Рискованные гастроли

1

– Светящиеся браслеты! Кому вкусной ваты? Вертушки разной формы! Купите бластер для мальчика! – слышались голоса продавцов, которые ходили вдоль зрительных рядов, на все лады, рекламируя свои товары.

В тот субботний день зрительный зал алматинского цирка был переполнен до отказа родителями с детьми, бабушками и дедушками со своими внуками, молодыми влюбленными парами и просто поклонниками этого зрелищного вида искусства. Считанные минуты оставались до начала первого представления московского цирка. Чувствовалось нетерпение зала, горячее желание зрителей перенестись из обыденности обычной жизни в волшебный, сказочный мир, создаваемый цирковыми артистами. Манеж, украшенный парадным ковром с затейливым узором, пока еще был безлюден, чем все сильнее привлекал внимание зрителей. Но вот наконец-то раздался первый звонок. Торговцы поспешили на выход в фойе, а из динамиков послышался приятный женский голос:

– Дорогие зрители! Через несколько минут начнется новая цирковая программа. Убедительная просьба выключить сотовые телефоны. Видео— и фотосъемка во время представления запрещены. Спасибо за понимание!

Через некоторое время прозвенел второй звонок, а вскоре и третий, послуживший сигналом к началу представления. Лучи прожекторов устремились к манежу, распахнулась бархатная портьера и под звуки зажигательных латиноамериканских ритмов, расходясь в обе стороны от середины манежа, вышли восемнадцать танцующих девушек. Одетые в яркие перья, красочные бикини и мини-юбки с блестками гибкие красавицы синхронно повторяли темпераментные ритмичные движения, пружинисто покачивая бедрами, как в бразильской самбе. Их веселый и импульсивный танец, продолжавшийся всего несколько минут, сразу же создал атмосферу праздничного карнавала, не оставив никого равнодушным. Музыка стала постепенно затихать и танцовщицы остановились в эффектных позах у самого барьера, недалеко от первых рядов зрителей. На манеж, пройдя мимо униформистов, энергичным, легким шагом проследовал моложавый мужчина в бардовом фраке, синем цилиндре и галстуке бабочке.

– Дорогие алмаатинцы! – торжественным тоном произнес Станислав Артемьев – художественный руководитель труппы. – Московский цирк рад представить вам свое новое цирковое шоу «Повелитель хищников». Вас ждет потрясающее, незабываемое зрелище. Вы увидите захватывающие трюки воздушных гимнастов, виртуозных жонглеров и эквилибристов, невероятно смешных клоунов, любимцев публики – морских котиков, попугаев, собак и обезьян. Кроме того, в нашей программе всемирно известный дрессировщик из Сирии Мансур Ахмед продемонстрирует экстремальную работу с тиграми, пантерами и ягуарами. Желаем вам приятного вечера! – закончил ведущий, поклонившись заинтригованным зрителям.

 В дальнейшем Артемьев, у которого также был свой номер в первом отделении, уже не появлялся как ведущий, а звучала лишь запись с его голосом, объявлявшим других артистов.

Как только руководитель  труппы в окружении танцовщиц вернулся за кулисы, на манеж выбежали молодые жонглеры, недавние выпускники циркового училища, Геннадий Малышев и Сергей Котович. Жонглеры в нарядных шелковых костюмах с невероятной легкостью и быстротой перекидывались звенящими бубенцами и блестящими шарами разных размеров. Каждый из этих предметов, словно заколдованный, в одно мгновение взлетал над головами артистов, переливаясь в темноте различными оттенками, а затем вновь оказывался в их ловких руках. Шары и бубенцы казались неразрывно связанными с жонглерами и перемещались в пространстве с такой скоростью, что сосчитать их было просто невозможно.

