К тебе, Россия

Подборка стихов, отражающих размышление автора. Это не дифирамбы, а — грустные думы, сомнение и горечь по поводу судьбы российского народа...

Публикуется по книге: Абдыкеримов Клычбек. Ипостась: роман и стихи. – Б.: Салам, 2010. – 384 с. Тираж 250 экз.

УДК 821.51
ББК 84 Ки 7-4
А 13
ISBN 978-9967-26-109-9
А 4702300100

Преамбула к стихам «К тебе, Россия»

Говорят и кашу можно маслом испортить. – Возможно с таким определением согласятся не все, или согласятся не полностью, — так называемый вопрос сомнения. Но вот с такой печальной житейской мудростью – не хочешь зла – не делай добра, согласится к сожалению подавляющее большинство.

Горький – почти без исключений – опыт тому причина.

Что касается России, то и здесь тот же случай, когда с таким маслом как благородство и терпимость — она как всегда переборщила. И это ещё, очень даже мягко говоря.

Подготовка Октябрьской революции: финансирование, логистика, разработка программ и печатание их в газетах. Наконец создание её лидеров для внедрения в Россию, всё это выпестовывалось на Западе.

Никогда Россия не имела и не стремилась иметь колонии.

Абсолютно самодостаточная и богатейшая страна, после революции 1917 года, была ввергнута в крайне тяжёлые социально экономические условия.

Благодаря полностью построенным на лжи и пустых обещаниях российским рабочим и крестьянам, революционеры сумели перевесить чашу весов на свою сторону. В дальнейшем, более 70 лет, власть держалась на терроре. Жесточайшим во всей истории человечества.

Главный пострадавший от этой каннибальской политики – сам российский народ. Тем не менее, не стесняясь пушка на своей мордочке — России до сих пор за преступления большевиков, тычут в глаза.

К РОССИИ

Опомнись, милая Россия, не гнись под тяжестью вины
Стряхни-ка с плеч дела чужие и на себя ты не греши
Не объясняйся виновато и не ведись не под своё
Ты приглядись, что предъявляют — чужое ж грязное бельё.
Верни обратно дела кривые, заставь признаться на духу
Кто начал их творить впервые, чья больше мордочка в пуху
С октября того лохматого, хомут на шею и шоры на глаза
И стала ты всем виноватою, даже в том, что грузишься сама
А в твоём доме заправляли другие люди с чужих земель
От них сама ты пострадала стократно выше всех потерь
Штыком по телу по живому, братской кровушкой залили
Всю до нитки разорили, а с тобою злее злыдней были
Страну всю в зону превратили и всех врагами объявили
Без разбора, по приговору В.Ч.К. людей стреляли без суда
Гнали с дел и со двора, на чужбину в эмигранты
В посудомойки, официанты, на панель и на извоз
А то и прямо на погост. А те, что остались при тебе
Были уж не хозяева Земле — так при колхозе квартиранты
Но опять беда, и как уж повелось, частью большею война
Навалилась на Тебя, Ты как всегда взяла на грудь, но не пойму
Откуда силушка твоя, умом и вправду не понять моя ты золотая
натужилась родная и как испокон веков, укорот дала врагу
Постояла как всегда уж видит Бог не только за себя
А за другими, что водилось, тебе б такое и не приснилось
Не по делам твоим аршином, а по словам чужим мерилом
Потом определяли, мол доверчива была, а враги-то не дремали
И ведь есть грешок, вот зачем тебе всегда, пока не грянет ждать
Так не ждала бы, не терпела, а с размаху наперёд
Влепила б сверху как хотела, чтоб впредь дорогу заказать
И так бы вот всегда — больше б уважали, да и себя поберегла

Но за бугром уже решили, ты не столько воевала как пострадала
Что ты лишь только пригубила чашу под названием война
Её видать потому-то и назвали "неизвестная война"
Ведь не известно многим в мире, где-то там прошла беда
Неизвестные детали, фашизму где хребет сломали
Чья Земля дотла горела и кровью чьей обагрена
И ладно б только чужие голоса, свои нашлись-то подпевалы
Зудит, неймётся до сих пор, повернулся же язык

