Предмет любви

Сборник стихотворений
Монреаль — 2007

Издательство BREEZE.
Тел. (1-514) 655-3845
Канада. 2007

Irina Titanovsky
PREDMET LUBVI
Poems.

Published in Canada by
BREEZE, 2007.
Tel.(1-514) 655-3845.
All right reserved. No part of publication may be reproduced in any form or by any means without permission.

ISBN 978-9784520-2-5

Здравствуй, читатель!

Я рада встрече с тобой. Надеюсь, свидание наше будет трогательным и занимательным. Я шла к нему долго. Много лет. Жила свою жизнь, радовалась и страдала, работала и работала, и всё время, всегда — сочиняла. Сочиняла стихи и прозу, злободневные заметки и пьесы. Образы и диалоги роились в моей голове. Я и сегодня полна ими и, надеюсь, они не покинут меня ещё долгие годы. В какой-то мере настоящая книга — хроника моей жизни, но больше в плане чувств, чем событий. Поэзия не материальна. Искать в поэзии прямых отражений действительности не надо. Это запутает тебя и поведёт по ложному пути. Поэзия, как вера, она не ищет доказательств. Поэзия, как любовь. Ей ненавистен вопрос "почему?" Мы просто верим и мы просто любим. Когда слово, сказанное поэтом, нашим ли современником или жившим столетия назад, волнует тебя, читатель, ты становишься соучастником и соавтором. Именно поэтому я позволила обратиться к тебе на "ты". Раздели со мной впечатления от жизни. Будь снисходителен к моим слабостям и, наверное, промахам. Помоги мне своим вниманием и сочувствием. Я верю в твою чуткость и отзывчивость. Я люблю тебя.

Ирина

Дороги нас не выбирают.
Они, как часть живой природы,
Живут, родятся, умирают,
Уходят, как уходят годы.

Дыша вчерашними духами,
Я вспоминала о любви,
Которой не было меж нами.
Был только жаркий ток крови,
Мне показавшийся любовью
И отдающий томной болью...
...как звук неспетого дуэта,
Как смысл несказанного слова,
Как ритм несделанного шага,
Как миг угаданного взгляда.

Дыша вчерашними духами,
Я вспоминала о любви,
Которой не было меж нами.
Был только жаркий ток крови,
Мне показавшийся любовью
И отдающий томной болью...
...как звук неспетого дуэта,
Как смысл несказанного слова,
Как ритм несделанного шага,
Как миг угаданного взгляда.

Ахматовой

Поэты будничны на снимках.
Всё будто видано тобой.
И этот жест неповторимый
Сумеет повторить любой.
И слово, сказанное в суете,
Пойдёт из уст в уста.
И жизнь посуточно рассудят,
Но будет жизнь не та.
Всё мишура, всего лишь очерк,
Абрис скользящего пера.
Поэт — один. И дни, и ночи.
Поэт — сложнейшая игра.

Август

Я шла под вечер.
За оградой парка
Гремели танцы,
Буйствовал ударник.
...как ропот еле слышной речи,
Она возникла над асфальтом
жарким,
И платье белое ей укрывало плечи,
И волосы светились нимбом ярким.

Больничное окно

Снег сечёт. Декабрь. Окно больницы.
Боль и кровь, всё это позади,
Только всё равно не спится
И хандра, что там ни говори
Не проходит. И тревожно, как-то.
Птицы пролетают за окном.
Музыка негромкая в палате,
И темно уже часу в шестом.

Как быстро утро стало серым,
Из нежно — голубого.
Как быстро осень стала белой,
Из красно-золотого.
Как жизнь проходит то и дело,
От молодости к смерти.
Как снова, кто-то встанет первым
И громко скажет: "Верьте!"

Обнажённая Маха

Каэтано Альба!
Герцогиня, цвет.
Сам Франциско Гойя
Пишет ваш портрет.
Сам маэстро Гойя
Ходит по пятам.
Каэтано Альба,
Пара ли он вам?
Дерзкую надменность
Смыл простолюдин.
Снял, как платье, бренность,
И любил, любил.
Чтобы сквозь пустую,
Ледяную стать,
Разглядеть живую
И бессмертье дать.

Дедушке

Он не проснулся в это утро.
И долго в дверь его стучали,
Потом вошли, не различая
Предметов...
Его лицо светилось, будто
Горячий камень, остывая.
Уходят люди. Кто их знает,
Что думали они, чем жили?
О ком-то скажут просто: "были".
Иной из мёртвых, рядом встанет.
Уходят люди и уносят, всё,
Что когда-то нам давали:
Тепло, улыбки, взгляды, речи,
Шаги, спешившие на встречу,
Куда прийти мы опоздали.

