а я сам упал в воду. Сильное течение воды понесло меня в сторону насосной станции. Я из всех сил старался плыть в сторону берега, но моя одежда и обувь мешали мне. Я вспомнил, что замочил деньги, и думал, что мне хорошо достанется от матери за это. Но вскоре я уже ясно осознавал, что тону, и что смерть неминуема. От этих мыслей стало невыносимо страшно, и я впал в агонию. В какой-то момент я поперхнулся и наглотался воды. Вода стала проникать в легкие, я делал судорожные попытки вытолкнуть её, но глотал еще больше и в какой-то момент от сильной боли в легких потерял сознание.

– 2 –

Я очнулся в каком-то в незнакомом мне помещении. Я открыл глаза, и увидел его безобразное лицо. Я сильно испугался, и от страха стал кричать, зовя на помощь свою мать. На меня смотрело страшное человекообразное создание, которое я мог видеть только в фильмах ужасов или в фантастическом кино. Не знаю, что на меня подействовало, но через минуту я уже перестал его бояться. Но, теперь-то я знаю, что он тогда подействовал на меня гипнозом, и начисто отключил у меня чувство страха. Тогда, в первый раз, он мне показался очень страшным и безжалостным, но позже, я их всех полюбил, и они на пять лет, вернее на сто пятьдесят лет, стали для меня самыми близкими существами на Белом Свете. И останутся таковыми в моем сердце, пока оно будет биться.

Я открыл глаза, и увидел его лицо. На меня смотрел один глаз, расположенный прямо в центре лица. Носа и рта, как такового не было. Был только глаз. Но скажу сразу, он не был одноглазым. У него было четыре глаза, по одной на каждой стороне головы. Как он мне рассказывал позже, это обеспечивало ему панорамное видение всего окружающего пространства. Рот у него располагался на макушке головы, так что принимаемая пища, прямиком, без лишних поворотов, направлялась в его желудок. А функцию носовых отверстий выполняли своеобразные жабры, расположенные вокруг шеи. Руки было две, но, на каждой по шесть пальцев, причем имелось по два больших пальца. И, как я понял, второй большой палец, расположенный напротив мизинца, если это можно было назвать мизинцем, обеспечивал силу хватки в два раза больше. А четыре пальца, расположенные как у нас в одну фалангу, были одинаковыми по величине, так что, они давали им только порядковые номера. Конечно, когда-то и у них тоже, у каждого пальца, как, и, у людей, были свои имена, и связанные с этими именами красивые легенды, но, они постепенно забылись, а в обиход прочно вошли порядковые номера, потому, что так удобнее.

Ног тоже было две, но с двойной ступней. Если у людей единственная ступня выступала только в одну сторону, то есть вперед, то у них, имеющаяся вторая ступня, располагалась противоположно человеческой. Так что, если смотреть на них сбоку, они напоминали перевернутую букву «Т». Как мне объяснил мой друг, это обеспечивало им хорошую устойчивость тела без лишних мускульных напряжений.

Следует отметить, что у них соединения скелета были устроены чуть по-другому. Если у меня ноги и руки в суставах изгибались только в одном направлении, то мой друг демонстрировал мне чудеса гибкости и все превосходства своего тела.

Еще было одно отличие в строении их организма, но об этом я расскажу чуть попозже. А в остальном, все как у людей, то есть большинство ученых отнесли бы их к гуманоидам. Издалека они и были похожи на людей.

С моим другом мы подружились быстро, и уже через сутки я следовал как тень за ним по пятам. Как я определял времени суток, находясь в закрытом помещении? У меня на руках были влагонепроницаемые, ударопрочные командирские часы, подаренные мне моим отцом, и которыми я щеголял перед своей любимой девочкой – Жибек. Часы эти были подарены моему отцу командиром полка за проявленную храбрость. Отец не любил рассказывать об этом, и не рассказывал никому, кроме матери. А мать любила рассказывать нам об этом, когда отца не бывало дома. Как я понял, в деревне расположенной по соседству с воинской частью, произошел пожар. Загорелись деревянные избы, и мой отец примчался на помощь одним из первых, и, рискуя собственной жизнью, вытащил из огня пятерых людей.

