Жизнь – неизвестная дорога, никем не пройденная вспять

Ушёл из жизни после продолжительной и тяжёлой болезни замечательный русский поэт, почти всю жизнь проживший в Киргизстане, Валерий Яковлевич Жернаков. Трудно переоценить эту потерю для всей русскоязычной литературы Киргизии, итак с каждым годом сужающей диапазон своего влияния в республике.

Валерия Яковлевича Жернакова можно сравнить с полноводной рекой, текущей неспешно, но обстоятельно по просторам широчайшей равнины русской литературы. Его творческий путь не был наполнен взлетами или падениями. Как настоящий художник слова, основательно созерцающий и осмысляющий происходящее, Валерий Жернаков за свою жизнь издал три поэтические книги: «Урюковый цвет» в 1977 году, «Годы-лебеди» в 1988 году и последнюю ¬– название которой стало символичным – «Осенний большак» в 2007 году. Для поэта эта книга действительно стала «осенней», а его творчество в целом – не тропинкой или лазейкой, или узким прощёлком меж горными скалами, а большаком в литературном наследии не только республики, в которой он жил, но и российской культуры.

Родился Валерий Жернаков в Советской России в 1941 году в Свердловской области. Поэт был типичным «ребёнком войны», отец которого не вернулся с фронта. В 1948 году мать Валерия Жернакова переезжает в Киргизскую ССР. В 1965 году Валерий Жернаков заканчивает филологический факультет Киргосуниверситета, что становится определяющим для его последующей жизни. Во многих местах приходилось работать Валерию Жернакову: и на заводе, и в газете, – но делом жизни становится преподавание русского языка и литературы. Долгое время он работал в отдалённой школе села Кара-Джигач, подготовив несколько поколений выпускников, прививая им неподдельную любовь к слову, воспитав, в том числе, и несколько молодых поэтов. Валерий Яковлевич в бережном отношении к слову, в понимании глубоких связей языка относился к старой когорте настоящих мастеров-писателей, знающих истинную цену написанного и сказанного.

Сложно быть поэтом или писателем на чужбине. Возникают внутренние противоречия взаимодействия культур, влияния иных ценностей, иного мировоззрения. Каждый решает самостоятельно: продолжить ли творить в рамке литературной традиции народа или попытаться охватить новое, включив его в ткань творчества, пропуская через себя, что во многих случаях ведёт к трансформации творческого «себя». Валерий Яковлевич сумел решить эту дилемму. Он остался продолжателем традиций глубоко нравственной гуманистической русской литературы, поэтическими представителями которой были Сергей Есенин, Николай Заболоцкий, Николай Рубцов. Жернаковское стихотворение «Режут верблюда», ставшее хрестоматийным, восходит к лучшим образцам высокой поэзии, когда поэт, словно актёр, надевает на себя маску терзаемого, переживает всю ту боль, что он описывает пером.

Полоснуло стальное жало. 
    Забурлило. Заклокотало. 
    Билась шея, зрачки сверкали. 
    На траве алела роса. 
    Верблюжонка долго искали 
    стекленеющие глаза.

Используя местные реалии, опыт своей жизни в Киргизстане, он вводит в свое творчество темы любви к краю, в котором он живет. Так, с одной стороны, он остается поэтом с русской душой: «Посвист кос под широкие махи, / под ядрёную русскую речь…». Но в то же время, с другой стороны, Жернаков влюбляется в новую землю, где ему предстоит прожить всю жизнь и найти упокоение:

Осенний пал в ущелье Кегеты...
    Парят орлы над всполохами красок. 
    В доспехах льда, 
    как витязи из сказок, 
    скрестили пики дальние хребты.

Так проявляется его индивидуальность и парадоксальность. Он остается русским поэтом: по духу, по литературной традиции, по цельному восприятию мира, – но при этом гражданином Тянь-Шаня.

Свою лепту Валерий Жернаков внёс и в переводческое наследие. Много лет он переводил киргизских классиков и писателей Советского периода, писавших на киргизском языке.

Поэтическое мастерство Валерия Жернакова проявляется и в умении почувствовать, поиграть словом, при этом не натужно выдумывая неповоротливые окказионализмы, искусственные созвучия и клаузулы, а словно чародей, приоткрывая потенциальные высоты и глубины языка:

По вспотевшей полоске стекла
    одинокая слёзка стекла...

Умение Валерия Жернакова передать с помощью слова, словно художник-импрессионист, нанося кистью нечёткие контуры, настроение, которое чувствует в этот момент поэт, при этом используя оригинальную образность – словописание, поэтическую технику (не каждому органично даётся акростих) придаёт его поэзии настоящую художественную ценность.

Жидкий свет источает луна,
    егозит ветерок низовой.
    Раскидала по весям весна
    незабудковый свет луговой.
    Астроликие блики в ночи.
    Костерки затухающих звезд.
    Омовейного утра лучи
    воспевает ликующий дрозд.

Хочется верить, что настанет время, когда творчество подобных русских поэтов из бывших стран СССР сможет найти своего широкого читателя. Немногие знают о поэте Валерии Жернакове из села Кара-Джигач не то что в России или мире, но и в родной для него Киргизии. Однако его уход – это подлинная и невосполнимая потеря для русской литературы во всем её разнообразии, многослойности, противоречивости и широкотерриториальсти.

Андрей Рябченко
    г. Бишкек