Последнее заблуждение и великодушие Айтматова

В этот сборник включены литературно-критические статьи, литературные портреты, публицистика и политические портреты, ранее опубликованные в разные годы в периодической печати. Начиная с творчества классиков кыргызской литературы Чингиза Айтматова, Толегена Касымбекова, Сооронбая Жусуева, Кенешбека Асаналиева, наряду со статьями, посвященными к исследованию произведений известных современных кыргызских писателей Казата Акматова, Кадыркула Омүркулова, Чолпонбека Абыкеева и др., особое внимание уделяется к актуальным проблемам современной национальной литературы. Включены публицистические статьи, отражающие корни возникновения и пути решения общественно-политических проблем, вызвавшие большой резонанс в годы независимости, а также политические портреты знаковых фигур этой эпохи, – Аскара Акаева, Чолпон Баековой, Феликса Кулова, Омурбека Текебаева и др. Из сборника можно ознакомиться и со статьями о наболевших проблемах кыргызской национальной филологической науки, с актуальными вопросами современной науки, которые связаны с деятельностью диссертационного совета по кыргызской филологии.

Публикуется по изданию: Мамасалы Апышев. Айтматовдун акыркы адашуусу жана айкөлдүгү: адабий-сын макалалар, адабий портреттер, публицистика, саясий портреттер. Кыргыз жана орус тилдеринде. – Б:. Бийиктик, 2012.

На кыргызском и русском языках

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ,
    или размышления после съезда Союза писателей Кыргызстана

Уходящее пятилетие, несомненно, останется в истории литературы как время бурных и противоречивых тенденций, подлинное значение которых п одостоинству оценит лишь далекое будущее. Советская литература, которая всегда была верна постулатам социалистического реализма, вдруг, как и само общество, стала надрывно, болезненно переживать переоценку теоретических догм. И вот, деидеологизация творчества, – мечта истинного художника слова в овсе времена – началась реально осуществляться: распались всякие рамки, разграничивающие развитие литературы, сняты табу, наложенные н аопределенные темы. В этом отношении весна 1985 года явилась для советской многонациональной литературы своеобразным этапом возрождения. Но если открывшая новую эру в истории человечества эпоха Возрождения была возможной лишь благодаря освобождению культуры и искусства от религиозных пут, то ныне советская литературы освобождается от пут идеологических…

За этот короткий срок период советской литературы восстановила свои «белые пятна», и были опубликованы почти все ранее неизданные у нас произведения, возвращены незаслуженно забытые, зачеркнутые имена, что по своей значимости эти пять лет стоят добрых семьдесят лет всей советской литературы. И, естественно, когда так мощно заштормило книжный океан, почти невозможно стало следить за всеми событиями в литературной жизни и своевременно оценить значение тех или иных явлений, отчего многим даже показалось очевидным падение интереса к современной литературе. Даже «Литературная газета», которой вроде бы «сам бог велел» освещать актуальные литературные проблемы, так редко стала уделять место «чистой» литературе, все больше поднимая социально-экономические, политические вопросы. А современная литература тем временем пребывает в кризисе, который иногда напоминает агонию тех привычных и испытанных в литературе направлений и течений.

Казалось бы, достигнута вожделенная свобода – твори, художник! Однако, помимо свободы печати, видимо, еще необходима свобода души самого творца, ибо петь только о том, что кипит и бурлит в душе, способны немногие независимые мастера слова. И вот, когда наступил долгожданный момент (в недавние времена, помнится, многие жаловались на чрезмерно жесткую «цензуру», не пропускающую ничего «лишнего»), совсем немного оказалось их, этих произведений, которые ранее «не пропускались». Речь о них позже.

Поговорим о метаморфозах, чем богато наше общество ныне. Из нынешних «мемуарных» публикаций неожиданно вясняются и весьма забавные, парадоксальные факты. Оказывается, бывший руководитель республики, который неоднократно клятвенно заверял партию и правительство с самых высоких трибун довести поголовье овец до 15 (до пятнадцати!) миллионов, (овец, которые из-за ограниченности горных пастбищ начали истреблять и заповедники), тоже боролся за экологию, за сохранение природы в ее первозданном виде! Нечто подобное постоянно происходит во всех сферах нашей жизни, в том числе и в литературе. Кажется, что двусмысленные действия – думать одно, а делать другое, делать одно, а говорить совсем другое, – эдакая раздвоенность души, стала чуть ли не обыденным явлением и обычным состоянием души нынче для многих людей…

Сейчас мы много говорим об извращении ленинских идей и принципов социализма. Это происходило и в литературе. Ленин высоко ценил Демьяна Бедного, с его примитивным стихосложением, лишь как агитатора революционных идей, а любил, как известно, Некрасова, Пушкина, Тургенева, Льва Толстого, Джека Лондона… Но появились «теоретики» новой литературы, которые стали из произведений Демьяна Бедного и Лебедева-Кумача (с его антигуманным: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек» – и в самом разгаре репрессий!), Федора Гладкова и Федора Панферова и других подобных авторов творить эталоны, ниспровергая Блока, Есенина, Ахматову, Булгакова, Зощенко… И кыргызская литература не осталась в стороне, как составная часть многонациональной советской литературы, она также «уверенно» шагала в ногу со временем.

Только сейчас установленя истинные оновоположники кыргызской письменной литературы, Молдо Нияз, Молдо Кылыч, Сыдык Карачев, Касым Тыныстанов, Белек Солтоноев и ряд других ярких личностей, их художественное наследие всего лишь несколько лет назад вновь стала достоянием всего народа. И, что самое интересное, почти все они были разносторонне развитые личности – занимались просветительской деятельностью, писали стихи и драмы, прозу, историческую литературу, хронику, создавали новые учебники. На примере репрессии первого поколения творческой интеллигенции власти продемонстрировали, что будет с непослушными, свободно мыслящими. И то, что было потом, есть всего лишь следствие тех лет – сильно развился идеологический «нюх», художественная литература стала насквозь идеологизированной, все тонуло в политических заклинаниях, призывах и лозунгах. Редко кто остался самис собой, как великий Алыкул Осмонов. Да что там говорить о 30-х, 50-х годах, если совсем недавно многие «олауреаченные» поэты публично клялись в преданности партии и ее принципам, идеалам, выполняя свой гражданский долг, одно за другим печатали календарные, однодневные стихи и поэмы, в которых наиболее «энергичные» и эмоциональные из них клеймили загнивающий капитализм, скрипели зубами в стихотворных строках и с ненавистью показывали кулаки. И, что любопытно, даже кукиша в кармане не оказалось, когда представилась возможность продемонстрировать, хотя бы задним числом, негативные стороны нашего общества в недавнем прошлом ими почти не освещались во всем его разнообразии. А ведь художественная литература, как барометр, должна была, хотя бы подспудно замечать, предчувствовать назревающий кризис общества. И многие из тех поэтов с таким же успехом и усердием стали писать сегодня о том, что они «перестраиваются, обновляются», и все это без тени раскаяния. Тут не может на настораживать то, с какой легкостью они переменили свою гражданскую позицию – так кому же верить, кто из них есть настоящее лицо – поэт вчерашний или поэт сегодняшний? Думается, что Владимир Маяковский, будь он жив сегодня, писал бы совершенно другие стихи, из глубины души, с болью и кровью, от всего сердца…

Поговорим опять о метаморфозах. Еще в самую глухую пору застоя, в 1978-году вся республика широко отмечала юбилей своей столицы – бывшего Фрунзе. 100 летие города было проведено масштабно и, как и подобало в те годы, торжественно и с размахом. Безусловно, все мы любим свой молодой, зеленый, красивый и перспективный город. Но, как говорится, Платон мне друг, но истина дороже. К тому же, 100 лет – в измерении жизни городов всего лишь мгновение, или. Попросту говоря, смехотворная цифра, как и своеобразный, уникальный юбилей – 10 летие начала (!) творчества Аалы Токомбаева. Но поразительно совсем другое – редко, кто из служителей муз, не откликнулся на эту тему, и все эти восторженные произведения, воспевающие красоту города, были похожи, как две капли воды. И в то же время никто из них даже вскольз не напомнил о том, что в республике имеется другой древний город, ровесник Рима – Ош, трехтысячелетний юбилей которого откладывается из года в год… Жаль, что у властителей дум не всегда в почете толстовская заповедь «Не могу молчать!» Так уж повелось: если надо, то будут и молчать, или же говорят и пишут полуправду, лишь изредка проявляя ту самую разрешенную сверху дозу смелости!..

Разумеется, и писатель человек, и он также не застрахован от ошибок, но ведь когда речь идет о сознательном обмане, когда многие думали одно, а писали другое, стоит ли быть снисходительными, не обращать внимания? Это было бы равнодушием, безразличием по отношению к судьбе отечественной литературы. Демянь Бедный был искреннее многих своих поздних последователей, так как у него не было ни тени сомнений.

