Нумизматика Кыргызстана (ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ)

В данном издании прослежена история денежного обращения с древнейших времен и до наших дней, основанная на изучении монетных кладов и случайных находок, сделанных на территории Кыргызстана. Всесторонний анализ нумизматических источников позволил уточнить или воссоздать заново многие страницы отечественной истории. Впервые представлен систематизированный иллюстративный материал обширного нумизматического наследия древнего Тянь-Шаня. Книга предназначена для студентов и преподавателей вузов, археологов, краеведов, нумизматов-любителей и широкого круга читателей, интересующихся историей родного края.

Рекомендовано учёным советом Кыргызско-Российского университета в качестве учебного пособия

Издание 2-е, исправленное и дополненное

Научный редактор: кандидат исторических наук В.Н. Настич
    Научный консультант: доктор исторических наук В.Д. Горячева

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие к первому изданию
    Предисловие ко второму изданию
    Введение
    Нумизматика и её место среди других исторических наук
    Первые монеты
    Монеты на Великом Шёлковом пути
    Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья
    История денежных отношений в государстве Караханидов
    Денежное обращение во времена династии Чагатаидов
    Денежные отношения во времена династии Тимуридов
    Денежное обращение во времена династии Шейбанидов
    Денежное обращение в государстве Джанидов, 
    Бухарском эмирате и Кокандском ханстве
    Русская монетная система
    Денежное обращение в Киргизии с середины XIX в. до октября 1917 г.
    Денежное обращение в России при Временном правительстве.
    Советские денежные знаки до образования СССР
    Денежное обращение в Киргизии и Казахстане до образования СССР
    Денежная политика СССР
    Национальная валюта ― сом
    Приложение 1. Начертание арабских цифр на монетах
    Приложение 2. О датировке мусульманских монет
    Приложение 3. Краткие биографии выдающихся личностей Кыргызстана, портреты которых изображены на денежных знаках

Предисловие ко второму изданию

«Нумизматика Кыргызстана» ― это второе, исправленное и дополненное издание учебного пособия, вышедшего шесть лет назад и уже ставшего библиографической редкостью. Судя по многотысячным посещениям сайта с электронной версией этого исследования, интерес к прошлому нашего государства, восстанавливаемому на основе изучения нумизматических источников, неуклонно растёт. Немаловажную роль в этом играет и то, что за последние годы объём монетных находок возрос многократно и в научное обращение введены десятки, если не сотни новых монетных типов, которые существенно дополняют отечественную историю неизвестными ранее именами правителей, уточняют хронологию их правления и границы государств. В настоящей работе довольно полно представлены основные типы монет, изготовленных на территории Кыргызстана или попавших сюда в результате международных торговых отношений по Великому Шёлковому пути, и как это принято в источниковедческих публикациях, все они атрибуированы и прекрасно проиллюстрированы.

История денежного обращения Средней Азии отражена в научных статьях ведущих учёных, изучавших местные клады монет; в то же время новые находки и исследования уточняют, а порой раскрывают и новые, ранее неизвестные страницы развития городской культуры Семиречья. В «Нумизматике Кыргызстана» доступным языком дан популярный обзор статей и книг учёных, в разное время разрабатывавших эту тему, а также представлены собственные исследования автора, на которых хотелось бы остановиться подробнее.

Автор проделал кропотливую работу по воссозданию событий первых монетных выпусков на важнейшем этапе становления государственности тюркских каганов. В начале VIII века на тянь-шаньском участке Великого Шёлкового пути наметился переход от товарного обращения к денежному и включения городского хозяйства в общую экономику зарождающихся империй в Центральной Азии. Именно в этот период на территории Кыргызстана, а точнее ― в Суябе, столице тюркских каганов (Ак-Бешимское городище в районе Токмока) и Навекате (Краснореченское городище в 35 км от Бишкека), начали функционировать первые монетные дворы, выпускавшие бронзовые монеты с квадратным отверстием в центре. Монетами Семиречья занимался ряд известных учёных, но на весьма скудных материалах, потому результаты их исследований носили предварительный характер. Автор решает эти вопросы, всесторонне исследуя монетные сборы (более 2500 экз.) с использованием письменных источников, данных метрологии, генеалогии, палеографии и собственно нумизматики.

Первые монеты отражают культуру трёх основных этносов, населявших в то время юго-западное Семиречье; по форме и технике изготовления они повторяют китайские монеты, но вместо иероглифов на их аверсе помещена легенда согдийским курсивом, а на реверсе изображались родовые тамги тюркских правителей, иногда в виде рунических знаков.

Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья обладает рядом специфических особенностей: на этих литых бронзовых монетах не проставлены дата и место выпуска, а только имена и титулы правителя. Поскольку династийные таблицы тюргешских и карлукских правителей пока не воссозданы полностью, то и хронология выпуска монет, отличающихся размером и весом, варьировала в широких рамках от конца VII до середины Х вв. Из-за отсутствия письменных источников, проливающих свет на эту проблему, споры шли на уровне дискуссий, где аргументами становились различные подходы к изучению монет. Так называемый «закон постоянной инфляции денег и инертности монетных систем», используемый автором, позволил восстановить хронологию монетных выпусков, что впоследствии подтвердил Ак-Бешимский клад, в котором вместе с «мелкими» и «средними» тюргешскими и тухусскими монетами была найдена и китайская монета Цзяньчжун тунбао (780–783 гг.), что определило время их обращения концом VIII в.

Поскольку на монетах размещены согдийские надписи, то учёные связывали появление местных монет с переселенцами из Самарканда и Бухары, которые являлись основными посредниками в торговле на Великом Шёлковом пути. Однако новые исследования раскрывают значительную роль тюргешского кагана Сулука в организации денежного обращения, а также тот факт, что влияние соседнего Китая здесь было более значительным, чем считалось ранее.

Существенным дополнением к нашим знаниям о начале денежного обращения в Семиречье стали исследования автором местных или «варварских подражаний». Местные имитации китайских монет династии Тан ранее не публиковались; вполне возможно, большую их часть даже не считали деньгами. По форме многие из них напоминают современные бронзовые шайбы с круглым отверстием, без каких-либо надписей и изображений, и только при внимательном рассмотрении в крестообразно расположенных наплывах можно угадать остатки иероглифов. Статистический анализ находок показал, что китайские монеты составляют почти треть всех раннесредневековых нумизматических находок, из них же более половины изготовлены с множеством отклонений от находившихся тогда в обращении монет; на этом основании предлагается выделить их в отдельную группу ― «варварские подражания». В самом общем виде «варварские подражания» можно определить как начальную форму денежного обращения в обществах, ранее не знакомых с монетой, но находившихся в контакте с экономически более развитыми государствами, обладавшими развитыми монетно-денежными системами.

В восточной нумизматике часто встречаются неожиданные открытия, которые существенно дополняют или даже меняют уже устоявшуюся историческую картину. Так, автор вводит в научное обращение раннесредневековую монету карлуков, найденную на городище Шиш-Тюбе, расположенном к северу от центра Кара-Балты. Ранее историки считали, что пришедшая на смену тюргешскому каганату феодальная верхушка карлуков так и не смогла создать централизованное государство. Теперь выясняется, что это не совсем так: во всяком случае, некто с пока не приуроченным именем Купок или Кепек называл себя царём и каганом карлуков.

Тайну прошлых веков приоткрывает автор совместно с российским учёным Павлом Петровым, исследуя поднятые на средневековом городище Бурана серебряные монеты с названиями монетного двора Баласагун и Орду, выпущенные в начальный период монгольского господства. Этот научный тандем на основе нумизматических находок чагатаидских монет в Чуйской долине восстанавливает исторический период монголь­ского владычества на территории Кыргызстана. Ранее редкие находки монет монгольского периода привели учёных к выводам, что монгольское нашествие пагубно отразилось на городской культуре, и время существования средневековых городищ в Чуйской долине ограничивается концом XII – началом XIII века. Однако клады и многочисленные единичные находки чагатаидских монет, собранные в основном на территории городищ, существовавших ещё в караханидское время, не позволяют говорить о Чуйской долине до середины XIV в. как о какой-то заброшенной окраине без монетного обращения.
В сферу самостоятельных исследований автора вошло и денежное обращение династии Тимуридов и Шейбанидов. Изучение кладов, найденных за последнее время на территории южных регионов нашей республики, позволило автору не только ввести в научное обращение целый комплекс монет с зооморфными сюжетами, но и открыть неизвестные ранее монетные дворы на территории Кыргызстана.

