Сокровища Аба Бакра

Немного истории средних веков. Рассказ о страшном правителе Аба Бакр-мирза, его произволе и раскопках древних курганов и городищ. Первая публикация рассказа.

— История Кыргызстана так же многогранна и увлекательна, как и история Древнего Рима, только надо правдиво и внятно изложить её, — повторял мой друг инвалид Великой Отечественной Войны и известный краевед Георгий Иванович Величко. Отправляясь на постоянное место жительства в Россию, сразу после распада СССР, он оставил мне свою восточную нумизматическую коллекцию и богатую библиотеку по истории Средней Азии. 

— Ну, это вряд ли, — не соглашался я. Мне, как горному инженеру, далекому от гуманитарных наук, история Средней Азии казалась тогда длинным и нудным перечнем правителей с трудно запоминающимися именами, погрязших в междоусобных войнах и сменявших друг друга, чуть ли не ежегодно.

— Ты так думаешь потому, что кроме учебника истории за 4 класс ничего не читал. Проштудируй сочинения Василия Бартольда, которые я тебе принес, или вот для начала прекрасный роман Исайя Калашникова «Жестокий век» или Сергея Бородина «Звезды над Самаркандом», — это живая история Востока, но лучше все же читать первоисточники. — Георгий Иванович, передвигая подаренные им стопки книг, извлек из одной пачки солидный фолиант «Та'рих-и Рашиди» Мухаммада Хайдара. — Вот, рекомендую. Я читал его, не отрываясь, как захватывающий детектив, правда без подготовки тебе разобраться в нем будет сложно, но ты не отступай…

Много воды утекло с тех пор, давно ушел из жизни мой наставник, а та подборка книг круто изменила мою судьбу. Отечественная история стала моей основной профессией и теперь уже я внушаю своим студентам — прошлое нашей страны это кладезь сюжетов круче, чем в трагедиях Шекспира и авантюрных романов Дюма. Для подтверждения своих слов я предлагаю читателям выборку из знаменитого труда Мухаммеда Хайдара Дулати, очевидца и участника бурных событий начала XVI в.

Южная часть Моголистана, называемая Манглай-Субе, что означает «солнечная сторона» в период своего расцвета находилась в пределах современной территории Синьцзян – Уйгурского округа Китая. На западе его границы доходили до Ферганской долины, а на севере они упирались в Иссык-Куль. Северная часть Моголистана простиравшаяся до Алтая и включавшая в себя территории современных Юго-Восточного Казахстана и Кыргызстана (Семиречье и Тянь-Шань), носило в то время пренебрежительное имя Джете (в вольном переводе — страна разбойников). Кочевавшие здесь тюркские и монгольские племена делились на две части: одна — моголы, другая — Чагатаи. Чагатаи это прямые потомки Чингизхана, только им, согласно завещанию великого хана, давались права на верховную власть. Но эмиры и беки различных монгольских племен, набрав силу, оспаривали эту привилегию, и вели независимую политику или управляли государством от имени подставного хана, выбранного из потомков Чагатая. Третьей составляющей кочевой степи были киргизы также могольское племя, однако, из-за многочисленных противоречий с хаканами они отделились от моголов, которые поголовно приняв ислам, слились с мусульманами. Киргизы, сохраняли самобытное верование, и по этой причине становились объектом постоянных и разорительных набегов. Справедливости ради следует отметить, что и киргизы совершали свои стремительные нашествия на земледельческие районы Ташкента и Андижана. 

Областью Манглай Субе свыше сорока лет правил Аба Бакр-мирза. В молодости он отличался щедростью, кроме того природа одарила его чрезвычайной силой и храбростью. Выделялся он и ростом, «если бы он шел в толпе сотни пеших людей, то тот, кто его увидел, подумал бы, что он сидит на лошади». Постепенно его власть во всех делах укрепилась, и богатство его казны, обилие скота и коней потеряли счет. Однако зло и жестокость настолько овладели его натурой, что в каждом приближенном он видел своего потенциального убийцу. Затаенная злоба и изощренная мстительность Аба Бакра не погашалась смертной казнью. Тот без вины виноватый согласился бы быть тысячу раз убитым, но не мог дождаться этого. Даже если Аба Бакр узнавал о неблаговидном деяние по отношению к нему лет через десять, то все равно доводил этого человека вместе с окружающими его людьми, детьми, родственниками и родом до такого состояния, что современный здравомыслящий человек представить себе не сможет подобное положение. Не находилось ни одного человека, который осмеливался возражать или противоречить ему.

