Встреча

Небольшой добрый рассказ о красотах нашей страны, увидеть которые помог приезжий из Норвегии… Первая публикация.

1

Господи, как нелегко просыпаться по утрам, особенно, когда за окном декабрь, и осознавать, что новый день сурка начался. Но сегодня я тяжело продирал глаза не от того, что за окном был декабрь, а вернее, его вообще не было, стоял самый, что ни на есть, жаркий месяц года – июль, а потому, что мое лицо было сухим, непривычным для меня по утрам. Моя Кнопа будила меня, облизывая каждую морщинку моего лица, однако сегодня этого не было. Вот уже месяц и десять дней, как мы расстались. После того дня началась пустота, пустота в душе, пустота в квартире, пустота везде. Фотографии на стенах – ностальгия. Ностальгия – боль.  Тяжело, очень тяжело… Но при всей тяжести, что-то внутренним биением меня бодрило, а что – не знаю сам.  

Я открыл глаза и что-то сильное, большое выкинуло меня из тепла, согретого летом и температурой моего тела. Когда я умывался, размышления о предстоящем дне меня не покидали. Завтра никогда не бывает сегодня! Разве можно проснуться поутру и сказать: «Ну вот, сейчас наконец завтра?» Я все думал: «Что мне сегодня делать?» «Куда идти?»; а главное, «С кем?», ведь до окончания отпуска еще целых двадцать дней.

Решая эти вопросы за завтраком, я залез в фэйсбук и просматривал ленту новостей.  Тут, неожиданно для меня, в верхней панели моего смартфона высветилось оповещение о поступившем письме. Автоматически я ткнул пальцем по иконке, и пока всемогущий интернет перекидывал меня к месту назначения, я подумал, а не съездить ли мне на работу, развеется, послушать бредни вождя нашего Житникова. Но мое несколько секундное помутнение исчезло сразу после того, как я увидел от кого письмо и что в нем содержится. Это был мой старый приятель из Норвегии Эскил Дигернес. Мы с ним познакомились, когда я был в командировке.

«Эскил едет ко мне!» – прокричал я на всю квартиру и побежал добираться до скайпа. Звонил я очень долго и упорно, и только на девятый раз Эскил мне ответил. Он был сонным, вялым, наверное, я его разбудил, но его внешний вид на меня никак не повлиял. Я сходу стал задавать ему вопросы, волновавшие меня: когда, во сколько, зачем, на сколько – он прилетает. Эскил в ответ что-то пробубнил и выключил скайп. Из всего «эскиловсого» бубнежа я понял, что он приезжает через неделю. Я был очень счастлив, что наконец-то мои дни пойдут веселее, но это будет только через неделю, а что делать до этого? Все же придется идти слушать бредни Вождя. Мне хотелось куда-то бежать, да так, чтобы только оставаться на месте; но ведь чтобы куда-то попасть, надо же бежать как минимум вдвое быстрее…

2

Вот и настал долгожданный день встречи с Эскилом. С самого раннего утра, когда цветок неба только начал распускать свои лепестки, я работал как пчелка. Началось все с похода в супермаркет. В обители удовлетворенностей меня встретил охранник, который смотрел на меня так, будто я что-то украл и не собираюсь в этом сознаваться. Проскочив этого местного надзирателя, я очутился в мире, в котором мне надо было выбрать то, что нужно. Выбор был очень трудным, потому что хотелось все – вот который раз ругаю себя за походы в магазин на голодный желудок, так как начинаешь покупать всякую дрянь, которую ты потом никогда не съешь, а лишь только откусишь и все – но сейчас-то хочется. Понабрав всякой вкуснятины – она мне казалась таковой, – я приплелся с тележкой к кассе. Там меня ждало еще одно невыспавшееся чудо природы – после охранника конечно, – которое с натянутой улыбкой и с полузакрытыми глазами говорило:

– А у вас дисконтная карточка есть?

– Разумеется.

Я протянул карточку и стал наблюдать, как оно пытается попасть в счетный аппарат – умора. Я такого «серьезного» лица не видел давно. Хотя, сейчас вспоминаю, что видел такое лицо, примерно, два месяца назад, когда Житников прицеливался флешкой к юсб-входу, которую я ему дал для просмотра моего отчета. Лица прям у них один в один, я даже подумал, не родственники ли они…

Благо «мое чудо» – так теперь ее назовем – попала в этот чертов аппарат.

– Введите, пожалуйста, ваш код.

Я ввел нужные цифры, расписался, взял чек и стал собирать продукты. Местный надзиратель помог мне придержать пакет, пока я все туда складывал. Поблагодарив всех за помощь, а в голове за приподнятое, и без того, настроение, я отправился домой. На улице я ощутил себя единственным в этом городе – никого не было, – только машины с шашкой «такси» и больше никого. «Все вымерли, наверное,» – подумал я. У меня было время обратить внимание на отсутствие людей лишь после выхода из супермаркета, так как тяжеленные сумки не давали идти быстро и приходилось, ненароком, озираться по сторонам.

Вот я и добрался до дома, еще чуть-чуть и лифт, а потом квартира, как гудят руки, боже. Ввалившись в квартиру, я бросил сумки вперед, а затем явился сам. 