Москва на горе жировала, устроив всем голодомор
Но где твоя не пропадала, как бы ты там не старалась
Благодарность зачастую — вряд ли сердце умиляла
Ты недоумённо полагала, как так можно переврать
Смотреть в глаза и в них же лгать, да это конечно удивляло

Доходило до обвиненья, что посмела и уж в который раз
Когда тебе в твой трудный час, молва конец уж предсказала
А ты посулы не оправдала и в больший рост ещё вставала
А скольким странам помогая, ты отрывала от себя
А вот тут молва права, про себя ты часто забывала

В цивилизации людей, как и во всей истории земной
Не было страны такой, чтоб за чужим добром руки не тянула
Но не шалила Ты так никогда, вот не водилось это за Тобой
Но от скольких стран и лично от себя — такие руки отводила
И потом за это не корила, по добру же всё простила
Как всегда от всей души — дружбу снова предложила
Понимая — допускала не виноват народ другой страны
Запудрить могут всем мозги, даже через боль ты это понимала

А народу твоему и в каком уже роду чужая память не скощала
Наоборот, такого Слона сообразят и на тебя же взгромоздят
Раз уж признаёшь и на себя берёшь, вот и валят всё подряд

Ах милая Россия, не нам советовать тебе, но ты наверное права
Широка душа, как и стезя, дружить, верить, помогать
Ну так дай же Бог, чтоб вся Земля такими всходами росла
Чтоб не чернились добрые дела и сердце не давила клевета
Чтоб не только на Земле, но и духом на уме не гнездилася она

Я не России гражданин, и у Киргизии моей, границы нет с тобой
Но знает мой народ всех соседей, что вокруг, Ты ближе и родней
Сильнее, верней и в беде любой мы как за каменой стеной
И потому, сердечно мы желаем в благодарности своей
Семье республик, что под крылом твоим, дружить нетленно
Назло врагам, в пример друзьям, всех счастливей и сильней
Должны мы вместе стать — была б лишь ты благословенна
Матушка Россия!

У ЛУКОМОРЬЯ ХОЛМ ЗЕЛЁНЫЙ

У лукоморья холм зелёный и башня скальная на нём
Где днём и ночью блёски злата манят войти в пещерный склон
Судьбу не ведает входящий, что сказкой будет поглощён
Чащобным лешим он предстанет, в русалку будет превращён
Там на неизведанных просторах следы неведомых тварей
Там Вурдалаков явный шорох и пахнет нежитью страстей
Домовой в избе на курьих ножках ночами воет на людей
Подземных там дорожек много, но ведёт на свет всего одна
Её найти, лес с болотами пройти, кикимор с длинными руками
Привидений с белыми глазами, там ночь всегда и нечистью полна
Там плач царевны замогильный и волк с огромными клыками
Там по лесу напролом, слепо тыкаясь метлою
Пустая мечется ступа, её свистом злобным призывая
Топоча лохматыми ногами кошмарным эхом и хрипами
Вам в след идёт Баба-Яга

Там в предрассветный небосклон, гряда могучей чередой
Встают из волн тридцать три богатыря и воевода их морской
Королевич удалой на поляне там лесной со змеиной бьётся головой
С думкой тяжкой на челе, как изловчиться и срубить башку змее
Там на бороде, высоко под облака унёс колдун богатыря
Знает чародей, тяжко с ношею ему, но ждёт погибель на Земле
Там за тяжёлыми дверями закрома с пудовыми замками
Скулит со свечою в тишине Кощей над златом сундуками
Шагнул и я под дивный свод, пропав в причудливых мирах
Никто ещё пока не смог вернуться с них в поля родные
И мне видать не суждено, но сказ вам шлю о тех делах
Где судьбы те же, что у вас, хотя дела совсем иные
Глубока межа, но в зеркальное окно, заговорёнными ночами
За гранью канувших веков, изумлёнными очами
Постигнуть будет вам дано, что грядущим суждено

Что уготовано другим, давно ушло на круг
И ты в заложниках кольца — лунным светом отражённый
Вникая этим вот словам и в зеркале предстанет вдруг
Лукоморье в полнолунье, со скальной башней холм зелёный
И! Лестница под свод...

