Рождество в Бишкеке

Духовная православная поэзия известного русского поэта-кыргызстанца. Первая публикация.

ГИМН БИШКЕКСКОЙ И КЫРГЫЗСТАНСКОЙ ЕПАРХИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Кыргызская епархия премудро создана
В день памяти Святой Екатерины,
Отныне и навеки эта горная страна
Молитвой с нею связана единой.

Божьей молитвой, соборным служением,
Подвигом духа в делах созидания,
Славим епархии нашей рождение
И утверждаем её процветание.

Идёт корабль Веры нашей, в опытных руках,
По курсу православного течения,
И малые приходы, даже в дальних уголках
Епископским объяты попечением.

В Соборе Кафедральном приумножилось Святынь,
Благие мощи, чудные иконы,
У каждого из нас пути к спасенью не просты,
Прильнём к Святым, надеждою влекомы.

ПОД СВОДОМ ВОСКРЕСЕНСКОГО СОБОРА

Под сводом Воскресенского Собора
Сегодня прихожан, как никогда,
Не протолкнуться даже у притвора
Паломникам приехавшим сюда.

Славных событий круговорот,
Время на них оглянуться настало,
Нашей епархии отроду год,
Это для Церкви Вселенской немало.

Согласно светлым дням епархиальным
В Соборе душу верою согрей,
Не может быть служенье тривиальным,
Когда его ведёт архиерей.

Всё то, что ради Бога, не напрасно,
Поём, не приглушая голоса,
Звучит наш Символ Веры многогласно,
Единством сотрясая Небеса.

БАЛЛАДА О ПРЕПОДОБНОМ ГЕРАСИМЕ

Там, где в Мёртвое море впадает река Иордан,
Старым плющем высокий забор монастырский обвит,
В глубь истории робко шагну я по зыбким следам
И почувствую тайну великой вселенской любви.

Основал ту обитель подвижник, Герасим Святой,
Сам, однако же, умной молитвы в пустыне искал,
Размышлял он о вечности тут же за скальной грядой,
Чтобы шум монастырский от Господа не отвлекал.

Из пустыни однажды пришёл к нему раненый лев,
Свою лапу, как видно, проткнул он сухим тростником,
Старец боль и страдание в божьем творении прозрел,
Тут же вынул тростник и закрыл лапу чистым платком.

Неразлучными стали с тех пор Преподобный и лев,
Старец молится Богу, а тот неотступно при нём,
Так по воле Всевышнего, дикий свой нрав одолев,
Хищный зверь охранял Преподобного ночью и днём.

Поручили ему за ослом монастырским следить,
За тем самым, что их с Иордана водою снабжал,
Но исчез тот осёл, как прикажешь монахам судить,
Толи съел его лев, толи сам от него убежал.

И сказал ему строго Герасим, ходи за водой,
Послушание вьючных животных лев стал исполнять.
Преподобного слушали звери поскольку Святой,
Так Адаму в раю, этот мир было просто понять.

Через год в монастырь возвратился злосчастный осёл,
От вины побелела у старца совсем голова,
Друга он попрекнул, ну а, значит, виновен во всём,
На коленях просил Преподобный прощенья у льва.

Иногда зов крови за барханы его уводил,
Так бывает с животными, лев человеком не стал,
Как-то утром вернулся и долго у кельи бродил,
Но в живых он Герасима, впрочем, уже не застал.

А монах молодой соболезнуя горю его,
Льва отвёл на могилу, где был похоронен Святой,
И оставил он зверя на свежем холме одного,
А тот лёг и не встал, так и умер сражённый бедой.

С тех времён украшает колодец их, бронзовый лев,
Охраняет веками он здесь монастырский покой,
Вот и я ненароком в тени благодатной присев,
Льва чудесного глажу по гриве усталой рукой.

ДАВИД И ГОЛИАФ

Давид был славным пастушком,
Ходил за овцами пешком,
Талантов дюжину имел
И на псалме играть умел,

Пращёй он камни в цель метал,
Стрелком отличным вскоре стал.
Свой дар на деле применял,
Отару этим сохранял

Не добрый путник трепещи
Услышав в поле свист пращи.
И волк не то чтобы вредить,
Боялся близко подходить.

Но вот откуда-то с Балкан
Пришёл в Израиль великан,
Тот нелюдимый голиаф
Имел весьма несносный нрав.

Всё разоряя в пух и прах,
Он сеял панику и страх
Ни кто не мог с ним совладать
Могуч был бестия видать,

Богатыри на бой с ним шли,
На поле брани смерть нашли,
Он их ломал, как прут сухой
Одной лишь левою рукой.

Устал народ от тех проказ
И царь Саул издал к указ,
Кто Голиафа победит,
Того он властью наградит.

Размял Давид свою пращу,
Решил, злодею не спущу,,
Эй, Голиаф, идём на бой,
Сейчас сразимся мы с тобой.

Вдруг словно гром загрохотал,
То Голиаф захохотал,
И утерев слезу затем,
Сказал, я маленьких не ем.

Ужасен у громилы вид,
Но был решителен Давид,
В пращу он камень зарядил
В глаз Голиафу угодил.

И рухнул замертво злодей
Освободив от зла людей.
Тот великан и знать не мог,
Что помогал Давиду Бог.

ДВА АНГЕЛА

Печальна жизнь, когда её
В пути преследует враньё,
Не соловьи, а вороньё
Над головою,
Но к счастью полон мир чудес,
Унылым помыслам вразрез,
Сошли к нам ангелы с небес,
Их было двое.

Один велик был и умён,
Овеян славою знамён,
Рассеял он нам тьму времён
И козни века,
Другой же ласков был и мил
Оберегал нас и хранил,
Невзгоды тяжкие затмил
Своей опекой.

И первый ангел и второй
Несли нам радостный настрой,
Известно, искренность с игрой,
Несовместимы.
Так обстоятельства легли,
Что под покровом их любви
Продолжить странствие смогли
Мы вместе с ними.

Ангелы божии, добрые вестники,
Мы на тюменской земле ваши крестники,
Гостеприимством своим вы прославили
Город в котором мы сердце оставили.

