Нежные краски и жесткое плоскогорье: Гранд Каньон в Аризоне

Рассказ про знаменитый Гранд-Каньон, в котором довелось побывать нашему соотечественнику.

Первая публикация на www.proza.ru

«У Бизоньего Горба было видение. Оно пришло к нему ночью. Оно было полно насилия – мистическое, всеобъемлющее, апокалиптическое видение в котором лживые и предательские техасцы, учинившие резню в Консульском Доме, были атакованы и сброшены в море....»

Сидя на втором этаже весьма комфортабельного автобуса, я читал чрезвычайно увлекательную историю племени команчей, бесстрашных и безжалостных всадников прерий. С тех пор как им удалось приручить диких мустангов, появившихся за Диком Западе после испанской экспедиции Коронадо, команчи на долгое время стали самым мощным военным фактором в этой части Северной Америки. Думая в рейде Бизоньего Горба, я глядел в окно. Накрапывал мелкий дождик. В обе стороны тянулась степь (прерия – так правильней сказать) с характерными ощетинившемися кустарниками. Далеко на горизонте грозные свинцовые тучи сливались с отрогами неизвестой мне сьерры. Автобус сбросил скорость и затормозил. Небольшое обшарпаное строение с броской надписью Arizona Trading Post, белый коровий череп и повозка времен освоения Запада смотрелись как бельмо на глазу среди однообразной равнины. Граница с Невадой была пересечена.

На улице резкий ветер заставил поднять воротник. Декабрь в Аризоне далеко не бархатный сезон и видимо из-за этого фото муляжи (те, что с прорезью для лица) с нарисованными пышнотелыми дамами в купальниках выглядели особенно нелепо. Arizona Trading Post торговал обычной туристической всячиной с явным уклоном в индейскую сторону, включая реально выглядящие томогавки и луки со стрелами. Туристы предсказуемо спешили в туалет и уже после него, повеселевшие, оживленно изучали эти, хоть и бутафорские, но все же грозно смотрящиеся изделия. Я бродил между витринами этого магазинчика с ребенком.

— Папа, что такое Homeland Security? – вдруг громко спросил он меня, показывая на постер висевший стене.

Приглядевшись, я невольно улыбнулся. На постере были изображены несколько индейцев с характерно торжественным и одновременно суровым выражением лица. Празднично одетые, они сидели на вполне себе обычного вида стульях. Кто то держал в руках томогавк, кто-то курительную трубку. У одного на коленях был вампум; у всех на головах были перья. Фотография была старой, 1880 года, такие по-английски называют sepia. Надпись на постере гласила следующее — «Homeland Security: в борьбе с терроризмом с 1492 года».

Мы были на индейской территории. Нравы тут смягчились с тех пор когда томагавки продавали не как сувениры, а использовали как оружие. Тут больше почти никто не ездит верхом. Угроза европейских болезней типа холеры, сменилась бичом алкоголизма. Все говорят по-английски и почти никто на языках юто-ацтекской лингвистической семьи.

Чудеса света, в отличии от судеб аборигенов американского Запада, не меняются с такой скоростью. Одно из них, Гранд Каньон, меняется совсем не спеша – углубляется на десяток футов в миллион лет благодаря прихотям ветра и воды. Но чтобы увидеть его своими глазами предстояло потрястись еще пару часов по проселочной дороге.

Руки, обращенные к Богу

Участок пути от границы с Невадой и до того момента, когда кончается почти голая степь, похож на Боомское Ущелье с такой силой, что начинаешь сомневаться в собственной адекватности. Любой, кто ездил из Фрунзе (это былинное название теперешнего Бишкека) на озеро Иссык-Куль знает как оно выглядит – постепенно вздымающиеся горы цвета выцветшей беличьей шкурки, берущие узкую дорогу в массивные тиски. Если бы на этой дороге в Аризоне не было бы знаков на английском, то непосвященным можно было бы запросто морочить голову, говоря, что автобус движется вовсе даже не по Дикому Западу, а по дикому (как теперь многие считают) Кыргызстану.