Известно, что Леонид Андреев мечтал стать «Горьким» контрреволюционного, «белого» движения, то есть, стать антиподом настоящего Максима Горького, основателя социалистического реализма, и, находясь в эмиграции, пытался создать своеобразную идеологизированную литературу. Позднее он отказался от такой идеи, поняв, что литература не может быть ни антисоветской, ни антикапиталистической, то есть, античеловечной, и призывать уничтожать своих политических врагов, – цели и предназначение художественной литературы самые гуманистические. (Да и творчество Максима Горького до сих пор было нам известно лишь с одной, «удобной» для нашего общетсва стороны, о чем ярко свидетельствуют недавно опубликованные его «Несвоевременные мысли»). И при всем при этом заметим, что Леонид Андреев и Масим Горький, несмотря свои расхождения по политическим взглядам, высоко ценили творчество друг друга. К сожалению, такая честная борьба на литературном фронте чуть позднее был извращен и превращен на «выстрелы в спину», и трудно стало дышать, писать…

А что можно говорить о кыргызской литературе последних лет? Выполняла ли она свое высокое предназначение природой – служить гуманистическим идеалам? Да, конечно, во все времена были настоящие художники слова, преодолевавшие преграды, не отвлекаясь на ложные, заманчивые достижения. Последние прижизненные публикации и посмертные подборки стихов талантливых поэтов Жолона Мамытова и Турара Кожомбердиева пронзительны по поэтической силе. Их ранний уход из жизни стал поистине невосполнимой утратой для кыргызской поэзии… А стихи умершего безвестным и непрзнанным Тургунбая Эргешова искренни до боли, это настоящая поэзия, которая стала известной лишь благодаря происходящим в обществе переменам. Тургунбай Эргешов своей трагической судьбой, глубокой и простой поэзией напоминает Николая Рубцова, признанного также посмертно.

Заметными событиями в литературной жизни последних лет стали эпические поэтические произведения «Сотая песня усталости», «Жизнь человека» Омора Султанова, а также новые стихи и поэмы поэтов Суеркула тургунбаева, Анатая Омурканова, Эгемберди Эрматова.

А из прозаических произведений, увидевших свет благодаря гласности, можно назвать романы «Голубое знамя» патриарха кыргызской прозы Тугельбая Сыдыкбекова, «Джигит из глухого аила» Мухтара Борбугулова (хотя, справедливости ради, отметим, что эти романы раньше публиковались в неполном виде), а также роман «Холодные стены» Кубатбека Джусубалиева, пролежавший более двадцати лет.

В романе Тугельбая Сыдыкбекова повествуется о великой кыргызской империи (VII-VIII вв.), прослеживаются генетические корни кыргызской нации, и все это в присущих перу мастера реалистических интонациях. Кыргызская историческая наука претерпела коренные изменения. Только сейчас открыто стали писать о великой кыргызской империи, вообще о прошлом кыргызского народа, о том, что была своя письменность, утраченная позже. Думается, что роман «Голубое знамя» при всех своих достоинствах и неудачах имеет одну непреходящую ценность – это произведение раздвинуло горизонты исследований исторической прозы, до сих пор, как известно, кыргызские писатели дальше XVIII века не «заглядывали».

«Джигит из глухого аила» Мухтара Борбугулова посвящен теме становления типичного кыргызского интеллигента послевоенных лет. На этот довольно-таки безобидный и обычный роман был повешен ярлык о трайбализме, в результате чего в полном виде он увидел свет лишь сейчас.

Роман «Холодные стены» Кубатбека Джусубалиева, несмотря на публикацию спустя двадцать лет после написания, не стал событием в литературе. И это вполне объяснимо, так как роман опоздал на столько же лет и в процессе литературы. Появись он своевременно, стал бы интересным явлением, отражающим в себе поиски жанра и формы тех лет. А ныне, увы. И «поток сознания», и иные изощренные формы – пройденный этап.

Если условно разделить, то мы до сих пор говорили только о литературе «доперестроечного» периода. А чем отличается от нее современная, «перестроечная» литература?

Появились новые романы ранее «опальных» писателей Толегена Касымбекова «За тучей белеет гора», Муссы Мураталиева «Жизнь Мусакуна», Казата Акматова «Годы вокруг солнца», Сеита Джетимишева «Среди людей», Орозбека Айтымбетова «Манас и история», Кочкена Сактанова «Голоса погибших», ставшие заметными явлениями в литературе. Стоит отметить одну присущую всем им особенность – это раскованность, свободное исследование тех просторов, которые еще вчера быоли запретными: история и предреволюционные годы, годы репрессии, кулачество… Каждое из этих произведений ждет беспристрастного, подробного анализа.

А пока остановимся лишь на романе Сеита Джетимишева, поскольку это характерное для нынешнего времени произведение. Автор обращается к самой современной теме, – партийная номенклатура, высшая элита общества, творческая интеллигенция и ее жизнь за последние десятилетия, а также скрытые механизмы продвижения, протекционизм, негативные явления общества. Роман по своей направленности весьма смелый, однако, увлекшись разоблачением, автор иногда допускает сгущение красок, однобокость. Герои произведения зачастую живут исключительно низменными страстыми: едят, пьют, спят и так далее… По прочтении романа складывается такое впечатление, буто атмосфера бездуховности, разложение общества изображены лишь содной стороны. А ведь в любом большом художественном произведении наличие света и тени необходимо, именно оно и называется, по большому счету, художественной правдой.

Мы так подробно остановились именно на этом романе потому, что в нем есть черты той литературы, которая появилась с исчезновением идеологических ограничений. Это – коммерческая литература, нахлынувшая отовсюду. И она, конечно, в противовес идеологизированной литературе, имеет сою опасность.

Главное достижение современной художественной литературы нам видится нам в том, что она возвратилась к своим извечным истокам – к служению всему человечеству, не отражая при этом интересов какой-то узкой группы и идеологии, а это уже немало…

«Советская Киргизия», 4 апреля 1991 года

ДРУГАЯ ЛИТЕРАТУРА
    (К 60-летию Толегена Касымбекова)

Народный писатель Толеген Касымбеков один из самых популярнейших писателей республики. Нет необходимости представлять его творчество – произведения писателя сейчас широко известны далеко за пределами республики, издаются за рубежом. Однако, следует напомнить о том, какой сложный, тернистый путь к читателю проделали они, пока завоевали такую популярность. Не часто выпадает на долю произведений такая честь – пройти сквозь бурные дискуссии, енприятие официальных кругов, полулегальное существование, и, наконец, занять свое заслуженное место в литературе. Одним словом, выдержать испытание временем. Нередко бывает совсем наоборот. При публикации произведений восторженные отклики, овации, через некоторое время эти произведения незаметно уходят как бы в небытие, иные из них так быстро устаревают, что едва успевают «отмечаться» государственными премиями… Всякий раз, когда я думаю о таких пардоксах современного литературного процесса, невольно вспоминаю слова великого Льва Николаевича Толстого о том: «…как ни велико значение политической литературы, отражающей в себе временные интересы общества, как ни необходима она для народного развития, есть другая литература, отражающая в себе вечные, общечеловеческие интересы, самые дорогие, задушевные создания народа, литература, доступная человеку всякого народа, всякого времени, без которой не развивался ни один народ, имеющий силу и сочность…» (Л.Толстой, М.1964, т. 15, стр. 8).

Когда первое крупное произведение писателя – роман «Слованный меч2 предстал перед судом читателя, его автору было немногим более тридцати лет. Роман выдвинул молодого писателя в ряды ведущих прозаиков республики. Теперь уже окончательно ясно, что вместе с этим своим романом Толеген Касымбеков прошел «через огонь, воду и медные трубы». Ибо, и признание читателя, и неприятие официальной власти, и бурные, противоречивые дискуссии – все вместе мгновенно последовали вслед за публикацией романа.

Долго работал писатель над своим романом. Многолетние поиски исторических материалов, «копание» в различных архивах, собирание народных легенд и притч, в результате чего вистории киргизской романистики впервые появилось такое крупное полотно, вобравшее в себе почти весь XIX век жизни народа. Чем же не угодил роман официальным лицам? Кокандское ханство и его взаимоотношения с царской Россией тзображены писателем исключительно реалистично. Именно это и послужило причиной для вульгарной критики, которая послушно исполняла все указания свыше. Сейчас уже никто не удивится над таким историческим фактом, что не вся Киргизия добровольно присоединилась к царской России. При завоевании царской армией Средней Азии в отдельных районах происходили вооруженные столкновения, порою ожесточенные. А в то время бытовало мнение и у историков, да и в литературе о добровольном вхождении Киргизии в состав царской России. Да и дружба всех народов испокон веков воспевалась с самых высоких ложных-официозных трибун. На эту тему писались книги и создавались поэмы.

И настали для писателя, проявившего инакомыслие, весьма трудные времена. Давно уже испытанный метод наказывать непослушников и тут сработал безотказно: разносные заорганизованные обсуждения, а затем изолирование, умалчивание, более того, – писатель был устранен с работы. Как-то вспоминая те трудные для него годы, Толеген Касымбеков рассказал о том, что власти поставили перед ним нелепый ультиматум – «переделать роман, а образ царского генерала Скобелева создать заново и сделать из него положительного героя».

Кстати, еще в 1972-году в журнале «Вопросы истории» была опубликована статья А.Н.Яковлева (ныне члена Президентского совета, бывшего секретаря ЦК КПСС) «Против антиисторизма», где говорится о том, что в современной исторической науке образ царского генерала Скобелева, завоевателя, колонизатора Средней Азии далек от истины, и неоправданно идеализирован. Нет, не прислушались местные «интернационалисты» и к такому авторитетному мнению, не унимались доморощенные «знатоки» истории, которые начали переписывать историю своего народа, начав ее чуть ли не с 1917-года. Тут невольно задумаешься о том, что если бы не та лживая идеология застойных времен, которая боялась смотреть правде в глаза, возможно, избежали бы мы в будущем всех проблем, возникших на почве межнациональных отношений…

Нет, не пошел писатель против своей совести. Да и не согнулся, и не опустил свои руки. Как и Андрей Платонов, Михаил Булгаков, Василий Гроссман и многие другие честные художники слова, без всякой надежды на публикацию, продолжал упорно работать. Продолжал работать над своим очередным правдивым историческим романом.

