Радуга моего детства

Два лиричных рассказа, в которых отражены красивые легенды и сказки. Первая публикация.

Радуга моего детства

Летняя гроза закончилась также внезапно, как и началась. В образовавшихся после грозы, лужах, вода, видимо была достаточно теплой, потому, что в них, с огромным удовольствием, уже купались разбойники воробьи. Я блуждала взглядом по небу и искала радугу, которая непременно должна была появиться. Искала, как тогда, в моем далеком, далеком детстве и все никак не могла уйти домой, все стояла и смотрела на небо, ожидая яркого чуда природы.

Ах, как я ждала всегда эту радугу в детстве. Всякий раз, как только она появлялась, мне хотелось добежать до нее, сложить ее, словно атласную ленточку и положить в свою красную лакированную сумочку. Желание было столь велико, что однажды, я все же побежала, как только, после летнего дождя, она вдруг появилась, как мне показалось совсем близко. Было лето, и мы были на джайлоо (горное, летнее пастбище), в ущелье Кенжебай. Горы в этом ущелье не очень высокие, скорее такие большие бугры, с растущими на ней, в обильном количестве разных невысоких кустов и сочной травой. Рай для наших коров, овец и других домашних животных. Мне казалось, вот поднимусь на этот бугор, и достану до радуги, потому как, она почти касалась своим краешком верхушки этой небольшой горы.

Устремив свой взгляд на горку, я стала быстро – подниматься. Боясь, что радуга вот, вот исчезнет, я очень торопилась, споткнувшись, падала, но вновь вставала и поднималась по склону вверх. Я совсем не заметила, что сильно, в кровь, разбила коленку, не чувствовала боли. Я видела только радугу, и мне казалось еще немного и я буду у цели. Но моя радуга, почему то все время отодвигалась от меня. Я приближалась, а она все отдалялась, я не понимала, почему это происходит. Но радуга словно манила меня, звала за собой, убегая все дальше и дальше, она вся светилась, яркие ленточки переливались, от чего казалась чарующе волшебной. О, это было чудесное зрелище, такой красивой, разноцветной радуги я еще не видела. Яркие, сочных цветов полоски, казались красивыми лентами для волос. Если бы это бант, был на моих волосах, то я стала бы самой красивой, и самой счастливой девочкой на земле, думала я. Так мне казалось, и желание обладать этой красивейшей лентой, разгоралось во мне все больше и больше. А радуга была совсем рядом, стоило только протянуть руку. Но нет, она словно дразнила меня, и вновь отодвигалась еще на несколько шагов. Вдруг мне показалось, что она стала убегать быстрее….

– Посто-о-о-о-й, радуга-а-а-а-а, постой, прошу тебя-я-я-я-я! Не убега-а-а-а-ай, – в отчаянии закричала я. От быстрого подъема на гору участилось дыхание, сердце громко стучало, и гулкий стук отдавался в ушах, голове, во всем теле.

– Милая, ты куда спешишь? – крикнула мама мне вдогонку. – Смотри, не уходи далеко, там могут быть дикие звери.

Услышав слова «дикие звери», я обернулась. Ах, как некстати, были эти слова! Я всегда боялась диких зверей. Никогда одна, далеко от нашей палатки не уходила. Потому, что в наших горах действительно водились волки, лисы, кабаны, барсуки и много других разных животных.

Особенно я боялась сурков. Их было так много, что гуляя у подножия горы, на равнине, можно было запросто увидеть, как они бегают в поисках пищи, или по каким-то своим делам. Иногда целыми семьями, то есть большие сурки родители с детками. Я их почему-то боялась, но все же мне было любопытно и довольно забавно за ними наблюдать из укрытия.

Сурки такие упитанные, почти круглые, и кажутся очень неповоротливыми, но это никак не мешает им быстро перемещаться с места, на место. При этом они смешно пересвистываются, высунув головы из норки. Принюхавшись к воздуху, внимательно оглянувшись вокруг, они выползают из своей, излюбленной норы. Сначала взрослые сурки, потом малыши. Но при любой возникшей вдруг опасности, готовы юркнуть снова в несметное количество вырытых вокруг, ходов.

