Ох, уж эти американцы

Извечный спор: чья система ценностей лучше — наша или американская? Где больше внимания к человеку — у нас или у них?.. Из сборника «Золото Иссык-Куля»

Из книги: Кадыров Виктор. Золото Иссык-Куля. — Б.: Раритет, 2008. — 256 с., илл.
УДК 908
ББК 26.891
         К 13
ISBN 978—9967—424—62—3
К 1805080000—08

Наша машина ехала по дороге Бишкек – Ош, тонкой ниточкой вьющейся по склонам гор над бирюзовыми водами реки Нарын. Скорее всего, это была даже не река, а протяженное водохранилище, зажатое стенами ущелья. Далеко впереди путь водам Нарына преграждала плотина Ташкумырской ГЭС, поэтому уровень реки был высок по всей ее длине от городка энергетиков Каракуля до шахтерского городка Ташкумыра. Из воды виднелись верхушки затопленных опор старой линии электропередач. Участки старой дороги выходили прямо из реки, взбирались на косогор и опять исчезали в беловато-бирюзовой глубине Нарына. Затопленные ущельица создавали причудливую форму береговой линии. Верхушки гребней, погруженные в воду, смотрелись небольшими островками. Между ними скользили редкие лодки рыбаков, своими крошечными размерами, подчеркивая масштаб произведенных тут человеком изменений.

В салоне машины «Тойота серф» нас было четверо: водитель Вадим, рядом с ним дремал руководитель туристической фирмы и вдохновитель сегодняшней нашей поездки на юг Кыргызстана Сергей Дудашвили, а на заднем сиденье расположились Василий Плоских и я.

Не единожды мы одолевали те семьсот километров дороги, которые отделяют столицу Киргизии от Оша. Когда-то этот путь был исключительно тяжел. Шоссе вьется через горные перевалы, подымаясь вплотную к границе вечных снегов, проходит через несколько туннелей, пробитых в толще гор, спускается по живописным ущельям. Зимой путников подстерегают «белые драконы гор» – снежные лавины, норовя смести с трассы назойливые машины и заносчивых людишек, жмущихся друг к дружке в тесных салонах автомобилей. Ржавые останки жертв «белых драконов» до сих пор покоятся вдоль трассы, напоминая водителям, что они лишь гости в этих заоблачных местах.

В течение шести лет дорога Бишкек–Ош находилась в состоянии ремонта, и движение по ней было сущим адом. Туннели закрывались время от времени, каждый участок дороги приходилось проходить после долгого ожидания своей очереди. Несмотря на то, что грунтовое покрытие постоянно поливалось водой, кругом стояло густое облако пыли. Она обволакивала идущие машины, заполняла салоны, толстым слоем лежала на всех склонах окружающих гор и на работающих людях. Теперь все это позади. Дорога проходит между зелеными альпийскими лугами Сусамыра, спускается по красивому, поросшему елями, ущелью Чичкана, длиной лентой обвивает «рукотворное море» – Токтогульское водохранилище, переваливает через перевал Кумбель и устремляется вниз в благодатную Ферганскую долину. Монотонная хорошая дорога располагает к дремоте пассажиров, но и представляет немалую опасность для водителей. Задремав, они рискуют проснуться в перевернутой машине. Вдоль высокой насыпи видны следы таких досадных аварий: перевернутые КамАЗы, улетевшие в кювет легковые автомашины. Мы, пассажиры, дружно клюем носами.

Цель нашей поездки не Ош, а Исфана, которая находится на триста километров дальше. Это самый юг Киргизии. Там совсем другая страна. Если север и центр Кыргызстана – это зеленые горы, увенчанные белыми шапками снегов, глубокие ущелья, в которых с шумом несутся полноводные реки, а склоны поросли арчой и елями, то юг – это выжженные горные склоны, редкие желтые реки, несущие воды вперемешку с глиной, обширные безжизненные пространства, обожженные безжалостным солнцем. Жизнь жмется к воде, заполняя места вокруг рек и родников. Где-то в центре пустынного района недалеко от горного хребта Сары-Тоо лежат «бэдленды» – удивительный мир, который приводит путешественника в состояние шока. Пласты песчаника, некогда бывшие дном первобытного океана, вздыбились к небу каким-то подземным штормом и внезапно застыли, словно по мановению волшебной палочки Творца. Дорога вьется по дну каньона, прорезанного между разноцветными массивами песчаника и выходами меловых отложений юрского периода. Ярко-красные песчаники горят на фоне белых и желтых глин. По ним черной причудливой вязью змеятся слои угля. Точно гигантские красные черви, протянулись по холмам выходы красных глин, отороченные желтыми полосами. Так может выглядеть только Марс или Луна, но никак не наша зеленая планета. В этом мире живут фаланги, скорпионы и ящерицы, в воздухе парят одинокие грифы. Дно каньонов усеяно окаменелыми раковинами, возраст которых не одна сотня миллионов лет, круглыми каменными шарами, внутри которых пустота. Некоторые из них из песчаника, другие из халцедона различных оттенков: от чисто белого до почти дымчато-черного. Внутри халцедоновых конкреций, как называют шары геологи, прячутся щеточки кристаллов.

