Долой! Революция...

(рассказ-репортаж)

Из отзывов в прессе: “Это произведение А. Сарманбетова на сегодняшний день – первое и единственное документально-художественное произведение в кыргызской литературе, повествующее о Народной революции 2010 года в Кыргызстане, об изгнании президента из страны. Этот рассказ-репортаж относится к новому жанру в кыргызской литературе, а может, и вообще в литературе, так как автор является прямым участником событий, а повествование – художественное, где максимально откровенно и документально отражается правда о жизни простых людей и видных политиков страны. Находясь непосредственно в центре событий, причем будучи независимым от интересов какой-либо партии, лидеров, автор глубоко и точно исследовал и передал общественности причину возникновения народного восстания”.

Карыбек Байбосунов, доктор философских наук

Было обычное, ясное утро, ничем не отличавшееся от предыдущих. Солнце неторопливо выглядывало из-за заснеженных, высоченных гор, освещая весь мир. Никто не ожидал и не предполагал, что этот день окажется особенным, историческим для Кыргызстана. Вскоре на востоке небо начало мутнеть, стало душно, атмосфера насытилась влагой, будто предвещая скорый дождь. Солнце уже едва пробивалось сквозь густые облака и почти не грело. Великая природа словно почувствовала нечто подобное тому, что уже было пять лет назад, когда вождь Акаев сбежал из Белого дома.

10 апреля 2010 года. Бишкек, главный город Кыргызстана, в этот день устало и в то же время буднично просыпался. Но в воздухе как будто витало что-то тревожное – что же произойдет?..

Действующий президент Кыргызстана Закиржон внезапно и с испугом проснулся. Сердце почему-то сильно колотилось. Боже мой, что только порою не снится человеку?! А приснилось ему, будто он совсем маленький, причем совершенно обнажен. Лежит один-одинешенек в бескрайнем пустынном месте. И рядом – ни родителей, ни кого-то из близких, каких всегда хватает в семье. Неизвестно, куда они все подевались. Подумалось тогда: возможно, они все сбежали либо вообще покинули этот мир, чтобы не видеть, как их отпрыск мучается в одиночестве. Моросило, солнце не было видно, вокруг – сплошная мгла. Вдруг, откуда не возьмись, прилетела и села ему на голову птица-великан – Алпкакракуш. Клюв ее был острый, словно кривая сабля, глаза горели огнем. Хваткая, как сама правда. От страха у него, малыша, голос пропал, не может ни слова вымолвить. И тут птица-великан будто собралась острым своим клювом вырвать сердце у него из груди, у Закиржона чуть душа не вылетела от страха, и он спешно зажмурился. Но дальше все случилось не так, как он ожидал. Острый, как сабля, клюв, так и не воткнулся в его плоть. Через некоторое время Закиржон осторожно открыл глаза и увидел: птица-великан Алпкаракуш сидела прямо перед ним и злобно взирала, проникая взглядом в самую душу! Дрожа от испуга, Закиржон вскочил и побежал, куда глаза глядят. И вдруг он будто очнулся и узрел себя в настоящем возрасте – шестидесяти с лишним годов. Но, боже мой, он опять нагой! Совершенно нагой! На нем ничего нет, и в руках тоже ничего. И так, он, убегая со всех ног от птицы-великана, наконец-то проснулся... Что же это было?.. Говорят, что сны – это предсказания, переданные Всевышним, и они несут в себе информацию о некоем реально предстоящем событии. И вот сон развеялся, и Закиржону словно в лицо брызнули водой... Чтобы окончательно избавиться от нахлынувших страшных мыслей, он выскочил из постели и побрел прочь. Голова его раскалывалась, перед глазами все плыло – может, от вчерашней продолжительной пьянки. Его молодая жена, отвернувшись от него, укуталась в одеяло, будто спасаясь от мужниного перегара. А ему, в этом смысле, было все равно. Что те красавицы, которых его подчиненные сняли для него вчера вечером, что жена... Он не видел между ними принципиальной разницы.

Несмотря на шум в голове, его никак не покидало воспоминание о страшном сне, бередящем душу. Он подумал, что лучше ему поехать на работу пораньше, чтобы не думать ни о чем таком. Да и похмелиться там не проблема... Честно признаться, в настоящий момент у него было одно-единственное желание – выпить сто грамм.

Эсен, как всегда, встал утром рано. Его сонное состояние тут же исчезло, глаза широко открылись, как будто на него брызнули водой. Вернулись постоянные мысли о том, как прокормить семью и каким образом можно выжить в этом непростом городе... К тому же, стоит только опоздать минут на пять-десять, и его шеф тут же не преминет за это наказать. За малейшее прегрешение он вполне может вычесть из заработной платы приличную сумму. Никогда не забывает ни о чем... Любит напоминать: на западе, мол, именно так, хочешь – работай... Ещё бы Эсен не хотел? Куда бы он пошел в поисках другой работы? Потому и приходиться ему терпеть издевательства, трудно нынче устроиться. Диву даешься осведомленности хозяина! Наверное, правда, что всех работающих в этой зарубежной фирме – около пятидесяти человек – он смог склонить к написанию доносов: чуть какое неверное движение – и сразу же доходит до него. Такое ощущение, будто хозяин является твоей вездесущей тенью... Конечно, все руководители пытаются максимально проконтролировать ситуацию на службе, но этот – один из немногих, наиболее изощренных эгоистов. Не упустит ни одного шанса поймать работника за какую-нибудь, порой надуманную провинность и наказать. Особенно падок на денежные штрафы. Не потому ли его никто не любит. Но, правда, стараются это внешне не показывать. Еще бы, начни пререкаться – тут же вылетишь с работы! Были и такие смельчаки... Лучше уж придержать язык и скрыть все свои мысли. Природа частного бизнеса такова, что приходится вертеться, следуя взглядом за глазами хозяина. Работа в частной компании почти ничем не отличается от рабства. А как мы любим бить себя в грудь, говоря, что, мол, живем в двадцать первом веке, в суверенном государстве, в котором процветает демократия и цивилизация растет как никогда! Фиг тебе! Хозяин компании – бог, ему наплевать на всякие там законы. Естественно, если законы не исполняются и нет контроля со стороны власти, ведь представители государства – это круглые взяточники, потому и танцуют под дудку тех маленьких “царьков”, которые платят.

Такие крамольные мысли рождались, как молния, в голове, и Эсен, проговорив про себя: “Да, черт с ним, лишь бы давали работу и зарплату!”, быстро выпил стакан чаю – конечно, без сахара и вышел из дому.

Утреннее небо было хмурое, шел мелкий, пронизывающий, холодный дождь. Нынче теплая пора года запоздывала. Несмотря на то, что прошла уже первая неделя апреля, погода всё не прояснялась. Каждый божий день дождь.

Выходя из ворот, Эсен вспомнил, что забыл дома мобильный телефон и вернулся обратно. Жена и дети мирно спали на расстеленной на полу “по-коммунистически” постели. Дружно посапывали. Старшему сыну уже исполнилось тринадцать. День за днем он прибавлялся в росте, говорили, что все становится похожим – и по голосу, и по манерам, и по походке – на отца. Наблюдая, как он беззаботно спит, Эсен умиленно вспомнил свое собственное детство. Дай бог, пусть сын здравствует! Две дочери еще маленькие, как котята уткнулись головками в плечо матери и тоже видят сны. В очередной раз Эсен пожалел, что они все впятером ютятся в одной маленькой комнатушке. Был бы у него дом, где каждому по отдельной комнате! Вот голубая мечта! Но когда он добьется этого, неизвестно... Во-первых, нет участка, где бы он мог построить свой дом, да и не удается скопить денег на строительство. Прошло вот уже десять лет, как он частями, расплачиваясь в течение года, выкупил у одной русской бабки однокомнатную квартирку с прилегающей небольшой территорией размером десять на десять. К кому только не обращался, как попрошайка, всем задолжал. Хорошо, что тогда с женой оба работали, а за старшим сыном присматривала его бабушка в селе. А то до сих пор переезжали бы с одного места на другое! О боже, и не хочется вспоминать о тех адских временах! Упрашивали чуть ли не каждого встречного, чтобы пустил пожить, умоляли – с детьми-то редко кто пустит. Дети тоже были ограничены в свободе, не могли от души поиграть... С тех пор и поныне не могут выбить ни участка с положенными шестью сотками, ни достаточно средств, чтобы построить свой дом.

