Когда плачут мужчины

(повесть)

Автор — начинающий писатель, творчество которого связано с его профессиональной деятельностью в органах госбезопасности. Основное действие повести происходит в Баткенской области Кыргызстана, где пересекутся трагические судьбы людей и – птицы-беркута. Они станут заложниками обстоятельств, времени, Судьбы. Бывший воин-интернационалист, «афганец» Тимур Байсеитов, с поломанной судьбой, с разбитой верой и потерянной любовью объявляет всему миру войну, становится террористом номер один. Он даже не догадывается, что у него есть сын — сержант пограничных войск, который, защищая рубежи Родины, встретится с ним в бою. Герой повести загнан Судьбою в угол. Сумеет ли он выйти из этой ситуации, воскресить в своей душе террориста (Лиса) свою же, потерянную душу «афганца» Тимура Байсеитова? Об этом мы узнаем, прочитав повесть Асана Ахматова «Когда плачут мужчины».

Посвящается Чингизу Айтматову

Что было — то прошло, 
    что прошло — то ушло,
    что ушло — того не вернуть назад. 
    Восточная мудрость

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Терроризм — самое опасное явление современности, приобретающее все более разнообразные формы и угрожающие масштабы. Террористические акты приводят к массовым человеческим жертвам, оказывают сильное психологическое давление на большие массы людей, влекут за собой разрушение материальных и духовных ценностей. Терроризм приводит к противостоянию национальных групп, порождает вражду между странами, провоцирует войны, сеет недоверие и ненависть между людьми, у которых искажается представление о справедливости, защищенности со стороны государства.

Терроризм как массовое и политически значимое явление — результат повальной «деидеологизации», когда отдельные группы в обществе начинают ставить под сомнение законность и права государства и этим оправдывают свой переход к террору для достижения собственных целей. Различные преступные группировки совершают террористические акты для устрашения и уничтожения конкурентов, для воздействия на государственную власть с тем, чтобы добиться лучших условий для своей преступной деятельности. Жертвой террористического акта может стать каждый — даже тот, кто не имеет ни малейшего отношения к конфликту, породившему террористический акт.

Ещё одно опасное явление в современном обществе — это проблема наркотрафика и наркомании. Данное явление остается также одним из источников финансирования терроризма. К сожалению, прилагаемые усилия по противодействию этому злу не всегда приносят желаемые результаты. И этому есть объективные причины. Уровень терроризма и конкретные формы его проявления представляют собой показатель, с одной стороны, общественной нравственности, а с другой — эффективности усилий общества и государства по решению наиболее острых проблем, в частности, по профилактике и пресечению самого терроризма. Несмотря на имеющиеся трудности, органы Государственной службы национальной безопасности Кыргызской Республики в непростых условиях проводят титаническую работу в данном направлении. На сегодняшний день терроризм и наркотрафик остаются серьезной угрозой безопасности нашей страны. Эффективность борьбы с этим злом, в том числе возможность уберечь Кыргызстан от превращения в транзитную страну для наркотиков, зависит не только от органов национальной безопасности, но и от каждого из нас, от нашей гражданской позиции. Мы должны четко понимать, что судьба государства и его будущее — в единстве и сплоченности нашего народа.

Полковник Государственной службы
    национальной безопасности Кыргызской Республики
    Бектемир ИСАБЕКОВ

БЕРКУТ 

Крылья старого беркута искали встречные воздушные потоки, которые могли бы поднять птицу вверх. Но, как назло, погода была безветренной. Не было ни малейшего намека на какое-либо движение воздуха. Он словно застыл и стал вязким, тягучим, тяжелым. Такие минуты безветрия пугали беркута. Ему казалось, что за этой безмятежностью всегда скрываются неожиданные сюрпризы, которые могут ограничить его свободный полет. Тем более что прошла пора, когда он лишь движением крыльев мог подниматься на головокружительную высоту, выслеживая зоркими глазами добычу, и складывать крылья и камнем лететь вниз, успевая за эти мгновения нагреться, словно падающая с небес звезда. И это были, наверное, высшие минуты счастья его птичьей жизни, когда он, воспарив над миром, мог показать свое полное превосходство над ним. И не было в тот момент пощады никому, будь то косуля или другой крупный зверь… Но то было тогда, в молодости, когда он мог свалить даже волка, славившегося своей проворностью и умом. Теперь же беркуту все трудней и трудней было взлетать на былую высоту. Его место заняли молодые беркуты, которые согласно законам природы вытесняли его вниз, поближе к земле. И как бы ни было птице свободно в небе, каждый раз в этом пространстве ему оставалось все меньше и меньше места. Вот и сейчас беркуту пришлось снизиться до высоты — почти наравне с гребнем каменного ущелья. Но это его пока не пугало. На то у него были свои причины. И если для людей здешние крутые, каменистые горы считались высокими, чуждыми и непреступными, для беркута они по-прежнему оставались родными и близкими. Он всегда мог в них укрыться и защитить себя от неожиданностей. Только одного боялся беркут — встречи с человеком. Но так бывает всегда: чего боишься, то и случается.

Опустившись в ущелье, беркут вдруг слева от себя заметил какое-то движение. То были люди. Они находились от него так близко, что чувствовалось их тяжелое дыхание. Выстроившись в цепочку друг за другом, прижавшись к скалам, люди двигались по едва заметной тропе. Хорошо вооруженные, они сгибались под тяжестью сумок. Впереди идущий стал показывать рукой в сторону беркута и что-то объяснять другим. Люди приостановились, заспорили, один даже вскинул автомат. Беркуту стало по-настоящему страшно. Его сковал страх, потому что человек был сильней беркутиного рода, и он боялся людей. Боялся с тех пор, когда человек смог добраться до их гнезда и разорить его, разрушить законы мироустройства гордой птицы. То был молодой, начинающий «беркутчы», который выкрал его птенцом из гнезда, возведенного птицами-родителями. «Беркутчы» принес его в свое логово и попытался подчинить себе, ограничить свободу вольной птицы. Но беркут не смог покориться воле человека. Возмужав, он при первой возможности улетел от своего хозяина. Пребывание в неволе помогло ему хорошо изучить нравы людей. Они были чужды тому мирозданию, где царил гордый разум свободной птицы. С тех незапамятных времен птица-беркут видит в человеке врага и избегает встречи с ним. Вот и сейчас страх заставлял его подняться ввысь и улететь подальше от людей, стать недосягаемым. Но беркут был стар, силы на исходе. Кроме встречного воздушного потока, ему требовался отдых. В голове гордой птицы пронеслась предательская мысль: «Неужели конец, и мне снова суждено потерять свободу?..» И хотя старость приближалась, мысль о том, что ему предстоит умереть в неволе, привела беркута в неописуемый ужас. Глядя на горстку людей, беркут испытывал панический страх, который возникает перед теми, кто сильней тебя. И вдруг птица-беркут сама для себя решила — чем снова терять свободу, она лучше камнем упадет на дно пропасти и разобьется насмерть. Сгинет вот так просто, но свободу человеку не отдаст! И беркут приготовился совершить предсмертный полет на дно пропасти… Вдруг птица почувствовала, как воздушная волна поднимает её. Это было её спасением. Новые воздушные потоки набирали силу, и это вернуло птице уверенность в себе. Беркут, взмыв вверх, стремительно уносился дальше и дальше от людей. Но людям уже не было дела до беркута. Не знала птица, что с тех пор, как беркуту пришлось соприкоснуться с ними, их нравы сильно изменились. Теперь люди с оружием в руках в горы стали ходить не на охоту, чтобы добывать себе пропитание или разорять гнезда беркутов. Они стали заниматься контрабандой наркотиков, становились наркокурьерами и распространяли по всему свету белую смерть. И те люди, которых сегодня встретил беркут, были из этой категории нелюдей и никак не представляли для рода беркутов какую-либо опасность.

Однако беркуту это было невдомек. Для птицы существовал лишь один закон: от человека надо держаться подальше.

АЙДАР

Не сразу старому беркуту удалось избавиться от пристального внимания человека к своей персоне. В соседнем ущелье его заметила другая группа вооруженных людей. Но на этот раз это были не контрабандисты, а пограничный наряд, который возглавлял молодой лейтенант пограничной службы Кыргызской Республики Абдрасулов Айдар. С ним в наряде охрану государственных границ осуществляли четверо молодых бойцов. Среди них оказались и такие, которые впервые увидали эту удивительную птицу. Сержант Алымкулов Темирлан удивленно смотрел на завораживающее парение беркута. Его поразил невероятный размах крыльев летающего хищника. При виде такого неожиданного зрелища сержант воскликнул:

— Смотрите, товарищ лейтенант, какая поразительная птица!

— Это беркут, сержант. Ты что, раньше не видел беркутов? — поинтересовался молодой офицер.

— В живой природе нет. Я уже здесь больше года, товарищ лейтенант, а такую большую птицу вижу впервые.

— Да, редкостная она сейчас… В Красную книгу занесена. Вытеснили мы, «человеки», их из мест обитания. Вот и мало осталось.

— Но они же высоко в горах обитают, товарищ лейтенант. В высоких скалах, куда не доберется простой человек!

— Вот именно, простой человек. Поди, сейчас простых-то и нет. Сечешь, сержант?

— Все равно, товарищ лейтенант. Я с вами не согласен. Слишком уж высоко для человека, — не умолкал сержант.

— Высоко-высоко, а куда только люди теперь не добрались. Вот мы с тобой — что здесь делаем, на этой высоте?

— Нашу границу охраняем.

— От кого, спрашивается?

— От различных контрабандистов и лиц, намеривающихся посягнуть на нашу Родину.

— Правильно говоришь, сержант. Но при этом запомните, — теперь уже он обратился ко всем: — мы охраняем не только нашу землю, но все, что на ней есть, в том числе и этого беркута, который занесён в Красную книгу. Он тоже богатство нашего народа. Вам ясно, товарищи солдаты? — спросил лейтенант, потом остановился, посмотрел на часы и скомандовал: — Я вижу, вы чуть-чуть притомились, объявляю перекур на пятнадцать минут!

Солдаты, сняв с плеча автоматы, с облегчением повалились на землю. Двое из них были нового призыва, и первый раз вышли в наряд. Лейтенант не упускал их из виду и краем глаза постоянно наблюдал за ними. Чувствовалось, как тяжело дается им этот их первый выход — от непривычки. Да и рельеф местности был очень сложным. По маршруту движения наряда значились каменистые скалы, и сейчас путь бойцов проходил по дну ущелья. Но всё же «молодняк» ему понравился. В ребятах чувствовался крепкий стержень. «При правильном подходе, — думал лейтенант, — из них выйдет из них толк». Сам Айдар не курил, и пока его солдаты докуривали сигареты, он вспомнил последний инструктаж командира на совещании.

Командир сообщил им о данных оперативного отдела и разведки, которые свидетельствуют о том, что контрабандисты намереваются использовать данный маршрут для переброски афганского наркотика. Кроме этого, была неподтвержденная информация о том, что через каменное ущелье, в котором они сейчас находились, могут совершить переход террористы из одной международной террористической организации для совершения ряда терактов на территории Республики. По этой причине в своем инструктаже он требовал от пограничных нарядов максимум внимательности и осторожности. Именно эта информация о боевиках все не выходила из головы молодого лейтенанта. Почему-то интуиция подсказывала ему, что именно его наряд встретит и обнаружит контрабандистов или, точней, — террористов. Откуда у него была такая уверенность, он не знал… Но своей интуиции лейтенант привык доверять. И поэтому готовил себя к этой встрече. О том, что перед ними будет серьезный противник, не приходилось и говорить. Лейтенанта мучил лишь один вопрос: сможет ли он с этими молодыми ребятами, практически мальчишками, противостоять террористам, если, не дай бог, им придется встретиться с ними лоб в лоб? Мысль об этом не давала ему покоя. Отогнав тревожные думы, лейтенант вынул из футляра бинокль и принялся внимательно осматривать противоположную сторону ущелья. С той стороны все вроде бы было спокойно, и признаков нарушения границы не наблюдалось. Не отрывая бинокля от глаз, лейтенант обратился к солдатам, которые докуривали сигареты.

— Вон там, на верхней гряде, проходит наша граница. Здесь начинается наша Родина, которую вы призваны защищать с оружием в руках, — уже конкретно обратился он к новобранцам. — И ни одна муха не должна нарушить наш покой.

— Товарищ лейтенант, здесь камни да скалы, кому они нужны… — язвительно заметил один из бойцов по имени Ильяз. Он был старослужащим и мог позволить себе такие выпады по отношению к молодому офицеру. Да и по характеру он был этаким бунтарем, борцом за справедливость. От того и страдал постоянно. Но солдат из него вышел отменный. По воинской специальности он был снайпером высокого уровня.

— Тебе и нам нужны, — сказал, как отрезал, офицер. — В конце концов, это наша земля, за которую проливали кровь наши предки. И здесь каждый камень — нет, камушек — он наш. И вы, товарищ старший сержант, должны показывать молодым пограничникам достойный пример. — Всё это лейтенант в сердцах высказал Ильязу, продолжая наблюдать в бинокль.

— Да ну, это лишь высокопарные слова, а вы — просто идеалист, — не унимался Ильяз. — Вот вы мне скажите, почему дети высокопоставленных или богатых людей не идут защищать, как вы сказали, нашу Родину? Не бродят, как мы, по этим скалам, стирая подошвы на сапогах… Молчите, не можете ответить? А я вам так скажу: им наплевать на нашу Родину и на нас с вами. У них своя родина есть. Наверное, это — деньги, много денег. А мы, лохи, защищаем их богатство, их родину…

— Ну, и что ты этим хочешь сказать? — перебил его Айдар.