Новый роман писателя «За тучей белеет гора» после окончания несколько лет также пролежал в ящике стола, дожидаясь той же участи, которая постигла «Сломанный меч». Благодаря перестройке многое в нашей жизни изменилось. Да и отношение к литературе тоже. Роман «За тучей белеет гора» своим союжетом охватывает вторую половину XIX века и предреволюционные годы из истории киргизского народа. Казалось бы, эта тема изучена вдоль и поперек, но роман был настолько самобытен, что создавалось впечатление, как будто в киргизской литературе впервые освоена подобная тема. Но многое в романе было, конечно, впервые, хотя бы то, что автор избежал ранее существовавший коньюнктурный подход в этой, как говорится, выигрышной теме, и значительно расширил угол зрения, изображая все как бы с «высоты», не разделяя героев заранее на «белых» и «красных». Эта же широта взгляда позволила писателю быть выше идеологических соображений.

Только честность писателя может быть гарантом не искажения исторической правды. А талантливый автор правду истории поднимает до уровня художественной правды. Иначе бы и не состоялся роман такой художественной силы. Ведь иные из так называемых исторических романов грешат как раз тем, что в них слепое «копиравание», превалирование фактографического материала, по большому счету, уничтожает художественную правду, заслоняя собой нечто большее, хоть и представлены в них тщательно выстроенная цепь событий, хроника.

В этом плане по жанровому определению вышеназванные романы Толегена Касымбекова не совсем исторические романы, а художественные романы, написанные на исторические темы. Сплав документа и вымысла, свободный полет фантазии художника, которая не остается в плену бытовых подробностей, – так писатель достиг вершин, которых доселе не знала киргизская романистика. Углубленный, тонкий психологизм, богатая галерея феноменальных, ярких образов, отличное знание своего материала, богатый, пластичный язык, и все вместе – философское обобщение художественной правды. Роман «Сломанный меч» сейчас уже выдержал на киргизском и русском языках множество переизданий (в прекрасном переводе Ларисы Лебедевой), переведен и издан также на ряд других языках, в том числе и на английском. В современной советской литературе имя Толегена Касымбекова среди писателей, пишущих на исторические темы стоит в ряду таких романистов, как Юрий Трифонов, Отар Чиладзе, Чабуа Амирэджиби, Абиш Кекильбаев, Адыл Якубов…

Толеген Касымбеков над каждым своим произмедением рабоает долго и тщательно. Это показатель того, как писатель дорожит словом, что он не разбрасывается направо и налево «недоношенными» произведениями, подобно некоторым писателям, которые во главу угла ставят количество, а не качество.

…Во второй половине 50-х годов в киргизскую литературу вошли многие яркие молодые писатели. Один из них – Толеген Касымбеков. Повесть «Хочу быть человеком» сразу же привлекла внимание широкого круга читателей. Это одно из немногих произведений тех лет, в котором так остро и ярко отображены морально-нравственные и социальные проблемы послевоенных лет. Еще в те времена, когда в литературе процветала так называемая «теория бесконфликтности», писатель создал в своем произведении такой острый конфликт, да к тому же между отцом и сыном, условно говоря, изображая ломку во взаимоотношениях двух разных поколений.

Ныне Толеген Касымбеков один из самых популярнейших писателей. При том, его читательская аудитория состоит из весьма разнообразных людей, – начиная от высокоинтеллектуальных ученых до простого рабочего, ибо, всякая настоящая литература доступна всей народной массе. Спрос на его книги растет, и в дальнейшем будет расти еще больше. Ибо, творчество писателя насквозь пронизано тем духовным богатством в истории киргизского народа, тем духовным богатством, которое и, по большому счету, составляет лицо, «облик» любой нации.

Многие имена героев произведений писателя стали среди народа нарицательными. Это Бекназар – носитель патриотизма, лидер-выходец из простого народа, готовый ради своего народа сложить голову. Это Абиль бий, – двуличный лицемер, властолюбец, готовый ради власти на любой подлый поступок; это Нузуп, – злой гений, обуреваемый идеями монархизма, ради объединения своего народа готовый также на немалое. Это также Шералы – подставное лицо, случайно оказавшийся у власти, но не удержавшийся на троне…

А кроме того, образы вполне реальных исторических лиц, созданные писателем также правдиво и ярко, дополнили наши скудные и хрестоматийные представления о таких ярких личностях, как революционер, полководец Михаил Васильевич Фрунзе, великий киргизский поэт-импровизатор Токтогул сатылганов, кара-киргизская царица Курманджан датка – оставивших глубокий след в истории киргизского народа.

Сейчас, накануне 60-летия писателя, глядя на его творчество, можно увидеть, как он развивался естественно и органически – как дерево, выдерживая и зной, и дождь, и лютые морозы, набирая все новые и новые высоты. Пожелаем же писателю – истинно народному, под стать своему званию, – крепкого здоровья и новых творческих вершин.

«Советская Киргизия», 15 апреля 1991 года

“СЫНГАН КЫЛЫЧТЫ” КАЙРАДАН ОКУГАНДА...
    (“Сынган кылыч” романынын толукталган варианты жөнүндө ойлор)

Эбак эле бул сөздүн накта маанисиндеги улуттук көркөм наркка айланып калган, жазуучу Төлөгөн Касымбековдун “Сынган кылыч” романы жөнүндө кайрадан сөз кылуу зарылчылыгы туулуп олтурат. Буга себеп – жакында эле романдын кайрадан толукталып иштелип чыккан вариантынын басмадан жарыкка чыгышы болду. Романдын аягында “1960-1997-жылдар” деген даталар көрсөтүлгөн. Ушул дээрлик кырк жылга тете болгон убакыт бою бир чыгарманын, бир теманын үстүндө казып иштөөнүн өзү эле не деген залкар эмгек?!

Мезгил тамашасын карачы: кечээ жакында эле, совет доорунун эң соңку жылдарында эле жазуучунун чыгармалары карапайым окурмандар калкынын калың катмарына тереңдеп-тамырлап сиңип, улуттук аң-сезимдин бир уңгусун түзүп калгандыгына карабастан, бийлик, цензура тарабынан өз ой-чабытынын белгиленген чектелүү чен-өлчөмдөргө сыйбаган масштабдуулугунан улам такай ыдык көрүп келди. Бийлик мамилелерин критерийдин эң жеткен чокусу эсептеп алышкан ой-туюму тар, чектелген адамдар, тилекке жараша, коомчулукта ар кандай доорлордо чындыктын өзүнө татыктуу ордун ээлеп, калыбына келишине эч качан үстөмдүк кыла алышкан эмес. Дал ошондуктан улам, ташты жарып чыккан гүл сымал болуп, көркөм чыгармачылыктын шедеврлери ар кандай жасалма тоскоолдуктарга карабастан, ар кандай карама-каршылыктарга, кыйынчылыктарга тушукса дагы, дайыма чыгып келген, чыга да берет...

“Сынган кылычты” мен далай бут тосуулардан соң жарыкка чыгып, дүйнөлүк адабияттын алтын фондусунан орун алган Михаил Булгаковдун “Мастер и Маргарита” романы менен тең бир катарга коер элем. Анткени, эки роман тең жазылып бүткөн соң, далай убакытка чейин жарык көрбөй, улам кескиленип, “куйрук-жалынан” айрылып жүрүп олтуруп, акыры окурман калкына толук жеткен соң, кайра-кайра массалык тираж менен басылса да, окурман чаңкоосу канбай, такай талап этилген рухий мурастарга айланышпадыбы?..

Ушуларды ойлонуп олтуруп, эриксизден бир нерсе эсиме “жылт” эте түштү. 1989-жылы күздө, Төлөгөн Касымбековдун “Келкел” романы СССРдин мамлекеттик сыйлыгына көрсөтүлүп, бирок, ар кандай себептерден улам жазуучуга бул сыйлык ыйгарылбай калган соң, тарыхый темада өзү дагы элдир-селдир бир нерселерди чиймелеп жүргөн бир жазмакер сөрөй: “Касымбековго өтө кыйын болду!” – деп табалаган эле... Эмне демекчибиз, “жакшы кызга жаман кыз багы менен теңелет” демекчи, далай халтурщик-жазмакерлер дагы бийликке “сүймөнчүк” болуп алуу ыкмасын пайдалануу жолу менен (алардын жыйырма-отузун бириктирсең да, Касымбеков сыяктуу залкарга салыштырууга болбос!) “жогору бааланышып”, ар кандай мамлекеттик сыйлыктарды алып келишпедиби! Арийне, тарыхтын айныгыс, улуу мыйзамы ушул: эртеби-кечпи, чындык, адилеттик баары бир өзүнүн татыктуу ордун ээлебей койбойт.

Азыркы кезде, тагдырдын, тарыхтын тамашасы менен, байыркы кезде кулап, тыптыйпыл жок болушкан далай империялар сыяктуу эле, СССР дагы жок, анын мамлекеттик сыйлыгы турмак. Учурунда утурумдук идеологиянын камчысын чаап, ошонун аркасы менен мамлекеттик сыйлыктарды алган көптөгөн халтуралык чыгармалар да ошол доор менен кошо эле биротоло ың-жыңсыз жок болушту. Ал эми “Сынган кылыч” романы болсо байыркы Рим, Греция доорлорунан бери мезгил арымына баш ийбей, күнү бүгүнкүдөй жашап келе жаткан шедеврлер сымал, эскирбей, тескерисинче, улам жаңы кырларынан ачылып, жашап келет, жашай берет. Анткени, кыргыз улуту, улуттук сезим жашап турган чакта эл өзүнүн улуу “Манасына”, жана башка залкар көркөм мурастарына муктаж сымал эле, өзүнүн өткөн доорун таасын, көркөм чагылдырган чыгармаларга дагы муктаж боло берет. Бул тизмеге “Сынган кылыч” романы дагы түбөлүк кошулуп калды, мезгил сынынан татыктуу өтө алды деп айтсак эч жаңылышпайбыз...

