Небо в нас самих

Стихотворения и палиндромоны

Стихотворения и палиндромоны. Последняя книга выдающегося русского поэта из Кыргызстана, ушедшего из жизни в 2014 году.

Публикуется по книге: Никитенко Александр Иванович. Небо в нас самих. Стихотворения, палиндромоны. – Б.: Салам, 2014. – 260 с.

УДК 821.161.1
ББК 84 Р 7-5
Н 62
ISBN 978-9967-27-340-5
Н 4702010202-14

Мои книги на сайтах:

www.palindromon.narod.ru 
«Некто я»
«Зимняя радуга»
«Переворачиваю мир»

www.literatura.kg
«Пульсар»
«Десятая книга»
«Дневная фактура»
«Разрыв»
«Силовое поле»
«Нестабильность»
«SMS»
«Чёрный ящик»
«Мостовая времён»
«Переворачиваю мир» — дополненное издание
«Я бета тебя»

* * *

Словно бы потерянный, рассеянный, 
отвечаю чаще невпопад.
Вижу, вижу грустный свет осенний,
слышу, слышу: льётся листопад.

Машинально чай плесну и слышу,
дунув сквозь дымящийся парок:
листопад листву метёт на крышу,
осень тихо встала на порог.

Дни мои ушли и не воскресли!
Чувствую, как тает их запас.
Слабо улыбаюсь: «Осень!», если
спрашивает кто: «Который час?»

21 октября 2013 г.

* * *

Я подчинялся правилам железным:
в подгорьях, где полынь и лопухи,
я совмещал приятное с полезным –
бродил в глуши и находил стихи.

Они в росе таились у дороги
на травах, волновавшихся волной.
Они ложились пылью мне под ноги,
и в облаках блажили надо мной.

Они сквозили ветром на просторах.
В узорах листьев скрадывал их лес.
А я был только тиглем слов, которых
вдруг требовала музыка небес.

4 ноября 2013 г.

ЗЕРКАЛО

Ни одной черты не искажаю.
Глубоко – как мир ещё не знал –
белый свет пространно отражаю.
Отраженье – мой оригинал.

Как стекло со слоем амальгамы,
стоит душу чистой содержать.
Чтобы не мутилась, а могла бы
всё как есть зеркально отражать.

19 октября 2013 г.

* * *

Вялость спячки, зимней статики.
А весна своё берёт –
спарились клопы-солдатики,
один задом наперёд.

В царском шлейфе крылец нежненьких
вышла мамка муравьёв.
И полны у ног подснежники
медососок до краёв.

О насущном все тревожатся.
Вскинься млад! Подвинься стар!
Жадно ожили и множатся,
ищут пару, пьют нектар.

Явь должна ж предстать им сладкою
хоть разок в конце концов!
Прянь, весна с яичной кладкою,
грянь, истошный писк птенцов.

Жизнь творится, околдовывая.
Одурманена насквозь
голова моя садовая
со снежком и вкривь и вкось.

29 марта 2013 г.

* * *

«Каждый сам в себе частица Бога», —
разговор закончила жена.
За столом опешил я немного:
слишком высоко взяла она!

Я жевал салат с холодной птицей,
плоть насущным хлебом насыщал.
Никакой божественной частицей
я себя отнюдь не ощущал.

Дней моих у Бога было много,
и прошёл я тысячи дорог,
всуе никогда не трогал Бога,
ибо знал: «Вот Бог, а вот порог».

Отчего ж в домашнем узком круге
мне в простой потребе пить и есть
он через уста моей подруги
о себе послал благую весть?

Не готов я быть его частицей
в суете и бренности! А Бог
за салатом и варёной птицей
взял да и застал меня врасплох.

Локти в стол вдавил я обалдело.
Странная повисла тишина.
А жена в глаза мои глядела,
неземным своим озарена.

Бог истец, она его истица!
Но в пылу духовного огня
если я и есть его частица,
то с большой натяжкой для меня.

Что-то Бог взыскует слишком строго!
Может, время с ним наедине
мне искать в себе частицу Бога.
Если всё же есть она во мне.

5 ноября 2013 г.

* * *

Люблю подробности, детали.
Набрякла облачность – я жду,
чтоб низко ласточки летали,
и это значило: к дождю.

Чтоб овцы шли, полынью пахло,
чтобы не стригли их давно,
чтоб на боках у них, как пакля,
свалялось длинное руно.

И чтобы в голове отары
архар – острастка для врага –
нёс, гордый и не вусмерть старый,
спиралевидные рога.

Чтобы пастух держался следом,
верхом пускался налегке,
и чтобы торбочка с обедом
была прилажена к луке.

