Еще одно чудо

Рассказ из жизни Нью-Йорка, перекликающийся с известным фильмом «Чудо на 34-й улице». Написан нашим соотечественником, ныне живущим в Северной Америке.

Первая публикация на www.proza.ru

Посвящается Михе, кулинару и республиканцу

— Девять долларов за галлон, я тебе говорю. – Долговязый пригубил сигарету и в упор глядел на меня, словно на музейный экспонат.

— Сколько? Это же кошмар, а не цена! Это только у вас в Манхэттене или во всех отделениях? – Стас искренне недоумевал, пожирая долговязого очами.

— Стас, не кипятись, я думаю, что легче заплатить, чем мотаться за тридевять земель – сказал я.

Долговязый, увидев, как новенький седан пытался въехать на чужую парковку, стал энергично махать ему рукой и, казалось, вообще забыл про то, что мы были прямо перед ним. Рядом стремительно пронеслась полицейская машина с оглушительными воплем сирены. Стал накрапываться мелкий дождик и я понял, что покрылся липкой противной испариной с головы до ног.

Нью-Йорк встретил нас чудовищной влажностью и духотой, постоянным бибиканьем траффика и несусветным броуновским движением автомобилей и людей. Весь мой предыдущий урбанистический опыт был детским лепетом по сравнению с этим пугающим хаосом, который, каким то совершенно диковинным образом не приводил к столкновениям на переполненных улицах. Люди и машины смешивались в один жуткий калейдоскоп, обволакивающий и засасывающий в себя как болотная топь. Добравшись до этого отделения конторы по ренту машин, я уже было с облегчением вздохнул и расслабился как Стас указал мне на стрелку, замершей ровно на середине шкалы – бензина в машине было полбака, а брал я ее в Вермонте с полным.

Долговязый флегматично отошел в сторону, пуская сизые клубы дыма. Яркая вывеска «34 улица» резко контрастировала с грязно-желтой поверхностью стены здания.

— А помнишь фильм был старый, черно-белый еще — «Чудо на 34-й улице»?

— Да, помню. Погоди ты со своими чудесами и улицами, пойду-ка я перетру с командиром, может заправка все-таки недалеко тут.

Стас подошел к долговязому и стал что-то энергично с ним обсуждать. Я с почти что сакральным ужасом продолжал наблюдать за половодьем из людей и машин, движущимся по этой самой 34-й улице, виртуально знакомой из этого древнего фильма про рождественские чудеса. И пешеходы и транспорт повиновались своим четким законам перемещения и взаимодействия и казалось, что гигантское количество рекламы и вывесок совершенно не отвлекали их от соблюдения этих законов.

Через пару минут Стас вернулся.

— Тут на десятой авеню заправка есть, командир объяснил как проехать. Нафига лишние тридцать баксов платить? Поехали заправимся!

Мы прыгнули в машину и я с нарастающим беспокойством стал выезжать на проезжую часть. Траффик на 34-й улице ждал нас, чтобы поглотить как каракулевые тучи вершину небоскреба Эмпайр Стейт Билдинг, видимого отсюда же.

— Ну, поехали! – сказал Стас, словно Гагарин перед запуском.

Выехать на улицу из этого гаража было делом непростым поскольку народ пер по тротуару совершенно не обращая внимания на выползающие на улицу автомобили. В течении нескольких минут я ждал, пока в этом мощном потоке будет просвет. Едва я его заметил, я довольно решительно двинул тачку вправо и почти сразу же в ужасе утопил тормоза по самую нехочуху.

— Йо, ты чего, братан!

Откуда не возьмись чернокожий гигант ростом с Коби Брайнта уперся нам в передний бампер. И откуда он только взялся? На всякий случай я включил дворники, чтобы смахнуть несколько редких капель на лобовом стекле. Гигант гневно испепелял меня взглядом из под скошенной набекрень бейсбольной кепки с надписью New York Yankees. Его длинная блестящая баскетбольная майка с неровно написанным логотипом Fubu почти что отражала неоновую вывеску с Мартини неподалеку. Несколько напряженных мгновений мы смотрели друг на друга как рыцари перед поединком.

— Не буди во мне киргиза, — злобно пробурчал Стас.

Через секунду-другую гигант, гневно помахав руками, продолжил движение, а мы оказались запруженными пешеходными вереницами настолько, что я даже не видел проезжей части и только чувствовал ее по несмолкаемому бибиканью и редкими выкриками особенно эмоциональных водителей.

