Исламские мотивы и образы в русской литературе 20-30-х годов XIX века

Материалы книги могут быть использованы в вузовских курсах лекций по истории русской литературы 20-30-х годов XIX века, на спецкурсах и спецсеминарах по проблемам межкультурных литературных связей.

Публикуется по книге: М.Б. Каменева. Исламские мотивы и образы в русской литературе 20-30-х годов XIX века. – Бишкек: Изд-во КРСУ, 2014. – 155 с.

УДК 82.091(035.3)
    ББК 83.3Р
    К 18
    ISBN978-9967-19-070-2
    К 4603020101-14

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ КЫРГЫЗСКО-РОССИЙСКИЙ СЛАВЯНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Рецензенты:

Б.Т. Койчуев – зав. кафедрой истории и теории литературы КРСУ, канд. филол. наук, доцент;
    Сардарбек кызы Нурайым – декан факультета русской и славянской филологии, канд. филол. наук, доцент кафедры теории и истории русской и зарубежной литературы КНУ им. Ж. Баласагына

Рекомендовано к изданию кафедрой истории и теории литературы КРСУ

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА I. МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ ВЗАИМОСВЯЗИ – УСЛОВИЕ ФОРМИРОВАНИЯ ОРИЕНТАЛИЗМА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
    1.1. Западноевропейская литература – один из источников пополнения сведений о Востоке для русской литературы
    1.2. 20-30-е годы XIX века – время становления русской арабистики (путешествия, переводы)

ГЛАВА II. КОРАНИЧЕСКИЕ МОТИВЫ И ОБРАЗЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 20-30-Х ГОДОВ XIX ВЕКА
    2.1. Русские ориенталисты о Коране, Аллахе и его посланнике Мухаммеде
    2.2. Исламская каноническая молитва и ее художественное осмысление в русской ориентальной литературе
    2.3. Стихотворение А.С. Пушкина «Стамбул гяуры нынче славят…»
    2. 4. Отображение образов коранического рая в русской литературе
    2.5. Легенда о ночном странствии Мухаммеда и роман А.Ф. Вельтмана «Странник»

ГЛАВА III. ИСЛАМСКИЕ МОТИВЫ В ПОЭМЕ «БАХЧИСАРАЙСКИЙ ФОНТАН» И СТИХОТВОРЕНИИ «ПРОРОК» А.С. ПУШКИНА
    3.1. «Магометанская луна» и крест в поэме «Бахчисарайский фонтан»
    3.2. Синтез библейских и коранических мотивов в IV «Подражании Корану» и стихотворении «Порок»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
    БИБЛИОГРАФИЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Тема Востока занимает особое место в русской литературе, проявляясь на разных этапах ее развития. Геополитическое положение России, события на международной арене и внутриполитическая жизнь страны обусловили становление в русской литературе 20 – 30-х годов XIX в. романтического ориентализма. Русская ориентальная традиция возникает в результате сложного переплетения и непосредственного воздействия ориенталистики Запада и художественного наследия Востока.

Откликаясь на исторические события прошлого и современности, русские писатели создавали художественную картину мусульманского Востока, осмысливая этические представления, характерные для данной культуры, неотъемлемой частью которой является религия – ислам. Интерес к художественным ценностям Востока, уникальному поэтическому памятнику ислама – Корану, отражение его мотивов и образов в произведениях русских поэтов начала XIX в. показывает «стремление поэзии охватить собой весь мир, поэтически восприняв и переработав его» [1, 109].

Выявление культурных связей России и стран Востока как реальной возможности плодотворного литературного взаимодействия рассматривались исследователями на протяжении всего XX в. Методологический фундамент научной разработки вопросов взаимосвязей и взаимодействий литератур заложен в трудах М.П. Алексеева, И.С. Брагинского, В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада, И.Г. Неупокоевой [2; 3; 4; 5; 6; 7]. Многогранные исследования проблем взаимодействия литератур способствовали глубокому освещению сложных историко-литературных процессов. В системе литературоведческих трудов, затрагивающих проблемы отношений русской литературы и Востока, определенное место занимают работы, посвященные исследованию романтического ориентализма [2; 7]. Значительные успехи достигнуты в изучении ориентальных мотивов в творчестве А.С. Пушкина [8; 9; 10; 11; 12; 13; 14], других поэтов и прозаиков [15; 16; 17]. Определенный вклад в решение данной проблемы внесли литературоведы при изучении цикла «Подражания Корану» и стихотворения «Пророк» А.С. Пушкина [18; 19; 20; 21; 22]. В сборник «Коран и Библия в творчестве А.С. Пушкина», подготовленный израильскими литературоведами в сотрудничестве с международным коллективом ученых, включены статьи, в которых рассматриваются библейские и коранические мотивы, раскрывается своеобразие цикла «Подражания Корану» [23]. В книге очерков «Пушкин и его современники: Восток и Запад» Л.А. Шейман и Г.У. Соронкулов освещают особенности восточных мотивов, западно-восточный синтез в творчестве А.С. Пушкина.