ПРЕКРАСНЫЙ ПРИЗРАК

Я помню чудное мгновенье, тот призрак сердцу дорогой
Его прозрачное скольженье в сумрак утра голубой
Промелькнувший силуэтом в лёгком шелесте листвы
Отраженьем зазеркальным на грани ночи и зари
Возможно форма совершенства в сознанье чистой красоты
Простое виденье мысли — иль всё ж присутствие любви
Ведь ощутил я дуновенье, тончайший запах, взгляд живой
С грустинкой нежной улыбнулась и махнула мне рукой
Коротким мигом пролетело, но защемило так в груди
Душевным трепетом взяло и сердце сладостно пронзило
Высшим счастьем понимать — влюблён в Богиню ты
За волшебный миг один с восторгом б, жизнь свою отдать
Увидеть снова откровенье и чувств прекрасных вдохновенье
Одною мыслью одержимый не смогу я ждать любовь
Плен сердца нежностью томимый и жаждой видеть вновь
Само решило к ней шагнуть и пусть в другое измеренье
Не будет знаю мне прощенье, но готов любви я присягнуть
Ах, если б знать, повторится ли опять Божества явленье
Так что гадать, любовь не ведает преград и себя не обмануть
Решено, и уж в чаше яд, но пространство вдруг сверкнуло
И предо мной в дивном свете мир иной и прекрасная впорхнула
С укором глянула на чашу, сердцу милый образ дорогой
Мне что-то гневно говорила, а я моргнуть боялся
Дар речи потеряв и рухнув на колени, красотою упивался
Неземной природы дивное творенье — предо мной явилась Ты
Другого мира представленья, но волшебных чар родной Земли
Умоляю, не покинь, рабом хотя бы прибери, я уйду с тобой
Не смогу уж без тебя, хотя б у ног твоих уже блаженство
Я вас люблю, любовь ещё быть может, даже не предел
Непостижимо сердцу и уму такое видеть совершенство
И жить дальше без тебя — уж видит Бог, я б наверно не сумел
Но если мне лишь суждено любить безмолвно, безнадежно
В мрачной дали от тебя, что ж, за те счастливые мгновенья
Когда сверкали в упоенье и жизнь, и слёзы, и любовь
Преклонюсь за всё так искренне, так нежно, как дай мне Бог
Сойти глубоко в сновиденье и не очнуться там, где нет Тебя.

ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ – ДВЕ ЦАРИЦЫ

В ожерелье кипарисов, ночною негою объятый, сверкал дворец
Взлетали сполохом напевы и в сладострастных танцах растворяясь
Гул пиршества роскошной суеты, будили чувственные взоры
Застольных стычек разговоры и страсти похотливой наготы
Дух Эроса, тёмных сил и вожделений, волной не ведая преград
Царицу над троном поднимая, как девку её бесстыдно раздевая
На обозренье выставлял и..., — даже раб ничтожный смаковал
Могущество монарха и Богини, слабо однако ж пред молвою
В улыбку маски благосклонной пряча мстительный оскал
Повела вдруг жезлом Фараона — рекла слова в притихший зал
Вся я в здравицах в тостах и с каждым разом они у вас смелее
Поднимая чаши в мою честь, а в глазах лишь похоть ваша млеет
Неукротимо она зреет и хоть на троне я, но как гетера на показ
Что ж, вызов ваш бесстыдный принимая я предлагаю вам себя
Признайтесь честно хотя бы для себя, чего кривить ведь я ж права
И вам не показалось, внимайте мне я подтверждаю свои слова
И встала грозная царица, простёрши руки ввысь – клянусь богами
На ночь любви со мной любой из вас может сделать свой заказ
Ведь жизнь положить за меня, желаний пылких доносилось
Так я дороже оценю, алтарь собою освящая призом буду храбрецу
Тайны магии любви, паденьем в них и взлётом ярких упоений
Блаженством запредельных наслаждений счастливца утолю
До изнеможенья героя заласкаю, усладой нежной залюблю
Всё, что изведала в любви, сладкий опыт и снов моих видений
Избраннику в утеху принесу, и тем же жертву его я оправдаю

Но! Бог света и зари лучезарный Амон-Ра
Провозгласит лишь новый день, в хмельном блаженстве от любви
Прямо с ложа от меня сойдёт к Анубису он в тень
Ну! Храбрейшие мужья, я предложила, так, кто из вас желает
Без громких слов, просто встаньте из-за стола и буду ваша я

