Аленький цветок

Подборка лирических стихотворений бишкекского автора, недавно ушедшего из жизни. Первая публикация.

АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОК

Я решил поставить точки все над «и»
И признался тут же ей в своей любви.
Золотом багряным меркнул день в окне –
Женщина на это так сказала мне:
«Я твоею стану, если сможешь ты
Принести цветок мне дивной красоты.
Обыщи полсвета, запад и восток,
Принеси мне аленький маленький цветок,
Говорят, он силой тайной наделен,
Но дается в руки он тем лишь, кто влюблен.
Кто за ним без робости ринется, как в бой,
Кто готов пожертвовать для любви собой.
За лесами дальними, за морями ли,
В замке заколдованном, от людей вдали,
Чудо-юдо страшное стережет его,
Я о нем не ведаю больше ничего.
Принеси мне аленький маленький цветок,
Что алеет ярче, чем в восход восток,
Тот цветок волшебной силой наделен,
Но дается в руки он тем лишь, кто влюблен».

***

Унылой чередой, задумчиво и сиро
Идут за днями дни, сплетаясь в цепь годов,
А мы в себе несем все составные мира
И дышим атмосферой дымных городов.
Соблазнами маня, хватает нас за полы
Раздатчик высших благ и низменных ролей,
Ввергающий людей в душевные расколы,
Мир вороватых бонз и голых королей.
Гирляндами огней манят квартиры-соты,
Огнями ночь блестит, как сколами руда,
Срываясь, в небеса уходят самолеты
И поезда идут неведомо куда.
Стремления живут, вплетаясь поневоле
В цветной калейдоскоп из страхов и страстей,
Терзают старый мир хронические боли
И голова идет кругом от новостей.
С крушением надежды рядом проживает
Влюбленность в этот мир и пресыщенье им,
А жизнь на свой манер судьбой людей играет
И корчит над любым гримасы, словно мим.

ДОЖДИК

В воскресенье спозаранку
Небеса тревожит гром
И стучит свою морзянку
Летний дождик за окном.
Льет с утра на ветви туи
И за шивороты нам,
Словно землю нити-струи
Пришивают к небесам.
Массой нитей серебристых
Шьет невидимый портной
И смывает с крыш ребристых
Духоту и летний зной.
Раскудрявились зелено,
Умываются сады
И блестит на листьях клена
Полировка из воды.
Насыщаются озоном,
Ароматом летних гроз
По бесчисленным газонам
Миллионы алых роз.

1999 г.

НОЧНАЯ ПРОГУЛКА

Спит утомившийся труженик-город,
Лезет ночная прохлада за ворот,
Клейкая тьма прижимается к стенам, –
Жизнь не пульсирует кровью по венам.
Улицы, словно карманы, пусты,
И шевелюрой темнеют кусты.
Стук каблуков, словно счет метронома,
Параллелепипед уснувшего дома.
Где-то тоскливо кричат поезда,
Плавает в луже ночная звезда.

***

Зачем каждый год возвращаются снова
Дни в розовой дымке и ночи без сна,
И, душу манящая музыкой зова,
Шумит над землею хмельная весна!
Зачем это небо все чище и выше,
Кричат воробьи и снуют под карниз,
И пальцы хрусталинок тянутся с крыши,
И в лужах деревья вершинами вниз.
Зачем так весна ворошит наши чувства,
И терпко, как хмель, пахнет тающий снег,
Ручьи пробивают в снегу свои русла,
Как в жизни дорогу себе человек.