Несмотря на очевидные достижения в области изучения литературных взаимосвязей Востока и Запада, литературоведов продолжает интересовать своеобразие исторических этапов русской художественной ориенталистики, специфика освоения литературного наследия исламского Востока русской словесностью. В монографии сделана попытка воссоздать целостную картину осмысления в русской литературе начала XIX в. коранических мотивов и образов. Коран в работе рассматривается не только как уникальный поэтический памятник арабской культуры, но и религиозно-законодательный, в котором отражен процесс утверждения новой религии, социально-правовые и этико-культурные нормы: «Сегодня я завершил для вас Мою милость, и удовлетворился для вас исламом как религией» (5: 5) [24]. Для ислама характерно глубокое проникновение в сознание, психологию и быт мусульман установлений, предписаний Корана, которые в мусульманских странах всегда оставались неизменными.

Тематическое расположение материала в монографии позволяет представить отражение в русской литературе основных религиозно-философских догматов Корана: признание единого Бога – Аллаха, пророческой миссии Мухаммеда, обязательное исполнение ежедневной молитвы, соблюдение поста, внесение налога в пользу бедных, паломничество в Мекку. Культ ислама требует неукоснительного соблюдения религиозно-правовых предписаний Корана, определяющих образ жизни, поведение мусульман, правила обрядности.

Сначала Библия, затем Коран стали импульсом к творчеству русских писателей 20 – 30-х годов XIX века. Заслуга поэтов и прозаиков данного периода состоит еще и в том, что ориентальные мотивы становятся неотъемлемой частью русской литературы до настоящего времени.

ГЛАВА II. КОРАНИЧЕСКИЕ МОТИВЫ И ОБРАЗЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 20 – 30-Х ГОДОВ XIX ВЕКА

2.1. Русские ориенталисты о Коране, Аллахе и его посланнике Мухаммеде

Создавая картину исламского Востока, русские ориенталисты интересовались основными религиозно-философскими догматами Корана: проповедь идеи единого Бога как первопричины жизни и первотворца мироздания; религиозно-правовыми предписаниями, определяющими образ жизни мусульман; правилами обрядности.

«…Многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом», – писал А.С. Пушкин в примечаниях к «Подражаниям Корану» (II, 318). Пушкинские определения – «сияющий», «сладостный» Коран – стилистически близки «небесной книге» мусульман. Главное чудо ислама – Коран – называется «книгой ясной» (43:1), «Коран славный в скрижали хранимой!» (85:21, 22), «Коран дивный» (72:1). Кораническое: «Книга, стихи которой разъяснены в виде арабского Корана…» (41: 2), – находим в стихотворении А.А. Дельвига «А. Н. Карелиной»:

От вас бы нам, с краев Востока,
    Ждать должно песен и цветов:
    В соседстве вашем дух пророка
    Волшебной свежестью стихов
    Живит поклонников Корана [64, 168].

Этот же мотив отмечается в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Дары Терека»:

Он в кольчуге драгоценной,
    В налокотниках стальных:
    Из Корана стих священный
    Писан золотом на них [62, I, 417].

Поэтика и язык Корана генетически связаны с доисламской арабской поэзией. «Близки они, – считает И.М. Фильштинский, – к стилю прорицателей-кахинов – древнеара0бских жрецов-гадателей» [65, 43]. Произнося шаманские заклинания, исполняя языческие ритуалы, они пользовались ритмической и рифмованной прозой (садж), от которой ведет свое происхождение простейшая метрическая форма арабского стихосложения – двойной ямб (диямб) – по-арабски раджаз. Важно отметить, что Коран включает 114 сур, состоящих из аятов – ритмически завершенных фраз, основных единиц коранического текста. Слово «аят» в переводе с арабского означает «знамение», «чудо», в переносном смысле – «стих». Название «Коран» происходит от арабского глагола «кара’а», означающего читать вслух, декламировать [66].