Украдкой в ожидании зевнув с насмешкою в глазах произнесла
А тихо то как стало вдруг, вот даже слышится сверчка

Что ж я видно не дождусь, ну да и ладно забудьте все мои слова
Простите верные друзья, сказала не впопад, просто пошутила я
Однако, вас я всё же попрошу страстных клятв пылких заверений
Готовность вашу умереть и прочих самовосхвалений
Произносите тише за столом, уж наслаждайтесь яствами, вином
Но пусть помнит голова — её длиннее жизнь с коротким языком

Но, встали все мужи и рыкнул громом зал, обманулась тишиной
Надменная жена, момент истины настал, пред ней теснился строй
И охнув, дрогнула царица от дикой безрассудством силою мужской
Истерически всплакнула, вскинув ручки и ножкою топнула
И захохотала вдруг она — как же я могла, такую глупость сотворила
Дала слово фараона, они все встали, а я одна, о Осирис, забери меня
Понурились мужи, лишь только в хмурой тишине женщина рыдала

Но! встрепенувшись подняла, зло прищурив дивные глаза
Холодным тоном процедила сообразили все сразу встать из-за стола
А вот не отрекаюсь и продолжим торг, вас так много, я выберу сама
Не разбирая, дерзко пальцем вряд — да вот хотя бы ты, начну с тебя
Отпрянув тут же в страхе, от к ней шагнувшего нубийского вождя
Легионер с ним рядом встал, других шагнувших рукою осаждая
Прекрасная! За что презрением караешь — патриций римский я
Вот впереди ещё один Богиня, выбери меня, я тоже всадник с Тибра
Чашу первым на пиру я поднял за тебя — нацелив в грудь себе мечом
Он молвил ей в глаза — Не откажи, пусть хоть третья ночь, но ты моя
О Изида! заступись, иначе я погибла! Закрутился пир, сойду с ума
В кого ни ткни — герой и умереть готов любой здесь во дворце моём
Кровь мужская горяча — а может тут всему виной чаша лишняя вина
Так проверим храбреца и, с усмешкой на устах вот нет, хоть заколись
И взвизгнув отшатнулась о Боги! Что за племя! С чем связалась я
В её зрачках, из груди ещё стоявшего бойца, рукоять меча блистала

Холодным дуновеньем жертву принимая, смерть обозначила себя
Но ей мало одного, и это дело поправляя тоскою в душах шелестя
Она и Царице зубы показала, блеснув слезою Царица застонала
Подкосившись на уже слабеющих ногах, тень чело уж покрывала
Тяжёлый скипетр склонив, прощальным взглядом оглянулась
К трону было потянулась, но хрупко, как-то поскользнулась
Упала на руки мужей, стыдливо всё тунику поправляла
Не завершив, безвольно руку отпустила
Тихо что-то прошептала, Глаза прекрасные закрыв.

ДРЕВО СМЕРТИ

Тает ночь, сдаёт пустынный хлад суровый
Уступая дню и вот уж зноем опалённый
Стоит Анчар, ветрами бедствий закалённый
Угрюмый страж — беду послать всегда готовый.

Однообразье дюн, песчаные холмы
Что от этого на свет могло произрасти
Дыханье смерти и последнее прости
Удел уснувших под кроною листвы

Яд выступает и к верху от своих корней
Достанет ветром и жарой, к небу испаряя
И птиц летящих над зеленью ветвей
И бредущий караван, что от зноя изнывая
Проходит всё же мимо, в даль своих степей

Грызун, от Солнца умирая, не бежит к нему
Прочь спешит и гад скользящий по земле
Лишь только смерч могучий, гроза ему
Но шевельнув его листвой, уже с отравою в себе
Миазмы бедствий и смертей в тучи заряжая
Мертвящей влагою затем Землю окропляя
К закату лишь смолою застывая
Блестящей коркой яд свернётся на стволе
Злой оазисов владыка с задумкой чёрной на уме
Коня сторонкой осадив, велел с Анчара принести
Смолы в ларце, надёжный способ со свету извести
Умом холодным сознавая, не жить уже его слуге

Светлейший шейх, глава старейшин и племён
Защитник веры и пиршеств щедрый устроитель
Великим и святым он вскоре был провозглашён
И многим людям стал потом, души успокоитель.