ДУХОВНЫЙ ПОДВИГ ПРЕПОДОБНОГО ИРАКЛИЯ

Путь земной свой заверша,
Во Благих твоя душа,
Потрудился ты для Господа не мало,
Исповедовал народ,
Нищих, хворых и сирот,
Словом всех, кого безбожие ломало.

Разорён твой монастырь,
Стал похожим на пустырь,
Но молитвою земля не оскудела,
Не искал дорог иных,
Исцелял людей больных,
Не оставив иссык-кульского предела.

Схимонаший подвиг нёс
Летом в зной, зимой в мороз,
Не в хоромах жил, а в чьём нибудь сарае,
Неудобств не ощущал,
Киргизстанцев просвещал,
В том краю, где Иссык – Куль волной играет.

Исправленье наше ждёшь,
Ко Спасению ведёшь
До тех пор, пока страстей не стихнет битва,
Божьей Славою богат,
Поделиться ею рад,
Так сильна в тебе Господняя молитва.

Молятся тебе православные,
На молебнах слышится клироса глас,
Хвалим твои деяния славные,
Исповедниче Ираклие, моли Бога о нас.

ВСЕЛЕНСКАЯ БИТВА

Без любви душа – пустыня,
Злобой выжжена дотла,
Зависть к ближнему безумие пророчит,
А виной всему гордыня,
Копоть адского котла,
Всех чернит, кто ей противиться не хочет.

Возгордился ангел падший
Против Господа восстал,
Возмутил закон небесного чертога.
Он смирением и раньше
Не особенно блистал,
Возжелал быть на престоле вместо Бога.

Злом вселенную тревожа
Дьявол многих совратил,
Поднялись ему подобные стеною.
И тогда Архангел Божий,
Святый воин Михаил,
Обнажил свой меч на битву с сатаною.

Он за правду ополчился,
Ратный подвиг совершил,
Меч звенел, огнем Божественным пылая.
Михаил отважно бился
И нечистых сокрушил,
Зло изгнал на веки вечные из рая.

На земле немало явных
И невидимых врагов,
Значит, он свой меч нескоро в ножны вложит.
Мы в молитвах православных
Уповаем на него,
Нам Архангел Михаил всегда поможет.

ДАР БОЖИЙ

Запросто можно
Лишить меня зрения
Следом возможно
Придёт вдохновение
Неотвратимы
Иные пророчества
Неотделимые
Вера от творчества

Быть мне поэтом
Судьбою назначено
Зренье при этом
Без боя утрачено
Рифмы сокровище
Вдоволь отмеряно
Значит не всё ещё
В жизни потеряно

Жду не сочувствия,
Не состраданья
Зов в себе чувствую
На созиданье
Даже ослепнув,
Храм не оставлю
Духом окрепну
Бога прославлю

В вере истоки
Жизни нетленной
Не одиноки
Мы во вселенной
Боже наш правый
Всё в Твоей воле
В облаке славы
Ты на Престоле

В мире божественном
Ничего лишнего
Все в нём, естественно,
Служат Всевышнему
Ангелов воинства
Души святителей
Славят достоинства
Христа Спасителя

А человечество
Гибнет в безверии
Наше отечество
В адском преддверии
Злобою суша
И море охвачены
Дьяволом души
Людские оплачены

Связи непрочные
Беды кромешные
Власти порочные
Граждане грешные
Грешные телом
И слухом и зрением
Словом и делом
И помышлением

Я уповаю
На помощь свыше
Всех призываю,
Кто меня слышит
Надо б раскаяться
Нам в беззаконии
Дабы не маяться
После в агонии

Вы о спасении
Думайте сами
Чуть воскресение
Я уже в храме
Если вы тоже
Радость не скрою
Бог нам поможет
Там где нас трое

Трудно быть верным
В скорби недужной
Грешен безмерно
Каяться нужно
Лишь покаяние
Во очищение
В исповедании
Жажду прощенья

Верю недаром
В Сущность Святую
Господи даруй
Петь мне вслепую
Дар этот Божий
Людям открою
И приумножу
В рифмы построю

Голос поэта
На диктофоне
Господне лето
В струнном отзвоне
Как озарение
Чувствую кожею
Нет во мне зрения
Во славу Божию.

ЖИЛИ ТЕЛО И ДУША

Может жить душа без тела,
Ей то что, она ведь дух,
Отошла и ввысь взлетела,
Воспарила словно пух.
В ад ли, в рай, не наше дело,
Суд над ней Господь свершит,
Да вот тело охладело,
Омертвело без души.

Впрочем, раньше неразлучны
Были тело и душа,
Коротали дни не скучно
К цели призрачной спеша.
Так душа любила тело,
Что себя не чая в нём,
Постоянно в неге млела,
Будь то ночью или днём.

А когда душа искала
Послаблений или льгот,
Тело в том ей потакало,
Так велось из года в год.
Как хотела, им вертела,
Дули ведь в одну дуду,
Шло безропотное тело
У неё на поводу.

В глубине души порою
Возникал благой порыв,
Встать за страждущих горою
От ненастий их укрыв,
Но покоясь в мягком ложе
Успевала рассудить,
Что такой поступок может
Как-то телу повредить.

Коль в душе нет места Богу,
Балом правит сатана,
Согрешая понемногу,
В бездну катится она.
Благо есть, пока что, воля,
Выбирать себе вольны,
Быть ли с Богом на престоле,
Или в лапах сатаны.

Но не думала о вечном
Искру Божию туша,
Прожигала жизнь беспечно
Неразумная душа,
Ведь до толе Божье слово
Душу кротостью не грело,
Тела плоть была здорова,
А душа уже болела.

Веру в Бога не питала,
Мир вокруг и так не плох,
В ней гордыня процветала,
Как в саду чертополох.
Где гордыня, там всё худо,
Зависть, злоба, лень и месть,
А от пьянства шаг до блуда,
Всех грехов не перечесть.

Полетит душа бывало
В грязных помыслах на блуд,
Тело не протестовало
И оно с ней тут как тут,
Но однажды так случилось,
Посетив один притон,
Тело еле излечилось
Не от коклюша притом.

Неизбежен час финала
Стала чёрною душа,
Только телу и внимала,
Голос совести глуша.
Часто в горе и в веселье
Перед Господом греша,
Тет на тет спиртное зелье,
Пили тело и душа.