Таким образом, автору удалось вписать новые страницы в разработку истории тюркских каганатов на Тянь-Шане и открыть для исследователей Центральной Азии богатое нумизматическое наследие Кыргызстана. Представленная работа, хотя и адресована в первую очередь студентам, будет полезна историкам, археологам, музейным работникам и краеведам, а также коллекционерам-любителям как справочное пособие для определения монет.

Доктор исторических наук, профессор КРСУ В.Д. Горячева

Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья

В раннем средневековье в Семиречье, заселённом потомками саков и усуней, гуннов и эфталитов, выдвинулись три пришлых этноса: тюрки, китайцы и согдийцы. Культурное взаимодействие и товарообмен между ними способствовали появлению местного денежного обращения.

Во второй половине I тысячелетия нашей эры на обширных территориях от Маньчжурии до Азовского моря тюркские племена во главе с родом Ашина создали Первый Тюркский каганат. Часть Великого Шёлкового пути из Китая в страны Средиземноморья оказалась под контролем тюрок. Политическая обстановка начала меняться после объединения Китая под властью династии Суй (581–618), которая всячески способствовала разделу Великого Тюркского каганата на враждебные друг другу Восточно-тюркский и Западно-тюркский каганаты. Восточный каганат располагался на территории от Великой Китайской стены до Алтая. Западно-тюркский каганат (или Он ок эли «Народ десяти стрел», как он назван в письменных источниках) простирался от Алтая до Крыма и представлял собой сложную конфедерацию кочевых племён, в которую входила и значительная часть оседлого и полуоседлого населения, занимавшегося землепашеством, ремеслом и торговлей. Центральными его регионами были предгорья Тянь-Шаня и Семиречье. Раннесредневековая городская и земледельческая культура Западно-тюркского каганата сформировалась в основном с участием согдийцев, основавших свои торгово-земледельческие колонии на Великом Шёлковом пути, в том числе и в Семиречье.
По сведениям китайских хроник, наследственные правители древнейшего культурного оазиса в бассейне Зарафшана и Кашкадарьи вели своё происхождение от кушанских династий. Это государственное образование называлось Согдом, так как в него входила большая часть земель, населённая согдийцами, а его глава носил титул ихшида Согда. Китайские хроники именовали Согд Каном ― по названию его главного города Самарканда. Искусные земледельцы, ремесленники и торговцы, согдийцы были основными посредниками в торговле на международной трассе Великого Шёлкового пути; поддерживали они и торговые связи с кочевниками. Основной причиной, побудившей согдийцев к колонизации новых регионов, была нехватка земли и воды в густонаселённых оазисах Согда, но имелись и другие причины. Сохранилось свидетельство летописца Бухары Наршахи о столкновении тюркского правителя Абруя с бухарской знатью: «Власть Абруя возросла, он стал жестоко править этой областью (Бухарой), терпение жителей истощилось. Дихкане и купцы ушли из этой области в сторону Туркестана и Тараза и построили там новый город». Гонения на несториан в Иране при Йездигерде II (438–457) вызвали интенсивное переселение христиан ― сирийцев и персов в Среднюю Азию, которые селились в возникающих торговых колониях на пути в Китай. Преследование зороастрийцами всех прочих религиозных общин в Иране повлекло за собой массовое продвижение манихеев на северо-восток. Вместе с согдийцами в Семиречье прибывали последователи и других религий, в том числе и буддийские.

Археологические данные показывают, что в VI–VII веках в Чуйской и Таласской долинах начинают возникать довольно значительные очаги развитой оседлой жизни, причем материальная культура этих поселений во многом имеет согдийский облик. Их фактории вдоль торговых путей Центральной Азии впоследствии переросли в поселения и города с согдоязычным населением.

Тюркские каганы называли своих согдийских подданных татами, т.е. зависимыми данниками, однако есть все основания полагать, что роль согдийцев в Западном каганате была более значительна, поскольку под их контролем находилась вся экономическая жизнь государства, включая денежную эмиссию. Все местные монеты VIII в., найденные в Чуйской долине, имеют легенды на согдийском языке и, надо полагать, были отлиты в согдийских мастерских. Сами же тюрки проводили время в боевых стычках и кавалерийских набегах. Вот как пишет об образе жизни тюрков багдадский эрудит ал-Джахиз (ум. 869): «Тюрки ― народ, для которого оседлая жизнь, неподвижное состояние, длительное пребывание и нахождение на одном месте, малочисленность передвижения и перемен невыносимы… Они не занимаются ремеслами, торговлей, медициной, земледелием, посадкой деревьев, строительством, проведением каналов и сбором урожая. И нет у них иных промыслов, кроме набега, грабежа, охоты, верховой езды, сражений витязей, поисков добычи и завоевания стран».

В 618 г. к власти в Китае пришла династия Тан. Накопив стратегические запасы и почувствовав себя достаточно сильными, танские императоры предприняли попытку восстановить контроль над Великим Шёлковым путем, и уже в 630 г. китайские войска разбили Восточно-тюркский каганат, а в 658 г. Китай, используя военную силу подчинённых ему соседей, разгромил Западно-тюркский каганат. Не имея возможности управлять отдалёнными территориями Семиречья и Тянь-Шаня, танское правительство ставило во главе группировки тюркских племён князей из западной ветви династии Ашина. Тщательный анализ китайских источников показал, что Западно-тюркский каганат после 658 г. больше не возродился. В последующие полстолетия Китай формально признавал «ханский титул» для тюрков, но самостоятельности они не имели. Эти марионеточные каганы (одновременно исполнявшие роль наместников) и их наследники не смогли даже на непродолжительное время установить эффективный контроль над вверенными им территориями. Они не пользовались влиянием ни у кочевников, видевших в них ставленников танского двора, ни среди оседлых жителей Семиречья. Отдельные города и племена враждовали между собой. Согдийские города вынуждены были объединять свои силы для защиты своих интересов в условиях безвластия. В середине VII в. происходит знакомство местного населения Семиречье с монетами династии Тан: в то время в Суябе располагался китайский гарнизон, а товарно-денежные отношения в городах Чуйской долины только начинали складываться, поэтому незначительные потребности в средствах обращения легко могли покрываться монетами, привозимыми из танского Китая в качестве воинского жалованья.

Деградация тюркского каганата продолжалась, и в 704 г. к власти в Семиречье окончательно пришла династия тюргешей. Смена правящей верхушки не привела к сколько-нибудь заметным экономическим, социальным, культурным и этническим переменам в каганате. Его соседи продолжали называть тюргешское государство «Народом десяти стрел». Иногда эпоху Тюргешского каганата рассматривают как третий и последний этап в истории Западного каганата.

Впервые тюргеши упоминаются в дальневосточных хрониках в середине VII в. Это был сильный союз племён, входивший в «народ десяти стрел». Тюргеши подразделялись на роды ― «жёлтые» (цвет знати) и «чёрные» (простолюдинов), верхушки которых постоянно враждовали между собой. В начале своей истории тюргеши расселялись в междуречьях рек Чу и Или. Возвышение тюргешей произошло в последней четверти VII в., когда власть Западно-тюркского каганата уже фактически никто не признавал.
Родоначальником династии тюргешей был Уч-элиг-каган (699–706). Глава тюргешей захватил город Суяб в Чуйской долине и учредил там свою главную ставку; вторая ставка находилась на реке Или. Земли, подвластные тюргешам, простирались от Сырдарьи до Иртыша. Преемником Уч-элига стал его сын Сакал-каган (706–711). Внутреннее положение в государстве тюргешей было неустойчивым, но ещё более сложной для него была внешнеполитическая ситуация. Совместно с согдийцами тюргешам приходилось вести упорную и длительную борьбу с арабами, которые в начале VIII в. не раз вторгались большими силами в оазисы Средней Азии. Это была грозная сила, и в одиночку с ней не могло справиться ни одно согдийское княжество.