Выехать на 34-ю улицу и влиться в траффик я смог только минут через десять. Стас выступал навигатором, а я, лавируя между бесцеремонно подрезающими меня таксистов на желтых тачках с рекламными гробиками на крышах, крутил баранку обливаясь потом от духоты и натянутых до предела нервов.

— Здесь налево, — Стас показал мне на ближайший поворот.

Через несколько секунд я увидел, знак, что налево поворот запрещен. Демонстрируя чудеса на виражах, я с трудом влился в другую полосу, чтобы не застрять у этого запрещенного поворота. На следующем повороте знака не было.

— Бери тут налево! – бросил Стас.

Только я перестроился как увидел две пустые полицейские машины блокирующие поворот и женщину в полицейской форме, регулирующей траффик. Женщина уверенными движениями давала понять, что поворота налево тут нет. Сомневаясь, я притормозил возле нее и робко показал, что мне хотелось бы повернуть налево. Женщина резко засвистела в торчащий у нее изо рта свисток и яростно замахала в удвоенной энергией, показывая, что поворачивать тут нельзя ни при каких обстоятельствах. Когда она это делала, висящая у ней на боку кобура с пистолетом угрожающе вздыбивалась, а губы становились пунцовыми.

— Езжай прямо! – нервно сказал Стас.

Я, посмотрев назад, делая, что на этом континенте называется shoulder check, едва не клюнул неожиданно сбросившего скорость кадиллак в соседней полосе. Как только я смог перестроится, траффик вдруг стал двигаться с черепашьей скоростью, продолжая при этом неуемно хонкать. Часы на приборной доске показали ровно шесть вечера. Только сейчас мне пришло в голову, что сегодня была пятница.

— Как бы командир контору не закрыл,  — озабоченно пробубнил Стас и бросился звонить куда-то.

Вновь стал накрапывать дождик. Я опять ощутил противную липкость по всему телу от духоты. И пока я расстегивал рубашку еще на одну пуговицу, мой взгляд упал на яркий рекламный щит мороженного «Баскин Роббинс», издевательски переливающийся розовыми полутонами, навевающий мысли об свежем холодке из морозильника с тридцать одним сортом этого детского лакомства.

— Двигай! – вернул меня к реальности Стас, показывая, что кадиллак впереди отполз уже метров на пять и таксист слева пытался втиснуться в это пространство, — Командир сказал, что открыт до восьми.

— Ну слава небесам, — облегченно вздохнул я, только сейчас поняв, что выяснял Стас, ибо перспектива платить за суточную парковку на Манхэттене совсем не бодрила.

Парковки эти, надо сказать, довольно часто попадались на глаза. Оригинальность их заключалась в том, что не желая бороться с дефицитом места на плоскости, они резво осваивали третье измерение, унося автотранспорт ввысь. Похожие на строительные леса, эти металлические конструкции напоминали прозрачный кубик Рубика, в каждом сегменте которого могла уместиться машина. Иногда в столбик можно было увидеть целых шесть машин, аккуратно висящих друг над другом. Цены же на парковку в этом уголке континента заставляли оставшиеся волосы на голове вставать дыбом – цена в 45 долларов в день считалась нормой.

— Ныряй тут налево! – Стас показал мне на очередной поворот, показавшийся метрах в двадцати от нас.

С третьей попытки повернуть налево удалось. Проехав буквально сотню метров я вновь был вынужден резко затормозить. Прямо под колеса бросился смуглый пожилой мужчина с сумкой перегруженной зонтиками. Он постучал в окно. Переведя дыхание я слегка приоткрыл стекло.

— Ребята, покупайте зонтики! Дешево! Смотри, скоро гроза будет! – начал он свою отрепетированную речь уличного вендора с сильным индийским акцентом. Кроме его слов в машину вливался вкусный запах кебаба, жарящегося в двух шагах от нас несмотря на дождь.

— Спасибо отец, нам пока не надо, — ответил я и закрыл стекло. Торговец зонтиками равнодушно удалился. Глядя в зеркало заднего вида, я заметил, что он совершил такой же решительный маневр буквально через несколько секунд, метнувшись к следующей машине за нами.

Стас грязно выругался по-русски.

— Еще немного такого вождения и у меня инфаркт будет, — сказал я Стасу, вытирая пот со лба.

— Давай, давай, близко уже, — ответил он, напряженно вглядываясь в дисплей GPS-а.