Чтоб хвост мотался у коняги,
слегка обмызганный с краёв,
чтоб вслед трусили две дворняги
с хвостами, полными репьёв.

Чтоб было блеянье и рвенье
ягнят шкодливых и козлят.
Чтоб вечность, как одно мгновенье,
остановил, схватив, мой взгляд.

Чтоб солнце, словно из-под крыши,
плеснуло из-под облаков.
А ласточки рванулись выше.
А дождь сверкнул и был таков.

Чтоб мир являл свою огромность,
а в нём осталась жизнь моя
сама как малая подробность,
или примета бытия.

2 апреля 2014 г.

ПОД ЗВЁЗДАМИ АЗИЙСКИМИ

Скитаюсь неприкаянно,
не отрывая глаз:
Кара-Балта и Каинда,
Сосновка и Талас.

Меня как будто сглазили.
Оседлость – атавизм!
Иду по Средней Азии –
как вечность эта высь!

И пусть моя фамилия
кончается на «о»,
родился на Памире я,
а это высоко.

Рождаюсь как бы наново,
когда опять в судьбе
Рыбачье и Ананьево,
Нарын и Душанбе.

К чему всё это – думаю,
понятно индюку ж.
Мне вечность в сердце вдунули
Памир и Гиндукуш.

Попал я в суп истории,
а суд ещё за ней:
его мы в жизни стоили,
ясней с теченьем дней.

Наверх, где рясна звёзд роса,
я бью свою кирзу.
Тут обретенье космоса
острее, чем внизу.

С ущельями, ущельцами
тут за грядой гряда.
И НЛО с пришельцами
удобнее сюда.

Под звёздами азийскими,
с прозреньями и без,
космолетян разыскиваю,
сошедших к нам с небес.

Земными взнуздан узами,
я жду, когда придёт
с пылающими дюзами
за мною звездолёт.

Умчусь для обитания
в сиянье синевы.
Войдут мои скитания
в предания молвы.

6 декабря 1987, 2013 гг.

* * *

Овечьими и козьими копытами
заоблачная выбита стезя.
Мы неспроста тут высями воспитаны,
испытаны как лучше и нельзя.

В горах есть дух божественного облика,
поскольку, видно, боги тут живут.
Отара
       обтекает 
                 склон, 
                        как облако, 
и облака
          барашками 
                        плывут.

В глазах круги зелёные и молнии,
и небеса у ног текут рекой.
Уже душе в разреженном безмолвии
до вечности легко подать рукой.

И в городах, где нравы стали лисьими,
в ночах ты станешь помнить до конца,
как был на равных с далями и высями,
и как сквозила вечность у лица.

2 октября 2013 г.

НИША

Мы в ниши забились, как мыши.
Лишь детство свободно от ниш.
Там небо синее и выше.
Весь век себя с детством роднишь.

– Девчонка, а где твоя ниша?
– Сама ни мелю ни кую,
но встретился дельный парниша,
увёл меня в нишу свою.

– А где твоя нишка, парнишка?
– Ломиться в открытую дверь!
Была да сплыла моя нишка –
я нишищу занял теперь.

– Мадам, не пусты ваши ниши?
– Ещё не успев отцвести,
девчонку для ниш и парниши
отважилась произвести.

А муж, наподобье парниши,
выказывал нрав ломовой.
Хлебнула я с ним выше крыши,
пока не очнулась вдовой.

А где твоя ниша, старуха?
Взмеилась зима в волоса.
Белей белоснежного пуха
твоя вековая краса.

– Я вечную музыку слышу,
а слуха лишилась давно.
У Господа вечную нишу
молю, но моленье темно…

С летами то ниже, то выше
наш статус людской да мирской,
покуда в последние ниши
не канем на вечный покой.

29 сентября 2013 г.

ТОРГИ

1.
Они царят повсюду, хам на хаме,
сословье оголтелое и злючее.
Они вас тут же купят с потрохами
и перепродадут при первом случае.

2.
Они раздались в бёдрах и плечах.
Но отощали вы от экономии,
у вас огонь в глазницах подзачах.
Зато лоснятся их физиономии.

3.
Мы были все равны в одной стране,
друг друга принимали за товарища.
При новых господах мы все в говне.
Дерьмом пребудешь, если не наваришься.

4.
Свободы мы давно не осязаем.
Правами правит денежный мешок.
Закон – тайга, медведь её хозяин.
И бандерлоги встали из берлог.

5.
обречена страна купи-продай
но ты купить-продать себя не дай
а если дашь тогда пиши капут
тебя тут купят тут и продадут

29 июля 2013 г.

6.
Жизнь стала рынком. Рай для торгаша!
Кто не торгаш, к тому она похуже:
не смог набить мошну свою потуже,
и сам теперь не стоишь ни гроша.