Эти часы оказали мне большую услугу в моем длинном космическом путешествии. Только по ним я определял, сколько суток, месяцев, лет прошло с того момента, когда волею судьбы, или скорее всего из-за своей глупости, я оказался в этом космическом корабле. И эти часы были для меня каким-то источником надежды, они непонятными потоками флюид связывали меня с далекой Землей. От них исходила еле заметная для меня земная аура, потому, что со временем, часы оказались единственным предметом земного происхождения, которые остались у меня. Одежда и обувь быстро поизносились, их пришлось выбросить и надеть универсальный для всех костюм. Но после возвращения на Землю, я понял, что эти часы обманывали меня. Нет вернее, часы точно отсчитывали Земное время, обманула меня действительность, которую очень трудно понять человеческому разуму.

Я назвал для себя своего друга Нео, ведь для меня он был новым другом. Обменивались мы с ним с помощью телепатии. То есть, то, что он хотел мне сказать, оказывалось у меня в голове само собой. А я по-привычке продолжал говорить вслух, ибо для меня казалось, что мыслить и говорить одно и то же. Конечно, со временем я понял, что мыслить и говорить, это совсем разные процессы. Просто, многие люди привыкли говорить все то, что они думают. А некоторые, как мой отец, не всегда говорят всем о том, о чем они думают. Есть даже люди, которые думают об одном, а говорят о совсем другом. Мой отец таких людей называл «неискренними».

Так что, я не знал, слышали они меня или нет, но я горланил все время, как разговаривал с обычным человеком. А болтал я языком очень много, может быть это было реакцией на душевные переживания. Мне кажется, что всю свою печаль, всю свою грусть и сожаление я пытался унять таким образом. А было из-за чего печалиться, грустить и сожалеть, и даже плакать. Но ни плакать, ни грустить не получалось, ибо, как я понял, мой новый заботливый друг отключил у меня части мозга, которые отвечают за эти психические реакции. Во-вторых, Нео объяснил мне, что я должен побольше говорить, а не телепатировать, иначе у меня атрофируются мышцы, которые задействованы во время разговора, и мне будет трудно поддерживать разговор с людьми после возвращения. Так, что я понял, что непременно вернусь на Землю.

А теперь не буду вас больше томить ожиданием, и отвечу на мучающие вас вопросы – «Как я оказался внутри инопланетного космического корабля? Когда мои новые друзья обнаружили меня? Почему они не оставили меня на Земле?»

Как мне рассказывал мой друг Нео, я попал вовнутрь корабля вместе с водой, которую они набирали в грузовой отсек. Я каким-то чудом прошел через отверстие диаметром 40 сантиметров, и оказался внутри огромного бака предназначенного для воды. Конечно, я был в это время в состоянии клинической смерти, и неудивительно, что я ничего не помню. Обнаружили меня, когда корабль покидал уже околоземную орбиту. Система безопасности упорно указывало на то, что в грузовом отсеке инородное тело. Но, ни металлодетекторы, ни сканеры твердых тел не могли определить точное местонахождение моего тела. И лишь только мощный рентгеноскоп обнаружил мое присутствие. Когда извлекли мое тело, я был почти мертв. Но у моих друзей были очень развитые технологии, благодаря которым, меня удалось вернуть к жизни.

А почему они не вернулись назад на Землю и не оставили меня? Да, было уже довольно поздно, и они очень спешили к себе домой. А на то были очень веские причины, с которыми я полностью согласился.

Мой новый друг Нео и его спутники были обитателями планеты Датай, которая вращается вокруг звезды Каф в созвездии Кассиопеи. Звезда Каф имеет всего три планеты, а планета Датай расположена второй по счету и является единственной пригодной для жизни. Датаиды освоили и другие две планеты, но только освоили, то есть там никто из датаидов не живет постоянно, а только ведется добыча полезных ископаемых с помощью интеллектуальной техники.