Я остановился на светофоре. На этой улице пешеходов почти не было, но траффик был таким же плотным. Проехав светофор, я уткнулся в зад большого серого автобуса Grey Hound, зверски рычащего мотором и насылавшего на нас облака жара. Я крутанул диск кондиционера на максимум и задраил окна. Позади нас, высунув зад на перпендикулярную улицу, пристроился вэн в котором очень громко играла какая-то сальса. Из-за автобуса я ничего не видел. Траффик застыл. Простояв так минут пять, я слегка вывернул руль влево, чтобы посмотреть, что происходит впереди и почему все замерли. Перед автобусом стоял желтый Приус такси, а перед ним еще два таких же больших автобуса. Все рычали моторами, но никуда не двигались, хотя светофор на следующей улице работал нормально.

— Пойду гляну, чего там такое, — сказал Стас и вышел из машины.

То же самое сделал водитель такси Приуса. Вместе со Стасом они быстро потопали к следующему перекрестку, начав что-то обсуждать по дороге.

Я устало огляделся. Двадцать минут езды по улицам Манхэттена в этот пятничный вечер иссушили меня окончательно – пить хотелось совсем не по детски. В зеркале заднего вида упитанный водила вэна равнодушно слушал сальсу иногда зевая в загорелый кулак. По тротуару по направлению ко мне двигались двое молодых людей. Один был маленький и круглый, а другой длинный и худой и я не мог отделаться от мысли, что наверное так и должны были выглядеть Дон Кихот и Санчо Панса. Головы обоих декорировали черные ермолки. Тот, что поменьше, активно жестикулировал, энергично рассказывая что-то длинному. Когда они поравнялись со мной, длинный, видимо дивясь услышанному эмоционально воскликнул что-то вроде «Валла, валла, хабиби!». Оба сели в припаркованный у тротуара седан и продолжили диалог.

Вдруг из Приуса вышла блондинка в красном платье. Она растерянно стала глядеть по сторонам, видимо пытаясь понять куда ушел водитель такси. Пока она смотрела взад-вперед Дон Кихот и Санчо завели свой седан и резко вывернули прямо передо мной. Блондинка их не видела. Лихорадочно опустив стекло я инстинктивно крикнул ей по-русски:

— Осторожно!

Блондинка оглянулась и сдвинулась в сторону, пропуская седан, которые вплотную под углом градусов в сорок пять почти уткнулся в Приус. Улыбаясь блондинка бодро зашагала в мою сторону.

— Ой, спасибо! – сказала она по-русски, — а я и не заметила бы. Ну и пробка тут! Вы сами из Нью-Йорка?

— Нет, два часа как приехал, — ответил я ей.

— Я тоже не местная, вчера прилетела из Атланты. А вы не знаете где тут музей математики? Шофер что то не в курсе...

Мне вдруг показалось, что я в бреду. Музей математики? Блондинка в красном платье, которой нужно в музей математики? На Манхэттене?

— Вам немного в сторону, он на 26-й улице, — сказал ей вернувшийся Стас.

— Там короче такая ситуация: один из автобусов стоит на углу и не может повернуть, потому что когда врубается зеленый свет у него не главная, и его никто не пропускает, — сказал он уже мне, — Перестраивайся влево, поворачивать можно с двух полос. Я пойду порегулирую, иначе мы тут до утра проторчим как тополь на плющихе.

Я завел машину и стал перестраиваться влево. Стас мастерски растащил пробку в нашей полосе, будто бы занимался этим всю жизнь. Дон Кихот с Санчой и желтый Приус с махавшей нам на прощанье блондинкой проскочили, а я остался ждать следующего зеленого сигнала. В правой полосе по прежнему безнадежно пыхтели автобусы, глядя на которые в голове мелькали шальные обрывки мыслей о глобальном потеплении и роли человечества в этом озадачивающем многих явлении. Наконец Стас сел в машину и я смог повернуть. Заветная автозаправка приветливо сверкала неоном в каких нибудь ста метрах от нас.

Подъехав сбоку к терминалу, я сунул кредитку в жерло дисплея. Дисплей высветил текст, предлагая ввести американский почтовый зип код. Я ввел 90210, самый, как считается, известный зип код в Америке после сериала «Беверли Хиллс». Дисплей высветил, что код неправильный и Стас предложил ввести его код в Вермонте. Это тоже не сработало и я, выручив кредику из объятий терминала, помчался к кассиру.

