Руками младенца

Драматическая история о девочке, которую насиловал отец… Первая публикация.

Стояло яркое солнечное утро, солнце озаряло все вокруг: зеленые лужайки, клумбы роз и ромашек, и проникал через окна в красивый одноэтажный дом. В доме, в голубой комнатенке спала прелестная девочка. Спала она неспокойно, переворачиваясь с одного бока на другой. У девочки были красивые черные волосы, рот был приоткрыт и придавал ей особое очарование.

– Нет, папа, нет, – вдруг закричала она. Она разговаривала во сне, металась по кровати, и голосок ее звучал жалобно, по щекам текли слезы. На улице проехала машина, громко гудя, и Мелани проснулась. Проснувшись, долго лежала в постели. Взгляд ее был испуганным, видимо, ей снились кошмары. Но вот дверь открывается и раздается голос: «Мелани, девочка моя, вставай. Опоздаешь в школу». Она вздрогнула от этого голоса, глаза ее боязливо смотрели на высокого мужчину с серыми злыми глазами:

– Сейчас встану, папочка,– ответила она.

– Быстрее, я не люблю ждать! – уже резко ответил он. Через несколько минут она уже была одета и, позавтракав, побежала в школу.

Школа была для нее спасением и отрадой. Она любила учиться, но особенно любила рисовать. Мелани была человеком с чувствительной душой и выражала свои эмоции в рисовании. Ее рисунки не были красочными, они были наполнены темными тонами, превосходил черный цвет. Она много рисовала маленьких девочек, несуществующих зверей. Учитель рисования очень удивлялся ее рисункам и заботливо спрашивал, не случилось ли с ней чего-нибудь. Она просто качала головой. В классе она была самой молчаливой. С ней никто не дружил, все считали ее странной. Но все же она здесь приобрела себе друга и утешение дней ее, у нее был защитник и любящий брат. Мальчик из старших классов начал общаться с ней, когда он неожиданно сбил ее в коридоре. Он увидел ее заплаканные глаза, спросил причину, когда она не ответила, он начал отвлекать и дразнить ее. Скоро он получил ее улыбку. С тех пор на переменах они часто встречались. Мелани была дома в обед, дома никого не оказалось. Она, покушав, начала убирать дом. Послышался звук открываемой двери, и кто-то входил в коридор.

– Солнышко, ты дома? Девочка моя, ты где? – послышался голос ее отца. Мелани сжалась и стала стоять на месте, боясь издать звук.

– Мелани, отвечай, где ты? – уже нетерпеливый голос приближался. Несколько секунд и он уже увидел ее.

– Я тебе говорил, никогда так не делай, отвечай, когда спрашивают, поняла?! — он сердито смотрел на нее

– Да, папочка.

– Ну, все я не сержусь на тебя, я очень соскучился, иди ко мне.

Она медленно подошла к нему, он сел на корточки и смотрел на нее, взял ее за руку и резко притянул. Ей было больно, но она выдержала.

– Какая же ты красивая,– произнес он. Он начал расстегивать пуговицы на ее платье и засунул руку ей в промежность. Но вот она не выдержала:

– Папочка, нет, нет! – закричала она. – Мне там больно, очень больно.

По лицу ее начали течь слезы.

– Заткнись! Хочешь, чтобы тебе соседи услышали. Тебе не больно, ты врешь! – яростно закричав, больно ударил ее по лицу. Она перестала плакать, лишь прижалась к стенке и испуганно начала на него смотреть. Он резко притянул ее к себе и разорвал на ней одежду. Начал шарить по ее маленькому телу, возбуждаюсь все больше и больше. Потом схватил ее за волосы и начал яростно ее насиловать. Мелани не в силах пошевелиться, просто стояла и позволяла ему вытворять с ней все, что ему захочется. Ей было мучительно больно, больно, когда он дергал ее за волосы, больно, когда он входил в нее, но она уже ничего не чувствовала, начала потихоньку терять сознание. И в конце он уже насиловал бесчувственное тело.