Эсен, доехав на маршрутке с окраины Верхний Токолдош ближе к центру Бишкека, сразу заметил на улице Алма-Атинской большую толпу людей. Он вспомнил, что вчера услышал от знакомых, что, мол, “завтра утром оппозиция собирается у Атамбаевского “Форума”. Власти не разрешили ей провести митинг на центральной площади. Но Эсен не мог даже представить себе, что соберется столько народу. В последние два-три года, казалось, большинство населения уже не верит разным безрезультатным митингам и пикетам. Да и всякие надежды на то, что появится наконец настоящий, честный лидер с чистыми руками, не оправдались. Поэтому не верилось, что оппозиция ещё может вот так активно подняться. Власть так же, как всегда, сильно постаралась очернить, охаять несогласных через СМИ. Два с половиной года назад, в ноябре многие люди тоже вышли на митинг и поддержали оппозиционных политиков Текебаева, Атамбаева, Бабанова и Сариева. Власти тогда забросали дымовыми шашками оппозиционный стан, но вроде бы согласились на некоторые условия, а Атамбаеву, кричавшему: “Бакиев – политический труп!” даже позволили занять пост премьер-министра, Эшимканову, бывшему “главным тамадой” всех митингов, дали возможность возглавить Кыргызскую телерадиовещательную компанию КТР, генералу Суваналиеву, начальнику штаба и местному “Каттани” – Нарынское губернаторство, а самому молодому политику Бабанову – вице-премьерство; кое-кому другому также дали по папке, и все утихло. Остальных стоило немного прижать, и оппозиционное движение быстро рассосалось. Например, Байсалов убыл на Запад, Байболов – в Казахстан, Жээнбеков сбежал в Германию. Оппозиция, как показалось, вовсе сошла на нет, тем более когда когда сыновей таких оппозиционеров, как Жекшенкулов, Исаков, обвинили в попытке убийства человека и финансовых махинациях и соответственно взяли под стражу.

Вот и теперь Бакиев также не выполнил своё очередное обещание, мало того, он за пятилетку “перевыполнил” в семикратном размере то, что натворил прежний, сбежавший из страны президент за пятнадцать лет своего правления. Народ совершенно обнищал и начал быстро терять надежду на будущее. Эсен знал это на собственном опыте. Из месячной зарплаты шесть тысяч сомов одна тысяча уходила на оплату счетов за электроэнергию. При неоплате сразу же отключали свет. И его повтороное подключение тоже стоило денег... К тому же с января месяца стоимость электроэнергии ещё больше подорожала, и многим людям это сильно ударило по карману. Еще тысяча уходила на обучение сына в школе, на оплату детского сада для  второй дочери и за прочих коммунальных услуг, остального едва-едва хватало на питание. Продукты тоже сильно подорожали. Из-за постоянной нехватки денег Эсену пришлось отдалиться от родственников и друзей. Чтобы одеваться прилично, денег тоже не хватало, не говоря уже, скажем, о ремонте дома. Настроение падало, когда приходилось думать о предстоящей зиме, о том, что нужно еще заготовить уголь, дрова – на все это нужны большие деньги. Но откуда их взять?! Вот это настоящее мучение... Нужно как минимум десят тысячь сомов – огромные деньги!.. Именно такие мысли гложили его постоянно, начиная с ранней весны и до поздней осени. Экономя на питании и на одежде для детей, им с женой кое-как удавалось выкроить немного денег на заготовку топлива на зиму. А жена маленьких дочерей нянчит дома... Однажды им всё же случилось открыть с огромным трудом коммерческий киоск возле дома, но развернуться не успели: сразу же с них начали требовать уплаты больших налогов, собирали денег “на нужды города”, заставляли сдавать какие-то ежемесячные отчеты и т.д. и т.п. Власти вели себя как разбойники, грабили с трудом добытые копейки. Особенно напрягало, что каждые два месяца вымогали сборы на некие “городские дела”, а что это значило – было непонятно. По слухам, эти средства расходовались на дни рождения акима района, мэра города, на свадьбы их сыновей, родственников, тои и другие праздники. А начальство, говорят, в свою очередь, из собранных денег “отстегивало” доли наверх. Не это ли коррупция, взяточничество? А вслух утверждалось, что будет идти беспощадная борьба с коррупцией, такие явления будут искорениться на корню. Да они сами же сплошь коррупционеры! Почему правительство никак не помогает начинающим предпринимателям встать на ноги и, наоборот, сразу же облагает налогами? Хотя бы немного умерили аппетит! Эсен никак не мог этого понять... Если бы хоть чем-то посодействовали строительству его магазинчика, выделили бы, скажем, участок или средства или элементарно помогли бы с доставкой товара. Тогда другое дело! А так – кругом налоги, это по какому такому случаю? Если его вдруг с работы выгонят, тогда все, они всей семьей превратятся в попрошаек. Правительство и тогда, он уверен, не будет обращать на них никакого внимания. Власть предержащие заняты только тем, как бы побольше ограбить народ, собрать вокруг себя своих приспешников, сохранить портфели, и никто в стране не думает о народе. Только постоянные пустые обещания, промывание мозгов... Что будет завтра, никому уже неизвестно. Не осталось никакой надежды на будущее.

В тот день у “Форума” собрались, кажется, безработные, бездельники и любопытные. А также кое-где толпились заранее договарившиеся между собой партийцы-оппозиционеры – СДП-шники, “атамекеновцы”, отдельные “акшумкаровцы”, конечно же, переодетые чекисты да милицейские работники, а также приезжие с периферийных районов, которые кучковались группками по три-четыре, десять-двадцать человек. Их по одежде сразу же было видно. В большинстве своем молодежь. Все они были чужие для Эсена, ни одного знакомого.

В последнее время усиливались слухи о том, что, мол, 7 апреля оппозиция намерена провести народный съезд-курултай, на котором собирались предъявить ряд требований к президенту Бакиеву. В частности, говорилось о многих преступных делах сына Бакиева Максима против кыргызского народа, об имевшихся противоречиях в отношениях между братьями Бакиевых и “принцем” Максимом, доходившие порой до физического устранения некоторых государственных фигур. То, что Бакиев был вынужден создать для своего сына отдельную государственно-экономическую корпорацию – так называемое ЦАРИИ с о-очень большими полномочиями, один его брат, будучи председателем простого айыльного комитета, являлся на деле “авторитетом” в двух южных областях, другой брат, будучи главным телохранителем президента, превратил себя в “хранителя всей страны” и пытался взять в свои руки рычаги государственного управления – это-то и было поводами данного, давно назревшего протестного настроения людей. И, по слухам, организаторы этого митинга намеревались потребовать от президента отстранить указанных выше фигур “черного каганата”, в противном случае решили добиваться отставки его самого. Да, в течение последнего года были предположения, что оппозиция вот-вот вновь поднимется. Все ждали. Ждали. Пока не настала весна...