Рассовав все продукты по местам их назначения, я приступил к торжественному мероприятию – уборке. Каждый раз, когда я убирался, я вспоминал смешную историю, которую рассказал мне мой сосед Гришка.

«Пару недель назад жена решила навести дома уборку, – говорил Гришка, – ну, и меня, значит, отправила вынести на помойку всякий скопившийся дома хлам. Дело было уже поздно вечером, шёл мерзкий дождичек. Я не глядя швырнул мусор в бак и отправился домой. Подхожу к подъезду и чувствую – чего-то не хватает. Осмотрелся – кольца обручального нет. (Оно великовато – резко рукой тряхнёшь – слетает). Я естественно, начинаю медленно прочёсывать местность в направлении «подъезд – помойка». Колечка не видно. Ну, думаю, в бак уронил.  Подхожу туда, а там уже какой-то бомжара роется. А надо сказать, что по случаю уборки я и сам нарядился соответственно.

Так вот, подхожу я к баку и начинаю в нём интенсивно рыться. Бомж смотрит на меня и с возмущение произносит: «Э! Это мой бак!»

А я, изрядно расстроенный и озлобленный неприятной процедурой, поворачиваю голову и посылаю его на все «четыре стороны». Нахожу кольцо, причём он всё это видит, разворачиваюсь и ухожу.

Вчера выношу мусор. У бачка тот же бомж и еще один. Увидев меня, оба быстренько уходят. Краем уха слышу, как бомж отвечает на вопрос новенького: «Да ну его! Это беспредельщик какой-то. Лучше подождём...»

3

Я стоял в аэропорту в ожидании встречи с другом-норвежцем. Мелкая дрожь била меня по всему телу, в голову било что-то пульсирующее. Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть и встреча. И вот он, Эскил, с сумкой через плечо и с потерянным видом.  Домой добрались очень быстро и незаметно. Говорили о том о сем, обо всем и ни о чем… Ну, в общем, как всегда бывает при долгожданной встрече. Потерянный свой вид Эскил стал аргументировать. Дело в том, что в аэропорту «Манас» его задержали.

– … как я пережил этот день, до сих пор не понимаю, – возмущался Эскил. –   Ничего не предвещало беды: багаж сдан, регистрация и паспортный контроль пройдены. Последний рубеж – проверка на сканере ручной клади и меня. Когда милая блондинка попросила пройти к столу для личного досмотра рюкзака, меня почему-то затрясло. «Откройте то, откройте это, расстегните кармашек, а теперь внутренний…» Расстегиваю, выкладываю, достаю, нервно соображаю, что там не так. Спрашиваю: «А что увидели-то? Может, я просто достану, вы скажите».  Говорит: «Да брелок у Вас в виде пули ищем». А-а, ну так бы сразу и сказали. Достал, показал. Говорят, ждать старшую смены. Ждём. Пришла, говорит, надо опера ждать. И тут мы начали ждать опера... 10 минут, 15, 20... Задаются дурацкие вопросы: откуда, чей. Отвечаю, что ни в одном аэропорту Америки, Европы, Казахстана, России у меня с ним проблем не было! Нервы у меня не стальные канаты! Пришел опер ровно через 30 минут! Встал, смотрит на брелок, на старшую смены, снова на брелок, и выдаёт: «А в чем проблема? Это же брелок – колечко, цепочка есть. Неужели не видно?!»

– А что дальше-то?

– Что дальше… Пришлось выкинуть от греха подальше. Мне ведь обратно ехать – мало ли чего еще придумают.

Мы смеялись всю дорогу. Приехав домой, Эскил с порога заявил, что очень сильно хочет отправиться на Сонкёл и там провести свои каникулы. Дело в том, что Эскил, поначитавшись разного про наш Кыргызстан, загорелся поехать именно туда, обосновав это тем, что именно там он сможет насладиться всей красотой, которую ему недостает.

Эскил не хотел откладывать поездку на потом. И уже утром следующего дня мы тряслись в автобусе, следовавшем на Сонкёл. Там нас встретил Тындык-байке, который оказался очень приветливым и общительным. Он благополучно помог нам донести вещи до нашей юрты, которая, кстати сказать, была гораздо уютнее моей квартиры, и пригласил вечером отужинать вместе с ним у него в апартаментах.

Ну а мы побрели наслаждаться красотами Сонкёля. Эскил мне много рассказывал о Сонкёле, задавал мне вопросы, например, знаю ли я, как на русский манер переводится название этого озера, и тут же сам отвечал, что по-русски это будет «Последнее озеро» и что вода в нем пресная. Из всего разговора мне стало немного стыдно, что Эскил, будучи норвежцем, знает больше жителя Кыргызстана. Эскил бегал по жайлоо и все рассказывал какой Сонкёл, между какими хребтами он расположен, какой здесь климат.

