Время перемен

Рассказ на производственную тему. Герой рассказа – главный инженер "Барнаулэнерго", которому при неблагоприятных погодных условиях, 25-градусном морозе, приходится ликвидировать аварии на электрических подстанциях. Кроме, того на этих объектах его ждет неприятная неожиданность...

1

Пасмурный январский день. Вторую неделю температура в Барнауле оставалась не выше двадцати пяти градусов мороза, а Обь была скована толстым слоем льда. Окна кабинета главного инженера выходили на покрытую снежными сугробами улицу. Сегодня на город опустился туман. Зловеще завывала метель, которая подхватывала и резко бросала на землю хлопья твердого, колючего снега.Из-за неблагоприятных погодных условий в городе резко возросло потребление электроэнергии, что вынудило АО «Барнаулэнерго» перейти на режим экономного энергоснабжения. Инженеры акционерного общества постепенно сокращали подачу электроэнергии, и к двум часам дня напряжение в сети упало на десять процентов. Жители Барнаула уже ощущали неприятные последствия произошедших изменений: тускло горели лампы накаливания, блекло изображение на экранах телевизоров и компьютеров, перегревались и сильнее обычного шумели холодильники и электрообогреватели.

Павел Озеров – светловолосый крепкий мужчина в белом вязаном свитере – сидел за своим рабочим столом и просматривал папку с документами. За спиной главного инженера висели круглые настенные часы и подробная карта краевого центра с указанными на ней тремя городскими ТЭЦ, подстанциями и промышленными предприятиями. Лежавшие в папке смета расходов, акт и ведомость выполненных работ на подстанции «Городская» выглядели впечатляюще и очень обнадеживали. В ходе капитального ремонта в июле 2005 года были укреплены бетонные противопожарные стены, поставлен новый шинопровод, заменены два трансформатора мощностью 25 МВт. Руководил этими работами начальник технического надзора Егоров, который был близким другом генерального директора и пользовался его неограниченным доверием. Озерову показалось несколько странным, что кроме Семена Егорова вся ремонтно-восстановительная бригада состояла из внештатных сотрудников, работавших по контракту. Однако это обстоятельство объяснялось нехваткой рабочих рук, стремлением в сжатые сроки завершить модернизацию и нежеланием снимать специалистов с других объектов.

Павел спокойно отложил папку в стол. В работе главного инженера наступило определенное затишье, и ему захотелось позвонить домой. Его жена Динара, преподававшая физику, и двое детей-школьников были дома из-за объявленного в школе карантина.

– Алло, Дина. Как вы там без меня? – сказал Озеров в телефонную трубку. – Что делаете?

– Привет, Паша. Хорошо, что позвонил, – обрадовалась жена. – Мы тут как раз готовим узбекский плов, как ты любишь. Альбина перебирает рис, Руслан овощи шинкует. Так что ждем тебя.

– Скажи честно: и мне что-нибудь поручить хочешь? – пошутил Озеров. – Не дождетесь, раньше пяти меня все равно не отпустят.

– К пяти плов не только будет готов, а уже настояться успеет, – ответила жена. – Приезжай, дорогой, дети скучают.

– Ладно, постараюсь освободиться пораньше, – пообещал Павел. – Целую тебя, передавай привет ребятам.

В такие морозные, ненастные дни Озеров особенно сильно чувствовал ностальгию по солнечному Узбекистану. Павлу очень не хватало родной Бухары с ее средневековыми мечетями, мавзолеями и медресе, с утопающими в розах улицами и площадями, с богатыми восточными базарами. Именно в этом городе, в студенческие годы, он встретил свою первую и единственную любовь. С Динарой они были контрастной, заметной парой: высокий, плечистый блондин славянского типа со светло-голубыми глазами и хрупкая восточная женщина – темноглазая брюнетка небольшого роста. В мае Павел и Динара планировали отметить пятнадцатилетие своей совместной жизни.

Через семь лет после распада СССР, вслед за старшей сестрой Павла и его родителями, супруги переехали в Барнаул. В краевом центре их семья жила в двухкомнатной ипотечной квартире, за которую оставалось еще девять лет вы¬плачивать кредит банку. Поработав на разных должностях в АО «Барнаулэнерго», Озеров в сентябре 2005 года был назначен главным инженером. Казалось бы, его карьера сразу пошла вверх, но каждый день Павлу приходилось сталкиваться с массой серьезных проблем: изношенностью и устарелостью оборудования, дефи¬цитом квалифицированных специалистов, неплатежами за электроэнергию або¬нентов с разным уровнем доходов, хищениями электроэнергии через манипуля¬ции с электросчетчиками.

