Мим

"Одиночество, влюбленность, тоска по Отечеству Небесному, молчание и долгий взгляд в пустоту – все это признаки Пьеро. Пьеро – это душа каждого из нас. Она болит и тоскует, когда человек занят чем-то земным, более чем духовным, небесным и волшебным... Однажды человек проснулся и понял, что он Пьеро..." (П. Алехин) Таков, наверное, общий лейтмотив этих стихов…
 
 

Мим 

И мимо проплывал Пьеро,     
И улыбался мне печально.    
Его улыбку изначально,      
Скрывало небо. Все равно       
Наичистейшее стекло,
в растресканной, пожухлой раме, 
Мне бликами дорисовало,
Его тоскливое лицо.      
Расчерченную в скорби бровь,     
И ярким отсветом – белила...       
Ах, Коломбина, не любила, 
Играла, куколка, в любовь.  
Его пушистое жабо,   
Через минуту разлетится...       
Как в жизни – стоит нам влюбиться,  
Как и любить – не суждено.      
  
Все дальше уплывает мим, 
Со мной  прощаясь беспечально,      
Мне доверяя свою тайну, 
Она известна и другим...   

               …Бим-бом-бим-бим...
                              …Бим-бом-бом-бим…

О любви 

Читаю часто – "умерла любовь",
Скажу вам честно: мне не надо рая.
Я буду жить любя, и  умирая,
Я напишу "В душе всегда Любовь".
Пусть не права, но в мире так бывает:
горит огонь, а ты не видишь дров.
Вот так и Он незрим. Но явственна Любовь.

Мне много слов не надо 

Мне много слов не надо, мне глаза
поведают о счастье и о муке,
О том, что встречи тягостней разлуки
бывают – всё расскажут мне глаза.

Еще они не смогут умолчать,–
во всём повинно мысли отраженье,–
что им претит чужая точка зренья,
Вся суть в глазах – им не дано молчать.

Я верю, что глаза мне говорят, 
и даже больше, чем словам, чем одам.
Слова, лишь звук, и под небесным сводом,
все тайны сердца выдает мне взгляд.

Привычка есть у нас – всё взвесить "за"
и "против". Эй, приподнимите веки!
Что выдаст ЧЕЛОВЕКА в человеке?
Не надо мудрых слов, спрошу глаза.

Дружна с цветными снами... 

Моя тоска дружна с цветными снами,
не серая она, и не зеленая
и не стареет, надо же, с годами,
кудесниками что ль заговоренная?

поговорит с душой, обнимет сердце
сожмет его в своих ладонях,
уйдет потом, но все же станет легче,
как будто в жаркий день укрылась в кроне

густых ветвей, одарена прохладой
листвы звенящей и такой зеленой... 
скажите, кара это иль  награда
в печали пребывать и быть влюбленной?

Не в словах любовь 

Мы рассуждаем о любви ребята,
Слова, конечно, будоражат кровь,
Отечество, родимый край – все свято…
Слова, слова, но не в словах любовь.
И даже не в делах: любовь не дружит
с кипением, рвеньем, в общем – с суетой,
И не раба, которая лишь служит.
Провозглашая истину ...собой
Участлива, сочувственна, без фальши,
без зависти, вне гордости, без зла.
Уходим мы, она – живет и дальше.
Не будет нас – она всегда была.

Пророчествуем мы, отчасти – знаем...
по тусклому стеклу, увы, гадаем.

Ты знаешь 

Ты знаешь, что вода не исчезает,
Подобна тишине –  она всегда
то стелется, то вьется… замерзает,
И все одно – вода… вода… вода…
Смешливая река толкает воды,
Играет с ветром наперегонки.
И я учусь, ты веришь, у природы,
И не благодаря, а вопреки.
И если на пути встает преграда,
Огонь, гора – её не проведешь-
Погасит, обойдет, взовьется паром,...
И снова с неба – золотистый дождь.
Вернусь ли (вновь)? Мы, верно, это знаем,
Несчастье заменяется с лихвой
Огромным счастьем – мы не умираем,
Мы просто возвращаемся домой. 