Недалеко от этих каньонов в склонах гор скрывается вход в мрачную пещеру Кан-и-Гут. Рядом с пещерой на несколько десятков километров нет ни одного источника с пресной водой. В ней в течение тысячелетий добывался свинец и серебро. Когда я впервые посетил эту пещеру, то обратил внимание на большое количество обломков керамической посуды, рассеянной вокруг входа в пещеру. Естественно, что на этом руднике погибели, как называли эту пещеру в древности, работало множество людей, в основном, рабы. За тысячу лет, можно себе представить, сколько было разбито посуды! Я подумал, что рабов надо было охранять, иначе бы они постарались убежать из этого гиблого места. Словно в подтверждение моим мыслям, я обнаружил на гребне одного из холмов большой стальной наконечник копья. Когда-то он безжалостно погружался в плоть несчастной жертвы.

Лет двадцать пять назад Сергей Дудашвили с группой спелеологов добирался до пещеры Кан-и-Гут на машине. Дело было к вечеру, и в сумерках группа заблудилась. Отчаявшись найти вход в пещеру, спелеологи заночевали в каньоне. Наутро они увидели необычные каменные башни, возвышающиеся среди красных скал. Конусовидной формы, они имели вход вовнутрь, увенчанный полукруглой аркой, и небольшие окна. Это были остатки средневековых плавильных печей. Одна печь была в хорошем состоянии, другие были почти разрушенные. Спелеологи спешили в Кан-и-Гут, поэтому, сфотографировав сооружения, покинули место.

Позже, вспомнив о случайной находке, Сергей решил отыскать каменные печи. Я сопровождал его в этой поездке. Исколесив почти все каньоны и истратив на поиск печей почти два дня, мы вынуждены были уехать в Бишкек. Мы не думали, что опять направимся в эти места.

Но жизнь распорядилась по-своему. Информацией о средневековых печах заинтересовался известный российский телевизионный канал, который делал серию фильмов о путешествиях, тайнах истории и прочих вещах, которые будоражат умы зрителей. Но, чтобы снять фильм, надо было сначала отыскать эти полумифические печи. И вот наша маленькая экспедиция в пути.

Василий Плоских, с которым я рядом дремлю на заднем сиденье нашего джипа, с детства принимал участие в археологических экспедициях своего отца, известного в нашей республике историка. В них он часто соприкасался с киргизским населением, живущим в горах. У Василия выработался свой, несколько идиллический взгляд на эту кочевую жизнь. Он с восторгом говорит о древних традициях, которые сохраняют до сих пор киргизские семьи.

Я осторожно возражаю ему, подчеркивая, что это только внешняя сторона жизни, а многие старые традиции утеряны. Привожу пример с национальной одеждой, о которой я сам не мог получить информацию от ученых-этнографов, вспоминаю о киргизском узоре, многие мотивы которого неизвестны современным мастерам.

Василий упорствует:

– Да вы знаете, как встречают киргизы гостя? Все, что есть в юрте, на достархан выложат. Вот настоящее гостеприимство, а не показное американское. Те вроде улыбаются, а в душе ты им глубоко безразличен.

– Ты, Василий, не прав, – ввязался в наш разговор Дудашвили. – Я был в Штатах в течение месяца. Посмотрел, так сказать, изнутри американскую жизнь. И, надо сказать, она мне понравилась. Там реальная свобода.

– Какая там может быть свобода? – возмутился Василий. – Во-первых, американцы свято почитают законы и боятся их нарушать. Кстати, это их единственное качество, достойное уважения. Во-вторых, они признают только свое, американское. Все остальное для них чуждо. Американец будет с наслаждением поглощать свои бутерброды, упиваясь тем, что они американские!