Адегенде эле эскерте кете турган бир жагдай: кайрадан иштелип, толукталып чыккан варианты десе эле кээ бирөөлөрчүлөп түп-тамырынан өзгөртүп, азыркы учурга “ылайыкталып” иштей салып, жарыялай койду деп түшүнбөш керек. Ал тургай, анча терең көңүл бурбай окуган окурман: роман мурдагы эле бойдон экен, жаңы эмнелер менен толукталды? – деген күмөндүү суроолорго дагы кептелиши мүмкүн. Романда жазуучунун өзүнүн азыркы чыгармачылык чеберчилик чокусунан караганда, айрым артыкбаш, же алешемдик катары эсептелген айрым абзацтар гана техникалык жактан, “кол учунан” иштелип чыккан. Ал эми “толуктоо вариантындагы” негизги иш – мурда чыкпай калган, же айтууга болбой турган эпизоддорду кошумчалоого туура келген.

“Кудай адамзатты жаратканда ар бир пендесине үч эч кайталангыс сапатты тартуулаган: ошондуктан ар бир адамдын өңү-түсү, мүнөзү, тагдыры башка бирөөнүкүнө эч окшобойт”, – романда рефрен сымал кайталанган бул ой жазуучунун ар бир каарманына дагы тиешелүү. Романдын кайталангыс, терең, күчтүү көркөм образдар галереясына бул ирет Нүзүп, Мусулманкул, Шералы-хан, Абил-бий, Бекназарзардын катарына олуттуу тарыхый инсандарыбыз – Курманжан датка менен Алымбек датканын образдары кошулган жана алардын инсандык бейнеси менен катар эле тарыхый-саясий ишмердиги дагы толук берилип, романдын тарыхый панорамасын дагы кеңейтип, көркөмдүк масштабын дагы кыйла жаңы бийиктикке көтөрүп салган. Анан калса, экинчи пландагы ал тургай катардагы эле эпизоддук каармандарды дагы бир-эки эле сүртүм менен эсте каларлыктай элестүү бере алчу жазуучунун почерки жалпыга маалым эмеспи. Бул толукталып, кайра иштелип чыккан вариантта дагы андай көптөгөн каармандар киргизилген. Алардын айрымдарын атай кетелик: Шабдан, Байтик, Жангарач... Бул тарыхый инсандардын бейнелери, өз доорунун жүгүн көтөргөн адамдар экендиги, алардын Алымбек менен жангарач бийдин үйүндө болгон жолугушуусунда өзгөчө ишенимдүү сүрөттөлгөн. Ордонун тынымсыз жүрүп турган интригаларынан чарчаган, жеке бир ууч топтун мансаптык кызыкчылыктары үчүн карапайым элди койдой кыргынга салган, жалпы элдик тагдырды, келечекти ойлобогон күнүмдүк хандык жыргалдан көңүлү калган Алымбек – тарыхый инсан катары толукшуп, жетилип турган чагында Чүй аймагына келет. Максаты, – Чүй жакшыларынын, бийлеринин “келечекте жалпы кыргыз улутун бириктирип, өзүбүзчө туу көтөрүп, түтүн булатып, бир мамлекет болсокпу” деген коңүлүндө уялаган оюна карата болгон алардын мамилесин алдыртан боолголоп, байкоо...

Дегеле, романда Алымбектин инсандык образы анын тарыхый ишмердигинен ажырагыс болуп жаратылганы көзгө дароо урунат. Бул жагынан алганда, ал өз доорунун залкар мамлекеттик ишмери, полководеци – аскербашчысы болгондугу талашсыз. Баса, анын аскербашчысы катары дагы чебер стратег экендиги таасын тастыкталган. Бул сапат Алымбек датка Кокон хандыгынын алысты көрө албаган саясатынан улам, Ташкент чөлкөмүндөгү колониячыл-баскынчы падышалык Россиянын аскер күчтөрүнө каршы күрөшмөкчү болуп, оң жана сол кыргыздардан түмөндөгөн чоң аскердик кол курап алып, аларды бет алдынан тосуп чыкканы барып, үч күн бою бетме-бет турушуп, бири-бирине кол салбай, кайра артка тарткан эпизоддон айрыкча ачык көрүнгөн. Кубаттуулугу жагынан такыр тең келбеген (түз, алыска ок атуучу мылтыктар, замбиректер менен куралданган орус армиясына каршы, милтелүү мылтыгы да чанда болгон, жалаң найза, кылыч, союл сыяктуу курал-жарактар менен тосуп чыккан кыргыздар) эки күчтүн бири-бирине кол салууга даабай, сырттан, алыстан гана сес көрсөтүшүп, кайра эки жакка таркап кеткендиги далай жаш жигиттерди бейкүнөө, мааниси жок бөөдө өлүмгө туш кылуучу ажалдан сактап калгандыгы айкын. Мунусу менен ал эгерде орустар баскынчылык кылбаса, кыргыздар кыргын согушту каалашпай тургандыгын, бардык маселелерди тынчтык жолу менен чечүүгө ынтызар экендигин тастыктап кайткан. Бул чебер аскердик дипломатиянын өз жемишин бергендигин кийинки окуялар, колониячыл-баскынчылык саясат күчөгөн кезде кыргыз эли Ташкент, Кокон аймактарына караганда орус падышалык армиясынын кыргынына кабылбагандыгы (айрым гана бир локалдык куралдуу кагылышуулар орун алгандыгына карабастан) далилдеп турбайбы. Ушул жерден бир ой келет. Албетте, тарых орустарда айтылмакчы, “не имеет сослагательного наклонения”, асыресе, эгерде орустардын колониялык саясаты ушунчалык тездик менен ишке ашпаганда. Балким, ким билет, кыргыздар байыркы Улуу Кыргыз Империясынан кийин тарыхта экинчи ирет өз алдынча мамлекеттик атрибуттарга ээ боло алат беле? Алымбек сыяктуу элдин инсандардын эңсегени дал ошол эмес беле?!

Дагы бир тарыхый өкүнүч: Шералы-хан менен Алымбек датканын инсандык трагедиялары. Ал трагедия бийлик табияты менен байланышкан. Кокусунан гана, өзү үчүн дагы такыр күтүлбөгөн жерден эң жогорку хандык бийликке ээ болуп, такка олтуруп калган Шералы башка бирөөнүн ордун ээлеп олтурган куурчак-марионеткадан айрымаланбай, ага айлана-чөйрөсү тарабынан дагы дал ошондой мамиле жасалат. Жеке адам катары табигый жөнөкөйлүктөн ажырабаган, “боорукер, түркөй, чечкинсиз, ак көңүл, айкөл” атка конгон Шералы бийлик этикасын, хан сарай эрежелерин билбегендиги мындай турсун, эң эле төмөнкү рангадагы ордо адамдарына дагы катар тең болгон тура албай, тез эле интригандардын колундагы убактылуу пайдаланылуучу куралга айланат. Ошонун натыйжасында, ар кандай карама-каршылашкан күчтөрдүн, ордо сарайындагы мурдатан эле тымызын жүрүп келген бийлик үчүн болгон күрөшү ого бетер курч мүнөзгө өтөт.

Көлөкөдө туруп алып, Шералы-хандын артындагы чыныгы бийлик ээси болгон Нүзүп-аталыктын ордодогу кризистүү абалдан чыгып, бийлик кубатын жана эл турмушун оңдоймун, күчтүү мамлекетке айлантамын деген аракеттери, ой-максаттары иштин мындай өңүттө жүрүшүн каалабагандардын жана ордо казынасын талап, жеп-ичкенге көнгөн, карапайым эллдин эсебинен жашашса дагы, ал тууралуу кымындай да ойлошпогон жана камырабаган, күнүмдүк “жыргал турмушту” гана артык көрүшүп, эч нерсе өзгөрүшүн каалашпаган күчтөрдүн тоскоолдуктарына кабылып, анын каршылашкан душмандарынын саны кескин көбөүйүшүнө алып келет. Акырында биротоло алардын алдамчылык туткунунда калган, түркөй Шералы хандын мөөрү басылган жарлык менен анын өзүн бийликке алып келген чыгаан, терең жана ар тараптуу инсандын башы алынат...

Алымбек датка дагы өзүнүн ой-мүдөөсү, иш стили, стратегиялык максаттары боюнча дал ошол үзүлгөн жипти улаган сыяктуу, Нүзүп аталыктын багытын уланткан инсан болгондуктан, анын тагдыры дагы эртедир-кечтир чоң тоскоолдуктарга дуушар болуп, өмүрү жана ишмердик жолунда далай жамандыктар, каршылашуулар болору табигый эле өнүгүүдөй туюлат. Чынында эле, такыр башкача шартта жана башкача сюжеттик коллизиялардын натыйжасында болсо дагы, Алымбек датканы дагы дал ошол Нүзүп сыяктуу эле өлүм алдыда күтүп турган!..