Помню, я была совсем маленькой, отец как-то купил кроликов, и что бы, они не разбежались, вырыл большую яму, глубокую, широкую и вместительную. Кролики жили в этой яме, вырыли сами себе норки, ели морковь, капусту и травку, которую мы бросали им прямо в яму, и они потихоньку стали там размножаться. Кроличье мясо и шкурки у папы покупали разные люди, это приносило какие-то деньги в семью. Я спрашивала брата: «А вдруг наши кролики, пророют свои норки наверх и разбегутся?» – «Нет, – отвечал брат, – если только лисы или сурки не нароют тут всяких норок, то не разбегутся». Наверно, по этой причине я и боялась сурков, а лисы не так уж часто и приближались к жилью.

Радуга вдруг исчезла, мне было так обидно, я опять не смогла ее догнать, вновь упустила ее, подумала я. На глаза навернулись слезы, еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, я стала медленно спускаться с горы.

Вокруг природа обновилась, стала ярче после проливного дождя. В воздухе носился насыщенный запах полыни и дикой мяты. Казалось, что выглянувшее солнышко на славу потрудилось, расписывая вновь листочки всех кустиков и шелковистую траву, после дождя, и они стали зеленее, сочнее. Мелкие цветочки, красных, желтых, фиолетовых цветов, казались еще красивее. Любуясь ими, и позабыв о радуге, я стала собирать цветы и плести из них венок. Венок получился очень красивым, просто загляденье. Одуванчики, колокольчики и еще красные мелкие цветочки, название которых я совсем не знала, и трава с интересными веточками, в виде пушистых лапок елочки. Загляденье, а не венок. Я надела его на голову, и мне казалось, что я стала неотразимо красивой девочкой. Мне стало так хорошо, и я, напевая какую-то, веселую мелодию, направилась к нашей палатке.

Ах детство, какое оно трогательно-красивое, наивное. Не так уж много и нужно в детстве, чтобы отвлечься от своего горя. Ласковые слова мамы, ее любящие руки, объятия и поцелуй, несколько цветочков, и вот уже, горе – не горе, и беда – не беда.

– Что, опять не догнала свою радугу? – спросила меня мама, улыбаясь и принимая меня в свои объятия. Ну ничего, завтра опять будет дождик, и когда после него выглянет солнышко, твоя радуга опять появится на небе. Но радугу всегда очень трудно догнать, а тем более собрать ее не возможно, вот вырастешь и поймешь, почему это происходит, успокаивала меня мамочка, поглаживая мои волосы и целуя в лобик, и носик. А сейчас пойдем, я тебе приготовлю вкусную кашу, ты должна вырасти большой девочкой. Взяв меня за ручку, она повела меня в палатку, а я, уже успокоившись, вовсе не сопротивлялась. Но мама хорошо знала, что после очередного дождя, я буду вновь ожидать, вертя головой во все стороны, вглядываться в небо и искать свою радугу.

Так уж повелось, что мама всегда вязала всем нам, теплые шерстяные носки и варежки на зиму. А для этого сначала чисто мыла шерсть, сушила его, потом мы, долгими вечерами чистили его от колючек и разных травинок, теребили его. А уже после мама пряла из этой шерсти нитки, красила их в радужные цвета и вязала. Когда мы садились за эту работу, мама, всякий раз говорила, если ты натеребишь большую кучу шерсти, да, так чтобы верхушка этой кучи касалась твоего носика, то с неба упадет волшебная изумрудная бусинка. Тот, кто будет обладать такой бусинкой, непременно станет самой счастливой и самой красивой девочкой на свете. Я верила маминым словам, и старалась изо всех сил, быстро чистить и теребить шерсть. Всякий раз, немного приподнимая, припушивая, как бы взбивая свою кучку, чтобы она скорее достала до моего носика. Но мама, раскусив мою небольшую хитрость, прихлопывала, то есть прижимала в низ, ладонью мою кучку, и говорила, что обманывать нельзя, а то бусинка не упадет. Тяжело вздохнув, я с новым рвением бралась за шерсть. Я любила вечера, когда мы садились за эту работу потому, что каждый такой вечер, и зимой, и летом, мама рассказывала очередную красивую легенду или сказку, некоторые повторялись по нескольку раз по моей настойчивой просьбе. Знала она их, просто не сметное количество, которые я слушала с замиранием сердца, боясь шелохнуться, словно боялась спугнуть туманные силуэты героев, вдруг окруживших меня в сумерках. Под слабым освещением керосиновой лампы, и под грудной красивый, завораживающий голос мамы, в палатке вдруг, появлялись сказочные персонажи, и ее рассказ оживал. Я всегда чувствовала себя одной из этих героинь, и сказка превращалась в реальность. Я убегала вместе с персонажем из легенды, или колдовала, превратившись в колдунью, непременно добрую, помогала слабым, и спасала их жизни, всегда была в самой гуще этих событий.