Мелани очнулась поздно ночью, все тело ее разрывалось не тысячу осколков. Она без одежды, окровавленная лежала в своей комнате. Медленно пошла в ванну, держась за стены, чтобы не упасть. По щекам медленно текли слезы, они крупными каплями капали в пол. Все тело ее отдавалось жгучей болью, все плыло перед глазами. Помывшись кое-как, она добралась до постели и начала плакать, приглушенно и неудержимо. Перед ее глазами поплыли дни, когда она была счастлива. Вспомнила безмятежные дни, когда она имела семью, друзей. Маму она не помнила, она бросила их, когда ей было шесть месяцев. Отец ее, Джеймс Браун, всегда восхищался ею. С самого рождения один воспитывал ее, ревностно охраняя и не выпуская никуда. Он работал начальником финансового отдела крупной компании. Слыл человеком замкнутым, воспитанным и обожающий свою дочь. Мелани тоже была к нему привязана. Но однажды вечером, когда ей было одиннадцать, он пришел домой пьяный. Мелани была в своей комнате, когда он вошел к ней.

– Мелани, девочка моя, ты не спишь?

– Нет, папочка. Когда ты пришел? – она заспанно подала голос.

– Девочка моя, иди ко мне, я тебе хочу обнять, – прошептал он. Мелани послушно встала и подошла к нему, но когда он обнимал, она сморщила носик и отвернулась, от него сильно пахло алкоголем.

– Папа, от тебя плохо пахнет! – сказала она, отворачивая голову.

– Ну, ничего, иди, поцелуй своего папочку. Скажи, как ты его сильно любишь, – он начал все больше сжимать ее в своих руках.

– Ну, папа, мне больно! – вскрикнула она. Но он не отреагировал, а только начал ласкать ее и с лихорадочным блеском в глазах, судорожно начал гладить ее волосы, что-то шептать. только не кричи, хорошо? Мелани не понимала ничего и только смотрела на него. Она начал

– Ты же любишь меня, правда? Я тебе не сделаю больно!

Она боялась его странного взгляда, блуждающих рук. Вдруг раздался детский крик, когда он начал ее тискать, грубо и безжалостно. Руки начали проникать все глубже и глубже.

– Папа, мне больно! Что ты делаешь? Папочка не надо!– начала она просить жалобно. Глаза умоляюще смотрели на него. Но ни ее детские мольбы, ни жалобы не возымели своего действия. Он перестал обращать на это внимание, им полностью завладело вожделение. Запрокинув ее на кровать, зажав рот, он начал удовлетворять свою похоть. Мелани не могла пошевелиться, ее обуял ужас, по всему телу пошла адская боль, точно в нее врезались тысячи иголок.

– Папа, нет, нет, пожалуйста, не делай так. Мне больно! – вдруг вырвавшись, закричала она. Но он не обращал внимания, продолжая свое гнусное дело под влиянием извращенного желания. Ее маленькое тело было крепко прижато его тяжелым телом, его руки крепко держали ее, он вонзался в нее жестоко и быстро. Она не могла пошевелиться и только отчаянно кричала, ее крик в конце превратился в хрип. Перед тем как потерять сознание, она уже не сопротивлялась и старалась не двигаться, чтобы не причинить еще боли.

И в первый раз тогда он совершил чудовищный поступок, который был против моральных ценностей, против природной гармонии, против человечности, был олицетворением зла, жестокости и самых страшных человеческих пороков на земле. Он не мог не возмутить даже самое холодное сердце. Сие порок, так часто встречаемый в наше время, показывает развращение человеческих склонностей, деградацию и утрату нравственных ценностей. Прошло несколько лет. В знакомом уже доме мы встречаем шестнадцатилетнюю девушку. Она была очень красива. Черные длинные локоны спадали на плечи и струились по спине, изящная и миниатюрная, с правильными чертами лица. Но будто жизнь остановилась на ее лице, в ее прекрасных глазах отражались лишь пустота и холод. И мы снова видим, как отец ее входит в дом, уже постаревший за несколько лет от пьянства и извращенного ума. Но вот мы видим, что у нее чуть округлился живот, хотя было почти не заметным из-за свободной одежды. Мелани холодно смотрела на своего отца. Взгляд ее выражал презрение и жгучую ненависть, но присутствовал и испуг.

– Мелани, приготовь мне ужин, потом придут ко мне друзья. И побыстрее! – сказал он властным голосом. Она, ничего не ответив, только кивнула головой. За те несколько лет, в ней погибли все чувства человечности, которые у нее были. Будучи от природы уязвимой и ранимой, она острее чувствовала всю ту ужасную ситуацию, с пониманием этого чудовищного поступка к ней пришли ненависть к жизни, к отцу, людям. В ней умерло человеческое начало.

Все эти годы она просто существовала, мрак поглотил ее жизнь. Когда его руки проникали и шарили ее тело, когда он жестоко насиловал, избивал, чувствуя себя безнаказанным, она медленно погибала. Она спрашивала себя, где же правосудие, вечерами запершись в туалете, приглушенно рыдала.