На востоке набирал силу Восточно-тюркский каганат, границы которого достигали Алтая и соприкасались с границами тюргешей. В планах восточных каганов было восстановление границ Великого Тюркского каганата. В тяжёлом зимнем походе, перевалив через Саяны, восточные тюрки разгромили енисейских киргизов и, напав на тюргешей, разбили армию Сакал-кагана. Тюргешский каганат временно перестал существовать. Остатки тюргешских войск, возглавляемые полководцем Сулуком, отступили за Сырдарью. Преследуя их, восточные тюрки приняли участие в сражениях с арабами на стороне царя Согда Гурека.

Только в 716 г. группировке «чёрных» тюргешей удалось восстановить независимость и возродить государство. Каганом его стал Сулук (716–738), снискавший себе популярность довольно простым способом: «после каждого сражения добычу раздавал подчинённым, и довольные роды служили ему всеми силами». Сулук-кагану также приходилось вести борьбу на два фронта: на западе с арабскими армиями, на востоке ― с танским войском. Заключив браки с дочерьми восточного и западного каганов и установив дипломатические отношения с Китаем, Сулук временно стабилизировал положение в каганате. К этому сравнительно спокойному периоду и относится выпуск первых монет в Семиречье.

Начало изучения своеобразных литых бронзовых монет с квадратным отверстием и легендой согдийским курсивом, находимых в Средней Азии, было положено ещё в конце XIX в. Тогда эти монеты назывались «туранскими». В начале XX в. было определено время и место их выпуска, и монеты стали называться тюрко-китайскими, из которых позднее были выделены монеты, найденные в юго-западном Семиречье. Основываясь на бесспорном прочтении А.Н. Бернштамом части легенды тюргеш каган, они были названы тюргешскими и отнесены к периоду политического могущества Тюргешского каганата (711 – 766 гг.).

Основоположник согдийской нумизматики О.И. Смирнова отмечала огромное влияние согдийского культурного комплекса на местные традиции городов юго-западного Семиречья и считала, что монеты здесь изготавливались по образу согдийских. Она уточнила прочтение на монетах согдийской легенды как «фан господина тюргешского кагана» (фан ― заимствованное название китайского номинала, условно переводимое на русский язык как деньга). Именно она впервые отметила тамгу тюргешей, оригинально вписанную в монетное поле реверса, и её сходство с одним из вариантов написания буквы äт тюркского рунического алфавита.

Находки с Краснореченского городища пополнили семиреченский комплекс сразу несколькими монетными типами. Анализ монетных находок 1978–1983 гг. позволил нумизмату-востоковеду В.Н. Настичу разделить тюргешские монеты на 3 группы: крупные (23 мм и более, вес 4,2 г и более), средние (18–22 мм, вес 1,7–2,4 г) и мелкие (17 мм и менее, вес 0,8–1,2 г), но он не уточнил, обращались ли все они параллельно или же сменяли друг друга со временем.

Отдельным аспектам древнетюркской нумизматики были посвящены работы многих учёных, однако они не раскрывали в полной мере историю возникновения, хронологические и территориальные границы распространения исследуемых монет. Как справедливо отмечено в сводном труде из серии «Археология», большинство стратифицированных монетных находок, сделанных за последнее десятилетие, остаются неопубликованными. Поэтому полное представление о составе монетной массы, обращавшейся в Семиречье, составить пока невозможно.

Последующие исследования семиреченского монетного комплекса выявили практически одновременное возникновение в начале VIII в. двух центров монетного производства: одного в Чуйской долине ― вероятнее всего, в Суябе (Ак-Бешимское городище), и другого ― в Таразе. Совпадение весового стандарта и наличие родового знака (тамги тюргешей) на монетах обоих центров свидетельствуют о том, что это была общегосударственная денежная реформа, проведённая при находившемся в то время у власти тюргеш-кагане Сулуке, (возможно, не без помощи китайских мастеров). Во время его правления установилась относительная политическая стабильность в Семиречье. Сообщение Сюань Цзана о том, что каждый город имеет собственного старейшину, а все они подчиняются тюркам, позволяет предположить, что города вели согласованную денежную эмиссию, так как монеты обоих центров имеют определённую форму, вес и размер, а также общую тамгу ― родовой знак. Впрочем, последние находки выявили и существенные отличия в легендах монет, изготовленных в этих двух центрах. В частности, в Таразе выпускались монеты с именами правителей Ынал-тегина и Вахшутавы. Централизованное введение денежного обращения на всей территории Тюргешского каганата свидетельствует об участии Сулук-кагана в организации местного денежного обращения.

В 2000 г при раскопках христианского храма на Ак-Бешимском городище были найдены две бронзовые монеты, изготовленные по согдийскому образцу с портретом правителя. Легенда из двух слов переведена как bgy «господин» и pny ― фан (название номинала или просто «монета, денежка»), т.е. «деньга господина». В настоящее время известно более 20 монет данного типа, найденных на городище Нузкет (зафиксированы они и в китайской провинции Синьцзян). Окончательная принадлежность монеты конкретному правителю не установлена, но, по одной из версий, на ней помещён портрет Сулук-кагана. Новые находки монет этого типа в комплексе с другими помогут установить, кто изображён на монете, уточнить её датировку и, возможно, прояснить степень участия тюргешского кагана в организации денежного обращения в Семиречье.

Гибель Сулука положила начало деградации Тюргешского каганата, погрязшего в междоусобицах. Танская администрация Западного края постепенно подчиняла своей власти Семиречье, где вновь появился китайский ставленник, а имперская армия продвинулась до рубежа Сырдарьи. В китайской истории династии Тан, в разделе, посвящённом Фергане, имеется упоминание об Арслане из тюркского племени чигиль, который в 739 г. совместно с кашгарским правителем захватил Тараз и убил его владетеля. Арслан был признан Китаем, ему был пожалован княжеский титул. В 744 г. Арслан утверждает новую ставку на Сырдарье. Исходя из этой информации, установлено, что редкие монеты с легендой Арслан кюль-эркин (учёным известно только три десятка экземпляров) принадлежат ему. Следовательно, данные монеты могли выпускаться в короткий промежуток времени между 739 и 744 гг.

В 748 г. китайский экспедиционный корпус захватил и разрушил Суяб, а год спустя ― и Чач (Ташкент), местный правитель которого был вероломно казнен. Всё это привело к тому, что согдийские князья стали искать защиту у своих прежних врагов ― арабов. Интересы арабов и Танской империи в Средней Азии пересеклись. Решающую роль в Таласской битве 751 года между арабами, пришедшими на помощь сыну чачского правителя, и китайским гарнизоном сыграли карлуки, вначале выступившие на стороне имперской армии. В решающий момент они ударили в тыл китайских войск, тем самым решив исход битвы и положив конец китайскому владычеству в Центральной Азии. Правитель Чача стал вассалом арабов. С этого времени влияние карлукского ябгу, признанного «царём Алтая», заметно возросло. Единственный соперник карлуков ― Тюргешский каганат был уже сильно ослаблен в постоянных распрях между «жёлтыми» и «чёрными» родами, и когда началось наступление карлуков, тюргеши не смогли оказать им достойного сопротивления. Тараз становится крупнейшим торгово-экономическим центром карлуков ― страны Аргу, занимавшей территорию между Суябом и Испиджабом. После разрушения Суяба в 748 г. тюргеши Западного Семиречья попали в зависимость от города Тараза.