И завидовали прочим,
Тем, кто смог достичь высот,
Вон у них коттеджи в Сочи,
А у нас один осот.
Пусть живут как мы с тобою,
Месть любая хороша,
Недовольная судьбою
Злобно думала душа.

Не спасёт ума палата,
Если в душу бес залез,
За грехи всегда расплата
Посылается с небес,
И страдает прежде тело,
Боль пронзила мозг круша,
Это душу так задело,
Стонет в ужасе душа.

Врач душе потом сказала,
В вашем теле скрытый враг,
Тонограмма показала,
Мозг его съедает рак.
А когда помочь не могут
Ни врачи, ни колдуны,
Мы приходим в церковь к Богу
С осознанием вины.

В телесах душа страдает,
Слёзы капают из глаз,
Всё когда – нибудь бывает
В этой жизни в первый раз.
В первый раз крестилось тело,
Богу молятся уста,
А душа в груди скорбела
Перед образом Христа.

Благодать приходит свыше,
Как бы дьявол не претил,
Бог молитвы их услышал
И, конечно же, простил.
В общем было так, как было,
Людям всем отмерен срок,
А душа на небо взмыла,
Там её рассудит Бог.

ЗИМА

Вместо стены окно,
Вместо весны зима.
Холод уже давно
Сводит меня с ума.

Снегом всё замело,
Ветер в окно стучит.
Ангел своим крылом
Будит меня в ночи.

Скоро ли там заря,
Мысли лишь об одном,
Снился мне храм не зря
Сразу же за окном

Изморозь по стеклу,
Свет фонарей глуша.
Тянется плоть к теплу,
Просится в храм душа.

ПОКРОВ В ЧАЛДОВАРЕ

Сто двадцать лет, считай, уже
Вразрез долинам и горам
На казахстанском рубеже
Стоит величественный храм.
Для православных Божий Дар
Крестом пронзает неба высь,
Когда приедешь в Чалдовар,
Святыне этой поклонись.

Казачьей славой осенён,
Воздвигнут этот Божий дом,
И колокольный перезвон
Нам не даёт забыть о том.
На протяженье многих лет
Не собирался здесь собор,
Но укрывал село от бед
Пречистой Девы Омофор.

От суеты остановись –
Вокруг такая красота,
Со всеми в храме помолись
Пречистой Матери Христа.
И если ныне ты готов
Идти за Господа на бой,
То непременно Свой Покров
Раскинет Дева над тобой.

Уже торжественный тропарь
Хор Богородице поёт,
И сонм священников в алтарь
Как в Царство Божие войдёт,
В престольный праздник Покрова
В Покровский храм спешит народ,
Молитвы пламенной слова
Летят под самый небосвод.

Деве Марии, Небесной Владычице,
Славу поём,
Пусть Благодатная с Богом величится
В Храме своём.
Скорым Её заступлением хвалимся,
Просим спасти.
И согрешаем, и Господу каемся,
Боже, прости.

ПЕТРОВСКИЙ ПОСТ

Пост Петровский, может быть,
невелик,
нам апостолов забыть
не велит.
Прибегая к их благим
образам,
вознесём молитвы гимн
небесам.
В храмных звонницах иной
перезвон,
со стола исчез мясной
рацион.
Пьём кисельные пока
берега,
а молочная река -
для врага.
Сама суть поста, конечно,
не в том,
исцелиться может грешный
постом.
Если Бога будем слушать
во всём,
то для вечной жизни души
спасём.

КОНЕЦ ПЕТРОВСКОГО ПОСТА

Послушай,
Слово Божие в Храме послушай,
Сегодня день апостолов Павла с Петром.
Нам души,
Их присутствие греет нам души,
Деяния их нетленным пылают костром.

Проверен,
Пётр — Симон Христом был проверен,
Он словом человеков, как рыбу, ловил,
И верен,
Не всегда был, но всё-таки верен,
Любовь он покаянием Богу явил.

А Павел,
Богом призванный, дом свой оставил,
Хоть знатного римского рода был сын,
Прославил,
Он Христа в дальних странах прославил,
Повсюду проповедуя Божий посыл.

Был святым,
Путь земной их по жизни был святым,
Но Римом и один, и другой был пленён,
Распятым,
Вниз главою был Пётр распятым,
А Павел усеченьем главы был казнён.

Осыплем,
Их деяния славой осыплем,
И в Храме будет литься в их честь перезвон.
Незыблем,
Подвиг их перед Богом незыблем,
Недаром Духом Божьим он был осенён.

Отточен,
Литургический цикл отточен,
В нём веры православия вечный исток.
Окончен,
Наконец пост Петровский окончен,
А впрочем, он всегда завершается в срок.

СТИХОТВОРЕНИЕ О БЛАЖЕННОЙ КСЕНИИ, ЖИВШЕЙ В ПИТЕР-ГРАДЕ ХРИСТА БОГА РАДИ

«Кто меня знал,
да помянет мою душу
для спасения своей души.
Аминь».

Век восемнадцатый,
Время жестокое.
Нравы не лучшие.
Кто ж бескорыстенен?
Если подняться ты
Смог над пороками.
Души заблудшие
Выведешь к истине.

Нам докучают
В немыслимой дерзости
Слухи пустые
И домыслы мнимые
Не замечают
Ни грязи, ни мерзости
Только святые
Да Богом хранимые

Что им чины
И дворянские звания
Кров их везде
И питаются милостью
Обречены
Они Богом заранее
Души людей
Обличать прозорливостью.

По свету ходит
Блаженная Ксения,
Странница вечная,
Людям помощница.
Каждый находит
В ней дар исцеления
Если, конечно
Усердно ей молится.

Любила Ксения
Мужа без памяти
Души друг в друге
Супруги не чаяли
Ливни осенние,
Зимние замяти
В Санкт-Петербурге
Их дом не печалили.

Бог один ведает
Сколько нам жить дано.
Часто не впрок
Людям счастья отмеряно.
Горе последует
Так неожиданно.
Муж занемог
И скончался безвременно.

Похоронила
Супруга родимого.
Именем мужа
Она нареклась скорбя.
Платье сменила
Своё на мундир его.
Дом стал не нужен
На скит обрекла себя.