Внутри небольшой пристройки был, как и водится, магазинчик торгующий всякой всячиной от минеральной воды до хот-догов. Очень громко играла жизнерадостная латиноамериканская музыка. Ярко накрашенная кассирша громко щебетала с кем-то на испанском. Когда подошла моя очередь, я дал ей кредитку и попробовал объяснить, что сам я не местный и что к моей кредитке американский зип код не привязан. Кассирша, хлопая глазами, выслушала мой рассказ и вдруг с улыбкой сказала:

— Habla español?

Глядя на нее я, как однажды было написано в одном дешевом детективе, почувствовал скрежет своего мозга.

— Инглес порфавор! – с трудом я выдавил из себя.

Активно жестикулируя друг другу, мы пришли пониманию и я, обливаясь потом, побежал обратно к машине. Вставив дуло пистолета в прорезь бака я изо всех сил нажал на клапан. Зажурчавший бензин в шланге подействовал успокаивающе.

— А чего ты так долго то? – спросил Стас.

— Да никак не мог тете объяснить, что у меня нет зип кода. И почему только люди думают, что я говорю по-испански?

— Просто ты похож на Антонио Бандераса, вот почему, — засмеялся Стас, — ну и как же вы пришли к консенсусу?

— Помнишь детский анекдот «Мальчик жестами показал, что его зовут Хулио»?

— Ну, помню.

— Вот так и пришли.

Закрутив бак, я сбегал за кредиткой и чеком и уселся за руль. Заведя машину, я вдруг понял, что прошло только полпути и нам предстоит возможно такая же непростая дорога обратно на 34-ю улицу. Стас навигировал. Мы ехали по Манхэттену, над которым стали сгущаться сумерки и оживал неон рекламы. Верхушка Эмпайр Стейт Билдинг была по прежнему скрыта в тумане, все по прежнему неистово хонкали, а вереницы пешеходов по прежнему неутомимо ползли по тротуарам почти не считаясь со скоростью автотранспорта на перекрестках. На удивление самим себе обратно в этот гараж на 34-й мы приехали почти без приключений. Я отдал ключи долговязому и выйдя на эту улицу почувствовал как дамоклов меч ответственности за рентованную машину, неожиданно тяжким бременем взвалившийся на меня как только мы приехали в Манхэттен (и которого я совсем не испытывал на дорогах Вермонта и Коннектикута) растворился как кусочек сахара в чашке кофе, оставив сладкий привкус свободы. Теперь, пешком, можно было свободно перемещаться по улицам Нью-Йорка, не грея голову мыслями о пробках, парковках и запрещенных налево поворотах. Понятие свободы находило свое новое, совершенно неожиданное наполнение на этой манхэттенской улице, больше известной голливудскими рождественскими чудесам.

Через пятнадцать минут бодрой ходьбы по городу, который, как пел Фрэнк Синантра, never sleeps, мы пришли в пиццерию на 47-й. Заказали пиво и пиццу.

— Откуда ты знаешь про музей математики? – спросил я Стаса, вспомнив эпизод с блондинкой в красном платье.

— Это я гуглил накануне, куда детей можно сводить в Манхэттене, — ответил он, — ты не поверишь, но буквально в двух шагах от него есть музей секса.

Принесли пиццу. Думать о математике или сексе не хотелось. Аппетит был богатырский и когда мы с удовольствием доели последний кусочек пепперони, Стас вдруг вспомнил.

— Ты чего то начал говорить про чудеса на 34-й улице перед тем как мы поехали на заправку.

Я отхлебнул пива. Перед глазами промелькнули эти два часа лихорадочного вождения по улицам Нью-Йорка и странные персонажи с которыми пришлось столкнуться.

— Ты знаешь, я думаю, что сегодня на 34-й произошло еще одно чудо. Оно заключается в том, что мы без единой царапины сдали командиру тачку.

Стас внимательно посмотрел на меня и подлил себе и мне пива из питчера.

— Согласен, — сказал он, — в мире есть только один город, где на дорогах еще большее сумашествие, чем в Нью-Йорке.

— Где же это? – озадаченно спросил я.

— В Бишкеке, — уверенно ответил Стас.

Я посмотрел в окно пиццерии. Манхэттен словно подменили, облачив его в переливающееся одеяние рекламных огней. Яркие огни, большой город – прямо как в том старом романе Джея МакИнерни, что я читал много лет назад в Сибири, когда темень за стеклами общажных окон скрашивали лишь узоры инея. Нью-Йорк приветливо сверкал огнями давая понять, что чудо, произошедшее с нами сегодня на 34-й улице возможно, далеко не последнее в этом чарующем городе вкусной пиццы и жестких контрастов.

© Анвар Амангулов (Амин Алаев), 2013