Но в какой то момент степь заканчивается и начинается странная огромная по площади роща из необычных деревьев. Деревья эти не особо высоки, с десяток метров в высоту. Их крона напоминает грубо набросанную диаграмму абстрактного объекта из программирования, именуемого, по иронии судьбы, decision tree (дерево решений). Роща тянется до горизонта. Иногда в просветах между деревьями можно увидеть мирно пасущихся коров.

— Это самый большой в мире лес деревьев Джошуа, — услышал я где-то рядом.

Все с любопытством глядели на этот «лес». «Смешные, знали бы они что такое лес», подумал я. Леса в Аризоне и леса в Британской Колумбии очевидно имеют разные определения; через плотные заросли где-нибудь на острове Ванкувер не пройдет не то что корова – коза не протиснется.

Места эти, населенные пестрой мозаикой индейских племен, осваивались в свое время колонистами с Востока, самыми многочисленными из которых были мормоны. Фанатичные в своей религиозности (они до сих пор знамениты этим), мормоны резко отличаются от других течений в христианстве рядом особенностей, самая известная из которых многоженство. В середине 19-го века караваны повозок с мормонами стали прибывать в Аризону. Видя эти рощи мормоны по своему интерпретировали замысловатость кроны этих деревьев – они увидели в ней руки библейского героя Джошуа, обращенные в молитве к небу. Джошуа, ученик Моисея, был вовлечен в несколько ветхозаветных вооруженных конфликтов и в одном из сражений обратился с мольбой к Богу продлить день, зафиксировав положение Солнца на небе. Его просьба была удовлетворена и сражение продолжалось до победы войска Джошуа при дневном свете. Возможно контекст этого события сыграл свою роль в мормонском видении дерева – Аризона славится большим количеством солнечных дней.

Но сегодня шел дождь и дул довольно резкий ветер. Пучки листьев на деревьях Джошуа, похожие на морских ежей зеленого цвета, едва заметно колебались несмотря на резкие дуновения.

В жутковатом фильме “There Will Be Blood” искатели полезных ископаемых (главным образом нефти) где то в самом конце 19-го века строят опалубку в неглубоких шахтах и заборы вокруг участка потенциальной бонанзы используя «руки Джошуа». Сколько было вырублено этих деревьев на подобные цели не знает наверное никто, однако вряд ли рощи в районах нефтедобычи восстановились после того, как бум прошел – как и все в пустыне дерево Джошуа растет черепашьими темпами, каких-нибудь 3-4 сантиметра в год. Тот лес, что мы проезжали выглядел нетронутым, однако у этого вида деревьев могут быть трудности в связи с изменением климата – местная экосистема в этом плане куда уязвимее других. Кроме того, главный локомотив распространения этой флоры в сопредельные области, гигантский ленивец, вымер около тринадцати тысяч лет назад. По части неопределенности будущего, дерево Джошуа стоит в одному ряду со, скажем, полярными медведями.

Я слышал об этом дереве еще будучи студентом в той стране, которой уже двадцать лет как нет. Альбом группы U2 “The Joshua Tree” и страстный вокал Боно вызывал в нашей обшарпанной общаге эмоции, возможно сравнимые с чувствами мормонов, когда те видели руки библейского персонажа в хаотичной конфигурации ветвей этого растения. Дерево Джошуа не оставило равнодушными этих упрямых сектантов, потом вдохновило ирландскую рок-группу, и, парадоксальным образом, порыв этот был донесен голосом Боно в заснеженную советскую глубинку.