День первый

Среди вокзальной суеты,
Среди напутствий и рыданий,
Мы раздавали обещанья,
Мы верили в свои мечты.
День первый был, как испытанье -
Ещё возможно повернуть,
Но сердце рвут воспоминанья,
И жажда встреч, и новый путь.

День прошёл бестолково -
Ни строки, ни стежка.
Напишу в оправданье хоть слово
И для рифмы поставлю — рука.

Детям

Утро доброе такое -
Голубое, молодое,
А зима грустна.
Скоро солнышко возьмётся,
Снег растопит, улыбнётся
И придёт весна.

* * *
На дне тарелки
Ежи и белки.
Лесные мишки
Едят коврижки.
Кто ест примерно
Увидит первым
Ежа и белку
На дне тарелки.

* * *
Книжки, мишки, зайцы,
Кубики, машинки,
Пушки, автоматы,
Азбука в картинках.
Все устали очень.
День был шумный, длинный.
Скажем доброй ночи,
Доброй ночи всем им.

Девочка, глупая, глупая,
Плачешь, укрывшись от глаз.
Ветер за окнами ухает
Мерно, как правильный джаз.
Девочка нежная, нежная.
Хрупкий, пушистый цветок.
Сорван рукою небрежною,
Брошен в кипящий поток.
Девочка сильная, сильная.
Ты горевать не спеши.
Девичьи слёзы обильные -
Школа для женской души.

Для своих сыновей я ещё молодая.
Мы во многом друг друга ещё понимаем,
Мы ещё говорим: "Наши книги,
                                                   наша музыка,
                                                                            наши картины..."
Нас ещё не разводит гнилая рутина.
Или я прогрессивна, или дети мои
старомодны.
Нам втроём хорошо: "Здравствуй -
Здравствуй.
                  Привет! Ты свободна?"
Посидим, помолчим, пошумим, помечтаем
И читаем, читаем, читаем, читаем.
Мы играем в слова. Мы рифмуем желанья:
Жизнь, учёба, любовь, процветанье.
Только деньги никак не становятся в ряд.
Мы хотим рифмовать их, они не хотят.

Дождь кончился!
Какая радость
На этом деревце сияет.
Какая благость окружает
Его и нас, и парк, и всё,
Что дышит, видит, замечает:

Дождь кончился!
И день ещё!

В честь приезда друзей

Друзья, соберитесь под кровлей моей!
Устроим весёлое торжество.
Незаменимо собранье друзей,
Единомыслие и родство.
Все мы едины во множестве тем.
Всех нас роднит поколенье одно.
Дети народа. Мы счастливы тем,
Что нам народом в наследство дано.

Ещё долго женщиной пахло
В неуютном твоём жилище.
Подлокотники кресел хранили
Мимолётность прикосновений.
И дешёвая занавеска отдавала её духами.
И дверная ручка, как будто,
                                              задержала её тепло.
Только ты не заметил, как пусто
Стало после её ухода.
И тебе ничего не сказали
Загрустившие вещи твои.

Это всё не со мной, не сейчас.
Это всё уже было когда-то.
Я не чувствую эти закаты,
Я их даже не вижу подчас.
Как во сне протекает реальность,
Отражаясь от сердца и глаз.
И кидает из крайности в крайность
Эмиграция нас.

Февральский снег
И тих, и нежен.
И голос твой
Послушно сдержан.
И жест руки
Послушно строг.
И взгляд
Так ласков и глубок.

Генриетте

Есть лица такие,
В них входишь, как в дом,
Где стены родные,
Радушный приём.
И, кажется, мы здесь бывали не раз,
И здесь, как по близким,
                                        скучали по нас.
Есть лица иные,
С холодным смешком.
Они нам чужие,
И скучен их дом.

И дождь, как неожиданное "Да"
Вдруг вскинул крылья
Над удушьем мая.
И все пропало. Всё. Часы, года.
Я знала только,
Что тебя я знаю,
Я знала только,
Что люблю тебя!

Картины Леонардо

И снова вечер.
Тени Леонардо ложатся мягко
На цветы и травы,
На лица, удлиняя глаз оправу -
                                                  ресницы.

И тогда ты проснёшься в тревоге,
Резко встанешь, к окну подойдёшь,
Под рукой ощутишь подоконник,
Сигареты на ощупь найдёшь,
И на небо посмотришь невольно,
И меня, как звезду, позовёшь.