Эң алгачкы ирет романда Мусулманкул аталыктын ордосунда Оштун беги – жаш мырза катары саясий аренага чыккан Алымбек тез эле хан ордосундагы таасирдүү, чечүүчү күчтөрдүн бирине айланат. Ар кандай сыноо болуп калган ордо интригаларын басып өтүп, табиятынан жөндөмү бар инсан, тарыхый сыноолор жолунда такшалган соң, мамлекеттик ишмер, чоң саясатчы деңгээлине чейин өсүп жетет. Анын фигурасы жалпы элдик, ал тургай эл аралык масштабда жогору бааланып, алыскы келечекти көрө билүү менен масштабдуу ой жүгүрткөн инсандын улуттук лидерлердин бирине айланышына алып келет. Эзелтен берки турмуш тастыктап келе жаткан дагы бир чындык жөнүндө сөз кылбай коюуга болбойт: дайыма жалпы агымга каршы жүргөн, күчтүү инсандын атаандаштары дагы, жеке каршылаштары дагы көп болот эмеспи. Анткени, ордону терең сазга айлантып бара жаткан, былык иштерди жасашкан бийлик ээлеринин айланасында дагы өздөрү сыяктуу эле акылы тайыз, өзүмчүл жана дагы майда адамдар чогулушат. Албетте, бул алар үчүн абдан ыңгайлуу шартты түзүп бере алат. Ал эми Алымбек сыяктуу өжөр, өз ой-максаттарын жүзөгө ашыруу үчүн керек болсо эч кандай тоскоолдуктарга карабаган чечкиндүүлүгү ага каршы ачыктан-ачык дагы, көмүскө дагы душман болгон адамдардын санын ого бетер көбөйтө берет. Кан аккан суудан эле төгүлүп турганы көнүмүш көрүнүшкө айланса да, майда, өз кызыкчылыгынан өйдө көтөрүлө алышпаган, ар кандай күчтөрдүн колдорундагы куралдар гана болушкан адамдардын курмандыктары окурман үчүн ордо жашоосунун табигый мыйзамындай сезилип калса деле, Алымбек датканын күтүүсүз өлүмү романдагы эң эле трагедиялуу көркөм бийиктикке айланат. Окурман эриксизден ак менен каранын, чындык менен жалгандын түбөлүк уланып келе жаткан кармашында чындык дагы бир жолу сынып, жеңилүүгө дуушар болгондугуна өкүнөт...

Залкар жазуучунун чыгармачылыгына мүнөздүү болгон дагы бир сапат: ал өз каармандарын “оң” жана “терс” деп примитивдүү трүдө экиге бөлбөйт. Шарттуу түрдө гана “терс” каарман деп аталуучу персонаждардын образдары деле өтө дыкаттык менен сүрөттөлүп, алардын инсандык бейнелериндеги жакшы жактары толук ачылып берилет. Буга мисал катары ошол эле Шералы хандын (ордо саясатына аралашканга чейинки жөнөкөй адамдык сапаттары жана анын хан болгондон кийин дагы мурдатан калыптанып калган, жоголбогон адаттары) образын талдап көрсөк болот. Ошол эле учурда, “оң” каарман деп аталган тарыхый инсандардын адамдык сапаттарындагы айрым кемчилдиктерди дагы, ишмердигинде кетирген тигил же бул жаңылыштыктарды дагы схемалуулуктан сырткары бере алат. Бул өңүттөн алып караганда, орустун атактуу адабият таанууучусу Михаил Бахтиндин Федор Достоевскийдин ар бир каарманын “соцреализм” теориясынын алкагына салып, оң жана терс деп кароого болбой турганын белгилегендей, эң алгач адабияттагы ушул теориялык кубулушка карата “амбиваленттүүлүк” деген терминди колдонгондугу эске келет да, Төлөгөн Касымбековдун чыгармаларына дагы ошол сыяктуу эле кеңири масштабдуу, көндүм рамкаларга сыйбай турган мамилелер аркылуу талдоо керектиги зарыл экендиги айгинеленет.

Бекназар – Абил бий деп бири бирине карама-каршы коюлуп, өз ара душмандашкан антиподдордун да ар биринин “өз чындыктары” бар. Ал чындык: Абил бий хан ордо бийлигинин жергиликтүү өкүлү болуу менен бирге, анын кызыкчылыктарын коргоп, колдоп, ордо сөзүн сүйлөп гана тим болбостон, өз элин керек болсо ордого кыйнап-сатуудан (бул сөздүн түздөн-түз маанисинде алганда дагы дал ушундай! – буга хан тагасы Домбуну атып өлтүрдү деген айып, жалаа жабылып жаткан Теңирбердинин тууганынын эселек кызын хан ордого жибергенге далалат кылуусу эле ачык күбө болуп турбайбы?!) дагы кайра тартпаган адам болсо, Бекназар карапайым калк катарынан чыккан, нукура элдик адам экендиги, өз кызыкчылыгын элден бөлүп карай албагандыгында камтылып турат. Ошондуктан, айрым көтөрүңкү стилдеги жаралган пассаждарды дагы патетикалык идеализациялоо катары кабыл алууга болбойт. Дагы бир баса белгилеп коюучу жагдай, – романдын бул толукталган вариантында бекназардын образына дагы бир катар олуттуу кошумча штрихтер киргизилген. Мурдагыдан айрымаланып, анын жеке инсандык бейнеси, жеке жашоосундагы трагедиясы – үй-бүлөлүк бактысыздыгы таасын ачылган. Аялы узак убакыт бою катуу оорудан жапа тартып, эл катары көңүл ачып жүрө албаган бекназардын өз атын жасалгалап жатып: “Бир жылда бир көңүл ачып коюу парздыр го” деп, аялын мажбурлап, элге алып чыккандыгы да, комуз менен коштоп, армандуу ырдаганы да ушундан улам болуп жатпайбы. Демек, бул көркөм образга кошулган жаңы боекторду анын баатырдыгына, элдик адам катары бааланган мүнөзүнө психологиялык пландан тереңдик берип турган, жеке инсан катары өзүн толук реализацилоого болгон умтулуу, жеке адамдык бактыга талпынуу далалаты сыяктуу баалоого болот. Башкача айтканда, кошумчаланган штрихтер көркөм образдын дагы тереңдешине, анын жаңы ракурстарынын ачылышына алып келген.

Романдын толукталып чыккан варианты жөнүндөгү ой-толгоолорубузду жыйынтыктап жатып, өзгөчө белгилеп кое турган бир жагдай бар. Жаңы чыгармаларга карата адатта айтыла калчу, ар кандай деңгээлдеги ой-пикирлер биринчи иретте өздөрүнүн көп түрдүүлүгү, бири-биринен айрымаланган контрасттуулугу менен баалуу. Бирок, тарыхый темада жазылган көркөм чыгарма жанрына келгенде (ал эми “Сынган кылыч” дал ошондой чыгарма), кээ бир учурларда примитивдүү деңгээлден гана ой жүгүртүлүп: “ал окуя андай болгон эмес, ал факты андай эмес мындай” деген сыяктуу “тактоолор” орун алган учурлар көп кездешет. Бул такыр туура эмес мамиле. Анткени, көркөм адабият табиятын жана мүдөөөмилдетин жеткире түшүнө албаган педант – майдачыл адамдардын гана ой-пикирлери ушундай деңгээлде болорун адабият тарыхы эбак эле далилдеп койгон. Маселен, Лев Толстойдун “Согуш жана тынчтык” романында катышкан тарыхый инсандардын баарын эле автор (аларга замандаш болбогон жана ал согуш аяктагандан кийин дээрлик он беш жылдан кийин төрөлгөн автор!) турмушта дал өзү көргөнүндөй жана билгениндей кылып сүрөттөгөн эмес, же, ошол эле примитивдүү “тактоочулардын” деңгээлине түшүп айта турган болсок: алардын артынан калбай, көргөн-билгендерин жазып жүрүп, айткан сөздөрүн, монологдорунан бери (ички ой жүгүртүүлөрүнөн) билип алууга жетишкен эмес жана андай болушу дагы мүмкүн эмес. Жада калса, Кутузов баштаган Пьер Безухов, Андрей Болконский сыяктуу тарыхый жана ойдон чыгарылган көптөгөн инсандардын образдарын “архивдерден” дал өзүндөй кылып, болгонун “болгондой” “көчүрүп” жазып чыккан эмес. Бийик көркөмдүктө жазылган, тарыхый темадагы көркөм романда жазуучунун дараметине жараша бийик көркөмдүктөгү фантазия, чыгармачылык эргүү дагы кошулат. Ошондуктан, андай көркөм чыгармаларга тарыхый-документалдуу, очерк-макала стилиндеги жазылган чыгармаларга коюлуучу критерийлер менен кароого болбойт.

Жалпылап айтканда, мурда эле улуттук руханий-көркөм казынабыздан туруктуу орун алган “Сынган кылыч” жаңыдан толукталган вариантында мурдагыдан дагы тереөдетилип, көркөмдүгү артып, күчтүү, кеңири мазмуну менен кошо, мурдатан көмүскөдө калып келген жаңылыктарды камтый алгандыгы менен баалуу.