1978

СОБАКА

Я тороплюсь домой, продрогший, –
К закату ветер дождь принес,
На мостовой сидит промокший
Бездомный пес.
Большой мохнатый неуклюжий,
Жилец заброшенных руин,
Соседствующий с грязной лужей,
Сидит один.
В боях оторваны пол уха
И в старых ранах мокрый нос, –
Видать, нелегкая житуха
У Вас, Барбос.
Я говорю ему: «Собака,
Я тоже одинок, как ты,
У нас с тобой сейчас, однако,
Одни мечты.
Мы оба родственные души,
Обоим нам не сладко жить. –
Я потрепал его за уши: –
Давай дружить!
Шагай за мною, сиротина,
Пусть занесешь в квартиру блох,
Но я поверю, что ты, псина,
Не так уж плох!
Я приютить тебя не струшу,
Ты места много не займешь,
А я тебе открою душу –
Ты все поймешь.
Мне тоже горя перепало,
Хотя уж многое забыл,
Я, братец, в этой жизни мало
Счастливым был.
Я, как и ты, с тоскою дружен,
И сознавая все сие,
Я разделю с тобою ужин
И одиночество свое».

В ПАМЯТЬ О ГОРЕ ХАЛЗУН

В снегу пробитыми тропами,
Где буровые, как посты,
Мы ходим рядом с облаками,
Мы бурим мерзлые пласты.
Здесь нас не радует погода,
Здесь лето – месяц или два,
А в остальное время года
Нас греют дизель и дрова.
Попеременно, днями и ночами
Мы бурим вглубь слои пород,
И по ночам горят огнями копры,
Как елки в Новый Год.
Мороз и ветер нам привычны, –
Здесь редко наступает тишь,
И просто кажется обычно –
Заносы снежные до крыш.

Горный Алтай, 1979

***

Мы помним волненье той даты –
Столица встречала сынов,
Домой возвращались солдаты,
Кольчугой звеня орденов.
Победа, победа, победа –
Не просто досталась она,
И всюду от внучки до деда
В слезах ликовала страна.
Мы все забывали усталость,
Трудясь для нее для одной,
Нам эта победа досталась
Такою огромной ценой!
Мы столько ночей недоспали,
И помним во веки веков,
Как в день этот под ноги пали
Штандарты и флаги врагов!

БАСНЯ

Во пруду во большом жизнью тихою,
Проживал карась с карасихою,
Но случилась напасть –
Седовласый карась
В красноперку безумно влюбился
И совсем позабыл карасиху свою,
И от дома родного отбился.
«Ни стыда ни на грамм и ни совести в ем –
Опозорил супругу на весь водоем!» –
Проклинает она своевольного,
Карася своего малохольного,
Костерит своего благоверного
И на голову мужа неверного
Призывает все беды на свете:
«Что б ты, злыдень, запутался в сети!
Надо ж, дурень, сбесился на старости лет,
Стыд, за внучкой, почти что, волочится дед!"
И у всех на виду, он за ней – по пруду,
И сюсюкает ей: «Ты, как перышко,
На беду для себя полюбил я тебя,
Дорогая моя, красноперыка!"
А она отвечает: «Не верю тебе,
Это только слова, ты, карась, не в себе,
У самцов ни стыда не приличия,
Да и что им невинность девичия!
Ну, а может, ты просто не стоишь того,
Что тебя я вниманием балую,
Ты сними мне с крючка вон того червячка
И тогда я тебя поцелую!»
И, не ведая страха, карась-дурачок,
Ослепленный любовью, полез на крючок,
Но подсек рыболов и сказал: «Э-ХЕ-ХЕ!» –
И влюбленный карась оказался в ухе.

***

Брошу всё – уеду к морю!
Отрешусь от всех забот,
Наслажусь свободой вволю
На песочке, словно кот!
Натяну в заплатах шорты –
Все свое с собой ношу, –
Многолюдные курорты
Я совсем не выношу.
Встану станом у залива,
Ни за что не утону,
Буду щуриться лениво
На зеленую волну.
Буду плотно – до упора –
Загорать и отдыхать,
Буду запахи простора
Полной грудию вдыхать.
На волне слепящим бликом
Сплав из солнца с тишиной,
И кричат унылым криком
Только чайки над волной.
Пахнут водоросли йодом,
И, пугая царство грез,
Надо мной пчела за медом
Пролетит, как бомбовоз.