Однажды, когда мы перекочевали в красивейшее ущелье – Жар-Таш, в один из таких вечеров мама рассказала нам удивительную легенду об этом ущелье.

 Дорога, ведущая в Жар-Таш, довольно узкая, неровная, с ямами от дождя и колдобинами. Да еще, почти всегда засыпана камнями, падающими с верху, с горы, в общем одна из самых трудных дорог в горах. С одной стороны дороги, гора, с длинной, предлинной каменной стеной, с другой бурлит и грозно грохочет горная река.

Монолитная каменная стена посередине разбита на две половинки, а из образовавшейся, не очень буйно окруженной зеленью, щели, почти с десятиметровой высоты, с грохотом падает водопад. В солнечный день водопад цветет всеми цветами радуги, создавая хрустальную таинственность и волшебство вокруг себя, и будоражило наши детские фантазии.

Встреча с этим водопадом, всегда оставляло неизгладимое впечатление. Каждое лето, переехав в это ущелье, мы, дети, первым делом бежали купаться на речку. Купались на противоположном берегу от стремительного, клокочущего водопада. Здесь речка мельче, течет медленнее, вода хоть немного, но уже прогревшаяся под летним солнцем. Купаясь, мы как всегда визжим, кричим, о чем-то друг другу, стараясь перебить шум падающей воды, но слов, почти не слышно. Окунувшись, мы стараемся хоть как-то согреться и ложимся на теплые большие валуны и большие камни. Солнце успело прогреть камни и от них идет приятное тепло, тело перестает дрожать, и вдруг расслабившись, я засыпаю. Сон совсем короткий, но я успеваю увидеть во сне, свою разноцветную радугу. А может быть, это был вовсе не сон, потому, что открыв глаза, я снова вижу ее высоко над собой. Она уже никуда не спешит, не убегает, но и достать ее тоже не возможно, она висит так высоко, как мне кажется, почти под облаками. Она вдруг исчезает на короткое время, если солнце неожиданно заходит за облако, но через мгновение появляется вновь, будто хочет поиграть со мной в прятки.

О, как я любила этот водопад, любила из-за этой никуда не убегающей радуги, потому, что могла любоваться ею каждый день, и сколько захочу. Еще очень любила наблюдать как, с грохотом, с большой высоты, падает, огромный поток воды. Это было просто завораживающее зрелище. Вода стремительно с грохотом падает вниз, сильно ударяется о камни, разлетаясь на миллионы мельчайших капелек, клокочет и бурлит, сливаясь с речкой, создавая причудливые пузыри, словно нежнейшие, тонкие кружева, которые мгновенно лопаются. Налюбовавшись на радугу, водопад и красивые пузыри, зарядившись какой-то необъяснимой энергией, я возвращаюсь в палатку, к маме.

Мама, как всегда хлопочет, варит ужин, стирает, старается увлечь меня, каким— то разговором. А я, все еще нахожусь в своих мечтах, там, у водопада, у своей красивой радуги.

В горах темнеет быстро, не успеешь оглянуться, а уже ночь. Поднимаю голову, а там, от горизонта, до горизонта, ясное ночное небо, усыпанное яркими, мерцающими звездами. Звезды мигают прямо над моей головой, кажется можно подпрыгнуть и достать до них. Смотрю не отрываясь, пока не затекает шея. Смотрю и мечтаю о самых не вероятных приключениях, в которых я самая главная героиня, и непременно, самая смелая и умная. Моя неудержимая, буйная, детская фантазия, разворачивает перед моими глазами самые необычные сказочные картины. Я вспоминаю легенду об этом ущелье и моем любимом водопаде, которое оставило неизгладимое впечатление в моей детской памяти.

