Монолог страждущего

Маленькое приключение жертвы безденежья

Из книги: Мельников В.Я. Сочинения. – Б.: Просвещение, 2003. – 598 с.

ББК 84 Р7-4
УДК 82/821
М-48
ISBN 9967-02-296-5
М 4702010202-03

Ох, и тяжкая нонче жисть пошла, да… И пожаловаться-то некому. Прямо хоть ложись да  помирай. Нет, право слово, какая-то не настояшшая жисть. Как во сне аль в сказке, ей-богу.  Взять хотя бы меня со старухой. Пенсия у нас  на двоих такая махонькая, чтоб только с голодухи  не окочурились. Зато как включишь телевизер – мать честная! И стар и млад с утра до ночи жуют аж хруст стоит, кофеями, кефирами и пепси запивают, орбитом закусывают, памперсами с тампаксами промакиваются. Я эти названия никчемные на всю жисть запомнил. А старуха моя как услышит про женски прокладки, так сразу на образа  крестится.

И самая главная забота у той кушающей  публики -  как посуду побыстрей помыть. Штоб, значит, снова потрапезовать. И откуда у них столько  жратвы  берется? Особливо у иностранных граждан. Вот нам все время две ненашенских деревни показывают. Так, там на их праздник такую сковороду тушеных овошшей с мясом зварганивают, што на этой посудине хватит места в хоккей сыграть. А когда  опоражнивают, тут же цельной бригадой зачинают свои  сковороды скрести и отмывать от жира. Вроде как соревнование устраивают, спешат поскорей управиться, штоб снова угошшеньица отведать. Эх, мне б туда, ёшь твою клёш… До чего ж завидки берут, аж в животе урчит.  Однако до тех деревень, наверно, далековато ехать, а? И билеты, пожалуй, дорого стоят.

В таком разе я бы  согласился с собачками пожить. А што? Для них имеются и консервы  с мясным паштетом и всяко лакомство.  Вон как  гуляш наворачивают да чавкают, за ушами трешшит. У меня прямо слюнки текут. Мы-то  с бабкой  уж и забыли. как мясным духом пахнет.

А ешшо бывают по телевизеру передачи про кухни и рестораны. Господи, боже мой, спаси и помилуй! Я как погляжу на тот смак, так сначала дурею, а потом зверею. Так бы взял и разбил свой яшшик. А мне его, между прочим коллектив магазина, где я грузчиком работал, при уходе на пенсию подарил. Знаешь ли, какая жисть была тогда у меня?  Распрекрасная! Получки на все хватало – и на овошши, и на фрукты, и, конешно, на мясо с  колбасой, и на водочку. Да ешшо тринадцату зарплату и премии давали. Все праздники революционные, Восьмое марта и Новый год  коллективным застольем отмечали..Штоб без этого -  и помыслить себе никто не мог. А нонче про то веселое застолье одни воспоминания остались. А в будни, бывалочь, разгрузишь машину со спиртными напитками, только присядешь в подсобке передохнуть, продавшица Любка тут как тут – пузырь бормотухи с колбасой и краюшкой хлебушка подносит. Выпьешь, закусишь и хорош! Допрежь бормотуха-то копейки стоила, а шшас – дорогушшая!  К тому ж против старого розливу далеко хуже, не  забориста.

Как-то размечтался я про те застольны времена и такая  тоска взяла, што хоть волком вой. Ну и порешил я тогда – однова живем, заначу-ка  от бабки  пенсию и схожу в новый магазин, што заезжий турка  открыл. Надо сказать, в том доме раньше был гастроном. Теперя магазины-то чуднó стали называться. Э-э, как его? Ну вот, опять запамятовал. Вроде как на три буквы… Ась? Как говоришь? Шоп? Точно так, правильно подсказываешь. А ешшо есть  совсем  антересное название … сукинмаркент – во как! Тьфу ты, зараза, язык поломаешь! У меня через те шопы со старухой скандал получился. Но про то  маленько опосля расскажу.

Пошел, значит, я до турка. Ага. Иду и сам с собой рассуждаю. При советской власти как было? Идешь  в магазин – бери авоську побольше, может и перепадет какой дефицит с черного ходу. Там уж принимай, сколько дадут.  А деньги на покупки завсегда в кошельке носили. Сёдни  надо с двумя авоськами ходить. С большой — для денег, с маленькой – для продуктов. Ну, я покупатель мелкий, взял совсем маленькую авоську, а пенсию в кармашке пригрел. Иду и думаю, будь што будет. Пришел и не узнал старого  гастронома, такое нарядное стало здание. Только вот беда, двери не видно. А ведь помню — была! – такая толстая, из хорошего дерева и с тугой пружиной – зевак по заду шмякала. Обошел вокруг два раза – нету двери, везде одно стекло.  На шшастье посетитель попался. Подошел тот близко к стеклу  -  оно перед ним само и раздвинулось. Чудеса!  Однако я тоже не из робких – таким же манером внутрь проскочил. А там тишина, покупателей мало, зато обслуги много,  так и зыркают ребята по сторонам, стерегут, штоб никто ничего не спер.  Но я к промтоварам  ихним не подошел, сразу направился в продовольственный отдел. Чего там только нет – и мясо, и колбаса, и сыры разных сортов, и навалом овошшей, фруктов, и спиртные напитки… Я, конешно, первым делом на бирочки с ценами поглядываю. На каждой рядок цифири, а  в аккурат посередке точечки стоят. Я почему-то сразу подумал, што  главные цифирьки – те, што слева, а те, што  справа после точечек, – так, мелочь копеешная.

