Tempora obscurus (Темные времена)

История повествует о нелегком пути одного писателя, о таких творческих кризисах и трудностей, который обычный человек вряд ли переживает. О том, что писателю нужно, чем он жертвует, что он понимает и видит…

Глава 1. Via in ipsem — Путешествие в себе

Внутренний Мир! То, как я вижу, чувствую и воспринимаю его, не поймут большинство! Кроме того в нем есть то, что для того же большинства людей будет считаться диким, абсурдным или нереальным. Попробуйте представить, то, что я сейчас вам открою…

Он соткан из многочисленных нитей вдохновения, творчества, света и тепла. Его трудно описать словами, ибо он живее, чем большинство людей, которых я вижу каждый день. В нем пульсирует жизнь и не только! От его величия, безграничности и сказочности я порой задыхаюсь. Сколько бы я не изучал и не уходил в свой Мир, я всегда нахожу что-то новое. Чувствую себя самым счастливым путешественником, который открывает бесценные знания, познает огромный мир, таящий в себе сокровища, не имеющие цены в деньгах или золоте. Я провожу там века, наслаждаясь чистым, звездным небом, зеленоватой и красноватой лунами, сменяющие друг друга за ночь. Упиваясь сладким и дурманящим ароматом ветра, несущего музу и лирику. Я люблю упасть в мягкую сочную траву, почувствовать ее запах, раскинуть руки и услышать чьи-то шаги. Я не знаю, кто это может быть, но я точно знаю, что мне всегда будет с ним приятно пообщаться…

— Какой прекрасный вид, да? – я обернулся и улыбнулся ему в ответ. Парень немного старше меня, крепкого телосложения, с убранными светлыми волосами в хвостик и зелеными, добрыми глазами. На спине виднелись стрелы, а на плече висел изящный лук. Перед глазами же, возвысились белоснежные горы, раскинулись зеленые луга и пастбища, где-то я заметил бегущий табун диких, свободных лошадей. Меня обдул горный холодный ветер, принеся за собой запах воды, льда и снега.

— Да, Таалай просто завораживает, — не успел я ответить, как его уже не стало рядом. А ландшафт уже сменился невероятными сооружениями из белого мрамора, высоченных башен и медленно падающих звезд, которые превращаются в теплые светящиеся шарики, гаснувшие у тебя на руке. Здесь я нахожу сказочный покой и тягу к знаниям, здесь я могу творить, глядя, как ветер, словно живой подхватывает листья и играет с ними. Здесь, я упиваюсь водой, словно соком сладкого плода.

— Давно мы с тобой не виделись, — я даже вздрогнул от внезапного голоса, но до боли знакомого. Я обернулся. В блеске замка стоял взрослый парень, с темными волосами до плеч, в легком плаще и одежде, ничем не примечательной на вид. Он опирался на свою белую, изящную палку, похожую на посох.

— Эван Нортон, да давненько! – я застыл в удивлении, а за его спиной показался огромное животное, похожее на полубыка, получеловека. Во мне сразу возникли теплые, знакомые чувства, будто их я знаю очень долго, словно я жил с ними в этом Мире. Не успев улыбнуться им и увидеть что-то в ответ, я предстал уже совсем в другом мире. В нем шел дождь, скрипели и трещали высокие тополя. Был прохладный вечер, а я, закрыв глаза, наслаждался очищающим и нежно шепчущим дождем. Дождь начинал усиливаться, греметь гром и сверкать молнии. Я чувствовал, как ветер становится сильнее, пытаясь сдвинуть меня с места, но даже через весь этот природный шум, я услышал чьи-то быстрые шаги. Мимо меня быстро прошагал парень, я смог заметить лишь его задумчивое, грустное лицо, а под курткой выглядывающий щенячий носик. Я его не мог не узнать. В душе пробежал холодок, зажмурившись от дрожи, я, открыв глаза, уже находился совсем в другом месте слишком уж знакомым. Это был родной город Бишкек, в его вечернем одеянии святящихся лампад. В заходящем солнце, я заметил дворника, который оглядывая людей, подметал улицы. В его лице таилось множество эмоций и казалось, он путешествовал где-то в своем мире, но увидев меня, он лишь улыбнулся и кивнул мне головой. Я ответил ему тем же, знаю, о чем же он думает. Но поднявшийся пыль застелила мне глаза, я отмахнулся и почувствовал холодный ветер и слабый дождь. Стало неприятно, хотя мое внимание привлек массивный красный флаг, медленно развивающийся по ветру, словно олицетворяя медленно, но верное развитие страны. Под ним я заметил пару — женщину под одним зонтом с молодым парнем. Она выглянула из под зонта и взглянула на флаг, вздрогнув от ветра и дождя. Она кивнула ему, а затем он прижал ее и обнял, согревая, давая то, о чем она так долго мечтала, несмотря на то, что она имела двух детей и мужа. Я покачал головой и вздохнул…

Я двинулся дальше, даже не заметив, что под ногами уже хрустящий снег, а колкий мороз защипал мой нос. Я оглянулся. Город уже мирно спал под слоем белоснежного и чистого снега. Людей практически не было, я заметил лишь маленький серенький комочек, что обессилено, шагал, прижимаясь к домам и строениям. При виде этого щенка, я почувствовал душевный холод и одиночество, мне стало больно и колко. Отвернувшись, я не смог не заметить, появляющиеся следы на снегу. Их была пара – одни маленькие и изящные, другие большие и тяжелые. Они медленно и совсем близко друг к другу зашагали дальше. Я улыбнулся…

Следующий мир, тоже оказался знакомым. Его горы, коричневые и полупустынные ландшафты. Я здесь был совсем недавно. Где-то я услышал голоса, звуки, смех. Обернувшись, я заметил людей в военной форме, заметил на их лицах усталость, одиночество, тоску по дому, семье, друзьям и любимым. Это была чужбина, которая поглотит многих в своих песках, в своих ущельях и больше не вернет павших от рук других людей. Но в самый последний и неожиданный момент, я почувствовал, что-то странное, словно ужасную усталость и слабость. И последнее, что я запомнил это отрывки из моих миров, перед тем как кануть в неизвестное небытие…

Глава 2

Я открыл глаза. Ни моих героев, ни других миров я не увидел. Я оказался в обычной серой реальности, где я не чувствовал ни запаха лиры, ни толики волшебства. Этот мир казался для меня мертвым! Я даже не помню, когда в последний раз полностью покидал свой творческий мир, чтобы во так, воочию лицезреть Реальность – пугающую, мрачную и тяжелую.

