Главная / Художественная проза, Малая проза (рассказы, новеллы, очерки, эссе) / — в том числе по жанрам, Про любовь / — в том числе по жанрам, Внутренний мир женщины; женская доля; «женский роман»
Произведение публикуется с разрешения автора
Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования
Дата размещения на сайте: 19 мая 2014 года
Ожидание
История любви. К сожалению, не всегда влюбленным удается понимать друг друга... Первая публикация.
Почему я на тебя обижаюсь – даже сама не понимаю. Вроде все есть, всего хватает. Вообще мир женщины очень интересен. Почему-то сердце как бы сжимается, словно тесно в груди. Даже еще года не прошло, как мы живем вместе, но иногда как будто невидимая стеклянная стена разделяет расстояние между нами.
Когда ты на работе, я всем сердцем радуюсь каждой твоей удаче. Вспоминаю прошедшие счастливые дни и снова погружаюсь в блаженные чувства. Бывает, что иногда даже сразу звоню подруге и хвастаюсь: “Тёрёбай тогда вот такие подвиги совершил. Какая я счастливая!”
И подруга хвалит тогда:
– Он настоящий молодец, любит тебя больше жизни. А мой совсем не такой, на его месте, наоборот, довел бы меня до слёз...
От её слов во мне ревность просыпается, сердце щемит. И спешно говорю ей: “Ладно, не буду тебя отвлекать от дел”. Быстро отключаю телефон. Боюсь, что сглазят. Тёрёбай, когда же ты поймёшь, что живу я на этом свете только ради тебя? С утра до вечера жду тебя с нетерпением. А когда приближается время твоего возвращения, как дитя малое, то и дело смотрю на дверь трепетно. И хотя глазами в телевизор уставлюсь, а душа и сердце – с тобой, милый. Сердце сжимается, словно мучается в ожидании, как будто замедляется, боясь не почувствовать твоего прихода. Уши мои тоже словно боятся не отличить звук мотора твоей машины от машин соседей, лая собак и звуков телевизора передо мной. Еще час назад открыла ворота. А теперь жду звука этих закрывающихся ворот. Раньше, если ворота шумно закрывались, переживала, что соседей беспокоим. Часто смотрю на часы, словно от моих взглядов стрелки побегут быстрее. Чтобы быстрее долететь до тебя как на крыльях, сижу напряженно на краю дивана, не наваливаясь всей тяжестью тела. Если тапочка случайно слетает с ноги, сразу надеваю, чтобы быть готовой бежать к тебе, милый.
Представляю, как ты возвращаешься за рулем, как ты смотришься хорошо. Сижу, гадаю: вот досюда доехал, а теперь уже досюда. Иногда даже говорю вслух. Мечтая о тебе, иногда смеюсь и сама с собой разговариваю, как ненормальная. И такое часто со мной бывает в последнее время. А на часах всего пять минут, оказывается, прошло. Мне показалось, что ты пришел, побежала и схватилась за ручку двери. Стою, затаив дыхание, прислушиваясь и боясь столкнуться с тобой, думая, что ты пришел и стоишь за дверью. Тихо...
Вернулась, снова стыдясь, что, если увидишь здесь, будет неудобно, десятый раз осмотрела сервировку стола в столовой, чтобы все блюда красиво выглядели, стул для тебя отряхнула, столовые приборы еще раз вытерла. Пошла в гостиную, нет покоя, переключаю бессмысленно каналы телевизора. Не важно, где и что происходит, но мне лишь бы провести еще пять минут времени. Он, возвращаясь, по дороге заходит в магазин, покупает для меня сладости. Конечно, он не хочет возвращаться с пустыми руками. И перед его глазами тоже все время я. Предполагаю, как он будет счастлив, увидев мою радость. Или он тоже, может, ждет, желая услышать от меня: “Идешь ли ты, душа моя?!” А может, он грузит мне единицы, думая, что мои кончились? – с такими мыслями начала проверять телефон свой. Не хотелось верить телефону, хотя знаю, что с поступлением единиц сразу приходит сообщение. А может, у него нет денег на единицы? Не-ет, мне ничего не надо. Твое возвращение само для меня единицы, ты дороже всяких подарков, милый. Прошло ещё десять минут.