“Кыргыз руху”, 7-октябрь, 23-октябрь 1998-жыл

АДАБИЙ СЫНДЫН ПАТРИАРХЫ

Замандаш залкар адабиятчы, адабият сынчысы Кеңешбек Асаналиевдин азаркы адабият турмушунда ээлеп турган өтө чоң, өтө таасирдүү, өзүнө гана таандык орду бар экендиги талашсыз чындыкка айланган факт. ХХ кылымдын жыйырманчы жылдарында гана алгач түптөлө баштаган, жазма адабиятыбыз сыяктуу эле, жарым кылым ичинде дүйнөлүк профессионалдык деңгээлге көтөрүлүп чыккан адабият таануу, адабий сын тармагындагы кайталангыс, сейрек фигура катары Кеңешбек Асаналиевдин чыгармачылык басып өткөн жолун чагылдырууда көнүмүш болгон жалпы критерийлерди (кайсыл темалардагы эмгектерди жазган, кандай деңгээлде жазган, өз алдына кандай максаттарды коюп, аларды канчалык деңгээлде ишке ашыра алган? – деген сыяктуу) колдонуу аркялуу талдоо жүргүзүп олтурбай эле, бул инсандын бүткүл жашоосу, өмүрү толугу менен адабиятка арналгандыгын айтып койгонубуз алда канча туура да, калыстык да болор. Дал ошондуктан улам, адабиятчынын чыгармачылык принциптери да, профессионалдык категориялары, дайымкы колдонгон критерийлери дагы жеке ал үчүн өзгөчөлөнгөн мааниге ээ болуп, адабият менен жашап, анын бүткүл (конкреттүү бир авторлордун, же чыгармалардын эмес, – жалпы адабияттын!) муң-кайгысын да, кубанычы-жеңиштерин да жеке өзүнүн өмүрүндөгү реалдуу факт катары кабылдап келгендигинде турат...

Кеңешбек Асаналиевдин чыгармачылыгына мүнөздүү башкы нерсе – эч качан бийликтин, идеологиянын, же кайсыл бир конъюнктуралык максаттардан улам убактылуу түзүлө калчу тар кызыкчылыктуу топтун курал-дубинкасына айланбай, жеке өзүнө гана таандык көз карашты, өз көркөмдүйнө таанымын, өз чындыгын тээ чыгармачылыгынын башатынан тартып, азыркы ансыз кыргыз адабият таануу, адабий сын илимин такыр элестетүүгө мүмкүн болбой калган мезгилге чейин ырааттуу, туруктуу, маданияттуу түрдө жалпы адабий коомчулукка жарыялап, дал ошол өзү үчүн күнүмдүк табигый жашоо формасына айланган жол менен улуттук адабияттын өнүгүшүнө такай орчундуу салым кошуп келе жаткандыгы.

Адабияттын башка жанрлары сымал эле адабий сын, адабият таануу жаатында эмгектенгендер да негизинен үч чоң категорияга бөлүнүшөт: таланттуулар, ортосаарлар жана халтурщиктер... Ортосаарлары бул эптеп-септеп, элдир-селдир профессионал сымал бир нерселерди өздөштүрүп алгандар, негизинен булардын эч кимге зыяны деле, пайдасы деле жок (орустар айтмакчы, ни рыба, ни мясо, булар үчүн жекече поступок-личносттук кадам жасоо жат), анан калса алардын жаралгандан берилген мүмкүнчүлүктөрү ошол болсо, "таланттуу бол, таланттуу жаз" деп кыйнай да албайсың, мүмкүн да эмес. Демек, таланттуу чыгарма, таланттуу инсан, адабиятчы үчүн бир эле коркунучтуу, келишкис душман бар – ал халтура! Ал эми халтура да өз учурунда өз чабалдыгын билет жана аны компенсациялоо-толуктоо үчүн белгилүү бир күчкө кызмат кылуу жана ал кызматы үчүн ошол күчтүн колдоосуна ээ болууга далалат жасайт. Айталык, совет доорунда жеке дараметине таянып, өз күчү менен басмадан чыгып кете ала турган чыгармаларды жазууга жөндөмсүздөр идеологияга кызмат кылышчу,
Социалисттик Эмгектин баатырлары тууралуу (жана башка ушул сыяктуу конъюнктуралуу темаларда) олчойгон, эч ким окубаган "опустардын" санын көбөйтүүгө "салым" кошушчу. Ал эми халтура адабий сын өз милдети деп официалдуу деңгээлде бийликке, идеологияга жакпаган, алардын көз караштарына дал келбеген (мейли, миң таланттуу чыгарма болсо да!) көркөм туундуларды "талкалап сындап", ошол аркылуу өзүн баатыр сезип, тескерисинче, өз чөйрөсүнө жакын болгон халтуралык багыттагы жасалма акын-жазуучулардын чыгармаларын көкөлөтө мактоо деп эсептеп келгени белгилүү.

Бул жагынан караганда, Асаналиев сыяктуу адабиятчылардын, адабий сынчылардын жүгү канчалык оор экендигин айтып зарылдыгы жоктур, алар эзелтен жалгыз өзү баары үчүн өзүн жооптуу сезип, чыныгы чыгармачылыктын принциптерин даңазалап, андай чыгармалардын үлгүлөрүн пропагандалап жана ошол эле учурда халтура адабиятка да, бийликке таянган дежурный сынга да каршы айыгышкан күрөш ачууну өз жоопкерчили деп сезип келишет. Албетте, мындай татаал, көпчүлүк учурларда агымга каршы жүргөн, бирок, түпкүлүгүндө өтө ардактуу милдетти аркалоону бел байлоого өз билимине, талантына, өз принциптерине терең ишенген инсан гана бара алары түшүнүктүү. Кеңешбек Асаналиевдин байсалдуу, узак чыгармачылык жолу анын бул бийик миссияны дайыма таза тутуп, так аткарып келгендигинин мыйзамченемдүү жыйынтыгы жана айкын далили десек жаңылышпайбыз.

Дегеле, бул категорияга кирген адабиятчылар, адабий сынчылар кайсыл бир чыгарманы баалоодо жаңылышса да ак дилден (орустар айтмакчы, искренно) жаңылышат жана эч убакта алдын ала карасанатайлык менен окуй элегинде эле "кантип талкаласам экен?" деп китепти колго албайт. Андайга бийик чыгармачылык критерийлер жол бербейт, анткени, алар үчүн бүт өмүрдү арнап койгон, ошол үчүн жашап жүргөн адабият жана анын баалуулуктары кайсыл бир деңгээлде – ыйык түшүнүктөр болуп калыптанып калган.

Кеңешбек Асаналиев ар кайсыл багытта (учурдун актуалдуу адабий сынынан баштап, фундаменталдуу адабият таануу, академиялык илимий изилдөөлөр), ар кандай темаларда (фольклордон тартып, азыркы кыргыз поэзиясынын жана проза жанрларынын проблемаларын изилдеп), көп эле эмгектерди жаратты. Бирок, Асаналиев дегенде эле адеп пайда болуучу ассоциациялар – Айтматов, айтматовтаануу, дүйнөлүк адабияттын эң бийик деңгээлиндеги адабият таануу, адабий сын...

Бул бекеринен эмес. Заманыбыздын залкар жазуучусу өзү 50 жылдык юбилейин жогорку деңгээлде белгилеп жатып, дүйнөлүк адабият бийиктигинен карап туруп, артка кылчайып, өзүнүн чыгармачылык жолунда (асыресе, эң башталышында, Айтматов али "Айтматовго" айлана элек чагында) Кеңешбек Асаналиевдин "Бетме-бет" повестине али кол жазма түрүндө эң биринчи болуп окуп чыгып, берген жогорку баасы ал үчүн чоң чыгармачылык дем бергенин айтпады беле ("Литературный Киргизстан", №-6, 1978, "Я открыл свою землю..." Беседа с Виктором Левченко). Сөздүн түз маанисинде айтканда, демек, Чыңгыз Айтматов сыяктуу залкар жазуучунун пайда болушуна Кеңешбек Асаналиев атактуу Мухтар Ауэзов жана улуу акын Александр Твардовскийден кем эмес салым кошкон.

Баса, таланттуу адабиятчы жаңылышса да ак дилден жаңылышат деп айтып өтпөдүкпү. Кеңешбек Асаналиев 1995-жылы чыккан "Чыңгыз Айтматов: кечээ жана бүгүн" деген эмгегинде жазып жатпайбы: учурунда "Правда" жана "Комсомольская правда" газеталарына жарыяланган Чыңгыз Айтматовдун "Создадим яркий образ коммуниста", "Горжусь моим современником" аттуу макалаларынын чыныгы маанисин түшүнгөн эмес экенмин деп. Буга чейин 30 жылдан ашуун Айтматовдун чыгармачылыгы менен алпурушуп (Айтматовду кыргыз тилинде жана кыргыз окурмандары үчүн пропагандалоодо маркум Ашым Жакыпбеков менен Кеңешбек Асаналиевдей эч ким чоң эмгек сиңирген жок десек акыйкаттык болор), эң таасын, терең айтматовтаануучулардын бири катары репутацияга ээ болгон адабиятчынын ушинтип моюнга алып, кайра эле ошол макалаларга кайрылып, "кайталап окуудан" соңку көз карашын бүгүнкү өзгөргөн социалдык-саясий-идеологиялык призма аркылуу ачып карап, совет доорундагы адабиятта, коомдо өкүм сүрүп турган "оюн эрежелерин" жеткилең түшүндүрүп берип, жогоруда аталган макалалардын жаңы, мурда байкалбаган "кырларын" ачып берип жатпайбы!.. Туура, дал өз учурунда бийлик, идеологиянын зарыл колдоосуна ээ болбосо ошол кезде кандидатурасы Лениндик сыйлыкты алуу үчүн каралып жаткан жаш Айтматовдун кийинки чыгармачылык тагдыры да такыр башкача бурулушка такалышы толук мүмкүн эле. Бирок, таланттуу адамдын өзгөчөлүгү да ушунда эмеспи – ошол убактылуу реверансты да ал абдан таланттуу түрдө (эч кандай абийрине камчы урбай эле) ишке ашырып жатпайбы!.. Ал эми адабиятчы Асаналиев дал ушул учурунда бүтүндөй адабият коомчулугунун көз жаздымында калган кызык кырдаалды ар түркүн өңүттөрдөн алып, аналитикалык изилдөө жолу менен чечмелеп берет...