“Кажется, началось... впрочем, Бог его знает”, – подумал Эсен, проходя через толпу людей, двигавшихся в сторону “Форума”.

Кругом, в толпе делились новостями, слухами, мнениями:

– Вечером Атамбаева и Текебаева водворили в СИЗО СНБ...

– Дом Атамбаева штурмовали сотни спецназовцев...

– Омуркулова тоже задержали!..

– Сариева также по прилету из Москвы в аэропорту “Манас” утром забрали СНБ-шники...

– А что это за власть, которая собралась уничтожать всех, кто поднимет голову?!

– Не надо было их арестовывать! Власти слишком далеко зашли... Наступили на хвост змеи!..

– Теперь-то точно народ взбунтуется...

Эсен каждый день ходил по этой, Алма-Атинской улице вниз, пешком на работу. Так и на проезде удавалось сэкономить, и для здоровья было полезно.

Невысокий, рыжеватый, неприметный в толпе Эсен с удивлением огляделся, когда вышел по пешеходному переходу из-под железнодорожного моста. Ему показалось, что у “Форума” уже собралась примерно тысяча человек, и прибывали все новые люди, еще и еще. “Что же будет? Бакиев и его братья-сыновья просто так власть вряд ли отдадут. Как обещал Бакиев, он будет защищать свою власть с оружием в руках. Как бы кровь не пролилась...” – такая мысль тревожила как Эсена, так и многих других людей в толпе.

С помощью своих партийцев-депутатов “акжоловцев” в парламенте президент постепенно прибрал к рукам все силовые структуры. Для того, чтобы применять силу военнослужащих-солдат против своего же народа, опять-таки с помощью большинства подручных депутатов-“акжоловцев” получил “одобрение” парламента, и даже прописал его в Конституции. Ну, это было слишком! Как говорится, “дальше некуда”. Дети будут защищать власть президента, стреляя в отцов!.. Даже в недемократичных странах мира нет такого юридического положения, чтобы с помощью вооруженных сил подавлять справедливое возмущение своего народа! Солдаты – тоже выходцы из народа, они, кстати, содержатся за счет народа – налогоплательщиков. В таком случае, что это за мораль такая, что это за правила, когда народ получает большой тумак от тех, кого сам избрал и содержит?!

Бакиев однажды откровенно хвалился по телевидению: “Я умею стрелять, могу защитить власть, как некоторые, не убегу от своего народа”. Эх, народ зря восстаёт... Чем же это все может закончиться? Бесстыдник, главное ведь, сам же принародно обещал, что ни сыновья, ни родственники не придут к власти, как при прежнем президенте. А все вышло с точностью до наоборот.

Эсен в принципе поддерживал протестантов. Он сам был одним из них. Все, что он хотел, – как и все нормальные люди, добиться просторного дома, когда подрастет сын, высшего образования для него, возможности оплачивать учеу, дать профессию своим дочерям, проводить их в достойную семью... Как он задумывался о том, насколько это сегодня сложно, так и жить не хотелось. Он сам да жена его по финансовой причине так и не смогли получить высшее образование. Отца он не помнит. Тот ушел, когда Эсену было три года, с тех пор неизвестно, где пропадает. Мать, хоть и подняла кое-как на ноги его с братом, не смогла стать крепкой опорой, как отец. Сейчас она с младшим сыном доживает свой век в горном аиле в двухкомнатной лачуге, которую смастерили лет тридцать назад. От Эсена им не было никакого проку. Какая помощь он мог им оказать, когда ему самому так тяжко приходится?! С радостью бы помог, но...

Эсен после демобилизации из армии с полгода побродил по родному селу и, так как не было подходящей работы, погнал в столицу – Бишкек. Во время сильного экономического кризиса 92-93-го годов его мать за бесценок продала долевой посевной участок, доставшийся ей после суверинитета. Эсен надеялся, что в столице найдет способы выбраться из нищеты. Не получилось. Но худо не бывает без добра, работая подсобником на стройках, грузчиком на рынке, попутно отучился на компьютерных курсах и смог устроится работать в частной газете верстальщиком. Эта-та профессия сейчас и позволяет прокормить семью. Без неё, может, и нанимался бы к каждому встречнему, как бомж, может, таскал бы тачку на рынке, как большинство молодежи. Теперь вот трудоустроился в заграничной фирме по продаже недвижимости. Зарплата, хоть и невелика, зато чисто, легко и прилично выглядишь... Когда государство бедное, к тому же правители недостойные, это – беда всего населения. Кажется, чтобы править народом, важно, чтобы правитель был родом из чистокровных, благородных семей, чтобы он был потомком великих людей своего времени людей. Эсен об этом не раз слышал от людей. Значит, правда... Народ-то никогда не ошибается.

– Вах-х! – наслаждался Закиржон, с облегчением опрокидывая в горло водку из хрустального стакана.

Пока он доехал в сопровождении эскорта гаишников, которые под воем сирены впереди и сзади колонны расчищали дорогу, у него во рту вовсе пересохло, и голова раскалывалась. Мог, конечно, и дома похмелиться, но постеснялся молодой дочери и сына от второй молодухи. Невинные глаза детей не позволили совершить неблаговидный поступок. Обманывать детей нехорошо, это преступление.

По пути к Белому дому поглядывал он через окно автомашины за редкими прохожими на улице. Кто они такие, которые за гроши рвут друг другу глотки, и кто он, Закиржон? Он посланник Бога и их Царь. Он может распоряжаться их судьбою и жизнью – как каждого по отдельности, так и всех сразу. Народ – толпа, Закиржон её бог. Ободренный такими мыслями, он удовлетворенно вздохнул про себя.

В это время, постучав, в дверь заглянула девушка-секретарь.

– Закиржон Салиевич, к вам просятся Данияр Токолович и Мурат Суталиевич, говорят очень срочно.

– А что у них за дело такое горящее?

– Не могу знать...

– Пусти... – сказал президент, с аппетитом глядя вслед приятно пахнущей, стройной молодой девушке.

“Ты посмотри, куколка какая, невинная, видали мы таких...”

Вошли друг за другом, как пёс без поводка, глава правительства и будто недоделанный, неподвижный истукан – секретарь совбеза. Хотели показать, какие они дисциплинированные, и в ожидании, пока он их пригласит пройти внутрь кабинета, осторожно поздоровалиись, вытянувшись у порога. Закиржон про себя подумал: “Правильно, знайте свое место. Хоть иногда вечерами и гуляем вместе, ну и что с того? Кто вы такие, а кто я? Никогда не забывайте – если захочу, могу вас шлёпнуть, как муху”. Потому и не пригласил он их, как вчера, подойти ближе.

– Ну, что случилось?..

Сильно опухший после вчерашнего, подхалим, обычно проворный, словно гончая собака, Данияр Токолович, притворно откашливаясь, выдавил:

– Закиржон Сали-ич, вчерашние “толпы”, о которых мы говорили, оказывается, собираются у “Форума”... – На этот раз говорил он вяло, конец предложения проглотил и испуганно захлопал красными глазами. Второй, словно клин проглотил, молчал, стоя по стойке “смирно”.

– И что дальше? Вчера же сами хвалились пойти и всех там уничтожать, всех разогнать?

– Всю ночь работали, Закиржон Сали-ич. Семь голов Змея Горыныча вырезали, всех лидеров задержали и закрыли в СИЗО. Теперь хотим разогнать толпу с помощью спецназа, с применением дымовых шашок, а если не получится... расстрелять.

– Ну, и зачем тогда вы ко мне пришли, раз все решили? Или дать вам подарок за радостную весть?..

– Не-е, просто хотели получить ваше разрешение...