Ты помнишь, что ручей не высыхает,
Он каплей возрождается в любовь.

Не больно 

                                        Дети умирают… Как же страшно…

Глаза, что черных два колодца – Бездонно небо,
И без кровинки, безысходно – Немое тело
Он смотрит мимо, смотрит – вдаль, уже не плачет,
А рыжий клоун за окном игриво скачет.

Мне больно!

И нежно-трепетно – одна –  ты шепчешь: «Крошка,
Ну, потерпи, еще чуть-чуть, совсем немножко…»
И сквозь стекло струится звук: свирель запела.
И ангелочек два крыла сложил вдоль тела…

Мне больно…

Мечты отринуты давно, мечты – забыты,
И взгляд пустой, в нем – ничего – глаза открыты.
Кругом зима, одна зима, а где же лето
сложу я тоже два крыла... А кровь – без цвета…

...Не больно?

Семь и четыре 

Семь священных книг, и еще плюс четыре.
Как пролетает миг, в том бесконечном  мире?
Не отпускает рок, держит упорно и строго,
Знаю, отпущен срок, времени мало ли, много.

Как посчитать мне дни, сложенные в созвездья.
В разных мирах одни, жизнь без тебя, что бездна.
Не скоротать мне день, даже в священном чтиве,
Мне не заменят семь, да еще плюс четыре.

Мудрость веков и тлен, собраны воедино.
Жизни и смерти плен – в буквицах все – едины.
Где мне  искать тебя, где: путь укажите верный,
Ну, подскажите мне семь, плюс четыре – священных...

Держит меня судьба, крепко держит, упрямо,
Времени счет не вела: много ли, или мало?
Канула в Лету печаль, прочь унеслась обида.
Семь и четыре – в даль – вместе с тоской к Аиду.

Там упаду я ниц, чувства скрыть не сумею
Тихий шелест страниц, мне поможет, успею
Я на тебя обменять  все священные томья
Крепко тебя обнять, выдохнуть  жизнь – томно….

Мне боль моя... 

Мне боль моя – как бич твои слова:
Отдельно мир, душа... и шквал эмоций...
Я – не Пилат, но кругом голова,
Душа и мир: в одном – судьба Га Ноцри...

Но то, чему Он сам меня учил:
"... И то из трех неизмеримо больше..."
и так любить, как Он людей любил,
пытаюсь я, и мир как будто тоньше.

За тоненькую нить бы ухватить,
не нарушать симметрий и пропорций,
чтоб никого не обижать, не злить...
Да жаль, ведь я не Иешуа Га Ноцри*.

Хочу я о душе сказать, пришло:
цыган из детства, голова кудрява,
упрямо шепчет: "Я – не Пушкин, но Сандро!"
А я – Никто, и даже не Варрава.

Пусть люди все просты , как дважды два,
И движутся в кругу как четок снизок,
"И истина, что кругом голова...".
Душа у всех, но даже духом низок

вор был прощен убогою толпой
"Распни!"– кричат... Его глаза печальны.
Он так велик! Я ж человек простой:
Слегка "натянута", чуть-чуть "официальна"

Мне сон был дан. Во сне я пилигрим,
все мчусь куда-то, миром опьяненный...
А наяву я просто Елиим, 
до времени святыми ослепленный.

Прости, сестра, но истина одна:
Заплачет кто, подумают "Смеётся!"
Хлеб преломлю, вино допью до дна.
Прости меня за то, что не Га Ноцри… 

(*Иешуа Га-Ноцри – Иешуа из Назарета, реконструируемая исходная форма (обратный перевод) евангельского прозвища Иисуса Христа)

Ветер за окном 

Ветер за моим окном утих,  
долго бушевал и ветра вой,   
повторить пытается мотив, 
песни, не написанной тобой...

Делят где-то горе на двоих,      
радость. Это лучше, чем покой.   
Кем тебя заменишь? Сердца крик 
в песне, не написанной тобой.   