И вот одну из них, связанную с этим красивейшим горным ущельем, и этим завораживающим водопадом, хочу поведать вам…

Жил когда-то давным-давно в долине, мирный трудолюбивый народ. Был у них мудрый и справедливый правитель, у которого была единственная дочь, луноликая Айдай. Красота девушки затмевала красоту солнца и луны. Была она стройна, как тростник, брови, как два крыла птицы, бездонные огромные глаза, сверкавшие как звезды на ночном небе, алые губы, как лепестки мака и густые, черные как смоль длинные волосы. О красоте девушки говорили все, и прослыла эта пери, далеко за пределы своего айыла.

Правитель очень любил ее и гордился своей дочерью, баловал ее, дарил самые изысканные украшения, и очень ее оберегал.

Прослышал о неземной красоте Айдай, старый хан соседнего государства, решил жениться на этой красавице, да приданное за ней было очень большое, и он решил добиться ее, во что бы то ни стало, а заодно и завладеть ее богатством.

Направил хан сватов, из числа своих приближенных. Передал много богатых подарков, изысканные золотые и серебряные украшения, отрезы атласа и бархата, самых красивых цветов, и разные заморские сладости.

Правитель с почестями принял сватов, внимательно выслушав их, ответил: «Уважаемые сваты, спасибо, что вы оказали нам такую честь, каждый правитель будет рад, породниться со славным ханом вашей страны. Но не обессудьте, я спросил у дочери, хочет ли она стать его женой, но дочь отказалась. Ей всего лишь пятнадцать лет, стар для нее ваш хан, мы приносим свои извинения», тяжело вздохнув, закончил он. Правитель понимал, чем грозит им отказ, слишком жесток, зол и силен был этот хан, понимал какую беду надо ждать в скором времени от него. Но не смог он отдать свою единственную любимую дочь, большую умницу и красавицу, за старика, хоть и был тот, ханом огромного государства.

Вернулись сваты ни с чем к своему хану, передали все слова, сказанные правителем. Разозлился тогда хан, не смог перенести смертельной обиды, решил силой захватить красавицу и превратить ее в свою рабыню, и решил пойти войной на соседей. Собрал хан все свое несметное войско, хорошо вооружил их и приказал никого на пути не жалеть. Убивать всех попавшихся на глаза людей, и старых и молодых, никого не щадить, только девушек приказал не трогать, а брать их в плен.

Как черный, густой туман наступало войско врага, от выпущенных вражеских стрел, не было видно солнца, везде слышались крики, плачь и причитания. Жестокости их, не было предела. После них оставались, разрушенные, ограбленные и горящие дома, черный дым и пепел. Старики, старушки, мужчины и женщины, дети, все были убиты, и только молодых девушек враги брали в плен. Связывали им руки, перевязывали их веревками между собой, и вереницей вели за собой.

Правитель со своими воинами, сражались как львы, защищая свой айыл. Их храбрости завидовали даже сами враги, но силы были слишком не равны, один за другим падали джигиты правителя от смертельной раны. Когда их осталось не больше десятка, отец понял, что нужно спасать дочь, свою луноликую умницу Айдай.

Призвал правитель свою дочь, и сказал ей такие слова:

– Ангел мой, моя любимая и единственная доченька. Ты умница, и сама понимаешь, что будет с тобой, если тебя захватят враги. Ты должна бежать, спасайся, скачи в горы, там твое спасение. Мы, с оставшимися воинами задержим врага, будем биться до последнего, дадим тебе время. Скачи, нет времени на раздумье, выполни мою последнюю просьбу.

 Слезы душили луноликую, сердце разрывалось на части, но не смела она, ослушаться любимого отца. Что оставалось делать Айдай, она понимала всю опасность, и что ее ожидает в плену врага, хоть и тяжело ей было расставаться, оставлять его на верную гибель, но все же решила послушаться отца.

Оседлали ей самого быстрого скакуна, и поскакала Айдай, по дороге, ведущей в горы. Быстрее ветра мчался конь, все дальше и дальше, унося свою всадницу.

Но заметили ее враги, и пустились вдогонку. Мчится Айдай и вот уже близки спасительные горы, где прошло ее счастливое детство. Каждое лето всем айылом, они переселялись в эти величественные места. Здесь она знала каждый бугор, каждую скалу, все вершины, все реки и родники. Здесь каждый куст был родным для нее. Она выросла на этой земле, пила эту самую чистую, самую вкусную воду на земле. Эти горы и густые арчовые леса были ее ласковой колыбелью. Эти места вырастили луноликую Айдай, на удивление всему миру, наделив ее чарующей красотой.

