Послесловие. К публикации якутского перевода произведения Ч.Айтматова «Белое облако Чингисхана» в литературно-публицистическом журнале «Күрүлгэн»

Перевод произведения Айтматова опубликован в литературном журнале «Күрүлгэн» («Водопад») №2 и 3 за 2012 год, Республика Саха (Якутия). Ниже даётся послесловие главного редактора журнала к этому переводу.

Дорогой читатель! Когда пишу эти слова, я не могу знать Ваше восприятие перевода. Может быть, Вы недовольны. Особенно, если прочитали произведение в оригинале. Может быть, Ваши замечания относятся именно ко мне, потому что я, как редактор, внёс определённые изменения в текст перевода. Поэтому, думаю, у меня есть основание поделиться с мыслями и дать некоторые объяснения.

Т.С. Кириллин свой перевод принёс в редакцию в начале прошлого года. Тогда, после прочтения, переводчику было сказано доработать, чтобы перевод был достойным одного лучшего произведения великого Чыҥгыза [1] Айтматова (1928-2008). После этого Трофим Семёнович ещё раз кропотливо поработал по переводу, что и издаём.

На днях я беседовал с И.А. Дмитриевым-Сиэн Чолбодук. Он, как Вы знаете, перевёл на якутский язык знаменитый рассказ Айтматова «Пегий пёс, бегущий краем моря...». Сиэн Чолбодук заметил, что слово айтматовской прозы — поэтическое, поэтому поймать и точно передать всю палитру художественного слова большого мастера, гениально творившего на русском и кыргызском языках, и полностью раскрыть глубину его образов очень и очень сложно.

Видимо, так оно и есть. Вообще, осознание красоты и понимание внутренней силы художественного слова приходит очень трудно. И это относится не только к литературному переводу. Например, по данному преданию нивхов, ставшего основой рассказа, ставили спектакли и другие театры, но наиболее удачным и наиболее сильно раскрывшим дух древнего предания и айтматовского слова стал спектакль Саха театра в постановке Андрея Борисова. Говорят, Чыҥгыз Айтматов сам признал сей факт.

Или по произведению «Белое облако Чингисхана» тоже ставили спектакли, даже сняли совместный российско-кыргызский фильм. Но, если судить по рецензиям и критическим статьям, никто не смог донести художественную силу повести до зрителя, то есть, ни театральные постановщики, ни кинорежиссёры не смогли полностью проникнуть в духовную глубину айтматовского произведения.   

Вот поэтому храбрость Т.С. Кириллина можно только приветствовать, не всякий решится на перевод произведения великого писателя. Как мне кажется, главная заслуга и настоящее достижение Трофима Семёновича, как переводчика, заключается в том, что он направил наше внимание к повести писателя-философа. Если вникнуть, если анализировать, то актуального и нынче в повести великое множество.  

 «Белое облако Чингисхана» — даже по жанру весьма непростое произведение. Пишут то новелла, то повесть. Сам писатель жанр определил как «повесть к роману». Так, в 1990 году при первой публикации повести в журнале «Знамя» написал: «Читателю предлагается повесть к роману. Что это — новый жанр? Разумеется, жанра такого не бывает. Но если допустить, что в жизни всякое случается, то имеется в виду повесть к роману «И дольше века длится день», опубликованному в «Новом мире» девять лет тому назад. Не стану рассказывать, почему этого текста не было в первоначальном варианте в пору идеологического диктата, когда всевидящие цензоры и разного рода «мнения сверху» решали участь произведения в административном порядке. Нередко приходилось ради прохождения книги «в целом» соглашаться на наименьшее из зол, чтобы, образно говоря, не перегрузить корабль, идущий к читательским берегам в жестокий шторм. Далеко не всегда удавалось «допеть недопетую песню». Но вот такая возможность представилась. И я предлагаю журналу эту часть моего старого «нового» романа. Должен сказать, что в повести использовано одно из устных преданий кочевья о Чингисхане, миф, мало соотносимый с исторической действительностью, но много говорящий о народной памяти...»

Что интересно, относительно этого произведения якутское жанровое определение «сэһэн», оказывается, очень подходит. Особенно, если опираться на историко-этимологическое значение слова «сэһэн».

В родственных монгольских языках основное значение цэцен, сэчен — «мудрый». А, как и мы, у тюркоязычных башкир сэсэн — поэт-импровизатор. Мы же, саха, аксакалов, знающих историю, культуру народа, называем «сээркээн сэһэн». Значит, перевод «сэһэнньит» как «повествователь» или «рассказчик» не передаёт полный смысл якутского слова. Тут, кажется, более адекватным переводом будет «мудрец-повествователь» или «мудрый повествователь». Это, как сказано выше, в свете историко-этимологической парадигмы якутского языка.

Нынче же под словом «сэһэнньит» больше всего подразумевается автор повести, потому что «сэһэн» стали понимать именно как «повесть». Стали забывать старинные сэһэн (предания, легенды). Как ни горько, идём путём упрощения, по пути наименьшего сопротивления — таковы издержки сегодняшней динамичной жизни с бешеным ритмом, где всё сведёно к одному знаменателю — успеть, то есть, некогда изучать свои самобытные истоки и корни. Это и есть путь в тупик...