– Ну, что я сделала, что я такого сделала. О, боже, помоги мне. Не оставь меня. Не оставь. Эти запирания в туалете были единственной свободой. Ведь он перестал отпускать ее в школу, никуда не отпускал, хотя для других всегда оставался любящим отцом, который слишком ревностно любил свою дочь. Только ненависть еще помогала ей жить, не потерять рассудок. Хотя она стала нервной, пугливой, боялась каждого шороха. У нее была цель уйти из дома, сбежать от этого ада. Это было целью ее жизни. Но было одно большое препятствие. Она была беременна от своего отца. Вся ее ненависть и слепая ярость, перенеслась и на невинного ребенка. Она ненавидела свой росший живот, его толчки, всем сердцем хотела убить его. Это ее преследовало. Отец ее ничего не замечал, он жил только в своем мире.

Но был для нее и другой мир, мир виртуальный. Через нее она могла общаться с единственным человеком, который любил и заботился о ней с братской нежностью. Это был друг ее со школы, который один ей помогал. Его звали Эдмундом. Он не знал, что происходит у нее в дома, но видел ее печаль, опустошенность речей. Он рассказывал ей смешные истории, острил шутками на счет их знакомых, школьных учителей. Был терпелив, учтив, весел, поддерживал и много не спрашивал. Он знал, что она странна, немногословна, но он очень хотел помочь ей. Он не выносил несправедливости и жестокости, так к ней относились в школе. В школе она раскрылась для него. С общением она стала для него интересна, ее живой ум и стремление к новому восхищала его. Он начал замечать ее красоту, простоту и изящество. Каждый день он узнавал ее, и интерес его увеличивался. Когда же она перестала приходить в школу, когда начали поговаривать, что она тяжело больна, он пришел к ней домой. Она испугалась, увидев его, засмущалась, но он видел, что отчужденна, холодна. Он начал с ней разговаривать, спрашивать, почему она не приходит в школу. Когда Эдмунд начал придумывать, что, может, ее похитили инопланетяне и это ее двойник, и всякие смешные небылицы, она краешком губ улыбнулась. Он еще поговорил, взял адрес ее почты (по телефону ей было запрещено разговаривать), и ушел. С тех пор они часто писали друг другу, общались на разные темы. Хотя он видел, что она не оживленна как раньше, почти всегда печальна. Сейчас не помогали ни его смешные истории, ни его поддразнивания.

Мелани не могла ни успокоиться, ни принять беременность. Она тяжким грузом легла не ее плечи. Хотя Эдмунд поддерживал ее, пытался отвлечь, показывал свои нежные чувства, Мелани была отвратительна мысль о беременности, она не могла ни рассказать ему, ни показать свои чувства. Она принимала его доброту и заботу, но была закрыта для него. Ей было от этого больно и горько, ведь она любила его глубоко и нежно. Она терзалась и мучилась, но считая себя недостойным его, только плакала и тихо страдала. Она отдаляла его от себя, была холодна с ним. Вся ситуация мучила ее, она уже не хотела его видеть, видеть его искренность, доброту. Это напоминало ей о ее чудовищном положении, о ее беременности и об отце. Рядом с ним она чувствовала себя еще грязней и ужасней. Каждый миг, проведенный с ним, каждое его слово делал он эту ситуацию еще отчаянней. Беременность еще больше лишала ее сил, приводила в ужас. Мелани не могла выйти из дома, чтобы сделать аборт, не могла и потому, что обнаружила, что уже был пятый месяц. Когда она узнала, что через несколько дней отец уезжает в командировку, в ее голове созрел план, это был подходящий случай для ухода из дома. Она знала, где лежат деньги, заранее приготовила необходимые вещи. Действовала она хладнокровно. Наступил долгожданный день, отец уехал, угрожая ей никуда не выходить, и в конце все же запер ее. Она с ужасом смотрела на это, ведь на окнах стояли решетки. Весь день, провозившись с замком, к вечеру она достигла успеха. Взяв все деньги в доме, которые составляли несколько десятков тысяч, и необходимые вещи она ушла из дома. Но перед уходом написала последнее прощальное письмо: «Дорогой Эдмунд, спасибо за все, что ты сделал. Пусть господь тебе дарует здоровье и счастье. Молись за меня. Прощай!»