Вихрем неслась девушка по ущелью, но враги уже догоняли ее, выпустив стрелу, смертельно ранили ее коня. И побежала тогда луноликая, с трудом перешла бурную горную реку, деваться дальше было некуда, только отвесная скала, упала тогда Айдай на колени и взмолилась,

– О, Всевышний, забери меня к себе, не дай ненавистным врагам захватить меня в плен! Я выросла свободным цветком в этих свободных горах, отец и мать любили и лелеяли меня, вырастили меня белым лебедем, вольной птицей. Враги убили всех жителей нашего айыла, моих близких, сожгли наши дома, захватили в плен и увели в рабство всех наших молодых девушек. О создатель, молю тебя, сжалься надо мной, – заливалась горькими слезами девушка. А враги уже переходили реку, что бы схватить ее, расстояние между ними стремительно сокращалось. Айдай закрыла глаза, и готова была уже броситься в самую пучину грозно бурлящей реки.

В это время раздался ужасный гром, словно небо, упало на землю, словно выстрелили одновременно сотни пушек. Сверкнула яркая молния, и скала за спиной девушки, с грохотом раскололось на две половины. Айдай поняла, что это Всевышний спасает ее от врагов, она юркнула в узкую щель, и скала снова с грохотом быстро захлопнулась, только защемила между половинками тугую косу девушки, которую она не успела подобрать.

Когда враги подбежали к месту, где несколько мгновений назад стояла красавица, вдруг на них сверху обрушился огромный поток воды. А на месте, где была прищемленная коса девушки, вдруг появился дикий плющ.

С тех пор эта скала и все ущелье называется – Жар-Таш, расколотая скала, и на удивление всем, на совершенно отвесной каменной скале, растет дикий плющ, который издали и вправду напоминает косу девушки, а когда появляется радуга, кажется это она надела прекраснейший, переливающийся всеми цветами, корону-венок себе на голову, превращаясь в парящую принцессу, невиданной красоты. И живет в народе с тех пор, красивая легенда о прекрасной девушке, луноликой Айдай, владелице этого ущелья и этого водопада.

Эта была самая любимая мной легенда, я вспоминала о ней, когда смотрела на радугу над водопадом, на расщелину из которой падал сам водопад, когда смотрела на ночное звездное небо. Вдруг перед моими глазами появлялся образ прелестной красавицы Айдай, и пугающие, страшные очертания догоняющих ее, жестоких врагов.

Человеческая память имеет удивительное свойство, иногда возвращать нас в далекие, далекие события, и появляются тогда перед нашими глазами интересные картины, словно смотрим мы удивительно красивую сказку из прошлого.

Как давно я не была в этом ущелье, как давно я не видела того водопада и скалы Жар таш, и как хочется мне, вернуться туда, и хоть на минутку заглянуть в мое безвозвратное детство. Увидеть вновь мою радугу, полюбоваться ее разноцветными красивыми лентами, и попробовать все -таки догнать и сложить ее к себе в сумочку.

Хочется крикнуть во весь голос:

– Постой, радуга-а-а-а-а-а! Не исчезай, подожди меня, я скоро обязательно приеду к тебе, ты только жди меня!..

Клен и ландыш

На окраине огромного густого леса рос клен. Был он еще довольно молод, но уже был крепок, полон сил и самых дерзких фантазий. Не смотря на не очень высокий рост, он все же никогда не уступал рядом растущим деревцам. Не собирался быть в их тени, и всеми силами тянулся вверх, к солнцу, нагло расталкивая соседей. А потому вскоре превратился в крепкое, молодое дерево, с сильными ветвями и красивой, густой кроной.

С каждым годом он все больше набирался сил, жадно пил земную влагу и впитывал в себя солнечные лучи. Выставлял свои ветви под проливной дождь, что бы благословенные, ниспадающие с небес струи, хорошо вымыли его резные красивые листья. Был он силен духом и верой, что мир принадлежит ему. Свысока, смотрел он на своих сверстников и соседей, открыто издеваясь над их маленьким ростом и хилостью. С ним никто не смел спорить, понимая кто из них здесь будущий хозяин. Осенью, когда все деревья вокруг сбрасывали листву, клен все еще оставался красивым, в своих необыкновенных резных листьях. Оставался он очень привлекательным даже тогда, когда его листья все же желтели и потихоньку слетали с ветвей. Он гордо поднимал свои ветки, борясь с осенним холодным ветром, вызывая восторг у своих сверстников и восхищение его силой, смелостью, непокорностью духа и красотой.