— Не знаю, как вы, а мне неохота за них здесь горбатиться; я тоже хочу красиво жить!.. — сказал Ильяз и, махнув рукой, замолчал.

— Как красиво! — передразнил его Айдар. Это вывело Ильяза из себя, и его снова понесло:

— Знаете, товарищ лейтенант, есть люди, которые и здесь, среди скал, делают деньги.

— Как делают? — снова передразнил Айдар.

— Закрывают глаза! — уже психанул сержант.

— На что закрывают глаза?

— Ну, вы сами знаете. Только вы не делайте вид, что ничего не знаете, ничего не ведаете!

— Хватит, Ильяз, — перебил его Темирлан. Он был так же, как Ильяз, старослужащим. Вместе призывались и, зная необузданный нрав товарища, он добавил:

— Причем тут лейтенант? Ты что к нему прицепился? Каждый отвечает сам за себя. И вообще успокойся, какая муха тебя укусила? С нами здесь «молодняк». А ты перед ними такое городишь…

Резкие слова Темирлана подействовали на Ильяза, и тот, поняв, что наговорил лишнего, поспешил извиниться перед офицером:

— Не знаю, что на меня нашло… Извините, товарищ лейтенант. — Но его извинение прозвучало как-то формально, как будто для проформы. Было заметно, что Ильяз при всем уважении к лейтенанту в душе остался при своем мнении.

— Да ладно, — махнул на него рукой лейтенант, — с кем не бывает! Небось, до смерти домой хочешь; к любимой спешишь, — попробовал снять напряжение офицер.

— Не без этого, лейтенант. Принимаю замечание, — поспешил с ответом Ильяз и закурил сигарету, всем своим видом показывая лейтенанту, что разговор окончен. Но Айдар не собирался завершать начатую полемику и продолжил:

— Знаешь, Ильяз, не при молодых будет сказано, но пусть и они знают. То, о чем ты говоришь, я прекрасно понимаю. И ко мне подходили, предлагали неплохое вознаграждение, чтобы мы только закрыли глаза. Но запомни — из-за этих наркотиков, на которые мы закроем глаза, наши парни попадут на иглу и превратятся в манкуртов. Пусть это звучит, как ты выразился, высокопарно, но кто-то должен стоять против проникновения этого зла на нашу землю. Я вам больше скажу — деньги, которые они получат от продажи наркотиков, будут направляться на поддержку террористических организаций и совершения различных терактов. Ты согласен со мной, Ильяз? — подвел черту лейтенант. Ильяз молчал. Ему нечего было ответить Айдару, потому что он недавно получил известие о том, что один из его друзей умер от передозировки наркотиков. И не согласиться с доводами лейтенанта он не мог.

Лейтенанту хоть и удалось смягчить обстановку после состоявшегося неприятного разговора со своим подчиненным, он всё же не мог допустить, чтобы молодежь получила от них такой «урок» политического воспитания. Стараясь не повышать голос, Айдар обратился ко всем:

— Я вам одно скажу, защищать Родину или не защищать — это выбор каждого из нас. Но как сыны своей отчизны мы должны отдать свой священный долг… И как бы это ни звучало велеречиво, так воспитал меня отец, а отца — его отец, который, кстати, погиб под Сталинградом в Великую Отечественную войну, отдав свою жизнь за таких, как мы. В таком духе и мы должны воспитывать своих детей. А они — своих детей. Это закон, на котором испокон веков держится наша земля. И если все будут думать, как Ильяз, тогда грош нам цена! Мы просто исчезнем как народ, как страна.

— Я с вами не согласен, — обиженно пробубнил в ответ Ильяз и, отвернувшись, достал из помятой пачки новую сигарету, стал мять её в руках. Потом спокойно произнес:

— Сказки все это, для простачков, как мы. Будь моя воля, я бы всех детей богачей пригнал на эту границу и заставил ползать по камням, чтобы они изодрали свои коленки в кровь и поняли, почем фунт лиха. Хоть убейте, лейтенант, я не могу понять и принять эту несправедливость.

— Скажи спасибо, что ты здесь. Может, если бы ты был, как ты выразился, сынком богача, ты бы первый сел на иглу и через год загнулся бы.

— Почему это?..

— Да потому, что барыги, которые торгуют этим зельем, специально ищут детей толстосумов и целенаправленно сажают их на иглу. Сперва бесплатно дают попробовать, приучают, ну, а потом сосут бабки, сколько им вздумается. Понятно, балбес? — уже не сдержался Айдар. — И был бы ты манкуртом ХХI века!

— Какой такой ещё манкурт-санкурт?

— Ну, ты даешь, солдат! Ты что, не читал Айтматова? Знаешь про тех бедняг, которым на голову надевали шкуру? Она высыхала под солнечными лучами, стягивала им череп, давила на мозги и лишала воспоминаний. Человек настолько терял память, что мог забыть, кто его родил на свет. Мог, короче, убить свою мать — по приказу. Так вот, наркотики — такая же «шапка». А может, даже и похуже.

Обстановка накалялась. Темирлану, который до этого молча слушал, снова пришлось включать всю свою дипломатию. Вкрадчиво и мягко он заговорил с лейтенантом. Они были ровесниками. Темирлан за время службы хорошо изучил своего командира и знал, как найти к нему подход, как смягчить его горячую натуру.

— Знаете, товарищ лейтенант, вы абсолютно правы, — как бы согласился он. — Если все мы будем думать, как Ильяз, то кто будет служить в армии? Но и вы поймите его. Несправедливо как-то, когда одни должны защищать родину, а другие могут и не защищать. Вот посмотрите — среди нас в отряде детей высокопоставленных чинуш нет. Возьмите, например, наших новобранцев. Камчыбек — сын простого фермера. Сапар — сын лесника.

— Но не все же такие, — снова возмутился офицер, потом махнул рукой. — Может, вы и правы. Одно хоть радует — что вы не такие, как они. Сапар, откуда ты призвался? — обратился он к новобранцу.

— Товарищ лейтенант, я призвался из Иссык-Кульской области, — отчеканил тот.

— Точней отвечай, солдат.

— Джеты-Огузский район, село Чырак.

— А ты, Камчыбек, откуда?

— Я, товарищ лейтенант, призывался из Нарынской области, Ат-Башинского района, село Акжер.

— А ты Ильяз, откуда будешь? — обратился он к своему главному оппоненту.

— Я сам-то из Оша, товарищ лейтенант.

— А я вот родом из города Бишкек. А ты, Темирлан, если не ошибаюсь, из Чолпон-Аты. Вот видите. Все мы из разных мест нашей Республики. И я спрашиваю всех вас, что мы здесь делаем, собравшись вместе? Или нам нечего делать, чем вот так бродить по этим скалам, как выразился Ильяз? Запомните, солдаты, ещё раз вам повторяю, мы здесь для того, чтобы защищать рубежи нашей Родины. И если ты, Ильяз, родился и живешь в Оше, Сапар — на Иссык-Куле, Камчыбек — в Нарыне, я вам скажу одно: Баткен — тоже наша земля. И Родина у нас одна, которую мы гордо называем Кыргызстан. Начинается она для всех нас отсюда, с этой горячей Баткенской земли. Начинается с этих скал и камней. Понятно, товарищи солдаты?

Айдар посмотрел на подчиненных строгим взглядом. На этот раз все молчали.

— Я спрашиваю, всем понятно, товарищи пограничники? — повторил он свой вопрос уже жестче, с интонацией, которая присуща только армейским офицерам.

— Так точно, товарищ лейтенант, — хором отчеканили солдаты.

— Я вам больше скажу. Мой отец тоже, как вы говорите, высокопоставленный чиновник, и мог бы организовать мне службу где-нибудь в штабе, подготовить теплое местечко. Но я же здесь, с вами. Или же ваш сослуживец и друг — гвардии сержант Алымкулов Темирлан, который находится здесь, рядом с нами; он тоже мог не служить. Спрашиваете почему? Да потому, что он — единственный кормилец в семье. И по нашим законам он мог бы остаться на альтернативную службу. Так сказать, гонять на «гражданке» балду. Но он же здесь, с нами. Или я не прав, отвечай, Темирлан? — обратился к нему лейтенант с вопросом. Темирлан от этих слов лейтенанта покраснел и с трудом выдавил из себя:

— Правы. Единственный кормилец, потому что единственный сын.

— Ну, вот видите, он же не стал прятаться за ваши спины. Выходит, не все мы такие, как говорит ваш друг Ильяз…

Внезапно лейтенант замолчал.

В этот момент он заметил, как Темирлан, словно кошка, замер и глазами начал показывать ему на горло ущелья, откуда недавно вылетел беркут. Несомненно, Темирлан указывал на какую-то возникшую опасность или угрозу. И действительно, из горла ущелья показалась группа вооруженных людей. Моментально среагировав на надвигающуюся опасность, лейтенант подал всем условный знак и тихо скомандовал: «К бою!» Натренированная до автоматизма группа моментально рассредоточилась и затаилась за камнями. «Славу богу, что ветер дует в противоположенную сторону», — подумал Айдар. По этой причине их голоса не были услышаны контрабандистами. Он снова прильнул к биноклю и стал считать: «Раз, два, три, четыре…Всего четверо».

Проанализировав ситуацию, лейтенант пришел к выводу, что столкновение неизбежно. Айдар сразу определил, что это — не простые контрабандисты, а скорей всего люди, имеющие отношение к террористической организации. Соотношение сил по количеству и по вооружению было примерно равно. Однако с учетом возраста и жизненного опыта преимущество оставалось за контрабандистами. Лейтенант видел в бинокль зрелых мужчин, которые, возможно, прошли серьезную боевую подготовку, скорей всего в специальных лагерях боевиков. Их до автоматизма слаженное передвижение, экипировка и стрелковое оружие подтверждали его выводы.

— Не про них ли предупреждал командир бригады полковник Садыбакасов? С такими, точно, просто так не сладить, — продолжал обдумывать складывающуюся ситуацию молодой лейтенант, лихорадочно перебирая различные варианты возможного развития событий. У лейтенанта было одно преимущество, и он решил его использовать. Это — внезапное нападение. Определив боевую задачу солдатам, он приказал Ильязу, снайперу группы, занять выгодную позицию, с которой можно просматривать все ущелье и, в случае необходимости, не дать противнику занять более выгодную позицию. Двоих молодых он отодвинул в более безопасное место для прикрытия флангов. В их задачу входило прикрытие тыла и флангов, если боевики захотят пойти в обход. Камчыбеку, который нес радиостанцию, он отдал команду немедленно выйти в эфир и запросить помощь. Но связь наладить не удалось. Они зашли слишком глубоко в ущелье, и радиостанция погранотряда отсюда была недосягаема. Можно было надеяться только на самих себя. Хотя оставался ещё вариант: пропустить группу боевиков
дальше и более крупными силами атаковать их. Но этот вариант лейтенант сразу отбросил. Они должны встретить своего врага здесь, у ворот каменного ущелья. Расставив всех по местам, лейтенант дал солдатам последнее указание:

— Без моей команды огонь не открывать.

Рядом с лейтенантом, прижавшись к камню, лежал Темирлан. Он был спокоен и сосредоточен. Сквозь прорезь прицела автомата Темирлан рассчитывал расстояние до противника. Они, перепрыгивая с камня на камень, быстро приближались к тому месту, где расположился пограничный наряд.

Лейтенант вдруг вспомнил недавний разговор с ним. У них еще было время, возможно минуты три, пока боевики подойдут на расстояние выстрела. Продолжая начатую тему, лейтенант спросил:

— Слушай, Темирлан, ты что, вырос без отца?

Темирлан не сразу ответил на этот вопрос. Вообще-то он не любил говорить на эту тему. Но лейтенант был не только его ровесником, но и близким по духу человеком. Ему вдруг захотелось рассказать о том, что он давно хочет найти своего отца и познакомиться с ним.

— Знаете, лейтенант, я не только вырос без отца, у меня его просто не было.

— Как не было?! — искренне удивился Айдар. — Так не бывает, чтобы не было отца. У всех есть отец.

— Наверное, я неправильно выразился. Просто я никогда не видел своего отца и практически не знаю о нем ничего. Но у меня есть мечта. Я очень хотел бы встретить своего отца. Кем бы он ни был, и где бы он не был.

После недолгой паузы лейтенант снова спросил:

— Очень… хочешь встретить его?

— Наверное, каждый сын хотел бы знать, кто его отец.

— А ты примерно хоть знаешь, где он? — спросил Айдар.

— Нет. Но я хочу обратиться в телепередачу «Жду тебя». Может, они помогут.

— Не «Жду тебя», — усмехнулся невольно лейтенант, — а «Жди меня». Но для этого нужна хотя бы фотография отца. Она у тебя есть?

— Есть одна… Но она чуть потрепалась и старая. Кстати, была снята на Афганской войне.

— В Афганистане?

— Мама говорила, что отец там служил, точнее, воевал. На этой фотографии он изображен совсем молодым со своим другом. Совсем как наш ровесник — двадцатилетний пацан. По всей видимости, они снялись после какого-то боя на броне БТРа.

— И что, твоя мать о нем ничего не рассказывала?

— Знаете, товарищ лейтенант, мать не любит про отца рассказывать. Я знаю, что это её боль. Она всю жизнь ждала его. Говорит, что я на него очень сильно похож. После, как разберемся с боевиками, я вам обязательно покажу эту фотографию, если останемся в живых. И вы сами убедитесь: и у меня, и у отца — одни и те же лица.