На смену молодым артистам, которых проводили громкой овацией, стремительно вышел известный иллюзионист Игорь Данилевский, одетый в восточный халат и чалму. Не теряя времени, он сразу же приступил к своим классическим чудесам, имевшим неизменный успех у публики. Под звуки тревожной музыки иллюзионист закрыл свою ассистентку в саркофаге, украшенном в древнеегипетском стиле. Произнеся «магическое заклинание», Данилевский пронзил несчастную девушку пятью кинжалами и тремя саблями. Но при этом, к большой радости юных зрителей, ассистентка осталась жива.

Время в цирке летело незаметно. Один цирковой номер мгновенно сменялся другим, не только не давая зрителям скучать, но и заставляя их жадно всматриваться в происходящее. Промежутки между номерами, как обычно, заполняли коверные клоуны Юрик и Борик или артисты Юрий Кисляков и Борис Петров, как их звали в реальности. В одной из сценок, особенно понравившейся детям, Юрик забавно изображал надоедливую пчелу, с которой Борику ничего не удавалось поделать даже с помощью огромной хлопушки.

Кроме московских артистов, в первой части программы успешно участвовали и мастера кыргызской джигитовки – братья Борбиевы, работавшие в алматинским цирке по контракту. Под веселую народную музыку братья в национальных костюмах лихо вскакивали на лошадей, становились на полном скаку им на седла, мчались вниз головой, поднимая с манежа шамберьер. Однако не все в этот раз прошло благополучно: один из трех братьев, который стоя скакал на двух лошадях, не удержал равновесие и неожиданно упал вниз. К счастью, наездник сумел быстро оправиться и снова вскочить на лошадь сзади, притянувшись за ее хвост.

Ближе к концу первого отделения перед публикой, на этот раз в качестве дрессировщика, предстал Станислав Артемьев со своей помощницей – племянницей Настей. По воле Артемьева какаду и неразлучники беззаботно прогуливались по жердочке, раскачивались на миниатюрных качелях, в то время как Настя играла в мяч с морским котиком. Кульминацией этого не особенно сложного номера стал выезд на манеж мартышки верхом на пуделе и их совместный подъем по складной лестнице, который со второй попытки оказался вполне удачным.

Первое отделение циркового шоу завершали воздушные гимнасты.

– Лауреат международного фестиваля в Монте-Карло Диана Артемьева и восходящая звезда цирка Сагит Кубанов! – прозвучал голос художественного руководителя.

Стройные, прекрасно сложенные воздушные гимнасты в красно-синих одеждах были примерно одного роста и отлично смотрелись вместе. Казалось, что и выступление молодых артистов должно было пройти блестяще и порадовать зрителей своей непринужденностью. Диана первой, подтягиваясь на руках, забралась под купол по спущенному вниз канату. Вслед за ней поднялся Сагит, аккуратно пристегнувший к пояску девушки тонкий предохранительный трос. После этого гимнаст опустился вниз головой, опершись ногами в край рамки. Тем временем Диана, немного помедлив, тяжело соскользнула с перекладины, сделала размах, в ловком сальто разъединилась с Сагитом и спустя мгновение, вновь соединившись руками с партнером, вернулась в исходное положение.

Трюки, исполняемые артистами, были не из простых, за ординарными следовали двойные обрывы и сальто-мортале. А когда выступление подходило к концу, Диана исполнила финальный штрабат: бросилась вниз головой, и веревки, закрепленные у нее на лодыжках, остановили прыжок только в нескольких метрах от манежа.

Но, несмотря на сложность номера, в нем отсутствовали легкость и изящество, чувствовалось с каким трудом и напряжением давался каждый элемент артистам. В итоге, когда Диана и Сагит с заученными улыбками, поклонились зрителям, те проводили гимнастов довольно сдержанными аплодисментами.

– Дорогие алмаатинцы и гости города! – объявил Артемьев своим хорошо поставленным голосом. – А теперь антракт – пятнадцать минут. Желающие могут сфотографироваться с дрессированными животными.