И вот опущена рука!
О, это целая эпоха:
От взгляда, поворота, вздоха,
Улыбки, что была легка...

Какие страсти сотрясали нас.
Какие мелкие недуги,
Придуманные нами на досуге,
Меняли обстоятельства не раз.

Как много человеку надо
Красивых слов и тёплых глаз,
Листвы, шуршащей в дебрях сада,
Друзей, всё время ждущих нас.
Как много тех случайных взглядов,
Знакомств, разлук, свиданий, тем.
Как много человеку надо,
Чтобы понять — живём зачем.

Как замедлилось время,
Удлинилось как тень.
Жду каких-то свершений
В эту жизнь, в этот день.
В это лето вначале,
В это утро, во сне.
Жду и жду. И скучаю.
По тоске? По мечте?
Все отбросив заботы
Нелюбимых затей,
Лишь вопрос: Для чего ты?
Для семьи? Для детей?
Для любви? Для уменья
Видеть всё наперёд?
Слышать, чувствовать время
И нести груз забот?
Тех, что всем непонятны,
Даже лучшим из всех:
Состраданья растраты,
Соучастия грех.

Когда невыносимо всё,
Всё оскорбляет слух и зренье:
Твой голос ли, лицо твоё,
Иль сердца своего биенье,
Хочу побыть совсем одна.
За гранью своего порога.
Но так порой уязвлена,
Что и себя бывает много.

Когда-нибудь узнаем мы другое,
Другие дали и другие имена.
Другая музыка одарит нас покоем,
Других людей нам не отдаст война.
Мы будем жить, храня в
                                         воспоминаньях
Счастливых дней неясную печаль.
Живую тайну нашего сознанья,
Живую тяжесть нашего плеча.

Маме

Наших мам называли иначе.
Было меньше Ларис и Ирин.
Были Таты, Маруси и Тали.
Было время Вилен, Октябрин.

Майское утро

Раннее, раннее утро.
Только начало шестого.
Тихо, тепло и уютно
В комнатах спящего дома.
Чтоб тишину не нарушить,
Двигаюсь я осторожно.
Город за окнами слушать
В эти минуты возможно.
Он уж давно пробудился,
Разнообразно вздыхая,
Солнцу навстречу искрится,
Башнями в небо взлетая.
Солнце играет и бьётся
На проходящих машинах,
Манит гулять и смеётся.
День начинается длинный.

Предмет любви

Мы говорили на предмет любви.
Нам было хорошо и просто.
Слова твои на плечи мне легли,
Как бережно распущенные косы.
Мы говорили, и текла вода,
Даря садам желанную прохладу.
Под шум воды, под тенью винограда
Забылись и ненастья, и года.
Мы говорили. День чуть слышно шёл,
Вне слуха нашего и осязанья.
Спустился вечер. "Вот и день прошёл", -
Сказал ты, улыбнувшись на прощанье.

Мы расставались на заре.
Спал город, спал туман над ним.
И свет высоких фонарей
Ещё был так необходим.
Они светились в вышине
Немного ближе, чем звезда,
Единственная в полумгле
И тихая, как эта мгла.

Память

Мы ревнуем к прошлому друг друга.
Наша память бережно хранит:
Взгляд, улыбку, обещанье друга.
Помнит всё и тем благодарит.
А сегодняшнее буднично и просто,
И не можем мы его ценить,
Прежде, чем оно не станет прошлым,
Прежде, чем мы прошлым станем жить.

Романс

Мне ваша не нужна любовь.
Звонки, касания, намёки,
Упрямых глаз сухая плоть,
Недоговоренность и вздохи.
Я не пойду за вами вслед.
И вы за мною не ходите.
Я не могу вам дать ответ,
Который вырвать вы хотите.
Я не люблю. Я не хочу.
Я не умею вас заметить.
Я так немногого ищу:
Грядущим утром вас не встретить.

Моя семья

Руслану

Для мужчин моей семьи
Я жена и мать.
Приготовить, угодить,
Обласкать, подать.
Муж и дети, сыновья,
Мыслями едины.
Хоть и первые друзья -
Всё равно мужчины.
Но и дороги они тем,
Что могут смело
«Да» и «Нет» сказать свои,
Если просит дело.
Я им с радостью несу,
Всё, что понимаю,
Чем живу, о чём пишу
И чего желаю.
И в ответ они дают
Мне избыток силы.
Кровь моя, души приют,
Воздух мой, мужчины.