Кеңешбек Асаналиевдин чыгармачылык тагдыры – адабиятчылык, адабий сынчылык жолу эң жогорку критерийлерден алып караганда абдан бактылуу болгондугу дароо эле көзгө урунат. Анткени, ХХ кылымдагы кыргыз жаңы жазма адабияты фольклордук традициялардан арылып, кыска убакытта жетилип, дүйнөлүк деңгээлге чыккан кези Кеңешбек Асаналиевдердин муунунун адабиятка кирип кошулган учуруна дал келди. 50-жылдардын башында бүтүндөй кыргыз адабий-маданий коомчулугунун аң-сезимин ойготкон "Манас" эпосу боюнча жүргөн талкуудан баштап адабий сындын, адабият таануунун интеллектуалдык деңгээли, полемикалык духу кескин өсө баштагандыгы да табигый жыйынтык. Себеби, мурдагы үзүл-кесил, ар кандай деңгээлдеги, өз функциясы да так аныкталбаган, утурумдук адабий сындан айырмаланып, адабият таануу сыяктуу фундаменталдуу багытты тереңдетүү, өнүктүрүү зарылдыгы жаралды. Бул жооптуу, ардактуу миссия да Кеңешбек Асаналиевге жана анын муунунун моюнуна жүктөлдү. Айта кете турган нерсе, Кеңешбек Асаналиев адабияттагы алгачкы кадамдарынан баштап эле азырга чейин ошол муундун лидери болуп келе жатат. Бул узак, татаал жолдо, албетте, муун дегенибиз менен, Улуу Чындык сапарында акыр аягына чейин өзүнө бекем болуп, туруктуулук менен иштеп келе жаткандар саналуу гана...

Дагы бир өзгөчө белгилей кетүүчү нерсе: адабиятчынын чыгармачылыгына көз жүгүртүп олтуруп, мындай бир кызык фактыга туш болдум – 1958-жылы жаш Айтматовдун "тилин" талкуулоодо да, 1962-жылы Узакбай Абдукаимовдун "Майданын" талкуулоодо да, 1984-жылы Төлөгөн Касымбековдун "Келкелин" талкуулоодо да Кеңешбек Асаналиев "азчылык" (меньшинство) тарабында болуп, алар тарап үстүртөн караган адамга катуу жеңилүүгө дуушар болуптур (баса, Айтматовду талкуулоодо 21 кишиден үчөө гана – Кеңешбек Асаналиев менен катар эле кечээ жакында эле көзү өткөн, беттегенин бербеген көкжал адабиятчы, сынчы Камбаралы Бобулов да болуптур, аттиң, бирок, дал ушундай "кандуу кармаштар" мокотконбу, кийин ал активдүү адабий сындан биротоло кетип, жалаң гана жанга тынч лирика менен алпурушуп калбадыбы!). Демек, мындай талкуулардын жыйынтыгы боюнча "чоң сынчы, күчтүү адабиятчы" экендигине карабастан Кеңешбек Асаналиев дайыма жеңилип эле басып жүргөн экен да деп чолок бүтүм чыгарууга да болор эле. Бирок, дароо эле кайсыл тарап көпчүлүк экенин билип, аларга кошулуп алууга жол бербей турган, жеңилип баратсаң да абийриңе камчы чаптырбай, өз оюңду айттырган бир улуу нерсе бар – ал эртеби, кечпи баары бир орной турган Чындык. Ал эми таланттуу адабиятчы, адабият сынчысы биринчи иретте ошол чындыкты издейт, ошол үчүн күрөшөт. Анан калса, Конфуций айтмакчы "Настоящая великая слава ждет не того, кто ни разу в жизни не падал, а того, кто много раз падал, но всякий раз находил в себе силы и вставал на ноги". Добавим от себя: во имя истины и справедливости в литературе! Буга залкар сынчыбыз Кеңешбек Асаналиевдин чыгармачылык жолу аайкын күбө боло алат.

“Бишкек таймс”, № 21, 20-июнь, 2003-жыл.
    “Кыргыз руху”, № 4, 22-июнь 2003-жыл

НИ ДНЯ БЕЗ ПОЭЗИИ

Эпиграфом к этой книге о жизни и творчестве народного поэта Кыргызстана, лауреата Государственной премии имени Токтогула, лауреата премии имени Александра Фадеева (Золотая медаль), одного из крупнейших поэтов современной кыргызской литературы Сооронбая Жусуева, пожалуй, я без всяких колебаний взял бы его же строки из стихотворения «Долг поэта»:

Поэт, твой долг: искание, работа,
    Стремленье ввысь – 
    ты создан для полета,
    Стремленья в даль,
    Что без конца и края,
    Крылом грядущим ветры рассекая.
    Тот не поэт, тот не за правду воин,
    Кто тем, что он поэт, 
    всегда доволен.

Сооронбай Жусуев. Золотая чинара. – М.: Художественная литература, 1982.

Это стихотворение написано в 1975 году. То есть как раз в тот год, когда Жусуеву исполнилось пятьдесят лет и, как принято в этом возрасте, были подведены первые, предварительные итоги творчества и жизненного пути поэта. И, надо отметить, что к тому времени поэт уже достиг в литературе всевозможных высот и находился на вершине творческой зрелости и славы. Но как объяснить этот мотив «строгого спроса» по отношению к своему творчеству и извечное стремление к совершенству?

Думается, все очень просто. Ибо во все времена и всем большим талантам в поэзии было свойственно подобное предъявление к себе творческого требования по самым высшим меркам. Разве это короткое стихотворение нельзя назвать «программным», принципиальным в творчестве поэта Сооронбая Жусуева? Разве не аккумулированы в нем все его жизненные и творческие принципы?!

И на протяжении всей своей долгой творческой жизни (если взять точкой отсчета 1943 год, когда были опубликованы в печати первые его стихотворения, то уже больше шестидесяти лет!) поэт был всегда верен этому творческому кредо.

Разными путями входят в литературу поэты. Одни рано и ярко проявляют себя и, подобно короткой вспышке, этим оставляют след в истории литературы. Иные (в основном, сторонники так метко названной в литературоведении «тихой лирики», к коей можно отнести и поэзию Сооронбая Жусуева), хоть и известны, талантливы, без особого шума в литературе и экстравагантных произведений продолжают спокойно творить и творить… И в один прекрасный момент всем вдруг становится ясно, что без них совершенно невозможно представить себе современную литературу!

Разве не созвучно по своему духу, по своему строгому творческому спросу с самого себя вышеприведенное стихотворение со знаменитыми строками Бориса Пастернака:

…Цель творчества – самоотдача,
     А не шумиха, не успех.
     Позорно, ничего не знача,
     Быть притчей на устах у всех…

Думается, это вовсе не случайно. Ибо один из классиков русской литературы ХХ века, лауреат Нобелевской премии Борис Пастернак также принадлежит к течению «тихой лирики» и значение его поэзии по-настоящему достойную оценку получило довольно поздно. И это тоже глубоко символично и справедливо. Ибо не временной шумихой, успехами определяется истинный вес настоящей поэзии. Только время – беспристрастное и беспощадное – само вынесет окончательный вердикт творчеству всех художников слова.

Но именно в стремлении к вечности, упорно отстаивая в своем творчестве вечные ценности, которые и составляют, по большому счету, смысл жизни человечества, талантливые поэты и создают свои шедевры, возвышающие человека над будничностью (или же, говоря конкретнее, над прозаичностью). Об этом же свидетельствует и творчество поэта Сооронбая Жусуева…

…Поэзия Сооронбая Жусуева знакома мне со школьных лет. Помню, наряду с другими лучшими образцами кыргызской поэзии я зачитывался и его книгами, порою наизусть повторяя многие его строчки типа «Мен сыйынсам тоолорго сыйынамын, мен жыгылсам тоолорго жыгыламын», то есть в буквальном смысле (в подстрочном переводе): «Я поклоняюсь только горам, меня могут покорить только горы», «Адаммын. Таш эмесмин катып турган. Пейлим бар тарылып же ташып турган» – «Я человек. Не камень бездушный. Душа моя то безгранична, то узка…»

Помнится, в скромной домашней библиотеке у меня водились свои любимые книги, в числе которых были и стихотворные сборники поэта Сооронбая Жусуева «Турмок булуттар» («Кучевые облака»), «Конул куулору» («Душевные напевы»), к которым я любил постоянно возвращаться. Перечитывая их, я любил неожиданно для себя обнаруживать всякий раз в них новый смысл, который раньше не замечал…

А впоследствии, получив литературное образование (кстати, в том же московском Литературном институте имени Максима Горького, где учился и Сооронбай Жусуев), я убедился в том, что поэзия каждого истинного поэта уникальна и неповторима, а большого поэта – тем более. Ну а то, что Сооронбай Жусуев – большое, неповторимое явление в истории кыргызской литературы и его произведения давно уже заслуженно стали частью духовной жизни кыргызов, – это, как говорится, уже общепризнанный факт.