Закиржон привычно, сердито и, вместе с тем, хитро посмотрел на них рыбьими глазами, унаследованными от предков:

– Это вы предлагали, а не я, способы, как разогнать толпу. Вы же рассказывали, что когда всех лидеров снимем снайперами, то на этом все закончится. Разве не так? Значит, вы до конца будете отвечать за всю заваруху, – еще раз припомнил он им их же собственные слова, как бы предупреждая о возможных последствиях.

Те двое, почувствовав, что на них возложен очень опасный, в то же время тяжелый груз ответственности, подхалимски вытянулись:

– Тогда идем выполнять!

– С вашего позволения...

– Идите!

Эсен, придя на работу, запустил свой компьютер и начал работать по списку новых рекламных объявлений. Вдруг в кабинет вошла молодая женщина – заместитель руководителя, и в глазах ее была тревога. Лицо бледное, сразу понятно, что она чем-то очень сильно обеспокоена.

– Сегодня мы не работаем, выключите компьютеры и можете идти по домам, – коротко сообщила, чтобы слышали все, и добавила: – Шеф сказал...

– А что случилось, Айнагуль Калиевна? – засуетилась худенькая рыжая Зинагуль-тараторка, как всегда, опережая всех.

– Митинг разрастается, идут брать Белый Дом. Уходите же быстрее. – Заместительница спешно начала собирать бумаги на ближайшем столе. Сейчас на ней не было и следа обычного кокетства. Говорили, что у нее шуры-муры с шефом...

– Ну и что, пусть! Где мы, а где – Белый Дом...

– Не спорь, Зина, быстрее. Участники митинга, говорят, отобрали оружие у спецназовцев, которые пришли их разгонять. А самих избили и прогнали, военную автомашину, на которой те приехали, сожгли. Подумайте, а что будет, если так же, как в две тысячи пятом году, сожгут и ограбят все офисы и магазины?!

Только теперь всем стало всё понятно, ведь их фирма находилась рядом с супермаркетом “Народный”. Во время переворота пять лет назад в городе уже были разгромлены и ограблены китайские торговые точки, рынок “Мадина”, супермаркеты “Бета сторес”, “Гоин”, а также сеть магазинов “Народный”. Вспомнив о том дне, сотрудники всполошились не на шутку и ринулись на улицу.

Действительно, народ двигался вниз по улице Алма-Атинской, а на проспекте Чуй повернул на запад и направился в сторону Белого Дома. В центре толпы медленно ехала бронированная спецназовская автомашина с разбитыми стеклами, на крыше которой сидела группа молодых людей со знаменем Кыргызстана, и его красное полотнище развевалось на ветру. Всё вокруг гудело, из толпы слышались выкрики и призывы:

– Пошли!..

– К Белому дому!..

– Долой Бакиева!

– Долой “Семью”!

– Долой Максима!

– На площадь!

– Кто за народ... Идемте с нами!

– Присоединяйтесь!

В руках у некоторых парней виднелись отобранные у сотрудников милиции щиты, дубинки, даже автоматы. Когда Эсен увидел все это, у него дрогнуло сердце. Ведь если в руки народной массы, особенно неостепенившейся ещё молодежи попадает оружие – это опасно. “Теперь власть имущим придется тяжко. Если они начнут стрелять, эти тоже не отступятся, тогда... – От этой мысли у Эсена похолодело на душе. – Дай-то бог, чтобы они остались живы”.

В районе “Форума”, недалеко отсюда, стал виден черный дым, поднимавшийся в бездонное, бледное небо. Подумав про свой дом, про детей, Эсен разволновался. Как они там? Дай бог, чтобы не пострадали.

Эсен, пробираясь сквозь толпу против течения, инстинктивно поспешил в сторону своего дома. В то же время ему вместе с митингующими захотелось идти в сторону Белого дома. Дух большинства был сильным, очень тянуло. Но, несмотря на то, что его интересовал исход сегодняшнего события, ноги сами всё же повели к дому. Слишком много беспокойства, Эсен решил навестить детей.

Спокойный, мирный ритм жизни, оказывается, может вот так, в один миг нарушиться, и ему на смену придет беспорядок, хаос...

Когда Эсен проходил мимо уйгурского базара “Мадина”, полного товаров из СУАР, его неожиданно кто-то остановил, грубо схватив за локоть. Оказалось, сосед-ровесник Жигер.

– Эй, ты куда мчишься, как загнанный? Все идут свергать Бакиева, а ты один что-то не в том направлении! Пошли с нами! Или боишься? – сказал тот воодушевленно.

– Хотел посмотреть, как дома, как там дети... – Из-за того, что отделился от большинства, Эсен чувствовал себя виноватым. Поэтому, оправдываясь, проговорил: – Только вышел с работы...

– Да твой дом на месте, цел, ничего ему не угрожает!. Я же вот оттуда иду. Пошли лучше с нами, мы идем на площадь Ала-Тоо. – Жигер, не ожидая ответа, взял Эсена за локоть и повел обратно. – Сейчас покажем Бакиевым кузькину мать!

По мере того, как Эсен оказался вовлеченным в людской поток и проникся атмосферой народного настроения, у него разыгралась кровь. “Что же, наверняка интересно будет! Будет о чем рассказать...” Простое любопытство заставляло его идти вместе со всеми. “Ну, посмотрим, там видно будет...”

Из толпы неслось:

– Долой Бакиева – угнетателя народа!

– Ур-ра-а!..

– Предатель!..

– ... а-аа!..

– ... долой!

Раз за разом кто-то из толпы что-то выкрикивал. Из известных лидеров оппозиции никого не было видно, в людской массе была в основном молодежь.

– Хорошо, что ты встретился со мною, а то я чувствовал себя одиноким. – Жигер почему-то был рад. Весел. Он всегда что-то знает. Всегда какие-то новости вперед всех чует, узнает, негодяй.

Посмотрев на Эсена, который вытягивал шею, обеспокоенно оглядываясь по сторонам, Жигер, как и всегда, опять опередил его мысли:

– Да это только малая часть народа! Там, по Горького и по Советской большинство пошло вниз, на площадь. Мы сейчас на перекрёстке с ними встретимся. Давай, пошли быстрее, а то опоздаем.

И на этот раз он раньше всех узнал про все!

И на самом деле на площади возле Белого дома народу было очень много. Вокруг Исторического музея, перед фонтаном все пространство заполнилось людьми. Обложенный мрамором, обычно величавый Белый дом, на этот раз показался Эсену каким-то почерневшим и приземистым. Словно втянувшая голову в панцирь черепаха. С его стороны не было заметно абсолютно никакого движения.

– Недавно пришел в народ так называемый правозащитник Турсунбек Акун. Пару раз ему дали по шее, поколотили, да и отпустили, – сказал Жигер, поржав. – Выклянчил он себе место омбудсмена, а теперь, чтоб удержаться на этом посту, защищал Хозяина как мог, мол, “Сали-ич прекрасно работает, ему надо дать возможность доработать срок”, в общем, хорошо примостился под его крылышком... Теперь-то он пожинает плоды... – Эсен с Жигером вдвоем ходили взад-вперед посреди толпы, искали знакомых. Жигер с мобильного телефона звонил куда-то и звал всех и вся сюда, на площадь. Несколько раз Жигер встретил и других своих знакомых. Здоровался со всеми, как всегда, весело. Эсену тоже встречались некоторые, мало знакомые люди. Встретил он соседа по улице Кубата с несколькими товарищами. Тот Эсену как-то подозрительно подмигнул и заговорщицки улыбнулся. Сам ведь хвастался, что в 2005 году, во время мартовского переворота принимал активное участие в грабеже магазина “Гоин” и в результате поправил свое материальное положение. В те времена он по вечерам таксовал. В тот день несколько раз привозил домой из разгромленного магазина пылесосы, посуду, часы, одежды, конфеты. Продал всё, выручил неплохо. И на этот раз, видимо, рассчитывает на легкую добычу. Тогда еще жена ругала Эсена за то, что он, подобно Кубату, не смог воспользоваться ситуацией: ”Ты посмотри на Кубата, ходишь, разинув рот, а мог бы тоже погреть руки!” Нет, на такое Эсен никогда не пойдет. На бедах других людей нельзя наживаться. Совесть не позволит ему так подло поступать.