Слова о возможной смерти вернули молодого лейтенанта к реальности. Айдар только теперь отчетливо осознал, какая угроза поджидает их. На карту была поставлена самая большая цена, какая только есть на свете, — их жизнь. И он, офицер, который обязан был принимать решение единолично за всех, сделал свой выбор. Цена этого выбора — Родина или смерть. До всего этого лейтенант воспринимал происходящие вокруг него события как какие-то учения. Осознав, что перед ним и его бойцами был не виртуальный или условный противник, а опытные боевики, Айдар на мгновение оцепенел. Но надо было действовать. Он должен быть образцом для солдат и показать всем пример.

Подчинив свою волю единственной цели — уничтожить противника, лейтенант прицелился в мужчину лет сорока, с маленькой бородкой. В голове лейтенанта пронеслась мысль, что этот человек тоже является чьим-то мужем, отцом, братом, дядей. Зачем он с оружием в руках пришел на нашу землю?.. Айдар отчетливо видел лицо противника. За какую-то долю секунды, нажав курок автомата, он может лишить его жизни… Но не так-то просто сделать первый шаг, отделяющий жизнь от смерти, осознать, что ты через мгновенье можешь стать убийцей. И не так-то просто, оказывается, убить человека, отнять чью-то жизнь, дарованную Всевышним. Для этого, наверное, надо хоть на мгновение стать зверем и подчиниться животным инстинктам.

И лейтенанту пришлось на миг стать зверем. Но это был не инстинкт самосохранения, а лютая ненависть к своим врагам, несущим «белую смерть» его собратьям. Палец, лежавший на спусковом курке, подчинялся его воле. На командира смотрели сотни молодых парней и девушек, умиравших от передозировки, а также безвинные жертвы взрывов террористов, и Айдар выстрелил.

…Бой между пограничниками и нарушителями границы был недолог. Лейтенант не помнил деталей. Выстрелы, взрывы гранат, крики бойцов, вопли умирающих…

Когда все стихло, Айдар, держа в руках автомат, подошел к убитым боевикам и пересчитал их. Все четверо лежали в неестественных позах, и у каждого на лице были растерянность и страх, не исчезнувшие даже в предсмертной агонии. Пограничники победили, но лейтенант, как во сне, считал и пересчитывал их, пока окрик Ильяза не вернул его к реальности.

— Товарищ командир, с вами все в порядке?..

Теперь настал черед подсчитать свои потери. Страшно даже было подумать, что он кого-то не досчитается. А кто-то ехидный высовывал рожки, говоря ему: «Радуйся, ведь ты сам остался жив! А остальное — пропади пропадом!..»

От этого ему стало противно и стыдно. В голове пронеслось: как человек слаб и эгоистичен. Два «Я» живут в нем. Этим человек и отличается, наверное, от других живых существ. При этом каждому почему-то кажется, что все события, происходящие в мире, связаны только с ним, зависят от него. Мысль о том, что если, не дай Бог, с нами что-то случится, то неизбежно произойдут непоправимые события, которые негативно отразятся на всем мироздании, преследует каждого из нас всю сознательную жизнь. Но человек не вечен, мир и без него также будет существовать без каких-либо потрясений. Всё, как и во все времена, будет идти своим чередом по предначертанному пути. Земля так же, как и миллионы лет назад, будет крутиться вокруг оси, совершая годовой цикл вокруг солнца. Человечество так же будет по утрам просыпаться и спешить творить свои земные дела: любить, ненавидеть, завидовать, одним словом, жить. И, по большому счету, мир не заметит твоего ухода из него, кроме, наверное, близких и родных. Со временем и их боль утраты останется в прошлом, в памяти. И если тебе суждено остаться в памяти людей, то только твоими делами, которые могут быть добродетельными или злыми, богоугодными или нет. Какие были дела у этих людей, которые пришли с оружием в руках на нашу землю? Куда попадут их души, в рай или в ад? Кто их вспомнит? Кто их похоронит и прочитает молитву за упокой их души? Они сами выбрали свой путь…

Айдар вслушался в пугающую тишину и с тревогой обернулся.

Рядом с ним стояли все четверо его бойцов, живехоньки и невредимы. У одного лишь Темирлана было легкое ранение, оставившее пятна крови на рукаве. Это было великое счастье! Айдар даже представить себе не мог, как бы он жил с мыслью о том, что послал на смерть этих, в сущности, ещё мальчишек. От прилива чувства радости, родства друг к другу слёзы выступили на глазах, тело начало слабеть. Ноги подкосились, Айдар стал оседать вниз. Уже не солдаты, а братья, единомышленники успели его подхватить. Они осторожно усадили лейтенанта на землю. Айдар не мог вымолвить ни единого слова. Так организм отреагировал на пережитый шок от сурового испытания. Солдаты молчали, каждый из них переживал бой по-своему…

Лейтенант неожиданно для всех заплакал. Заплакал без звука. Лишь крупные слезы текли по его щекам. И это были, наверное, слезы благодарности Всевышнему за то, что все его пацаны, за которых он отвечал головой перед их матерями, остались в живых и стоят перед ним. Даст Бог, как положено, они вернутся к своим матерям целыми и невредимыми. Он плакал, и ему не было стыдно за эти слезы. Это была не слабость, а гордость за себя, за них. Горд он был и потому, что он — сын своего отца. Горд был потому, что служит своему народу и может принести ему хоть какую-нибудь пользу.

Подняв голову, он увидел лица своих бойцов, которые молча склонились над ним. Лейтенант заметил, что лица солдат тоже мокрые от слёз. Ему вдруг подумалось: «Когда плачут мужчины, значит, на это есть веские причины». А высоко в небе, прямо над ними, парила птица-беркут. Птица кружила на большой высоте и отсюда казалась просто малюсенькой точкой.

— Как хорошо сейчас беркуту, — подумалось Айдару. — Он далеко от этой земной суеты, полной человеческих пороков…

Но офицеру было невдомек, что птица была стара и из последних сил взлетела на такую высоту, спасаясь от пекла и ада, которые устроили люди. Взрывы, грохоты автоматных очередей показались ей концом света. Не было птице места ни в небе, ни на земле. Она парила над скалами в ожидании смерти, и не было на свете ничего страшнее этого ожидания…

ТЕМИРЛАН

Айдар правильно определил, что ранение, которое получил Темирлан в бою с нарушителями границы, оказалось несерьезным. К счастью, пуля лишь повредила мягкие ткани правой руки и каких-либо серьезных увечий не нанесла. Во время боя Темирлан не почувствовал никакой боли, и обнаружил свое ранение только после того, как всё закончилось. Вспомнить бой в деталях он не смог. Помнил лишь начало. Первым выстрелил командир, один из бандитов вскинул руки и упал навзничь. Остальные успели укрыться за камнями, и открыли по их позициям шквальный огонь из автоматов. Он никогда не думал, что это может быть очень страшно, когда в твою сторону летят со свистом пули, и в любую минуту может оборваться жизнь. Насколько хрупка человеческая жизнь, понимаешь только в такие минуты…

Темирлан снова и снова пытался восстановить в мельчайших подробностях детали боя. Но память как будто заблокировала этот отрезок времени. Может быть, такова защитная реакция организма, а может быть, Темирлана сковал страх. А прилив адреналина в крови при столкновении с опасностью отнял разум, чувство времени и пространства. Хотелось бежать, стрелять, кричать бессвязные слова… Теперь же, лежа на больничной койке, он как ни пытался восстановить детали боя, это ему пока не удавалось. Но Темирлан не отчаивался. Для воспоминаний времени у него было предостаточно. К этому располагала и обстановка палаты военного госпиталя, в котором он проходил курс восстановления. Пережитое нередко возрождает человека нравственно, и позволяет сделать важные открытия. Когда человек вновь вспоминает, как он остался жив, тогда невольно начинает припоминать и прокручивать в голове все прошедшие мало-мальски знаменательные и радостные события в своей жизни. Для себя же Темирлан сделал вывод, что его самые счастливые дни в жизни связаны только с матерью.

Кроме всего прочего, в такой ситуации начинаешь вспоминать своих близких друзей, школьных товарищей, свою первую любовь. И каждый свой год — будто колокольчик отзвенел в душе, отпечатался в юном сердце…

Вместе с этим открытием Темирлан сделал для себя и другое открытие.

Как он ни пытался, в его воспоминаниях не было места отцу. И сколько бы он ни старался, сколько бы усилий ни прилагал, образ отца не вырисовывался, и это его неподдельно огорчало. И правда об отце, как это ни горестно было признавать, для него пока не открылась… От этих мыслей он, наверное, страдал всю свою сознательную жизнь. Страдал серьезно, насколько может страдать молодая душа. Сколько он себя помнил, стремление узнать своего отца у него было с тех пор, когда он осознал своё «Я». И банальное утверждение научной педагогической мысли, что в становлении личности подрастающему мальчишке необходимо общение с отцом, является простой констатацией факта, законом существования человеческого рода. Отец необходим ребенку, как путнику — ночлег, страннику — дорога, жаждущему — вода.

Все, что знал Темирлан об отце, это только то, что тот служил в Афганистане. Безумно любил мать, долгое время дружил с ней и хотел жениться. Но по неизвестным причинам вдруг исчез… Мать говорила, что она позже узнала, будто бы по неосторожности он убил человека и попал в тюрьму. Длительное заключение отбывал в российской тюрьме. На этом его биография для них прерывалась. Со слов матери, о рождении сына он ничего не знал и, если отец сейчас жив, то до сих пор не ведает об этом. «Интересно, — думал Темирлан, обняв подушку, — жив ли отец, и где он может быть?» Потом Темирлан из нагрудного кармана кителя вытащил аккуратно завернутую в целлофан потертую черно-белую фотографию и, в который раз, внимательно стал изучать черты незнакомого ему человека, который, со слов матери, был его отцом.

На фотографии размером 10х15, были изображены два человека в камуфляжной военной форме, сидевшие на корпусе бронетранспортера советского производства марки БТР. Вид у них уставший. Было видно, что фотография сделана любителем, после какого-то, возможно, сложного боевого задания. Взгляд отца — это взгляд человека, обладающего большой силой воли, незаурядным умом. Наверное, он обладал и отменными физическими данными. А главное, в его чертах лица просматривался человек с неординарными способностями.

— Какой же ты был человек? — думал Темирлан, снова и снова изучая фотографию. В глубине душе он чувствовал, что такой мужчина не мог бросить его мать и исчезнуть навсегда. Видимо, для этого у него были очень веские причины. Что же могло произойти такого неординарного? Когда он его найдет, он узнает всю правду. Темирлан снова подумал, что, возможно, сможет найти отца через человека, который изображен на фотографии вместе с ним. По всей видимости, это был его друг. О, если бы он нашел этого человека, — продолжал думать Темирлан, — то этот человек смог бы, наверное, рассказать ему об отце многое. Помог бы найти его! Так размышлял новоиспеченный герой, глядя на фотографию, которая для него уже давно была семейной реликвией, не зная о том, что судьба готовит ему ещё одно серьезное испытание — покруче, наверное, чем его первый бой с контрабандистами. Но не стоит испытывать судьбу, торопить события, пусть все идет своим чередом. А сейчас его пришли навестить сослуживцы или, точней сказать, уже боевые друзья. С ними был и Абдрасулов Айдар. Все в приподнятом настроении, особенно Ильяз. И это было понятно. До дембеля оставались считанные месяцы, и поэтому не успел он зайти в палату, как стал намекать Темирлану, что скоро они поедут домой, да ещё, так сказать, героями, с медалями на груди. Об этом Темирлану официально сообщил и его командир, лейтенант Абдрасулов, торжественно сказав ему:

— Товарищ сержант Алымкулов Темирлан! Довожу до вашего сведения, что за проявленный героизм по защите рубежей нашей Родины, вы награждены, как и все мы, медалью «За отвагу», которую вам вручат после выписки из госпиталя.

Эта новость не могла не обрадовать Темирлана. Приятно было осознавать и слышать, что страна не забыла тебя. Темирлан заметил, что этому событию особенно радовались Сапар и Камчыбек. Шутка ли, первые боевые награды!.. Он был горд за всех. Ему подумалось: «Знал бы отец, что и его сын награжден медалью «За отвагу». Наверное, он был бы горд за меня!»

После недолгого общения ребята попрощались и, пожелав Темирлану быстрейшего выздоровления, ушли. В палате остался только Айдар. Он сообщил бойцу новость о том, что контрабандисты, которых они прихлопнули, были членами террористической организации, переправлявшей большую партию наркотиков. Это открытие потрясло Темирлана. Он, многозначительно посмотрев на Айдара, спросил:

— Командир, это, наверное, уже не шутка?

— Ты прав. Это уже попытка или, по крайней мере, подготовка к вторжению на территорию нашей республики.

— Чего они хотят?

— Не знаю, чего они хотят, но знаю одно: они хотят расшатать наши границы, дестабилизировать обстановку.

— Для чего? — продолжал допытываться Темирлан, как будто лейтенанту было все известно в этом мире.

— Знаешь, Темирлан, есть вещи, которые мы не знаем и не узнаем, наверное… Одно скажу, ты парень смышленый, — это всё политика, скорей геополитика. Кому это интересно — американцам, европейцам или еще кому-нибудь, один Бог знает. Но мы должны уметь защищать себя.

— М-да-а, что правда, то правда… Пусть это останется на их совести.

— Ну ладно, мы пошли. Выздоравливай! — закончил разговор Айдар. Внезапно, вспомнив ещё кое-что, добавил: — Кстати, командование подготовило благодарственное письмо твоей матери. Я думаю, ей будет приятно его получить.

— Только о столкновении с боевиками — ни слова, — попросил Темирлан.