Часы, словно почувствовали себя виноватыми, кажется, идут медленнее, устав от ожидания. Внутри дома кажется темнее, все как-то уныло и хмуро, тяжелая тишина. Телевизор без звука даже пугает, оказывается. Почему-то начала мёрзнуть. Согнулась калачиком укутавшись в одеяло, стало очень грустно, словно осталась одна на всем белом свете. Обидно, хочется плакать взахлёб. Невидимая тонкая петля ревности сжимает горло, еще более душит; задыхаюсь.
Пробки. Конечно же, всему причиной пробки на дорогах. Странно, как же я до этого не вспомнила об этом. Он застрял в пробке, переживет тоже. Хотел, конечно же, позвонить мне и сообщить, но ведь машины понемногу движутся вперед, и поэтому, как и я, обманывает сам себя, что вот-вот сейчас доедет. Милый, не надо так переживать, лучше бы позвонил и сказал уже. Но ты решил меня не беспокоить по пустякам. А мне же нужен твой голос! Тёрёбай, ты такой таинственный, терпеливый человек. Не хочешь показывать, как переживаешь, как радуешься. Или, как и значит твоё имя Тёрёбай – господин, хочешь вести себя как истинный благородный господин?
А если я тебе позвоню? Нет, нет, если ты в пробке, не хочу мешать и отвлекать тебя.
– Не надо мучиться на работе, сам заработаю на двоих, – сказал ты и не позволил мне работать. С утра до вечера молю Бога послать ребёночка. А его нет...
Уже и на часы посмотреть стыжусь. Словно упрекнут часы: “Что ж ты такая нетерпеливая, надоела уже!”
Эх, что ж не взгляну на часы в телефоне, который держу в руке? Те часы большие, что висят на стене, с каждым разом, когда смотрю, словно важнее себя чувствуют, важничают, совсем не двигаются.
Вот, посмотрела на сотку, на всякий случай вытерла ее, всего на полчаса опаздывает милый мой. Встала, попила воды на кухне. Зря я воды налила, не хочется ничего. Глотнула один глоточек и вылила остальное. Послышался гул мотора машины. Моментально долетела до двери, не включив свет, открыла дверь и выглянула на улицу. Никого нет... Наверно, чья-то машина, соседей проехала мимо. Еще больше слабею, тело как будто становится свинцовым... “К другой, к другой женщине...” – не хочу говорить до конца, но снова ревность душит, на глаза наворачиваются слёзы, иду в гостиную и сажусь на диван.
Включила телевизор громко, на всю мощность и горько-горько заплакала, словно обиженный ребенок, у которого отняли сладость. Поясница и желудок начали болеть.
Он прекрасно знает, что я его так каждый день жду с нетерпением, так почему же играет с моими чувствами? Плачу так...
Постучали четыре раза во внешнюю дверь.
Сердцем чую, что это ты. Ты пришёл ведь? Да. Радуясь, что душа моя пришла, побежала что есть мочи, заглянула в столовую, снова, словно заблудившаяся, выбежала оттуда, шмыгнула носом, вытерла лицо и глаза рукавом, добралась мигом до двери. Сердце трепещет, на мгновение теряюсь. Ох, пришёл. Теперь, спокойно дыша, взглянула разок в зеркало возле двери, чтобы привести себя в порядок и, не желая показывать, что плакала, тихо и кокетливо, как будто только что проснулась ото сна, спросила, хотя знала:
– Кто?
– Махабат, это ж я, – ответил ты спокойно.
Знаешь ли ты, что от этого твоего слова все мое тело растаяло, и я вся? Твой голос – это не просто голос мужчины, в тот момент это был самый на свете приятный голос из всех существующих, самый нежный и несравненный вообще ни с чем, ни с пеньем соловья, ни со звуком музыки комуза, вообще ни с каким звуком любого из инструментов! Как люблю я твой голос! Как тяжело было мне оттого, что этот голос опоздал на полчаса. Все, что болело, теперь перестало болеть. Сразу открыла дверь и с улыбкой встретила тебя.