Прогулка по небу

Эта часть Аризоны, включая участки Гранд Каньона, относится к родовым землям племени хулапай. Но кое-где в их территорию въедаются акриджи местных ранчеров и земли, принадлежащие штату. Подобная чересполосица чревата конфликтами. Это было многократно доказано в бывшей Югославии, не так давно на юге Кыргызстана и в массе других уголков планеты. К счастью, кровопролитные и бессмысленные столкновения тут в Аризоне, в отличие от Югославии и Кыргызстана, давно отошли в историю – последний раз индейцы хулапай выходили на тропу войны в 1870 году. Сейчас конфликты носят сугубо хозяйственный характер. Например, индейцы, власти штата и ранчеры никак не могут договориться кто и сколько будет платить за строительство дорог. И поэтому последние два часа дороги на Гранд Каньон похожи на автопробег из Бишкека в Иссык-Ату (дорога там — понятие весьма условное). Или, наверное, на относительно спокойный отрезок ралли Париж-Дакар.

Тряска в автобусе стала такой, что читать уже было невозможно. Я выключил свой iPhone, отложив знакомство с рейдом Бизоньего Горба на потом. Глядеть в окно тоже не было смысла – стекла были покрыты плотным слоем грязи с внешней стороны. Непостижимо убаюканный этой тряской, мой сын уснул. Кто-то рядом с хрустом грыз чипсы. Мы приближались к Гранд Каньону, но в приближении этом не было ничего грандиозного.

В большом туристическом центре, где мы оказались через некоторое время, нас ждала пересадка в небольшой шатл, который буквально за пару минут довез нас до края пропасти. Пропасти в наиболее буквальном смысле этого слова.

Гранд Каньон появился внезапно и ошеломительно. Шатл подъехал почти к самому обрыву и завороженная масса туристов с фоторужьями на взводе едва ли не галопом понеслась к этой пропасти. Гранд Каньон был перед нами, как говорят по английски, up close and personal. И если у меня и оставались сомнения действительно ли его можно считать чудом света, то стоя на краю обрыва и глядя в бездну головокружительной красоты, я почувствовал как они растаяли словно декабрьский снег в Ванкувере.

Один латиноамериканский классик смог емко и красноречиво описать эти места как «страну нежных красок и жесткого плоскогорья». Краски тут и в самом деле нежнее нежного – очень мягкая охра в основном оранжевых тонов контрастирует со всеми оттенками серого и коричневого. Жесткая растительность, невероятным образом лепящаяся на скалах – кустарники и редкие деревья – добавляет разнообразия. Где то далеко внизу, полускрытая одеялом из облаков, лениво течет река Колорадо. Река полностью оправдывает данное ей испанцами название – цвет воды в ней не голубой и не прозрачный, а мутно-рыжий. Река эта когда то впадала в Калифорнийский Залив, но вот уже не первое десятилетие как ее воды растаскиваются фермерами вдоль русла задолго до эстуария.

Фотографии Гранд Каньона в глянцевых журналах типа «Национальной Географии» не дадут представления о том, как он выглядел сегодня. В журналах он почти всегда под ярко-голубым небом и щедро залитый солнцем. Сегодня было пасмурно, небо было серым и облака лежали клочьями грязной ваты на полпути ко дну бездны. В этом чувствовался почти что религиозный мистицизм. Каньон не просто завораживал – он гипнотизировал. Можно себе представить что переживали глядя на него в такие моменты люди, стремящиеся увидеть перст божий во всем, включая ветви деревьев.

Впрочем, туристы, в большинстве своем граждане Поднебесной, переживали совсем другие эмоции. Оживленно и улыбчиво они щебетали друг с другом на своем наречии, активно и совершенно бесстрашно перемещаясь по самому краю пропасти. Неизвестно как индейцы хулапай регулируют свои отношения с визитерами с юридической точки зрения, но никаких ограждений или даже знаков на краю этом не было. Провалиться в километровую бездну, поскользнувшись на оранжевых валунах визуально было проще простого. Я совершенно пароноидально держал за руку норовившего вырваться ребенка и старался не подходить к краю слишком близко. Похоже моя осторожность была исключением из правил – некоторые из наших китайских спутников не просто были на краю – они позировали перед фотокамерами склоняясь в пропасть.