В то время сама жизнь и отображающие её истинно художественные произведения притягательны своей сложностью и неизведанной глубиной.

Вышеупомянутый первый роман Ч.Айтматова под названием «Буранный полустанок, или И дольше века длится день...» вышел в 1980 году. В названии романа использована строка из стихотворения «Единственные дни» (1959) Бориса Пастернака (1890-1960), очень сложного поэта и писателя в плане судьбы и творчества:

И любящие, как во сне,
    Друг к другу тянутся поспешней,
    И на деревьях в вышине
    Потеют от тепла скворешни.
    И полусонным стрелкам лень
    Ворочаться на циферблате,
    И дольше века длится день,
    И не кончается объятье.

Роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго» о сложной судьбе русского интеллигента по идеологическим мотивам не был опубликован в СССР, потому вышел за рубежом в 1957 году. После выхода романа Пастернак был удостоен Нобелевской премии по литературе. Но, чтобы не быть изгнанным из страны, Пастернак вынужден был отказаться от премии. Такова была реалия сложной исторической эпохи.

В свою очередь Айтматов в конце 1970-х годов пишет роман о суровой правде жизни и в названии выносит строку Пастернака. Это был настоящий вызов Системе. «Государство — это печь, которая горит на одних дровах — на людских!» — Айтматов даже решился написать такие слова в своём романе. Но произведение попало под тот же идеологический пресс, что долбил в своё время и Пастернака. И роман вышел в деформированном виде. Айтматову, как автору, что должно было, наверное, очень больно и мучительно.

Тут к месту вспомнить такой неприятный момент: в 1973 году Айтматов был среди подписавших открытое письмо, которое было опубликовано в газете «Правда» — тогдашнем идеологическом рупоре страны. Тогда он и другие писатели обвинили А.И. Солженицына и академика А.Д. Сахарова в предательстве интересов Родины, народа.

Вот, подумайте, за этот отрезок времени у Айтматова произошли какие сложные изменения в ценностном восприятии окружающей действительности?

Во время прочтения повести «Белое облако Чингисхана» невольно начинаешь сопоставлять три эпохи и три уровня: 1. Эпоха Чингисхана, уровень легенды (мифа); 2. Эпоха Сталина, уровень истории; 3. Эпоха читателя, уровень реальности. И диву только даёшься, как писатель органично, мастерски сумел соединить всё это в одно художественное целое, написав настоящий Сэһэн о Человеке, о Жизни. 

Боранлы... Буранный... Айтматов в приведённой выше цитате не просто так пишет про «шторм». Когда этот Срединный мир был без ветра-бурана? Нет. Стихает временами только. Потом опять начнёт хлестать с запада или свистеть с востока. Это уж в ведении Вечного Неба, Тенгри. Но раздираемый гордыней сложное существо под названием человек согласится ли с этим? Особенно те великие гордецы, которые восприняли свою жизнь как выполнение Великой Миссии, Великой Ясы? Например, Тэмуччин, ставший Чыҥыс Ханом, или Сосо Джугашвили, ставший Сталиным? У них одна цель — стать Владыкой Мира. Невзирая ни на что. Ради этого Чингисхан начинает Великий Западный поход, ради этого Сталин строит Великую страну социализма. Для них кровавые жертвы просто необходимость — цель оправдывает средства. Айтматов пишет про это. Он говорит о том, что любая Великая Миссия, если она противна божественно духовной сущности человека, если она попирает человечность, обречена на провал. Вот поэтому в повести Белое Облако покидает Чингисхана — Великий Западный поход тотчас захлёбывается. А Белое Облако сталинской эпохи, если судить по содержанию повести, образовывают светлый дух и воля людей типа Куттыбаева и Казангапа. Тоталитарный коммунистический строй, не сумевший уберечь своё Белое Облако и воспитавший не помнящих своих истоков тансыкбаевых — современных манкуртов, также, долго не продержавшись, рухнул.

Сталинские репрессии судьбе Айтматова имеют непосредственное отношение. Его отец, один из видных кыргызских руководителей Төрөкуул Айтматов в 1937 году был обвинён в национализме и расстрелян в 1938 году.

В это время, точнее в марте 1937 года, секретарём Киргизского обкома ВКП (б) был утверждён, направленный из Центрального Комитета ВКП (б) М.К. Аммосов. Об этом в журнале «Илин» (1997, №1-2) историк Е.Е. Алексеев в статье «Максим Аммосов. Кыргызстан. Трагические дни» написал так:

«В этой жуткой обстановке повседневного разоблачения «врагов народа», шпиономании, приклеивания политических ярлыков приехал М.К. Аммосов возглавить Коммунистическую партию Киргизстана. Что означало тогда первое лицо в партии в союзной республике? Вся полнота власти была в его руках, его могли снять только по указанию ЦК ВКП (б). Никто не смел без санкции ЦК перечить первому лицу в партийной организации области, края или республики. Таков был железный закон демократического централизма. Только энкаведэшники Ежова, деятельностью которых непосредственно руководил сам хозяин страны Сталин, стояли особняком, не подчинялись демократическому централизму. Они скрупулезно, дотошно и тайно собирали компромат на каждого руководителя, независимо от занимаемой им должности. Конечно, кроме Сталина, хотя и он любил говорить: «Это такая организация, что и у меня может сделать обыск». Так, к примеру, сказал Хозяин Серго Орджоникидзе, разбушевавшемуся по поводу арестов и расстрелов, проводимых НКВД. (Вечером 17 февраля 1937 г. Серго нашли мёртвым, постель была залита кровью).