– Ох, я устал, а ты как? Еда есть? – спросил ты и прошел в комнату.
Постеснялась я выразить пылающую в себе любовь. В сердце кольнуло. Стеснительная я. Почему? Не смогла сказать мужу своему: “Половинка моя, я соскучилась по тебе” и остановилась у порога. А он-то устал. Ладно, самое главное – вернулся цел и невредим, передо мной теперь, махнула на все остальное и пришла в себя, запела весело тихонько, убрала его обувь и поспешила за ним. Согрелась, словно ты принёс с собой свет и тепло, даже вспотела.
Ты переоделся и пришёл в столовую. Подавая еду, спросила с улыбкой, какие новости сегодня.
– Да вообще-то новостей никаких нет. Как обычно. У тебя самой что нового?
– И у меня все как обычно, – ответила я коротко, не подавая виду. Не смогла сказать, что целыми днями одна, жду тебя и скучаю по тебе, напрасно страдая и переживая. Что соскучилась по той нежной любви между нами, которая у нас была до женитьбы, когда ты только ухаживал за мной. Про себя немного обиделась на то, что ты не приласкал, не уделил внимания.
Поужинали. Какое удовольствие есть рядом с тобой! Пока тебя не было, эта же еда казалась пресной, и я не смогла кушать. А теперь, как будто не зная, что наелась, повторяю все, что ты делаешь. Может, ем еще оттого, что если я не буду есть, ты тоже не захочешь кушать один и останешься голодным, поэтому ем все время.
– О-о, наелся. Теперь посмотрю немного телевизор, – сказал ты и растянулся на диване. А я, как малыш, идущий за мамой, у ног твоих все время, куда ты – туда и я. Убирать в столовой не хочу. От тебя ни на шаг отойти не в силах. Недавно, когда тебя дома не было, скучала сильно, а теперь, когда вижу тебя, удивляюсь, что вдвойне сильнее скучаю. А ты – весь внимание, смотришь телевизор, хохочешь от души. Для меня же ничего из того, что идет по телевизору, не казалось смешным, я сидела рядом с тобой, хмурая, и ревновала тебя к бестолковому телевизору. Ты все знаешь, но любишь вот так притворяться незнающим.
Почему так мучаешь меня? Обижаюсь часто, чтобы заставить тебя обратить на себя внимание. Иногда по два-три дня молчу и дуюсь. В такое время и ты молчишь, делая мне больнее вдвойне.
Жду твоего внимания, твоих слов: “Почему брови нахмурила? Может, у тебя что-то болит? Как тебе помочь? Я всегда рядом с тобой! Совсем не хочу видеть, как ты переживаешь! Будь всегда радостной, душа моя!” Мечтаю об этом про себя.
Но, к сожалению, в тот день ты вскричал:
– Тебе чего не хватает?! Все есть! Почему все время обижаешься? Что я еще должен сделать? Как мне еще понравиться тебе? – и вышел на улицу, ушел.
Не смогла тогда тебе сказать: “Да, мне всего хватает, кроме одной твоей любви. Не зная, как обратить на себя твоё внимание, то обижаясь, то смеясь, а то и плача, замучила тебя. Прости меня, милый”.