7.
Всех захлестнул, опустошил дотла
вал мутной пены, рыночной халтуры.
На рынке жизнь кипит! И умерла
она в погасших очагах культуры.

26 августа 2013 г.

8.
торги торги торги торги торги
шиши куши гроши и барыши
враги враги враги враги враги
души души души души
Души!

27 августа 2013 г.

СЕЛЬСКОЕ

Зажгу огонь в печи,
внизу поддув открою,
и пламя загудит
и запоёт своё.
Заслонку затворю.
Вечернею порою
в холодный зимний день
тепло
      пойдёт 
              в жильё.

В оконцах смотровых чугунная заслонка,
и отблески огня из них в потёмки бьют.
И тянет от плиты дымком древесным тонко,
и дух жилой
              идёт 
в звериный мой уют.

Я засмотрюсь в огонь отсутствующим взглядом,
заслушаюсь: в печи дрова, стрельнув, горят.
И котик подойдёт и смирно сядет рядом –
блаженный от тепла мурлыкающий брат.

Задумчиво сидеть в тиши без освещенья
мы станем как родня
у древнего огня.
Единство наших душ живых
                                   и ощущенье 
покоя и тепла
всласть будут греть меня.

18 октября 2013 г.

ЮНОШИ И ДЕВУШКИ

Вижу: взасос лобызает он девушку
прямо среди городской кутерьмы.
В шестидесятых
такое нам где уж тут –
строго держали дистанцию мы.

В школе я был чемпионом по боксу.
Мало вдавался в отличья в полах.
В топках спортивных
хватало мне коксу!
Но не хватало
в амурных делах.

Был я стеснителен,
и уклонялся
от обстоятельств с интимностью в них.
Я почему-то всё время смущался
бицепсов-трицепсов дюжих своих.

Страсти не знал ещё я:
                             а на ком бы 
из одноклассниц сомлеть от огня.
А старшеклассницы,
                        как анаконды, 
так плотоядно
хотели меня!

По вечерам мы с презреньем смотрели,
как их под ручку на танцы вели
парни с завода.
Для них и созрели
в срок старшеклассницы, и расцвели.

Стали важны им вниманье и ласки,
кто-то тащил их в постель и в кусты.

А мы – лопоухие –
                  фею из сказки 
ждали в мечтах,
зелены и чисты.

3 октября 2013 г.

* * *

Луг с дымящейся росой.
И туманец.
Я босой.

По траве сквозит прохлада.
И озноб меня обжёг.
И зачем – не помню – надо
мне как раз через лужок.

Съёжился, в гусиной коже
припустил, росой соря!
То, что росы жгутся тоже,
с той поры усвоил я.

22 февраля 2014 г.

* * *

За ночь небеса дождём промыло,
свет и синева дают в тиши
ощущенье целостности мира,
обольщенье вечностью души.

Небеса сияют чистой синькой.
Белые клубятся облака.
Поле каждой искоркой-росинкой
ловит солнце, выси и века.

В поле липнет грязь ещё к ботинкам.
А уже в запасники семьи
потащили остья по тропинкам
стылые сырые муравьи.

Птицу – неба малую частицу –
холит вечность в зыбке голубой.
Взглядом я объединяю птицу
с высью, муравьями и собой.

Живности полно разнообразной
под ногами и над головой.
В этой автономности несвязной –
замысел единый смысловой.

Всё здесь в единенье, в крепкой спайке:
высшей воли сила велика.
И вполне реальны даже байки
о душе, нетленной на века.

И, возможно, быть ей этой птицей,
и росицей, или муравьём,
и другой какой-нибудь частицей
ей в мирах присутствовать живьём.

11 октября 2013 г.

* * *

                 Я гимны прежние пою. 
                                    Александр Пушкин

Когда я слышу гимн России
(вернее, гимн СССР,
который власти воскресили,
подправив текст на свой манер),

встаю и жгучих слёз не прячу.
Я оттого судьбою сер,
что ничего уже не значу
как гражданин СССР.

В России новые мессии.
Но помню я, судьбой гоним,
что гимн, звучащий по России,
когда-то был ведь и моим.

За рубежом российский этнос.
А здесь, в смешенье рас и вер,
мы вроде есть и вроде нет нас.
Но есть в нас гимн СССР.

Могуч, но отдыхает Глинка.
Его классический мотив
не сдюжил с гимном поединка.
Святому нет альтернатив.

Пой, пой, Россия дорогая,
свой гимн, помноженный на наш.
Пусть я не тот и ты другая.
А только музыка всё та ж!

1 мая 2008 г.

* * *

Проморгали, проплевали,
прозевали за века
как над нами проплывали
обложные облака.