Она уехала в одну из стран Европы. Мелани поехала в Чехию. Эта была красивая страна с прочными традициями, с добрым и приветливым народом. Зеленые просторы радовали глаз. Мелани поселилась в маленьком домике в лесу, с нетерпением ожидая времени, когда она сможет избавиться от ненавистного ей ребенка. Она ненавидела его всем сердцем, как только можно было ненавидеть. Ведь он был частью того чудовища, кого она боялась и презирала. Больше в ее сердце не осталось любви, она вырвала его с корнем.

Она уже жила в Чехии три месяца, самых спокойных месяца в ее жизни. В Чехии природа была щедра, даря густые прохладные леса, сочные зеленые равнины, невиданные красоты ожидали на каждом шагу. Но Мелани не могла насладиться этим. Она ждала долгожданного часа. Вечером она уже ложилась спать, когда у нее начались сильные боли. Боли мучили ее, терзали. Появились схватки, которые начали учащаться. Она отчаянно закричала, боль отдавался в каждой ее клеточке. Схватившись за поручень кровати, она начала тужиться. Она ждала этого часа и была приготовлена. Мелани покрылась испариной и мурашками, дыхание участилось, стала бледнее полотна. Она задыхалась от боли, кричала, извивалась, но продолжала тужиться. Ну, вот она почувствовала, что у нее начало получаться. Показалась головка и через некоторое время раздался громкий плач. Этот плач проник в ее душу, он хотел пробудить в ней материнский инстинкт. Она перерезала пуповину и, брезгуя, взяла окровавленного ребенка на руки. Плач не прекращался, он усиливался.

– Замолчи, замолчи! Ты такой же, как и он! – Мелани закричала, заткнула уши. Потом завернула его в простыню. Его руки потянулись к ее теплу. Она оторвала его от себя и положила на диван. Потом завернула его в простыню и, будто завороженная, начала укутывать его всего. Он хотел есть и тепла, и продолжал кричать. Она заткнула уши.

– Нет, нет! Замолчи. Я так не могу, не могу больше. Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – твердила она себе. Руки ее сами потянулись к нему и безжалостно начали душить простыней. Плач его ослабевал, беззащитный, он не мог ничему противостоять. Вскоре плач совсем прекратился, на руках у нее лежало безжизненное тельце. В котором еще недавно теплилась жизнь. Мелани будто очнулась. Плач прекратился, будто ничего не было. Но взор ее упал на его пухлые ручки, которые тянулись к ней. И она начала истерически смеяться, вскоре смех перешел в рыдания. Прижав маленькое тельце к груди, она плакала над своей судьбой, над судьбой ее ребенка. Рыдания скоро перешли в рычания, все ее тело содрогалось, в конце все ее эмоции перешли в отчаянный крик измученной души. Мелани весь день ходила со своим ребенком, нежно укладывала его, пела песни, убаюкивала. Ей время слышался его плач, казалось, что он тянет к ней свои ручки. Она успокаивала его, рассказывала песни. Не выходя из дома, пребывая во власти своих чувств, помутневшего рассудка она жила неделями. Преследовавший плач ребенка, кошмары лишили ее последних сил, разум ее не мог этому противостоять, он был слаб и истощен. Наряду с разумом тело ее истощалось, ведь ничто его не подпитывало его, и в конце он засох, так же как и разум.

Через несколько недель тела ребенка и молодой женщины обнаружил лесничий, когда привез ей провизию. Ребенок был задушен, молодая женщина умерла от истощения.

В знакомом нам доме постаревший человек сидел, опустив голову. Перед ним стояла стакан виски со льдом и распечатанный конверт. В руках у него была телеграмма, гласившая о смерти его дочери. Его взгляд выражал отчаяние и боль. После долгих поисков, после ночей поздних раскаяний, после проснувшейся в нем человечности это известие забрала у него все шансы хоть как-то раскаяться, хоть как то искупиться перед ней. Ее побег и смерть пробудил в нем хоть что-то человеческое. Он долго раздумывал, слезы текли по его щекам, руки потянулся к ящику под столом. Через несколько секунд раздался щелчок и раздался выстрел...

Эдмунд ошарашено уставился в телевизор, долго не мог поверить услышанному. По его лицу текли крупные слезы. Говорилось о страшном происшествии в Чехии, о загадочной погибели молодой женщины и ее ребенка. Ее звали Мелани Браун. На экране показывали портрет покойницы, у нее были черные волосы и загадочные глаза.

© Маркисова Г., 2012