Мужчина и женщина

Мужчина и женщина. Эти слова
Такие, как будто простые,
Они, как далёкие острова,
Колодцы в горячей пустыне.
Два мира, два космоса, две темноты.
Устала от этих сравнений.
И, даже, когда мы с тобою на "Ты",
Мы в разных живём измереньях.

Нас окружает множество примет:
Любви, добра, терпенья и заботы.
Мы замечаем их, а чаще — нет,
Но верим в безупречность их работы.
Случается, хандра одолевает.
Надежда гаснет, рифма не даётся,
Друг что-то скажет, или рядом встанет,
И всё пройдёт, и к лучшему вернётся.

На Тверском

Пушкину грустно.
Падает снег.
Как одиноко на пьедестале.
Как одиноко.
Вечер, как век.
Падает снег
И на веках не тает.

Не будем всматриваться в лица
Минувших лет.
Былому «да» не превратиться
В другой ответ.
И, если «нет» сказали сразу,
Давным-давно,
Не изменить момент отказа,
Как кадр в кино.
Что состоялось нашей волей,
Или чужой,
То, безраздельно, — наше горе
И наша боль.
И стоит только оглянуться,
Глаза в глаза,
Не утолить, не прикоснуться,
Не приказать.
И вновь тяжёлым ледоходом
В реке тонуть.
Где острый лёд, как наши годы,
Не обогнуть.
Где лишь один возможен случай,
Нам уцелеть,
Как изготовившийся лучник -
Вперёд смотреть.

Нет нынче рифмы в голове.
Сегодня только проза, -
Сказала и тот час ко мне
Пристало слова «роза».
Ну что ты хочешь от меня,
Какого продолженья?
Пуста и неспособна я
Писать стихотворенья.
Возьму до завтра выходной!
Хотя, всего страшнее
Душевный обрести покой
С потерей вдохновенья.
Нет, погоди! Не уходи,
Банальнейшая роза,
Давай с тобой поговорим
Хотя бы о мимозе.
Иначе, пропустивши день
И два, и три… Бывало,
Такая наплывала лень,
Что рифму я теряла.
А проза не уйдёт и так.
Она сродни терпенью.
Ко мне, ко мне, мои друзья,
Ко мне, стихотворенья!

Романс

Нет, я вас не люблю! Поэтому спокойна,
Встречая взгляд и слыша вашу речь.
Возникнет пустота, но мне не станет больно,
Когда не станет наших с вами встреч.
Я вам не посвящу ни строчки, ни минуты.
Я вам не подарю двусмысленности фраз.
Досужая молва для нас не свяжет путы,
И вам я не скажу, как не любила. Вас.

Никаких разлук!

Никаких разлук! — сказала
Весело она.
Чтобы сердце не стонало
С ночи до утра.
Если женщиной другою
Увлечёшься ты,
Я на всё глаза закрою,
Только приходи.
Если я кого-то встречу
И пойду за ним,
Обними меня покрепче.
Вместе устоим.
Посмотри, как нам с тобою
Хорошо вдвоём.
Осенью, зимой, весною,
Вечером и днём.
Мало мудрости в измене,
Только новизна,
Что быстрее устареет,

Чем была дана.
Что оставит только рану
Или пустоту,
Или пасть могильной ямы.
Холод. Темноту.
А любовь у нас с тобою
Это свет и хмель!
Это солнце над волною!
Яркий, майский день!

За веру, царя и отечество

Ни креста, ни свечи, ни молитвы,
Потому что не победили.
Проиграли в решающей битве
Жизнь, и душу, и честь России.
Мать, невесту, славу и бога,
Всё пустили вы по рукам.
Офицерство, царю подмога,
Проиграли кому? Мужикам.
Необученным и незнатным.
Только пьяным, жестоким, тупым.
Эх вы, мальчики с милой повадкой,
Как вам спится по землям чужим?
Сколько лет вы твердили "свобода",
А пришла, не смогли защитить.
Не избыть вам вину пред народом,
Даже смертью своей не избыть.
Потому ни креста, ни молитвы.
Одичание в храмах пустых.
Проиграли. Итоги подбиты.
Спите, спите. Господь вас простит.

Ни в первый снег,
Ни в дождь весенний,
Ни днём июльским,
Ни в мороз,
Не оставляй меня,
Мой первый, единственный,
Пока живёшь.
Друзья ль накроют,
Стол широкий.
Родные ль позовут: "Прийди!"
Прошу тебя, мой светлоокий:
Не уходи, не уходи.
Когда стреляет дверь замками,
Меня с тобою разделив,
Во мне все мысли умирают,
Живёт одна: "Не уходи".