Начавшийся было мелкий дождь вскоре прекратился, спрятавшееся за туманом солнце выглянуло и стало прямо над головой. Но оно не грело. Толпа как-будто ждала чьей-то команды. Оппозиционных лидеров так и не было видно. Видимо, их еще не отпустили из СИЗО. Говорят, группа единомышленников и правозащитников, а также любопытных из толпы пошла выручать своих предводителей из СИЗО СНБ. С той стороны также изредка доносился гомон людских голосов, свист, шум, выкрики.

Интересно, что же там происходило? Все ожидали чего-то непонятного... У всех сердце было не на месте. Терпение большинства вот-вот могло лопнуть. Где-то там были слышны крики, но отдельных слов разобрать отсюда было нельзя. Толпа стекалась как река, то туда, то сюда. Но среди людей не было ни одного близкого знакомого, к которому можно было бы примкнуть. Как бы там ни было, Эсен не мог не вспомнить о своих домашних, и начал подумывать, что, мол, можно сходить, проведать  их. И всё же он не мог оставить возбужденных людей. Всё стоял возле постамента с надписю “Великий дух, великая правда, великое дело”, расположенного у центральной трибуны, где обычно собираются первые руководители на праздничных мероприятиях, таких как Нооруз. Жигер время от времени находил Эсена именно тут. Поэтому, чтобы не потерять ни одного близкого человека среди всей этой бушующей толпы, Эсен не решался отойти хотя бы на несколько шагов от постамента. В атмосфере витало нечто тревожное, будто вот-вот что-то должно было произойти, от этого на сердце у Эсена было неспокойно. Народ все прибывал с разных сторон. Площадь вся забилась народом. Гудела, как пчелиный улей. По меньшей мере тысяч десять обязательно было на площади, прикинул Эсен. Может быть, больше, но не меньше. Гул, крики людей все нарастали. Из толпы стоящих поблизости можно было улышать слова:

– Максим, говорят, отмытые грязные деньги через “Азияуниверсалбанк” уже успел вывезти за границу...

– Сказал новость, он постоянно отмывал деньги через этот банк...

– Он еще хапанул кредит, выделенный Россией на строительство ГЭС “Камбар-Ата-2”...

– Все золоторудные месторождения, разрабатываемые “Кумтором”, передал на растерзание своим друзьям-шакалам из-за границы, таким, как Березовский...

– И “Североэлектро”, и “Кыргызтелеком” – посодействовал продаже своим, в десять раз дешевле...

– А ты как думал, что, нам с тобой он бы дал?..

– Теперь начал нам и воздух продавать! Выдумал оплату за выход мобильником в эфир – как его иначе понимать?!..

– Боже мой! Где это видано?!..

– Это еще ничё! Бакиев же сам продал национальные богатства кыргызов – огромное пастбище Каркыра, пансионаты на Иссык-Куле...

– А какой шум поднялся, когда Акаев передал казахам Узенги-Кууш! А вот когда Бакиев отдал казахам Каркыра, то мы уже сидели, словно воды в рот набрали...

– Тюпских кыргызов сами же тюпские опозороили, забрасывая яйцами тех, кто пришел поднять их против такого вероломства – на святое святых...

– Они были не тюпские и даже не иссык-кульские, они, как говорил покойный депутат Садырбаев, были “ОБОНовцы” (ОБОН – Отряд Баб Особого Назначения), а местных заблокировали еще на подступах сотрудники милиции...

– Да, так и было...

– Эти ОБОНовцы пасутся и сейчас, кстати. То там, то тут...

– Надо остановить очередную серию Кокандского ханства!

– По поводу расстрела людей на Аксы – это тоже случилось по распоряжению Бакиева, который подписал постановление об операции “Тайфун”. Он тогда был премьер-министром, а президент Акаев был в командировке. Поэтому возбужденное по этому поводу судебное разбирательство никак не завершится...

– Бакиев получил деньги за авиабазу от американцев, а потом, обещая американцев прогнать, получил еще гранты и кредиты от России... Нельзя же быть таким двуличным политиком...

– Опозорил весь Кыргызстан перед мировой обшественностью!

– Прогнать его надо!

– Сыновья, братья его все в наваре! А народ сел на диету.

– И акжоловцев тоже вместе с президентом нужно прогнать!

– Эй, что завтра детям оставим, что мы на их вопросы ответим?!..

В это время собравшиеся начали рассказывать, как в Нарыне народ занял здания облгосадминистрации, управление внутренних дел, а на Иссык-Куле, в Токмаке губернатор, акимы добровольно оставили свои посты. Благо, что посредством мобильного телефона мигом люди сразу узнавали всю информацию с мест.

– Разве? Ух ты-ы!..

– Конец!

– Слушай, если там творятся такие дела, а что мы-то стоим здесь и бьем баклуши, а?..

Только что кто-то позвонил кому-то из села Кызыл-Суу Жети-Огузского района и рассказал, что там, оказывается, ишака завернули в ковер, где был выткан портрет Бакиева. Вокруг рассказчика на некоторе время столпились слушатели, раздался дружный хохот группы людей – тех, кто услышал историю. И каждый из присутствующих понес эту новость дальше.

– Что только не придумает народ!..

В это время на западной стороне площади народ вдруг всполошился. Словно пчела, налетевшая моментом и сразу же побежавшая обратно. Все мигом пришло в смятение. Эсен не на шутку испугался и отбежал в сторону исторического музея, вместе с остальными. Через центр площади многие побежали со стороны Белого дома в сторону кинотеатра “Ала-Тоо”, а за ними погнались, как собаки, непонятно откуда, не то сотрудники МВД, не то армейцы – в черной форменной одежде, группа со щитами, в шлемах, бронежилетах и, главное, вооруженные автоматами. Но тут произошло неожиданное. Под крики и гомон вдруг на них со всех сторон напали люди – и с боков, и с той стороны, откуда только что убегали. Полетели камни. Силовики вынуждены были бежать назад, спасая свои шкуры. Кому-то камни попали в опасные для жизни места, эти люди попадали и остались в толпе на растерзание гражданских. Молодежь безжалостно избивала и отбирала у упавших щиты, дубинки, оружие. Многие из военных успели скрыться за железным забором Белого дома. Толпа продолжала кидать камни в сторону сотрудников милиции и военнослужащих, стоявших цепью непосредственно вокруг БД. Вдруг раздалось:

– Тах!

– Тах!.. – пронеслись над площадью глухие звуки, всё вокруг задымило, повалил сизый дым. Выстрелы были сделаны теми, кто стоял в охране правительственного здания. Они методично, друг за другим открывали огонь в сторону толпы. То были гранаты со слезоточивым газом. Одна за другой, оставляя за собой виляющий дымовой хвост, они падали среди толпы. Едкий, выжигающий глаза дым быстро распространился по площади, и от него у людей начало чесаться в горле, лились слёзы. Собравшиеся по-настоящему насторожились. Казалось, всех волновал один вопрос: а что будет дальше? Все же человек не может не бояться возможной смерти... А со стороны Белого дома все так же продолжали стрелять из “глухого” оружия, и следом за звуком выстрела очередной дымовой хвост взметался к небу в самой гуще толпы.