Один из аттрационов, ради которого мы приехали в эту часть Каньона, называется Skywalk (Прогулка по небу). Представляет он из себя исполинских размеров стеклянную подкову, укрепленную с одной стороны на краю Каньона и выходящую полукружием непосредственно в пропасть. Поскольку подкова эта из стекла полностью, включая пол по которому шагаешь, то особенно чувствительных к серьезной высоте граждан просили воздержаться от «небесной» прогулки. Кроме этого был еще ряд ограничений – на этот мост нельзя было брать с собой сотовые телефоны и фотоаппараты. Последнее казалось досадным перегибом, поскольку виды с этого моста обещали быть просто фантастическими. Объяснялось это ограничение тем, что, якобы, дно каньона в этом месте уже так густо усыпано оброненными мобильниками и туристическими «мыльницами», что это уже представляет угрозу экологии. Индейцы, для которых Гранд Каньон не только дом родной, но и один из немногих источников дохода, берегут его даже от этого, казалось бы совершенно незначительного, влияния цивилизации. В реальности все оказалось куда прозаичнее. Запрет на камеры был продиктован капитализмом в его наиболее банальном проявлении – специальный фотограф в течении вашего моциона по стеклянному полукружию делает фотографии, а потом их предлагается купить в магазинчике сувениров, через который пролегал маршрут наружу.

Туристов, опять же тех, кому мандарин был родным, было в этот день так много, что на Skywalk стояла внушительная очередь, которая, впрочем, достаточно быстро двигалась. Мы стояли в очереди с группой солидного вида мужчин, которые что-то оживленно обсуждали. Было бы натяжкой говорить, что все они были похожи на Мао Дзэдуна, поскольку со времен Великого Кормчего одеваться в Поднебесной стали значительно разнообразнее. «Партбоссы наверное», подумал я — характерная стрижка и выражение лица у каждого их них заставляли предполагать причастность к классу власть имущих. Никто из них не говорил по-английски, что отличало их от представителей китайского бизнеса, которые как правило изъясняются на нем весьма сносно. Молодой индеец, сотрудник аттракциона, регулирующий очередь, был по видимому готов к встрече с экскурсантами из любых уголков планеты. Подойдя к этой группе, он громко и вопросительно произнес «Five?», показывая при этом пять пальцев. Оказалось, что слово это они знали и все хором ответили «Five!» и дружно показали по пять пальцев. Все выглядело довольно забавно. По сути своей этот эпизод был контактом цивилизаций, но только в отличие от других таких встреч, проходивших в этой местности столетие-другое назад, был он спокойным и можно даже сказать дружелюбным. Обе стороны были выглядели удовлетворенными результатом диалога.

Индеец этот интересовался количеством туристов в группах, чтобы пропускать на стеклянную подкову людей не дробя эти группы. Посмотрев на нас он отчего то даже не спросил сколько нас, вероятно это было сразу понятно. Может быть он подумал, что мы тоже индейцы. Нас с сыном как то раз приняли за таковых когда мы были в маленьком городке Принстон, что на дороге в Южный Оканаган. Тут на Гранд Каньоне индейцы приветливы, хотя их традиционные песнопения звучат агрессивно и жутковато для непривычного уха – на арене неподалеку, несмотря на дождь, шло представление какого то племенного обряда. Гранд Каньон огромное счастье для племени хулапай и великое множество платежеспособных китайских визитеров подтверждает это как нельзя более красноречиво. Другие же племена, которым повезло меньше с родовыми вотчинами, вынуждены строить казино и торговать сигаретами. Общего у хулапай со, скажем, потомками Бизоньего Горба только освобождение от уплаты налогов и, как утверждают некоторые источники, проблемы с алкоголизмом.