Итак, Коран написан рифмованной прозой «на языке арабском, ясном» (26: 195). Благодаря этому на исторической арене появляется не только новая религия – ислам, но и язык, ставший основой арабского литературного языка. Чтобы знать прелесть арабского языка, «надо услышать, как сам Мухаммад провозглашает Коран на этом красноречивом и ритмическом языке, – писал Ж.-Ж. Руссо, – голосом звучным и убедительным, покоряющим слух прежде, чем сердце, беспрерывно оживляя свои изречения вдохновенной интонацией» [67, 55]. Более того, известно, что на протяжении многих веков Коран продолжает управлять миллионами мусульман, вдохновлять поэтов. Арабский поэт Абу-ль-Атахия говорил о силе воздействия Корана: «Ошибается тот, кто считает (только) Коран чудом; чтение тобою его сур такое же чудо» [39, II, 73]. Некий Али Исфаханский передает: «Я слыхал, как Абу-ль-Атахия говорил: «Прочел я сегодня суру, а затем сочинил касиду гораздо лучше ее» [39, II, 33]. Русский поэт писал: «Я тружусь во славу Корана» (XIII, 119). Стихотворение А. Пушкина: «В пещере тайной, в день гоненья, // Читал я сладостный Коран» (II, 423), – говорит о том, что Коран доставил поэту эстетическое удовольствие.

На примере литературных исследований творчества А. Пушкина можно проследить некоторую закономерность: Н.В. Фридман находит в «Подражаниях» «калейдоскоп самых разнообразных мотивов Корана» [68, 87], А. Слонимский считает, что «“Подражания Корану” почти все сотканы из мотивов священной арабской книги» [69, 139]. Но С.А. Фомичев писал: «Работая над циклом “Подражания Корану”, Пушкин увлекся мотивами столь же мусульманского, сколь и библейского свойства» [70, 119]. В статье «Библейские мотивы в “Подражаниях Корану”» С.А. Фомичев отмечает использование Пушкиным «коранического мотива» [77, 68]. Л. Тартаковская говорит о «кораническом» и «магометанском» типе мышления [71, 191]. В 1999 г. выходит статья М. Ведишенковой «Коранические мотивы в лирике А.С. Пушкина» [72]. С. Шварцбанд в работе «О первом примечании к “Подражаниям Корану”» обращает внимание на «особенность пушкинского текста “Подражаний Корану”»: наличие в нем библеизмов и коранизмов» [73, 42]. Поэтому необходимо рассматривать не только восточные и библейские мотивы, но и наряду с этим, мотивы коранические, исламские. Русские поэты, пытаясь проникнуть в мир Востока с его философией и мировоззрением, использовали исламские мотивы и образы. Не случайно Н. Степанов писал: «Восток израильский, библейский у Пушкина также отличается от Востока магометанского, арабского…» [74, 48].

Исследование литературоведами библейского Востока, основанного на знании Библии, соответственно, отличается от исследования Востока арабского, в основе которого уже «библия» ислама – Коран. Можно обозначить границы понятий «исламские мотивы и образы» и «коранические мотивы и образы». Под исламскими мотивами и образами понимается все то, что относится к истории ислама, его вере, включая и коранические мотивы и образы. «Ислам нельзя понимать без Корана, но его далеко не достаточно для полного понимания ислама в историческом развитии», – писал И.Ю. Крачковский [24, 666]. Коранические мотивы и образы раскрывают только то, что непосредственно отражено в Коране. И если тот или иной мотив или образ связан с Кораном, то, естественно, правильнее, с точки зрения вероучения ислама, отнести их к кораническим. Коран является своеобразным кодом ко всей мусульманской культуре и литературе [75, 4]. Можно сказать, что Коран является «кодом» и к русской ориентальной литературе.