— Ну, конечно, — успокоил его лейтенант. — Есть какие-нибудь пожелания, просьбы?

Темирлан задумался, потом, что-то вспомнив, сказал:

— Помните, командир, перед началом боя я вам обещал, если останемся в живых, показать фотографию моего отца

— Помню, как не помнить.

— Я хотел её вам показать, только вот пацаны, наверное, заждутся…

— Ничего, подождут. У нас ведь с тобой разговор незакончен, — серьезно сказал лейтенант, глядя на Темирлана.

— Так точно, — обрадовался Темирлан.

— Ну, показывай.

— Вот она. — Темирлан протянул своему командиру старую черно-белую фотографию и добавил: — Мой отец на фотографии справа.

Прошла минута, другая. Айдар изучающее разглядывал фото, а потом неожиданно спросил:

— Слушай, Темирлан, а как звали твоего отца?

— Тимуром звали.

— А моего отца зовут Болот. И я тебе больше скажу, ты только не удивляйся и не падай в обморок. Человек, который изображен на фотографии с твоим отцом, сильно похож на моего отца — кстати, он тоже служил в Афганистане. — Лейтенант еще раз изучающе посмотрел на фотографию и добавил: — Точно, мой отец. Вот так новость.

Это открытие потрясло Темирлана. Такого оборота событий он никак не ожидал. Мысль о том, что теперь, благодаря новой информации, он вот-вот может найти своего отца, поразила его. Его словно облили холодной водой.

Темирлан промолвил:

— Товарищ лейтенант, вы поможете найти мне отца?!..

— Помогу, если это в моих силах.

— Я думаю, все в ваших силах! Ваш отец поможет найти его.

— Ну, для этого сначала я должен убедиться, что с твоим отцом на фотографии изображен мой отец. После этого будет что-то ясно.

— Я вас очень прошу…

— Все, договорились. Как свяжусь с отцом, все проясню. Ты только не волнуйся, тебе нельзя все принимать так близко к сердцу.

— Спасибо товарищ лейтенант! — от души поблагодарил Темирлан своего командира.

Лейтенант понимал, что столкнулся с очень деликатным делом. И чтобы не теребить душу Темирлану, пообещал, что сделает все возможное, и покинул больничную палату, оставив бойца в потрясении. Но перед тем, как уйти, он спросил Темирлана:

— Слушай, Темир, наверное, я не должен задавать тебе этот вопрос. Но раз такое дело, я хочу знать одну вещь.

— Слушаю вас, командир. Это на самом деле очень для меня важно.

— Так вот, насколько мне известно, обычно дети, которые выросли без отца, как правило, подсознательно держат обиду на него — за то, что тот когда-то покинул семью. Поэтому мне хотелось бы знать, у тебя нет такой обиды на своего родителя?

— Нет!

— Почему?

— Не знаю. Когда я родился, его уже не было с нами. Но, признаюсь, с тех пор, как я осознал, что у меня нет отца, меня действительно пару раз посещали подобные мысли… Я не знаю, что побудило его бросить мою мать. Она до сих пор сама не знает истинных мотивов его поступка. Мама лишь в одном уверена — если отец жив, то он не знает о моём существовании. И если бы знал, может быть, всё было бы по-другому!.. Вот так, командир, обстоят дела, и мне надо его найти.

— Ну, хорошо, я помогу тебе с его поисками. — С этими словами лейтенант покинул больничную палату.

Темирлан снова остался наедине со своими мыслями об отце. Надежда на то, что он вот-вот может его найти или хотя бы получить о нём какую-то информацию, окрыляла его. Посмотрев смерти в глаза, он стал понимать, почему в последнее время так много думает об отце. Это был, если так можно выразиться, зов крови или, точнее, зов предков. Не зря кыргызы спрашивают у подрастающего ребенка: «Чей ты сын и из какого рода? Знаешь ли ты своих семь предков?» Вопрос о том, почему каждый ребенок должен знать своих семерых предков — своего отца, потом деда, прадеда и так до седьмого колена, только теперь становился для Темирлана очевидным. Каждый мужчина является носителем природной информации, генетической особенности индивида. Эта информация передается из поколения в поколение, способствуя улучшению качества: сын должен превзойти отца в силе, уме, красоте, благородстве. Но почему надо знать семерых, а не десятерых предков? Вот на этот вопрос, кажется, он нашел ответ.

Он вспомнил заметку, которую прочитал в одном из научных журналов. Она была примерно такого содержания: ученые-генетики пришли к выводу о том, что один нормальный или хороший ген формируется от поколения к поколению в промежутке трехсот пятидесяти лет. Так вот, если в среднем продолжительность человеческой жизни принять за пятьдесят лет, и разделить триста пятьдесят на пятьдесят, то получится число семь. То есть для формирования одного хорошего гена необходима смена семи поколений. Отсюда следует вывод: в природе ты повторяешь или, точней, копируешь своего седьмого предка в усовершенствованной форме с обновленными, улучшенными генами. Но каким образом кыргызы, издревле являясь кочевым народом, без каких-либо научных обоснований вычислили эту магическую цифру «семь» и не допускали кровосмешения между родственниками в пределах семи колен, что могло бы испортить породу? Не потому ли, спросив лишь о том, какого ты роду-племени и кто твои семь предков, можно точно охарактеризовать тебя и твоих будущих потомков? Скажи мне, чей ты потомок, и я скажу, кто ты! И теперь перед ним стояла дилемма. Он понял одну истину: или не жить нормальной жизнью, или жить — зная, чей же он потомок. После долгих размышлений Темирлан закрыл глаза, бессонная ночь ему была обеспечена.

Вдруг он вспомнил того беркута. Перед глазами снова возникла картина полета этой гордой птицы. Природа создала его идеальным убийцей для сохранения и приумножения своего рода. И, воистину, беркут по всем меркам природы был её совершенством! И это совершенство из поколения в поколение оттачивалось беркутиным родом. Но даже беркут перед полетом получает благословение птицы-родителя. А он, Темирлан, еще не получил благословения своего отца. Чтобы не прервалась связь времен, он обязан найти отца, где бы и кем бы он ни был.

АБДУВАЛИ (ЛИС)

Не зря говорят, что имя человеку дается лишь один раз. К новому имени Абдували он так и не привык. Знающие люди говорят, что имя для человека — это все равно, что поставленная печать на его судьбе, которую нельзя срывать. Конечно, здесь немаловажную роль играет и то обстоятельство, кем дано имя и какую смысловую нагрузку оно несет в себе. От этого зависит энергетика и заряд имени, которые всю жизнь будут влиять на перипетии судьбы её носителя. И если ты вдруг меняешь имя, это может привести к разрушению твоего будущего, предначертанного судьбой. Что и случилось, наверное, с ним.

Но как бы то ни было, при его рождении отец назвал его Тимуром, в честь знаменитого полководца, хромого Тимура, еще известного под именем Амира-Тимура. Будучи по образованию историком, его отец глубоко изучал эту науку, в особенности историю средних веков, и трепетно относился к Востоку. В область увлечений отца входило и изучение таких исторических личностей как Чингисхан, Александр Македонский, Юлий Цезарь. Так получилось, что он собирал материалы про исторических лиц, которые в то время не особо приветствовались советской наукой. Но до конца оставаясь глубоко порядочным человеком, отец не изменял своим жизненным принципам. Чего он смог добиться, так это всего лишь должности старшего научного сотрудника института истории, и защитил кандидатскую диссертацию. Коллеги неоднократно советовали ему поменять объекты изучения и тему диссертации, связав ее с изучением научного марксизма-ленинизма, но он оставался верен своим идеалам. Ему удалось собрать обширный и интересный материал про великих завоевателей мира, пришедших с Востока, в особенности про Амира-Тимура. Когда у него родился сын, он сразу назвал его в честь выдающегося полководца Тимуром, возможно, подсознательно надеясь, что его сын вобрал в себя черты победителя. Видимо, благословение отца и сила данного ему имени — Тимур — сыграли свою роль в становлении его личности. Он всегда был первым во всех отношениях. Школьные учителя и спортивные тренеры предрекали ему большое будущее. И даже то, что ему первому удалось совершить побег из тюрьмы, из которой никому не удавалось это сделать, указывало на предопределенность его имени. Действительно, он был талантлив во всем: в учебе, музыке, спорте. Все давалась ему легко. При этом, как и все дворовые мальчишки, мог запросто подраться и спуску никому не давал. Но дрался за правду, честь и достоинство. Все учителя, знакомые и даже малознакомые люди, были согласны, что он достигнет большего. Но, увы, в жизни не все можно предугадать. Тем более, когда в это вмешивается любовь.

Когда он попадет в Афганистан, врожденные способности дадут ему возможность вернуться живым из этой мясорубки, несмотря на то, что он всегда был впереди, ходил на острие ножа. Порой его сослуживцам казалось, что он играл со смертью или искал с ней встречи. Но он был словно заговорен. Пули будто бы боялись его. Офицеры на полном серьезе считали, что ему помогает сам дьявол.

Отец же ни капельки не сомневался в том, что сын вернётся живым из этой передряги. И он вернулся. Но на гражданке пробыл всего два месяца, а потом угодил на тюремные нары за неумышленное убийство. Отец не смог вынести этого. Он всегда гордился сыном. Сколько Тимур помнил отца, тот всегда говорил ему: «Живи честно и правдиво. Будь всегда умным, терпеливым, сильным и храбрым, как Тимур и Чингисхан. И тогда у тебя в жизни всё получится». И он жил так, как учил его отец. И на этот раз защищал свою жизнь честно и по совести. Не он напал, на него напали.

Спустя много лет он узнает, что напавшие на него были подкуплены отцом его девушки, который был категорически против их дружбы и, тем более, женитьбы. Кстати, по его же ходатайству перед военным комиссариатом Тимур попал в Афганистан. Наверное, таким образом этот человек хотел избавиться от него, надеялся, что Тимур не вернется живым.

Но любить запретить нельзя, как нельзя запретить дышать, ждать, верить. Любовь Асель спасала Тимура от пуль, ее вера вселяла силы. Она дождалась его. Но ее отец по-прежнему был против их любви. Он не хотел понять, что любовь можно только убить, если же она жива — то переступит через всё, разрушит все преграды. Асель убежала из дома, и они провели незабываемые десять дней на Иссык-Куле. Только небо и озеро были свидетелями их счастья: Он, Она и мирозданье. Одно сердце, одно дыхание. Разве найдется в мире человек, способный разрушить это?! Но он нашелся.

Несостоявшийся тесть поломал им жизнь. Он нанял дюжину верзил, чтобы проучить и покалечить Тимура. Защищаясь от нападавших, Тимур убил одного из них.

В тот злополучный день, когда ему объявили приговор от имени Киргизской ССР о лишении свободы сроком на пятнадцать лет с отбыванием в колонии строгого режима с этапированием в одну из тюрем Российской Федерации, он усомнился, что на земле существует справедливость. Это была всего лишь самооборона, он защищал себя, как защищал в Афганистане свою Родину.

Отец не дождался его возвращения из заключения. От горя с ним случился инсульт, а мать умерла раньше, когда он только демобилизовался из Афганистана. Чуть-чуть не дождалась своего сына. Не выдержало больное сердце, отстучало свои часы, месяцы страшного ожидания… Вот так он за один раз потерял всё, в том числе и свою любовь. Скорей всего, добровольно отрекся от неё. Кто может выдержать пятнадцать лет одиночества?! Разрушенная вера в справедливость разрушила веру и в любовь. Отрекаясь от неё, он отрекся от всего, объявив всему миру войну. Это был его крест, который он нес уже почти двадцать лет.

Совершив свой знаменитый побег из российской тюрьмы, из которой никому не удавалось еще бежать, он попал в Чечню, в отряд боевиков-наемников. Волей судьбы он за свою жизнь научился одному ремеслу — хорошо воевать. Прекрасно зная стратегию и тактику ведения боя в горной местности, он стал находкой для наемников. Там же он попал в поле зрения террористической организации, эмиссары которой переправили его в Пакистан. Организация понимала, какой самородок попал в их руки: бывший воин-афганец, прошедший боевую выучку в самых элитных подразделениях армейской разведки Советского Союза, к тому же свободно разговаривающий на трёх языках — английском, немецком и русском. Кроме этого, был физически вынослив, хорош собой, отличался статностью и коммуникабельностью. Это позволяло использовать его во многих странах мира, и заводить необходимые знакомства, полезные для организации. С точки зрения боевой выучки, он был готовый террорист. Оставалась только его идеологическая обработка. Новую идеологию вбить в душу, потерявшую веру в прежние идеалы, несложно. Этой возможностью и воспользовалась организация, выпестовав его по своему усмотрению, сделав из него террориста номер один.

Создав новый образ, они дали ему новое имя — Абдували, чтобы он забыл свое прошлое. Промыли мозги до такой степени, что он поверил в свое особое предназначение и предначертанную свыше миссию. И с тех пор, в какой бы стране ни был Абдували, там всегда проливалась невинная кровь за несуществующие заоблачные идеалы. Хотя в глубине души он понимал, что все, что он делает для организации, — это всего лишь месть за свою поломанную жизнь.

С тех пор, как он поменял своё имя на Абдували, в нём произошли сильные перемены. В последнее время ему стало казаться, что он живет чьей-то чужой жизнью. По утрам, подходя к зеркалу, он видел в нем абсолютно незнакомого человека, который потерял не только свое имя, но и своё лицо. И это было так. Сколько имен пришлось поменять за двадцать лет, он уже не помнил. Он был и Хасаном, и Бауржаном, и Абдукаримом… И когда-то данное отцом ему имя Тимур стало стираться из памяти, как его прошлая жизнь.