Ходить по стеклянному мосту действительно страшновато. В первые моменты чувствуешь легкое головокружения от вида под ногами, но это быстро проходит, хотя ощущение хрупкости всей конструкции остается. Гиды не устают повторять что конструкция моста, несмотря на визуальную хрупкость, с таким запасом прочности, что даже Боинг мог бы тут приземлиться. Первым же человеком шагавшим по этому мосту был американский астронавт Базз Олдрин, знающий что такое прогулка по небесам не понаслышке – он был членом экипажа, высадившегося на Луне в 1969 году.

Надо сказать, что стеклянным на этом мосту является все – и бортики и пол. Так что в какой то момент можно действительно ненадолго почувствовать себя висящим в невесомости над Гранд Каньоном. Народу на мосту довольно много, но все передвигаются осторожно с благоговением глядя на оранжевую пропасть.

— До нее три с половиной мили, — кто то авторитетно сказал, показывая на изгиб течения реки Колорадо где-то далеко внизу.

«Партбоссы» негромко переговаривались, с нескрываемым восхищением глядя в даль и показывая друг другу что-то на скалах. Кто-то, втихаря протащив с собой фотокамеру, исподтишка делал фотки. «Партбоссы», увидев это, перешли на осудительный тон, недовольно смотря на нарушителя правил. Нарушитель не был китайцем. Китайцы, в основной своей массе, народ очень дисциплинированный. Даже тут, вдали от Поднебесной, хотя может быть и под присмотром партии в виде этих солидных дяденек. Другое дело, что впечатление от Гранд Каньона вообще и от моциона по стеклянному эллипсу в частности остается несколько парадоксальным – оно таково, что, как будто бы Гранд Каньон со всеми его красотами вдруг телепортировали в ванкуверский Чайна-таун.

Однако, настоящий Чайна-таун начинается в сувенирной лавке сразу на выходе с моста. Все девушки-сотрудницы этого магазинчика – англо-говорящие китаянки, но видно, что для большинства из них английский не родной. Поскольку идет выбор и покупка фотографий, сделанных на мосту, то речи на мандарине в этой лавке очень много. Судя по всему Гранд Каньон открыл для себя гигантский рынок в виде потребителей красот природы из Поднебесной и тут делается все, для того, чтобы туристы оттуда не испытывали никаких лингвистических сложностей. Мог ли предполагать Бизоний Горб, отправляясь в поход против техасцев, что через всего каких-нибудь 150 лет в этом месте Гранд Каньона мандарин вытеснит и ненавистный английский, и хорошо известный испанский и уж тем более его родной язык команчей, бывший тогда настоящим Lingua Franca в торговле между племенами прерий?

Времена меняются, языки тоже. Остается только Гранд Каньон.

Гуано

Как то раз в школе на уроке химии нам рассказывали про нитраты. Потом нам дали задание что-нибудь почитать по этому поводу. Я, помнится мне, взял в библиотеке массивный гроссбух с просто энциклопедическими данными по всей неорганической химии. Забавным оказалось то, что неорганическое соединение нитраты имеют зачастую вполне органическое происхождение. Организмы, активно его производящие, это птицы и летучие мыши. Иногда бывает так, что продукт этой производительности, растянутой на тысячеления, аккумулируется в гигантских объемах на небольших площадях. И называется этот продукт в этом случае заморским словечком гуано.

Залежи гуано это по сути своей массивные хранилища окаменевших фекалий птиц и летучих мышей. Там где есть гуано должно быть сухо – вода имеет свойство вымывать нитраты из даже окаменевших нечистот. Гуано обладает рядом крайне полезных особенностей. Оно использовалось как удобрение для почв, как составной компонент в изготовлении взрывчатых веществ и, как как бы парадоксально это не звучало, в косметике, в частности туши для глаз. Описывая полезность гуано, знающие англоязычные граждане любят добавлять прибаутку «Теперь ты понимаешь, почему твой дедушка так часто говорил твоей бабушке убрать это дерьмо с ресниц?». Сейчас важность гуано как ресурса отходит в прошлое. Современные фертилайзеры для почв куда более эффективны, что уж говорить про оружие. И даже в той же «Маскаре» гуано уже не найти, так что наверное прибаутка будет жить быть может еще одно поколение прежде чем навсегда уйти из живого языка в толковые словари прошлого.