Озеров вновь и вновь мысленно возвращался к своему детству и юности, которые по прошествии времени воспринимались им как счастливые и беззаботные. Размышления главного инженера были прерваны громким телефонным звонком, сразу вернувшим его к суровой реальности.

– Павел Георгиевич, ЧП на подстанции «Городская», – с тревогой сообщила секретарша генерального директора. – Срочно зайдите к Владимиру Николаевичу.

2

Обширный кабинет генерального директора являлся одновременно и залом заседаний. На столе Владимира Симоненко, сделанного из красивого каштанолистного дуба, стоял современный компьютер последней модели, а чуть ниже, полукругом располагались остальные шесть столов с креслами. Стены кабинета украшали большие художественные фотографии в металлических рамках с энергообъектами Алтайского края. Владимир Николаевич сегодня был явно не в духе. Одетый в серый костюм и черный свитер директор беспокойно расхаживал по кабинету, выкуривая одну сигарету за другой. Симоненко уже исполнилось шестьдесят лет, его худощавое, грубоватое лицо покрывали глубокие морщины, а по-прежнему густые волосы окончательно поседели.

– Вызывали, Владимир Николаевич? – уточнил вошедший в кабинет Озеров.

– Да, проходите, садитесь, – раздраженно сказал директор, указав на одно из кресел. – Только что совершенно неожиданно отключилась подстанция «Городская». Вы прекрасно понимаете, что это означает, Павел Георгиевич, – продолжал он, нахмурившись. – Большая часть Центрального района осталась без света: административные здания, водоканал, элеватор, нагорная часть города. Мне тут минут пять назад звонил мэр, орал, возмущался. Он требует, чтоб меньше, чем за час подали электричество, – лицо Симоненко исказила презрительная гримаса. – У него, видите ли, эфир на телевидении. Сам-то в энергетике дуб дубом, как, впрочем, и во всем остальном. Думает, наверно, стоит палочкой волшебной взмахнуть со словами «да будет свет» – и все наладится. В общем, соберите лучших инженеров, и немедленно выезжайте на объект.

– Будет исполнено, Владимир Николаевич, – коротко ответил главный инженер, поднимаясь и собираясь уходить.

– Подождите, не спешите, – остановил его Симоненко. – Вы уже слышали об аварии на ТЭЦ-3?

– Нет. А там-то что стряслось? – удивленно спросил Озеров.

– Не зря говорят: беда одна не приходит, – мрачно заметил директор. – Полчаса назад у них сломался ротор турбогенератора. Произошло замыкание и разрядом тока насмерть убило женщину-оператора.

– Ужасный случай! – искренне расстроился Павел. – Хотя, что тут удивительного. На ТЭЦ-3 давно нужен капитальный ремонт. Скоро у них не только турбогенераторы, но водогрейные котлы совсем износятся.

– Как мне сообщил директор ТЭЦ, – добавил Симоненко. – Тридцать домов, три школы и две больницы остались без отопления. На подстанции в Индустриальном районе резко снизилось напряжение. Кроме того, оборвались линии электропередачи. Там уже работает бригада электриков. Но вы должны лично курировать ремонт на подстанции. Поэтому, как вернетесь с Центрального района, сразу же выезжайте на место. Теперь все, можете идти.

– Все ясно, Владимир Николаевич. Я выезжаю, – сказал на прощание Озеров, направляясь к двери. «Вот тебе и тихий ужин в кругу семьи», – грустно подумал он. – Еще хорошо, если я окажусь дома часов в десять или в одиннадцать».

Служебная «ГАЗель» медленно ехала по улице из-за снежных заносов, которые не успевали убирать коммунальные службы. В салоне автомобиля находились сидевшие в меховых шапках и шубах Павел Озеров, ведущий инженер Рифкат Усманов и двое других специалистов. Метель заметно утихла, и небо постепенно начало проясняться. Из окна «ГАЗели» были видны дымившие трубы ТЭЦ-1, неторопливо проплывали жилые дома, больница, станкостроительный завод.

