Пропавший табун

...Внештатный вызов к Генералу ничего хорошего не сулил. Топая по начальственному коридору, «важняк» Жан Магзамов в уме перебирал грехи, достойные экзекуции «на ковре». Так ничего и не вспомнив, уткнулся в сановную дверь из мореного дуба.

Вошёл строевым – сказывался плац карагандинской «Вышки». Доложил по уставу. Боковым зрением отметил присутствие трёх замов, начальника отдела борьбы с хищениями социалистической собственности и следственного. Ого!

Значит, по делу. Ругать не будут. И всё же – не расслабляться!

Зачитали приказ: назначить начальником оперативно-следственной группы по расследованию пропажи государственного имущества в особо крупных размерах – более 200 000 рублей, баснословные по тем временам деньги. Чтоб было понятно, за них в том далеком теперь 1984 году можно было купить ... 40 авто «Жигули» !

А санкция – смертная казнь.

Дело такого масштаба контролировала  Алма-Ата, а то и сама Москва. Это предполагало еженедельные спецсообщения о ходе расследования.

Влип!

Вышел, смыл пот, разбираюсь. В дааалёком даже по казахстанским понятиям животноводческом хозяйстве пропало ... 220 лошадей. Недостачу установил всемогущий в те времена Комитет Народного контроля и, взяв под козырёк, прокуратура возбудила уголовное дело и даже успела арестовать табунщика, зоотехника, ветврача, директора совхоза.

Но вскоре выяснилось, что доказательств их вины нет. И вообще, есть только бумажная недостача двухсот двадцати голов. Кто конкретно виновен? Кому сбыли похищенное? Где прятали соврасок, как перегоняли? Сплошные вопросы...

Дело надо было спасать.

Ставлю задачу: найти доказательства вины всех четырёх узников. Встав во фрунт, комиссия ревизоров из облсельхозуправления, специалисты-животноводы из столицы и оперативники по борьбе с хищениями в очередной раз, но теперь уже по весьма конкретным, определенным мною параметрам, взялись за изучение документации.

Я ж с приданной ротой Внутренних войск прочесываю местность. Не царское дело, скажете? Да, в том, что табун не блуждает в бескрайней степи, что его не загрызли волки, решил убедиться лично.  

Обследовали более тысячи километров – лошадки как в воду канули. У ревизоров тоже ни-че-го. Табунщик, отец 11 детей, депутат районного Совета, за решёткой почти шестьдесят дней, ничего объяснить не может.

Иль правду не говорит?!!

Прошел кропотливый месяц. На горизонте — незаконный арест четырёх человек со всеми вытекающими последствиями.  В инстанции пошли жалобы, по ним начались проверки...

Вся ж ответственность, как  Уголовно-процессуальный кодекс определил, — на мне.

...Живем в совхозе, до цивилизации – 370 км. Спим в наскоро побеленном складе, работаем в сельсовете. Хорошо изучил специфику «казахского аула», где все друг другу родственники, сваты, соседи.

О твёрдой свидетельской базе и не мечтай!

... Откуда семья табунщика узнала, что его должны конвоировать на допрос – для меня до сих пор загадка. Но в тот день, сменяя друг друга,  у сельсовета дежурили дети, мал мала меньше.

Отца увидеть...

Наконец конвой. В коридор прорвалась рыдающая жена табунщика, размазывая сопли вперемешку со слезами, громко орут младшие. Подозреваемый расчувствовался, глаза мокрые прячет.

Как вдруг...

Размахивая камчой, в кабинет врывается  аксакал лет девяноста. «Дурак, — кричит, — на весь наш род позор навёл. Будь твой отец, с которым мы вместе на фронте были, живой, он бы сам тебя отхлестал. А так я это сейчас сделаю!»

Подследственный в комок сжался, поник ...

Ругаясь последними словами, старик продолжал: «Ты ж сам лошадьми с детства занимаешься. Отец табуны пас, и дед. А прадед так вообще известнейшим барымтачи был, с лошадьми на их языке разговаривал. Так как же ты, безмозглая башка, утверждаешь, что от ста кобыл сто жеребят получил? Неслыханно, такого ни природа, ни Ленин, ни Брежнев, ни даже Сталин сделать не могут. Позор! Хорошо, твой отец не слышит. Лучше о детях подумал бы, вот расстреляют тебя, кому они нужны будут?!»

Кое-как с конвойными выпроводил «агрессора»...

Но слова его в голову запали. Выскочив вслед, затащил атаке в соседний кабинет, успокоил, чай налил. «Отец, Вы же всю жизнь при лошадях. Ну вот куда 220 голов деться могли!??»

И тут этот не имеющий диплома ревизора, зоотехника или ветврача «эксперт» мне все бесхитростно разложил:

«Лошади эти – на бумаге только. Чтоб выполнить план, начальство их просто-напросто приписало. Любого специалиста спроси, если от ста овцематок до 160 ягнят получить удаётся, от 100 коров – до девяноста пяти телят, то на лошадей эти правила не распространяются. В идеальных условиях, в элитном конезаводе, от ста кобыл максимум 50 жеребят приплода, так сам Всевышний определил...»

Крепко пожал я мудрому аксакалу руку. И допросил как свидетеля. Во всех деталях. Потом зачитал протокол главному ревизору. Выйдя из ступора, тот обложил дипломированных ветеринаров и зоотехников такой отборной бранью, какой я даже от матерых уголовников ни до, ни после не слышал.

Те оправдывались, что, дескать, в сельхозинституте их репродуктивным способностям отдельно взятых гвидов животных, и в частности, лошадей, не обучали – профессор болел.

Что за лепет по подрасстрельной статье?!!!

На всякий случай всех опросил, заставил сознаться в вопиющей некомпетентности. В дальнейшем инициировать наказание по партийной и служебной линии не стал. Пожалел. И заручился авторитетным мнением известных учёных, подтвердивших правоту старика-табунщика.

А получив акт документальной ревизии и заключение судебно-бухгалтерской экспертизы, переквалифицировал особо крупное хищение в злоупотребление, приписки и халатность. И вместо расстрела получили мои фигуранты до двух лет лишения свободы, табунщик даже условно.

Повороту такому способствовало и то обстоятельство, что родня, всем миром, вынуждена была «добровольно» погасить даже этот мнимый ущерб. Коровами, баранами, конями. Вся эта живность сравнивалась с весом «бумажных» двухсот двадцати лошадей, была пересчитана в «мясо средней категории», и оприходована в совхоз.

Такое время было...

Александр Зеличенко,

Алматы – Бишкек, январь 2019