К 766 г. тюрки-карлуки, переселившиеся с Алтая, окончательно установили свою власть в Семиречье и почти 200 лет оставались основными хранителями степной культуры в Средней Азии. Правление карлуков не привело к заметным изменениям ни в жизненном укладе, ни в денежном хозяйстве области. Местный рынок наполняли монеты, производимые в крупных городах Семиречья. Так, в Суябе продолжался выпуск тюргешских монет среднего размера (19–22 мм), как правило, невысокого качества изготовления, полностью повторявших основной монетный тип с согдийской надписью «деньга господина тюргешского кагана». В этой серии отмечена небольшая группа монет с дополнительной тамгой, которую следует выделить в особый тип. Впервые такая монета была найдена при раскопках второго буддийского храма на Ак-Бешимском городище. При реконструкции помещённого на ней тамгообразного знака замечено, что он напоминает букву М или рунический знак r, с дополнительной точкой между левой и центральной чертой. Тамга наносилась на подготовленную к отливке формовочную смесь уже после её изготовления. Знак, рельефно выделяющийся на монетном поле, в большинстве случаев он поставлен справа от основной тамги, на некоторых экземплярах ― слева, отмечены случаи расположение его по центральной оси, и даже развернутым на 180º. Вероятнее всего, что эти монеты изготавливался в районе Ак-Бешимского городища, откуда происходят основные поступления этого типа. После находки в 2007 г. на городище Шиш-Тюбе монеты с легендой «господина карлукского кагана» и с идентичным руническим знаком r возникло предположение, что с приходом карлуков литые монеты тюргешей, стали помечаться родовой тамгой карлуков. Вес и размер карлукской монеты соответствует тюргешским монетам с дополнительной тамгой и выпускаемым в Навекате (Краснореченское городище) крупным тухусским монетам, что может лишний раз свидетельствовать об их одновременном нахождении в обращении во второй половине VIII в. В Таразе продолжался выпуск серии монет Ынал-тегина и Вахшутавы, но уже меньшего размера и веса.

Ещё одним племенем, пришедшим с востока и оставившим свой след в нумизматике Кыргызстана, стали яглакары, стоявшие во главе уйгурского каганата с 746 по 795 гг. На двух монетах, найденных на Краснореченском городище с необычной для этих мест тамгой и деградировавшей согдийской легендой, как на тюргешских монетах, В.А.Лившиц прочёл «деньга государя Хай-Инал Анира». Иначе реконструировал эту легенду П.Б. Лурье «деньга государя Хай яглакара». Продвигались ли яглакары на запад, в эпоху княжества в Турфане или тюргеши распространили своё влияние на восток, ещё предстоит выяснить.

История изучения тухусских монет началась с публикации А.Н. Бернштама о новых типах тюргешских монет, найденных в 1939 г. при раскопках древнего города Сарыга (по современной локализации ― Навекат). На одной стороне этих монет, как и на тюргешских, отлита легенда: «деньга господина тюргешского кагана», на другой стороне ― тамга в виде трезубца и согдийская надпись. Дополнительные находки монет этого типа и их разновидностей позволили О.И. Смирновой отметить сходство тамги в виде трезубца с китайским иероглифом чу, и пересмотреть дешифровку легенды, предложив её прочтение как «Государь тухусский» или «тухумский». Нет недостатка и в других прочтениях, сделанных В.Н. Настичем, Дж. Клосоном, Ф. Тьерри и Л.С. Баратовой. Недавно японский согдолог Ю. Есида прочитал монету как «правитель Уанантмах» ― согдийское имя правителя буквально «побеждающая луна». Последнему прочтению на сегодня отдаётся предпочтение, но по установившейся традиции мы будем называть эти монеты тухусскими.

Отсутствие на монетах указания места и времени изготовления привело к необходимости восстановления хронологии эмиссии на основании косвенных данных, согласно которым начало изготовления тухусских монет, отличающихся от тюргешских и размером, и весом, было необоснованно отнесено к концу VII в. Новые нумизматические находки, их количественный и качественный состав поставили под сомнение уже утвердившиеся в науке мнение, высказанное О.И. Смирновой и повторенное затем другими учёными, о том, что тухусские монеты выпускались ранее тюргешских. В свете последних данных это равносильно признанию того, что выпуск монет с титулом тюргешского кагана в согдийских городах Семиречья мог начаться ещё до утверждения самого каганата. Такое предположение выглядит ещё более парадоксальным, если рассмотреть его с экономической точки зрения: получается, что на первом этапе введения денежного обращения, когда нужно вызвать у населения доверие к деньгам, выпускаются монеты плохого качества различного веса и размера, не соответствующие принятым в то время весовым стандартам, и лишь со временем их вес увеличивается и качество улучшается. Дальнейшие археологические раскопки на Краснореченском и Ак-Бешимском городищах в Чуйской долине показали, что тухусские монеты, ранее относимые нумизматами к концу VII века, повсеместно встречаются в культурных слоях, датируемых концом VIII – началом IX вв.

Выстраивая ряд разновидностей тухусских монет от крупных к мелким, можно проследить закономерности в постепенной деградации этого типа монет. В данном случае хронологическая последовательность очевидна, но нет надёжных данных о том, когда именно начался выпуск тухусских монет. Основываясь на идентичности весовых характеристик тюргешских монет среднего размера и крупных тухусских монет, можно предположить их одновременное и параллельное нахождение в рыночном обиходе. Введение разных номиналов в денежное обращение Семиречья, возможно, было инициировано изменениями в денежном хозяйстве танского Китая, где в ходе денежной реформы в 758 г. были выпущены в обращение «тяжёлые» монеты достоинством 10 и 50 цяней и уменьшены вес и размер одноцяневых монет. Следовательно, и выпуск крупных тухусских монет, вес которых был близок китайским монетам достоинством 1 цянь, мог начаться во второй половине VIII в. Переход от крупных тухусских монет к монетам среднего и мелкого размеров, а также к полностью деградированным анэпиграфным монетам осуществлялся позднее, в период инфляции ― вероятнее всего, во второй половине VIII – начале IX вв. Уточнение времени выпуска тухусских монет очень важно, поскольку монеты зачастую являются основным датирующим материалом на археологических раскопках.

Монетный комплекс Семиречья по традиции разделяют на две группы монет: «тюргешские» и «тухусские». Однако нумизматические находки показывают, что к этим группам необходимо добавить ещё одну ― «китайскую». Последние комплексные исследования более 2500 раннесредневековых монет, собранных на городищах Чуйской долины, показали, что монеты династии Тан (618–907) составляют около четверти всех нумизматических находок. Возможно, китайские монеты и раньше встречались на городищах Чуйской долины в такой же пропорции, однако из политических соображений, обусловленных территориальными притязаниями великого китайского соседа к СССР, эти факты в советское время часто замалчивались.

Бронзовые монеты типа Кайюань тунбао «Ходячая монета начала династии» имели широкое распространение по трассе Великого Шёлкового пути. Этот тип монет был заимствован в Согде (Самарканд, Бухара), где уже в середине VII в. началось производство подражаний китайским цяням, и лишь позднее иероглифы на них были заменены согдийской надписью. Спустя полстолетия выпуск подобных монет был начат в городах юго-западного Семиречья. Поскольку основу местного городского населения составляли выходцы из Согда, то считалось, что и денежное хозяйство в Семиречье было привнесено оттуда. Однако значительное количество находок монет Кайюань тунбао свидетельствует, что знакомство жителей Семиречья с танскими монетами состоялось почти за сто лет до введения собственной денежной эмиссии, тогда как находки здесь согдийских монет из метрополии крайне редки и не превышают десятка. Соответствие веса, размера и формы первых тюргешских монет с монетами династии Тан дают основание для утверждения, что в основе денежной реформы в Тюргешском каганате в первой половине VIII в. лежит именно китайская монетная система.

Визуальный анализ нумизматических находок показал, что более половины монет китайских типов изготовлены с множеством отклонений от стандартов, находившихся тогда в обращении подлинных китайских монет, поэтому предлагается выделить их в отдельную группу ― «местные варварские подражания». Все подражания типологически восходят к китайским эмиссиям династии Тан. Собранные вместе, они составляют своеобразный ряд, исследуя который, можно проследить, как изменялись, а точнее, деградировали китайские монеты, выпускаемые на местный монетный рынок. Расцвет эмиссии «варварских подражаний» китайским монетам династии Тан на основании ряда фактов отнесен ко времени карлукского правления. Статистика находок местных подражаний показала их неоднородность по размеру и весу на различных городищах Чуйской долины. Так, к примеру, на городище Нузкет преобладают тяжёлые монеты (весом до 15 г) с двухсторонним воспроизведением легенды Кайюань тунбао, которые на городище Ак-Бешим и Красная Речка встречаются в единичных экземплярах. Кроме местных подражаний в денежном обращении Семиречья участвовали и иноземные монеты, завозимые по Великому Шёлковому пути. Для приспособления их под местные условия в центре у них пробивали отверстие. Среди медных фельсов династии Саманидов, найденных в Чуйской долине, отмечено более 20% от общего их числа с пробитыми центральными отверстиями, и примерно столько же имеют отверстия у гурта, т.е. они использовались в качестве украшений.