Прослеживая исторические корни коранического Аллаха, И.Ш. Шифман не сомневается, что мусульманский Аллах восходит к доисламскому Аллаху, культ которого был широко распространен в древнеарабской мифологии [76]. Бог ислама получил имя – ал-иллах, Аллах, «единственный бог». Первый из пяти «столпов» веры в исламе – догмат о единстве Бога: «Ваш Бог – Бог единый» (16:23); «Разве ты знаешь Ему соименного?» (19: 66); «Бог! – нет божества, кроме Него…» (20: 7). Коранический Бог – «великий и мудрый» (4:59); «милостивый, милосердный» (50:1); «Он – живой» (40: 67); «Он – Аллах – един, Аллах, вечный; не родил и не был рожден, и не был Ему равный ни один!» (112: 1 –4). Однако Аллах прежде всего – творец: «Поистине, Господь ваш – Аллах, который сотворил небеса и землю в шесть дней, потом утвердился на троне, управляя Своим делом» (10:3).

Коранические представления о творении Аллахом мироздания является одним из важных элементов, доказывающих его всемогущество. Это нашло отражение в «Подражаниях Корану» А. Пушкина:

Земля недвижна – неба своды,
    Творец, поддержаны тобой,
    Да не падут на сушь и воды
    И не подавят нас собой.

Зажег ты солнце во вселенной,
    Да светит небу и земле,
    Как лен, елеем напоенный,
    В лампадном светит хрустале.

Творцу молитесь; он могучий:
    Он правит ветром; в знойный день
    На небо насылает тучи;
    Дает земле древесну сень… (II, 316)

Можно привести примеры соответствия пятого «Подражания» кораническому тексту: «Поистине, Господь ваш – Аллах, который создал небеса и землю в шесть дней, а потом утвердился на троне. Он закрывает ночью день, который непрестанно за ней движется <…> И солнце, и луну, и звезды, подчиненные Его власти. О да! Ему принадлежит и создание и власть. Благословен Аллах, Господь миров!» (7: 52). «Аллах – тот, кто воздвиг небеса без опор, которые бы вы видели, потом утвердился на троне и подчинил солнце и луну: все течет до определенного предела. Он управляет (Своим) делом, устанавливает ясно знамения, – может быть, вы уверитесь во встрече с вашим Господом! Он – тот, кто распростер землю и устроил на ней прочно стоящие (горы) и реки <…>. Он закрывает ночью день. Поистине, в этом – знамения для людей, которые думают!» (13: 2 – 3)*. В примечаниях к «Подражаниям» такой взгляд на природу А. Пушкин назвал «плохой физикой», однако восхищался его поэтичностью: «…но зато какая смелая поэзия!» (II, 318). Корану свойственна лаконичность, простота поэтического языка, искренность изложения.

(*Более полное сравнение пушкинских «Подражаний» с текстом Корана дает К.С. Кашталева в статье «Подражания Корану» Пушкина и их первоисточник // Записки коллегии востоковедов при Азиатском музее АН СССР. – Т. 5. – Л.: Изд-во АН СССР, 1930)

В пятом «Подражании Корану» А. Пушкина звучит основной мотив Корана – всемогущество Аллаха. Коранический Бог не только «зажег … солнце во вселенной», создал землю «недвижной», но «неба своды» поддерживает сам «творец»; он «правит ветром», «дает земле древесну сень», то есть «управляет Своим делом». А. Пушкин, используя церковнославянизмы для передачи мотивов Корана, создает атмосферу, характерную для священных книг иудаизма и христианства. В стихотворении выделяется церковнославянизм «сень» и сравнение: «Как лен елеем напоенный, // В лампадном светит хрустале». Слово «лампада» ближе к православным культовым традициям, поэтому «русское ухо, – пишет С. Фомичев, – слышит в этом слове <…> намек на светильник перед иконой» [77, 69]. Однако А. Пушкин использует не только характерные для Корана сравнения, но и коранический мотив. Б. Томашевский находит соответствующий аят Корана, который в переводе М.И. Веревкина звучал так: «Бог освещает небо и землю, яко огнь ланпады в сосуде хрустальном, туком масличным наполненной» [55, II, 284]. «Сравнивая тексты «Подражаний» и перевода (Корана М.И.Веревкиным. – М.К.), видишь, что каждая мысль, каждое выражение «Подражаний», за двумя-тремя исключениями, имели базу в соответствующей мысли и выражении подлинника, зачастую переданных с очень большой точностью», – писала К. Кашталева [18, 259].

СКАЧАТЬ полный текст монографии в формате Word

© Каменева М.Б., 2014
    © ГОУВПО КРСУ, 2014