Зимой, клен наряжался в белоснежную, ослепительной красоты, мягкую, пушистую шубу. Шуба вся искрилась, словно была осыпана бриллиантами и от этого великолепия, клен выглядел еще важнее и красивее всех своих соседей. Долгий зимний сон, никак не тяготил его, наоборот, он спокойно отдыхал и набирался сил.

 Каждую весну клен первым набирал почки, и первым раскрывал листья. Казалось, ему не было дела, что рядом с ним растут такие же деревья, со своими мечтами и планами, его этот факт мало волновал. Для него был важен он сам, всеми силами он тянулся вверх, к солнцу, словно хотел обнять его. Казалось и солнце отвечало ему взаимностью, оно не жалело для него своего тепла, и ласкало его каждый день своими золотыми, теплыми лучами.

Клен вырос огромным сильным деревом, с мощными корнями, крепкими ветками и густой красивой кроной. Казалось это стоит огромный великан, с небесно-голубыми глазами, потому что под жарким, летним солнцем, листья клена приобретали необычный лазурный оттенок. Казалось, сама природа, выбрав его своим любимцем, одаряла молодое дерево всем этим сказочным великолепием. Всем своим видом, он внушал окружающим непроизвольное признание и почтение. Деревья, растущие вокруг, поглядывали на него с большой завистью, а он не обращал ни на кого внимания. Был влюблен сам в себя, и был убежден, что он не только самый красивый, но и самый умный, и самый сильный.

Наступила весна. Клен, как всегда, первым набрал почки и распустил нежные, шелковые листья. В эту весну они были особенно зеленными, особенно красивыми, и оттенок небесно— голубой лазури, как и прежде, придавал дереву неотразимую красоту. Клен радовался, оглядываясь вокруг, сегодня у него было особенное чувство, что свершится какое-то чудо. С раннего утра, что-то, его волновало, он не понимал, что с ним происходит, но внутреннее ликование, доставляло ему какую-то, щемящую радость, и восторг. Его листья шелестели сегодня не так как всегда, птицы, поселившиеся в его густой кроне, сегодня пели тоже совсем по другому. Все вокруг сегодня его удивляло, будто попал он в этот сказочно красивый лес впервые. Оглядываясь вокруг, он вдруг, у самых своих корней заметил необыкновенно красивый, крупный листик. Казалось листик, как листик, но что то, привлекало, притягивало в нем его взор. Каждый день клен стал, непроизвольно наблюдать за листком. А листок все рос, становился крупнее и зеленее, и однажды, в одно прекрасное утро, вдруг, из листочка, из его корней появилась нежная, тонкая веточка с почками. Через несколько дней почки стали распускаться белоснежными, обворожительной красоты цветочками, с неповторимым, головокружительным тонким ароматом.

– Кто ты? – волнуясь, спросил клен.

– Я ландыш, – тихо ответил тоненький голосок.

– Ландыш?.. Ландыш, откуда ты появился, почему раньше я тебя никогда не видел? Все еще удивляясь, опять спросил клен. Я расту тут, уже несколько лет, но тебя никогда не видел.

– А я расту здесь второй год, мне здесь нравится, и мне хорошо в твоей тени, так же тихо отвечая, цветочки ландыша, высоко подняв головы, разглядывали огромного, голубоглазого великана.

Клен был очарован, он не мог отвести своего взгляда, и не мог надышаться тонким ароматом цветка. Все его мысли были заняты этим чарующим созданием природы. Каждый день, проведенный рядом с цветком, был полон для него не объяснимой радостью и волнениями. Ему неудержимо хотелось, подхватить цветочек на свои ветки и нежно качать высоко над землей. Поднести к солнцу, покатать на облаке, показать, как же прекрасен этот мир. Вечером, когда все вокруг погружалось во тьму, клен продолжал чувствовать головокружительный запах цветка, ему было как то особенно уютно с этим удивительным цветочком. Клен опускал свои ветки ниже, что бы заботливо укрыть цветок, от ночной прохлады, и защитить от неожиданных неприятностей, и они засыпали. Засыпали в обнимку. Огромное крепкое дерево и нежный, маленький ландыш. Им было тихо, хорошо и спокойно вдвоем. Клен был готов уничтожить любого, кто посмел бы причинить ей хоть малейшую боль. Он удивлялся, что до сих пор у него не было подобных чувств, он жил для себя, и не замечал ничего вокруг, никогда не заботился ни о ком. Со стороны казалось, что они понимали друг друга с полу взгляда, была полная гармония их чувств, и ничто не должно было разрушить их тихий, красивый мир.  Но у природы свои законы и свои правила. Все происходит в свое время. Ландыш распустил все свои цветочки, подарил природе свою неповторимую красоту, тончайший, чарующий аромат, и стал потихоньку отцветать.