Для заключенных в тюрьму он измышлял работы, одна тяжелее другой, и назначал своим верноподданным кару за надуманные им преступления. В том числе он придумал работу под названием «казик» — раскопки; он приказывал находить древние городища и курганы и промывать землю. Крупные предметы обнаруживались сразу, а мелкие — при промывке земли. Таким образом, он накопил несметное количество жемчуга, золота и серебра. Так в старой крепости Хотан был найден клад в двадцати семи глиняных кувшинах такого размера, что если человек с колчаном входил в него, то не задевал стен сосуда. Внутри каждого из них имелся медный рукомойник. Когда рукомойник наполняли водой, то два человека с трудом могли переставить его с места на место. Внутри каждого кувшина помещался один из таких рукомойников, наполненных золотым песком. Снаружи они были обложены слитками серебра — балишами. Археологи и в наши дни находят эти серебряные слитки, получившие широко распространение в конце XII начале XIII вв. «Вес балиша пятьсот мискалей*, и по форме он напоминает двусторонний топорик». После обнаружения этого клада Мирза Аба Бакр еще энергичнее занялся делами «казик» и нашел другие сокровища в старых крепостях Кашгара, Яркенда и Хотана, более того он отправлял несчастных на раскопки в Джете вплоть до Иссык-Куля.

(*Мискаль — арабская мера веса, равная 4,235 граммам /в разных источниках точное значение мискаля может быть немного иным/)

Положение людей, работавших на раскопках, было удручающим: десять — двадцать человек приковывались к одной цепи; к их спинам прикреплялась корзина, на шеях — цепь, в руках кирка. Они работали зимой и летом; на месяц им полагалось для еды одно решето проса; днем они работали, а ночью их заключали в темницу. Если вина человека считалась тягостной, то никого из его близких и посторонних не допускали разговаривать с ним и передавать ему что-нибудь. Даже связанные одной цепью люди не могли говорить между собой. На каждую, скованную цепью группу людей, ставили одного надзирателя, а над десятью надзирателями стоял еще один. Всеми работами руководил доверенный человек. В обязанность каждому из этих старших и младших надзирателей вменялось бить, погонять людей, бросать в темницу и следить за их работой. Если надзиратель допускал малейшее послабление в отношения кого-либо, то его самого заключали в ту же цепь. От страха ни кто из них не смел проявлять сострадание и, кроме понуканий, не произносил лишнего слова.

Рассказывать о жестокостях Мирза Аба Бакра, которые разум отказывается принять, исходили от его мрачной натуры. Одним из его злостных деяний стало создание тяжелейших законов и правил. За малейшие нарушения этих правил он предавал людей смерти и не довольствовался иным видом наказания. Когда он убивал того человека изуверскими способами с муками, то начинал бояться его людей и племени. Он был уверен, что эти люди никогда не примирятся с ним и тогда он пускался на истребление этих людей и никого из них не оставлял в живых от грудного ребенка до беременных женщин. Каждого из тех людей, от мужчины до грудных детей, он подвергал такому истязанию, что они желали смерти как избавления, о чем, впрочем, уже рассказывалось.

Вместе с тем в отправлении религиозных предписаний он был настолько прилежен, что не знал ни минуты покоя. При рассмотрении всех судебных дел он обращался за фетвой – решением, основанным на принципах ислама и на прецедентах мусульманской юридической практики. Аба Бакр разными ухищрениями убеждал обвиняемого в том, что тот заслуживает казни, и говорил ему, что хотя по шариату его положено казнить, но он, как милостивый правитель из-за большого сострадания к преступнику не убивает его, а определяет на раскопки городищ и курганов. Но как уже сообщалось, та работа была много хуже смерти.

Все дела войска Мирза Аба Бакр передал Мир Вали, а должность кукалдаша, одного из ближайших хану чиновников по управление государством — Шахдане. Этим двум людям он полностью доверял, и они проявляли необыкновенное старание. Мир Вали так очистил Моголистан от врагов, что долгое время ни один могол или киргиз не смели пересечь местность, расположенную на расстоянии двух или трех месяцев пути до столичного Кашгара. Все моголы притаились в Турфане у южного подножия Тянь-Шаньских гор, а киргизам он разрешил остаться на побережье Иссык-Куля. Он также окончательно захватил Узгенд — самый важный город Ферганской долины, Ош, Маду и все, что расположено севернее Андижана. Он также овладел большей частью земель Бадахшана и завоевал районы Тибета до Кашмира. Все это сделал Мир Вали. Но и его Аба Бакр заподозрил в измене. Он схватил Мир Вали с его людьми и отправил вместе с братьями на казик — раскопки, некоторых из них он оскопил, а соратников его подверг разным мучениям и пыткам.