В октябре 2006 г. на восточном склоне крепостной стены Ак-Бешим­ского городища, на небольшой площади порядка 2 м² и глубиной до 30 см были собраны 62 бронзовые литые монеты. Подборка оказалась необычной по своему составу: это первая находка, в которой представлены вместе тюргешские, тухусские и китайские монеты различных диаметров ― «тюргеши» средние (диаметр 20–21 мм) ― 6 экз.; «тюргеши» с дополнительной тамгой на аверсе (19-20 мм) ― 17; «тюргеши» мелкие (15-17 мм) ― 12; «фан Ынал-тегина» с зубчатым гуртом (21 мм) ― 1; «тухусы» крупные (20 мм) ― 7; «тухусы» помельче (17 мм) с увеличенным внутренним отверстием ― 3; «тухусы» средние (16 мм) ― 6; монеты анэпиграфные (без легенды, 8–13 мм) ― 9; китайская монета Цзяньчжун тунбао (780–783 гг.) (22 мм) ― 1 экз.

Этот небольшой клад (или его часть) представил дополнительные аргументы в спорах о формировании местного денежного обращения. На сегодняшний день параллельно существуют две точки зрения по данному вопросу. Первая, высказанная в своё время О.И. Смирновой, состоит в том, что тюргешские монеты, известные в трёх «типоразмерах» (25 мм; 20 мм; 15 мм и менее), выпускались как три номинала уже на первой стадии введения монет в обращение. Вторая, представленная выше, ― что появившиеся в начале VIII в. крупные тюргешские монеты по мере их обращения в результате инфляционных процессов постепенно деградировали, при этом уменьшался их диаметр и вес, снижалось качество литья и состав металла. На каком-то этапе примерно в середине VIII в. были введены в обращение тюргешские монеты диаметром 20 мм, а спустя некоторое время начат выпуск тюргешских монет диаметром 15 мм. Схожие инфляционные процессы были отмечены и в выпусках тухусских монет, что можно наглядно проследить по монетам данного клада. Представленный клад уточняет время обращения тюргешских монет среднего размера и крупных и средних тухусских монет, поскольку наличие в нём монеты Цзяньчжун тунбао (780–783 гг.) определённо указывает на время выпадения из обращения данных монет ― самый конец VIII в.

Поскольку ранее находки монет с дополнительной тамгой на реверсе в основном отмечены на городище Ак-Бешим, то было высказано предположение о том, что это местный (городской) выпуск Суяба. Эти монеты преобладают и в описываемом кладе. Анализ клада показал, что бурные инфляционные процессы, повлекшие снижение веса и диаметра монет, находящихся в обращении начались во второй половине VIII в., а не в середине IX в. как предполагалось ранее.

Найденная в 2007 г. на городище Шиш-Тюбе уникальная монета прочитана петербургским согдологом Павлом Лурье. На аверсе, с тамгами, (p/k-w-p-'k?), далее согд. xwt'w «царь» ― высокий титул, который на монетах, ранее не отмечен. На противоположной же стороне написано: bgy x'rlwx x'x'n pny «монета господина кагана карлуков». Ранее историками считалось, что пришедшие на смену тюргешскому каганату феодальная верхушка карлуков так и не смогла создать централизованное государство. Теперь выясняется, что это не совсем так, во всяком случае, некто с невыясненным пока именем Купок (Кепек или Кобак) называл себя царём и каганом карлуков. Вес и размер монеты соответствует тюргешским монетам среднего размера и крупным тухусским монетам, что может лишний раз свидетельствовать об их одновременном нахождении в обращении во второй половине VIII в.

Одна из разновидностей монет, впоследствии получивших название «арсланидских», была впервые найдена на Ак-Бешимском городище и описана О.И. Смирновой как «монета неизвестного кагана». Её выпуск ошибочно был отнесен к Уч-элиг кагану, предшественнику родоначальника династии тюргешей (699–706). Согдийская легенда подобной монеты, найденной на Краснореченском городище, была прочитана В.Н. Настичем как «Господин Арслан Билга-каган. Фан». При сравнении легенд монет оказалось, что они идентичны, только первая написана по часовой, а вторая ― против часовой стрелки. Сходство вилообразных тамг на тухусских и «арсланидских» монетах свидетельствует об их тесной взаимосвязи, а местом их изготовления, вероятнее всего, был Навекат, поскольку большинство таких монет найдено в районе Краснореченского городища.

Из сообщений придворного чагатайского историка Джамала ал-Карши мы знаем, что деда Сатука Бугра-хана, который считается родоначальником установившейся в середине Х в. тюркской династии Караханидов, звали «Билга <…> Кадыр хан»; историк-востоковед О.И. Прицак (1919-2006) называет его Билга Кюль Кадыр-ханом. Далее Джамал ал-Карши называет двух сыновей Билга Кадыр-хана ― Базир Арслан-хан и Огулчак Кадыр-хан. О.И. Прицак считает, что после Билга Кадыр-хана оба его сына правили одновременно: Базир в качестве главы (с титулом Арслан-хан) в Баласагуне, а Огулчак ― в качестве соправителя в Таразе. Именно при нём, по мнению О.И. Прицака, Саманид Исмаил б. Ахмад в 893 г. завоевал его главный город Тараз, взяв в плен его хатун (супругу) и 15 000 воинов, после чего Огулчак перенёс свою столицу в Кашгар и предпринял в 904 г. поход на саманидскую территорию.

Легенды трёх известных сегодня типов арсланидских монет «деньга господина Арслана Билга-кагана» включают титулы, совпадающие с таковыми у отца и деда основателя династии Караханидов, находившимся у власти в конце IX ― начале Х в. Термины Билга и особенно Арслан в сочетании с титулами тегин и хан были весьма распространены в караханидском обиходе, и уже поэтому употребление их на монетах, собранных на городищах Чуйской долины, не может быть случайным. Эти монеты изготовлены по иной технологии и по иным весовым стандартам, чем прежние выпуски, что является свидетельством реформы, проводимой для восстановления денежного хозяйства и замены полностью деградировавших типов тюргешских и тухусских монет.

Денежное обращение Ферганы доисламского времени ― проблема, до настоящего времени требующая своего изучения и обобщения. Как уже сообщалось, ранние монетами, проникшими на территорию области в первые века н.э. были китайские монеты У-чжу, найденные в составе погребального сопровождающего инвентаря при раскопках могильников.

Начало самостоятельной чеканки монет в Фергане Л.С. Баратова связывает с одной из групп монет с парным изображением: правителя с распущенными волосами и правительницы в трёхрогом головном уборе. Оборотная сторона монет имеет тамговый знак лирообразной формы в окружении легенды «ферганский государь Чиш» на древнеферганском (?) языке. Развитие денежных отношений в Фергане, по её мнению, начинается позднее, в начале VIII в. В это время выпускаются бронзовые монеты по китайскому образцу с квадратным отверстием посередине, т.н. «безымянного кагана» трёх типов, отличающиеся друг от друга вариантом тамгового знака в виде буквы «Н» справа от центрального отверстия. Все типы имеют в легенде согдийское слово γ'γ'n ― титул «каган», расположенное слева от квадратного отверстия. Ареал находок монет этих типов включает в себя городища и некрополи в пределах Ферганской долины: городище Заурак в Андижанской области, Кува и Кувсайский могильник, найдены они и на территории Ошской области и пока в единственном случае на Краснореченском городище.

Следующая группа монет, выпуск которых предварительно локализован в Фергане ― это мелкие монетные кружки с квадратным отверстием в центре с концентрической согдийской надписью, имеющей разночтения: «Алпу хакан/а/ тутук» (по мнению О.И. Смирновой), или «Тутмыш Алпу хакан/а/» (по чтению В.А. Лившица). Начало и конец надписи разделены тамговым знаком в виде рунического «äш». В настоящее время известно 13 экз. монет данного типа, найденных в Узбекистане, и две монеты из Чуйской долины.