Подвиг юродства
Безумием кажется,
Скрыта личиной
Душевная трещина
На это сходство
Способен отважиться
Редкий мужчина,
Тем более женщина

Матушка Ксения,
В всенощном бдении,
В поле молилась
Коленопреклонная.
Сколько терпения
Сил и смирения
В ней накопилось
За ночи бессонные.

Было, она помогала
Полковникам
Не потому ли,
Что муж был в том звании?
И отвергала
Мольбы греховодников
Дабы вернули
Долги покаяния

Мама над дочкой
Рыдала без просыху.
Смертушка злилась,
Агонии множила.
В белом платочке,
Со стареньким посохом
Ксения явилась
И девочка ожила.

Множество дел
Сохраняют предания,
Словно свеча,
Согревает нас Ксения,
Тяжкий удел –
Для иных испытание,
Скорбь божьих чад
Как огонь очищения.

Наша святая
И всеми любимая
Кров и наследие
Нищим раздавшая
Очень простая
И непостижимая
В прошлом столетии
Святостью ставшая.

Мощи блаженной
В часовне покоятся
Тянутся люди
К ней на поклонение
Самозабвенно
Святой они молятся
Тысячи судеб
Исправила Ксения.

НАГРАДА

Жил да был слепой поэт
И теперь живёт,
Пишет песни много лет
Господу поёт.
Ну, подумаешь, ослеп,
Что беде внимать,
Отнял он у зрячих хлеб,
Славя Божью Мать.

В догмах Церкви преуспел
Правой среди вер,
И Святых её воспел
До Небесных Сфер.
Под гитарный перезвон
«Бой колоколов»,
Сотворил из песен он
Свой молитвослов.

Никогда наград не ждал
За свои труды,
Просто рифмы созидал,
Складывал в ряды.
А Господь прозрел сквозь тьму
В нём духовный свет
И медаль вручил ему,
Радуйся, поэт.

НЕДОБРОДЕТЕЛЬНАЯ КРОТОСТЬ

Шёл по делам митрополит,
Вблизи церковных врат,
И видел он, как был побит
Толпой духовный брат.
Людская ненависть слепа,
А гнев неутолим.
Глумилась злобная толпа,
Над пастырем своим.

Был божий день, а что с того,
Бежал бы лучше прочь,
Ведь рядом с ним нет никого
Кто б мог ему помочь.
Молчал монах, потупив взор,
От кары не уйти,
Сносил стоически позор,
Как агнец во плоти.

Удары сыпались как град
На голову его
Но лишь стонал духовный брат
И больше ни чего.
И снисхожденья не просил,
Хоть был изрядно бит.
Митрополита поразил
Его смиренный вид.

За что неведомо страдал
Несчастный тот монах,
Он дух свой кротости предал,
Изгнав из сердца страх.
Едва рассеялась толпа,
Осела пыль у ног
Митрополит к нему припал,
Прийти в себя помог.

На рясе сбоку вырван клок
И тело всё болит.
Как ты достичь смиренья смог?
Спросил митрополит.
И тот промолвил, наконец,
Горжусь собою сам.
Неужто я, святой отец,
Подобен этим псам?

О ЧУДЕСАХ СВЯТОЙ ИКОНЫ БЛАЖЕННОЙ СЛЕПЕНЬКОЙ МАТРЁНЫ

Так нужно нам хронически слепым
Отдать всего себя на волю Бога,
И поведёт незрячие стопы
К Небесному Владычеству дорога.

А согрешив, несём тяжёлый крест,
Обременяя немощные плечи,
И в тишине не слышен благовест,
И обжигают храмовые свечи.

Жить в темноте кромешной тяжело,
Лишь узнавая запахи и звуки,
И всё-таки мне очень повезло,
Что даровал Господь язык и руки

Себя знаменьем крестным осеню,
В безудержном молении рыдая,
Я в бедах одного себя виню,
Безмерно от грехов своих страдая.

На ощупь мне не разобрать икон,
Ну, где же ты блаженная Матрёна?
И шёпот шелестит со всех сторон,
Да вот она, чудесная икона!

Я в храме перед Богом на виду,
В отчаянии душа моя пустыня,
К Матрёнушке несмело подойду,
Ждёт в рамке под стеклом меня святыня.

Губами приложусь к её рукам,
Их страждущим дыханием согрею,
Привезена она издалека,
Теперь наш монастырь богат и ею.

Когда в Москве Матрёнушка жила,
Друзья её от недругов скрывали,
Но к ней тропа народная вела,
Слепую прозорливой называли.

А сколько ею исцелёно душ?
Не сосчитать в обычном измерении.
Старалась власть загнать духовность в глушь,
Сама же не гнушалась исцеления.

Крепка была советская узда,
Сам дьявол очертил границы битвы.
Матрена не грешила никогда
И знала все церковные молитвы.

Не видела с рождения она,
Болезнью ног прикована к постели,
И всё же божьей радости полна,
За это Бог весь мир пред ней расстелет.

Мы в праведниках правду познаём,
А вера в Бога в нас сомненья крушит,
Ведь в том предназначение её –
Нам грешным исцелять слепые души.

ОСТРОВ СПАСЕНИЯ

Пусть я в Караколе давно не бывал,
Но тихие улицы помню его
И пристань, и церковь, и автовокзал
Музей Пржевальского.

В тех дальних пределах киргизской земли
С сердцами для мира открытыми,
Возделывать нивы монахи могли,
Трудом и молитвами.

Разбоем разрушен духовный оплот
Наслышан об этом был кстати я,
Скорбя вспоминает шестнадцатый год,
Церковная братия.

Мне дороги эти святые края
И озеро наше священное
Сюда помолиться, когда-нибудь я
Приеду наверное.

Был Божий кров
На берегу
Остров Спасения
Иноков кровь
Уберегу
Я от забвения.
Ради Христа,
Пали от пуль
Вечная слава им
Для меня стал
Наш Иссык-Куль,
Как Иерусалим.

ПАЛОМНИКИ

Суть бытия пророчит
Суетность обуздать,
Святость Господня хочет
Всех под крыло собрать,
Если духовность в крахе,
Страшно – перекрестись.
Праведные монахи
Могут в горах спастись.

В отрогах Алатау
К югу от Алматы
Строгим живут уставом
Ангелы чистоты.
Слово молитвы к Богу
С гор долетит быстрей,
Скорбно, что их немного,
Горных монастырей.