– Эй, вы, дураки, что вы делаете, а если попадет в лицо, в глаз?! – кто-то по-настоящему удивленно и с сарказмом прокричал в сторону защитников Белого дома.

– Пошли! Айда, выгоним всех оттуда!

– Не расходитесь...

– Не уходите!

– Этот Бакиев, помню, говорил, что он знает, как защититься, если что, даже, мол, будет стрелять. Неужели он дал команду открыть огонь?

– Не-ет, это просто дым...

– Не убегайте!...

Толпа некоторое время разбегалась от дымящихся шашек, и опять же сходилась, когда дым развеивался. Некоторые, прикрывая лицо и глаза платочками, даже не уходили с площади, вероятно,превозмогая боль и резь в глазах. Мало, кто ушел совсем, – разве только для того, чтобы набрать камней или что-то подобное. Совсем молодые пацаны где-то понаковыряли плиток с тротуаров и, разбивая, раздавали осколки людям. Толпа была разношерстная; худющий, примерно за шестьдесят лет интеллигентный мужчина в черном плаще, а также женшина в войлочной шляпе собирали разбросанные камни в кучки. Женщины тоже были! Недавно Эсен увидел двух-трех девушек.

И вдруг в пяти-шести метрах от Эсена раздался отчаянный крик, где-то там задымилось. Видно, там произошло что-то страшное. Может, дымовая граната в кого-то угодила. Её один из парней, сильно выругавшись, подхватил да отбросил подальше. Эсен побежал в ту сторону и увидел бездыханного, по возрасту примерно двадцатилетнего парня. Правая сторона виска его сильно распухла, лицо почернело.

– Попал прямо в лоб...

– Ой, его надо быстрее в больницу!

– Резиновая пуля, оказывается, тоже убивает человека...

Поодаль кто-то крикнул:

– Эй, солдаты, не стреляйте в свой народ!..

– Переходите в нашу сторону...

– Вы же тоже сыновья кыргызов!

От стоявших в ряду защитников дома правительства в тёмно-зеленой, пятнистой и черной форме ответа не последовало… Продолжали стрелять молча, стоя в ряд. Видно было, что к ним прибавляются все новые силы. Их ряды становились шире. В это время на площади тоже народу было битком. Гуу-гуу... гуу-гуу... Крики-призывы. Свистят... Кто кого! Началось!

Молодежь, подававшаяся то вперед, то назад, перевернула и подожгла одну милицейскую машину, стоявшую на западной стороне Белого дома. Красное пламя вырвалось вверх, черный дым устремился столбом в небо. Это придало нападавшим уверенности и послужило сигналом к более решительному наступлению, народ усилил натиск, голоса и крики перекрыли все. Некогда цветущая, просторная площадь превратилась в людской муравейник, была объята пламенем и дымом, и это было уму непостижимо, от одного вида сердце замирало.

У Эсена начала кружиться голова. Он не мог сосредоточиться, трезво оценить ситуацию, ему захотелось даже немного успокоиться, уединиться и обдумать все спокойно. Подчиняясь течению толпы, он бежал то туда, то сюда, в общем, потрепался изрядно. Не давал себе отчета, что делает, и зачем всё это. Народный дух, оказывается, могучая сила, которая полностью занимает всю твою сущность и подчиняет себе.

Вдруг на площадь, как римские легионы, выдвинулась группа сотрудников милиции, полностью одетых в чёрный камуфляж. Они выглядели очень грозно, били громко по щитам, и у всех было страшное оружие – автоматы. Время от время выстреливали дымовыми гранатами.

Сначала народ от неожиданности отступил в сторону кинотеатра “Ала-Тоо”, потом остановился и начал забрасывать силовиков градом камней, силовики, не выдержав, начали отступать и в конце концов побежали обратно. Часть из них смогла скрыться за железным забором правительственного дома, а остальные побежали вниз, в сторону МВД.

Как все это произошло, Эсен даже не сообразил. Опомнился только, когда убегал от какого-то милиционера в черной форме. Неясно вспомнил, что когда они неожиданно столкнулись лицом к лицу, Эсен ударил его. Не знает зачем, для чего. Разозлившийся милиционер догнал его и пустил в ход свою дубинку, сильно ударив Эсена по спине. Всё же Эсен сумел частично увернуться от удара, и силовик упал по инерции на землю. Боже мой, что тут началось! Все считали за честь хоть раз пнуть его, били кто руками, кто ногами, одним словом, затоптали!

– Мать твою!..

– На народ хочешь руку поднять, да-а?!..

– На, тебе!..

– На!!!

Если бы седовласый человек в возрасте не крикнул: “Эй, прекратите, хватит! Он тоже сын кыргыза! Ему же приказали, куда он мог деться...”, то худому, несшему свою трудную ежедневную службу парню точно пришел бы конец. Эсен тоже от обиды несколько раз вернул милиционеру положенное. С разбитым в кровь лицом, хромая на левую ногу, молодой милицейский работник побрел в сторону товарищей. Казалось, что ему было в это время всё по фигу, и плевать он хотел на все и вся. Эсен даже вдруг пожалел его. Он же и вправду тоже чей-то сын!. Может, его ждут дома родители, быть может, жена, дети или невеста. Потому Эсен быстро догнал силовика и, поддерживая подмышку, сопроводил до края площади.

Вслед за этими событиями, снизу, со стороны старой площади выдвигалась большая толпа людей с красно-синими флагами. Люди размахивали флагами и воодушевленно кричали:

– Ура-а!!!

– Победа!

– У-уу!..

Вдруг, откуда ни возмись, возле Эсена появился Жигер. В руках у него была милицейская дубинка.

– Те, которые пошли в СНБ, освободили Атамбаева, Текебаева! Вон они, идут! СНБ-шники испугались. Всех освободили, – сказал Жигер радостно. – Теперь-то мы им покажем! – он буквально захлебывася от восторга, будто подвиг совершил. – А вчера вечером в Таласе вице премьер-министра Акылбека Жапарова и министра МВД Конгантиева захватили и страшно избили. Они хотели успокоить таласцев, полетели к ним на вертолёте. Народ там поднялся и взял областную государственную администрацию.

Вместе с теми, кто пришел со старой площади на главную, число народа перед Белым домом ещё больше возросло. Вся площадь выглядела как огромный, движущийся людской муравейник. После пополнения свежими силами митингующие ещё решительнее стали призывать к штурму. Кое-где в сторону Белого дома полетели камни с мостовой.

– Пусть Бакиев выходит!

– Пусть сюда спустится!..

– Максима долой!!

– Данчика долой!!!

– Освободите наших!..

То, что охранявшие правительственное здание силовики все еще стояли плотными рядами с нацеленным на людей оружием, ещё больше разозлило наступающих. Смельчаки из молодежи начали расшатывать железные ворота ограды Белого дома.

– Ну?! Давайте, стреляйте!!!

– Совести нет у вашего Бакиева!

– Эй, ребята, переходите на нашу сторону!

– Не стреляйте в народ!..

Тах-тах-тах!

– А-а-а!!!

– Стрелять начали!!!

– Гады!!!

Народ, толпившийся у входа в Белый дом, подобно отступившей от берега волне, толкаясь и перепрыгивая через упавших, отпрянул от ограды. Два-три человека остались лежать на земле. Попали пули! Один из раненых встал на четверенки и, с окровавленным лицом, попытался поползти за людьми. Но не смог, упал. С десяток молодых ребят, несмотря на стрелбу, побежали на помощь и утащили пострадавших, хватая их за ноги, за руки, быстро спрятали в толпе.

– Эй, эти гады и в самом деле начали стрелять!!!