И ты мучился все эти три дня. Придя с работы, не можешь сразу зайти в дом, стоишь недолго у двери. Не можешь ужинать один, делаешь вид, что ешь что-нибудь. Мучаешься, словно тебе тесно в доме. Сижу на диване, а ты подошёл сзади, положил осторожно руку на моё плечо и сразу быстро убрал. Нагнулся, взял пульт телевизора и ушел. Сам себя обманываешь, думая, что не заметила я, как ты мне на плечо руку положил. Но любовь не сможешь обмануть. Она словно необузданная дикая лошадь, вот так иногда не слушается. Я твое дыхание даже во сне почувствую. Думаешь, что избалуешь меня ласками. Вижу, что с тобой происходит, с одной стороны рада, а с другой печалюсь. Мне так нравится, что ты переживаешь из-за меня. Но я тоже жду, надеясь, что ты первым заговоришь. Милый, ты же мужчина, сделай первый шаг, обмани меня! Да-да, обмани! Ты ведь знаешь и то, что я обиделась, потому что люблю тебя. Но гордое “Я” оказалось сильнее. Мы оба от этого страдаем. Человек может обижаться только на любимого человека. На кого, кроме тебя, я могу обижаться, кто поймет меня? Если тебе трудно сделать первый шаг и первым заговорить, то хотя бы взгляни на меня и улыбнись. Не будь таким равнодушным, золотой мой! Ждала. Меня тоже пойми, если найду хоть какой-то повод и попрошу прощения, заговорю первой, как девчонка маленькая, это будет неправильно. И у меня есть гордость, знаю. С детства ни разу не проигрывала. Человеку, который привык побеждать, трудно очень потерпеть поражение. Но ради тебя готова и на поражение. Чтобы сохранить наше с тобой маленькое государство, только что созданное нами, ради будущих наших детей я готова на всё.
Но... но... прошу тебя, и ты немного смири гордость свою. Попробую подождать еще один день. А не то, что делать... Так, обливаясь слезами, сижу уныло.
В тот день было холодно. Ты был на улице около часа, потом пришел и сказал:
– Ну, говори же. Скажи, на что обиделась, послушаю, – произнес мягко уже.
Говорю: “Не знаю” и пожимаю плечами, а из глаз слёзы как покатились... Даже испугалась от внезапности вопроса, который я столько дней ждала. С одной стороны, обрадовалась и позабыла все слова, которые до этого много раз готовилась сказать. Молча уставилась в пол, сижу, как виноватая. Ищу какой-нибудь повод обвинить тебя. Но ничего найти не смогла.
– Скучно тебе стало! Любишь романтику! Не можешь заставить обратить на себя внимание. Только поэтому обижаешься или есть еще что-то? – спросил ты уверенно и решительно, глядя прямо в глаза. Впервые твой голос прозвучал повелительно.
Чуткий ты очень, прозорливый. Все узнал... Я, как пойманный вор, отдалась на твою волю. Даже испугалась. А если рассердишься из-за такого пустяка и скажешь “талак”? Убедилась, что отныне никакие мои уловки не будут успешными. Должна сказать только правду. Голова, не подчиняясь мне, сама собой закивала. Из глаз потекли крупные капли слез.
Радость моя, какой же ты добрый! Увидев мои слезы, пожалел меня всем сердцем. Куда-то делась львиная грозность, которая была только что. Взял меня за руки, взгляд стал мягким и ласковым, глаза заулыбались, не выдержал долго и рассмеялся.
– Прости меня, я виноват, – сказал ты. Этот смех прозвучал, чтоб подшутить надо мной или чтобы помириться, я даже не пыталась разобраться. Именно ведь такого смеха, таких слов жаждала моя душа, и теперь, обессилевшая, я вяло уставилась в землю. А ты нежно обнял меня, приласкал со словами: “Неженка, куколка моя маленькая, душа моя...” В твоих объятьях я почувствовала себя несравнимо ни с чем счастливой, нежной, самой красивой девушкой на свете. Ласкалась, как малышка. Казалось, что даже если земля содрогнется и само небо упадёт, даже тогда ты сможешь защитить меня от всего самого наихудшего, и я полностью расслабилась. Душа моя растаяла, словно превратившись из твердого льда в воду, от радости я заплакала на твоей груди и намочила твой джемпер. Надо же, как чувства хлынули мощно – как разбившая дамбу река. И ты, наверно, соскучился. Вздохнул, как избавленный от тяжкого груза.