Спустя двадцать лет он будет пробираться по горным тропам, ведущим на Родину. Время как будто остановится, а потом начнет отсчитывать часы, месяцы, годы назад и вернет его в зал суда. Тот день станет для него судным днем. Тимур поймет одну важную вещь. Всё это время он пытался убежать от самого себя. И этот бег был бесконечным, бегом в бездну. Но такова человеческая участь — куда бы ты ни бежал, всегда возвращаешься к своим истокам. Так и он, в конце концов, вернулся к тому, с чего началось его падение… Это возвращение будет для него началом и концом жизни.

ЛИС

Очередной поддельный паспорт ему изготовили на имя Карабалаева Амиржана, уроженца Узгена. Главари организации поставили ему задачу создать на территории Кыргызской Республики террористическую сеть из лиц, приверженных их идеям построения халифата. Таких людей после распада Союза хватало. Этому способствовал образовавшийся идеологический вакуум: прежние идеалы разрушены, новые не созданы. Передвигаясь по республике под видом даватиста — исламского миссионера, он тщательно изучал людей, подбирал и вербовал их в свою организацию. За короткий период ему удалось создать подпольные ячейки в ряде районов и городов на юге Республики. Оставалось поработать еще в столице и северных районах. С этой целью он месяц назад прибыл в город Бишкек. Прекрасно ориентируясь в городе, он умело скрывался от сотрудников спецслужб, Государственного Комитета национальной безопасности. Абдували прекрасно знал, что за ним идет настоящая охота не только со стороны кыргызских спецслужб, но и других стран мира, в которых он наследил. Но ближе всего к нему подобрались кыргызкие «комитетчики». И мысль о том, что он находится под колпаком кыргызских чекистов, и что вот-вот за ним захлопнется дверь, не покидала его с тех пор, как он удачно ушел от засады, устроенной ему в Оше. Откуда чекистам становились известны маршруты его передвижения, он пока не знал. Но Лис чувствовал, что утечка информации идет из его близкого окружения. Постепенно Абдували приходит к мысли, что чекистам удалось внедрить в его организацию своего человека, «крота», которого он должен обязательно вычислить. Разработав в голове многоходовую комбинацию, Абдували не спеша шел по проспекту Чуй от ЦУМа «Айчурек» в сторону бульвара Эркиндик. Будучи мастером перевоплощения, ему не стоило никого труда стать обычным, не выделяющимся на общем фоне пенсионером. Тем более, образ пенсионера удачно подходил к облюбованному стариками бульвару, который когда-то носил имя легендарного чекиста Феликса Дзержинского. Он усмехнулся от мысли, что спектакль, который он сегодня разыграет для чекистов, произойдет именно здесь.

Пройдя подземный переход, Абдували остановился перед торговым киоском.

Да, многое изменилась с тех пор, как он покинул город, — подумал он, читая таблички улиц с неизвестными ему новыми названиями. Вот эта улица когда-то была Первого мая, а сейчас имени Касыма Тыныстанова. Ну, что ты хочешь? — продолжал он свои размышления, обращаясь к самому себе, — поменялись названия не только улиц, но самого города. Город изменился до такой степени, как будто он находится в другой стране. Западная культура наложила отпечаток на все: поменялся не только внешний облик города, но и его внутренняя аура. Город, который был назван в честь полководца-революционера Михаила Фрунзе и гордо отмечен на карте Советского Союза как столица Киргизской ССР, теперь олицетворял дух нового времени. И это был дух неконтролируемой свободы, демократии, которую понимали каждый по-своему.

Глядя на людей, снующих по проспекту, Абдували продолжал думать: уму непостижимо, что такая огромная махина под названием Советский Союз в одночасье ушла в прошлое. Страна, которая сломала его, против которой он восстал, рухнула и без его вмешательства. Теперь, спустя много лет, он стоял в совершенно другой стране. Многое ещё Лису предстояло понять, что же случилось с государством. Но пока было понятно только одно, что то время, когда его Республика являлась частью огромного Советского Союза и жила по законам социалистического развития, кануло навсегда в прошлое. Историей стали и первые шаги Кыргызстана к своей независимости. Первый президент не смог построить достойное демократическое общество.

Пока Абдували шел в сторону бульвара, мысли о прошлом и настоящем текли в его голове ручейком.

Подходя к площади Ала-Тоо, он увидел очередной пикет, устроенный оппозиционерами. Люди, размахивая транспарантами, яростно требовали отставки вновь избранного президента. Такова сущность человека, и в этом заключался нонсенс кыргызской демократии. Абдували снова усмехнулся: «Ничего не изменилось со времен великого Рима. И как наивны мы, люди. Нам и в невдомек, что определенная кучка сильных мира сего просто использует население для достижения одной цели — получения власти над ним же. Власть — вот что движет человеком». Ему вдруг подумалось, что и его тоже используют, что пресловутый «халифат» — это тоже придуманная кем-то формула правления, которую хотят получить определенные людишки. Сейчас для их террористической организации настал очень удобный момент, чтобы дестабилизировать обстановку в Республике с последующим захватом власти для создания этого халифата. Каков он будет, этот новый, халифский порядок? Будет ли в нем справедливость, которую неустанно обещают религиозные деятели? Не очередная ли это утопия? Но об этом он сейчас не хотел думать. Хотя эти мысли всё чаще посещали его с тех пор, как он вернулся в Кыргызстан… Чтобы не привлекать внимание милиции, оцепившей места пикета, он свернул на бульвар и пошел в сторону железнодорожного вокзала.

Поколение восьмидесятых называло бульвар по своему — Дзержинка. По нему он не ходил с тех пор, как покинул страну. Точнее, двадцать лет два месяца. К бульвару у него было особое, можно сказать, трепетное отношение. Однако, находясь в городе более двух месяцев, Абдували откладывал долгожданную встречу с ним.

Бульвар встретил его свежим дуновением ветра. Листья деревьев зашелестели, словно приветствуя его. Абдували поднял к небу голову и, закрыв глаза, глубоко вдохнул этот колдовской воздух. Правду говорят, что запахи могут воскрешать память. Так и он сейчас, будто заново воскрес, соприкоснулся с вечным… Сердце его учащенно забилось, словно он снова встретил свою первую и единственную любовь после долгой разлуки. Вместе с далеким запахом детства вернулись к нему улицы старого города, отголоски безвозвратно ушедшего времени эпохи «Битлов» и хиппи. Это был его мир, его жизнь.

Здесь он родился и вырос. Рос вместе с городом, его деревьями, аккуратно посажеными в ряд. Вся жизнь была связана с этим бульваром: дом, в котором жила его семья, школа, в которой он учился, первые драки до крови, первая любовь. Наверное, про того мальчишку, который полюбил один раз и на всю жизнь, можно было бы снять фильм, от которого плакали бы навзрыд и женщины, и мужчины. Что теперь стало с тем щеголеватым парнем, полным задора, который по вечерам на Дзержинке собирал на скамейке стайку молодых пацанов, брал в руки гитару и пел до хрипоты песни «подпольщиков» той поры — ансамбля «Машина времени»? Где теперь тот парень, который в Афганистане исполнял свой интернациональный долг и в бою бесстрашно спасал однополчан и друзей? Где тот пионер, комсомолец и, наконец, простой благовоспитанный мальчуган, у которого была великая Родина — СССР, Родина, которая сейчас существовала лишь на старых географических картах? И никто бы не поверил, что спустя столько лет на бульваре, который сейчас назывался Эркиндик, что в переводе обозначало «свобода», вместо того простого, советского паренька стоял закоренелый террорист номер один по прозвищу Лис.

Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Лис остановился рядом со скамейкой напротив шестой школы. На скамейке сидела молодая парочка и о чем-то мило беседовала. Не спеша, развернув газету, он присел на край скамейки, подальше от воркующих. Когда-то и он так по вечерам сидел со своей Асель. Взглянув на заголовок газеты, он боковым зрением снова поймал чей-то взгляд. Несомненно, за ним следили. Однако паниковать не было причин. Абдували твердо знал, что его здесь брать не будут. Наверняка чекисты будут вести его до конца и дожидаться того момента, когда к нему придёт на встречу эмиссар организации. Безошибочно определив, что наблюдение за ним вели с машины марки «Жигули» девятой модели, припаркованной прямо у школы, он искренне удивился тому, что никак не отреагировал на слежку. Как всегда, не было ни капли страха. Его не беспокоило то обстоятельство, что в любой момент может выскочить как из-под земли вооруженный спецназ и захватить его. Или просто снайпер ликвидирует его. Сколько Лис помнит себя, чувство страха у него с детства было притуплено. Новые ощущения, которые он испытал сейчас, волновали его. Они не были похоже ни на одно ощущение, испытанное им ранее. Соприкосновение со своим далеким прошлым, возможно, пробудило в нем что-то новое, забытое. «Наверное, такое чувство испытывают люди, которые после долгой разлуки с родной землей, возвращаются умирать на Родину», — подумалось ему. Абдували вдруг захотелось покоя, желания забыться крепким сном. А потом проснуться и рядом увидеть свою большую семью, которая у него могла быть. Обнять сына, которого у него не было, но о котором он мечтал все это время. Ведь конечным результатом жизни человека являются только его дети…

Откинувшись на спинку скамейки, Абдували закрыл глаза. В этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Усмехнувшись, Лис подумал: по меркам человеческой жизни он прожил небольшой ее отрезок. Однако как много событий произошло за это время! И не только в его жизни, но и в самой истории развития человечества. На пороге XXI века он, находясь здесь, через малюсенький аппарат, именуемый сотовым телефоном, мог позвонить в любую точку мира и мгновенно связаться с нужными ему людьми. И наоборот, его могли найти из любой точки нашей планеты. Парадоксально, но в этом была и победа разума, и беда человечества. Люди перестали жить чувствами. Перестали встречаться на остановках, бульварах, в парках, ходить в кино. Компьютер, интернет заменили нам если не все, то многое. Мы просто стали частью виртуального мира, где отсутствуют эмоции и запахи. Наши сердца стали такими же холодными, как медные провода…

Мобильный телефон продолжал вызванивать свою монотонную мелодию и, наконец, вернул Абдували обратно в реальность. Он соединился с абонентом. То был Абдукадыр, связной группы. Лис ждал его звонка. Только Абдукадыр знал, где сейчас находится Лис.

— Ну, что у вас там, встретились с тем человеком? — спросил Абдыкадыр.

— Нет ещё, — ответил Лис и после недолгой паузы поинтересовался, где находится сам Абдыкадыр.

— Недалеко от Вас, на центральной площади, — сообщил тот.

— Ну, тогда я через десять минут жду тебя на одной из скамеек бульвара. Поднимайся вверх, в сторону железнодорожного вокзала. Ты меня увидишь. Понял? Повтори.

— Понял, через десять минут на бульваре, — повторил Абдыкадыр.

— Всё, жду тебя, — сказал Лис, закончив разговор, и снова погрузился в свои думы. После некоторых размышлений о прошлом он вернулся к мысли, что сейчас находится под наблюдением чекистов. Оглядевшись вокруг, Лис отметил, что, кроме наблюдения, которое вели из машины, рядом на скамейке сидели двое мужчин и также якобы читали газету. Теперь он точно был уверен в том, что его «ведут». Но как они могли выйти на него? Кажется, он нашел ответ на этот вопрос. До встречи с Абдыкадыром оставалось восемь минут. Мысль о «кроте» в его организации вдруг стала ему неинтересна. Погрузившись в воспоминания, он припомнил свое первое знакомство с Асель. Он — выпускник, она училась на класс ниже в соседней школе. Неприступная и недосягаемая дочь высокопоставленного чиновника, она сразу сразила его своей красотой. Это была любовь с первого взгляда. Так влюбляются лишь один раз и на всю жизнь. Но так повелось еще со времен Ромео и Джульетты — родители девушки были против этой дружбы… По мнению родителей, он был не из их круга, да
и рано, считали они, Асель с кем-нибудь дружить. Со стороны родителей девушки всё делалось, чтобы воспрепятствовать их отношениям. Взрослые почему-то думают, что они лучше знают, что нужно для их чад. Но чем больше влюбленных пытались разлучить, тем сильней становилась их любовь.

Позже, когда его забрали в армию, они долго не могли переписываться. Но для любви нет преград. Они нашли способ, как это делать: через адреса своих друзей, и Асель дождалась его. И, может быть, он невредимым вернулся с той войны лишь благодаря её нежным письмам. Афганистан закалил не только его самого, но и Асель. Тем не менее, счастье их оказалось коротким. Она, плюнув на всё, приехала к нему на Иссык-Куль, где он проходил реабилитацию после контузии. Эти десять дней были для него самыми счастливыми в жизни… Нет большего счастья, чем взаимная любовь. Таких волшебных, чарующих чувств он не испытывал больше никогда. Но как все сказки, и эта сказка закончилась быстро… Абдували не был сентиментален, однако сейчас у него на глаза невольно навернулись слёзы. Ему подумалось: «Со временем, когда завершается определенный цикл человеческой жизни, меняется не только сам человек, но и места, связанные с этими событиями. Происходит переоценка прежних ценностей, приходит разное их понимание и восприятие. Вопросы, когда-то казавшиеся глобальными и неразрешимыми, со временем стали простыми, понятными». Размышляя дальше, Абдували подумал, что обстоятельства, предшествующие важным событиям, и люди, участвующие в них, определяют жизненный путь каждого. И если говорят, мол, что это случилось по воле судьбы, то в действительности и воля, и судьба — это вполне конкретные люди.