Но в этот раз, я сделал это не по своей воле, я был словно выброшен из творческого мира безо всякой на то причины; внезапно, как инфаркт забирает у человека жизнь. Я даже не успел это осознать, но в один момент я больше не почувствовал никакой связи с Миром. Сначала, мне показалось, что это очередной ступор, нехватка вдохновения или времени. Но потом я стал осознавать, что этот «ступор» или «нехватка» продолжается слишком долго и необычно. При всем, при этом я не мог чувствовать творчество. Сколько бы я не садился за него, сколько бы я уделял времени – все было абсолютно безуспешно. Будто никогда и не существовало Его, словно я никогда ни находил к Нему дорогу, никогда и ничего не возводил в Нем. Его след просто исчез. Я не мог найти ни единой тропы, ни единого знака об его существовании. Я не мог поверить в это! Неужели потратив двенадцать лет на Творчество, его так можно легко потерять? Я был опустошен и я не находил никаких ответов и догадок, что со мной происходило, но я не намерен был сдаваться…

Я вернулся к своим Творениям, перелистывая и перечитывая, ощупывая. К болезненному удивлению, я ничего не чувствовал, словно все это было чужым, не моим. Я не мог почувствовать частицы своей души, что я так бережно оставлял в них. Но сейчас они казались мертвыми, безжизненными и это меня убивало. Я практически всю свою жизнь потратил, отдаваясь на сто процентов творчеству и вкладывая свою душу в каждое произведение, словно в собственного ребенка, воспитывал и обучал, делал его совершенным; мучился, переживал, радовался и грустил вместе с ними. А сейчас всего этого просто не стало и я, не мог понять этой чертовой причины! Я был раздавлен и опустошен, мне хотелось опустить руки и сдаться, но я лишь покинул неведомые пространства, где когда-то возвышался в своем великолепии и сказочности мой Творческий Мир…

***

И вот я стою лицом к лицу к лишенному жизни и смысла миру и не вижу абсолютно ничего. Все кажется вокруг искусственным, бесцветным и будто замершим то ли в моей голове, то ли в реальности. Я не видел движение жизни, не видел ее дыхания, словно вместе с моим Творческим миром меня покинула способность видеть это как прежде. Раньше Творческий и Реальность тесно переплетались, отдавая многое друг другу взамен. А сейчас одно без другого просто не может существовать. Но, несмотря на это, я попробовал делать то, что и дела – жить и наслаждаться Ею. Но те вещи, которыми я умел наслаждаться, не приносили больше удовольствия. Рассветы и закаты казались теперь холодными, они не могли, как прежде заполнять мою душу радостью и теплом. Запах весеннего дождя больше не приносил свежести и легкости. А ветер не проникал в душу, не позволял мне больше парить в его объятиях, словно все померкло в своей бессмысленности. Я не узнавал этот мир и что самое страшное – я не узнавал самого Себя!

Проходило время, я старался хоть как-то преодолеть этот ужас. Это меня изводило и душило. У меня кончался живительный воздух и с каждым вздохом, его становилось значительно меньше. Я начинал паниковать! Все четче ощущал приближение Смерти, все яснее представлял, как я теряю свое Я, а это было равносильно именно неотвратимой Смерти. Из последних сил, я пытался вернуть мой воздух, мою воду, да весь мой Мир! Но все было не так просто.

Однако в минуты моих слабостей, когда я был готов опустить руки, я попытался почувствовать поддержку от самого важного человека в моем реальном мире. Но, к сожалению, поначалу я получил ее не в том виде, в каком ожидал. Она на тот момент, не могла представить, что со мной происходит, что со мной творилось и как оказалось, она не представляла, что Творчество для меня равносильно Жизни! Это было обидно, хотя я и сам был глупцом, что сразу же не поведал ей о том, что со мной происходило. Но в силу моей тогдашней слабости, я воспринял это как можно ближе к сердцу и это словно удар в спину, сбило меня с ног. Тогда я почувствовал, как Смерть с холодным наслаждением дышит мне в затылок. Я мало что уже мог чувствовать, кроме раздраженности, отчаяния, страха и своей мерзкой слабости! Я начинал чувствовать, что я изменялся, становился злее, эгоистичнее, мелочнее и жестче; или я и был таким, но так или иначе, Творчество возвышало меня над всем этим…

Так или иначе, я еще был жив, неважно в каком состоянии я был, но черт подери – жив! Я, несмотря ни на что, делал обычные дела, работа, дом, работа. Я не знал, откуда у меня все еще оставались физические силы. Моральных же не было и капли. Но в один из дней моего жалкого существования я стал замечать не вполне обычные вещи. Среди безжизненного города, в серых, мертвых массах людей, я замечал странные, мелькающие образы. При этом что-то внутри начало бушевать, словно душа из последних сил, выкрикивала, рвалась к ним, пыталась повести и меня. Я же, непрекословно послушался и кинулся в толпу людей. К сожалению, они растворились, словно почудившись, а я остался стоять посреди движущего потока и озираться по сторонам. И где-то неподалеку, я снова увидел образ, четче и яснее. Мое сердце остановилась, а душа замерла – я знал Ее, больше чем сама Она.

Торайым – каштановые волосы, зачесанные направо, черные глазки, аккуратненький носик и ее особенная стеснительность и улыбка, я не мог не узнать. Да при всем при этом, она уж явно отличалась одеждой от всех мини юбок и коротких, некоторых вульгарных шортиков. Несколько заплетенных косичек, украшения на женской шапочке, ракушки и несколько драгоценностей в волосах, легкое платьице, поверх которого была одета кожаная жилетка. Я застыл, не понимая, что происходит, а она так мило мне, улыбнувшись, зашагала прочь. И вот тогда, во мне что-то щелкнуло, словно я понял, что если ее не догоню, то я больше никогда не верну себе Творческий Мир, никогда не стану живым! Я рванул через людей, чуть ли не распихивая их в стороны, пытаясь не сводить с девочки глаз, дабы не потерять ее.

