Встреча с куном

Рассказ об известном венгерском ученом, друге кыргызского народа.

Это было во втором отрезке восьмидесятых годов минувшего века, в пору перестройки в СССР. На одном из пленумов Союза писателей Киргизии, председательствующий на нём Чынгыз Торекулович Айтматов предоставил слово преподавателю Будапештского университета Иштвану Конгуру Мандоки. Пока тот шёл к трибуне кто-то из рядом сидящих моих молодых коллег-литераторов, видимо, демонстрируя собственную осведомленность в деликатных делах, изрёк в достаточной степени громко: – Конгур выступит по-кыргызски.

Так и случилось. Неторопливая, но весьма уверенная кыргызская речь иноземца никого вокруг не оставила равнодушным. Ведь известно, что когда человек говорит не на родном, а на освоенном языке, причём, перед лицом огромной аудитории слушателей нередко путается в окончаниях и падежах, не совсем чисто произносит отдельные фразы, мучительно-сбивчиво ищет на ходу подходящие нужные выражения, тем самым теряя в темпе и содержании монолога. У Конгура ничего подобного не замечали. И через минуту, другую на удивиленно вопращающие взгляды присутствующих людей ответил сам выступающий определёно в эмоциональном порыве европейский тюрколог: “Я кыпчак, – сказал он, – мои корни отсюда”.

Заявление зарубежного гражданина задело нас, меня и Амирбека Усманова, друга студенческих лет, живущего ныне в Чехии журналиста, за живое, и мы пригласили его вечерком заглянуть на огонёк. Конгур Мандоки в двухкомнатную квартиру Амирбека в городке энергетиков, то есть, на восточной окраине бывшего Фрунзе зашёл не один, а в соправождении научного сотрудника республиканской Академии наук Разака Сейдилканова, озобоченного, как потом выяснилось, назначением встречи с Конгур ага (не запомнил даже Ваши имена, в руках клочок бумаги с домашним адресом и номером телефона!) “двоих совершенно незнакомых парней”.

За достарханом стандартного советского достатка ученый познакомился с нашими половинками, а также с нашими маленькими детьми, младшие из которых весь вечер ни на шагу не отставали от занятых на кухне мамуль. Мы, кажется, ему предложили местное вино и плов из узгенского риса. (Ей Богу, уже подробности не помню!?) Помню лишь его уникальные в своем роде сведения о древних кунах среди современных мадьяров, вернее, кыпчаках. В те отмеренные собеседникам судьбой часы основным повествователем был гость, хозяева же редко задавали уточняющие вопросы и, то и дело кивали головой в знак одобрения сказанного. С тех пор, впрочем, прочитанная в солидных трудах, посвященных уделу и участи далёких предков родственных племён формула «от Алтая до Дуная» для меня обрели реальные очертания.

Видел и слушал Мандоки второй раз, примерно через год с лишним на юбилее акына-демократа Токтогула Сатылганова. В зале национальной филармонии представитель кунов приводя конкретные примеры, увлеченно рассказал искушенной публике о созвучности и схожести содержания дидактических произведений классика изустной поэзии кыргызов и народных назидательных песен жителей Большой и Малой Кыпчакии, записанных на бумаге несколько столетий тому назад. Добавил о том, что этакие рукописи по сей день хранятся в музее венгерского города Карцак, по-тюркскому, Карсак. Аплодировал я ему тогда от души, естественно, вместе с иными, многочисленными участниками торжества.

К сожалению, больше не суждено было мне и единомышленникам неутомимого исследователя на исторической Родине увидеться с ним. Он, талантливый ученик крупного востоковеда-лингвиста с международной славой, кстати, тоже выходца из кунской стороны Мажарстана, Немета Дьюли, умер в августе девяносто второго, на исходе четвертого цикла жизни, в сорок восемь от роду, чуть-чуть не успев приехать на Первый всемирный курултай сородичей, созванный правительством новоиспечённого суверенного Кыргызстана. Так вот, не успел поведать о личном вкладе в объединении некогда разбросанных, словно семена пшеницы по планете Земля, потомков бесстрашного рода, не успел делиться планами полных надежд... Как не хватает нам его сегодня!

Абибилла Пазылов,

литератор