Я переживу и этот миг. 
Буду думать: это не со мной
Бог поет. Он так шутить привык,   
с песней, не написанной тобой.   

Бросит ветер свой последний штрих,      
На твое закрытое окно.    
Из осколков соберут мой стих,    
Только спеть тебе ведь не дано.     
                             ...ветер за окном твоим...

Бал бес-ов

От бес-конечности до края…
В бес-памятстве – всё суета…
Плывем в бес-печности, не зная,
Что бес-толкова жизнь: не та!

О, бес-предельность, ты слепая,
А  бес-сребренность – скупа...
В дележ бес-правных вовлекая,
Здесь зло бес-чинствует толпа.

Мир – Колизеум бес-пощадный. 
Неистов и  бес-стыден век.
Ты – гладиатор в нем бес-славный…
О,  бес-сердечный человек!

Не-бес-ных врат не запирая
бес-перерывно, в непогодь:
О-бес-покоенно взирая,
Скорбя, балбесов  ждет Господь….

Игра в слова 

Мне ли тягаться с силою твоей,
скажи, что происходит все не с нами.
Жизнь, словно в дымке – суета страстей,
Мечта – среди оплота синей яви.

Ты пьешь неторопливо свой коктейль.
Смакуешь, точно демон Азазелле*,
Зелено-красно-голубых кровей.
В своем-чужом холодно-теплом теле.

Не чувствуешь ни боли, ни тепла,
Ни яркости горячего софита.
Я помню миг, в котором умерла
твоя печаль. Как ликовала свита!

Ты пьешь до дна остывшее бордо,
И вдребезги бокал: а дальше – больше.
Никто из нас не помнит – было "до"?
А "после», знаю, будет только горше.

Закройте во дворце все зеркала.
Я в отражении боюсь увидеть взгляда,
Того, кто смел, и той, что не была,
Тобой любима, а забыть бы – рада!

Закончится когда-нибудь вино.
Когда-нибудь увидишь блики света,
и в крик, когда поймешь: Не все равно.
А кто-нибудь с усмешкой: "Нет ответа".

И памяти гнетущее тепло,
Разрушит в тот же миг дворцовы стены.
И "До и после", "Было и прошло"
играть другие станут. Пусть со сцены. 

(*Трансф. от Азазель – демон пустыни, падший ангел)

Не важно 

Забвенью предала. Похоронила.
Развеяла по ветру стих бумажный.
В нем то, что не было, и все, что было?
Уже не важно.

Лети, лети. Не белый и не вольный.
Закован в рифмы. Рядом – ветры-стражи.
Чего в нем больше: радости ли, боли?
Уже не важно.

Кружи, кружи. У самого подножья,
Горы святой, куда стремится каждый.
Что вдохновенье? Мир иль кара божья?
Уже не важно.

Иди, смотри. Хоть раз на гору святу,
взойди легко – жизнь не дается дважды.
На древе видишь белый лист распятый?
– Прости, не важно.

Кто рядом 

Где двое – там и третий среди них,
Внимая, дни проводит меж  двоих.
Шумны и говорливы. Дайте слово
Тому, кто с вами молчалив и тих.
Кто рядом.

В речах кто знает толк, тот искушен.
Толкает их, и сам себе смешон.
Высокопарен слог, да, – стиль занятный.
Ликуют двое. А молчит лишь он.
Кто рядом.

Те говорят. Не напрягайте слух,
Не надо повторять их речи вслух.
Наивны их слова, или же святы,
поймет лишь тот, кто нем для них и глух.
Кто рядом.

Не вымолвит словечка. Ценен час,
когда те двое вдруг услышат глас.
Не будет гулким и не будет строгим
зов Третьего, незримого средь вас.
Кто рядом.

Пусть  будет в дуновеньи ветерка,
Касаньи золотого мотылька.
Где двое, там всегда пробьется Слово,
Того, кто не сияет в облаках.
Кто рядом.