Серафим с Феогностом,
Страсть претерпев не зря,
Славят своим погостом
Лоно монастыря.
Время найду подняться,
Им вознесу хвалу,
Званные устремятся
К праздничному столу.

Бог мой, моя опора,
На душу мне бальзам,
Я без него на гору
Не взгромоздился б сам.
Чуть впереди супруга
В роли поводыря,
Поступь её упруга
Вплоть до монастыря.

Не устаёт, шагает,
Силы черпая в чём,
Выжить мне помогает
Мужественным плечом.
Ангел Хранитель тоже
Зная, что я слепой,
Нет-нет, да и поможет,
Крепко связав тропой.

Грешный не заберётся,
Будь даже он с клюкой,
Праведный вознесётся,
Может, и я такой.
Держу жену за локоть,
Камни из-под ноги,
Сколько ещё нам топать,
Господи, помоги.

Лес опоясал гору,
Ели хранят покой,
Новый привал нескоро,
Поручни под рукой.
Каменные ступени
Нас увлекают ввысь,
Губы от жажды в пене,
Главное, не сорвись.

С плотью устал считаться,
Чает душа наград,
Только б мне оказаться
У вожделенных врат.
Пусть это так непросто,
Немощь в дугу согну,
Но к дорогим погостам
Всё-таки я прильну.

ПРАЗДНИК КРЕСТОВОЗДВИЖЕНИЯ

Храм Крестовоздвиженский под Алма-Атой
Мирян покорил неземной красотой,
Здесь в праздник Престольный и двунадесятый
Является взору Господь наш распятый.

Кому, как не батюшкам крест свой нести
И мир этот грешный к спасенью вести,
Взывают ко Господу Ангелы Божии,
Чтоб мы от забвенья греховного ожили.

Уставом вменяется в правило нам
Собраться всем в Крестовоздвиженский храм
И там, в окружении священных икон,
Господню Кресту положить свой поклон.

В центре Храма Крест,
Божий Благовест,
Он украшен цветами свежими,
Это дар Небес,
С ним Христос воскрес,
Да и мы без Креста бы не жили.

ПРИТЧА О БЕСПЛОДНОЙ СМОКОВНИЦЕ

1

Таланты каждому даны,
Приумножать мы их должны,
И помнить надобно о том,
Что Бог их взыщет с нас потом.

А мы не думая живём
В пространстве замкнутом своём
И ничего не познаём,
И ничего не отдаём.

Сын Божий шёл в Иерусалим,
Ученики, конечно, с ним,
Ещё закат устало тлел,
Когда их голод одолел.

Созрело лето средь долин,
Пора инжира и маслин,
В багровых сумерках видна
Вдали смоковница одна.

Гостей, ей-богу, не ждала,
Утешить Бога не смогла,
Ещё сильней Господь взалкал,
Когда в ней смоквы не сыскал.

Являя миру облик свой
Влекла обманчивой листвой,
Сама ни разу не цвела,
Она бесплодною была.

Что волен ей Господь воздать?
Ни вечной жизни благодать,
Ни грёзы в царственном саду,
А слёзы в огненном аду.

К чужой беде, порой, и мы
И безучастны, и немы,
Гордыней злой обличены,
Живём, собой увлечены.

Не осязая Божий страх
В своих копаемся грехах,
А без любви и без тепла
Душа сжигается дотла.

Как той смоковнице Господь
Иссушит нам худую плоть,
Зачем тому существовать,
Кто не способен отдавать.

2

Когда смоковница бесплодна,
Ни сердцу пользы, ни уму,
Она и Богу не угодна,
А людям вовсе ни к чему.

Стоит одна совсем без смоквы
Среди ухоженных садов,
И даже птицы в кроне смолкли
В связи с отсутствием плодов.

Чем оправдать себя, не знает,
Молчит под тяжестью улик,
Бесплодием напоминает
В пустыне высохший родник.

К ней не протопчут люди тропку,
Труды садовника не впрок,
Пойдёт смоковница на топку,
С худой овцы хоть шерсти клок.

В свободном волеизъявлении
К чужой беде порой и мы
Самим себе на удивленье
Черствы, и глухи, и немы.

Не напрягаясь жить удобно,
Душа за ближних не болит,
И их насытить неспособна,
И жажду им не утолит.

И фразу о предназначении
Я не случайно оброню,
В порыве самообличения
Засохло древо на корню.

Жить для себя довольно скверно,
В конце концов, и нам Господь
Как той смоковнице, наверно,
Иссушит немощную плоть.

ПРИТЧА О ЧУДЕСНОМ БОЧОНКЕ

В Боге сила, в Боге мудрость,
Жизнь и вечная любовь.
Согрешил, и душу сразу
К покаянию готовь.

А иначе будет тяжко
На посмертном рубеже,
Не даёт Господь поблажки
Нераскаянной душе.

Прожигая жизнь беспутно
Правил князь в одном краю,
Ненавидел он подспудно
Эту вотчину свою.

Горделив и своенравен,
Зло творил, не хоронясь,
До безумия тщеславен,
Говорят, был этот князь.

Он в ежовых рукавицах
Крепостных своих держал,
И ни зверя, и ни птицу
Не щадил его кинжал.

Тешил вольность удалую,
Жён меняя без конца,
Пропивал напропалую
Достояние отца.

Поджигал в полях пшеницу
И крестьянские дома,
Видя горестные лица,
Веселился без ума.

Все в его казалось власти,
Сам и царь себе, и бог,
Отражал врагов напасти
И друзей сажал в острог.

Совесть князя, прячась где-то
В глубине его души,
Никогда не знала света,
Так, что запросто греши.

Но дошли до князя слухи,
Что вблизи у поймы рек
Объявился в божьем духе
Старец, божий человек.

Вот и шли со всей округи
Люди к старцу на поклон,
Говорят, что все недуги
Исцелить способен он.

Жил он просто и нехитро,
Сразу видно, что святой,
И текла его молитва
Над спокойною водой.

В келье тесной и убогой
Старцу князь лукаво льстил:
Умоли, дедуля, Бога,
Чтоб грехи мои простил.

Просьбу, князь, твою исполню –
Я тебе бочонок дам,
Ты водой его наполни,
Все грехи искупишь сам.