Признаюсь, еще со школьных лет я полюбил творчество многих поэтов, но со временем менялись кумиры, художественный вкус, взгляд на литературное творчество, пока личное мировоззрение не приобрело устойчивый характер. И вот окончательно определен постоянный круг имен, которые и стали основой моей духовной жизни. А они, как это ни звучит банально, в первую очередь те же всеми любимые классики мировой литературы – Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Борис Пастернак, Сергей Есенин, Артюр Рембо, Иоганн Вольфганг Гете, а также современные поэты Иосиф Бродский, Расул Гамзатов, Олжас Сулейменов, Евгений Евтушенко, Николай Рубцов, Юрий Кузнецов…

Но в кыргызской поэзии, как это ни странно, у меня такого устойчивого «своего списка» почему-то долгое время вообще не было, и круг моих любимых поэтов всегда был предельно ограниченным. Это были общепризнанный классик кыргызской поэзии Алыкул Осмонов, из современных – рано умерший, но очень яркий, самобытный, не до конца раскрывший себя поэт Жолон Мамытов, а из признанных – Сооронбай Жусуев, Жалил Садыков, Омор Султанов, Турар Кожомбердиев, Суеркул Тургунбаев, Эгемберди Эрматов... Конечно, если не считать отдельные стихотворения поэтов разных поколений… А к творчеству остальных поэтов, чего греха таить, я долго относился довольно прохладно, скептически… Вплоть до тех пор, пока вдруг не открыл для себя такой парадокс в литературной жизни: на родном языке завоевать читателя гораздо сложнее, чем на другом языке! Ведь, не говоря уже о русских классиках, поэтов других народов мы, кыргызские читатели, познаем лишь после того, как они достигли определенного уровня и уже общепризнаны, а на другой язык переводятся зачастую (за редким исключением) их самые лучшие произведения. В то время как поэту, пишущему на родном языке, во всех случаях приходится начать с нуля и пройти длинную творческую дистанцию, которая выражается в постоянном отстаивании своего права трудиться на ниве поэзии в борьбе за завоевание читательского и общественного признания.

Следить за творчеством поэта – это все равно, что наблюдать за ростом маленького ребенка: как он ползает еще на четвереньках; как сделал свои первые неуверенные шаги, опираясь на стену; как стал уже бегать, от неосторожности получая шишки и ссадины; как он уже перешел к уверенным и солидным действиям… Какие были в нем заложены еще в зародыше зачатки определенного характера, как он затем в итоге (в силу разных жизненных обстоятельств) сформировался как личность… Одним словом, рождение поэта и получение им признания со стороны читателей довольно трудный и длительный процесс. А когда речь идет о «тихой лирике», то из-за особенностей стиля этот процесс становится еще труднее, требуя от поэта полной самоотдачи всегда и терпеливой, кропотливой работы на всех этапах творчества.

…Теперь, по истечении определенного времени, я считаю, что значение творчества Сооронбая Жусуева для развития кыргызской поэзии было равновелико значению творчества Александра Твардовского для русской поэзии. Я не боюсь так говорить, потому что в лучших своих стихотворениях о войне Жусуев выражает ту же боль, те же проблемы, но только на родном кыргызском языке.

Примерно лет пятнадцать назад я открыл для себя Сооронбая Жусуева – второй раз – уже как человека. Выяснилось, оказывается, можно сколько угодно хорошо знать творчество поэта, но вообще не знать его самого как личность! Хотя еще задолго до знакомства с Сооронбаем Жусуевым по некоторым его произведениям я уже знал о том, что он является фронтовиком, что почти юношей оказался участником Великой Отечественной войны, я, конечно, по большому счету, вообще не знал его как человека. Ибо в большинстве случаев поэтическая образность все же заслоняет образ самого автора и по его произведениям вообще невозможно иметь цельное представление о нем. Ну что ж, на то и поэзия. Ибо сам дух документальности, рутинности противоречит законам возвышенной поэзии. Ведь она даже там, где аккумулирует в себе суровую жизненную правду и опирается на жизненный опыт самого автора, оперирует исключительно художественными образами и символами… А потому для раскрытия ее тайны нужен своеобразный ключ, указывающий на «код» поэтического языка, нужна расшифровка исследователем глубоко спрятанных образов. Вот почему, думается, поэзия доходит до своего читателя обычно позже, чем проза, чуточку «опаздывая» во времени.

С Сооронбаем Жусуевым – Народным поэтом Киргизии – я познакомился в конце 80-х годов прошлого века, когда после окончания Литературного института имени Горького приехал во Фрунзе (нынешний Бишкек) и начал работать в литературно-художественном журнале «Ала-Тоо» – печатном органе Союза писателей Киргизии. А уважаемый Соке (так все, и стар, и млад, ласкательно-почтительно называют Сооронбая Жусуева) – уже общепризнанный поэт-классик – в то время работал консультантом Союза писателей по поэзии.

Вот тогда и мне впервые пришлось побеседовать с ним лично с глазу на глаз о литературе и жизни. Наше знакомство состоялось в деловой, почти официальной обстановке: в связи с 60-летием журнала «Ала-Тоо» я предложил Сооронбаю Жусуеву совершить «маленький экскурс» в прошлое в качестве бывшего главного редактора вышеназванного издания для читателей этого единственного, весьма популярного в то время литературно-художественного журнала. Помню, меня, совсем еще молодого писателя, поразили обстоятельность, серьезный подход Соке к этой, казалось бы, не такой уж значительной работе – небольшому интервью.

То, как он опирался все время на конкретные факты, вместо того чтобы просто поделиться со мной своим мимолетным воспоминанием о событиях тридцатилетней давности, как он подробно рассказывал о тех или иных событиях, не забывая о кажущихся мельчайших, но на самом деле, конечно, очень важных подробностях тогдашней литературной жизни, о ее «двигателях» – людях, еще больше заинтересовало меня…

Но не будем забегать далеко вперед, ибо обо всем этом вы узнаете из этой книги... Несмотря на высокий авторитет, на всесоюзную известность Сооронбая Жусуева, сразу бросалась в глаза его удивительная природная скромность. Ровные, взаимоуважительные отношения со всеми, невзирая ни на возраст, ни на регалии людей, на их известность и славу, выгодно отличали его от многих других. Удивительный внутренний душевный такт, прирожденная интеллигентность, аккуратность и обстоятельность в работе – вот те качества, которые вызывали симпатию к нему и были поистине достойны подражания...

Постепенно, поближе узнав Сооронбая Жусуева как человека, я пришел к окончательному выводу о том, что привычки, личные качества любого из нас (и писателя) и есть действительно его вторая натура и всецело отражаются в его произведениях. Вот откуда, стало быть, шли та спокойная мудрость, размеренность ритма, простая, но в то же время глубокая интонация в поэзии Сооронбая Жусуева.

Собственно говоря, именно это мое знание (смею думать, вполне достаточное для того, чтобы работать над этой тематикой) Жусуева-поэта и Жусуева-человека и подвигло меня сесть за эту биографическую книгу. И мне очень хочется, чтобы читатели хорошо узнали Жусуева не только как поэта, но и как человека, дабы еще лучше постичь его глубокую поэзию, наполненную особым жизнелюбием и человеколюбием. И это, несмотря на то, что, начиная с раннего детства почти вплоть до сорокалетного возраста, судьба очень часто преподносила Сооронбаю Жусуеву самые серьезные испытания, словно проверяя его духовную прочность, его волю и стойкость. Ранняя безотцовщина, лишенная радостей детства жизнь, испытание войной в восемнадцатилетнем возрасте… Впрочем, обо всем этом читатель может прочесть в хронологическом порядке в предлагаемой его вниманию книге.

2004 г.

ОБ ЭПОХАЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ – ЯЗЫКОМ ПОЭЗИИ

С полной уверенностью можно сказать, что в современной кыргызской литературе произошло знаменательное, большое и яркое событие. Мы имеем в виду эту книгу в ваших руках – роман в стихах Народного поэта Кыргызской Республики Сооронбая Жусуева «Курманджан датка»!..

Стоит заметить, что эпический поэтический жанр довольно редкое явление даже в истории мировой литературы. И буквально по пальцам можно пересчитать шедевры, принадлежащие к этому жанру, которые стали своеобразными вершинами мировой литературы. Это, конечно, в первую очередь «Евгений Онегин» Александра Пушкина, «Фауст» Гете, «Божественная комедия» Данте, «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели, «Песнь о Гайавате» Гонгфелло…

И дело тут не только в трудоемкости и сложности этого жанра, а в том, что любой талантливый поэт, ранее успешно работавший в других «малых» поэтических жанрах, должен обрести необходимый «багаж», так сказать, пополнить свой творческий, духовный и личностный потенциал, дабы, наконец, почувствовать свое моральное право перейти к масштабному эпическому жанру!..

Ценность романа в стихах Сооронбая Жусуева прежде всего нам видится в том, что это – первый поэтический роман в стихах на историческую тему в истории кыргызской литературы. И второй по счету роман в стихах после знаменитого романа Аалы Токомбаева «Перед рассветом» (первое и потом восстановленное издание – «Кровавые годы»). Если в романе Аалы Токомбаева повествуется о событиях, которые произошли перед Октябрьской революции (главным образом лишь о трагическом восстании кыргызов в 1916 году), то в романе Джусуева охвачены очень масштабные временные события, произошедшие в XIX-м веке, и роман заканчивается событиями 1911 года, когда умерла Курманджан датка.

Довольно объемная книга, состоящая из девяти тысяч стихотворных строк, в высокой художественной поэтической форме повествует о большом и судьбоносном отрезке в истории кыргызского народа – через призму судьбы главной героини романа. Нет надобности, наверное, напоминать русскоязычным читателям о том, кто такая Курманджан датка и какую важную роль она сыграла на переломном этапе своего народа...

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало книги)

Скачать полный текст в формате Word

© Апышев Мамасалы, 2012