– Неужели они будут убивать свой народ?!

– Умер...

– Тьфу-уу!..

– Кто он там?!

– “Скорую помощь” вызывайте!!

– Оп-па на, вон они там, снайперы, они и стреляют!

Это сказал человек, примерно под сорок, указывая пальцем на крышу Белого дома с западной стороны. И там действительно виден был силуэт силовика с винтовкой, который выскакивал из укрытия, производил выстрел, и вновь скрывался. Снайпер! Эсена весь похолодел и сжался в комок. Такие сцены он видел до сих пор только в кино. Вроде бы сбывались пророческие слова Жигера: “Вот увидишь, Бакиев будет стрелять в людей руками снайперов”. Боже мой! Эсен сам же одергивал приятеля, мол, не рассказывай сказки.

Вдруг на полуопустевшую площадь вышел высокий, здоровый молодой человек лет тридцати пяти и крикнул громким голосом:

– Не убегайте, кыргызы! Всех нас не перестреляют! Вперед! – гаркнув, во весь рост он направился в сторону Белого дома, а потом, не выдержав, бросился в атаку. Многие с криками побежали за ним. Опять все смешалось; раздавались крики-призывы, грохот стрельбы. У Эсена мозги как будто отказывались работать – он все продолжал бегать вместе с другими, то туда, то сюда. ”Что же дальше будет?! Что это такое?! Чем закончится?!” – эти мысли, как гвоздь, свербили в голове.

Основная масса людей еще не дошла до металлического ограждения, а находившиеся внутри военные, выстроившиеся в ряд, открыли беспорядочный огонь.

– Не бойтесь!

– Это резиновые пули...

По площади снова разнесся едкий дым, горький запах которого душил всех. Среди шедших впереди четверо или пятеро упали, и толпа отхлынула назад, но вскоре опять побежала на штурм Белого дома.

– Пуля! В самом деле они стреляют настоящими пулями!

– Ненормальные, что ли?!

– Тьфу-у, ё-мое...

– Всех не смогут же нас перестрелять! Не бойтесь!! Не расходитесь!!!

– Храните честь и достоинство!

– Манас!!!

Несколько молодых ребят выносили раненых, ухватив их за ноги и за руки, укутыв в тряпки-чапаны. Эсена задрожал, когда мимо проносили человека лет пятидесяти в национальном белом колпаке, с пробитым лбом, истекающего кровью. Сердце сжалось от ужаса. Эсен не мог смотреть убитому в лицо, глаза опустились сами собой. Он впервые увидел погибшего человека с такого близкого расстояния. “Как это подло. Не сон ли это?! Глаза б мои не видели! Что же теперь будет?!”

Народ гудел, откуда-то появлялись машины “скорой помощи” с сиренами, врачи осматривали на месте раненых, кое-кого увозили вместе с мертвыми. Эсен помогал раненым, утаскивал в сторону, в безопасное место, и у него кровь закипала при виде всех этих ужасов.

Народ будто все еще чего-то ждал, и было такое впечатление, что людям не хватает решительности. Не видно было лидеров, которые бы воодушевили людей, взяли бы командование на себя. Никого нигде не видно. Где же они? Говорили ведь, что их выпустили на свободу.

Тах!

Тах!

– Эй, во-он они, посмотри... Снайперы!

– На крыше “Илбирса”, тоже, оказывается, они засели. Пошли их ловить...

Все, около ста человек, находившиеся рядом с Эсеном, разом уставились на крышу предприятия “Илбирс”, расположенного тут же, на площади.

– Слышь, чё будем делать?!

– Так и будем погибать?

Никто не мог на это ничего ответить.

– Всё, теперь назад ходу нет...

– Да, все, что должно было случиться, случилось...

Кто-то удивленно воскликнул:

– Ой, а кто там?

И все, оглянувшись, увидели человека, примерно под сорок лет, с красным флагом страны, который решительным шагом направлялся в сторону Белого дома.

– Эй, вы!.. Хотите стрелять – застрелите меня! Но не стреляйте в народ! Гады!.. – прокричав, он смело шел один.

– Вот герой! Ты посмотри!

– Мо-ло-дец!

– Настоящий герой!

– Не дай бог, чтоб они его застрелили...

На площади на какое-то время воцарилась тишина. Стало очень, очень тихо. Смелость неизвестного, кажется, парализовала всех – в том числе и тех, кто охранял Белый дом. Стрельба прекратилась.

– Вот он, кыргызский джигит! – воскликнул кто-то, причмокивая губами. – Слушайте, разве мы все не стоим его одного?! Позор! Смерти нам мало!..

Вдруг поодаль, с западной стороны площади, со стороны кинотеатра “Россия” показался БТР. На нем ехала группа молодежи.

– Вперед!

– Идемте все! – с криком люди направлялись прямо к правительственому дому, махая кто руками, а кто флагами. Народ опять, воспряв духом, устремился за подъехавшим БТРом к Белому дому. В который раз здание и охранявших его силовиков принялись закидывать камнями. В ответ раздалась стрельба...

Тах!

Тах! Тах...

Нападающих встретили огнем. Послышались автоматные очереди. Снайперы, находившиеся на крыше Белого дома, теперь, не прячась, начали прицельно стрелять по БТРу. Видимо, хотели во что бы то не стало остановить его. Но БТР не прекращал движение. Пули рикошетили и попадали в людей, шедшим рядом, следом, и пострадавшие падали. Но это никого не останавливало. Боязнь получить пулю просто исчезла.

В Эсена словно бес вселился, и Эсен побежал вперед. Споткнувшись, упал. Кажется, споткнулся о кого-то, кто лежал на земле. Собрался было встать, и его тут же окликнули:

– Эй, Эсен, сюда иди! – Выбежав из-за стоявшего КАМАЗа, Жигер схватил Эсена за руку и потащил в укрытие, под машину.

Да, тут оказалось более безопасно. Пули, ударяясь о броню, с глухим звуком отскакивали и рикошетили по сторонам. Только теперь Эсен осознал, что со стороны Белого Дома стреляли автоматными очередями, и пули сыпались как дождь. Хоть и редко, но со стороны толпы отвечали одиночными выстрелами.

Спустя некоторое времени, с отчаянными криками, матом, стонущий народ вновь отступил назад, оставляя на мостовой множество раненых и бездыханных тел. Асфальт весь покрылся алой кровью. В это время из БТРа прозвучал звук крупнокалиберной пулеметной очереди, и пули вмиг распотрошили края крыши и окна верхних этажей Белого дома. Все, кто стоял в оцеплении БД, бегом скрылись за зданием.

– Ур-ра-а-а!!!

– ... аа-аа!!!

Площадь воодушевленно загудела.

– Фу, мать твою... – Жигер вдруг выругался, когда с его головы слетела каска. Даже под КАМАЗом его нашла пуля-дура и насквозь пробила металл. Поднимая каску, Жигер хотел было опять надеть ее на себя, но вдруг вскрикнул, как раненый медведь:

– Ах! – И, приложив руку ко лбу, упал навзничь, скрючившись калачиком.

– Эй, что с тобой?! – испуганно спросил Эсен приятеля. Когда Эсен приподнял голову Жигера, то горячая кровь обагрила пальцы и начала стекать на землю. Видно было, что пуля задела лоб Жигера по касательной.

– С-сволочи! – проговорил сквозь зубы очнувшийся Жигер и резким движением отвел руку Эсена в сторону. Несмотря на то, что опять мог бы попасть под пули, Жигер выбрался на четверенках из-под КАМАЗА и побежал в сторону здания комбината “Илбирс”. За ним, интуитивно тоже поднявшись, побежал и Эсен. Но не успел сделать и двух шагов, как по его плечу сзади как будто кто-то сильно ударил тяжелым ломом. И тут же Эсен начал медленно терять сознание, все вокруг завертелось, и сам он, казалось, проваливался в темноту...