В последнее десятилетие благодаря археологическим работам пополняется нумизматический материал по проблеме денежного обращения в Фергане доисламского времени. Одной из значительных находок является клад, обнаруженный в 1998 году при раскопках городища Кува. Клад состоит из 148 монет и множества фрагментов от мелких монет; из них лишь одна серебряная монета, остальные ― медные, различной степени сохранности, некоторые стёртые, другие ― тонкие, имеют обломанные края и утраты.
Монеты Ферганы представлены в кладе 6 экз. с согдийской надписью «Алпу-хакан тутук» или «Тутмыш Алпу хакан», конец и начало которой разделены руническим знаком «äш». Основу клада составляют мелкие монетки китайского образца без надписей и знаков. Подобные монеты были обнаружены и в Семиречье, в кладе (свыше 40 экз.) из раскопок П.Н. Кожемяко на Краснореченском городище в 1962–1963 гг., а также в кладе из 102 таких монет, найденном в 2001 г. на городище Ак-Бешим. Согласно сведениям, приведённым выше, эти легковесные пластинки диаметром 6–11 мм, свидетельствующие о крайней стадии инфляции, находились в обращении в конце VIII – начале IX вв. В истории Китая такие анэпиграфные монетки под названием э-янь «гусиный глаз» были известны в конце II – начале III вв., а в V–VIII вв. мелкие монеты без легенд изготавливались на территории современной провинции Куча.

Бронзовые монеты, отлитые по образцу китайских, но с арабскими куфическими надписями, расположенными «крестом» по сторонам квад­ратного отверстия, впервые были найдены на городище Чигиль в районе Тараза и на Талгарском городище близ Алма-Аты. Верхнюю часть надписи на них В.Н. Настич читает как малик, правую ― арам (?), нижнюю ― йинал и левую ― карач (?). Эти монеты, выпускавшиеся до утверждения династией Караханидов монет традиционного мусульманского облика, названы «прото-караханидскими». Основным местом их находок является городище Бурана, которое даёт археологический материал X–XIV вв. и отождествляется со столичным городом Караханидов ― Баласагуном.

Данным монетным типом заканчивается время обращения в Семиречье литых бронзовых монет, изготовленных по китайскому образцу. Появившись в начале VIII в., они на протяжении четверти тысячелетия составляли основу денежного обращения в Семиречье. В условиях крайней скудости хозяйственных документов и других письменных источников того времени нумизматические памятники приобретают особую научную ценность. Следует отметить, что новые типы согдийских монет находят в Кыргызстане почти ежегодно. Почтение и расшифровка легенд, статистическая обработка монет по месту их нахождения и спектральный анализ монетных сплавов позволяет восстанавливать хронологическую последовательность местных выпусков и уточнять многие важные аспекты отечественной истории.

Дополнительные сведения о раннесредневековом денежном обращении в Семиречье можно почерпнуть из следующих изданий:

О.И. Смирнова. Сводный каталог согдийских монет. Бронза. ― М.: «Наука», 1981. ― 548 с.
    В.Н. Настич. Монетные находки с городища Красная Речка (1978–1983 гг.) // Красная Речка и Бурана (Материалы и исследования Киргизской археологической экспедиции). ― Фрунзе: «Илим», 1989. ― С. 96–120.
    А.М. Камышев. Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья. ― Бишкек: «Раритет-Инфо», 2002. ― 145 с.

Денежное обращение в Киргизии с середины XIX в. до октября 1917 г.

Денежное обращение Кыргызстана в середине ХIХ вв. оставалась слаборазвитым. Своей денежной единицы киргизы не имели и с соседними странами вели в основном натуральный меновой торг, к ним приезжали торговцы из Ферганы и Кашгара со стеганными бумажными и шёлковыми халатами и одеялами. Задолго до принятия киргизами русского подданства из России привозили железные и чугунные изделья, выделанную кожу и ткани. В обмен на привозимые товары купцы получали скот, шкуры, войлоки, пушнину. В качестве всеобщего эквивалента при обменных операциях чаще всего была овца, изредка использовались низкопробные монеты позднеджанидской чеканки, бухарские, кокандские и китайские монеты. В записках, отчётах и дневниках русских путешественников можно почерпнуть отдельные сведения о денежном обращении Киргизии накануне и в период присоединения Средней Азии к России.

В мемуарах П.П. Семёнова-Тян-Шанского (1827–1914), первым открывшего для научного мира горную страну Тянь-Шань, сообщается о взаиморасчётах между киргизскими племенами, которые он наблюдал во время экспедиции в районе реки Сары-Джаз в 1857 г., когда при примирении племён сводились счёты в том, кто перед кем останется в долгу. Основой таких счетов, по киргизскому обычному праву, являлись, прежде всего, подсчёты потерь каждой стороны в баранах, крупном рогатом скоте, лошадях, верблюдах, и только после этого в людях ― «чёрной» и «белой» кости. Все эти потери переводятся на число баранов, служивших в то время своеобразной денежной единицей при самых разных расчётах. Но не только бараны и скот были в ту пору эквивалентами стоимости товаров и услуг. В этой же работе П.П. Семёнова-Тян-Шанского мы находим очень интересное упоминание. Восхищаясь величием памятника над могилой богинского батыра по имени Ногай на водоразделе рек Джаргалана и Тюпа, русский путешественник отметил: «памятник этот, работы лучших кашгарских мастеров, обошелся семейству Ногая довольно дорого: оно заплатило за него две ямбы серебром, двух верблюдов, пять коней и триста баранов». Следовательно, при крупных расчётах в Киргизии XIX в. использовались и серебряные слитки ― ямбы (в киргизском произношении джамбы).

Несмотря на очевидную популярность использования серебряных слитков в сфере денежного обращения и приграничной торговли с Китаем, сведения об этом довольно скупо отражены в нумизматической литературе, в том числе и в самом Китае. Ямбы имели достаточно широкое распространение на территории Кыргызстана. Они отмечены в кладах и до сих пор хранятся в некоторых семьях как объект тезаврации или символ богатства и благополучия. Форма слитков ― самая разнообразная, но чаще всего встречаются овальные «корытообразные» слитки, концы которых приподняты вверх, что придаёт им отдалённое сходство с копытом. Существует даже легенда, что джамбы отливались прямо в след, оставленные в земле копытом животного, поэтому в Киргизии такие слитки, в зависимости от веса, получили названия тай туяк «конское копыто» и кой туяк «баранье копыто». Устные киргизские предания сохранили немало упоминаний о денежных слитках: например, в эпосе «Манас», в эпизоде «Тризна по хану Кокетею» описывается состязание в стрельбе из лука с целью сбить, подвешенный на высоком шесте серебряный джамб.

В русской и европейской литературе также встречается несколько вариантов названий этих слитков. Русское название ямб (старинный вариант ― ямба), как и киргизское джамбы, происходит от китайского юаньбао и переводится как «источник богатства». Другой вариант перевода этого термина трактуется как «монета [династии] Юань» (1279–1368), поскольку именно тогда серебряные слитки ладьеобразной формы получили широкое распространение. В XIX в. ямбы выпускались частными предприятиями (банками, лавками, мастерскими или купеческими гильдиями) и имели различный вес ― от ½ до 50 лян, т.е. примерно от 17–19 до 1790–1880 граммов. Информация о месте, времени и наименовании учреждения, изготовившего слиток, оттискивалась на его верхней плоскости одним или несколькими штемпелями. Иногда вся легенда, нанесённая таким штемпелем, состоит из одного иероглифа. Высокое качества серебра в слитках ― от 970 до практически 999 пробы ― и отсутствие подделок ямбового серебра привлекали северных и западных соседей Китая. Хотя официально вывоз слитков из страны был запрещён, «торговцы наши провозили его скрытно». Караван, с которым вернулся из Кашгара Ч.Ч. Валиханов, вывез оттуда 27 ямбов. Косвенным свидетельством о хождении ямбов за пределами Поднебесной могут быть воспоминания П.К. Козлова об организации пятой, роковой для Н.М. Пржевальского экспедиции в центр Азии. «Во время продолжительной остановки в Пишпеке в начале октября 1888 г. Николай Михайлович выезжал в Верный (Алматы) за получением купленного там китайского серебра на расходы в предстоящим путешествии». В данном случае речь может идти только о ямбах, поскольку серебряные монеты в северо-западном Китае появились не раньше 1891 г., а в центральных провинциях ещё позднее.