Датаиды обследовали не только близлежащие планеты и звезды, они достигли очень высокого уровня развития, что могут позволить себе путешествовать в самые отдаленные уголки Вселенной. Когда-то они побывали и на Земле, забирали с собой образцы грунтов и воды для изучения. И вот вода на их планете показала удивительные свойства. Она очень благотворно действовала на метаболизм веществ в организме датаидов, что хорошо укрепляла иммунитет и заметно удлиняла продолжительность жизни. Ученые-датаиды быстро научились синтезировать воду из водорода и кислорода, но, к сожалению, вода, полученная синтетическим путем на планете Датай, не обладала такими целебными свойствами. Тогда смекалистые датаиды поставили доставку воды из Земли в планету Датай на коммерческую основу, и теперь вода и разные коктейли на её основе продавались исключительным образом в фирменных магазинах крупного торгового синдиката. И следует отметить, что вода naturale или Земная, до некоторого времени была доступной только для богатых датаидов и сотрудников богатых синдикатов. А остальным датаидам приходилось довольствоваться синтетической водой или еще разными подделками под naturale.

Как говорят Земляне – не было бы Счастья, да несчастье помогло. Полтора года назад члены одной космической экспедиции прихватили с собой на планету неизвестный до этого вирус. Вирус нашел слабое место в иммунитете датаидов, стал вызывать различные болезни, которые стали быстро распространяться по планете. Смерть с косой начала бродить по планете и косить датаидов, сначала сотнями, тысячами, а потом миллионами. И в первую очередь смерть выбирала маленьких датаидов, то есть детей. А детей у них было мало, очень мало, я попозже расскажу о причине этого.

Правительство все силы бросило на борьбу с эпидемией. Тысячи ученых-датаидов ломали головы над изобретением лекарственных препаратов для борьбы с неизвестным вирусом. И один из ученых нашел чудодейственную формулу. И формула эта основывалась на aqua naturale. Применение препарата дало положительный эффект, многие датаиды стали поправляться, появилась надежда на спасение. Но, увы, выяснилось, что запасов земной воды очень мало, и её хватит, чтобы спасти лишь четверть населения планеты. Тогда правительство быстро скупило у торгового синдиката самые быстрые космические корабли, и отправило на планету Земля за живительной влагой. И вот я как раз оказался на пути, а потом, и внутри, первого, и единственного, из кораблей, который достиг Земли и набирал воду. А когда обнаружили меня, командир корабля дал команду на продолжение пути, он посчитал, что жизнь миллионов датаидов, стоит выше жизни одного землянина. Какое-то время я был зол на него, но когда своими глазами увидел масштабы эпидемии, я понял, что командир был прав.

Я два раза обещал вам, что расскажу еще что-то интересное о моих новых друзьях. Дело касается особенности функции размножения датаидов. На Земле люди делятся на мужчин и женщин, и с определением по половому признаку нет проблем. Человек рождается с врожденными чувствами, что он или мужчина или женщина. С годами эти чувства только усиливаются и подкрепляются. А у датаидов все было по-другому. Они рождались с признаками обеих половых групп, то есть, грубо говоря, они все были гермафродитами. И когда наступало время продолжения рода, они между собой договаривались, кто из них будет папой, а кто станет мамой для будущего ребенка. А достижения науки, со стопроцентной точностью позволяло им, заранее определить пол будущего ребенка. И многие семьи имели обычно по одному ребенку, редко – по два, поэтому, на этой планете детей было очень мало.