САМАРИТЯНЕ ПРОСТО ОТДЫХАЮТ

Чудес на свете не бывает, а гнёт душевный — не выносим
Уходят милые, родные, но как смириться и понять, и главное зачем
Ведь как член семьи, как часть души, как с этим жить и как принять
Под Богом все, придёт и наш черёд, но эгоистично мы скорбим
Лишь о любимце о своём, нам невдомёк, просто бросить взгляд
В скромном дворике ветеринарном на хворых кошек и собак
А ведь! Не лает двор и не визжит, к хозяйке лишь своей прижавшись
Спокойно в очереди, робко глядя на людей, животиночка стоит
Царь природы, глянь на это и когда в гоноре своём зарвавшись
Ты вспомни этот вот пример и утрись, по-тихому поджавшись.
Видит Бог, совершенно не об этом хотелось бы поведать вам
Хотя и знаю наперёд, вам не увидев, не понять, тем более словам
Ветеринарные врачи, переулок Ново-Октябрьский — точка озарения
Душевных ценностей прекрасных в реальной жизни воплощенье
Да я знаю, я видел их, такие люди есть, уже без всякого сомненья
Глазами вижу... а вотумом — я весь во власти изумленья
Не штурмовщина, не аврал и кино, здесь тоже ни при чём
Как и не в приказе дело, но каждый день вахта восемнадцатичасовая
К любому существу любовь и состраданье, как лично с ним вдвоём
Переживая как своё боль его страданья, и как дитя своё его оберегая
Как вот это понимать, возможно за участие такое, мзду берут без мер
Но и здесь, всё слегка наоборот, им деньги заплатить, целая проблема
Самаритяне отдыхают, пунктик есть, но лишь как сказочный пример
Наши милые ветврачи, вот они — святые во плоти, живая теорема
И очень странная к тому же и потому же, тут же возникает подозренье
Вы смогли бы после этой работёнки лечь и почти тут же снова встать
А этим докторам — светового не хватает дня, они и ночь разделят пополам
Сострадание к животным, но и хозяев тоже надо утешать
Скорбь их предупреждая, крепитесь, мол, чудес на свете не бывает
Неземные какие-то врачи и скорей всего, вряд ли представляют
В сердечной самоотверженности своей, добрых чувств и состраданья
Что сами-то, как раз и есть те чудеса, скромные трудяги мирозданья
Обереги всевышний таких людей, им благодаря и держится Земля
Хотя для многих, неплохих людей, это уже за гранью пониманья.

РИГА, ТЫ НЕПОВТОРИМА

Давно уж в мире повелось и Рига тут не исключенье
Туристам город показать – так в тур автобус их сажать
Цифры, даты, сопоставленья, всё казённо на зубок
И долго, скучно как урок – реестр славных достижений

Но многократно интересней – самому по улицам пройти
В тихой прелести аллей в доброжелательстве людей
Вникнуть в ауру домов, дорог, мостов и площадей
По-европейски не криклива, элегантна и красива
Одна лишь фраза на уме, но звучит как резюме
О, Рига, ты не отразима!

А увидев встречу моря и Даугавы речную стать
Так и хочется в восторге святую истину признать
Дивным символом природа в явном замысле от Бога
На тронной радуге залива волшебным блеском янтаря
В ряду столиц первейших мира – добрым светом озарена
И потому, признаюсь как на духу – о Рига ты неповторима
Я твой поклонник навсегда!

ХОРЕОГРАФИЧЕСКОМУ АНСАМБЛЮ «БЕРЁЗКА» ПОСВЯЩАЕТСЯ

И сотворялось волшебство – богинь прекрасных скользящий строй
Что в поклоне замирая — себя ж незримо ускоряя
Уже летящих невесомо по кругу плавной чередой

Недосягаемы желанью феи дивной красоты
Запредельны даже для мечты и слишком совершенны
Пусть чудо это неземное – любви простой не равноценно
Но горят сердца в порыве к ним, к их божественной природе
Неземные образа – когда лишь рук магический их взмах
И вот кружат как в небесах, они в зеркальном хороводе
Догадку только подтверждая, да перед нами божества
Что так печально напевая, сердечной просьбы не тая
Нежным эхом расставанья, о том кого люблю Я.

© Абдыкеримов Клычбек, 2010