Да, это конкретные люди постарались, чтобы он попал в места не столь отдаленные. Да, это конкретные люди дали ему имя Абдували и боевой псевдоним Лис за его хитрость, изворотливость и неуловимость. И для него есть лишь одна истина — что все происходящее вокруг нас совершается людьми, от которых зависит будущее другого человека. Эта истина для него незыблема. Сейчас он определит дальнейшую судьбу связника Абдыкадыра и тех людей, которые направили его к нему.

ШУМКАР

На бульваре Дзержинского кыргызские спецслужбы проводили спецоперацию по поимке особо опасного террориста, за которым охотились, наверное, все спецслужбы мира — небезызвестного Байсеитова Тимура по кличке Лис. Со всех сторон обложив Лиса, опытные оперативники ждали команду на захват, который должен был осуществить спецназ ГКНБ подразделения «Альфа». Однако руководитель операции полковник Абдрасулов ждал еще одного человека, который, по данным агента по кличке Шумкар, должен был прийти на встречу с Лисом на бульвар Эркиндик. По предположению агента, неизвестный являлся эмиссаром одной из террористических организаций по среднеазиатскому региону. Как и Лис, он был крупной рыбой. Было принято решение брать их вместе.

Руководителем спецоперации под кодовым названием «Эмиссар» являлся сам полковник. Сидя в штабном автомобиле, он заметно нервничал. Его оперативное чутье подсказывало ему, что он что-то упустил, планируя эту спецоперацию. Зная хорошо Лиса, он понимал, что тот просто так не должен был назначить встречу в этом месте. Однако по всем законам конспирации бульвар идеально подходил для этого. Открытое пространство позволяло обнаружить слежку и уйти от неё. Информатор не мог что-то перепутать. По данным внедренного агента под псевдонимом Шумкар, именно сегодня и именно здесь Лис должен был получить инструкции и задание от террористической организации, обговорить каналы её финансирования. Кроме этого, агенту удалось узнать, что задание будет сложного характера и связано с проведением крупного теракта в Южном регионе республики, ориентировочно в Баткенской области. Данный теракт должен был спровоцировать напряжение на южных рубежах республики, что вызвало бы в целом дестабилизацию обстановки в центральной Азии, чего усиленно и добиваются в последнее время международные террористы. Поэтому Абдрасуловым на карту было поставлено всё: и успех операции по поимке Лиса, и членов террористической сети, и эмиссаров организации. Это было залогом безопасности страны. Так думал не только Абдрасулов, но и его руководство, которое приказало полностью ликвидировать террористическую сеть и не допустить на территории республики какие-либо теракты, совершаемые группой Лиса. Нервы у полковника были на пределе. Никто не знал, сколько бессонных ночей он провел. Но ради достижения цели Абдрасулов готов был не спать ещё сто ночей. Он — чекист, выполнять приказ было для него делом чести.

Чтобы снять затянувшееся напряжение, полковник по рации запросил обстановку. Наружное наблюдение доложило, что объект так же сидит на скамейке и читает газету. Влюбленная парочка, сидевшая рядом с ним, встала и пошла на север в сторону центральной площади Ала-Тоо. Абдрасулов снова задумался. Посмотрев на часы, он отметил, что Лис сидит на скамейке уже ровно двадцать минут и признаков того, что он кого-то ждет, не наблюдается. Полковник не забыл, что через пять минут его агент должен позвонить Лису и получить дальнейшие инструкции. Сейчас Шумкар находился недалеко от площади Ала-Тоо, где проходили митинги и пикеты, организованные оппозицией. «Как надоели эти политиканы! Когда же наконец наступит стабильность в республике? — думал он, поглядывая на часы. — Эх, знали бы, какие реальные угрозы существуют для безопасности нашего государства… — И он в сердцах их сам для себя назвал: — Терроризм и наркотрафик, именно они могут разрушить мирное существование нашего народа и внести смуту. И митингующие, и их лидеры способствуют распространению этого зла, отвлекая государство от решения важных проблем». Как человек из органов национальной безопасности он знал, что в организации этих митингов были замешаны и иностранные спецслужбы, которым было выгодно держать Республику и целый регион в напряжении, чтобы решать интересы своих государств. Эх, дали бы возможность открыто рассказать людям всю правду о двойных стандартах, которых придерживаются некоторые государства! Выложить всё как на духу! Так, мол, и так. Кто финансирует террористические организации, зачем организовывают теракты и какие страны за этим стоят… Но, видимо, ещё не пришла та пора, когда можно рассказать людям правду. В это непростое для страны время приходится решать проблемы, связанные с угрозой национальной безопасности. Да еще оппозиция выступает все с новыми и новыми требованиями, мешая нормальному развитию Кыргызстана. Не завидовал он сейчас Президенту, который взвалил на свои плечи всю ответственность за наше государство. «К чему придем, — продолжал думать полковник. — Если оппозиция попадет под влияние других стран, заинтересованных в разрушении нашей государственности? И что будет дальше, если они не прекратят свои действия, ведущие к разрушению нашего национального единства?..» Но об этом у полковника уже не было времени думать. Час «Ч» приближался неумолимо. Но пресловутый эмиссар, которого они ждали, все не появлялся. «Может, все это игра Лиса? — в очередной раз пришла мысль в голову полковнику. — Если это так, то Лис с нами затеял шахматную партию, и преимущество на его стороне, потому что он начал белыми».

В этот момент по рации ему доложили, что Лис с кем-то разговаривает по мобильному телефону. Взглянув на часы, полковник понял, что Лису позвонил агент Шумкар. Значит, после этого разговора агент должен перезвонить ему. Шумкар не заставил себя долго ждать, раздался звонок.

— Слушаю, — коротко сказал полковник.

— Лис приказал, чтобы я через десять минут встретился с ним на одной из скамеек бульвара, — коротко доложил агент.

— Что ты намерен делать? — спросил полковник, анализируя полученную информацию.

— Я думаю, надо встретиться, потом будет видно. Другого выхода нет.

— Почему?

— Так мы не узнаем про эмиссара.

— Согласен. Будь предельно внимателен. Мы его в любом случае будем брать.

— Понял. Будьте спокойны.

— Не забыл условный знак? — спросил он у агента.

— Не беспокойтесь, не забыл.

— Ну, с Богом.

На этом они завершили разговор. Полковник по рации предупредил всех: «Готовность десять минут. Захват осуществляем только после моей команды». Все пять баз ответили о готовности. Теперь оставалось только ждать.

Ожидая встречу со своим связником, Лис анализировал сложившуюся ситуацию. Но, в отличие от Абдрасулова, он расслабился, надеясь, что ловко кинул дезинформацию о якобы намечающейся встрече с эмиссаром. Время и место предстоящей встречи знал только он и его связник. После недолгих размышлений, свернув газету в трубочку, он закрыл глаза и глубоко вдохнул весенний воздух. Весенний аромат, связанный с запахами детства и счастья, вновь растревожил Лиса. Перед глазами поплыли, как в кино, воспоминания из далекой страны под именем детство… Вот они ребятня, веселой ватагой бегут рвать маленькие дикие яблоки-раечки, посаженные кем-то вдоль арыков бульвара. Вот они, несмотря на строжайший запрет родителей, объедаются зеленым неспелым урюком. После этого их всегда проносило, и это тоже был повод пропустить школьные занятия… Было, было, когда они, спрятавшись в зарослях колючего шиповника, пробовали закурить первую сигарету, а потом дико кашляли и думали, как это взрослые могут курить такую гадость. Вдруг он отчетливо ощутил на губах и далекий, сладкий запах первого поцелуя. Наверное, ничто в жизни так не запоминается, как первое прикосновение к женщине и первый поцелуй… Все было в те времена по-честному, не терпели тогда их юные сердца лжи и обмана. Это уже потом, вступив во взрослую жизнь, он понял, что жизнь — сплошная борьба, окруженная ложью, обманом, где подлость, предательство, зависть и злоба являются неотъемлемой частью человеческого существования.

Голос связника вернул его к реальности.

— Салам алейкум, таксыр!

Ответив на приветствие легким кивком, Лис взглядом приказал тому сесть рядом с собой. Затем, взглянув на часы, отметил:

— А ты, как всегда, пунктуален, как немец.

— А что делать!.. Прикажете опаздывать?

— Ни в коем случае. Опаздывать можно только в одном случае. Знаешь, в каком?

— Знаю, на свои похороны.

— Вот именно, — заметил Лис, затем пристально, оценивающе посмотрел на связника и добавил:

— А знаешь, кто так любил говорить?

— Нет, — в свою очередь насторожился Абдыкадыр, чувствуя в вопросе подвох.

— Мой один старый приятель по имени Болот, по кличке Везунчик. Ты случайно не знаком с ним?

Имя Болот заставило его напрячься. Чутье подсказывало, что Лис готовит ему какой-то сюрприз. «Неужели он меня расшифровал…» — пронеслось в голове. В этот момент со стороны центральной площади, где проходил митинг оппозиции, прогремели взрывы шумовых гранат. На площади началась спецоперация внутренних сил по разгону митингующих. Огромная толпа пикетчиков под натиском милиции устремилась на бульвар и моментально заполонила нижнюю часть улицы. Связник Лиса Абдыкадыр в действительности был законспирированным агентом ГКНБ, его настоящее имя было Солпуев Арстанбек. Арстанбек понял, что у него в запасе имеется всего десять секунд. Краем глаза наблюдая за Лисом, он нащупал в правом кармане мобильный телефон и отправил заранее подготовленное сообщение на телефон полковника с условным знаком о немедленном начале операции по захвату Лиса. Арстанбеку полагалось в случае возникновения нештатной ситуации самому ликвидировать Лиса, и он был готов выполнить приказ.

Лис умел в минуты опасности сконцентрироваться, напрячь волю, задействовать все возможные человеческие ресурсы, до поры до времени спрятанные в глубинах его «Я». В экстремальных ситуациях он становился для своих врагов недосягаем и опасен. Вот и сейчас, за какую-то долю секунды, оценив сложившуюся ситуацию, он выхватил из-под полы нож и вонзил его сверху вниз в шею связника. Это был отработанный до автоматизма профессиональный удар холодным оружием, которому обучали исключительно в диверсионных спецподразделениях бывшего Союза. Абдыкадыр остался сидеть на скамейке с торчащей рукояткой ножа в шее, так и не успев выхватить пистолет. Полковнику Абдрасулову не хватило полсекунды, чтобы отдать команду на захват Лиса, Лис опередил его. Подхватив телефон убитого агента, Лис смешался с толпой митингующих и вместе с ними растворился в городе.

ТЕРРОРИСТЫ

В одном из жилых домов, расположенных в районе Токолдоша, скрывались два члена террористической организации. Один из них по имени Саладин осторожно открыл дверь и впустил в дом Лиса. Приостановившись у порога, Лис пронзительным взглядом буквально пробуравил боевиков и быстро проговорил:

— Мы засветились, пора уходить.

— Что случилось?! — с неподдельной тревогой в голосе спросил Саладин своего руководителя.

— У нас на хвосте комитетчики, — известив об этом присутствующих, он снова внимательно оглядел их, потом продолжил: — Абдыкадыр оказался человеком комитета.

— И что с ним?..

— Его душа на том свете, — выразительным жестом Лис провел ладонью руки по своей шее. Они-то знали, что слова Лиса не подлежат обсуждению. Значит, Абдыкадыр мертв и, скорей всего, в этом ему помог сам Лис. Кивнув головой в знак одобрения, они всем видом показали, что ждут от него указаний, предварительно спросив, что же случилось с самим эмиссаром, который должен был прибыть из-за кордона с особым заданием для них.

— Никакого эмиссара нет. Я его придумал, чтобы вычислить «крота». Теперь слушайте меня внимательно. После того, как я нашел «крота», думаю, каждый из нас знает, что делать дальше. Прежде всего, нам необходимо сейчас разделиться по одному. С учетом того, что комитетчики будут шерстить всё и вся, — соблюдать предельную осторожность. Маршруты продвижения вы знаете. Ты, Саладин, остаешься в Бишкеке на конспиративной квартире в шестом микрорайоне. Будешь ждать товар из Таджикистана, который сегодня вечером должен прийти сюда. На этот раз, я думаю, всё обойдется… Первую партию товара, как вы знаете, пограничники хлопнули. Поэтому мы задержались с выполнением поручения наших друзей из-за рубежа. Сейчас их люди отрабатывают другой маршрут. Деньги, которые мы получим от реализации, пойдут на благие дела.

— Понял, таксыр, все сделаем в лучшем виде, — перебил Лиса Саладин, желая показать, что он понимает своего хозяина с полуслова, но Лис одним взглядом пресёк его.

— Не перебивай старших! Тем более, когда говорю я.

Своим тяжелым взглядом он как будто пригвоздил Саладина к полу. Саладин действительно испугался. Побледнев от страха, он лихорадочно захлопал ресницами, его узкие, хитрые глаза забегали. Заискивающим голоском он сказал Лису:

— Извините, таксыр, за мою несдержанность! Впредь такого не повторится…

Холодно и спокойно Лис продолжил:

— Слушай меня внимательно, Саладин, и никакой самодеятельности. Когда товар придет, тебе позвонят на мобильный телефон с номером, который заканчивается на цифру 999 компании «Мегаком» и скажут: «Мы приехали из Каира, из далекого Египта, привезли вам привет от Хайдара». Ты должен ответить: «Да, я давно жду привет от Хайдара. Спасибо за привет, прошу Вас посетить мой дом, отведать моего плова». Если вдруг почувствуешь какую-то опасность, и встреча состояться не сможет, ты должен ответить: «Спасибо за привет, но дядюшка Хайдар мне вчера звонил и сообщил, что скоро сам приедет». Тебе понятно?

— Понятно, таксыр!