Другим объектом жестокости Мирзы Аба Бакра стал Шахдана кукалдаш, под ответственностью которого находились дела государства, подданных и казна. Он тоже приложил огромное старание к этим делам. Например, он собрал столько овец, что количество их не поддавалось подсчету. В то время, когда завоевали Кашгар, не было человека, у кого добыча из имущества Мирзы Аба Бакра насчитывала бы меньше, чем 15 тысяч овец. Из этого можно представить себе, сколько у него было богатства. И все это собирал и приводил в порядок Шахдана. Когда с Мир Вали было покончено, Мирза Аба Бакр стал опасаться Шахданы и предъявил ему обвинение: «Ты сделал меньше того, что я ожидал от тебя в накоплении имущества», и приказал вырвать всю его бороду в диванхане и оскопить. После того, как раны его прошли, его отправили на раскопочные работы.

Вместо этих двух человек он сделал эмирами двух самых низких людей. Хотя налоговые и финансовые дела наладились лучше прежнего, однако дела войска не устраивались, так как требовались годы, чтобы появился такой предводитель войска, как Мир Вали. Между тем пришло известие о том, что, изгнанный узбеками Шейбанидами из Ферганы чагатаид Са'ид хан прибыл в крепость Ат-Баши (ныне городище Кошой – Кургон), расположенную на расстоянии семидневного пути от Кашгара. Аба Бакр — Мирза отправился в приграничный Янги-Хисар. Ту крепость он наполнил запасом продовольствия, снаряжением и всем тем, что было необходимо. Он оставил там несколько доверенных людей, в том числе Мир Вали и Шахдана. Некоторых из их приверженцев он тоже снял с арестантских работ, дал каждому коня, оружие и сказал: «Когда вы вновь докажете свою искренность и преданность мне, то я обласкаю вас».

Когда Мирза Аба Бакр решил провести осмотр войска, то сколько бы он ни старался, все было тщетно, потому что новоявленные эмиры, всю жизнь державшие в руках ярмо, теперь, подняв знамя, приняли построение войска за молотьбу, стали кружиться вокруг друг друга. Когда их конь вздымался на дыбы, то бедный всадник оказывался на крупе лошади. Когда же в страхе за свою жизнь они крепко натягивали поводья, то конь переставал скакать, а всадник скатывался к его ушам. Если они отпускали поводья, то валились на землю, падая в одном месте, лук искали в другом, а стрелы рассыпались в третьем. Когда Мирза Аба Бакр увидел столь «искусную езду верхом, владение луком, воинственность и умение стрелять», то потеряв надежду, задумал бежать. Взяв из казны лучшие ткани, ценные вещи и наличные деньги, он объявил окончательный развод невесте царства и, передав Яркенд своему старшему сыну Джахангир мирзе, ушел восвояси. Вслед за этим пришло сообщение, что взята крепость Янги-Хисар. Защитники крепости, что в течение сорока лет ни на миг не чувствовали себя в безопасности от Мирзы Аба Бакра, каждого из них он подверг изощренному наказанию, за одну лишь надежду на жизнь, открыли ворота крепости. Когда войска Кашгара узнали об этом, они тоже оставили крепость и ушли.

Джахангир мирза, который, подобно отшельникам, провел всю жизнь в углу кельи страха, вдруг взобравшись на трон царства, продержавшись после бегства отца пять дней. Как только он получил сообщение, что отец находится далеко, а войско неприятеля близко, он тоже сбежал, прихватив сколько мог из казны, и объявил подданным, чтобы каждый уносил с собой то что хочет. Те, которые опасались моголов, ушли вместе с ним. Остальные люди набросились на остатки казны и амбары, стали грабить, расхищать, рассыпать и сжигать.

Что касается Мирзы Аба Бакра, то он ушел в Хотан, находившееся на южной окраине пустыни Такла-Макан. Однако он не решился оставаться в крепости и двинулся в Тибет. Когда он добрался до Карангутага, то узнал о погоне. Дороги на перевалы были узки и опасны, потому унести все грузы не представлялось возможным. Тогда Аба Бакр собрал все имущество и сжег. Он перебил всех верховых коней и мулов и направился в Тибет, захватив с собой только то, что можно было везти по этому пути.