Гуано добывалось в основном в Южной Америке. Но вот один из таких ресурсов, давно утративший свою актуальность, находится в одной из пещер Гранд Каньона, тут в землях хулапай. Попасть в него со стеклянного моста проще простого – стоит взять шаттл от Skywalk’а до этой точки Гранд Каньона, которая так и называется Guano Point. Шаттл идет туда всего минут пять. Оказавшись на Гуано Пойнт любой здравомыслящий турист отдаст должное профессионализму деляг туристического бизнеса, планирующих визиты на Гранд Каньон в этом месте – все что было увидено до Гуано Пойнта, включая прогулку по стеклу, выглядело по сравнению с величием и благообразием этой точки каньона также как, скажем, стандартная «хрущевка» с отелем «Беладжио» в центре Стрипа в Вегасе. Совершенно понятно почему Гуано Пойнт припасен напоследок – покажи его вначале, во все остальные места резервации хулапай никто и носа не сунет, не говоря уже о том, что туристические доллары остануться не потраченными. Это видимо и называется правильным маркетингом.

Гуано Пойнт это длинный (километра полтора), и узкий (визуально от 20 до 50 метров в зависимости от точки местонахождения) массив, уходящий прямо в центр локального разлома Гранд Каньона. По нему можно пешком дойти до того места, где все вокруг как на вершине горы – обрывы со всех сторон, река Колорадо далеко на дне и чувства страха и мистичности, окутывающие как облака отроги и скалы лежащие где-то внизу. Как раз в этом месте и находится старая заброшенная штольня, где когда-то давным давно добывали гуано летучих мышей для производства динамита. Стоя над этой штольней (там есть такой небольшой и удобный для обзора холмик) ощущаешь себя как в эпицентре урагана, застывшего во времени. В таких местах могут зарождаться религиозные движения или переживаться божественные откровения. Еще в таких местах делается астрономически большое количество фотографий.

Мы всей семьей резво прошагали от автобусной остановки до самой штольни став по щиколотку оранжевыми от размытой охры. Ребенок радостно карабкался по красным скалам, измазав куртку и штаны. Отчего то в этом месте нет суматохи подобной той, что царила когда мы только приехали, хотя визитеров с Поднебесной также много. Почти все помогают друг другу с фотографированием, несмотря на языковые барьеры. И все время от времени останавливаются и задумчиво смотрят в даль. Несмотря на совсем небожественное название местности (все таки гуано) многие туристы похожи на посетителей хорошо намоленного храма с неподдельной благодатью.

— У, тут красиво! Папа, смотри – bald eagle!

Мой сын показал на летящего белого орла. Выглядел он практически также как и наши канадские. Образ Гранд Каньона немыслим без парящего орла; устоявшийся стереотип имеет вполне обоснованные корни. Орел важно покружил и скрылся в перине тумана.

Мы долго бродили по каменистым тропинкам Гуано Пойнта, глядя то на обрыв справа, то слева, то спереди не переставая дивиться факту, что в месте, от которого в буквальном смысле захватывает дух, сосредоточено так много древних нечистот.

***

Индейцы хулапай делают много для того, чтобы их культура не осталась незамеченной в величественной тени Гранд Каньона. На специально оборудованной арене ансамбль вокалистов и танцоров исполняет какой-то ритуал, с характерными нервными танцами и жутковатым подвыванием. Они одеты в мокасины, куртки и леггинсы с бахромой с неизменным головным убором из перьев. Инструменты тоже традиционные, барабаны и бубны. Они стараются и несмотря на то, что ритуал скорее устрашающ, чем привлекателен, от него остается хорошее впечатление.