Со слезами, всхлипывая и заикаясь, еле сказала:
– Ка-кой же ты замеча-тельный человек! Извини меня... Теб-бя я заставила переживать... Моя вина в том, что ты – мой любимый. Характер у меня плохой, избалованная я. Обмани меня, пожалуйста! Прошу тебя, никогда не противодействуй мне. Чуть с ума не сошла... Говори, что я права и тогда буду знать свою вину и готова буду умереть от стыда вот так, – выпалила все тайны своего сердца.
Так еще один год прошёл в ожидании. И ребенок не получился у нас. Ты, как в тот раз, ходил молча, замкнулся, словно замок без ключа. Кто тебе сказал, что если будешь таким не снисходительным, жена будет любить больше и исполнять все твои желания? Конечно, это твой враг, завидующий тебе... Нет у тебя другой любимой, знаю. Постепенно и я охладела к тебе. Хоть все так же любила, но перестала ждать с нетерпением, как раньше. С каждым днем все сильнее чувствовала себя охранником дома и служанкой, готовящей еду. Решила тебя заставить ревновать. Начала переговоры по интернету с фирмой, которая звала на работу в Корею. Как говорится, “и у разлуки есть свой вкус”, может, тебе необходимо одиночество, думала я.
– Хочу поехать за границу поработать. Не ради денег, а чтобы улучшить наши отношения, – сказала тебе.
– Если того, что я зарабатываю, тебе мало, то дорога открыта. Езжай, пожалуйста! И что это за каприз новый у тебя?! Заработай мешок денег! – вскрикнул ты сердито.
Ты сказал это так, не от души. Ты же искал меня, не мог усидеть даже если в продуктовом магазине задерживалась. Я ждала от тебя других слов, но обиделась.
– А что, и поеду, – буркнула в ответ.
В обиде на мужа, солгала и выпросила у своих родственников деньги, купила билет на самолёт.
До твоего прихода с работы бегала как угорелая на кухне, приготовила самые вкусные блюда, накрыла на стол. Думала, что, отобедав, ты проводишь меня, посадишь на самолет. Размечталась, как за рубежом заработаю много денег и мы с тобой заживем счастливо. Даже не заметила, как ты пришёл.
– Видел я твой билет. Что, прощальный вечер устраиваешь? Прощай, – сказал ты мне сердито и помахал рукой, как бы издеваясь...
Боже, как сердце защемило, когда увидела тебя в таком виде, а потом ты раздвоился, потом стало тебя трое, четверо, пятеро, а потом я упала наземь... Когда открыла глаза, тебя рядом не было. А на груди моей лежал билет. Посмотрела на часы и поняла, что пролежала здесь полчаса. Голова закружилась, меня стошнило и вырвало.
Некоторые, чтобы поехать за границу, готовятся годами, а у меня вот так быстро получилось, аж сама удивилась. Подумала, что мне судьба дорогу открывает, значит, должна поехать. Теперь на тебя по-настоящему обиделась. Мог ведь хотя бы водой в лицо брызнуть. Если б билет мой порвал, я даже обрадовалась бы.
А ты оказался даже на такое неспособным. Ты решил, что я просто пытаюсь тебя испугать! Вот так в гневе взяла свои вещи и через одну фирму приехала в Корею.
С тех пор как приехала, тошнит меня и рвет постоянно, мучаюсь, не смогла работать даже. Одиночество, ставшее спутником, тоже душит. Бессонные ночи, переживания, сожаление, грубое отношение незнакомых людей, реки слез в подушку – все это вперемешку со скукой по тебе и родным, всё стало невыносимым для моего одиночества. Тысячи раз обдумала все, голова готова треснуть. И как бы ни думала, моё будущее превратилось в маленькую черную точку, в которой ничего толком не рассмотреть... Много денег задолжала в фирму. А они мучают меня, говорят:
– Избавься от ребенка в животе и работай там, где мы скажем. За два года заработаешь на один дом, муж встретит с распростертыми объятиями. Сегодня в нашем мире все решают деньги. Никто у тебя не спросит, чем и как ты здесь зарабатывала деньги. Будь такой же, как и другие девушки! Ты в этом не виновата, это судьба такая.