– Вовсе американцы не такие, – обиделся за «великую нацию» Сергей. – Я жил в семье ученого, хобби которого – альпинизм. Ему близок и туризм, поэтому я и попал к нему. Да, он и его домочадцы не готовят дома, а обедают и ужинают в кафе и ресторанах. Но, я думаю, это определенная степень развития общества. Готовка дома сродни натуральному хозяйству и отнимает уйму времени. Если можно качественно и вкусно поесть в ресторане, к тому же если и средства это позволяют, то чего время терять?

Мало того, скоро и у нас в Кыргызстане придут к подобному образу жизни. Посмотрите, сколько кафешек в Бишкеке открылось за последнее время. И ведь все они переполнены!

– В общепите нет души, – сурово отрезал Василий. – Даже яйцо сварить надо с чувством и умением. А в конвейере, по определению, не может быть ничего духовного. Например, если меня женщина любит, то она мне такие блюда готовит! И наоборот! А американец вообще никого не любит, кроме себя! Ему и дела нет до других народов.

– Позволь мне не согласиться, – запальчиво произнес Дудашвили. – Если бы им дела не было до других стран, то я не попал бы в Америку. Они, заметь, за свой счет принимают гостей вроде меня и стараются помочь в их бизнесе. Мне они оплатили все расходы: проживание, билеты, поездки – это не малая сумма.

– Америка – богатая страна. Она вон Ирак и Афганистан захватила, сосет оттуда нефть и полезные ископаемые. Плевать она хотела на живущие там народы, – отозвался Василий.

– А страна тут ни причем, – продолжал упорствовать Сергей. – Программа обучения, благодаря которой состоялась моя поездка, была частная. Простые американцы приходят в проект и платят свои кровные деньги на прием гостей. Они так воспитаны, такого поведения требует их культура. Есть деньги – помоги другим людям.

Василий даже зашелся от смеха.

– Ну, вы, Сергей Давыдович, насмешили меня! – наконец проговорил он. – Какая культура может быть у американцев?! Субкультура – это да, а культура может быть только у древних народов. Например, у киргизов. У них традиции сложились за тысячелетия. А американцы – кто? Сброд со всего мира! Какая у них культура общая? Там каждый третий побывал за решеткой, я статистику видел.

– Что-то я тебя, Василий, не пойму, – вмешался я в спор Плоских и Дудашвили, – то у тебя американцы сплошь законопослушны и ты уважаешь их за это, то, они у тебя все преступники и нарушители законов. Где же правда? А потом, если киргизы носители великой культуры, кому они ее передают? Кому они помогают? Я вижу только американские, швейцарские и прочие иностранные фонды и организации, которые поддерживают киргизскую культуру и традиции, а сами киргизы копейки на нее не расходуют. Только с протянутой рукой стоят, ждут кто им очередные деньги отвалит. За шестнадцать лет существования независимого Кыргызстана даже эпос «Манас», о котором на каждом углу кричал Акаев и прочие деятели, прилично не издавали. Только «Раритет» на английском языке выпустил этот эпос в 2004 году. Так его сейчас официальные власти не покупают. При Акаеве, все-таки, на подарки иностранным гостям брали. А теперь, видимо, лишь калпаками обходятся. Народ шутит: «Окалпачим весь мир!»

– Все эти фонды – сплошное отмывание денег, – безапелляционно объявил Василий. – А вся их пресловутая культура – это мусоропровод. Они по нему к нам всякий отстой сливают. Пропагандируют секс, насилие, разрушают устои общества. Это у американцев и ЦРУ такая специальная программа, чтобы наше общество разложить, а потом уже прибрать беспомощных к своим рукам. Американская культура – это сплошное пепси, жвачка и порнуха.

– Ты это брось, – в один голос закричали мы с Дудашвили, – в Америке культ семьи развит. Для них семья святое. На этом их общество держится.

– Да американцы друг к другу так запросто, как мы с вами, даже в гости пойти не могут! – возопил Василий. – Им за год извещение посылать надо и еще ответ ждать – соизволят вас принять или черес чур заняты! А киргиз для гостя последнего барана не пожалеет – зарежет!

– Смотря для какого гостя, – сыронизировал я, – для нас с вами вряд ли.

Василий замолчал, подбирая новые аргументы в пользу своей точки зрения. Дудашвили, слегка раздраженный упрямством оппонента, тоже молчал.

