Мой город

Подборка стихов о родном городе, родном языке, родных людях. Впервые опукбликована в журнале «Литературный Кыргызстан».

АЭРОПОРТ «МАНАС»

Три утра

выход «А»,

аэропорт Манас,

рейс встречают

из Москвы.

Мальчик

маленький Самат

лет, наверное, шести

рядом с бабушкой

стоит,

маму с папой

ждет малыш.

он апуле* говорит:

— Ну, когда же

ну, когда же

прилетит наш

самолет?

Тоже зал

этаж второй.

Посмотрите,

вот семья -

мама, папа,

сын и дочь.

Улетает мама

в ночь,

в непонятную Москву.

Папа сыну говорит:

— Плакать стыдно

ты большой,

год тебе уже

восьмой.

Только вот

сестренка плачет,

ей четыре,

маму держит

не пускает,

крепко-крепко

обнимает.

Может, год,

А, может, больше,

их разлука будет

длиться.

Там внизу

мне как-то лучше.

Три утра,

выход «А»,

счастливые лица

у встречающих

и прилетевших

из далекой

из Москвы.

 ------------------

*апуля – апа (кырг. бабушка), апуля – буквально — бабуля

БИШКЕК: ЗАРИСОВКА

Дочь с одной

стороны,

а, может, невестка, 

внук лет десяти -

с другой.

Женщину ведут

под руки,

а лицо у нее

«нежилец».

Может, месяц,

чуть больше,

чуть меньше

осталось…

Серо-пепельное лицо.

Замечаю: над ним

Непонятное что-то витает.

Ускоряю шаги.

Теплая осень.

Нежная, ласковая.

для кого-то

последняя…

РОДНОЙ ЯЗЫК

Зеленый город

мой Бишкек

цветет сирень,

цветет урюк.

Два года не

была я тут,

забыла я

родной язык.

Вот еду я

в маршрутке,

и слышу, как две тетки

трещат по-кыргызски,

как трещотки.

Одна смуглянка-

веснушчата

от солнца жгучего,

в платке.

Другая бела,

с золотыми зубами.

Маршрутка грязна,

дорога ужасна,

но разве это беда?

Я слышу

их болтовню

какие-то сплетни:

про свадьбы, тои*

кто сколько гектаров

посадил сои,

какой же получил

калым* сосед,

теперь готовит

он гордо сеп*.

Я слышу их…

Весна,

от удовольствия

закрыла я

глаза…

---------------------

*той (кырг.) – пир, застолье, торжество

*калым – выкуп за невесту на Востоке

*сеп (кырг.) – приданое.

НОЧЬ

и вот опять

пронзительно

сердце болит

и так страшно

так больно

кирпичами будто

придавлена грудь

и дышать

почти невозможно

а на улице ночь

и снежинки кружат

у столба

тихо-тихо

а в квартире

темно

хоть выколи

глаз

как дойти

доползти мне

до кухни

корвалол на столе

как невиданный приз

мне мерещится

призрачно

неуловимо

и уснуть

не могу

и уснуть

я боюсь

и конечно же

Богу я тихо молюсь

отпусти

умоляю

Всевышнего я

и клянусь

что стану

лучше

а когда

восходят

Солнца лучи

вновь порхаю

как бабочка

ничего не боясь

никого не страшась

и забыв о ночном

кошмаре

а сейчас

так

пронзительно

сердце болит

и дышать почти

невозможно 

МОЙ ГОРОД

Мой город замер

в предвкушении дождя,

весна холодная

и тополиный пух,

как снегопад.

И тишина…

Одиннадцать утра.

Нет никого.

Одна сирень качается

дурманя.

А там вдали виднеется

мечеть.

А рядом с ней -

киоск обычный,

внутри тандыр*

и в нем лепёшки

волнующе горячи

и свежи.

И женщина торгующая

ими,

сурова,

в цветном халате

и в платке.

А вот старик -

в калошах

с куцею бородкой,

спешит в мечеть,

под мышкой

держит коврик

для молитвы.

И прозвенел

звонок

в соседней

школе,

и высыпала детвора,

жующая,

кто пирожки.

а кто лепешки…

Мир не стоит

всё движется,

лишь на мгновенье

всё замерло вокруг.

Оцепенело…

Мой город

в ожидании

дождя, и

пахнущий

лепешками,

и с тополиным

пухом,

летающим

повсюду. 

----------------------

*тандыр – печь, жаровня.

В ЯПОНСКОМ СТИЛЕ

***

Ночь. Клубника на столе.

Плачет мужчина

в соседней комнате.

***

Зимний вечер. Чай

не краснеет даже

от стыда. Зря реклама.

***

Снежинки кружат

скрип твоих уходящих

шагов вспомнила.

***

Девушка долго

крутится у зеркала.

Узоры на стекле.

***

Зыбко всё в жизни.

И тихое счастье стать

может печалью,

в мгновенье, даже когда

расцветает космея.

***

Я тихо плачу

у окна и надежды

несвершённые

на землю опадают

лепестками сакуры.

***

Вижу тебя и

млею, таю как масло.

Я и гортензия

молча всё принимаем.

Господи, где же гордость?

***

Отчаянье, что

не найду себя, что жизнь

пройдёт… Пять лет я

дома – вечность и мгновенье…

Провис в саду гранат.

***

Да, я поняла

любить тебя – пустое

дело. Хочу я:

не ждать, не звать и не варить

вишнёвое варенье.  

*    *    *

Мой дом. Очаг.

И ничего важнее.

Уснул ребенок

Тихо на полу.

Я уложу его,

Я чай согрею.

Возьму листок,

Теперь он мне нужнее.

Ночной Бишкек.

ОТЦОВСКИЙ ДВОР

Большой узбекский двор,

И старый наш урюк расцвел,

И роз высокие кусты,

И всюду признаки весны,

И серо-голубая ель.

Тапчан* зеленый, виноград,

Цвет ландышей и аромат,

Соседка бабушка в платке.

И будто снова в детстве…

Отец пьет чай на тапчане,

И запах плова в казане,

Мангал в сторонке ждет, когда

Придет шкворчащая пора.

Собралась вся моя родня,

И разговоры взрослых,

Смешались с шумом детворы…

Запомнить этот миг весны.

И этот двор, и взгляд отца,

И шутки, запахи  костра.

***

Сладко спит малыш

не ведая доли своей

нищей нищей.

Рынок Кара-Суу огромен,

как и город Ош.

Минаретов разных

множество и

глинобитных стен

неровный строй.

Только

перед контейнером

среди бычков

на грязной картонке

ангел маленький

чумазый спит

не чувствуя стыда.

Сладко спит малыш

на земле на родной,

но такой жёсткой,

жестокой, город Ош

как не сын

он своей земле,

как не сын.

© Алтынай Иманбекова, 2017