— Пустите! В сторону! Торайым! – я пытался докричаться до нее, но она продолжала грациозной походкой удаляться от меня. Я рванул еще быстрее, но я столкнулся с кем-то с каким-то странным звоном и лишь краем глаза, заметил высокого мужчину, с длинными волосами, в чем-то блестящем на солнце. Кажется, это было на его плече. Обернувшись, я заметил, его серую накидку, а в руках белоснежную, изящную палку, какую знать могу только я. «Не может быть!», — подумал я и взглянул в сторону, где шла Торайым – ее не было видно. Я обернулся вновь, и мужчины не было тоже. Я еще некоторое время простоял в оцепенении и в волнении, среди недовольных прохожих, осмысливая, что же черт подери, это было? Они были такими реальными!

Я, наверное, сбредил, раз считал, что могу их догнать, поговорить с ними, попросить их о помощи. Да наверняка! Это лишь была агония моей неминуемой гибели, лишь конвульсиями моего разума, души, жаждущей увидеть хоть в последний раз творения, в которых жили Ее частицы…

Глава 3

Смерть! Она не хотела меня так просто меня забирать. Я слышал ее злорадный смех, видел ее кривую ухмылку в ее деяниях, словно она хотела намучить меня в последний раз, перед тем как вырвать из меня навсегда мою Жизнь. Ведь герои на улицах города были явным тому примером. Но, к моему огромному сожалению, все становилось куда запутаннее, чем я полагал…

Выйдя на улицы и идя, как обычно на работу, стискивая кулаки от не проходящей боли, я не мог не заметить огромного минотавра, стоящего на другой стороне дороги. Его черная смоленая шерсть, закрученные вперед рога, огромный топор, его черные глубокие глаза. Я отвернулся, в голове промелькнули все образы, все эмоции связанные с этим персонажем, все голоса. В душе кольнуло, а злость придала хоть немного сил, продержаться до следующего испытания и они, становились все жестче и сумасшедшее. Над головой пропарили руины какого-то храма, где-то послышался вой волков, где-то зазвучал звон доспехов и я увидел эти синие глаза и их огромные молоты, услышал крики и поникшего головой подростка, серого, одинокого и лишенного сил. Все это начало крутиться вихрем, оглушать меня, терзать, разрывать на части! Я закричал, зажал уши руками, закрыл глаза! Мне было ужасно больно, и я не знал, что может произойти в следующую секунду, но я так хотел, чтобы все закончилось, чтобы наконец Кто-то вырвал из меня Все Это и навсегда оставил меня в покое. Я захотел расстаться с Жизнью величиной в двенадцать лет…

И мгновенно все затихло, словно по велению. Но не так, как я ожидал. Открыв глаза, я увидел лишь стоящего передо мной очередного персонажа.

— Привет… — я не мог ничего промолвить, а он был реальнее, чем я представлял и рисовал его в разуме. Он был в такой же одежде, с рюкзаком на спине, с новеньким билетом в руках, словно боялся потерять его. Темные немного растрепанные волосы, подростковые черты лица и словно пламя горело в его глазах. Я, попятившись, оглядел, нет ли у него любимого ножа.

— Не бойся, я не причиню тебе зла. Я хочу всего лишь помочь, — сказал он, заметив мою реакцию.

— Знаю, как ты хочешь помочь! Я знаю, как ты своей маме помог! – отрезал я, оглядываясь по сторонам. Страх начинал овладевать мною, но прохожие будто и вовсе не замечали этого паренька.

— Ты же знаешь, что я ее не убивал! – в его глазах вспыхнула ненависть и злость.

— В этом ты заблуждаешься! – это было, наверное, самой большой глупостью – спорить со своим персонажем.

— Послушай, я просто хочу тебе помочь! Если ты сдашься, я и многие другие просто перестанем существовать. Не делай этого, мы хотим жить, точно также как и Ты! У нас свой путь, а у тебя свой. Не повторяй моих ошибок, не повторяй того, к чему я докатился… — его голос сразу же изменился, на рукавах выступили окровавленные пятна, под глазами появились следы. Глаза наполнились удовольствием от злости и испытываемой боли.

— Не делай ошибок! Не впускай в душу темноту, иначе она поглотит тебя, скроет твой настоящий путь! Ты заблудишься в темноте своих коридоров и троп, в поиске единственного верного пути, а мрак все сильнее будет застилать тебе взор, проникать все глубже в душу. И однажды он тебя захватит, и ты уже не узнаешь себя, и никогда не станешь прежним. Не вернешь ни настоящего, ни сотворишь будущего, — в его словах, я слышал сожаление, боль и раскаяние, а также я слышал правду! Тьма вместе со Смертью подобралась почти вплотную. Я чувствовал их неотвратимое присутствие.

— Просто помни об этом, — сказал Дэниел, я и не знал, что и ответить. Он взглянул на свой новенький билет, на кровавые потеки на руках и медленно зашагал в другую сторону, поникнув головой…

Меня всего колотило, я боролся внутри себя – с темнотой, со слабостями и с гневом, дающий хоть какие-то силы. Я продолжил путь к своей работе, чуть ли не опоздав. И как только я отворил дверь, увидел знакомые и приятные лица моих учеников, я будто оказался теперь в более привычном мире, но не успел этому я обрадоваться, как на следующем диване сидела, до боли знакомая личность! Он как ни в чем не бывало, смотрел на меня с улыбкой, среди учеников, которые даже и не знали о его существовании, не чувствовали запах качественной кожи, сигарет и его одеколона. Я не обратил внимания, сжал кулаки и прошел в класс.

***

Неся знание людям, я чувствовал хоть немного живее, но чувствовал холод и темноту не отступающие от меня ни на шаг. Я все ровно, не узнавал этот мир и то, что я делал. Тогда, все было иначе, даже ученики, сейчас кажутся другими. И те чувства, которые я испытывал, отдавая знания, будучи Живым, были возвышенными, благородными и возносили меня до небес. Сейчас все тихо, словно темнота окутала уже практически все, включая мои чувства.

— Не стоит себя так мучить, — я вздрогнул от взрослого мужского голоса. И я не мог его не узнать, хотя он звучал в моем разуме немного иначе. Я обернулся. Ученики вопросительно смотрели на меня, а я уставился на Сэма.