После трех лет проживания у меня сложилось впечатления, что у датаидов все запланировано и определено за много лет вперед. У них, конечно, был выбор. Но многие датаиды в той или иной мере придерживались рекомендации правительства. Например, правительство исходя из гендерного баланса, давало рекомендацию семьям насчет половой принадлежности будущего ребенка, и многие семьи соглашались с этим. Правительство даже рекомендовало датаидам определенную продолжительность жизни, и они строили свои планы согласно этой рекомендации. Ученые медики могли смоделировать запас жизненной энергии исходя из определенных параметров, так что если датаид хотел жить 100 земных лет, то погрешность в планировании могло составить от силы плюс-минус два года.

И так было всегда, пока неизвестный вирус не внес изменения в жизнь планеты по имени Датай, и начал миллионами истреблять её жителей.

А наука и технологии у датаидов были на высшем уровне, потому, что они выделяли этой сфере большую часть от доходов государства. Все датаиды были уверены, что наука и технологии будут служить им же.

Я научился очень многому за три года пребывания на этой планете. Я думаю, что эти годы для меня были как бы учебой в университете, только в этом учебном заведении преподавали предметы, о которых не знали на Земле. Я в совершенстве овладел техникой телепатической связи, теперь для меня не было преград для общения с любым живым организмом. Я научился синтезировать многие сложные и неизвестные на Земле химические соединения. Превратить один металл в другой, для меня было проще простого, я несколько раз успешно перестроил атом свинца, и получил золото высшей очистки. Я смеялся над тем фактом, что все это очень просто, а на Земле люди переворачивают миллионы тонн горных пород, чтобы добыть какую-то тонну этого металла. Я думал, вот я вернусь в свой Кыргызстан, создам целый научный центр, где буду обучать молодежь всему тому, что сам умею. Я думал, что если создадим лабораторию по синтезированию благородных металлов, и поставим производство на промышленный масштаб, ты легко сможем выйти из кризиса. Благо, что у нас, в стране, есть все основы для организации такого производства.

Эта благородная мысль мне придавала силу. Она была светом надежды, которая освещала мою одинокую, лишенную всех Земных благ, жизнь на этой планете. Но я был уверен, что я вернусь на Землю когда-нибудь, ведь мне это пообещал мой друг Нео. И чтобы не упустить время без пользы, я с тройной энергией взялся изучать науку и технологию датаидов. По моим расчетам мне было уже 19 лет, со мной уже считались как с взрослым человеком. Я окончил учебное заведение, где осваивал основы фундаментальных наук датаидов. Я участвовал во многих научных проектах датаидов, успел побывать на двух других планетах звезды Каф, своими глазами видел как на этих планетах машины с интеллектом, без какого-либо участия датаидов, добывают полезные ископаемые и отправляют их на Датай.

Я не мог понять одну вещь? На планете Датай было достаточно своих полезных ископаемых, но датаиды предпочитали добывать их на других планетах. Ответ мне сказал, опять же, мой друг и мой учитель Нео. Вначале датаиды тоже добывали полезных ископаемых у себя на планете, так было намного дешевле. Но потом выяснилось, что это приводит к структурным изменениям в природной среде, и к исчезновению некоторых видов живых организмов. Ученые провели большую пропагандистскую компанию среди жителей планеты, и многие датаиды стали выступать против добычи полезных ископаемых на планете Датай. Правительство было вынуждено искать альтернативные пути решения, и оно нашло. Сейчас добыча полезных ископаемых на соседних планетах обходится в два раза дороже, но датаиды согласны с этим, потому, что эта цена жизни на их родной планете.

Я должен довести до вашего сведения, что эпидемия неизвестного вируса была побеждена в течение года. Победа далась нелегко, погибла одна десятая часть жителей планеты, но смерть отступила назад. Я был очень горд, что в этой борьбе решающую роль сыграла простая вода с моей планеты. Где бы я ни был, меня везде встречали как героя, ведь у датаидов я ассоциировался с целебной водой. А когда узнавали, что мой организм на 80 процентов состоит из воды, они впадали в неописуемый восторг.