Озарение

Возможно всего на полмига
Я видела раньше других,
Предчувствуя ужасы сдвига
Привычек своих.
И где-то на целых полшага
Я вышла из круга проблем,
Не веря ни слову, ни флагу,
Ища перемен.

Оценит равного лишь равный.
Его хвала или хула
Нас возвеличит, или ранит,
Или погубит навсегда.
А суд вельможного невежи,
Его и замечать позор.
И золото его одежды
Лишь намалёванный узор.

Памяти Высоцкого

Его голос живёт в каждом доме
На пластинках и лентах кассет.
Как его нам представить покойным,
Как поверить, что умер и нет?
Ведь поёт, и живёт, и приходит
Стоит только негромко позвать.
Эх, Высоцкий Владимир, Володя!
Все вдруг стали тебя понимать.
Жить бы только, как там не запелось,
В этой жизни и лихо порой,
А всё лучше, чем холод и серость,
И цветок у подножья живой.

Переступая наших лет границы,
Мы не всегда становимся взрослей.
Но день иной и час иной так длится,
Что века стоит, жизни нашей всей.

Перестройка

Мы вам внимали с упоеньем,
Авторитетные лжецы.
В надежде вознося моленья
Из беспросветной нищеты.
В итоге, каждый занят делом.
Богатый множит свой доход.
Бедняк не верит в перемены.
А жизнь идёт, идёт, идёт.

Радость творчества

Писать стихи, какая это мука!
Ведь прежде, чем появится строка,
Она изводит, не даваясь в руки,
Она течёт, как пригоршня песка.
Вот, кажется, возник готовый образ.
Кровь застучит в предчувствии конца.
Но голос слаб, и он ещё не голос,
И нет ещё у голоса лица.
Нет главного, того, что беспокоит,
Как хворь внутри, как пламя маяка,
Того, что близко, но коснись — уходит.
Придёт бог весть когда, издалека.

Писать стихи я не умею.
А к слову слово приставлять
Совсем не хитрая затея,
Совсем не то, что сочинять.
Коснётся что-то сердца остро
И слово вырастет в ответ,
А там ещё. Всё просто, просто,
Где нужно "Да", где нужно "Нет".

Полифония любви

Жадно свечи горят. От стены до стены,
Отнимая пространство у мрака.
Вот и встретились мы. Снова
встретились мы,
Как идея в прилюдиях Баха.
Что, явившись из звука, из полутонов,
Утекает в своё измеренье,
Возвращается, гаснет, родится и вновь,
Умирает в другом продолженье.
Так и мы. Только-только
                                        всмотревшись в глаза,
На пожатье ответив пожатьем,
Ничего не спросив, ничего не сказав,
Возвращаемся к прежним объятьям.
Где и взгляду легко и спокойно душе,
Где привычно, и тихо, и мило...
Но взлетает смычок дирижёра уже,
И несётся мелодия мимо.

Пойдём с тобой на зов весны.
Пойдём в поля, леса и горы,
Пойдём в моря и косогоры,
Пойдём и не вернёмся мы.

Придём другими. С ясной целью,
С огнём в груди и на устах,
С весёлой песней обновленья,
Родными быть не перестав.

Пушкину

Я розу,
Как зажжённую свечу,
Несла,
Храня её от ветра.
Она легла,
Припав к его плечу,
Улыбкой осветив
Лицо поэта.

Счастье

Слушать ветер ночной
И дыхание звёзд.
И щекой ощущать
Кожу грустных берёз.
Просыпаться с рассветом
От щебета птиц
И запомнить касанье
Лучей, как ресниц.
И запомнить пожатье
Любимой руки,
И обиды простить
У вечерней реки.
Затаиться в тревожно
Шумящем лесу,
Полететь, как во сне,
И застыть не весу.

1 сентября, 1976

Скворец

Птица с красными плечами.
Муж сказал: «Скворец».
Распеваться начинает.
Поднимает лес.
Начинается движенье,
Будто бы во сне,
Всё сильнее крепнет пенье,
Радуясь весне.
И воздушное пространство
Объявляет сбор.
Несравнимый в постоянстве,
Вечный птичий хор.
Этот мир не прекратится
Жив пока певец.
Птица с красными плечами -
Маленький скворец.

Ах! Сегодня серёжки надену.
Две слезинки к ушам приколю.
Говори, говори то и дело,
Говори ежедневно — люблю.
Я тогда расцвету и растаю,
Испарюсь у тебя на губах.
И найдёшь ты две маленьких
тайны,
Две жемчужные капельки. Ах!

Сильнейший из ядов — сомненье.
Здесь противоядия нет.
Не знает душа утоленья.
Не знает ответа поэт.