Итак, после февральско-мартовского пленума с наказом как можно больше разоблачить «врагов народа» и «националистов» М.К. Аммосов прибыл в Киргизстан».

Может, поэтому у Айтматова была некая прохладность относительно Якутии и якутов... У него на то было серьёзное основание — когда ему было 18 лет, расстреляли «врага народа» — его горячо любимого отца... По завещанию писателя похоронили в кладбище Ата Бейит вблизи аила Чон Таш, что в двадцати километрах от Бишкека. Ата Бейит — Кладбище Отцов. Здесь были захоронены жертвы репрессий 1930-х годов. Среди них был и Төрөкуул Айтматов. После распада тоталитарного строя, в 1990-х годах, там открыли мемориальный комплекс.

В принципе, Чыҥгыз Айтматов в связи со спектаклем «Хаарыан хампа күөх кытылым» («Желанный берег мой голубой»), ставшего визитной карточкой Саха театра имени П.А. Ойунского, поставленного по его рассказу «Пегий пёс, бегущий краем моря...» мог бы побывать в Якутии сколько угодно... К примеру, подаривший ему сюжет этого произведения нивхский писатель Владимир Санги сколько раз был дорогим гостем Якутии?

Тем более поставленное по айтматовской повести «Материнское поле» драма Федота Потапова «Ийэ сир» с 1965 года успешно ставится на сцене Саха театра до сих пор (по реконструкции Василия Фомина).

В этой повести, изданной в 1965 году, есть такое посвящение: «Отец, я не знаю, где ты похоронен. Посвящаю тебе, Торекулу Айтматову». Многозначные слова... Воистину, потерявший — имеет сто грехов. У Айтматова, говорят, действительно был неприятный осадок в душе, затмевавший отношения с якутами. Этот момент ему прояснили якутские писатели — народный писатель Якутии Н.Е. Мординов-Амма Аччыгыйа и другие, будучи в Киргизии на его 60-летнем юбилее. Ему детально рассказали про сложную судьбу М.К. Аммосова. После этого, говорят, Айтматов заметно оживился и в адрес тогда молодого Андрея Борисова, только-только ставшего лауреатом Государственной премии СССР, как благословение изрёк следующие мудрые слова: «Славу нужно пережить, как и любое ненастье».

Сейчас на основании исследования доктора исторической науки Е.Е. Алексеева мы можем сказать, что М.К. Аммосов, прежде чем стать очередной кровавой жертвой тоталитаризма, относительно Төрөкуула Айтматова в то сложное, запутанное время пытался быть под Белым Облаком.

Об этом Е.Е. Алексеев пишет так:

«Республиканская газета «Советская Киргизия» в сентябре писала об Аммосове: «Нетерпимо гнилую политику в деле борьбы с буржуазными националистами ведёт секретарь ЦК КП (б) Киргизии тов. Аммосов. Он брал под защиту разоблаченного националиста Айтматова, пытался протащить его в состав ЦК. Замазывал факты обвинения, предъявленные врагу народа Исакееву, и также защищал его».

Или: «После разгромной статьи в «Правде» от 13 сентября сотрудник 4-го отдела УГБ НКВД Авдеев составил справку о деятельности Аммосова в борьбе с буржуазными националистами в Киргизии. Авдеев писал, что Аммосов непременно защищал кыргызских буржуазных националистов Булинбаева, Тыныстанова, Айтматова, Желоманова и др., троцкиста Белоцкого — своего предшественника — защитил на активе, добился отмены постановления пленума об исключении из партии и политического обвинения. Нарком Лоцманов в Москву, Ленинград, Казахстан, Якутию по несколько раз отправлял телеграммы (например, в Ленинград четыре раза) с просьбой выслать сведения о контрреволюционной деятельности Аммосова».

Это один маленький фрагмент истории строительства первого в мире страны социализма, Великого социалистического государства — СССР. Воистину: «Государство — это печь, которая горит на одних дровах — на людских!».

Но Светлый Дух Человека не хочет примириться с этим и ищет справедливые пути развития, стремится построить высоконравственное общество на основе гуманизма, добродетели — поэтому и создаются мудрые повести как «Белое облако Чингисхана»...

Афанасий ГУРИНОВ-АРЧЫЛАН

(Перевод с якутского языка)

Примечание:

[1] На кыргызском языке имя Айтматова звучит именно так. А имя отца — Төрөкуул.

Журнал «Күрүлгэн», 2012, №3 

Информация о журнале на сайте: http://www.sakhalitera.ru/kurulgen.htm