И так быстро прошло пять лет, и мне исполнилось двадцать лет, когда мой друг Нео сообщил мне весть, которую я с нетерпением ждал все эти годы. Он мне сообщил, что на этот год назначена космическая экспедиция в галактику Млечный путь, а именно в Солнечную систему, и именно на планету Земля. Запасов земной воды становится все меньше, и правительство решило заранее подготовить необходимый запас aqua naturale. Я был очень рад, что мне предстоит возвращение на Землю и встреча с родными людьми. В глубине души я очень радовался тому факту, что я увижусь со своей матерью, обниму её, буду вдыхать её неповторимый запах. Буду есть пищу, которую она приготовила своими руками, а она будет смотреть на меня, или гладить по голове…

– 3 –

Корабль вышел из плотных слоев атмосферы и приближался к Земле. И вот далеко, на западе я увидел очертания озера Иссык-Куль. Моя мать была учительницей географии, и я с детства имел тесный контакт с географическими картами. И отец мой любил показывать на карте Кыргызстана города, горы, реки и озера, так, что мне хорошо запомнилось очертание Иссык-Куля, и я его не спутал бы ни с чем. Корабль пошел на снижение, и я уже видел голубую извилистую нить реки Нарын, которая еще поблескивала среди гор, при заходящем свете солнца. Значит, наступают сумерки, и корабль летит с востока на запад, и на Земле – май месяц.

Мои друзья набрали воды в люки, высадили меня и полетели обратно к себе домой.

Здесь многое изменилось за время моего отсутствия. Я шел по асфальтированной дороге, которая была проложена вдоль залива. На месте полей, примыкающих к заливу, были построены добротные многоэтажные дома, красотой не уступающие домам, которые я видел в журналах. Мой городок уже не был маленьким пыльным поселком, который я покинул пять лет назад, а вместо него сияли и сверкали огни богатого города, уверенного в своем будущем. К моему удивлению, на западном берегу реки, где раньше была пустынная возвышенность, стоял и сиял огнями тысяч ламп новый город или микрорайон с фешенебельными домами. Из левого берега реки Нарын, ниже залива начинался красивый висячий мост, второй конец которого упирался в новый микрорайон. И мост тоже был освещен огнями тысяч ламп, что придавало ему празднично-торжественный вид.

– Ничего себе, – подумал я, – как они успели за пять лет построить столь много.

Я направился к себе домой, на 12-й километр, как называли нашу улицу, в дом № 8. Как только я вошел в жилые кварталы, меня покинула уверенность, что это мой поселок. Первый встречный, которого я встретил на улице, разговаривал на непонятном мне языке. Включив свои телепатические навыки, я понял, что это был китайский язык. Я шел по знакомым, в то же время незнакомым мне улицам к себе домой. Улицы сохранились, но всюду стояли новые дома, было заметно, что уровень жизни кардинально вырос. Центральная улица, которая в моей памяти осталась с изношенным асфальтом, с многочисленными ямами, блестела новым асфальтовым покрытием, это даже был не асфальт, а что-то другое. Тротуары были ухоженными, всюду была зелень и вода. Улицы были ярко освещены. И всюду было очень много китайцев. Китайская речь была повсюду, даже рекламные вывески магазинов и кафе были написаны китайскими иероглифами. Несколько раз видел надписи на кыргызском, но почему-то написанные латинским буквами. Это стало меня настораживать, и в голове мелькнула одна мысль, но я сам испугался этой мысли. Мне была противна эта мысль, и поэтому я не стал спрашивать прохожих для выявления действительности. Потому, что эта действительность была бы для меня страшным ударом, крушением всех надежд на встречу с родными, с мамой.

И я не хотел спрашивать об этом, вернее я боялся спрашивать об этом, и упрямо шел к своей улице, к своему дому.

Я пришел в свой дом. Нажал на кнопку электрического звонка на калитке. Вышел молодой парень, или, скорее всего юноша. Ему было примерно пятнадцать-шестьнадцать лет. Он открыл дверь, поприветствовал меня на кыргызском и пригласил в дом. Что-то знакомое и родное чувстовалось в лице парня. Позднее я понял, что он был отдаленно похож на меня в его годы. То есть, если бы кто-то увидел нас вместе в тот момент, то принял бы за родных братьев.