Кое-где можно увидеть хижины в которых их предки жили в те времена, когда земля все еще тряслась от бешеного топота миллиона бизонов. Тут же воссоздана индейская баня, sweating lodge по английски. И баня и хижины производят несколько убогое впечатление. Они крошечные даже по меркам киргизских юрт. Один из экспонатов этого музея под открытым небом удивил – это был настоящий тандыр для выпечки. Очень похоже на среднеазиатский, но только, как и все вокруг, ярко-оранжевого цвета. У моего ребенка в школе был как то раз урок об индейской кулинарии и мы даже попробовали индейский хлеб баннок. Но то был хлеб канадских индейцев; что именно пекли предки индейцев хулапай в этих оранжевых тандырах осталось неясным.

Удел племени в долгосрочной перспективе выглядит неплохо благодаря Гранд Каньону. Как и везде тут тоже есть проблемы. Бросается в глаза избыточность веса у многих. Куда серьезнее проблема с алгоколем; показателен факт того, что один их официальных праздников племени хулапай это Sobriety Day или День Трезвости по-русски. Еще одна проблема это безработица, несмотря на то, что больше половины персонала тут индейцы. Возможно эта проблема исчезнет после того как Дональд Трамп построит тут отель, о чем уже ходят слухи по всей Неваде.

***

По дороге обратно силуэты деревьев Джошуа сияли свежестью в полумраке после прошедшего дождя. Я продолжил чтение о походе Бизоньего Горба. Это был эпический поход по меркам тех времен и ресурсов. В рейд были взяты даже женщины – вещь практически немыслимая для племен прерий. Команчи пересекли весь Техас и взяли штурмом порт на побережье Мексиканского Залива. Из жителей городка уцелели лишь те, кто смог вовремя отплыть на безопасное расстояние в море. Орды Бизоньего Горба разграбили и сожгли порт, захватив большое количество добычи, самым ценным из которых были лошади. Читая о команчах не перестаешь изумляться их сходству во многих аспектах с киргизами; бесконечная любовь к лошадям лишь одна из деталей, сближающих эти два, столь разных народа.

Каньон был вотчиной и последним пристанищем команчей, но не Гранд Каньон Аризоны, а каньон Пало Дуро, в Техасе. В Пало Дуро были разгромлены последние из кочевых команчей, а остатки загнаны в резервации где-то в Оклахоме. Американская кавалерия настолько опасалась рецедивов их воинственности, что почти все захваченные лошади в том каньоне были уничтожены, что дало повод для легенды – говорят, что в полнолунные ночи (полнолуние в Техасе до сих пор называют Comanche Moon) гигантский косяк лошадей-призраков с потусторонним ржанием проносится по массивам каньона Пало Дуро.

Было уже совсем темно, когда мы заехали на плотину Гувера, архитектурно достаточно непритязательное, но весьма внушительное по размерам сооружение. Расположена она прямо на границе Аризоны и Невады, и поскольку часовой пояс проходит по границе между штатами, попадая в Неваду экономишь целый час. Плотина не в состоянии работать в полную мощь из-за недостаточной полноводности реки Колорадо, которую она перегораживает. И хотя по размерам она в одной лиге с Гранд Каньоном, знакомство с этой плотиной совершенно не будоражит -эрозия почвы в Аризоне куда более креативна, чем архитетурная мысль проектировщиков этой исполинской дамбы.

Был как то по каналу Дискавери фильм о том, что будет на планете, если человечество вдруг по каким-то причинам исчезнет. Всего через двести лет, утверждали авторы, плотина Гувера будет начисто стерта с лица Земли. Ничего подобного Гранд Каньону или тому же Пало Дуро не предрекалось. Что касается команчей, то от них осталась насыщенная событиями история и бесчисленные споры один из которых — как же все-таки звали того вождя, организатора военного рейда на побережье Техаса. Большинство источников свидетельствуют, что его имя Бизоний Горб (Buffalo Hump), но существуют данные о другом варианте – его имя на языке команчей звучало как Po-cha-na-quar-hip, что в переводе на английский означает “Erection that won’t go down”.

© Анвар Амангулов (Амин Алаев), 2013