Более полную информацию о ямбах и денежном обращении в Восточном Туркестане, Коканде, Бухаре и среди киргизских племён Дикокаменной орды можно почерпнуть в трудах выдающегося казахского учёного Чокана Валиханова (1835–1865), который отмечает, что киргизы имели торговые связи со всеми своими соседями ― Кашгарией, Кокандом, Китаем и Россией, однако сами ничего за пределы своей страны не вывозили: торговые отношения ограничивались обменом баранов на товары, завозимые в киргизские кочевья иностранными купцами. Так, один караван кашгарцев, пришедший одновременно с Ч.Ч. Валихановым, наторговал у киргизов до 60 тысяч баранов. За услуги, оказанные караванам, киргизы принимали плату русскими деньгами: проводник, обещавший проводить караван с верховьев Нарына до Иссык-Куля, «стал страшно важничать и сторговались за 120 рублей».

Восточный Туркестан, будучи китайской провинцией (Синьцзян), имел свою монету по образцу китайских чохов или цяней, которые среди местных жителей назывались пул, а у русскоязычного населения носил название ярмаков. Туркестанские пулы отливались из красной меди круглой формы с квадратным отверстием в центре. На аверсе монет помещалась легенда из 4 иероглифов, означающих девиз правления, а на реверсе ― обозначение монетного двора на маньчжурском языке и номинал монеты по-китайски. В отчёте Ч.Ч. Валиханова «О торговле в Кульдже и Чугучаке», относящемся к середине ХIХ века, приводятся курсы для пересчёта различных денежных эквивалентов ― медных монет, разнообразных по весу серебряных слитков-ямбов, кокандских и бухарских золотых монет и баранов-двухлеток. Бараны почитались самой неудобной «валютой»: так, в 1856 г. остались непроданными более 40 тысяч баранов, хотя цена на двухлеток была баснословно дешева: от 40 до 50 копеек серебром. Особенно высоко ценились ямбы. Собственно ямбом тогда назывался самый большой слиток весом 50 китайских лянов (около 1850 г или чуть больше), который принимается в торговле за 120 рублей серебром. Несложно подсчитать: если российский рубль во времена Ч.Ч. Валиханова содержал 18 г чистого серебра, то по соотношению серебра в ямбе и рубле получается, что ямб должен стоить около 104 рублей, а если и больше, то совсем ненамного. Столь значительная разница курсов оценки китайского и российского серебра вызывает сомнения в достоверности сведений Ч.Ч. Валиханова как очевидца. C другой стороны, доверие к собственным слиткам и их популярность в среде местных купцов вполне могли поддерживать их завышенный курс по отношению к непривычной в этих местах российской валюте.

Некоторые существенные дополнения о торговле киргизских племён с Китаем отмечены в трудах и отчётах зоолога и неутомимого исследователя Средней Азии Н.А. Северцева (1827–1885). В его сообщениях отмечается, что, кроме скота, «киргизы продавали в Кашгарию кошмы, кожи, меха и молодые маральи рога», за что «кашгарцы платили бязью, халатами, посудой, чаем и отчасти серебром» (выделено нами. ― А.К.).

Сведения российских путешественников о состоянии денежного обращения в соседнем Китае представляют интерес в связи с находками на территории Кыргызстана нескольких кладов китайских монет и клада ямбов, изучение которых позволит определить их роль в торговых связях киргизских племён середины XIX в.

В начале 1980-х годов на границе с Китаем, в Аксайской долине (Нарынская обл.), в скальной расщелине на глубине до 1 м местным чабаном был найден крупный клад китайских монет весом несколько килограммов, спрятанных в полотняном мешочке ― курджуме. Предприимчивый чабан начал продавать монеты односельчанам в качестве чудодейственных амулетов. Кладом заинтересовалось областное управление КГБ, поскольку в то время отношения с великим соседом были ещё напряжёнными и клад мог послужить лишним поводом для территориальных притязаний Китая. В справке Комитета государственной безопасности сообщалось, что в расщелине обнаружено 985 монет, ещё 456 собраны с помощью миноискателя на прилегающем участке. Кроме того, 2006 монет из того же клада были обнаружены и изъяты у населения в процессуальном порядке. Открытую публикацию сведений о находке китайских монет тогда сочли преждевременной, и клад был передан в закрытый фонд Го­сударственного исторического музея Киргизской ССР.

Клад содержит 3447 бронзовых монет размером от 16 до 26 мм, самая ранняя из которых изготовлена в начале правления династии Тан (618–907), а самая поздняя ― 10 цяней провинции Синьцзян (1851–1861). Таким образом, клад иллюстрирует более чем 1200-летний период денежного обращения Китая, и в то же время представляет интерес как свидетельство торговых отношений в приграничном Кыргызстане в середине XIX в. Монеты интересующего нас периода династии Цин представлены следующими типами: Цяньлун тунбао (1736–1795) ― 2832 экз., Цзяцин тунбао (1796–1820) ― 155 экз., Даогуан тунбао (1821–1850) ― 16 экз., Сяньфэн тунбао (1851–1861) ― 2 экз. Формирование клада, вероятнее всего, произошло в первой половине XIX в. ― если судить по монетным дворам, в центральной части Китая. Монет приграничной провинции Синьцзян в кладе всего несколько штук, включая самую позднюю. Не вполне ясна причина малочисленности в составе клада монет периода Даогуан. По логике денежного обращения, преобладающими по количеству должны быть монеты, время выпуска которых ближе к моменту захоронения клада: если цяней с девизом правления Сяньфэн мало потому, что они могли относиться к самому последнему этапу формирования клада, то предыдущая по времени группа должна быть представлена в нём гораздо более полно. Не исключено, впрочем, что самые поздние монеты имеют иное происхождение, а в клад были добавлены случайно, по факту изъятия их у населения, и тогда временем его сложения следует считать начало 1820-х гг.

Клады китайских бронзовых монет XVIII–XIX вв., и особенно единичные находки так называемых чохов или ярмаков в ущельях Чуйской и Иссык-кульской областей, встречаются довольно часто. На основании этих фактов можно было бы предполагать активную торговлю киргизских племён с соседним Китаем. Однако такое предположение опровергается свидетельством очевидца. Из рассказа троицкого 2-й гильдии купца Абдулвали Абдул-Вагапова о путешествии его с товарами из Троицка в Чугучак, опубликованного в «Известиях Императорского Русского географического общества» под редакцией В.В. Григорьева в 1850 г., сообщается: «Китайцы ― ни своих денег нам не дают, ни наших себе не принимают. Торг китайских купцов с нами идёт посредством мены, и умственною единицей служит при этом воображаемая монета «мата», о нарицательной ценности которой можно иметь понятие из следующих данных: фабричное широкое сукно, которое можно продать за 1,5 рубля серебром, ценится в 5 мат; ситец, продаваемой на фабрике по 7 и 1/7 коп сер. цениться за кусок в 10 аршин в 10 мат, а простой чёрный чай обходится по 71 ½ коп. сер. за фунт».