— Повтори последний условный знак, — испытывающим взглядом посмотрел на него Лис. Тот, словно ученик первого класса, у которого спросили домашнее задание, затараторил:

— Спасибо за привет, но мой дядюшка Хайдар мне вчера звонил и сообщил….

— Достаточно, — перебил его Лис. Он знал, что память у Саладина отменная, и тот исполнителен к поручениям старших. Надежность его была не раз проверена на деле, и Лис продолжал:

— После того, как вы обменяетесь условными фразами, ты дашь им адрес квартиры. Задача понятна, Саладин?

— Понятна, Таксыр, — ответил Саладин, нахмурив брови. Он многозначительно посмотрел на другого террориста, всем своим видом показывая, на каком хорошем счету, мол, он находится у Лиса.

— Они скинут тебе товар вместе с машиной. Товар будет находиться в тайнике.

— А где тайник?

— Вот этого тебе знать не нужно. На машине доедешь до Чолпон-Аты. Там наш человек. Он держит гостиницу, в которой тебя будут ждать люди из Казахстана. Они приедут в Чолпон-Ату под видом отдыхающих и рассчитаются с тобой.

— А что, товар не будут смотреть?..

— Будут, только его покажет наш чолпонатинский человек. За ночь они перекинут товар в машину туристов, и те через Тюп и Раибердиевский район Казахстана поедут в… — Лис замолчал и через некоторое время продолжил: — Об этом тебе тоже не нужно знать. Твое дело отвезти товар, получить деньги. Вопросы есть?

— Есть. Документы на машину.

— Там всё в порядке. Машина не паленая. Доверенность выписана на тебя. Техосмотр и другая дребедень, за которую тебя могут остановить, оплачены. Короче, документ — комар носа не подточит. Всё по закону, не должны придраться. Ты сам там «не косячь». Сто пятьдесят километров в час ехать не надо.

— Ну, это само собой.

— Если что, гаишники у нас продажные. В зубы им сунь — двести сомов за глаза хватит. Всё понятно? Да, деньги от наркоты раздробишь на десять частей и через «Вестерн Юнион» пять переводов отправишь, остальные — через другие банки в Ошские и Баткенские филиалы. Адреса и имена получателей я тебе по Интернету отправлю. Пароль, я надеюсь, ты тоже помнишь.

— Ну что Вы, таксыр… Не забыл. Поручение выполним надлежащим образом! Можете не сомневаться, — поспешил успокоить он Лиса, боясь оказаться под прицелом его холодных глаз.

А сомневаться было в чем. Они все чуть не провалились, и наверняка чекисты снова смогут выйти на их след. Но деньги для организации нужны были позарез. Они пойдут на финансирование ряда крупных терактов… Молчавший до сих пор третий террорист по имени Исмаил также высказал свои опасения по поводу чекистов.

— Я думаю, нам есть о чем беспокоиться. Сейчас наверняка по городу идет конкретная облава. Комитетчики всех поставили на уши. Да к тому же эти митинги оппозиционеров!.. С одной стороны, они нам на руку, с другой, из-за них город кишит красными… Поэтому, думаю, что при оружии быть сейчас крайне опасно, и Саладину носить его с собой не надо. Документы и легенда у него хорошие.

— Ты прав, Исмаил, хвалю за смекалку, — похвалил его Лис. — Оружие, Саладин, оставь.

Несмотря на то, что Исмаил был еще совсем молод, он не по годам был взрослым и смышленым. Парень давно нравился Лису за свой твердый характер. Он был немногословен и предан делу. И сейчас, глядя на парня, Лис про себя отметил, что в последнее время стал более внимательно к нему присматриваться. При первом удобном случае, наверное, возьмёт его на серьезное дело. Созрел уже. Лис по-отечески похлопал Исмаила по плечу и сказал:

— Я думаю, всем всё понятно. Исмаил, мы с тобой через час должны покинуть город. Вызывай нашего таксиста-междугородника. Направление — город Ош.

Исмаил набрал по мобильному телефону номер таксиста.

— Это я, ждем тебя через двадцать минут на конечной остановке «Асанбая», — коротко сказал он. Потом перевел взгляд на Лиса, ожидая дальнейших распоряжений.

В этот момент Исмаил чем-то напомнил Лису его же самого в молодости, и Лис поймал себя на мысли, что временами стал относиться к парнишке по-отечески. Нерастраченное чувство отцовства, желание иметь наследника, продолжателя Байсеитовского рода заставляло его все чаще и чаще смотреть на Исмаила как на сына. И сейчас, глядя на Исмаила, у него защемило сердце. Ему вдруг подумалось: зачем этому мальчишке всё это нужно?.. Его сверстники учатся, получают образование, работают, создают семьи. Он же, наоборот, разрушает, убивает и запугивает… С ним-то самим, Лисом, всё понятно. Он — на своей никому необъявленной, нескончаемой войне, которая для него началась в Афганистане. А этот мальчишка, который мог быть похож на его сына — он на какой войне?.. С такими мыслями Лис садился в такси. Им удалось незамеченными выехать из города в направлении Оша. Когда они проехали село Сосновку, Лис позволил себе расслабиться, и его потянуло на сон. Засыпая, он подумал, что вновь начинается раздвоение личности: сегодня на бульваре Дзержинского воскрес Байсеитов Тимур и вызвал на дуэль Абдували по кличке Лис.

Засыпая, Лис не знал, что в шестом микрорайоне города Бишкек специальное подразделение Государственного комитета национальной безопасности Кыргызской Республики по борьбе с международным наркотрафиком провело задержание двух наркокурьеров, которые вывели их на члена террористической организации Саладина, связанного с Лисом.

БОЛОТ

Оперативная группа во главе с полковником Абдрасуловым Болотом не успела накрыть Лиса. Жестоко убив внедренного в его окружение агента Солпуева Арстанбека под оперативным псевдонимом Шумкар, Лис затерялся в толпе митингующих оппозиционеров. Однако, благодаря оперативной работе коллег из Управления «Н» Комитета, удалось снова напасть на след Лиса. Во время захвата наркокурьеров Саладин применил против спецназовцев огнестрельное оружие и в ответ получил тяжелое ранение. Ему оставалось жить не больше часа. В одной из клиник, куда привезли раненого, его допросил сам Абдрасулов. Салладин успел сказать полковнику о том, что Лис в ближайшее время намеревается провести крупные теракты в Баткенской области. Возможно, для выполнения этого теракта из-за кордона переправится группа боевиков с иностранными наемниками со взрывчаткой, которых должны встретить проводник и сам Лис. Несмотря на скудость информации, это было уже кое-что.

Учитывая непредсказуемость Лиса и наглое убийство под носом у комитетчиков лучшего агента органов госбезопасности, для чекистов его поимка стала делом чести. Руководство Комитета поставило конкретную задачу всем подразделениям антитеррора во взаимодействии с другими Управлениями — в сжатые сроки ликвидировать всю законспирированную сеть террористов и их лидера Байсеитова Тимура. Несмотря на имевшиеся промахи в работе отдела специальных операций, возглавляемого полковником Абдрасуловым, Комитет решил не отстранять его от руководства оперативной группой по ликвидации Лиса.

Во-первых, учитывался его огромный опыт работы по борьбе с терроризмом. Во-вторых, поимке Лиса помешали объективные причины, совпавшие с разгоном демонстрантов. И, наконец, никто так хорошо из спецов Комитета не знал Лиса, как полковник Абдрасулов.

С этого момента и для Абдрасулова Болота поимка Лиса стала делом чести. Первые неудачи не испугали его. Полковник стал еще тверже, решительнее, собраннее. Новая операция получила кодовое название «Капкан».

Мало кто знал в ГКНБ, что полковник Абдрасулов проходил воинскую службу в составе ограниченного контингента в Республике Афганистан. Среди сотрудников комитета считалось, что люди, прошедшие Афган, — это элита спецслужб. Не любил Абдрасулов хвалиться этим. Хватало и того, что руководство и коллеги считали его высокопрофессиональным сотрудником, отличным семьянином. Свои профессиональные навыки он приобрел, ещё работая в КГБ СССР. Более того, лишь узкий круг лиц знал, что во время службы в Афганистане он был награжден медалями и орденами за боевые заслуги. Одна из них, которой он особо гордился, орден «Красной Звезды» — самая высокая награда страны. Ею награждали военнослужащих за проявленную отвагу и героизм. В его личном деле имелась также отметка, что он проходил воинскую службу в войсках спецназа ГРУ (военной разведки) и имеет специальную диверсионную подготовку. А о том, что в 1982 году Абдрасулов Болот в одном взводе бок о бок проходил службу в Афганистане вместе с небезызвестным Лисом, знало только командование. Абдрасулов и Лис участвовали в войсковых операциях по уничтожению душманов. В одном из таких боёв Лис — в то время ещё гвардии сержант Байсеитов Тимур спас от верной смерти рядового Абдрасулова. Рискуя своей жизнью, вытащил его из головного горящего БТРа и прикрыл до прихода подкрепления. В той бойне в живых осталось девять человек из тридцати. Война свяжет их крепкими узами братства. А однополчане назовут их «везунчиками». Такой был у них и позывной, один на двоих. Судьба была расположена к ним. Они неоднократно выходили невредимыми из сложных спецназовских операций, связанных с освобождением из плена советских солдат. Но жизнь их разбросала. Волей судьбы они оказались по разные стороны баррикад. Один стал террористом, другой — сотрудником антитеррористического центра ГКНБ Кыргызской Республики.

После совещания по подведению итогов операции, полковник Абдрасулов сидел у себя в кабинете. Надо было собраться с мыслями. Он снова и снова возвращался к деталям операции. Ему было ясно, что Лис специально подкинул им дезинформацию, чтобы вычислить их агента. Никакой эмиссар на самом деле и не должен был прийти на встречу. Скорей всего это лицо — вымышленное, а сам Лис и является эмиссаром террористической организации по Средней Азии. Да, это был ощутимый удар по самолюбию полковника… Необходимо было реабилитировать себя поимкой Лиса.

Исходя из показаний задержанного террориста, скончавшегося час назад в больнице от полученных ран, следовало, что готовился серьезный теракт на юге республики. И в этом будут участвовать гости из-за кордона… Полковник закрыл глаза. Страшно хотелось спать. Но память подбрасывала воспоминания, связанные с Афганистаном, и их первое знакомство с Лисом.

То была весной 1982 года. Он провалился на втором экзамене по математике. Год проработал на стройке. С университетом пришлось подождать. Болот был призван Первомайским военным комиссариатом города Фрунзе в ряды Вооруженных Сил СССР. Хорошие физические данные (он был кандидатом в мастера спорта по самбо) определили его путь в армии. Абдрасулов был направлен в специальную команду, Учебный Центр города Мары в Туркменистане. Город находился почти на границе с Афганистаном. В эту группу попал и Байсеитов Тимур, также спортсмен, кандидат в мастера спорта по дзюдо. Их отобрали в количестве двенадцати человек. Все — спортсмены-борцы. Посадили в автобус и повезли в аэропорт. Они, еще зеленые пацаны, узнав, что попадут в специальное армейское подразделение, гордились этим. Родина выбрала их, им выпала такая честь. Дурья их башка, думали тогда, что все будут завидовать, будет чем похвастаться перед друзьями и девчонками, какие они бравые солдаты… Даже не догадывались они тогда, что из двенадцати останутся в живых и вернутся домой всего четверо. Вернутся с войны поседевшие, словно шестидесятилетние старики, в свои двадцать лет, не раз смотревшие смерти в глаза.

Офицеры, майор и молодой лейтенант, посадили их в автобус и повезли в аэропорт Манас. Провожающие родители, братья, сестры, друзья кричали и махали руками вслед уходящему автобусу. Многие матери, словно предчувствуя, что расстаются со своими сыновьями навсегда, плакали навзрыд. Они же, призывники, прильнув к окнам автобуса, улыбались провожающим, выкрикивая слова прощания; возможно, для многих этот миг прощания был последним. Они еще не понимали, что ехали на войну, беспощадную и жестокую. Тогда Болот обратил внимание на молодого паренька, который, в отличие от других, не выражал бурно эмоций, связанных с предстоящей разлукой с близкими на два года. Да, это был он — Лис. Сидя отдельно от всех на заднем сиденье справа, он был замкнут и сосредоточен. Призывник внимательно кого-то высматривал среди провожающих. Сбитый, спортивного телосложения, с волевым подбородком, он, безусловно, обладал сильным характером. Рыжеволосый, с большими карими глазами он был грустен и, кажется, чем-то встревожен. По крайней мере, в отличие от других, не проявлял заметной радости. Позже, когда они подружились, Болот узнал, что тогда, в тот день он ждал свою девушку по имени Асель. Однако она не пришла его провожать. Родители девушки позаботились об этом. Причина была банальная. Отец девушки считал его кандидатуру недостойной. Мол, не того поля ягода, простолюдин или, как он называл Тимура, босяк. Безмерная любовь к этой девушке сыграла с ним злую шутку и стала причиной того, что он пошел по пути неправедной жизни.

Полковник отчетливо вспомнил первое знакомство с Тимуром после посадки в самолет, который направлялся в Душанбе. Они оказались на соседних сиденьях. Абдрасулов панически боялся высоты, и чтобы отвлечься от гнетущих мыслей о полете, заговорил с ним. Однако Тимур демонстративно отвернулся к иллюминатору, сказав, что тоже боится летать и посоветовал выпить сто грамм спиртного. Разговора не получилось. Они молча летели до Ашхабада. Но когда самолет пошел на посадку, Тимур вдруг повернулся к Абрасулову и спросил его: «Ты когда-нибудь любил? — Потом, выдержав паузу, с тоской в душе промолвил: — До смерти?..» И, не дождавшись ответа, снова отвернулся к иллюминатору. Так в воздухе под небом Туркменистана произошло их знакомство. Потом они два года были неразлучны. Афганская земля сплотила их настоящей мужской дружбой, закалила в боях не на жизнь, а на смерть.