***

Расстояния и километры
Отделяют меня от тебя,
И гуляют осенние ветры,
И зонты, и плащи теребя.
И крадутся до сердца желания,
Как мороз в оболочку одежд,
Звезд лампады блестят с расстояния,
Как осколки разбитых надежд.
Ветер мокрой ладонью невежды,
Как садист, крутит пальцы ветвей
И бесстыдно срывает одежды
Ярко-желтой листвы с тополей.
Я способствую ветру-тирану
Холодить мою душу и кровь, –
Пусть залижет, как старую рану,
Не остывшую в сердце любовь.

***

Тратит краски осень золотая,
Падает на землю желтый лист,
И порывом листья подметая,
Гонит дождик ветер-стрикулист.
Дождь в ручьях взбивает хлопья пены
И рождает грусть в душе моей,
Долбит крыши, мочится на стены,
Моет ветви голых тополей.
Ни о чем я в жизни не мечтаю,
Ничего у жизни не прошу,
Я, как осень, тоже увядаю
И в душе обиды уношу.
Весь калейдоскоп воспоминаний,
Что всплывает в памяти моей,
И надежд, бесплодных ожиданий,
Дождь, слезами горькими залей.
Окропи мою больную душу,
Прошуми, как в давнем детском сне,
Собери в ладони лист в папушу
И поплачь немного обо мне.

ТАНГО

Я Вас люблю, хоть незнаком я с вами,
Но мне известно многое о Вас,
И знаю я, что пропасть между нами
К Вам никогда приблизиться не даст.
Я Вас люблю любовью без ответа,
Я Вас люблю, – Вы светоч моих грез,
И плачет сердце бедного поэта,
Но Вам не видно этих моих слез.
Для Вас волшебно музыка звучала,
А Вы средь всех, как яркая звезда, –
Вы были первой королевой бала,
Но вряд ли Вы заметили меня.
Ведь я ничем в толпе не выделяюсь,
А вы средь всех, как яркая звезда,
Я даже в мыслях с теми не сравняюсь,
Кто в окруженье близок к Вам всегда.
Я Вас люблю, любовью без надежды,
Я постоянно думаю о Вас
И мысленно целую край одежды,
Богини, что руки мне не подаст.

***

Был этот полдень сух и зноен,
Ложились травы, под косой звеня,
И я в траву врезался, словно воин,
Облитый потом, среди бела дня.
Я не один – нас целая бригада
Срезала травы дюжиною кос,
Тянулся до холмистого распада
За нами чисто выбритый покос.
Горела лета красного макушка,
Была бездонной неба синева,
Считала нам, вдали, года кукушка
И пахла хмелем сочная трава.

ПЕСНЯ

Где же ты сегодня, где же ты сейчас,
Помнишь, осень-сводня окрутила нас?
Дождь стучит по раме, просится в тепло,
Все, что было с нами, время унесло.
Стынет за окошком жиденький рассвет,
Под окошком тополь осенью раздет.
Все пути меж нами на земле сырой
Заросли с годами одолень-травой.
Одолень-травою все одолено, –
Встретиться с тобою мне не суждено.
Все ты одолела, одолень-трава,
К делу и без дела лезешь, мурава.
Вот светлеет в раме мутное стекло,
Все, что было с нами, былью поросло.
Молча заявляя на меня права,
Лезет в мою душу одолень-трава.

***

Одинокая женщина, словно нагая,
Ты у всех на виду молча тянешь свой крест,
О твоем поведеньи, легенды слагая,
Все семейные бабы судачат в окрест.
Ты у всех загулявших мужчин на примете,
Ты с тоскою, как с другом, ложишься в кровать,
Ты открытая всем пересудам на свете,
Жизнь тебя научила любовь воровать.
К редким знакам внимания, к ласкам жадна,
Одинокая женщина, словно нагая,
И с тоскою своей и заботой одна
Ты и грешная, ты и святая.