Машина продолжала нестись вперед. Перед нами лежала Ферганская долина. Лучшие ее земли принадлежат Узбекистану. Территории узбеков лежат вдоль долин рек, стекающих с хребтов Тянь-Шаня. Они острыми клиньями далеко врезаются на киргизскую сторону. Тянь-Шань – это уже земля киргизов. Такое впечатление, что все плодородные земли при разграничении государств отдали узбекам, а киргизам оставили выжженные предгорья. Теперь, когда все республики стали суверенными, Кыргызстану пришлось прокладывать дороги в обход территории Узбекистана. Там, где раньше было два-три километра пути, теперь надо преодолеть двадцать-тридцать, а то и более километров. При Советской власти можно было пересечь Ферганскую долину и сразу попасть в Баткен, минуя Ош. Сегодня нам не хватит одного дня, чтобы добраться до цели нашего путешествия. В Оше придется переночевать.

– Я недавно читал в Интернете, – нарушил молчание Василий, – что киргизы, по исследованию ученых, одни из самых счастливых людей на нашей планете. Они находятся на втором месте. Я не помню, кто на первом, но американцы даже в двадцатку счастливых наций не попадают.

– По каким, интересно, критериям оценивали, какая нация счастливая? – тут же отозвался Дудашвили. – По количеству съеденного бешбармака или выпитого кумыса? По-моему, самые счастливые – это американцы. У них страна самая богатая в мире.

– Да у них самый большой внешний долг, – прервал его Плоских. – У меня друг живет в Америке, женат на американке. Так он не хочет принимать американское гражданство. До этого тоже уважал америкосов, а пожил с ними и в корне изменил мнение. А вот все, кто к нам приезжает, все отмечают, какой прекрасный и гостеприимный народ в Кыргызстане.

– Я жил там, – настаивал Сергей. – Такой свободы, как там, нигде нет! Хочешь дело открыть – за полчаса фирму оформишь, кредит получишь. У них любое дело перспективно, потому что у населения куча денег, надо только предложить им что-нибудь стоящее. А у нас – страна нищая, поэтому проблема и с зарплатами, и с платежеспособностью населения. Какой тут бизнес?!

– А счастье – это категория не экономическая, – заметил Василий, – это состояние духа. Киргизы бедные, но счастливые. В этом их свобода.

– Ребята, о чем вы тут спорите? – опять вмешался я в разговор. – Сейчас многие посещают другие страны, видят, как там живут люди. Везде они трудятся, в поте лица добывая свой хлеб. Все страны развиваются. Посмотрите на Казахстан. В Алматы чувствуется достаток. Можно спокойно гулять вечерами. В воздухе нет напряженности и опасности. У нас же с наступлением сумерек нельзя выйти на улицу, даже в Бишкеке. Хорошо, если только ограбят, а если убьют? Не знаю, как себя чувствуют киргизы, счастливы они или нет, только больше миллиона наших граждан, именно киргизской национальности, уехало работать в Россию и Казахстан. От счастья вряд ли бегут. И ведь само правительство агитирует уезжать из страны. Целая рекламная кампания развернута. Провожают целые эшелоны уезжающих гастарбайтеров. С помпой и оркестром. Я видел рекламный ролик: сидят два друга за достарханом, один из них на комузе играет, второй у первого спрашивает: «Ты специальность какую-нибудь получил?» Первый отрицательно машет головой и продолжает играть на комузе. Второй опять его спрашивает: «А русский хорошо знаешь?» Тот опять трясет головой: «Нет!» Друг его опять вопрошает: «А как же ты поедешь в Россию? Там надо язык знать и специальность нужную освоить. На комузе играть там некому, туда едут деньги зарабатывать!» И потом титры, призывающие учиться в техникумах и училищах. Грустная реклама.

– Киргизы – кочевники. У них в крови переезды, – упрямо отозвался Плоских. – Это ваших любимых американцев с места не сдвинешь.

По сопению Василия я понял, что спорить с ним бесполезно. Ему было удобнее и спокойнее представлять киргизов идиллически. Они счастливо кочуют по горным джайлоо, поют свои протяжные песни, живут в юртах, впитывая через тюндюк космическую энергию, и поджидают дорогого гостя, чтобы зарезать ему барашка.

– А сколько американцев волонтерами к нам приезжает? – отозвался Сергей Дудашвили. – Насколько я их знаю, американцы очень легки на подъем.

– Волонтеры либо миссионеры, которых спонсируют религиозные организации, либо шпионы, – тут же отрезал Василий, – а те, кто побывал в Кыргызстане, уезжать не хотят. Говорят: «Какая прекрасная страна!» и добавляют: «Какие гостеприимные люди!», это про киргизов. Некоторые остаются жить у нас, причем не в Бишкеке, а в глубинке.

