Михаил Левантовский: Жить, сопереживать, замечать…

Источник: www.24.kg

   Михаил Левантовский

Весна. Повсюду чувствуется обновление: в запах ветра уже вплетаются уверенные теплые нотки, на улицах городов появляются продавцы первых полевых цветов, и люди улыбаются все чаще. Многим на ум приходят поэтические строки. Именно весной, когда оживает не только природа, но и душа, в сердцах просыпается потребность в стихах...

Не случайно в канун Всемирного дня поэзии, ежегодно отмечаемого по решению ЮНЕСКО 21 марта, ИА «24.kg» предлагает вниманию читателей беседу с молодым, но уже известным талантливым поэтом Михаилом Левантовским. Сегодня его поэзией зачитывается творческая интеллигенция не только Кыргызстана, Казахстана, но и России, а стихи активно публикуются в журналах и интернет-ресурсах.

— Ваше имя сравнительно недавно зазвучало в полную силу. Но, наверное, вы пишете с детских лет?

— Скорее, с детских лет я стал направляться в сторону этой тропинки. Где-то сознательно, где-то нет. Пусть это не прозвучит в укор родителям, ни в коем случае, но так сложилось, что книг вокруг меня было куда больше, чем игрушек. Впрочем, книга книге рознь: оставаясь наедине с отцовской библиотекой, я ведь мог бы увлечься и математикой, историей, например, ну или геологией, кто знает... Однако когда ребенком находишь подшивку «Уральского следопыта» или журнал «Юность», это уже в каком-то роде предопределение: в твою почву точно попадут несколько зернышек. И со временем, да, я стал что-то пописывать. Самодельные книжечки были точно. Брал бумагу, сшивал нитками, писал туда историю про героев и не очень, фломастерами картинки рисовал туда же.

— В ваших стихах отсутствуют гламурность и глянцевость, но есть поразительное жизнетворчество. Как вам это удается?

— А если гламурность и глянцевость, то это уже, простите, и не стихи. Вернее, стихи, но не поэзия. Что до моих работ — не знаю, очень нравится жить, сопереживать, замечать... Помните, как в одной песне: «Зачем делать сложным то, что проще простого?». А вообще же, знай я, как мне удается то, о чем вы толкуете, то, пожалуй, сложил бы ручки и вообще, возможно, не писал.

— Вы одним из первых на творческих вечерах в Бишкеке стали не только публично декламировать свои стихи, но и читать их в музыкальном сопровождении. Раньше мне думалось, что самодостаточны человеческие голос, звук, мысль, упругость мысли. А как вы сочетаете это с музыкой?

— Не думаю, что наш опыт с группой «Эхолами» был первым, но, по отзывам публики, все прошло вполне хорошо. Конечно, кому-то было плохо слышно из-за шумного зала — все-таки это клуб, а не, скажем, библиотека, но в итоге большинство остались довольны. Что до моего мнения о сочетании, то я сказал бы так: экспериментировать в этой области можно и нужно. В конце концов, у аудитории в Бишкеке довольно скромный выбор, и, возможно, у такого опыта найдутся свои почитатели.

К слову о музыкальном сопровождении, поделюсь небольшим секретом: после наших выступлений с «Эхолами» талантливый музыкант Антон Ставничий показал мне свою музыку, написанную после прочтения моих стихов. Возможно, из этого получится что-то новое. Причем музыка Антона очень лиричная, тонкая, более чем подходящая для декламации стихов.

— Сейчас появляются новые поэтические имена и нередко забываются старые. Как вы относитесь к этому?

— Я не согласен с таким утверждением. Возможно, кое-где ситуация именно так и выглядит, но в целом старые имена не забыли и не забудут. Если мы с вами говорим об одних и тех же именах, конечно.

— А о каких именах говорите вы?

— Хотя бы о шестидесятниках. Не сомневаюсь, что на этих глыбах — Рождественском, Вознесенском, Дементьеве, Ахмадулиной и других — еще много веков будут расти цветы, но все же, как мне кажется, интерес нового поколения к их творчеству несколько угас. Есть вещи, которые могут нравиться или не нравиться, а есть те, которые навсегда.

— Вы не находите, что поэзия Ахмадулиной и, скажем, Веры Полозковой очень близка — у обеих прекрасная оттепельная лирика, пронзительная интонация. Обе одинаково мучимы жаждой чего-то правдивого, ностальгического, теплого, важного. Почему же все равно интерес молодежи к шестидесятникам угасает?