Князь с бочонком к речке вышел
В нетерпении таком,
Знать, у старца «едет крыша»,
Посмеюсь над стариком!

Зачерпнул, да зря старался,
В чём же здесь секрет сокрыт,
Пуст бочонок оставался,
Будто крышкою закрыт.

Рассердился, не смеётся,
Перекошен в злобе рот,
Что ж вода в него не льётся,
Не колдун ли старец тот?

Дед хитёр, и я не промах,
Нужно ехать ко двору,
Я воды в бочонок дома
Из колодца наберу.

Но и дома те же песни,
Смыть грехи не суждено,
Сух бочонок, хоть ты тресни,
Не промокло даже дно.

Князь серьёзно озадачен,
Побледнел и загрустил,
Ведь простая же задача
Воду старцу принести.

Где-то есть источник, слышал,
С заговоренной водой,
Князь с бочонком утром вышел
И пошёл, гоним бедой.

Долго он бродил по свету,
Тем питался, что имел,
Но наполнить бочку эту
Так водой и не сумел.

Как-то ночью в тяжкой думе
На опушке леса спал,
Снилось князю, что он умер
И на мытарства попал.

Окружили плотно бесы,
Кто-то за ногу схватил,
Тащат волоком по лесу,
Ужас князя охватил.

Бился он в их лапах потных,
Звать на помощь не дерзал,
Бес вопил: «Ты бил животных,
Птиц стрелой своей терзал!»

Гнусно бес хвостом виляя,
Мрак копытцами дробя:
«Лгал ты, блудом промышляя,
Продал дьяволу себя.»

Все собрал пороки наши,
Добрых дел не накопил,
Вот и стал чернее сажи,
Так их главный возопил.

Поджигать любил деревни,
Есть потеха и для нас,
Принесите, черти, кремний,
Будем жечь его сейчас!

Адским пламенем пылая,
Князь очнулся у воды,
Скрылись бесы, жутко лая,
В складках мерзкой темноты.

То видение ночное
Душу князя потрясло,
Он воскликнул: «Бог со мною,
Это плата мне за зло!»

Сатаною обличённый,
Глухомани сторонясь,
Злополучный взял бочонок
И пошёл обратно князь.

Потускнел, как лист опавший,
Потерял покой и сон,
И несолоно хлебавши,
Возвратился к старцу он.

Обувь стоптана, небритый,
С неопрятной бородой…
Что пришёл, как пёс побитый,
Где бочонок мой с водой?

На коленях князь в смущеньи
Прошептал ему в ответ:
На земле мне нет прощенья
И на небе тоже нет.

Страшен будет час мой судный,
Я погряз в грехах своих,
Жил бездумно, безрассудно,
Так сказал он и затих.

И заплакал, как ребёнок,
Вниз свисала борода,
И по ней слеза в бочонок
Звонко капнула тогда.

Плакал, грязь с души стирая,
Как весеннею грозой,
И наполнился до края
Жбан горючею слезой.

Очень много сделать может
Тот, кто к Богу обращён,
И воскликнул князь: «О, Боже,
Неужели я прощён?»

Так легко на сердце стало,
Словно выбрался от пут,
И душа его сияла,
Как очищенный сосуд.

В Божьей воле власть и сила,
Князь покинул старца дом,
Кстати, летопись гласила
Стал монахом он потом.

СТРАСТИ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ

Страстотерпцам:
царю Николаю, царице Александре,
царевичу Алексию, царевнам Ольге,
Татьяне, Марии, Анастасии

О последнем царе свой рассказ поведу,
Николая второго имею в виду,
Он недаром великую Святость обрёл
В государстве, где правит двуглавый орёл.

Освящала с рожденья его Божья Сень,
Иов многострадальный прославлен в тот день,
Чтобы Святостью Бог мог царя одарить,
Должен жизнь Святого он был повторить.

Сохраняя события и имена
Николай в свой дневник заносил письмена,
Из него мы о жизни царя узнаём,
Как он к Господу шёл в послушании своём.

* * *

Он влюбился в принцессу, в шестнадцать,
Алекс было двенадцать всего,
Не сумел ей в том сразу признаться,
Не позволила скромность его.
Юный возраст любви не помеха,
Он мечтал о ней даже во сне.
Ей пришлось из России уехать,
Ведь жила она в дальней стране.

Просто взглядом к любви прикоснулся,
Век в плену её быть обречён,
Император ему улыбнулся,
Ты, с Россией сынок обручён.
Так уж был цесаревич воспитан,
Прежде долг, государство и Бог,
Послушанием с детства пропитан
И с отцом своим спорить не мог.

Подросли, расцвели, повзрослели,
Тесен мир для влюблённых двоих,
Но о свадьбе, и думать не смели,
Разделяла религия их
И поддавшись благому примеру,
В русской церкви крестилась она,
Приняла Православную веру,
Как желала его сторона.

Ну, теперь ни к чему опасенья,
Разрушает смиренье гранит,
Только тот и достоин Спасенья,
Кто любовь в своём сердце хранит.
Нет следа от былого отчаянья,
Радость плещется их через край,
Впереди, молодых ждёт венчание,
И должно быть, безоблачный рай.

* * *

Унаследовал царский престол от отца,
Принял славу и скорбь золотого венца,
Был он честен и добр со всеми всегда,
Часто мимо таких не проходит беда.

Беззаветно любил царь детей и жену
И российский народ, и родную страну
И в момент испытаний суровых годин,
Николай был уверен, что он не один.

Попечение Божие не забывал,
На защиту Отечества грудью вставал,
А враги государства, глумливо остря,
За глаза называли кровавым царя.

Время мудро рассудит, кто прав, а кто нет,
Всем придётся держать перед Богом ответ
И выходит, кто в жизни бессовестно лгал,
Против Господа шёл и врагу помогал.

Вольнодумство в России росло как грибы,
Не уйти Николаю от грозной судьбы,
Лишь надёжен и крепок семейный редут,
Где его почитают и любят и ждут.