— Здравствуй, давно я тебя не видел. Ты изменился, — промолвил Сэм, закуривая сигарету. Я чувствовал запах настоящей кожи, смешанный теперь с пахучим дымом. В голове мелькали образы, картина, а он, несмотря на мое молчание продолжил:

— Знаешь, почему с тобой это происходит? Ты давно уже забыл, где реальность, а где вымысел. Это плохо. Два мира никогда не должны становиться одним, уж ты это должен понимать. Ты же знаешь, через что Я прошел, что и кого повидал. Мне хватило это на всю мою жизнь. Я осознал, что я жил в иллюзорном мире и даже не хотел признавать, что ненависть, обида и гнев разъедали меня, очерняли мою душу. Я пережил всю свою жизнь и испытал все это заново, мне было ужасно тяжело. Так не допускай, того ошибок и не сдавайся, а иначе к тебе придет один человек, который заставит тебя помучаться и я не уверен, что он даст тебе такой же шанс, как мне. Не к каждому дан второй шанс. Ты меня слышишь? – а я, даже не смотрел в его стороны, что-то, как и обычно писал на доске для учеников. Но во мне кипела боль, словно раскаленный металл, сжигал мою душу. Я не хотел слышать его слова, не хотел разрывать Мои Миры, не мог допустить, что они могут жить отдельно. Я также чувствовал приходящую злобу, которая заставила бы меня развернуться и вскрикнуть Сэму «Да пошел ты к черту!», но не смог:

— Я чувствую тебя, чувствую твою боль, ты просто не можешь осознать, что нечто разорвало твои Миры, а это нечто Время и Жизнь. И никогда не отдавай всего себя чему-то одному, иначе ты не сможешь и дня прожить без этого. Вот и сейчас ты в предсмертной агонии, так как ты жил только своими Мирами, позабыв о других более глубоких вещах. Я знаю, тебе больно это слышать, но просто свыкнись с этим

Я услышал, как он зашагал в мою сторону, похлопал меня по плечу и промолвил почти у самого уха…

— Береги Ее, ну упускай Ее, как однажды сделал Я… — он направился к выходу, а я, застыв у доски, заметил краем глаза его улыбку, кожаную куртку, его доброе лицо, обросшее бородой. Я вздохнул с грустью, с тоской, когда его запах кожаной любимой куртки, его приятного одеколона исчез. Я прожил с ним многое, я действительно соскучился по нему. Хотя это звучало просто полным бредом, но что было действительностью, что в один момент я почувствовал нехватку, когда он ушел…

Когда работа закончилась, я направился домой опустошенным. Я до сих пор, мало что чувствовал. Боль и усталость стали моими вредными соседями, от которых я не мог избавиться. Я все также чувствовал Темноту и Смерть, дышащие мне в спину. Они растягивали мои учения в своем долгожданном удовольствии. Но во мне горел огонек маленькой надежды, что Кое-кто меня может спасти и оно, было в завтрашнем дне!

Глава 4

Я уже ехал в другой город. На душе был опустошающий хаос, но даже он казался мне сущим пустяком, по сравнению с тем, что я видел. Там где я обычно видел просторные поля, шагали воины, в массивных доспехах, с закинутыми на плечи огромными молотами. Их глаза светились синим отблеском, а от них самих отходила, будто дымящаяся голубая энергия. Они треугольной стеной все, как один маршировали в сторону города. Их было не сосчитать. Мой взор отвлекали проплывающие храмы, сооружения, разрушенные строения и колоны. Порой они сталкивались и осыпались, а пыль и крошки продолжали следовать за ними. На другой стороне, я видел группу охотников скачущих за стаей волков. Сильные и мускулистые лошади, взрывали копытами землю, молодые и мужественные охотники стреляли из лука, а кто-то пускал беркутов в неравное сражение. От наблюдений меня оторвал громкий спор мужчины и женщины. Я оглянул маршрутку и заметил виновников шума. Они сидели впереди, и я видел только их спины и затылки. Но мне не составило и труда понять, кто это:

— Азамат, послушай не все так просто! Мы должны были понять и обдумать все до того, как создавать семью!

— О чем тут думать?! Я устал от твоих сожалений, — вспылил он.

— А ты уже забыл, что случилось с нашим сыном? Забыл, где ты был тогда?! Мне приходилось справляться одной! – повысила голос она, заметно похрабрев за некоторое время, когда я последний раз их видел. Он фыркнул, отвернулся к окну. Тогда я заметил его изменившееся контуры лица, появилась седина на волосах. Его острые скулы стали еще острее, а в глазах осталась лишь пустота – никакой больше погони и одержимости за деньгами, ни какой жестокости. Будто тюрьма действительно исправила его – превратив его в пустой сосуд...

— Вот ты вечно так! Не слушаешь меня никогда! И тебе все ровно на нас; на Азизу и Дамиру? – спросила Айнагуль, женщина, которая тоже померкла с пройденными годами. Словно я не видел их уже лет шесть или восемь. Азамат угрюмо молчал.

— А на внука тоже все ровно? Ты хоть что-нибудь чувствуешь? Тебя хоть что-нибудь волнует? Ты что никак не можешь понять, что кроме тебя есть люди, за которых ты в ответе?! Они ждут твоего участия в их жизни. Ладно я, я то уже привыкла, что у меня в один день «не стало мужа», но у них должен быть Отец и Дед! Ну?

— Да заткнись уже! Хватит цепляться! Не могу уже! – вскрикнул он. Я вздрогнул и оглянул пассажиров. Им было все ровно или они их не видели…

Их ругань мне кое что напомнило, я одел наушники и ушел в музыку, поглядывая на угрожающе шагающих орд Эзогеров воинов, на сокрушающиеся руины в небесах, на целые караваны кочевников. И я понимал, что мое состояние становится хуже и хуже. Я порой задумывался, а не свихнулся ли я? И тому подтверждение я получил, когда слез с маршрутки уже в городе Кара-Балта, а Азамат и Айнагуль заметили меня:

— Здравствуй, Руслан, — произнесла она совсем другим тоном, словно я был ее близким другом, который знал ее, как никто другой, знал, какая боль таилась в душе. Хотя это было и так. Азамат молча и безразлично, пожал мне руку.

— Как дела? – она улыбалась.

— Да, кажется, вы и сами знаете, — ответил я, впервые заговорив со своим героем. Бред!