— Говоря о новых авторах, сетевых в особенности, не стоит удивляться тому, что интерес нового поколения к ним больше, чем, скажем, к подборке песен из «Иронии судьбы». Им это понятнее. Большинство таких поэтов говорит с ними на одном языке. Это заметно даже в принципе стихосложения, в строении текста, в поэтическом словаре. Строки написаны вольно, не всегда складно, не говоря уже о размере, порой за борт выбрасываются даже знаки препинания. Ну вот например: мамина береточка первокурснице Маше тоже хорошо идет, да она почти такая же, как и у самой Маши, но не бенеттоновская.

— Есть ли сейчас яркие явления в поэзии?

— Явления есть, и зачастую нужно помогать им стать ярче. Жаль только, что порой человек перестает писать. Или делает это значительно реже.

— Вопрос о том, как вернуть публике интерес к поэзии, сейчас задают многие. Это и вправду важно: как? И главное — для чего?

— У хорошей поэзии публика всегда найдется, у отличной никогда и не потеряется. Но в чем-то вы правы. На мой взгляд, мы немножко перегорели: варево всевозможнейшей информации, это раз. Оно вылилось немыслимыми размерами, и в этой пресыщенности в нас что-то важное притупилось. А потом ты вроде и хочешь что-то сказать шепотом, да куда: в общем крике ничего не слышно. Голова планеты гудит, по ней прокатывается волна материального накопительства, и все реже встречается накопительство духовное. Разумеется, есть люди, которые и в этой качке спокойно держатся на ногах, которые — относительно поэзии — так же умеют слышать, делиться этим, прививать хорошее, но сколько их? Мало.

Теперь к вашим вопросам: интерес вернется, нужно немного подождать, но не сложа руки. Это трудоемкий процесс, о нем можно говорить долго и много. Я уверен, что в эту самую минуту где-то гибнет талант, просто не имеющий возможности быть услышанным или просто найденным. Представьте: вот школьник в селе, он пишет что-то, но куда ему податься? Покажите мне настоящий литературный журнал, газету, действительно работающие и поддерживающие идею поиска молодых имен. А что касается вопроса «для чего», отвечу на него тем же вопросом. А для чего нам все доброе, хорошее, чистое? Фонари все погаснут, не мной это было сказано, а звезды будут светить.

— Помню строки: мужчины беременны мыслью, а женщины просто беременны... Как вы переживаете беременность поэтической мыслью?

— Без токсикозов. Как человек без зонта в голове и презерватива на сердце могу сказать, что это священнодействие — едва ли не самый волнительный и загадочный момент. Обычно я предпочитаю отвечать на подобные вопросы выведенной однажды фразой: «Не я пишу стихи, а стихи пишут меня». Эту самую «беременность» — возвращаясь к вопросу — переживаю как одно из самых счастливых и необъяснимых времен в жизни. Неведомым ветром тебе задувает между ребер семечко, это может случиться в любую минуту, иногда даже не обязательно чем-то вдохновляться, переживать что-то, и, конечно, представьте себе: вынашивать цветок. Живое растение, которое, прежде чем будет пересажено в почву, пропустит корешки через всего тебя. Это удивительно и прекрасно, в то же время тяжело и временами грустно. Ты чувствуешь себя старше на десятки лет своего возраста, но разве это сравнится со счастьем от того, что от этого цветка кому-то станет хорошо?

— Что значит, по-вашему, написать настоящее поэтическое произведение?

— Это значит сделать мир теплее. У нас тысячи различий, но в тепле нуждаются все. И нужно сделать так, чтобы всем было понятно. Пойди, прочитай свои стихи министру индустриального развития, продавщице зелени на базаре, туристу на Алтае. Шучу, конечно, но всем должно быть тепло. Не надо о себе и своих переживаниях думать.

— Вам никогда не хотелось написать роман в стихах о нашем времени? Есть ли, вообще, будущее у «романа в стихах»?

— Как и у нашего времени: если не вложить в него что-то поистине хорошее, то вопрос спорный. Поясню. Такие идеи иногда приходили, но это немного не мое. Я, скорее, написал бы стихи в романе. А будущее — да, конечно, есть. Мы живем в такое время, о котором еще долго можно будет писать, причем делать это в различных жанрах.

— Не удержусь от искушения и попрошу вас прочесть что-то...

— Как будто человек о человеке,
    Сложивший крылья и сомкнувший веки,
    Грустит о дне прошедшем мотылек.
    Покуда предрассветный час далек,
    Усталость дня скребет сусеки окон
    И гасит свет, и лишь один циклоп,
    Антеннами упершись в Млечный кокон,
    Прохладе подставляя жаркий лоб,
    Глядит, окном уставившись во тьму,
    Чтоб долетел бумажный самолетик
    От моего балкона к твоему.

— Продолжите фразу: «Для меня поэзия — это...»

— ...такое слово, в котором буква «я» не случайно стоит на последнем месте.

Интервью подготовила Каныкей МАНАСОВА