– Я читал в Интернете, что уже завтра должно потеплеть, – сообщил Рифкат, отворачиваясь от окна.

– Ага, держи карман шире, – скептически махнул рукой один из инженеров. – Через неделю, не раньше.

– Все-таки странно, почему отключилась подстанция, – размышлял вслух Озеров. – Летом поставили новые трансформаторы. Ничего не понимаю… Или трансформаторы бракованные или что-то не в порядке с конденсаторными батареями.

После того, как автомобиль с ремонтной бригадой оказался в Центральном районе города, инженеры своими глазами увидели последствия отключения электроэнергии. Светофоры не работали и, несмотря на усилия регулировщиков, образовались километровые пробки из легковых автомашин, троллейбусов и грузовиков. Только через час с большим трудом инженерам удалось добраться до аварийной подстанции «Городская».

Открыв железный забор, мужчины расчистили площадку перед подстанцией от глубокого, тяжелого снега. Озеров первым вошел в темное внутреннее помещение и включил ручной фонарь, освещая трансформаторы, распределительные устройства и конструкции для воздушных и кабельных линий электропередачи.

– Сдается мне, Павел Георгиевич, – сказал Рифкат уверенно, направив свой фонарь на элементы подстанции, – что модернизация здесь ограничилась в основном побелкой и покраской.

– Ты так думаешь? – спросил главный инженер, все еще не веря увиденному.

– Да о чем говорить! Взгляните, хотя бы, на эти трансформаторы – им лет сорок не меньше. Такие модели давно уже никто не выпускает.

– Это точно, – кивнул головой Озеров. – Мне кажется, проблема именно в них… Так, мужики, – обратился он к своим товарищам, – давайте-ка вскроем это старье, и посмотрим, что можно сделать. Нельзя же оставлять людей без света.

Закипела работа. В течение часа инженеры внимательно изучали детали двух трансформаторов, которые, как оказалось, были выпущены в далеком 1966 году. Ремонтная бригада в итоге установила причину отключения устройств: у обоих трансформаторов сгорели предохранители, а у одного из них произошел обрыв фазы.

– Сколько нужно времени, чтобы запустить подстанцию? – поинтересовался Озеров у Усманова, когда были выявлены причины неполадок.

– Думаю, часа три, не меньше, Павел Георгиевич, – в раздумье ответил Рифкат, переглянувшись с двумя инженерами.

– В таком случае, желаю успехов, – помедлив, сказал Озеров. – Информируйте меня о ходе работ. Мой номер «сотки» вы знаете. А мне пора проверить, как идут дела на подстанции в Индустриальном районе. Не унывайте, мужики! Счастливо! – и, пожав коллегам руки, главный инженер вышел за пределы подстанции.

На подстанции № 18 также вовсю продвигалась работа, но и на этом объекте Озеров сделал неприятное для себя открытие. Летом 2004 года, согласно документам, на подстанции должны были заменить разъединители и силовые выключатели 110 кВ. Однако модернизации на самом деле проведено не было. Курировал работы, как и в первом случае, все тот же Семен Егоров.

3

После ликвидации аварий на ТЭЦ-3 и подстанции «Городская» прошло три дня. Отопление и энергоснабжение, хотя и не в полном объеме, вернулись в дома горожан. Было девять часов утра. Генеральный директор «Барнаулэнерго» Симоненко сидел в своем рабочем кабинете и заканчивал чтение отчета, составленного по его поручению главным инженером. Помимо мер предпринятых на подстанции «Городская» и подстанции № 18 для возобновления подачи электроэнергии, в отчете Озерова отмечалось, что никаких серьезных ремонтных работ в 2004-2005 годах на этих объектах в действительности не проводилось. Владимир Николаевич просто не мог поверить своим глазам: настолько потрясла его информация о том, что Семен Егоров, его близкий друг, которого он давно не считал нужным проверять, за его спиной занимался махинациями. Ведь они дружили семьями около тридцати лет. Симоненко вспомнилось, как Егоров душевно, по-челове-чески поддержал его, когда в их семье произошло большое несчастье. Незадолго до вывода советских войск из Афганистана в 1989 году младший брат Владимира Николаевича, майор авиации, трагически погиб под Кабулом. К тому же Семен Кузьмич был крестным отцом его дочери. Но и Симоненко немало помогал Егорову, постоянно выдвигая его на административные должности. А ровно десять лет назад, в 1996 году, благодаря связям генерального директора сыну Семена на льготных условиях успешно сделали операцию на сердце в московском кардиоцентре. И вот этот человек, на которого еще недавно Симоненко мог во всем положиться, как на самого себя, оказывается, занимался хищениями. Самый лучший друг бесстыдно предал и его лично, и акционерное общество, которым Симоненко руководил последние тринадцать лет. Чувство растерянности, овладевшее Владимиром Николаевичем поначалу, сменилось безудержным гневом.