— Ты прав, прости. Но одно могу сказать, никогда не делай поспешных выводов и решений, ты будешь расплачиваться за них всю свою жизнь. Все в этой жизни надо взвешивать и обдумывать, она слишком коротка, чтобы слушать лишь свое сердце. Порой оно может завести в тупик, где оно не сможет помочь выбраться, а разум тогда будет бессилен. Ты пока еще молод, повзрослеешь и, наверное, поймешь, что жизнь совсем не проста, когда ты или кто-то другой даже не знают, чего хотят. И не дают это понять друг другу. Многое может измениться, пока будет проходить время, ты все поймешь, но со временем, — говорила Айнагуль, а Азамат действительно стал другим. Ему было просто безразлично на все, словно он уже не был не человеком, словно был сломлен и раздавлен.

— Да, но это пока все сложно. Жизнь для меня сейчас уже не проста. Я не могу понять, что со мной происходит и самое главное из-за чего. Кажется, что жизнь меня покидает меня, как вода из горного ледника, — я выдохнул усталость и боль, казалось, что меня что-то покинуло с этими словами, то ли кусочки израненной души, то ли последние капли жизни.

— Да, но страх и сомнения плохие советчики. Мне кажется, стоит просто тебе попробовать дотянуться до звезд, не боятся, что ты потерпишь неудачу или не достанешь ни одной из них,  — вставил Азамат, а Айнагуль лишь улыбнулась.

— Нам уже пора, Дамира с внучкой уже нас заждалась. Я знаю, ты справишься, просто не совершай ошибок и не делай поспешных выводов. Как будет время, заходи, увидишь внучку.

— Да и мне пора, конечно, забегу, — согласился я, и мы разошлись в разные стороны. Мне стало немного легче, когда я услышал хоть что-то более жизненное и близкое ко мне. И пока я шел к своей любимой, я стал понимать, что каждый герой внес в меня что-то. Отдал ту же частицу души, что я когда-то им. Мне становилось временами легче, но я пугался лишь одного, что когда они вернут то, что я в них вкладывал – я их больше не увижу…

На время так и произошло, когда я почувствовал тепло, запах, шум и прикосновения Другого Мира – родного, нежного. Она, безусловно, возвращала меня к жизни, дарила покой и радость. Но она не могла прогнать въевшееся чувство пустоты – там должно быть творчество и ничего более. Но время с ней проходило очень душевно и невероятно живо, я чувствовал себя счастливым, чувствовал вновь живым, но, к сожалению, было время, когда она занималась своим делом, а я оставался наедине со своими демонами. Я вышел на улицу, чтобы глотнуть воздуха, побыть в одиночестве, послушать музыку и обдумать все, но увидел лишь знакомый образ впереди.

— Привет Азиз, не ожидал и тебя увидеть! – сказал я, подходя ближе. Он пожал плечами, просто улыбнулся.

— Ты изменился, повзрослел, с трудом тебя узнаю, — сказал я, оглядывая сверху вниз. Действительно, уже давно исчезли его подростковые черты, озлобленность, максимализм и грусть. Он стал взрослым молодым человеком, серьезным, спокойным и мудрым. Он через многое прошел и это, чувствовалось в его глазах, во взгляде, да и от него самого.

— Знаешь, я понимаю, что одиночество порой возвышает, помогает переосмыслить многое, порой дает силы. Но самое важное, что нужно тебе услышать и запомнить – лишь одно слово – Порой! В остальных случаях оно уничтожает, изменяет, отбирает силы и стремления. Вносит в душу пустоту и нечто непонятное, что просто не даст тебе насладиться такой хрупкой и краткой жизнью. Остерегайся его, оно в один момент тебя не отпустит и тогда все станет намного сложнее. Ты же сам знаешь, оно меня чуть не забрало…,  — я пролистал картины его жизни и услышал позади чьи-то шаги.

— Хм, мне пора друг. Помни мои слова, помни меня, — и он, улыбнувшись, ушел прочь, я почувствовал, что Она обняла меня нежно:

— Милый, что ты тут стоишь? – я лишь молча, обнял ее и втянул ее запах, который наполнил всю мою жизнь…

***

Но, к сожалению, день прошел быстро, я так и не успел в полной мере насладиться другим Миром, отдохнуть в нем, напиться свежих сил, встать на ноги. К счастью, мы смогли поговорить, а я выложить все, что творилось со мной. Она не могла поверить, но собравшись, поддержала меня и дала советы. Я был благодарен Ей за это, отправившись в обратный путь в Бишкек. Когда же мы тронулись, я с первых минут пути, ощутил некое странное чувство – казалось там, впереди, что-то происходит — там, где мой обычно Реальность сливалась с моим Творчеством. Мы ехали, а я пытался вникнуть в причины такого ощущения, глазел в окна, пытался увидеть малейшую зацепку. Все было как прежде, обычные поля, деревья, люди и мелькающие машины. Я встряхнулся и постарался уйти в музыку, заснуть…

Проснулся я от толчка. Мы остановились. Волнение мгновенно пробудило то странное чувство, и я взглянул в окно, ожидая увидеть город и то, что там творится. Вместо этого, я увидел лишь захудалый магазин и заправку. Я поник, но каким-то чудесным образом, сквозь говор пассажиров, гудящий мотор я услышал лай и рычанье. Я вздрогнул, оглянулся и увидел неподалеку нескольких волков и девушку! В следующую секунду я ринулся прочь из маршрутки ей на помощь! Я, конечно, не знаю, о чем я думал, но я бежал покуда были силы, и видел, как время растянулось, а молодая девушка, ловко уклонилась от прыгнувшего волка и успела вонзить ему в грудь острый, как игла кинжал. Второй волк, заметив мое приближение, бьющегося в судорогах напарника, огрызнувшись, стал быстро отступать. Я подбежал, кажется довольно поздно, перевел дыхание, а она мила мне улыбалась, как ни в чем не бывало. Даже в ее молчании было нечто завораживающее.

— Ловко ты его. Привет Торайым, — я улыбнулся. Кажется, она изменилась – повзрослела, стала выше и приобрела женскую, изящную осанку.