Я вошел в дом. Это был новый дом. Ничего от нашего дома в нем не было.

Парень поставил передо мной чайник с зеленым чаем, налил в кружку чая, протянул мне, и только после этого спросил – «Кто я такой? И кому в этом доме я пришел?».

В ответ я задал ему вопрос: «А который сейчас год?»

Он ответил:

– Две тысяча сто пятьдесят девятый год от Рождества Христова!

У меня исчезла земля из-под ног. Ком обиды скатился к горлу, застрял где-то в области адамового яблока и мешал мне дышать. Слезы навернулись на глаза, я не мог больше сдерживать их. Я заплакал. Я заплакал от горькой обиды на судьбу, от обиды на своего друга Нео, за то, что он меня обманывал. Нет, он меня не обманывал, он просто умолчал всю правду, он мне не рассказал всю правду.

Оказывается, за эти пять лет, пока я летел и жил на созвездии Кассиопеи, и летел обратно, на Земле прошло сто пятьдесят лет, вымерло и сменилось два-три поколения людей.

Нет уже в живых моей матери, моего отца, брата и любимой Жибек. Они умерли и были похоронены примерно сто лет назад.

Сто пятьдесят лет. Вот чем можно было объяснить все эти изменения. Многое изменилось на Земле за это время. Когда я улетал, в Кыргызстане большинство населения составляли кыргызы, государственные бумаги заполнялись в основном на русском и кыргызском языках. А сейчас, как мне объяснил парень – мой дальний родственник, население Кыргызстана на семьдесят процентов состоит из людей говорящих на китайском языке – это в основном потомки китайских переселенцев и местного населения. Русский язык перестал употребляться восемьдесят лет назад, а сейчас все пользуются китайским, и очень редко кыргызским языком для общения.

Я посидел еще немножко в моем, или вернее уже в доме родственников. Мы быстро нашли общий язык с парнем, ведь мы почти были ровесниками, и тем более дальними родственниками. Я узнал от парня много полезного для себя.

Как выяснилось, после моей пропажи мать тяжело заболела, и долго не протянула. Она прожила где-то пять-шесть лет после того случая. Все посчитали, что я утонул в реке. Очень долго искали тело, но не нашли.

Мой брат женился на Жибек, у них родился сын, которого назвали моим именем. Моя мать настояла на этом, она хотела, чтобы память обо мне осталась навсегда. Отец пережил всего лишь на год мою мать.

Так вот, мой брат и Жибек, приходились прадедом и прабабушкой этому молодому человеку, который беседовал со мной. Прабабушка рассказывала внукам историю о пропавшем брате своего мужа, показывала фотографии. Фотографии эти и сейчас лежат в сундуке прабабушки в комнате Праотцев. Эта такая комната, где вывешена генеаналогическая карта их рода, материалы имеющие отношение к их фамилии.

А внук, то есть, отец парня, рассказал ему эту интересную историю.

Я попросил у парня разрешения на осмотр комнаты Праотцев. Он повел меня к дальней угловой комнате большого дома.

Здесь все было устроено заботливыми руками моей любимой Жибек. На самом верху висела свадебная фотография моих родителей. Мне стоило очень больших усилий, чтобы посмотреть на эту фотографию. Моя любимая мама, мой любимый отец, какими они были молодыми, какими счастливыми они выглядят на этой фотографии. Внизу была фотография, где запечатлены мой брат и Жибек, наверно перед свадьбой. Как хорошо, что Жибек вышла замуж за моего брата. Как я говорил, мой брат унаследовал характер отца, всегда заботился обо мне, или о других. Лучшего мужа для Жибек и не нашлось бы во всей округе. А дальше были фотографии детей моего брата и Жибек, а ниже – их многочисленных внуков.