На улице была ночь, и по мере того, как у него на глазах вся площадь восстала, и штурм Белого дома не прекращался, у Закиржона лицо тускнело, он чувствовал глубокую безисходность.

Только недавно, когда еще было светло, он наблюдал из окна, как ОМОНовцы, словно волки, напавшие на стадо баранов, начали разгонять толпу, как народ побежал, сломя голову, в сторону кинотеатра “Ала-Тоо”. Ухмыляясь, президент разваливался в мягком кожаном кресле и наслаждался: “Так вам и надо, жалкие твари, к вашему несчастью – все, конец!” . Потом, когда начали палить по людям из оружия, и дым стоял коромыслом, Закиржон также злорадствовал. А теперь, когда он увидел, что несмотря на автоматную стрельбу, снайперов, множество погибших, люди по-прежнему рвутся вперед, его окутал страх. Президент испугался. Он точно знал, что народ его теперь никогда не простит и не оставит в живых. Закиржон сам убедился, что народ – как безудержный поток. Когда терпевший многие унижения кыргыз проснется, это, как правило, страшная сила, как в народе говорят, “и век задрожит”. Кыргыз становится неудержимым как ураган, готовый на всё. В нем заговорит потомственное, по легенде, волчье происхождение.

Когда стекла в окнах президентского кабинета посыпались от пуль, угодивших в потолок, Закиржон не знал, куда спрятать голову, и он почувствовал, как сладка жизнь. Конечно, он даже не подумал о том, что многие кыргызские парни, моложе его сыновей Марата и Максима, один за одним погибали в эти минуты по его приказу, получали тяжелейшие увечья. Он не хотел знать, что их жизнь так же дорога и сладка, как и его собственная. Он думал только о жизни своей и своих сыновей. Закиржон почувствовал, что, кажется, разбудил спящего в крови кыргызов синего волка. Сейчас он сильно сожалел от сотворенного собою.

Когда сын Мурат и брат Жаныш в окружении преданных чиновников в спешке зашли к нему в кабинет со словами: “Не получилось, пахан! Погнали!” – Закиржон, забыв о приличии, обрадовался как мальчик. Обрадовался тому, что хотя бы они рядом с ним, что с ними он найдет выход из этой ужасной ситуации. И бросился в их объятия. Если надо будет, он готов был надеть, как Керенский в 1917-м, платье своей жены и позорно убежать из страны.

Он также не обращал внимания на то, как его телохранители, расчищая путь, ожесточенно стреляли из автоматов в безоружных молодых людей у ворот Белого дома – прямо из окон черного джипа. Ему была крайне дорога его собственная жизнь. Для него жизнь других людей была сродни собачьей. Не вспомнил он и про то, как ровно пять лет назад народ возлагал на него большие надежды, поверив, как в пророка, посадил в президентское кресло. Оказывается, ему, Закиржону, и нужна была только собственная жизнь... Он думал, как бы кто-нибудь не выстрелил в него, и, как пацан, малодушно втягивал голову в плечи. Если бы он знал заранее, что его президентство завершится таким позором – не смываемым на протяжении поколений, то не поменял бы имя и жил бы просто, как все.

Правду, наверное, говорят: кто как вознесется на трон, так с него и спустится. Нет худшего наказания, чем остаться ненавистным для своего народа, быть проклятым и внуками, и правнуками, и еще не родившимися потомками!

Неспроста, наверное, первая эмблема президентской партии “Ак жол” была выполнена в виде красной, будто кровавой дороги, ведущей в белый круглый мир. И тогда ещё, как предчувствие, ему привиделся вот такой кровавый конец...

– Уррра-а-а!!!

– Победа!!!..

Сзади, со стороны Белого дома мощный голос народа прорезал темную ночь...

Когда Эсен пришел в себя, его правая ключица сильно болела, и все тело ныло, словно разбитое. Долго он не мог поднять веки, ресницы будто слиплись. Слышались чьи-то голоса, кто-то с кем-то разговаривал. С трудом Эсен вспомнил тот миг, когда они вдвоем с Жигером бежали через площадь. “Где я – там же, на площади?.. Тогда почему так мало людей?.. Где шумный, взбунтовавшийся народ?..” Когда в конце концов ему удалось открыть глаза, он увидел яркий свет. Был, наверное, полдень. Рядом с ним сидела, согнувшись и опустив голову на руки, его жена. Эсен догадался, что он больнице, так как увидел перед собой незнакомую белую комнату-палату, и рядом с ним лежали перевязанные бинтами люди. Его, Эсена, плечо и грудь также были перевязаны.

– А, друг, пришел в себя? Мо-ло-дец, – сказал лысый бородатый человек, лежавший на кровати справа, с перебинтованной ногой.

– Что слу.. чи.. лось?.. – слабо выговорил Эсен.

Сознание его еще полностью не восстановилось. Голова гудела, как барабан. Эсен хотел было справиться о том, что и как случилось дальше, на площади. Но говорить ему было тяжело... От его голоса жена проснулась. Их взгляды встретились. Видно было, как у нее опухли глаза и как она осунулась. Он пока не знал, что с того момента, как Жигер два дня назад сообщил ей обо всём, что случилось с Эсеном, она не отходила от мужа ни на шаг. Бедная жена, она всё время была рядом!

Эсен виновато спросил:

– Г-де д-дети?..

Жена вместо ответа заплакала.

– Зачем... Ну зачем ты пошел туда? Если б ты там погиб, что бы с нами было? Не думаешь о нас... Не надо было ходить туда... Что ты там забыл?..

Ну, что он скажет в ответ? И в самом деле, из множества свистящих пуль если бы он поймал одну, роковую, что было бы? Как сложилась бы судьба детей? Кто бы их воспитал, обучил и вырастил?!

– Перестань, дочка. Не кори мужа. Он молодец! – вмешался в разговор сосед справа. – Что он, от хорошей жизни побежал под пули? Хотел избавиться от мук бедности! Сколько можно терпеть такую собачью жизнь? – У бородатого глаза загорелись, и он уверенно продолжил: – Вот такие они, кыргызские джигиты! Когда беда нагрянет, они забудут не только про семьи и домашний очаг, но и про себя. Взыграла кровь богатырей дедов-прадедов... Не будь таких молодцев, Бакиев бы не сбежал... Кто бы еще мог его прогнать?

– Б-Бакиев с-сбежал?.. – спросил Эсен слабым голосом.

– Да, стрелявший в свой народ кровосос сбежал из Белого дома, и власть перешла в руки народа. Закиржон скрылся на своей малой родине, в Джалал-Абаде. Но и там он долго не протянет. Хитроумно изменил своё имя, но народ все равно его узнал и не принял, – сказал бородатый. – Отунбаева стала председателем правительства, остальные – Атамбаев, Текебаев, Сариев, Бекназаров – стали ее заместителями. Вновь созданное Временное правительство приступило к работе. Жизнь, кажется, меняется к лучшему... К сожалению, в боях за свободу лишились жизни более восьмидесяти молодых людей, и еще больше тысячи человек ранено... Спасибо вам, герои!.. Будьте здоровы, джигиты моих кыргызов...

У Эсена после таких вдохновляющих слов поднялось настроение, он как будто уже добился большого дома, с просторными комнатами для детей. И все они, дети, радуются, шалят... Вот такая сила надежды! Теперь хоть бы всё оправдалось в будущем! Народ ведь все равно найдет свою правду...

© Айдарбек Сарманбетов, 2014