— Давно, я не слышала это имя. Непривычно уже. Привет, наконец-то и я тебя увидела. И именно таким я себе и представляла тебя, правда старше. Спасибо, что помог моему народу, — промолвила она. Я удивился, вопросительно взглянул на нее.

— Без тебя же, мы остались бы без Пути, без вечно Голубого Неба, без просторной земли под ногами. Без тебя никто бы и не нашел свой путь. К примеру, Я, Таалай, и другие. Пусть Тенир благословит тебя и будет благосклонен ко всем твоим начинаниям и мечтам. Пусть Умай-эне защищает твоих женщин и будущих детей.

— Рахмат, но я думаю, что это Ты помогла народу. Ты молодец, я горжусь тобой, — сказал я, понимая, что это такой же бред, что я нес и другим своим персонажам. На эти слова она отреагировала тепло и радостно.

— Я уже второй день ищу новое место для поселения. У нас снова наступили темные времена. Беркутчи не хватает, Таалай больше не может или не хочет приручать ни одного беркута с тех пор…, — она сделал паузу, в ее глазах отразилась печаль, а затем и острая боль исказило ее смуглое личико.

— Недавно апам не стало. Я осталась практически одна с братишками и сестренками. Вновь меня мучает судьба моего народа, вновь я вскакиваю на коня и скачу далеко-далеко, чтобы найти хоть что-то полезное. Хочется порой побыть той хрупкой и стеснительной девочкой прижаться к Таалаю, обнять его и не выпускать из рук. Хочется передать эту неимоверно тяжелую ношу, тому, кто ее достоин, кто должен вести народ, как лидер. Но я ведь не он. Я не могу! В меня верит столько людей, да и все дети смотрят на меня с таким восхищением, что я не могу подвести их! Поэтому я не сдаюсь, борюсь, каждый день и не показываю того, что я устала, что вывихнуто плечо или что, мне просто хочется плакать.

Я лишь промолчал, сглотнув горечь печали и сочувствия.

— и… если ты сдашься, сдамся и я. Весь мой народ потеряет веру, а затем и силы. И все кто в тебя верит, испытают огромную боль и будут разочарованны и могут сдаться в будущем тоже. Будь примером для них, не позволяй веру в тебя и в них самих трескаться!

При этих словах в мою душу впились десяток острых иголок. А горькая правда моей слабости вызвала только гнев на самого себя. Но все прошло, когда я обнял ее и поблагодарил за эти слова.

— Помни это, и, кажется, ты должен идти дальше, — произнесла она, вновь так стеснительно, загадочно и спокойно. Я кивнул и улыбнулся ей. В следующую минуту, я провожал ее взглядом из окна. Она улыбалась и как, мне показалось, она была намного сильнее меня. И я почувствовал, как в моей душе появилась Вера!

Глава 5

Я ехал в маршрутке и чувствовал, что с каждым метром, она вздрагивала, словно в такт биению чьему-то невероятному по размерам сердцу. Я не понимал, что это! Я слышал еле доносившийся грохот, отдаваемый страхом в моей душе. И когда мы остановились, я с волнительным дрожанием вышел из маршрутки. И пожалел в ту же секунду. Я не узнал родной город! Повсюду хаос, огонь и разрушения. Этого не могло быть! Дикий страх и раздираемая тревога начали сводить меня с ума! Люди бегали в панике, в крови и в неописуемом ужасе. Я поддался всему этому и ринулся по направлению дома…

Я бежал, задыхаясь, ища то, что послужило таким разрушениям. В голову лихорадочно приходили и более страшные мысли – война, взрыв бомбы, катастрофа! Да хоть что! Вместе со следующей мыслью о родителях, пришли отчаянный страх и боязнь за них. Как назло сотовый был разряжен, а я лишь доверял своей интуиции, что с ними все хорошо. Транспорт был парализован, практически уничтожен. Я желал, что бы этот хаос ограничился одним районом, но чем дальше я бежал, тем четче видел, что все становиться куда хуже. Огромные дыры, рваные раны зияли в бетоне, будто нечто оставило свой след. Дальше я стал замечать трупы людей и еще кого-то. Я подошел ближе и узнал блеск доспехов в огне. Эзогеры! Невозможно! Никто не мог видеть или слышать моих героев, а они не могли влиять на реальность! Или я наивно заблуждался? Может я породил зло, вырвавшееся из меня самого? Подобные мысли загоняли меня в тупик…

Впереди я услышал звуки не стихающей борьбы: грохот молотов, звон стали и крики. Я ринулся на звук. Не успел я пробежать мимо разрушенного рынка, как на следующей улице заметил сражающихся. На сердце стало легче при виде знакомого образа, мужчины в легких одеждах с мечом и посохом в руках. Он неистово сражался с массивными воинами, не ведая ни страха, ни колебаний. Возникло чувство, что он всю свою жизнь не выпускает из рук оружия. Я также почувствовал спокойствие, не знаю почему, словно он мог все исправить. В это же время, пока я размышлял и не успев ничего предпринять, последний Эзогер обездвижено повалился на землю, с разорванным как бумага доспехом.

— Эван… — его имя невольно сорвалось с моих уст. Он перевел дыхание, выпрямился и вложил оружия в ножны.

— Приветствую, друг мой! – он расплылся в теплой улыбке. Я кивнул ему, но обнял меня, похлопав по спине.

— Взбодрись! Впереди у нас еще последний судьбоносный бой! У нас обоих! – в его глазах горело пламя мщения и безумия, непоколебимой силы и упорства. Он готов был ринуться в бой, но я его остановил:

— Постой, что вообще происходит? Я не могу поверить… что ты до сих пор не смирился с этим…

— Смириться? – он обернулся, быстро зашагал на меня, — ты, что сошел с ума? Я никогда не смирюсь ни с чем! Я всегда найду другой путь, найду наилучшее решение и добьюсь того, что хочу! Как ты можешь говорить мне о смирении, когда ты никого не терял? Да я никогда не сдамся, даже перед лицом своей смерти или Богами! И я не успокоюсь, пока не падет последний Эзогер и пока Боги не получат свое, за то, что позволили им забрать мою Ализу и всех моих близких! Я не сдамся! Ибо в моем сердце живут те, ради которых я буду сражаться до последнего вздоха! Ибо родные и любимые это вся моя Жизнь! – его переполняла злость, мщение и желание уничтожить всех, кто посмел отнять у него эту Жизнь. И я понимал его, понимал и его чувства. Я сам был таким.