Но они уже не были для меня родными. Конечно, в действительности они были моими родственниками, у нас были похожие наборы ДНК, но огромный пласт времени отделял меня от них. Они были людьми другой эпохи, другого времени. Времени, которое, уже прошло, но, и не наступило для меня. И, в конечном счете, эти люди были для меня чужими, и их время было для меня чужим.

– Извините, а вы наш родственник? – прервал мои раздумья юноша, чем-то похожий на меня.

– Да, – ответил я.

– Я вроде бы всех своих родственников знаю, а вы, к какой семье относитесь? – спросил опять юноша.

– Я уже для вас почти… – остановился я вовремя, не успев сказать слова «чужой», и перевел разговор на другую тему.

– Извини, мне пора уходить, спасибо тебе за интересный рассказ, – сказал я, и, поблагодарив юношу еще раз, вышел на улицу.

Значит, моих родных уже нет в живых. Я одинок в этом, «чужом» для меня, мире.

Я решил пройтись по знакомым мне улицам, и не заметил, как оказался перед домом, в котором жила Жибек.

Здесь все постройки были сохранены, как и сто пятьдесят лет назад, я говорю, так, потому, что дом и все постройки были новыми, построены где-то 20-30 лет назад, но, они точно повторяли местоположения и очертания старых.

Я начал внимательно осматривать внутрь двора, и вдруг увидел ЕЁ.

Она стояла спиной ко мне и поливала из лейки красные тюльпаны, которые дружно расцвели в клумбе, посреди двора.

И волосы, и осанка, и все движения тела были её, но она примерно на пять лет была старше той Жибек, которую я в последний раз видел сто пятьдесят лет назад. Нет, эта была не Жибек, потому, что она умерла и была похоронена восемьдесят лет назад.

Вдруг она повернулась, посмотрела в мою сторону, и заметила меня. Наши взгляды встретились. Нет, это была не ОНА.

Я решил продолжить свой путь, и зашагал дальше.

Я уже прошел примерно сто метров по улице, когда услышал звук быстрых, догоняющих меня, шагов.

Не успел я обернуться, как кто-то взял меня за рукав. Я обернулся и увидел её.

Это была ОНА – та незнакомая девушка, которая теперь жила в доме Жибек.

Она смотрела на меня, я смотрел на неё, и мы оба молчали. Но, наши души уже разговаривали друг с другом.

– Остановись! Останься! Ведь, я так тебя ждала, – сказала её душа.

– Но, ты же меня не знаешь, – сказал я.

– Да! Я тебя не знаю, но я знала, что ты, когда-нибудь, придешь ко мне, – говорила её душа.

– А как ты знала, что я приду? А ты уверена, что это – именно я? – задавал я вопрос телепатически.

– Я все тебе потом объясню, а сейчас ты оставайся со мной, прошу тебя, – умоляла её душа.

ЭПИЛОГ

Я сидел у неё дома, и пил чай, а она рассказывала мне свою историю. Вернее, она не рассказывала, а молчала, смотря мне в глаза. Молчала и улыбалась. А я тоже молчал и слушал её рассказ.

Она родилась в Урумчи и до окончания школы жила в этом городе. После школы она поступила в один из пекинских университетов, и там встретила свою большую Любовь. Её избранник тоже учился в одном из университетов, был одним из подающих большую надежду студентов. Еще в студенческом возрасте он успел создать вместе со своими друзьями успешную IT-компанию, которая с каждым годом все громче и громче давала знать о себе на китайском рынке. Все шло по плану, все складывалось удачно, и они задумывали соединить судьбы, и оба ждали только окончания учебы.

И они были бы счастливы, если трагический случай не разрушил их планы. Они попали в автомобильную аварию, когда возвращались после покупки свадебного платья. Её возлюбленный погиб на месте, а она навсегда утратила способность говорить. Она навсегда осталась немой.

Ей было очень трудно вынести горе, которое свалилось на её голову. Она очень долго пролежала в коме, после больницы впала в депрессию. И даже думала совершить суицид, если бы не таинственный монах, которого она случайно встретила на берегу реки.