Полковнику вдруг вспомнился тот день, когда они перед демобилизацией, лежа на броне БТР, мечтали, как на гражданке будут обустраивать свою жизнь. Тогда Тимур признался, что мечтает окончить медицинский институт и стать кардиологом. Мечта показалась немного странной, ведь он был прирожденным солдатом. Но у Тимура была веская причина: у его матери больное сердце. Не знал он тогда, что ему не суждено будет увидеть свою мать… Прилетев домой, в аэропорту родного города Тимур узнал, что мать умерла от сердечной недостаточности, не дождавшись возвращения сына.
О том дне, когда они мечтали стать один — врачом, другой — экономистом, у него осталась на память фотография. Они сфотографировались после очередного боя, сидя на броне БТРа. Эту фотографию он бережно хранил в своем альбоме. Человек не может жить без воспоминаний. Без прошлого у человека нет будущего. Не суждено было сбыться их мечтам. Ни тот, ни другой не стали теми, кем мечтали стать… Спустя столько лет, глядя на эту старую пожелтевшую фотографию, Абрасулову захотелось заплакать. Многое накопилась на душе. Просто взять и по-бабьи зареветь. Не думали, не гадали они, что станут заклятыми врагами. Невольно на глаза у него навернулись слёзы. Не любил полковник такие минуты слабости. От того, наверное, женщинам легче переносить душевную боль, потому что ничего им не стоит взять да разреветься. Природа наделила такими качествами человека, чтобы через слёзы смягчить душевные раны.

Почему-то вспомнилось и то, что лишь один раз в жизни он видел, как плачет Лис. В Афгане ему приходилось видеть немало слез. Это были слезы от боли, слезы при потере близких людей, были слезы страха. Но он так и не смог привыкнуть к тому, что плачут настоящие мужчины. Лис никогда не позволял себе расслабляться. Он был сделан словно из кремня. Порой казалось, что он не боится даже самой смерти. И пули его не брали, словно он был заговоренный. Какая-то неведомая рука оберегала его. Может, его неземная любовь к этой девушке, а может и огромная материнская любовь. Но в любом случае, эти две любви для него были оберегом. Как-то в сердцах Тимур признался, что боится только одного: потерять свою мать, не увидеть её в живых и потерять свою любовь. Но, как назло, так и случилось. Чего боишься больше всего, то и происходит. Мать не дождалась его… Видимо, известие о том, что её сын наконец-то возвращается целым и невредимым, сильно взволновало ее, и сердце не выдержало.

Что уж теперь говорить, случилось всё нежданно-негаданно, потери на войне были не так страшны, как эта потеря. Тимур из Афганистана возвращался на похороны своей матери. Известие о ее смерти пришлось сообщить его близкому другу, ныне полковнику госбезопасности, а тогда гвардии сержанту Абдрасулову Болоту.

У кыргызов издревле считается неблагодарным делом принести кому-либо дурную весть о смерти близких людей. В давние времена ханы таких людей казнили. Но кто, как не близкий друг, должен был сказать об этом… Такая тяжелая миссия выпала на долю Болота.

Он снова вспомнил тот день, который был для него, с одной стороны, счастливым, с другой — горестным. Группу солдат, возвращавшихся из Афганистана, в Душанбинском аэропорту провожали офицеры. Среди прошедших огонь, воду и медные трубы не было уже тех мальчишек двухлетней давности. Возмужавшие не по годам, они знали, что такое честь, дружба, боевое братство. Благодаря этим качествам многие вернулись на Родину живыми. Их было человек тридцать вместе с провожающими. Расставаясь, они крепко обнимались на прощание, давая клятву верности мужской дружбе и, прослезившись, не оглядываясь, направлялись на регистрацию. Их разбросает по всему Советскому Союзу — от Камчатки до Кушки. Провожали солдат офицеры, с которыми они прошли бок о бок весь Афганистан. Один из них, командир взвода старший лейтенант Маркушин Александр Алесандрович, ласково прозванный ими Сан Саныч, выбрав момент, на ухо шепнул Болоту, что пришла телефонограмма на имя командира части с плохой вестью о смерти матери его друга старшины Байсеитова Тимура.
Нужно было деликатно сообщить об этом. Сан Саныч надеялся, что лучше Болота это никто не сделает. Однако до прилета во Фрунзе Болот так и не смог сообщить страшную весть другу. Настроение Тимура было приподнятое. От мысли о скорой встрече с родными и со своей любимой он испытывал необыкновенное волнение. Его глаза светились радостью. Таким Болот видел его в первый раз и, наверное, в последний. То были открытые, неподдельные чувства, которые присущи разве что детям, искренние и от сердца.

Страшную весть Тимур узнал уже после приземления самолета во фрунзенском аэропорту. Как бы ни было тяжело Болоту, он сказал ему об этом. Не нашлось подходящих слов, которые смягчили бы тяжесть потери… Опустив голову, он промолвил: «Я хочу сообщить тебе плохую новость. Крепись, мой друг, ты потерял самого близкого человека в мире — свою маму».

Не было страшнее слов, услышанных Тимуром, не было страшнее боли, испытанной им. Мир рушился на глазах, земля уплывала из-под ног. Он выл, как раненый зверь, слезы крупными каплями стекали по щекам. Настоящие мужчины плачут редко, но только так. Весь аэропорт плакал с ним, узнав, что солдат, прошедший пекло Афганистана, вернувшись с войны, не успел встретиться с матерью… Бывает, оказывается, и так, когда мать от сердечных переживаний может не дождаться возвращения с войны своего дитя. Наверное, тогда что-то сломалось в нем…

…С тяжелыми мыслями полковник наконец вернулся домой. Дверь открыла жена и, тревожно взглянув на него, спросила:

— Ну, как ты, что-то случилось на работе?

— Нет, все в норме, — ответил он. Но жену за столько лет жизни нельзя было обмануть. Она была супругой чекиста и научилась не задавать много вопросов. Понимала его с полуслова, за что он всегда был ей благодарен. Раздевшись, Болот прошел в ванную. Жена, приготовив ему сменное белье и свежее полотенце, вернулась на кухню разогреть ужин. Погрузившись в теплую воду, Болот закрыл глаза. Хотелось забыться, не думать. Но мысли не оставляли его. Из головы не выходил образ агента Солпуева Арстанбека, который пожертвовал своей жизнью. Теперь нужно было его достойно похоронить, помочь сохранить добрую память о нем для семьи, близких… Хорошо, хоть после него остался сын. Будет, кому продолжить его славный род.

Вдруг он открыл глаза, терзаясь каким-то смутным предчувствием. В зеркале, которое висело над раковиной, он словно увидел отражение Лиса. Всем нутром он почувствовал его присутствие. Лис был где-то рядом… В этот момент Болот услышал, как на кухне зазвонил его мобильный телефон. Обычно, когда он принимал ванну, на звонки отвечала жена. Но в этот раз он почему-то изменил своей привычке и крикнул жене:

— Сауле, принеси мой мобильный!

Она не заставила его долго ждать. Взяв трубку, Болот с удивлением увидел на циферблате номер телефона покойного агента Шумкара. Он был на сто процентов уверен, что это звонит Лис, который, вероятно, прихватил телефон после убийства Арстанбека.

— Слушаю тебя, — негромко сказал он. В ответ Болот услышал только чье-то тяжелое дыхание. Он уже не сомневался — это был Лис.

— Что молчишь, друг мой?.. — спросил он мягко. После недолгой паузы послышался давно забытый голос. Он был каким-то уставшим и чуть извиняющимся.

— Ну, как дела? Давненько я не слышал тебя.

— Давненько, давненько… Много воды утекло с тех пор. Как ты вычислил мой номер?

— Номер? Очень просто. Плохо ты проинструктировал своего орла, не научил методам конспирации. Не стер он последний номер… С тобой, наверное, разговаривал.

— Скажи, зачем убил парня?

— На войне как на войне.

— Нет, это не война. Ты сам придумал её для себя. Вот и воюешь уже сколько лет сам с собой. Пора бы прекратить.

— Не я её придумал, и не ты. Ты же прекрасно об этом знаешь. Не мы, так другие. Так было и будет всегда. Помнишь Афган?

— Помню, все помню. Помню и то, как ты спас мне жизнь, и то, как мы с тобой одной ложкой ели из солдатского котелка.

— То-то! Жизнь не стоит на месте! И мир не переделать ни мне, ни тебе. Так что останемся каждый при своих интересах. Да, я хочу спросить, сколько у тебя детей?

— Трое. Две дочери и сын.

— Сын — это хорошо. А я так и не нажил себе детей. Хоронить меня некому будет. Помру, наверное, как собака, от пуль твоих спецназовцев… Чует моё сердце, что недолго мне осталось бегать от тебя.

— А ты не бегай.

— Хочешь сказать, что наш суд — самый гуманный и справедливый во всем мире? Да, кстати, сколько лет твоему сыну?

— А почему ты про него спрашиваешь? Двадцать один год стукнуло недавно.

— Наверное, моему было бы тоже, как минимум, двадцать лет.

— Не сомневаюсь.

— Чем занимается твой сын?

— Пограничник, офицер. На Баткенской границе служит.

— Вот как? Так это действительно, оказывается, твой сын…

— А ты его откуда знаешь? — после этих слов Лиса у полковника ёкнуло сердце.

— Я-то его не знаю, — продолжал Лис, — Но известные мне люди на него зуб имеют. Ты поинтересуйся через своих. Он недавно со своими орлами в горах одну группу прихлопнул. Четверых положили, плюс тридцать килограммов героина забрали. Говорят, такой несговорчивый и принципиальный. Наверное, весь в тебя.

— Сына не трогайте. Это наши с тобой разборки.

— Я-то не трону, но как быть с теми, кого он обидел? Ладно, прекратим этот разговор… Просто, по старой дружбе, советую тебе в ближайшее время убрать его оттуда. Больше я ничем не могу тебе помочь. Скажи спасибо хоть за это.

— Спасибо за предупреждение. Я снова у тебя в долгу.

— Ничего, сочтемся. Ты мне только скажи — не знаешь, где сейчас Асель? Помнишь ту девушку, с которой я дружил?

— Честно, не знаю о ней ничего. Знаю только о том, что после того, как тебя посадили в тюрьму, она ушла из дома. Кажется, переехала жить в Чолпон-Ату, а ее родители уехали за границу на ПМЖ, в Америку.

— У вас руки длинные, все можете. Поинтересуйся для меня, где она. Так, по старой дружбе.

— Хорошо, мы найдем её. Что, не забыл её ещё?

— Не забыл и не могу забыть. Ну, все, до свидания, скорее, прощай. Береги себя. Рад был тебя услышать, товарищ полковник.

— Прощай. И ты себя береги!

Вот такой разговор получился у старых друзей и новых врагов.

Утром у себя в почтовом ящике Абрасулов нашел мобильный телефон, принадлежавший агенту Шумкару. В это время Лис уже был далеко от Бишкека. Он не знал, что буквально два дня спустя по его следу, словно ищейка, пойдет со своей оперативной группой полковник Абдрасулов. Ни секунды не давая ему передохнуть, они будут гонять его, словно затравленного зверя. Совместно со спецами из подразделения специального назначения ГКНБ «Альфа» опергруппе Абдрасулова удастся практически полностью обезвредить все связи и явки Лиса. Но, как говорится, у затравленного волка всегда имеется шанс на последний прыжок. И этот прыжок Лис готовился совершить в Баткенском районе. В конце июня следы Лиса обнаружили в Баткене. Как и предполагали оперативники, он на некоторое время залег на дно. По решению руководства, оперативная группа и спецы «Альфы» расположились в городе. За этот период Абдрасулов нашел время для встречи с сыном и выехал на заставу. После разговора с Лисом он серьезно опасался за его жизнь, и надо было на месте убедиться, что с сыном всё в порядке.

БЕКТЕМИР 

До заставы он добрался быстро и без каких-либо проблем. Благо, помогли ребята из особого отдела. Один из них, Бектемир, был его крестником. Несмотря на молодость, за короткий срок он дослужился до подполковника и уже возглавлял один из отделов военной контрразведки. «Молодец, сам приехал за сюда», — думал Абдрасулов, сидя на переднем сидении отделовского УАЗика. Водитель, солдат-срочник, был немногословен. Знал хорошо свою работу. Видно было, что по этим горным дорогам он ездит не первый раз. В нем чувствовалась врожденная ответственность и хорошая солдатская выправка, которую он получил на границе. «Хорошего водителя подобрал себе Бектемир, — отметил про себя Абдрасулов. — На такого можно положиться. В дороге не оставит».

— Слушай, Бектемир, сколько ещё ехать? — обратился он к коллеге.

— Что сказали? — не расслышал его Бектемир из-за гула мотора. — Повторите.

— Я говорю, когда доберемся?

— А-а… Ещё час где-то.

— Предлагаю остановиться на перекур. Как смотришь? А то от такой тряски мочевой ненароком лопнет…

— Хорошо.

Бектемир дал водителю команду остановиться. Тот, аккуратно проехав один из поворотов серпантина, остановил машину. Абдрасулов вышел из машины и, не спеша, аккуратно размяв сигарету, закурил. Курил он редко, обычно, когда нервничал или долго думал…

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало книги)

Открыть полный текст в формате Word

© Асан Ахматов, 2010