— Не смей никогда ни с чем мириться! Если что-то не нравиться, измени это, найди другое и добейся лучшего и знай, чего ты заслуживаешь, а чего нет! Помни об этом, перед тем как делать выбор и принимать решения! Ты со мной или нет?

— Да, Эван! Я найду тебя на поле боя! – утвердил я, твердо хлопнув его по плечу. Он улыбнулся и, кивнув, скрылся в густом дыму. А я вздохнул и направился дальше с появившейся уверенностью, что вскоре я все преодолею. И я понимал, о каком последнем бою он говорил. И я без боя не сдамся, как и не сдавался раньше!

***

Я больше не узнавал этот город. Больше не понимал, что происходит. Свихнулся ли я уже? Или лежу ли я в психбольнице, сам того не понимая? Многие писатели, в конце концов, находили свое утешение в развивающей шизофрении. Возможно, и я был одним из них. Но сейчас мне было все ровно. Все что я хотел – встретить лицом к лицу свои страхи и своих Демонов. Меня переполнял, чуть ли не весь спектр эмоций и ощущений, а в особенности злость, гнев и желание разорвать эту реальность, либо этот плод воображения и вернуть былую Жизнь, наполненную смыслом, волшебством и чем-то таким загадочным, что я мог разгадывать и изучать всю свою жизнь…

— Море, бушующее подобно голодному зверю, с радостью приняло еду. Я слышу, как оно восторгается едой, — я вздрогнул от басистого голоса, раздавшегося неподалеку. Я оглянулся и заметил Его, отчего мое сердце обрадовалось.

— Блэкхорн, рад тебя видеть, все еще про море вспоминаешь,— спросил я, все еще не понимая, о чем он говорит. Я так захотел коснуться его смоленой шкуры, переливающейся изумрудным отблеском.

— Нет. Я говорю о бушующем море в тебе. И ты продолжаешь его кормить, — ответил минотавр, хотя я не совсем понимал, о чем он говорит.

— Ты сам взываешь к хаосу в душе, сам его и подпитываешь. Ты изменился, я помню тебя другим…

— Я… не понимаю! Я не знаю, что со мной происходит! Я не хочу всего этого! Хочу покончить с хаосом, но не знаю как! – я отчаянно повысил голос, смотря лишь в его зеленые глаза.

— Вот именно, ты забыл, как это делается. Ты отрешился от Природы, ты сам больше не замечаешь всего, как раньше. Да и большинство людей забыли, как это быть частью Природы, жить с ней одним целым и питать мудрость, знания и силы от нее. Вы все это уже давно позабыли. Вот и не находите себе места. Ваш мир такой ужасный, непостижимый для меня, пугающий и я не знаю, на чем же он еще держится, — промолвил Блэкхорн фыркая. Я услышал в его голосе нотки осуждения и даже презрения.

Я не смог ничего ответить. Он во многом был прав. Мы не только отрешились от Природы, но и даже не задумываясь, уничтожаем ее – безжалостно, бездумно и жестоко.

— Природа страдает, она породила вас, а вы отплачиваете такой монетой. Она вас никогда не простит. Разве вы не замечаете, что она хочет от вас избавиться. Но вы как паразиты, высасывающий, вырубающие и высушивающие последние силы, норовящий поскорее с ней покончить. Все связанно узами Природы, каждое действие взаимосвязано. Чтобы вы не сделали, она ответит вам тем же, будь то это пренебрежение или забота, восхищение или любовь. Она воздаст все. Послушай свое сердце, остановись, успокой в себе этот хаос, взгляну на Солнце, на Зеленую Луну и вдохни этот воздух, поверь в то, что Природа живая и ей нужна твоя помощь. И она, поможет тебе, — сказал Блэкхорн, вставая с колен, выпрямляясь надо мной словно гора. Он взглянул на небо, шумно втянул воздух и расправил, словно Атлант свои могучие плечи.

— Мне уже пора, друг мой. Помни мои слова, помни то, что Ты и Природа единственное целое! Не смей пренебрегать Им! – в последних словах, я услышал, чуть ли не дикий гортанный рев, его глаза вспыхнули зеленым огнем, шерсть встала дыбом и он, втянув снова воздух, стремительно затопал вперед…

Глава 6 

— Не-ет! – я сотряс этот хаос, истошным криком боли, упав на колени. Несмотря на все слова, что я услышал, я не мог подняться и дать бой. Внезапно, я почувствовал, что вот он мой конец, что после всего я так и не понял, как мне выкарабкаться. Я сжимал мертвую землю с сажей в кулаки, стискивая их от боли. Меня всего трясло, а в душе я слышал предсмертную музыку, похоронный вальс моего Пути. Меня также одолевало недоумение того, что вот так все и подходит к концу. Сейчас рядом не было ни родных, ни близких, ни знакомого мне города, ничего — за, что я мог ухватиться. Лишь мои чувства и ощущения. Я начал задыхаться, дым, словно хищник, увидев меня, начал медленно подкрадываться ко мне. Жар от огня, принесенный ветром, обдал мое тело. Мои руки затряслись, я не мог устоять даже на четвереньках, как меж хруста и потрескивания пламени, отдаленных звуков борьбы я кое-что услышал. Подняв взгляд, как можно выше, я заметил, как медленно сажа с пеплом поднимаются в воздух, закручиваясь вихрями от чьих-то шагов. Лакированные черные туфли, ровный подол темных брюк. Кто-то не спеша подходил ко мне.

— Ignavia est jacere dum possis surgere! Малодушие – лежать, если ты…

— ...можешь подняться! Не надо нотаций, Джон! Я знаю все это, — я нашел в себе силы пресечь его нравоучения, с трудом приподнялся, опершись на колени, словно меня скоро покинут все жизненные силы.

— Тогда встань, и иди дальше! Делай то, что делала раньше и живи! – произнес Джон, гордо выпрямившись, показывая всем своим видом, что он так силен, горд и мудр.