Путь сократили речи. Не спеши.
И на второго злости не держи.
Он – это ты. Услышь в нем отголосок
Божественной и праведной души
Кто рядом.

В общеньи познаешь с лихвой других.
Ты ведь и сам – один из тех двоих.
И  только Тот, Кто не издал и звука.
Помог вам обрести себя самих.
Кто рядом.

Пройдет ли это 

                      Так в Бога влюбленный теряет себя.
                      И сердце, и мысли огонь возлюбя. (Дж. Руми) 

В себя взглянув, увидела Тебя, 
Как узнаю? Особые приметы. 
Пока дышу, душа живет любя.  
Пройдет и это.

Так океан ворочает волну, 
Она ныряет вглубь в потоке света. 
То не волна, то я в Тебе тону. 
Пройдет и это.
 
Песок зыбуч. Плутая вечность в нем.
Я, будто бы, теплом песка согрета. 
Тебя люблю, и Ты в меня влюблен.
По всем приметам. 
   
В себе самой Тебя я узнаю, 
к Тебе стремлюсь со скоростью кометы..., 
дай руку мне: в ладонь вложу свою...   
И канем в Лету...   
                   Пройдет ли это?

Предтеча 

Какой бы знак судьба не посылала,
Не лги, не бойся, не беги, не плач,
И пусть бы раны солью присыпала
Терпи! Бери реванш – играй свой матч!

«Один – ничто. Один не воин в поле»…
Так скажет лишь отъявленный глупец,
Сочувствовать легко? Чужою болью,
Не переполнить, не залить сердец?

Твори Судьбу, играй не в половину,
Борись, моли, люби как в первый раз!
Вину вменяют? Помни, нет невинных
В глазах людей, да и на их  устах.

Но миг придет, и сердце их заноет:
«Не бойся, не беги, не плач, не лги»...
Мне потому все нравится – земное,
Есть время ждать, и время есть – идти

Вперед! Судьбе безжалостной навстречу,
Вселенная, ты знаешь, – не одни.
Мы – явь, и сон, и жизнь, и смерть: предтеча -
Бесстрашия, Безмолвия, Любви… 

 
Если 

                  «Никогда ни о чем не жалейте вдогонку». А. Дементьев 

Если б можно было изменить,
Что-нибудь в судьбе, я б изменила.
Я бы Вас, конечно же, простила,
Вас, за неумение любить.

Вы бы тоже, если бы смогли,
Встретиться со мной не пожелали,
В жизни Вам достаточно печали,
Без моей несказанной любви.

«Если бы» – короткое, как вздох,
В миллионах вариантах счастья,
В небесах без нашего участья
Лепит для других добрейший Бог.

Лепит и подмигивает мне,
Дорогая, не грусти, ведь если, 
"Бы" все взяли,  да и в миг исчезли... 
Сразу  стало (б) скучно на  земле.

Ежели б, ах кабы, боже, если… 

Мне нравится 

Для суесловия с тобою нет причин.  
Я рада и мое спокойно сердце, 
Хотя душа скорбит, о, senza скерцо...*       
Мне нравится, что мы с тобой молчим.  

Боялась я, что ты неизлечим.
Забота о душе чужой – известно 
терзает дух и месит, словно тесто...  
Мне нравится, что мы с тобой молчим.
 
Я знаю это, нет, не из былин,  
Чудесных сказок, мифов или песен –     
наш мир из слов, прости, немного тесен...
Мне нравится, что мы с тобой молчим.
 
Полушутливый рай себе простим,      
В нем пребывать, конечно же, приятно,
Но тишина близка мне и понятна...
Давай же в ней немного погрустим. 
  
Не обещаю: "Станешь вмиг святым!"       
Свой недостаток превратив в уменье –
Уметь понять, когда  зовут к прощенью... 
Немой урок: не просто быть простым.       

 …Как просто быть собой, когда молчим...  

(*Senza скерцо – итал. кроме шуток)

Почти что сказка 

Так было. Грусть от встречи – каждый раз.
И Время не щадит, толкая в Вечность.
Клубочек недосказанности фраз,
Из бывших снов простерся в Бесконечность.