Скрипка

Мите

Нить тоненького звука,
Смотри не оборвись.
Тяжёлая наука,
То вниз, то ввысь.
     Восьмушка, четвертушка,
     Ты девочка ещё,
     Звучащая игрушка,
     Чужой расчёт.
Дитя тобой играет,
Не сознаёт,
Того, что вырастает
Из этих нот.
     Того, что ты живая
     И влюблена
     В кого-то из трамвая,
     В вид из окна.
Любви нежнейшей звуки
Ещё не пролились.
Аз, дальше Веди, Буки...
Вверх. Нет, вернее, ввысь.

Сочельник

Смиренья, Господи!
Ещё один виток
Судьба благоволит помедлить.
Что будет мне неведомо. За то,
Что есть — коленопреклоненная.
Ни славы, ни богатства не прошу.
Вот только дети... полюби их, Боже.
Им жить в холодном и изломанном лесу,
Что был тобою позабыт и брошен.
Смиренья, Господи!
Пролей на раны мёд.
Прости мне бунтовство и гордость,
И ропот мой, и богохульства гнёт,
И чрезмерную, неженственную твёрдость.
Прости мне искусы неопытной души,
Капризные и алчные моленья.
На самом дне, в ночи моей души
Взываю, Господи! Смиренья мне,
                                                     смиренья.

Солить грибы, варить варенье,
Сажать весною огород,
Считать года во дни рождений,
Работать годы напролёт.
И жизни нет. Под старость вспомнишь -
Когда-то в молодом огне,
Мелькнуло что-то и погасло.
Но ведь мелькнуло же во мне?..

Свежесть

Свежесть такая, что хочется плакать.
Каждая клетка дрожит.
Воздух вдыхаю глубоко и сладко.
Кожа под ветром горит.
Если бы крылья раскинуть пошире,
Если бы крылья иметь!
С ветром взлететь и в воздушном порыве
Свежестью майской лететь.

Святки

В эту зиму снежные святки.
Намело.
Все дороги легки и гладки.
Всё бело.
Так на солнце блестит округа,
Что слепит.
Тихо-тихо и лишь упруго
Снег скрипит.
В полчаса никого не встретишь.
Красота!
Не окликнешь и не ответишь.
Пустота.

Весна

Такой весны ещё не ведала природа.
Всё было прежде — и прозрачность парка
Чуть зеленея зыблилась над прудом.
И ласкою застенчивого солнца
Была и прежде я не раз согрета.
И миллионы миллионов раз
Садам случалось зацветать и вянуть.
И грозы молнией уж вспарывали небо,
И после были те же ароматы
Семян, согретых солнцем и землёю,
Садов и неба в блеске новолунья.
Всё прежде было!
                               И не раз случалось,
Чтоб кто-то выдохнул,
                               Охваченный томленьем:
Такой весны ещё не ведала природа!
И в небо глянул, и в траву упал,
И тщился свежесть всю в себя вобрать,
И плакал от незнаемого счастья,
И повторял, забывшись, бесконечно:
Такой весны ещё не ведала природа!

Март

Так в эту ночь луна горела,
Так воспалённо жгло
Её измученное тело
Закрытое окно.
А к утру, рано, до рассвета,
Запахло вдруг зимой.
Подуло сильным снежным ветром.
И март не принял бой.
Он отступил. И трое суток
Идёт тяжёлый снег,
Тяжёлый, медленный, как будто
Идти он будет век.

Тогда ещё я думала стихами.
Мне было просто рифмой управлять.
Писала я о родине, о маме,
И о любви хотелось мне писать.

Три дня на столике трельяжном
Лежит раскрытая тетрадь,
Где недописанную фразу
Всё недосуг мне дописать.
Ах, сколько было позабыто
Красивых слов и точных строк.
Ах, сколько времени убито,
И всё не впрок, и всё не впрок.

Уехавшим друзьям
И вроде не очень дружили.
И вроде не часто общались.
Но общее что-то любили,
И в мыслях своих сочетались.
Уехали в разные страны,
А кто-то остался на месте.
И стало тоскливо и странно
Читать иностранные вести.
Тот тихо устроился в Вене,
А этот бывает в Афинах.
И всех хладнокровное время
Разводит в свои палестины.
А ты на обочине мира
Лишь ловишь его отголоски,
Объедки богатого пира,
Богатого дома обноски.
И письма в красивых конвертах,
И радуют нас и пугают.
Они так желанны, так редки.
А память всё тает и тает.