В конце раджаба 920 (после 15 сентября 1514) года Са'ид хан вступил в город Яркенд и объявил указ о том, что каждый в любом месте может брать себе добычу. У кого из ханских воинов было намерение пограбить, тотчас же поспешили к исполнению своих желаний. Некоторые эмиры, которые идти за добычей считали ниже своего достоинства, остались в свите хана. Устроив эти дела, хан под сенью счастья и победы поднялся в арк – цитадель эмиров, символ величия, власти и неприступности. В арке было много высоких зданий, каждое из которых состояло из комнат, помещений, веранд и галерей, обилие которых поражало взор людей. Все эти дома и здания были переполнены кусками материй, ситца, фарфором, коврами, латами, конским снаряжением, седлами, луками и другими вещами, необходимыми людям. Мирза Аба Бакр все это долго собирал разными способами и спрятал их так, что никто о них не знал. Через месяц после грабежа и бегства Мирзы Аба Бакра оставалось еще много вещей, которые лежали на улицах и в домах, но никто не собирался их брать.
Еще да входа в Яркенд Са'ид хан послал в погоню за Мирзой Аба Бакром и на захват Хотана девятерых эмиров с войском, которые в преследовании проявили большое усердие. Когда они прибыли в Карангутаг, то узнали, что Мирза Аба Бакр успел уйти за перевал. Преследовать его стало невозможно. Тем не менее они дошли до того места, где Мирза Аба Бакр уничтожил свое имущество и сокровища. Все дороги были завалены трупами быстроходных коней. Были убиты также все мулы, которые несли переметные сумы, наполненными драгоценностями и материей. Одни эмиры сообщали потом, что здесь лежало девятьсот голов мулов, другие, что девятьсот верениц мулов. Когда преследователи пришли туда, где была сожжена материя, то увидели кучи пепла, от которых еще шел дым. Сохранилось расплавки золототканой, украшенной драгоценными камнями одежды. Ту золу собрали. Драгоценные камни и красный рубин не изменились в цвете, а бирюза почернела и, когда ее дробили, в ней не сохранилось и следа от прежнего цвета. Яхонт раскрошился на мелкие куски и изменился до неузнаваемости. Жемчуг превратился в пепел, и его невозможно было отличить от углей. От янтаря также не осталось и следов его красоты.

Эмиры и войско, разобравшись с пеплом, направились к мосту и заметили, как под водой блестят переметные сумы с золотым песком и, подобно сиянию солнца и свету луны, сверкают ювелирные изделия, серебряные и золотые сосуды. Затем они попытались, как могли, вытащить предметы из воды. Вода падала бурным потоком со скалы и бурлила так, что никто не мог никаким способом войти в нее. Тогда каждый взял длинную палку и к концу ее привязал крючки. Чтобы добраться до дна, нужно было связать вместе несколько палок. Когда Мирза Аба Бакр бросал свои сокровища в воду, он велел разрезать на куски кожаные переметные сумки и высыпать в воду золотой песок. Но в спешке некоторые сумки попали в реку неразрезанными. Когда цепляли крючками переметные сумки, большинство их разрывалось и содержимое уносило течением. Тем кому-то улыбалось счастье, поднимали драгоценный груз. Несмотря на многодневные старания, удалось достать лишь ничтожную часть огромного богатства. И все равно, каждый, кто был там, получил больше, чем мог об этом помыслить.

Через месяц преследователи вернулись с богатой добычей и преподнесли её высокочтимому хану в виде подношения. Но хан для умиротворения и завоевания сердец раздал ее воинам согласно древним обычаем моголов. Некоторые эмиры, которые участвовали в погоне, кроме снаряжения и сосудов поднесли хану «по одному андижанскому ману золотого песка, который составляет шестьдесят четыре чарика, а чарик равен четыремстам мискалям». (Предоставим читателям самим перевести этот вес в килограммы).

Весной, после той зимы, когда убили Мирзу Аба Бакра, в Тибет отправили человека, чтобы привести в Кашгар его семью и домочадцев. Согласно монгольскому обычаю молодую жену Аба Бакра передали другому, а сын находился в свите хана до тех пор, пока не утонул в реке.

И как было принято у средневековых авторов, каждый исторический эпизод заканчивалась нравоучительными стихами, которые не потеряли актуальность и в наши дни.

Из имущества имей то, что тебе необходимо,
    Сверх этого будет тебе в тягость.
    Не ищи постоянства в его обилии или в малости,
    Пользы от него тебе не будет ни на атом.
    Если даже добудешь богатство Каруна*,
    Больше того, что ты съешь, тебе не достанется
    То, что добыто тобою силой, неблаговидным путем,
    В итоге будет разграблено,
    Все унесут и будет съедено всеми,
    И у тебя останутся только твое зло и преступление.

(*Карун — в мусульманской мифологии притеснитель Мусы, похваляющийся своими сокровищами. Чтобы показать ничтожность земных богатств в сравнении с небесными благами, которые надо заслужить благочестием и щедростью, Аллах заставил землю поглотить Каруна и его жилище)

© Камышев А.М., 2013