***

Ты сильный и цельный, ты мне не чета,
Налево и право ты сводишь счета,
Закован в броню своей веры,
Ты сможешь и в космос – и ты не сгоришь
В плотных слоях атмосферы.
А я свои личные слабости вижу,
Страдаю, терзаюсь, люблю, ненавижу
И склонен, как все, ошибаться.
Ты цельный, как глыба, ты знаешь себя,
Со мною же все может статься.
Не всякому по сердцу грубость тарана,
А люди с душой, как открытая рана,
Живут с оголенными нервами,
Они, а не те, кто с душой из титана,
Наверно, поймут меня первыми.
И если случится, и время придет,
И горем внезапно тебя саданет,
Качнутся твои убеждения,
Оставит тебя твоя вера в себя,
В душе поселятся сомнения,
Тогда, затыкая прорехи в броне,
Заслугой зачтешь мои слабости мне.

***

Для лживой лести не подставив уши,
Я водку пью, курю дрянной табак,
Чем больше узнаю людские души,
Люблю тем больше кошек и собак.
Ведь даже за хозяина дрянного
Собака в драке жизнь свою отдаст,
Ни пьяного не бросит, ни больного,
Она и не соврет и не предаст.
Она восстанет на защиту смело,
За то, что кормишь и приют даешь,
А средь людей – совсем другое дело,
Тут не кормя, врага не наживешь.

Придет к тебе доверчивая кошка,
Когда душа тоскою заболит,
Не поскупись на ласку ей немножко
И кошка душу умиротворит.
Живет в ее мурлыканье сонливом
Такой уют, такая чистота,
Что ощущаешь вновь себя счастливым,
И кажутся все беды – суета.
Я вижу чистой преданности знаки
И искренне люблю своих зверей,
Мне кажется, что кошки и собаки
Намного благороднее людей.

***

Есть место, поцелованное Богом,
Благословенное навеки им,
Я предпочту его любым дорогам,
Здесь все тревоги тают, словно дым.
Здесь от забот рутинных, надоевших
Без всяких эскулапов и пилюль
Вас возродит, душой помолодевших,
И исцелит волшебный Иссык-Куль.
Здесь, разомлев от солнца и простора,
Забыв на время про свои дела,
Лежат повсюду, словно для обзора,
Людские шоколадные тела.
Здесь предлагает снедь веселый повар,
Лицом похожий цветом на орех;
Струится дым, разноязычный говор,
И солнце щедро льет лучи на всех.
Волна к стопам смиренно припадает,
И блики солнца пляшут на воде,
И облачко в бездонном небе тает
Кусочком масла на сковороде.
Меня пленит земной оазис Рая,
Я всей душой влюбленный с давних пор
В то место, где вздыхает голубая
Жемчужина в ладонях синих гор.
Даже когда осенняя погода
На дождь и ветер повернет свой руль –
И все равно, в любое время года
Прекрасен ты, волшебный Иссык-Куль!

ПОЖЕЛАНИЕ

Коли ревность душу не терзает,
Хоть внезапно замечаешь вдруг,
Что твоя подруга ускользает,
Словно скользкий уж из теплых рук,
Коли ей твое не нужно мненье,
Мужики чужие – не табу,
Значит, жди под шапкой украшенье,
Точно – что-то вырастет на лбу.
Если пестрой кучей недоноски
Путаются, подлые, в ногах,
То увидишь новые отростки
На своих раскидистых рогах.
Ну, а коль ты сердцем нетаковский,
Не молил о верности с колен,
Так смотри на вещи философски,
Как смотрел из бочки Диоген.
Пусть они из-за нее дерутся,
Ты им даже можешь фору дать,
А когда все скопом соберутся,
Можешь всех их разом забодать!