Уходит жизнь. Старея в ней,
Мы вспоминаем отрешённо
Чреду прожитую ночей и дней,
И всё так приближённо...

Улановой

Она стоит, но мы не видим
Ни пола твёрдого, ни стен.
Она стоит, но мы предвидим
Полёт грядущих мизансцен.
Она назначена искусством
Быть повелителем сердец.
Её подспорье жест и чувство,
Очарованье, наконец.
Нога её сильна и властна,
И руки царственно нежны.
Она сейчас взошла на царство,
Где подданные — мы.

Сыновьям

Юноша, принц мой наследный,
Рыцарь ушедших времён.
Ясный твой взгляд,
Лоб твой бледный,
Голоса сдержанный тон,
Речи, движенья, манеры -
Воля державная, стать.
Где ж родовые наделы?
Где королевская рать?
Трон твой — твоё благородство.
Знанья — богатства твои.
Дерзость, терпенье, упорство
Ими владей, множь, храни,
Чтобы в черёд заповедный
Бережно их передать,
Как родовые наделы,
Как королевскую рать.

Автопортрет

Он молод и изящен.
Лицом пригож.
И жест его прекрасен,
И стан хорош.
Сам знает он об этом.
Он горд и смел.
Всмотрелся, усмехнулся,
Запечатлел.
Талант его — нам в память,
На век.
Привет тебе, прапрадед,
Ван Дэйк!

Вечер поэзии

Мне дороги их лица.
Как они прекрасны,
Когда внимательны, строги.
Когда стихов размеренные строки,
Вином расходятся в крови
И правит душами поэзии десница...
Ей внемлющие лица,
Как дороги они!

Вечность

Времени нет и старости нет.
Наша любовь бесконечна.
Первый вопрос и последний ответ,
Всё быстротечное вечно.
Дочь, присмотревшись к себе в
                                                      зеркалах,
Материн жест замечает.
И выражение тоже в глазах
Вдруг в отраженье встречает.
В детях повадки и голос отца,
Внуки наследуют дело,
Дедом зачатое, и без конца
Тело сменяется телом.
Звенья живой бесконечной цепи,
Вечность которой играет.
Времени нет у неё на пути.
Звенья она не считает.

Под впечатлением "Тиля Уленшпигеля"

Ведьма я.
С распущенной косою
Выйду ночью на крутой утёс.
Заверчусь, заворожу, завою,
Оттолкнусь и долечу до звёзд.

Мите

Ветрено очень и сыро.
День уже кончил отсчёт.
Спать уложила я сына.
Дождь бесконечный идёт.
Завтра пораньше я встану,
Настежь открою балкон,
Будет и страшно и странно,
Вспомнить увиденный сон.
Что же увижу я ночью?
Можно ли знать наперёд?
Это всё дождь, как нарочно,
Дождь бесконечный идёт.

Бней-Брак

В Израиле пасха.
Под небом волшебным
Встречают евреи весну.
Спешат в синагоги,
Чтоб в страстных молитвах
Петь славу Христову отцу.
И каждый надеется
В миг озаренья
Увидеть Мессии приход.
И молятся, молятся
Братья-евреи
Уже пятитысячный год.

Миг удачи

В минуты высшего блаженства
Мы понимаем наперёд,
Что совершенней совершенства
Нас никогда уже не ждёт.
И редок этот миг удачи,
Определяющий успех.
И так он много в жизни значит,
И так желанен он для всех.

Ожидание сына

Ефиму

Та нежность,
Что сейчас цветёт во мне,
Ещё не носит имени земного.
Ещё никто не слышал
Смеха, слова.
Она ещё не всхлипнула во сне,
Не потянулась радостно за светом
Мелькнувшей бабочки
Над пламенем свечи,
Не крикнула, проснувшись,
Пред рассветом.
И я ей не сказала: “Не кричи”.
Она пока неведома и мне.
Я только чувствую её
И всей душою
Стремлюсь затихнуть,
Если в полусне
Она чуть слышно шевельнёт ногою.

Воздух наших разговоров
Сух, горяч и густ.
Впечатлений переборы,
Воспитанье чувств.
Как далёки мы с тобою
По теченью лет.
Всё случайно под луною.
Хоровод планет.
Воздух твоего жилища
Холоден и пуст.
Двадцать первый век. Начало.
Воспитанье чувств.

Восход был прост,
Как полотно,
На вышитой льняной сорочке.
Скворцы неслись неровной
строчкой
На солнца слабого пятно.