***
Что бьет сильнее: Время или Боль?
Боль – Времени желанная подруга.
Пусть бьют. Ты это им позволь,
Чтобы свою измерить силу Духа.

***
Никто не спорит: Время – что Король,
Всевластие – от недр земли, до неба.
Все убивает, а растит лишь Боль,
Чтобы однажды сделать Королевой.

***
Своей Единственной – так думает она,
Пронзительная, Гордая и Злая.
Капризная: то жжет, то холодна.
Пощады нет – вернется, исчезая.

***
А Хронос? Вечный Мот и Ловелас.
Гостил у Моря, и играл с ветрами.
Пока не вспыхнул свет в Его глазах.
Утратил сны о бесконечной дали.

***
Свой бег замедлил, Вечность позабыл.
Отринул то, к чему всегда стремился.
Но лишь на миг. Из сказки  – снова в быль,
Жестокий властелин чуть не влюбился.

***
Не изменяя, Время ищет встреч,
Своих совсем не меряя шагов.
И стихнет Боль. Ах, Плут, ее утешит,
К ней  приведет сестру ее – Любовь. 

Стрижи 

Как по-над пропастью во ржи
стрижи сновали.
Без фальши, гордости и лжи,
и без печали,
Летали резво и легко,
врезаясь в тучи.
И состязаясь с ветерком, -
к звенящей круче.
И тысячи лихих серпов -
чернее ночи,
Срезали глупых мотыльков,
и, между прочим,
Чертили круто виражи,
взлетали дальше,
Вне кривды, тупости, и лжи,
и даже фальши...
Пускай кружится мотылек,
не зная боли.
Он в день единственный влюблен
в земной юдоли.
И пусть гоняются стрижи
за мотыльками.
Как по-над пропастью во ржи.
Под небесами. 

Игра в рифмы 

Невозмутимое предчувствие.
Слагаемые – безопасность.
Незримых ангелов сопутствие.
А в сумме: Снег. Зима. Причастье.

За вычетом – Ее присутствие.
И переменных постоянство.
Искать ли правды и сочувствия
во времени, и у Пространства?

Однообразье переменных,
Гадай по числам Фибоначчи.
Пером – лишь черными по белому.
И только так, и не иначе.  

И в неизбывности мгновений,
что разбираются на части -
Архангел. Минус. Плюс сомнений.
Весна. Подснежники. И счастье.

Я та 

Я та, что стремительно скачет по веткам, 
Я шустрая, наглая, рыжая белка.
Я та, что порхает, стрекочет и рыщет, 
Я та, что находит, я та, что все ищет.

Я та, что возвысилась крепкой скалою...
Могучее древо меж Небом с Землею...
Я та, что была молчаливою тенью,
Я та, что меняется, но не изменит.

В отчаянье крика, с изменчивым веком,
Я та, что пытается быть Человеком,
Смеющимся звонко, в ком Голос Вселенной,  
рождается... Жду его чутко, степенно.

И он, резвой белкой, к вершинам взовьется, 
в безмерное Небо, к просторам пробьется!  
Мечтай и надейся, верь, люби, Человече!
Сквозь Голос к тебе прикасается Вечность...

Рожден поэтом 

Каждый из нас рожден поэтом,
но чаще всего забывая об этом,
тщимся в рутине и дни прожигая,
Мы потихоньку в себе убиваем
того, кто все же при всем при этом
в душе остается немного поэтом.

Зимою, часто мечтая о лете,
летаем на коврике, сотканном ветром
Обыденность. Серо-прохладная осень,
с таинственно-сладостным запахом сосен.
Расцвечена бледными красками цвета…
В тебе пробуждаются гены поэта?

Вопрос... Не ищи постоянство ответа.
Сиянии суть – не в источнике света
А жизнь? Да, простая и милая шутка!
Творца, подарившего волю с рассудком
Тому, кто все же при всем при этом
Им был сотворен в идеале – Поэтом...

© Элима Кара, 2015