* * *

Письма частые друг к другу,
Телеграммы иногда,
Между письмами, по кругу
Встреч коротких череда.
От разлук куда деваться,
Брак их Господом храним,
В письмах проще признаваться
В чувствах к любящим своим,

Над Россией ворон кружит
В виде первой мировой,
Сын Алёша с папой служит
В ставке на передовой.
Лет одиннадцать от роду,
А смышлён наследный князь,
За отцом, в огонь и в воду
Христу Богу помолясь.

С дочерьми спешит царица
В Царскосельский лазарет,
Им гордиться не годится,
Носят раненым обед.
Ночи все у изголовья
Пострадавших на войне,
Учит царское сословье
Милосердным быть вдвойне.

Двадцать лет супруги вместе,
С каждым днём любовь нежней,
С фронта ждёт царица вести,
Царь тревожится о ней,
Люди совести и чести
Перед Господом в чести,
Предстоит им скоро вместе
Святость Божью обрести.

* * *

Отрекли от престола и тут же арест,
И семья понесла вместе с ним скорбный крест,
Удалили в Сибирь, воле их вопреки,
Так царя ненавидели большевики.

Захотелось всю власть в свои руки забрать,
Не терпелось при том царский род покарать,
Но боялись огласки творимого зла,
Мрачной тайной покрыты лукавых дела.

Знать не мог Николай, что их ждёт впереди,
Если в чём – то виновны, судом рассуди,
Так ведь он двадцать лет за Россию радел
И в свои пятьдесят за неё поседел.

Но заслуги былые теперь, ни при чём,
Эшафот подготовлен уже палачом
И хотя знали все, что их не в чем винить,
Но, увы, ход истории не изменить.

Неизвестность, как правило, сводит с ума,
За Тобольском, в Екатеринбурге – тюрьма.
Чтобы впредь белый свет не казался им мил,
Белой известью окна маляр забелил.

И Голгофой для них стал ипатьевский дом,
Соберут страстотерпцев в подвале пустом
И всю царскую свиту, жену и детей,
Вместе с кротким царём, расстреляет злодей.

Будут долго ещё их штыками колоть,
Чтоб во век не воскресла их царская плоть,
Кислотой и огнём их останки сожгут,
Ну, теперь с того света уже не сбегут.

Заменила царя не народная власть,
Самозванцы потом будут властвовать всласть,
И в гражданскую бойню народ вовлекут,
Реки крови людской по стране потекут.

Кто рискнул бы кровавыми их обозвать,
Я на этом хочу свой рассказ оборвать,
А последний наш царь сатане не польстил,
Он своих палачей на Голгофе простил.

ТЕМА

Я хочу прикоснуться к одной из трагических тем.
Смерть, придя к одному, задевает и близких иглою,
И уходят, как странники, люди от нас насовсем,
Путь всегда их сокрыт от живущих за траурной мглою.

Это может случиться с любым даже вдруг и сейчас,
Мы в итоге окажемся все под могильной плитою,
Чтобы помнили люди одно лишь хорошее в нас,
Зло отринув в душе, мы должны богатеть добротою.

В этой жизни, увы, я почти ничего не успел,
Откровение это останется пусть между нами,
Облачите меня в белый саван моих добрых дел,
Добродетель моя пусть мне служит в гробу пеленами.

ТРАПЕЗА

Для сильных мира лучшие дары,
А для убогих трапеза другая,
К кому себя причислить? Полагаю,
Не к первым, а, конечно, ко вторым.

СТОПА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

На Почаевской горе,
Храм Успенский, на заре
Воссиял в лучах Божественного Света,
Быль давно минувших лет,
Богородица свой след
Здесь оставила в последний месяц лета.

Это было так давно,
Людям помнить не дано,
Но благодаря Священному Преданию
Можем верить чудесам,
Их нам Бог являет Сам,
Чтобы Вера не подверглась увяданию.

Пас овец Иван Босой,
Ноги мытые росой,
Тишь вокруг, лишь где-то трель выводит птаха
И такая благодать,
Гору издали видать,
А под ней обитель киевских монахов.

Ни с того вдруг, ни с сего
Ветер с ног свалил его
И откуда мог он взяться, неизвестно,
Овцы сбились все гуртом,
Птицы смолкли, а потом
Над горою заструился Свет Небесный.

Дивный Свет к себе манил,
Сердце радостью пленил,
В нём Небесная Владычица стояла,
А пастух в слезах просил:
«Богородица, спаси»,
Дрожь внезапно душу грешную объяла.

Явно только Небесам
Сколько длиться чудесам,
Свет исчез, Царица в Небо воспарила,
А Иван в себя пришёл
И свидетельство нашёл,
Нам Она свой след на камне подарила.

Бьёт источник из стопы
В помощь хворым и слепым,
Телеса и души людям исцеляет,
Кто своё спасенье ждёт,
Тот в Почаево идёт
Жажду Божьей Благодатью утоляет.

БИТВА ТУРОК С НЕБЕСНЫМ ВОИНСТВОМ

На Почаев турки шли,
Им за бойню куш обещан,
Сёла грабили и жгли
И насиловали женщин.

Брали в плен славян не мало,
Гнали в рабство мужиков,
Жизнь горькая настала
В узах вражеских оков.

Без оружия селяне,
Крик предсмертный, стон проклятий,
Турки яростные в брани,
Как же противостоять им.

И бежали люди в страхе
На Почаевскую гору,
Свято веря, что монахи
Остановят вражью свору.

А турецкие вороны
Разнесли ворота в щепки,
Средств нет для обороны,
Но зато молитвы крепки.

Паства с братией молилась
Обойдя всё ходом крестным,
Матерь Божия явилась
Вместе с воинством Небесным.

Турки запросто мечтали
Взять монашеский редут,
Но у стен их кони встали,
Испугались, не идут.

Зря победой обольщались,
В духов стрелами стреляли,
А они к ним возвращались
И в живых не оставляли.

Удалось спастись немногим,
Гибли воины султана,
Унести хотя бы ноги
Из монашеского стана.

С той поры у турок горе,
Силой зря своей гордились,
Те, кто жив остался, вскоре
В христианство обратились.

Службу воинства оставив,
Отреклись разбоем жить,
Богородицу прославив,
Сами стали Ей служить.

ЧУДО ИСЦЕЛЕНИЯ

В бишкекском Соборе есть чудная Рака,
Своей благодатью известная всем,
Одна прихожанка страдала от рака,
Ей опухоль горло сковала совсем.