Восточные мотивы

Горячий чай. Вечерняя прохлада.
И сотни километров за спиной.
А ночью сон в глуши большого сада.
А утром молока глоток парной.
И запахи, и голоса, и взгляды,
Всё говорит о вечном и простом.
И так легко, и так нам мало надо,
И много так мы в этом обретём.

Измена

Всё тело болит:
Голова и руки,
Ломит плечи,
Ноги устали.

Я сегодня прошла
Километры разлуки.
В этот вечер прошла
Километры печали.

Всё календарь мудрит.
А мне, по настроенью и состоянию души,
Сегодня ну никак не воскресенье
В своей глуши.

Вся жизнь такая суета.
Мы ходим по большому кругу.
И возвращают нас года
Туда, где предали мы друга,
Или где друг, смеясь в лицо,
Сказал нам дерзкое словцо.

В тот день ничто не предвестит
Твоей безвременной кончины.
И не узнаешь ты причины.
И страх чела не омрачит.
Ты будешь жить, работать, петь,
Читать стихи, готовить ужин,
И вдруг окажется ненужным
Мечтать и что-то там хотеть.
Всё обесценится мгновенно.
Грядущего не разглядишь.
Окажется лишь то бесценно,
Что видишь, слышишь, говоришь.

Желание

Я желаю тебя,
Или просто кого-то
Желаю.
Не могу повторить
За тобой объясненья
В любви.
Я желаю тебя
И сейчас я другого
Не знаю.
Только страсть,
Только жар,
Только губы твои.

Я женщина. Судьбе спасибо.
В бурлящем космосе, одна
Душа была и терпеливо
Ждала меня. Меня ждала.
Хоть, может быть, другое тело,
Мужское, например, не раз
К ней было ближе и хотело
Само с ней слиться. «Не сейчас, -
Душа подумала. — Ну что же?
Мужчиной тоже можно быть,
Но ни один из них не может
Зачать ребёнка и родить.
А я пришла сюда не с этим,
Узнать, кто женщины сильней.
Я для того на этом свете,
Чтобы оставить сыновей».

Бессонница

Я написала два стихотворенья
В бессонницу, под тиканье часов,
Под лай собак, под утро воскресенья,
Под шёпот незнакомых голосов.

Под что ещё? Под свет огней далёких
На мёрзлой улице в скрипучем декабре.
Под блеск цветов, родившихся,
                                              но мёртвых,
На высохшем от холода стекле.

Писала, тихо повторяя строки,
Чтоб никого от сна не оторвать.
Но что же в них, родившихся из вздоха?
Всё о любви. О чём ещё писать?

Я не люблю печальные стихи,
Не верую в печальную любовь.
Всё от безделья, спеси и тоски.
Тщеславие нам отравляет кровь.
Всему, всему виною только мы.
Открой глаза, вздохни и улыбнись.
Всё очень просто. Просто: не убий,
Не возжелай, не укради, не злись.

Январь

Такой был белый снег и небо голубое.
Так радостно понять, что нас с тобою двое.
Два сердца, две души и тёплых рук
пожатье,
И долгий поцелуй, как от разлук заклятье.
И день хрустальный нам — награда
                                                         за терпенье.
И свежий снег вокруг, любви благодаренье.
Природа — опекун, соединила сразу
Два сердца, две души, невидимые глазу.

Вечер в чужом городе

Я увидел слабый свет в окне,
Постучал. Шагов не слышно в доме.
Тронул дверь — не заперто. И мне,
Кто-то тихо положил ладони
На плечо...

Бесконечный спор

Я всё равно всегда права,
Ты знаешь,
Когда меня в обратном
Уверяешь.
Когда смеёшься над моей
Мечтой.
Когда не соглашаешься
Со мной.
Всегда не соглашаешься
Со мной!
Наверно я и вправду
Не права
За то, что слушаю твои
Слова.
Что разрешаю их тебе
Произносить!
Что не могу я по-другому
Жить.

За все мои ушибы и паденья,
За тяжесть ожиданья и надежд,
Придёт когда-нибудь вознагражденье,
Как утешенье на слова невежд.
Терпеньем и трудом я создавала
Дорогу. Как плиту к плите,
Как камни — слово к слову подгоняла,
Что б не скатиться к праздной суете,
Не раствориться в будничной рутине,
Не потерять того, с чем рождена.
На очень непростом пути к вершине
Сказать всё то, что я сказать должна.
И это цель! Ни деньги и ни слава.
Важнее досказать и донести,
До капли выпить творчества отраву
И вечный сон спокойно обрести.

© Титановская И.С., 2007. Все права защищены.
Книга публикуется на сайте с письменного разрешения автора