– Прозрачная сверкающая поверхность озера Сонкёл заметна издалека, – говорил Эскил. – Этот водоем – словно драгоценная жемчужина в дорогой оправе снежных гор. От окружающего пейзажа веет первозданной силой, чем-то древним и таинственным. Нетронутая красота озера и его окрестностей создает неповторимую картину. В зависимости от погоды, водная гладь Сонкёля окрашивается каждый раз в разные цвета – то фиолетовый, то синий, то вдруг желтый или оранжевый. Поэтому возникает интересное ощущение, что у озера тоже бывают разные настроения.

Я не находил ничего лучшего, как просто делать умный вид и также смотреть вдаль, повторяя за Эскилм.

Вечером мы собрались у Тындыка-байке, который также поделился своими знаниями этой местности. Из вечерней беседы я узнал, что восточная часть озера входит в состав Каратал-Жапырыкского государственного заповедника. На побережьях озера не растут высокие деревья, ели, пихты, зато только здесь способны порадовать глаз необъятные россыпи эдельвейсов (занесенных в Красную книгу), а также великое множество других ярких, изящных и порой очень редких цветов. Эти цветочные оазисы выше постепенно переходят в альпийские луга.

– Тындык байке, а есть ли легенды про Сонкёл? – спросил Эскил.

– А как же.

– Расскажите, пожалуйста, – попросили мы с Эскилм. И Тындык байке начал рассказывать, а Эскил достал из кармана блокнот и стал записывать, обосновав это тем, что он записывает всякие интересные истории, чтобы написать потом книгу. Он стал еще приводить аргументы для чего ему это, но я уже его не слушал, а вникал в рассказ Тындыка байке.

– На месте озера, – начал Тындык-байке, – когда-то располагалась ставка жестокого хана. Для пополнения своего гарема он собирал самых красивых девушек со всего Тянь-Шаня. Их безмерные страдания от жестокости своего мужа разжалобили горы. Место, где стоял ханский дворец, опустилось, и вода затопила ставку властелина с прилегающей территорией. Так и образовалось это удивительное озеро, вобравшее в себя всю красоту тех женщин, что находились в плену у хана.

Эскил долго сидел погруженный в свои мысли, а потом, засунув блокнот в карман куртки, посмотрел на нас и сказал:

– Я вам лучше расскажу другую легенду, про другой город.

Мы с Тындыком байке не поняли к чему это все, но принялись его слушать. Глаза Эскила засверкали, руки сошлись на груди и он стал ходить по юрте кругами, рассказывая свою историю.

– Я в одно время сильно увлекся чарами и чертями, – начал Эскил. – И просиживая часами в библиотеке, однажды я наткнулся на одну очень интересную вещь, которую стал записывать и исследовать. Вчитываясь в старинные фолианты, средневековые хроники и акты, протоколы дознаний и судебные вердикты, я воссоздал потрясающую страницу истории нравов. Трудно подчас поверить, что все эти чудовищные суеверия когда-то действительно бытовали, что было время, когда в дьяволов, чертей, бесов верили, и не как в бестелесных духов, а как в реальные существа, предстающие перед людьми то в виде букашки, то в образе огромных чудищ, порою же в человеческом обличье. Один документ сообщает, что в 1544 году в городе N появился дьявол с огненными глазами, бычьими ноздрями, со спиной, обросшей собачьей шерстью, с обезьяньей мордой на груди и кошачьими глазами на брюхе. Другой – о том, что бесы налетели саранчой, так что солнца не было видно, а у каждого на крылышках было написано по-еврейски, что это кара божья…    

Тут Эскил запнулся и встал у входа в юрту. Тындык байке и я сидели в каком-то трансе и понять ничего не могли.

– Нельзя поверить в невозможное! – сказал я.

– Просто у тебя мало опыта, – заметил Эскил. – В твоем возрасте я уделял этому полчаса каждый день! В иные дни я успевал поверить в десяток невозможностей до завтрака!

– Но зачем все это нужно? – вставил Тындык-байке.

Эскил долго не отвечал, а потом промолвил, что мы банальны, мы трава вселенной – и гордимся своей банальностью.

Тут я не выдержал и, набравшись сил, в «мягкой форме» предложил Эскилу пойти лечь спать, на что он без затруднений согласился. Мы попрощались с Тындыком-байке и отправились спать.

4

На следующий день Эскил проснулся как ни в чем не бывало. Наши дни полетели еще более весело. Мы купались, катались на лошадях, бегали по пастбищам. Лепестки солнца раскрывались и вновь собирались, а затем снова и снова. Погода стояла прекрасная все эти дни. Но всему всегда приходит какой-то конец. Так и наши дни подошли к своему логическому завершению. Насладившись летними жайлоо, альпийскими лугами, познакомившись с кочевым образом жизни коренных народов Кыргызстана, мы отправились домой. Всю дорогу мы с Эскилом бурно обсуждали проведенные дни.

По прибытии в Бишкек мы сразу поехали в сторону аэропорта, так как «эскилевские» каникулы закончились, и нам пришлось прощаться, а так не хотелось.

– Не грусти, – на прощание сказал Эскил. – Рано или поздно всё станет понятно, всё станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

Как все быстро, быстро кончилось, что я ничего и не осознал. Хотя завтра на работу, а так не хочется…

© Дмитрий Теклюк, 2016