ГОЛЫЙ РЕАЛИЗМ

Фильм никого не волновал,
И я зевал, почти что спал,
Но вот, спасая режиссуру,
Пустили голую натуру,
Затем другую, в неглиже,
Вдруг дали крупным планом Ж!
И всю посредственность сюжета
Буквально заслонило это!
В мгновенье сон покинул всех –
Какой триумф! Какой успех!
Восторг у зрителей на лицах,
Взирает жадно стар и мал,
На аппетитных ягодицах
Сосредоточился весь зал.
Пленен актрисою сисястой,
Я на мгновение застыл,
А мой сосед, армянин в красном
Не мог сдержать кавказский пыл,
Он вдруг буквально сжался в ком
И, резво сунув руку в пах,
Прищелкнул звонко языком,
Воскликнув восхищенно: «ВАХ!»
По части задней и передней
Актриса выглядела средней,
А вот раздетая совсем,
Она пришлась по вкусу всем.
Она будила вожделенье,
Гипнотизировала зал, –
Я, помню, вынес ощущенье,
Как будто в бане побывал!

***

В морях кишела тварью водной,
В лесах засилием зверей –
Была тогда еще свободной
Планета наша от людей.
Был мир не клятый и не мятый,
Но злобным выродком семье
Один лишь пращур волосатый
Бродил по матушке земле.
Он двинул первую науку,
Чем мы гордимся до сих пор,
Приладил к палке каменюку –
И вышел каменный топор.
Прошли века, и он развился,
Развил потребности и мозг, –
Ну, в общем, сильно изменился
И приобрел свой внешний лоск.
Но в лоск его мы не поверим, -
Он всюду сеял смерть и страх,
Так как в душе остался зверем,
Все тем же зверем в волосах.
Стал на земле его вскормившей
Не сыном – злобным упырем,
Он благ награбивший, наживший,
Провозгласил себя царем.
На все запреты покусился,
Стал на земле за бога слыть,
Но за века не научился,
Чтоб за добро добром платить.
Он в недра влез и влез в пучины,
Он взялся жизнь перекроить,
Придумал мощные машины,
Чтоб землю-матушку долбить.
И словно гнойные нарывы,
В век «гомосапьенса» сего,
Вспухали ядерные взрывы,
Как всемогущество его.
От взрывов корчилась, дрожала
Земля, вскормившая его,
И для него плоды рожала,
Кормила выродка сего.
Но крикнуть хочется: довольно!
И руку подлую поймать.
Земля живая – ей же больно,
Ну, сколько можно истязать!
Уж ни зверья, ни рыбы нету,
На море плещется мазут.
Он так изгадил всю планету, –
Теперь она вершит свой суд.
Все им загажено веками –
Лазурь небес и неба синь,
Уже давно над всеми нами
Нависло общее «Аминь».
Нас всех от мала до велика,
Когда последний час придет,
Как грязь веков, как сажу с лика,
Планета-матушка сотрет.
Но все на круги возвратится,
Пройдут века, придет пора –
Вновь гомосапиенс родится,
И жизнь начнется с топора.

***

Ничто живое на земле не вечно,
Мой тоже час настанет как-нибудь,
Как дни, минуют годы быстротечно,
И я окончу жизненный свой путь.
Я шел по пыльным жизненным дорогам,
Куда меня судьба моя вела,
Со мною вместе встанут перед Богом
Мои грехи и добрые дела.
Под тихий шепот, плач и псалмов пенье
Я, навсегда из жизни уходя,
Прощу врагов и порошу прощенье
У тех, кого обидел в жизни я.
Прощу того, кого я ненавижу,
Усну, как свет луны на глади вод,
Оставив всех, и больше не увижу
И млечный путь, и звездный хоровод.
И летний дождь, и вкус вина и хлеба,
Любовь и боль забуду навсегда.
Последний раз сверкнет, сорвавшись с неба,
Сгорит моя упавшая звезда.
Я не возьму с собой вещей в дорогу,
Мне пропоют прощанье петухи,
И пойду прямой дорогой к Богу,
Таща на плечах тяжкие грехи.

***

А над миром нынче небо прохудилось,
Льет на крыши, на деревья, на поля.
Плачет осень, словно заблудилась,
Стынут молча, без одежды, тополя
И с тоскою тянут обреченно
Пальцы черных мокнущих ветвей;
И звучит предупрежденьем, отдаленно,
Крик, щемящий черных воронов с полей.

© Геннадий Сурков, 2013