В действительности причина массового появления китайских монет на территории Кыргызстана совсем иная. Сохранилось письмо Туркестанского генерал-адъютанта фон-Кауфмана от 29 апреля 1872 года с резолюцией Министра финансов «О принятiи мѣръ для избавленiя Кульджинской кассы отъ избытка ярмаковъ», в котором, в частности, сообщается: «В Кульдже по падению Манджурской (так в документе. ― А.К.) власти, вследствие уменьшения торговли, имеющиеся в обращение количество ярмаков, оказалось далеко превышающим потребность, вследствие чего ценность ярмаков упала до 50 коп за пуд. С 1867 г. ярмаки стали вывозить в Ташкент, в качестве материала для приготовления краски. Не смотря на этот вывоз, количество ярмаков ещё весьма значительно. У некоторых местных торговцев есть целые кладовые, заваленные связками ярмаков. В связи с недостаточным количеством российской разменной монеты Семиреченский военный губернатор пришел к заключению о необходимости поддержать и восстановить обращение ярмаков, как мелкой разменной монеты, и для того предложил установить приём её в казну по определённому курсу. Приём ярмаков по 125 шт. на одну копейку, не может ввести казну в убыток, ибо стоимость их, как металла несколько не ниже, между тем приём ярмаков в казну установит их ценность, поддержит их обращение, как разменной монеты и понизит цены на хлеб, местные припасы и рабочие руки». Естественно, что разрешение использовать для размена китайские монеты представлялось временной мерой до полного насыщения рынков российской медью; тем не менее, китайские чохи оставили свой след в истории денежного обращения Кыргызстана.

После подавления национально-освободительной борьбы народов Восточного Туркестана (1878 г.) маньчжуро-китайские завоеватели приступили к осуществлению здесь денежной реформы. Из обращения были изъяты все виды монет, в том числе золотые и серебряные, выпущенные мусульманскими правителями (Рашиддином-ходжой в Куче, Якуб-беком в Кашгаре и другими); вместо них цинские власти начали чеканку серебряных монет китайско-уйгурского образца в Аксу, Кашгаре, Яркенде и Урумчи. Монеты чеканились пяти номиналов ― от ½ до 5 мискалей, надписи на них оформлены на двух языках ― китайском (иероглифами) и уйгурском (в арабской графике). В Кыргызстане часто находят монеты в 3 и 5 мискалей, попавшие на его территорию во времена массового переселения уйгуров и дунган, уходивших от китайских завоевателей. Во второй половине ХIХ века Киргизия уже вошла в состав Российской империи, и поступавшие от соседей серебреные монеты в основном использовались для изготовления национальных женских украшений. Многие монеты имели нарядный цветочный орнамент, поэтому изображения на них, как правило, не забивались.

В 2003 году в антикварный магазин Бишкека был доставлен клад из 6 серебряных ямбов, найденных в Оше. Клад содержал два слитка весом по 1875 г, три слитка весом по 373 г и один весом 186,3 г. Слитки разошлись по частным коллекциям, но некоторые из них удалось сфотографировать и определить время и место их изготовления. Несколько ямбов различного веса хранятся в Государственном историческом музее и нумизматическом музее Национального банка Кыргызстана.

Наличие в сфере денежного обращения самых разных средств ― от чужестранных монет и слитков до живых овец в качестве всеобщего эквивалента ― создавало значительные неудобства при торговых расчётах и предоставляло широкое поле для злоупотреблений при определении обменных курсов. В этой связи представляет интерес Именной Высочайший указ Правительствующему Сенату от 30 ноября 1890 года «О постѣпенномъ изъятіи изъ обращенія туземной серебряной монеты, обращающейся въ Туркестанскомъ Краѣ»:

«Ввиду разнообразия содержания чистого серебра, веса и формы обращающейся в Туркестанском Крае туземной серебряной монеты (под наименованием коканы и теньги), Мы признали за благо постепенно изъять таковую монету из обращения. Посему и для облегчения местному населению сдачи сей монеты в Казначейство повелеваем:

1. Впредь до 1 мая 1892 года, принимать обращающуюся в Туркестанском Крае среднеазиатскую туземную монету (коканы и теньги) в казенные платежи по их ныне присвоенной туземной монете цене ― 20 коп за кокан.
    2. По истечению обозначенного в пункте 1 срока, принимать среднеазиатскую монету в платежи, считая с кокан по 1 мая 1893 года ― 15 коп., по 1 мая 1894 г. ― 12 коп. и по 1895 г. ― 10 коп.
    3. С 1 мая 1895 года совершенно прекратить приём коканов и тенег в кассы Министерства Финансов».

В 1893 г. последовало распоряжение Министерства Финансов о запрещении вывоза бухарской танги в Туркестан, после чего она могла свободно обращаться только в Хиве и в Закаспийской области. Скопившееся в бухарской казне серебро упало в цене, что в итоге привело к прекращению её чеканки.

Вхождение в состав России и постепенное утверждение полномасштабных денежных отношений в хозяйственной жизни киргизского народа можно проследить по собранным на территории Кыргызстана монетным кладам и случайным находкам российских монет. Небольшие клады с рублями и копейками конца XIX ― начала ХХ вв. в Кыргызстане находят часто, но, к сожалению, такие находки практически не фиксируются. В поле зрения историков попадают лишь крупные клады, как, к примеру, обнаруженный при строительстве бани жителем с. Чалдывар килограммовый клад, в основном состоявший из серебряных монет номиналом 5, 10, 15 и 20 копеек с датами выпуска 1869–1916 гг. В кладе находились также несколько полтинников и рублей Николая II.

В Историческом музее хранятся два клада российских монет. Один из них, состоявший из 200 медных монет, был найден в 1958 г. в город Фрунзе по ул. Киргизской, 41, в железном ящике на глубине 70 см. Как установлено по найденному вместе с кладом столовому серебру, он принадлежал приставу Грибановскому.

Второй клад, содержавший 60 рублевиков Николая II (даты выпуска 1896–1899 гг.) и около 350 разменных серебряных монет, также обнаруженный в г. Фрунзе, при разборке дома на пересечении улиц Гоголя и Токтогула, хранится в музее с сентября 1983 г.
В декабре 2003 года в Бишкек из пункта скупки цветных металлов в Баткене был доставлен клад из 650 медных монет. Самыми ранними по времени выпуска в нём были российские 1 и 2 копейки 1866 г., самыми поздними ― группа советских монет в 1, 2, 3 и 5 копеек 1924 г., большинство из которых имели штемпельный блеск, т.е. практически не участвовали в денежном обращении. Количественную основу клада составляли 1-, 2— и 3-копеечные монеты, отчеканенные в 1911–1916 гг.; монеты XIX века, составлявшие около 10%, как правило, сильно потерты в результате длительного обращения. В кладе были также один пул Коканда и четыре стёртых монетных кружка восточного происхождения, не поддающиеся определению.

Таким образом, на основании нумизматических находок и кладов с учётом сведений русских путешественников можно сделать следующие выводы: Денежное обращение Кыргызстана в середине ХIХ вв. оставалось слаборазвитым. В сфере денежного обращения находились серебряные слитки и чужестранные монеты, разных лет выпуска. Поток высокопробного российского серебра после присоединения Киргизии к Российской империи с лихвой перекрывал потребности слаборазвитого монетного обращения. На первых этапах формирования денежного хозяйства в Киргизии, где вплоть до второй половины XIX в. господствовала примитивная меновая торговля, серебряные монеты зачастую использовались не по назначению, ― в частности, для изготовления подвесок, монист, серег, пуговиц и других украшений. Такая же участь позднее ожидала и некоторые серебряные монеты РСФСР и СССР 1921–1927 гг., но товарно-денежные отношения начали основательно утверждаться в жизни киргизского народа практически сразу после присоединения к России.

Историю денежного обращения на территории Кыргызстана в XIX в. можно восстановить по материалам русских путешественников, очевидцев тех событий.

Ч.Ч. Валиханов О торговле в Кульдже и Чугучаке. ― Сочинения. Т 2. ― Алматы, 1985.
    А.М. Камышев Денежное обращение в Киргизии середины XIX в. (по материалам русских путешественников) // Н.М. Пржевальский и русские исследователи Кыргызстана. ― Бишкек: КРСУ, 2004. ― С. 183–189.
    А.М. Камышев Китайские монеты и слитки в денежном обращении Киргизии XIX в. по материалам русских путешественников // Центральная Азия в исследованиях XIX-XXI вв. Бишкек 2014. ― С. 68–83.

СКАЧАТЬ текст в формате Word

СКАЧАТЬ приложение 1: Раннесредневековый монетный комплекс

СКАЧАТЬ приложение 2: Монеты Китая в денежном обращении Киргизии

Книгу можно приобрести в нумизматическом салоне «Фельс» по адресу: г. Бишкек, бульвар. Молодой Гвардии, 7. Тел. +996 312 64-17-95

© Камышев А.М., 2014