В свои тридцать лет совершенно седая,
Врач долго на снимки смотрел помрачнев,
Так хочется жить, ведь ещё молодая,
Умрёт, ребятишек поднять не успев.

Отчаянье женщины кто же осудит,
Нести такой крест не дай Бог ни кому,
А врач обещал, оперировать будет,
Когда заплатить она сможет ему.

Лечь сразу под нож, что казалось бы проще,
А ноги в Собор Воскресенский несли,
Хранят там Святого Ираклия мощи,
Благие дары иссык-кульской земли.

Упала пред Ракой она на колени,
Дрожало в подсвечнике пламя свечи,
Уста воспалённо шептали моленье,
А боль донимала, хоть криком кричи.

Крестилась без меры и мощи лобзала
И свечи меняла, одну за другой
И опухоль миром его помазала
Не смея уйти от святыни благой.

На утро в больнице онколог опешил,
Как рак испариться без скальпеля мог,
Спасибо, сказала, родной, что утешил,
По вере моей, мне Ираклий помог.

Порою способна спасти только Вера,
Духовные ценности прежде всего,
Нас к Богу приводят благие примеры
Мы можем всегда уповать на Него.

КАК НАМ ПРАВИЛЬНО МОЛИТЬСЯ

Шёл корабль по воде,
Море плещется везде,
Было это ясным днём,
Сам Епископ плыл на нём.

Моря даль окинув взглядом,
Он заметил берег рядом,
А на нём три мужика,
Не в себе наверняка.

Чем-то машут и кричат,
Пожалел он божьих чад,
Помощь вам нужна, поди-ка?
Нет, мы молимся Владыко.

Трое нас и трое вас,
Святый Бог, помилуй нас.
Так усердно всю дорогу
Мы втроём взываем к Богу.

Вы глупы ли, не пойму,
Кто ж так молится Ему?
Чтобы вас услышал Бог,
Повернитесь на восток.

Прежде, чем начать молиться,
Опустите долу лица
И руками не машите,
Этим вы пред ним грешите.

Необыкновенная,
Молитва сокровенная,
Потому молиться нужно,
Молча, разумом и дружно.

В сердце вашем Бог найдёт,
Что вас гложет и гнетёт,
Помолитесь искренне
И придёте к истине.

Научил он их молиться,
Класть поклоны и креститься,
И собой безмерно горд
Возвратился он на борт.

Как-никак пора домой,
Берег скрылся за кормой,
Отдохнуть он был готов
От епископских трудов,

Не успели выйти в дали,
Мужики их те догнали,
Прибежали по водице:
Мы забыли, как молиться.

КЛАД

Откопал крестьянин клад
Как-то в огороде,
Был своей находке рад
Поначалу, вроде,

Но пропал внезапно сон,
Нет в душе покоя,
Слыл весёлым прежде он,
Бедствие такое,

Нелюдимым стал теперь,
Прятал клад в подвале,
Запирал покрепче дверь,
Чтоб не отобрали.

Отошёл от прежних дел,
На судьбу пеняя,
Побледнел и похудел,
Клад свой охраняя.

Никуда не выходил,
Потом обливаясь,
Шею чуть не повредил,
Часто озираясь.

Возмутился, наконец,
Жил же я без злата!
И зарыл он тот ларец,
Где нашёл когда-то.

КУКОЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ

Однажды играли
Мы с куклой в невест,
Принцессы и принцы заполнили дом.
Они рассказали
Нам про «Благовест»
Решили мы с куклой участвовать в нем

Поставлен голос, отточен жест
И отрепетирован поклон.
Нам очень нужен «Благовест»,
Приносит радость детям он.

Наряды сложили
В пакет поскорей,
Блестящие туфельки, платье и бант.
С утра поспешили
В столицу друзей,
Ведь в каждом ребенке запрятан талант.

Листочки желтеют,
Ноябрь затих,
Веселая песня прогонит печаль.
Девчонки «болеют»
За кукол своих,
Пусть праздником станет для них фестиваль.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК МАМЕ

Я возьму альбом и краски,
В спальню мамину пойду,
Нарисую без подсказки
Вифлеемскую звезду.

Каждый лучик напомажет
Разноцветная гуашь,
Теплый свет ее покажет,
Где Господь родился наш.

Загорится словно пламя,
Ярких красок волшебство,
Эту звездочку я маме
Подарю на Рождество.

РОЖДЕСТВО В БИШКЕКЕ

Опять мороз сменяется на оттепель,
Здесь у зимы с весной всегда родство,
Подтаял снег на улицах и вот теперь
В Бишкек пришло Христово Рождество.

Всё в храме Божьем празднично украшено,
Ель мишурой сверкает во дворе,
Вот это уж, действительно, по нашему,
Рожденье Бога славить в январе.

С Младенцем Пресвятая Богородица
В Вертепе, как в Небесном Алтаре
И чудотворец Николай, как водится,
Подарки тайно дарит детворе.

Пусть эта ночь подольше не кончается,
Для всех людей Господь уже рождён,
Успеть бы нам, в грехах своих покаяться
Пред тем как мы в Вертеп Его войдём.

ИОРДАНЬ

Колокольный звон
Хороводится,
В храм со всех сторон
Паства сходится.
Служба здесь идёт
В честь Крещения,
Русло речки ждёт
Освящения.

Спуск к реке крутой,
От того спешим,
За водой Святой
Чуть ли не бежим.
От Святых Даров
Жаждем благ испить,
Душу, плоть и кров
Ею окропить.

Агиастмою
Освящаешься,
Даже с астмою
Распрощаешься,
Не достанет рак
Метастазами,
Не пристанет враг
К тем, кто в разуме.

А иной из тех,
Кто на речке был,
Лишь искал потех,
Грех водой не смыл.
Возгордился весь,
Приосанился:
Я, мол, тоже здесь
Иорданился.

Отложил бы хоть
Возлияния,
Ждёт от нас Господь
Покаяния.
Хочешь повернуть
Жизнь к здравию,
Смысл есть прильнуть
К Православию.

Утвердил не зря
Бог Крещение,
За грехи даря
Нам прощение.
Окунись в купель
Трижды с головой,
Чист душой теперь,
Значит, Богу свой.

© Николай Омельченко, 2013