— Это сложно! Ты сам это знаешь! Да ты и сам, ни как не можешь встать на ноги и решить кто же ты? Найти свое Я! Вот, скажи мне, кто ты?! – из последних сил я попытался вскрикнуть, но я услышал лишь свой всхлип. Джон нахмурился, в глазах промелькнула злость, некое отчаяние, но всего на секунды. Затем он поправил свой неразлучный пиджак, зачесанные назад волосы и довольно улыбнулся:

— Я не знаю пока, кто Я! Но я точно знаю, что я был учителем, когда-то давным-давно, учителем Латыни. И я все еще ищу свой пут, не сдаюсь, не питаю слабость перед неизвестностью, а сражаюсь и всегда нахожу выход!

— Ты никогда не сдаешься? Ищешь свой путь! Не говори глупостей, ты без меня ничто! Ты никогда его не найдешь, если я не напишу об этом! Ты не можешь существовать без меня! Я тебя выдумал, могу стереть, и ты прекратишь существовать! – я разозлился, что мною выдуманный персонаж пытается научить меня Жизни.

— А ты в этом уверен? Ты уверен, что Ты создал меня?! – и тут я увидел его злость, вспыльчивость, обиду — чувств каких я никогда не видел и даже не мог представить у него. Я задумался всего на миг, а он даже не собирался успокаиваться:

—  Думаешь, если ты сотрешь меня со страниц, я перестану существовать?! Прости, не думал, что ты так низко мыслишь! Я никогда больше не уйду из твоей жизни, я буду существовать не только в тебе, а в тех, кто меня когда-то узнал. Я останусь в твоем разуме, в сердце, где-то в темных углах твоей души и возможно ты будешь меня вспоминать. Да и я уже живу в одном из ничего не подозревающих разумов твоих читателей. Даже там я нахожу свой Путь! Так что не думай, что ты всесилен! Не задирай свой нос! – повысил голос Джон, чуть ли не тыкая в меня пальцем. Его волосы слегка растрепались, рубашка расправилась из брюк. Он учащено дышал и впивался в меня взглядом. А я иногда отводил взгляд, оглядывал улицы в руинах и огне и переосмысливал его слова.

— Mens agitat molem! Мысль приводит в движение материю. Помни об этом, ибо я появился благодаря твоей мысли, и я стал материален. Но я не уверен, что ты осознанно меня создал, это вырвалось из недр твоей души, поверь мне. Мы с тобой в чем-то похожи. Но только в одном мы с тобой противоположны – я никогда ни с чем не смирюсь, я буду биться до конца и если, что-то мне не нравится, я это изменяю это, либо избавляюсь. Ты слишком мелочно относишься к вещам, будь проще, а главное ищи свой путь и не смей ни ради кого, ни ради чего-либо, сворачивать с него! Никогда, не смей, послушай, просто никогда! Ибо если ты это сделаешь, ты потеряешь его. Что я наблюдаю и сейчас. Ты так слаб, жалок и уязвим, что я могу раздавить тебя в любую секунду, и знаешь, порой мне не нравится мой же Создатель! Будь сильнее, жестче и решительнее! Жизнь коротка, ты можешь застрять в чем-то, а потом будешь сожалеть или отправишься на поиски своего давно потерянного пути. Но будет слишком поздно, время ведь не повернуть вспять, — протараторил
Джон, лишь на одних эмоциях, но последние слова вырвались из его уст, в его обычном поучительном и спокойном тоне.

— Я… я не сворачивал с пути… — вот, что единственное я смог найти. Глупо.

— Разве? Ты отдался совсем другому делу, ты сам невольно ушел из своего Мира, оставив ключ в нем и закрыв за собой дверь. Ты направил мысли и идеи в совсем другое русло и вот результат, — ответил он убедительно.

— Но… мне это было нужно. Я не могу прожить, только творя и создавая повести чужих жизней. Мне нужно было двигаться дальше! – я нашел в этих словах то ли оправдание, то ли правду.

— Но ты сделал это совсем иным путем, слишком кардинально. И еще, никогда не отдавайся чему-то на все сто. В один момент это тебя собьет с ног, найди всему баланс и так, ты многого добьешься! А сейчас поднимись и никогда больше не покидай своего Мира, не пренебрегай им. И запомни, мысль приводит в движение материю. Твори, мысли и Живи, так ты изменишь этот мир, так ты достигнешь всего, что хочешь. Ведь твои мысли, могут жить в других, могут развиваться и затем влиять на их носителей. Это твой Путь, ты знаешь, что тебе надо делать, не позволяй этому затмеваться. И помни, ты никого не создавал, ты никого не сможешь стереть – это вся Твоя Жизнь. И не важно, кто это, человек, вещь или просто персонаж. Вот, думаю, тебе стоит их всех увидеть еще один раз…, — с этим словами, он похлопал меня по плечу и я стал замечать, как к нам выходят все мои герои, реальные люди, знакомые, друзья, близки и любимые. Мне стало так приятно их всех видеть, стало тепло и я, почувствовал их поддержку, их существование и неоценимый вклад в мою жизнь, даже, несмотря на то, что кто-то из этих людей был в моей жизни, всего пару минут, час, день или некоторое время.

— Я благодарю вас всех, что вы были, есть и будете в моей Жизни. Спасибо Вам, — произнес я облегченно, улыбаясь всем им.

— А это другое дело, — сказал, улыбнувшись, Джон и перед тем, как он коснулся моего лба, я увидел, как ко мне направились все мои герои, все до единого, а потом все погрузилось во мрак…

Эпилог

Я открыл глаза, передо мной все горел белый экран монитора, чистый и пустой лист, где виднелись всего три точки и мигающий пунктир в начале строчки, словно ждущий меня так нетерпеливо. Я потянулся к клавишам, и показалось, словно он застыл. Перед глазами пролетели все картины, что я видел недавно, прозвучали одним шумным говором все слова героев и к удивлению, я их понимал. Я задумался, пальцы зависли над клавиатурой, я застыл, пытаясь осознать было ли это все правдой, либо очередной моей фантазией, показалось, что я ничего такого не испытывал, но поднеся руку к груди, к тому месту, где я полагал, живет душа, я почувствовал шрамы. Значит печальная правда. Но вспомнив слова, что сказал один из моих загадочных героев – мысль приводит в движение материю, а я бережно положил руки на клавиатуру, вгляделся в чистый лист и почувствовал, что все остальные герои с волнение замерли, ожидая, как скоро родиться мысль, которая породит еще кого-то, приведет Материю в движение…

© Азыков Руслан, 2012