Прикинул в уме и возрадовался – оказывается, здеся и на мою  пенсию   кое-што  хорошее можно купить. Короче, взял я смело  кило говяжьей вырезки, а еще колбаски, сыру и бутылку водочки. То-то попируем с бабкой!

У кассы  строгая девица велела выложить на прилавок все, что взял, пальчиком по кнопочкам поводила и назвала сумму, от которой  меня пот прошиб.  «Вы, — говорю ей, — неправильно пошшитали. Я в уме прикинул и должно быть  в сорок раз меньше». «Как это так, — возмушшается кассирша, — вы в уме шшитаете, а я на машинке».

И называет цену каждой покупки.

«Так там же точечки стоят, неужто вы не видите?» – кипячусь я.

Девица смотрит на меня как на придурка и скушным голосом поясняет,  мол,  точечки стоят для удобства, штоб сотни и тышши лучше видно было. Так, дескать, во всех  приличных  сукинмаркентах принято. А вам, говорит, ежли нечем платить, то так и скажите. Оставьте товар и уходите, пока охрану не позвала.

Забрал я свою пустую авоську и пошел куда глаза глядят. Ноги сами привели в магазин, где до пенсии работал. Цены там тоже ого-го, однако мне уж и покупать-то расхотелось. Заглянул просто так, штоб с Любкой своим горем поделиться. Рассказал ей все как было. Она баба сердобольная, пожалела меня, угостила как когда-то  кружком копченой колбаски и бутылочку бормотухи выставила. Выпил я, да видно слаб стал – захмелел сильно.  Все канавы и ямы брюхом обтер, пока домой добрался. Глянула на меня старуха и взъерепенилась. «Где набрался, где шатался?» – очень сурьезно меня спрашивает. А я, знай, помалкиваю, про себя думаю: «Как же, так я тебе и доложил. Шшас, разогнался». А старуха никак угомониться не может, от бабьего любопытства так и вьется. Прямо с ножом к горлу подступает, скажи, где был, да и все тут. Вижу, не отцепится, пока не откроюсь. «Ну што заладила, где да где, — говорю. – В шопе я был, понятно?»

Как сказал, она пуще прежнего взъярилась. «Оно и видно, охальник ты бесстыжий, — кричит, — не иначе как у  негра в этом самом месте гостевал!»

Поначалу я не допёр, об чём это она, и спокойно поправляю: «Не у негра, а у турки».

«А мне все едино, у кого в  заду ты обмарался, — шумит старуха, — только чиститься и обстирываться будешь сам». Тут только я догадался, хоть и выпимши был, про што она толкует. Вот так завсегда, сама не дослышит, а я виноватый. Прямо смех и грех.  Однако ж,  чую, пора ей все в подробностнях и  по порядку доложить, а то плохо будет. Рассказал всю историю, а под конец гостинец выложил – колбаску, што не доел и сберег для нее. Растрогалась старая, одежку на мне сменила и пообешшала, што  грязную сама постирает. А потом налила тарелочку горохового  супчика, хоть и постного, но вкусного. Поел я горяченького, лег в чистую постелю и думаю: мы-то, што, мы ешшо ничево живем, а есть ведь люди, которым совсем худо. Намедни, к примеру, соседка к нам за солью заглянула и рассказала про мужа своего Михаила Касьяновича, у которого аппендицит случился. Сходил он в больницу, там доктор посмотрел, пошшупал и говорит, это, мол, гастрит у тебя. А через три дня Михаил Касьянович чуть не помер. «Скорая» увезла его  на операцию. Да, видно, не все ладно, месяц мается болезный. А жена как придет в больницу, так слышит: несите то, несите сё.  Постельное белье иль халат ешшо ладно, денег не требуют, свое принесла. А вот лекарства надо в аптеке покупать. И цены там такие!.. Всё    из дому продала, штоб купить  те лекарства, а ей говорят, это, мол, только начало. «Да где ж я столько денег возьму?» – плачет она, а врачи плечами пожимают. Не можем же мы, говорят, за свой счет лечить, у нас тоже зарплата маленькая, «Видно, придется мужа домой забирать, недолеченного», — сетует соседка.

Ох-хо-хо… Так мы и живем один другого хуже, А все одно жить хочется.

Рассказ включен автором в новую книгу "Знак скорпиона" (том первый)

Скачать полный текст книги

© Мельников В.Я., 2008. Все права защищены
Произведение публикуется с письменного разрешения автора