– Таня, – сказал директор секретарше, включив громкую связь. – Семен Кузьмич уже вышел с больничного?

– Да, он у себя, Владимир Николаевич, – послышалось в ответ.

– Немедленно вызовите его ко мне, – властно приказал Симоненко.

Через некоторое время в кабинет вальяжной походкой вошел седеющий, в два обхвата мужчина, фигуру которого еще сильнее подчеркивал обтягивающий темно-красный свитер.

– Утро доброе, Николаич, – на полном, почти квадратном лице Егорова появилась заискивающая улыбка. – Как вижу тебя, всегда вспоминаю о твоей помощи моему Петьке. Теперь у него двое здоровых, крепких пацанов растет, и все благодаря тебе, – добавил он, подходя ближе и протягивая руку директору.

– Садись, нам нужно поговорить, – холодно сказал Симоненко, не пожимая руки Егорову. – Ты, конечно, в курсе о ЧП на подстанциях?

– А как же! Я так расстроился, что даже спать спокойно не мог, – начальник технического надзора понуро опустил голову. – Это надо же, как подвел завод-производитель! В советское время и представить себе такого нельзя было. Одно радует, что мужики сработали оперативно. Тебя надо будет обязательно премии выписать. Да если бы не болезнь, я бы и сам им помог.

– В самом деле? – с иронией спросил директор, едва сдерживая негодование. – Еще что-нибудь на сторону, на черном рынке, продал бы? Так же, как те трансформаторы, разъединитель и силовые выключатели.

– Я не понимаю о чем это ты, Николаич, – начал Егоров, изобразив на лице полное недоумение.

– Хватит врать, Семен! – рявкнул Симоненко и бешено стукнул кулаком по столу, из-за чего подпрыгнул телефонный аппарат. – Ты меня, что за идиота держишь?! Ты хоть понимаешь, что это подсудное дело?!

– Но зачем же делать из мухи слона, – снова заговорил Семен Кузьмич, немного придя в себя от испуга. – Мы же с тобой старые друзья… Я не специально, так просто получилось. Денег мне не хватало, а у меня семья, дети, внуки. В Бийске у меня женщина есть и дочка от нее. Надо всем помогать, крутиться как-то…

– Ах, вот оно как? – съязвил директор. – Значит, по-твоему, «Барнаулэнерго» должно еще пособие твоим бабам и внебрачным детям платить? Вот, возьми бумагу, ручку и пиши заявление об уходе.

– Как же так, Николаич… Куда же я пойду? Мне же четыре года до пенсии…

– Меня это уже не интересует! – резко прервал Егорова Симоненко, вновь повысив голос. – Пиши заявление, иначе пойдешь под суд!

Осознав, что просьбами он ничего больше не сможет добиться, Семен Кузьмич нервно хмыкнул, взял лист бумаги и начал писать дрожащей рукой стандартный в таких случаях текст. Когда Егоров закончил, он молча оставил заявление на столе, а затем, поникший и подавленный, неуверенными шагами направился к выходу.

«Ну, вот и конец тридцатилетней дружбе, – подумал Владимир Николаевич, обессилено опускаясь в кресло. – А ведь на следующей неделе состоится заседание совета директоров, – вдруг вспомнил он. – Устал что-то я от этой работы. Пора, наконец, пожить для себя, подальше от этих бесконечных проблем. Простым акционером и то быть гораздо приятнее, чем генеральным директором… Но кого порекомендовать вместо себя? Может быть, Озерова? Ему только тридцать девять, он полон сил, энергии… Да, пожалуй, Озеров – лучшая кандидатура», – принял решение Симоненко.

© Алексей Мальчик, 2014