Они думают, что два месяца хорошо ухаживали за мной, лечили, и теперь “она расплатится с нами”. Я ведь и лицом красивая, так что они уже разбогатели в мечтах на мне. Но я хочу прожить жизнь достойно и чисто, не боюсь смерти.
Тёрёбай, прости меня! И с нашим малышом, зачатым в чистой любви, я собираюсь попрощаться. Жаль, очень-очень сожалею, но у меня нет другого выхода, не хочу, чтобы из-за меня мучился невинный младенец. Слишком поздно я узнала, что беременна. Если бы знала, какая судьба меня здесь ждет, не пошла бы скитаться сюда, а лежала бы дома на диване, поглаживая живот и лаская нашего малыша. Два года я ждала этого ребенка, а теперь, как к ненужной вещи, равнодушна к нему и к себе. Я ухожу, не познав, какая я на самом деле. Наверно, я жила только ради тебя. Только теперь понимаю, что и малыша хотела, чтоб понравиться тебе. Ты был моей жизнью, а теперь, наверно, станешь и моей смертью, Тёрёбай.
Матушка!.. Прости, матушка, глупую дочку свою! Не смогла оправдать твоё материнское молоко. До конца своих дней, наверно, и ты будешь жить в ожидании, глядя на дорогу. Прекрасные мечты мои разбиты, я могу быть растоптана в борьбе за выживание, поэтому так решила. Сейчас я как в той сказке: если направо пойдешь – жизнь потеряешь, а налево – съест дракон. Тёрёбай, ты все равно не поверишь. Но это правда. Все еще жду тебя каждый день. Хотя знаю, что теперь мы никогда не сможем жить вместе, жду все равно. Чемодан с одеждой отдала той девушке, которая привезла меня сюда. Ведь и одежду носила красивую только чтоб понравиться тебе. Часы золотые, которые ты подарил на день рождения, сейчас на моём запястье, в руке твоя фотография, сбежала оттуда, где живу, и стою, разговариваю с твоей фотографией, и все еще сердце бедное ждет тебя – то и дело смотрю в даль в ожидании. Что делать, любовь, оказывается, не понимает. Все, что не могла сказать тебе, вот так рассказала твоей фотографии. Какая разница уже, тебе или твоей фотографии. Она тоже, как и ты, слушает угрюмо и молча. Если бы тебе лично говорила, в конце концов всего этого не сказала бы. Пожалела бы, ведь ты важный такой. И ты, наверно, соскучился по мне. Ведь впервые за два года расстались. Все еще сердитый и одинокий, ждешь, наверно. Приехать и отыскать тоже, наверно, хочется, но твоё внутреннее высокомерие, гордость не позволят. Как сказочные птицы Кукушка и Зейнеп, скучающие друг по другу, теперь мы с тобой. Может, теперь на том свете встретимся, давай тогда будем жить счастливо, как до свадьбы. Не будем делать больно друг другу, давай будем беречь наши сердца. Оставим наши недостатки, станем хорошими людьми. Я буду ждать тебя с чистой, как в первый раз любовью. Единственное, о чем жалею, – не смогла вручить тебе твоего ребенка. Забудусь, наверно, как один из твоих снов. И там, наверно, буду гореть в адском огне. Пока ты не придешь, сможем ли мы с твоим ребенком превратиться в невидимых белых лебедей и кружить вокруг, ожидая тебя? Радуясь твоим успехам и печалясь вместе с тобой, если грустно тебе, так же тревожась, если опаздываешь? Жена твоя любимая в последний раз сейчас расцелует твою фотографию и бросится на землю, уснет навечно вместе с твоим малышом. Прощай, тело моё. Теперь я не смогу увезти тебя на Родину, к своему народу. Верю, что душа моя белым лебедем полетит к тебе, жди меня, Тёрёбай! Вот, вот уже! Стою на самом краю. Сейчас, если брошусь вниз, полечу. Встреть меня с распростертыми объятиями, Тёрёбай – мой господин! Я к тебе лечуу-у-у!..
© Зульфира Асылбекова, 2014
Количество просмотров: 2282 |