Важно руки потирали,
провожая их с земли:
ничего не потеряли,
ничего не обрели.

Между тем за облаками
все, кто всех произвели,
нас надеждой облагали,
нас в далёкое влекли.

Но высокое снижая,
заземляла нас печаль:
и надежда нам чужая,
и далёкое – не даль.

Устремляли лишь под ноги
взгляды все до одного.
Было всё у нас. В итоге
не осталось ничего.

29 июля 2013 г.

* * *

                Стою меж веков – дырявый, 
                мешающий целиться щит. 
                                              Андрей Вознесенский

Напишу – надышу, наколдую,
наворкую и наворожу,
проиграюсь, вчистую продую,
прогорю, всё как есть просажу.

Эта наша планида шальная,
сумасшедшая наша звезда!
И выходишь в дорогу, не зная
о себе ничего никогда.

Эта мета во лбу у поэта –
для камней или пули шальной.
Никогда не найдёте ответа
вы на всё, что случалось со мной.

Не ищите и вслед не свищите,
не тащите на иконостас.
О своей я не тщился защите,
не давая прицелиться в вас.

Сам болишь, а болеешь о ближних.
Новь моя старины не новей.
В ваши души летевший булыжник
щит прошил и остался в моей.

И болю я булыжником этим,
горько в угол мечусь из угла.
Мы не пишем, а дышим и светим,
и горим, и сгораем дотла.

5 октября 2013 г.

БОМЖИ

Отверженные, запачканные,
всяк огромной сумой нагружен.
С ними смирненькая собачка.
Они зарежут её на ужин.

Бомжи –
        ханжи свобод заоконные. 
У пищевых параш забивают стрелку.
Среди них у меня знакомые.
Порой даю им на опохмелку.

По имени-отчеству нарекались.
Своей звездой увлекались, как мы.
Возможно, они от тюрьмы зарекались.
Не зареклись от сумы.

В парке
         с утра 
                 бежишь – 
и срежешься:
хламьё подстилок поверх земли.
Грязным интимом
зияют пустые лежбища.
Ночевали, чуть свет ушли.

Скарб унесли – своя ноша не тянет.
Но жжётся муторно, как невроз,
предчувствие: что с ними станет,
когда грянет снег и мороз.

12 июля 2013 г.

* * *

В эти длинные летние дни,
когда некуда солнцу деваться,
среди верных друзей и родни
я хотел бы теплом согреваться.

Нам теперь не хватает тепла.
В людях злобствует лютая стужа.
Оголтелая эта толпа –
обладатель житейского гужа.

Невдомёк этим новым князьям,
что, приученный к их неуступкам,
я тоскую по добрым друзьям,
по сердечным словам и поступкам.

А тем временем время пришло
не любить суверенное ханство.
И сердечное наше тепло
посильней бессердечного хамства.

И не я, так идущий за мной,
там, куда уже мне не добраться,
в длинный день из эпохи иной
ощутит обаяние братства.

13 июля 2013 г.

ГВОЗДЬ

                       Гвозди бы делать из этих людей. 
                                                            Владимир Маяковский

Гвоздь гвоздит, а человека нету –
где ты, духотворный парень-гвоздь?
Ты с добром явился на планету,
а в тебя, как гвоздь, всадили злость.

И пошёл гвоздить по мирозданью
крепкий людогвоздь и гвозделюд,
преданный особому заданью,
беспощаден к негвоздям и лют.

Он гвоздил налево и направо,
к стенке пригвождал ни за понюх.
У него на всех была управа,
влево-вправо он гвоздил за двух.

Ночью нюнил: «Вырвусь из узды ль я
своего дурного ремесла?»
Но была всё массовей гвоздильня
и успех всё кассовей несла.

Гвоздь во все сердца входил, как в масло,
и сквозь дырки в мякоти сердец
различал отчётливо и ясно
общемировой уже гвоздец.

Нет нам забытья и нет покоя.
Ибо: мне отмщенье, аз воздам.
Людям всё же лучше бы людское.
Гвоздевое – лучше бы гвоздям.

Гвоздь валялся на большой дороге.
И случайно я его нашёл.
Кто его подкинул? Бесы? Боги?
Он по шляпку в сердце мне вошёл.

И когда на будущих раскопках
кто-то откопает мою кость,
скажет: «Homo sapiens». А в скобках
всё-таки пометит: «Парень-гвоздь».

Озарён своей научной новью,
он с опаской вспомнит неспроста:
парень-гвоздь повязан крепко
                                        с кровью 
на кресте
           распятого 
                       Христа.

2 октября 2013 г.

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало книги)

Открыть полный текст в формате PDF

© Никитенко А.И., 2014