В тот день она пришла на берег реки только с одной целью – утопиться. Все у неё было приготовлено как следует, она даже пришила к куртке тяжелый груз, чтобы тело легко пошло ко дну.

Когда она подошла к берегу, монах стоял у моста, и скучающим видом смотрел на течение воды. Он поднял голову, посмотрел грустными глазами на неё, и снова отвёл свой взгляд в сторону. Но этого было достаточно, чтобы она изменила свое решение.

Глаза монаха говорили ей, что человеческая жизнь бесценна, и она дается человеку не просто случайно, а чтобы её ценили. И, если ты сможешь правильно оценить свою ЖИЗНЬ, то ОНА не останется в долгу перед тобой.

Она до сих пор не знает, что подействовало на неё, но она решила жить. И в душе зародилось какое-то предчувствие, что что-то должно произойти, но в то же время, в душе появилась уверенность, что это уже не будет страшным, ведь самое страшное уже произошло.

На следующий день она увидела сон. Во сне она очень долго странствовала по миру, искала чего-то, но не знала, чего искала. Потом она попала в какую-то горную страну, долго ходила по горам и долинам в поисках чего-то неизвестного. Позже она оказалась в каком-то маленьком городке на берегу реки, на незнакомой улице, перед небольшим кирпичным домом. Ей очень хотелось войти внутрь дома, словно какая-та невидимая сила тянула её в дом. Вдруг неожиданно появился таинственный монах, которого она встречала на берегу реки.

– Видишь, ты правильно оценила свою жизнь, и она теперь хочет отблагодарить тебя, – сказал он, показывая рукой на кирпичный дом.

Она ничего из сказанного не поняла. Ей только хотелось зайти в дом, и посмотреть что там внутри.

– Он когда-нибудь сюда вернется, – сказал монах, и исчез.

Она проснулась, а в душе оставалось унылое сожаление о том, что так и не удалось увидеть тот таинственный дом изнутри.

С той ночи у неё в душе появилось решительное стремление найти ту страну, тот городок, ту улицу, тот дом. Она твердо верила, что этот дом существует. Она просмотрела сотни тысяч фотографий разных стран с горным ландшафтом. Её сердце подсказывало, что эта страна находится рядом. Она была в Монголии, Казахстане, посетила все горные республики России – Алтай, Хакассию, Туву. Но только приехав в Кыргызстан, она сразу поняла душой и сердцем, что тот городок надо искать именно здесь. Стоило ей только посмотреть на карту, и она знала, куда надо ехать.

Она приехала в городок и вышла из железнодорожного вокзала, набросив на плечи свой рюкзачок. Полдня она бродила по незнакомым улицам, пока не нашла искомый дом. На калитке висела, какая-та табличка на местном языке. Она еще долго мучила бы себя, гадая о её смысловом значении, если бы не подошли две школьницы. Одна из них на чистом китайском сказала, что в доме никто не живет.

– А что на табличке написано? – спросила она, написав свои слова на бумажке.

– Дом продается, – ответила одна из школьниц.

Она купила дом, и вот уже год живет здесь. И ждет здесь своего возлюбленного.

Она закончила свой рассказ и замолчала.

– Извините меня за некультурность, я даже не спросил, как вас зовут, – сказал я ей. – Ведь я даже не знаю, как вас зовут.

– Меня зовут Сычоу, – ответила она.

У меня было чувство, что меня как будто кто-то ударил кувалдой по голове. Мой мозг улавливал телепатическим способом всё, что мне передавала моя новая знакомая. Она думала по-китайски, то есть свое имя она в своем мозгу произнесла на китайском. А мой мозг переводил все это автоматически на понятный мне родной язык души.

Её имя на китайском языке означал «шелк», то есть то же, что и Жибек на кыргызском.

Москва, 1 июня 2012 года

© Суюнали Найманов, 2012