Спорить я не хотел, в этой дискуссии вряд ли родилась бы истина, каждый упорно отстаивал свою точку зрения, но все же не удержался от реплики:

– Знаешь, Василий, ты не совсем прав, говоря, что на Западе люди крепко держатся за обжитое место или работу. Я лично знаю классных специалистов книжного дела, которые в пять-шесть лет круто меняют все свои жизненные обстоятельства, оставляют престижные должности, хорошую работу, меняют города, потому что начинают терять вкус к жизни. Им хочется добиваться успеха в других, менее преуспевающих организациях, применять свой опыт, профессионализм и показывать, чего они стоят на самом деле.

– С жиру бесятся, – буркнул в ответ Василий.

…Наша поездка удалась на славу. Ночевка среди марсианского пейзажа причудливых скал юрского периода, долгожданная находка средневековых печей, остатков керамических трубок, по которым подавался в печь воздух, великолепные пейзажи пустыни, зеленых оазисов у родников… А потом, на обратном пути, пустынные пространства сменили обширные зеленые горные долины близ реки Нарын, сплошь усеянные весенними цветами: оранжево-желтыми головками купальниц-жарков, фиолетовыми шарами дикого лука и чеснока, красным диким пионом-воронцом, синими метелками колокольчика и массой других цветущих растений. Вот где рай земной!

В Исфане, конечной точке нашего путешествия, мы заночевали у одного знакомого Сергея Дудашвили. Народ в глубинке живет бедно, и мы, не ожидая мифического барана, купили на базаре все необходимые продукты для ужина.

Чай подавал нам старший сын хозяина. Ему было на вид лет двадцать или чуть больше. Мы спросили, где он работает. Оказалось, что на стройке в Москве. Живет на квартире. Когда я сказал, что снимать в Москве квартиру очень дорого, юноша ответил, что вместе с ним в ней проживает еще двадцать девять человек из Киргизии. Молодой парень с гордостью поведал, что в Кремле работают только киргизы из Ляйляка. Мой друг Володя Шестопалов, недавно вернувшийся из двухмесячной командировки из Москвы, первое, что сообщил мне при встрече, – так это то, что в Москве полным-полно киргизов. Они работают официантами в кафе и ресторанах, продавцами в магазинах, а раньше, как сказал Шестопалов, они работали только дворниками.

Однажды я ходил по полю с металлоискателем не так далеко от Бишкека. Я искал древние монеты и другие артифакты. Ко мне подъехал молодой пастух. Мы с ним разговорились. Оказалось, что он собирается уезжать во Францию! Я сильно удивился и спросил юношу, знает ли он иностранные языки и имеет ли какую-нибудь профессию. Как я и предполагал, ответ был отрицательный. Родственников и знакомых во Франции у этого парня тоже не было. Видя мое крайнее удивление его выбором, пастух пояснил: «Хочу поступить в Иностранный легион. Мне нравится армия. Но в нашей, киргизской, делать нечего, а там большие деньги платят и интересно, по всему миру можно ездить!»

Мы возвращались по трудно проходимой горной дороге. Наш путь пролегал в самом центре Тянь-Шаня. Мы переваливали через высокие хребты, спускались в просторные долины. Наша машина казалась маленькой букашкой, пробирающейся среди огромного зеленого простора. В очередной раз мы с восторгом наслаждались дикой красотой нашей республики. Кое-где в долинах жались к склонам гор небольшие селения.

Нас неприятно поразило то, что почти все мужское население в селах было в подпитии. Давно оторванные от цивилизации и культуры, сельчане с удивлением взирали на русских, вторгнувшихся в их владения. Опомнившись от изумления, они пытались остановить нашу машину. Что хотели сказать нам местные жители, я не знаю. Большинство из них не понимает русского языка. Но, судя по перекошенному лицу всадника, который яростно нахлестывал лошадь, пытаясь догнать нас в течение не менее получаса на горной дороге, что-то очень важное. Может быть, хотели поделиться секретом своего счастья? В этой поездке у нас были другие задачи и цели. Возможно, эти счастливые люди когда-нибудь будут целью нашей будущей экспедиции. А сейчас по дороге домой задержка в пути нам была ни к чему.

Скачать текст книги «Золото Иссык-Куля»

© Кадыров В.В., 2008. Все права защищены
    © Издательство «Раритет», 2008. Все права защищены
    Произведение публикуется с письменного разрешения автора и издателя