Клен смотрел на ландыш, и не мог понять, что происходит. Почему белоснежные цветочки вдруг стали желтеть, и отпадать. Но все же, он каждую ночь засыпал с мыслью, что завтра цветочки вновь станут белыми, и будут источать такой же неповторимый, полюбившийся ему аромат. Но нет, чуда не произошло, ландыш отцвел. Остался один зеленый листочек. Клен очень переживал, не понимая, почему так болит его сердце, и его душа. Он вновь и вновь наклонялся к ландышу, нежно прикасался ветками, что бы как то помочь цветку. Но у вы, чуда не происходило. Клен был разочарован жизнью, он больше не хотел превосходить над кем бы то ни было. Он больше не расталкивал своих соседей, не боролся с ними за место под солнцем, не смотрел на них свысока, ему стало скучно на этом свете и все равно. Клен стал потихоньку чахнуть. Каждый день ему становилось все хуже и хуже, ветки стали слабее, местами сбросив листву, начали засыхать, и вскоре он стоял уже совсем голым, обнажив свои некогда красивые крепкие ветви. Клен тихо умирал. Умирал, тоскуя без своего любимого ландыша. Каждый день, проведенный без этого маленького цветка, был для него мучительным, и причинял невыносимую щемящую боль, не отпускающую его ни на секунду.

 Вновь наступила весна. Деревья радовались солнцу, распустив нежнейшую, молодую, шелковистую листву, грелись под нежными, теплыми лучами весеннего солнца. Но клен в эту весну уже не проснулся, не распустил ни одного листочка, не встретил больше ни одного рассвета, не порадовался ни одной яркой радуге, после теплого весеннего дождя. Клен умер…

Весной расцвел и ландыш. Нежные, белоснежные цветочки вновь источали тончайший головокружительный аромат, а шаловливый ветерок, подхватив, распространял его по всей округе. Но больше, никто вокруг, не восхищался, не вдыхал этот неповторимый запах, и не укрывал ее в ночную прохладу, никто не замечал эту неземную красоту. Ландышу стало грустно, в памяти всплывали нежные, щемящие картины, цветок залился горькими слезами. Маленькие цветочки издавали грустную мелодию «дзинь, дзинь, дзинь», словно оплакивая своего возлюбленного. Живительная роса, собравшаяся за ночь на цветочках и листочках, или это были слезинки, капали прямо под корень уже высохшего клена. Ландыш плакал каждый день, вспоминая своего друга, жалея о безвозвратно ушедших днях, полных любви и ласки.

Однажды, ранним, ранним утром, вдруг у самых корней высохшего дерева, появился маленький, очень нежный, тоненький росток молодого клена. «О, какой он маленький, беззащитный, с нежностью подумал ландыш, надо о нем позаботиться, защитить его, и напоить влагой». Ландыш заботливо укрыл нежный росток, своим огромным, ярко зеленым листком…

«Кар-р-р, кар-р-р! – задумчиво прокаркал старый, когда то поселившийся к густой кроне клена, древний ворон. – Да, это жизнь, и она часто преподносит нам настоящие чудеса, и только такое чудо, как любовь, способна возродить новую жизнь, только любовь… Жизнь мудра, и она всегда знает, что делает». Ворон знал, о чем говорил, ибо жил он на этом свете уже очень, очень долго. Много чего видел на своем веку, и стал невольным свидетелем всей этой необыкновенно красивой истории и необъяснимой любви, любви могучего дерева и хрупкого маленького цветка… Любовь и есть жизнь, и только она продолжает жизнь, подумал ворон, сидя на высохшей ветке, когда то могучего, сильного и красивого дерева…

© Кенжегуль Ширинова, 2015