2

– Такого провала я еще не знала! И во всем ты виноват! – накинулась Диана на своего партнера, едва они оказались за кулисами в артистическом проходе. – За этот номер я получила приз в Монте-Карло, зрители были в восторге, мне… 

– Ну и вали в свое Монте-Карло! – запальчиво отрезал Сагит со всем пылом своего кавказского темперамента. – Мне и без твоего дурацкого номера есть, чем заняться. Нечего мнить себя мировой звездой! Да, если б не твой отец, давно послал бы я тебя куда подальше…

– Спокойно, ребята! – поспешил вмешаться  Артемьев, которому уже не раз приходилось выступать в роли миротворца. – Зачем бочки-то друг на друга катить? Номер прошел нормально для первого выступления. Убрать его из программы я все равно не могу, так что придется месяц потерпеть. Сагит, у тебя ведь номер во втором отделении? – молодой человек в ответ кивнул. – Так вот и готовься к нему. А ты, дочка, иди в гримерную, отдохни, немного успокойся. У меня тут и без вас дел по горло.

«И пришла же мне в голову идиотская мысль сделать из них пару», — раздраженно подумал руководитель труппы, глядя на то, как молодые люди, отвернувшись друг от друга, с мрачными лицами расходились в разные стороны.

Однако придаваться рассуждениям Станиславу Олеговичу было некогда. Пока  в фойе его племянница за определенную плату предлагала сфотографироваться с мартышкой Микки и двумя попугаями, Артемьеву вместе с алматинскими эквилибристами и обслуживающим персоналом цирка нужно было готовить манеж к следующему номеру. Второе отделение программы включало всего несколько номеров, среди которых особые надежды возлагались на экстремальное «колесо смелости» и дрессированных хищников сирийца Мансура Ахмеда.

В свои пятьдесят лет Станислав Артемьев был настоящим сгустком энергии. Его густые каштановые волосы лишь слегка тронула седина, в синих глазах горел живой огонек и разве что две заметные морщины на лбу выдавали возраст человека, умудренного жизненным опытом. Выходец из семьи цирковых артистов, Артемьев в молодости был акробатом московского цирка, где и встретил свою будущую жену – воздушную гимнастку Иру. Вскоре они начали выступать вместе в акробатических номерах, переезжая с цирком из одного советского города в другой. Их дуэт через несколько лет приобрел широкую известность и популярность у зрителей. Во время гастролей в Воронеже у Артемьевых родилась их единственная дочь Диана. Спустя год в Ташкенте со Станиславом случилось несчастье: при исполнении им кульбита один из резиновых жгутов, державших сетку, оборвался. Артемьев с большой скоростью вылетел с батута, и, ударившись о барьер, получил двойной перелом ноги. Об акробатике с тех пор пришлось забыть. Чтобы сохранить свою пару, нежно привязанные друг к другу супруги решили заняться дрессировкой животных. Хотя Артемьевым больше не удалось повторить свой былой успех у публики, они неплохо справлялись со своими новыми подопечными и имели, пусть и небольшой, но стабильный доход от выступлений. С возрастом здоровье Ирины стало ухудшаться, ей все труднее давались постоянные переезды, поэтому ее место в номере досталось любимой племяннице Насте.

Дочь Артемьевых, Диана, выросла спортивной девочкой, к радости родителей, способности к художественной гимнастике у нее проявились очень рано. К двадцати пяти годам она была сформированной профессиональной артисткой цирка. Внешне очень привлекательная, с каштановыми по плечи волосами и с синими, как у отца, глазами Диана обладала импульсивным и страстным темпераментом. Но в личной жизни девушке не везло, что не лучшим образом сказывалось на ее характере. Всего год продлился брак Дианы с футболистом клуба «Зенит», оставивший только неприятные воспоминания. С бывшим партнером по цирковому номеру у девушки намечались романтические отношения, но тот был экстремальным байкером  и трагически погиб в автокатастрофе. Случившееся стало огромным потрясением для  Дианы. Кроме того, судьба парного номера по воздушной гимнастике, высоко оцененного в Монте-Карло, оказалась под вопросом. Тогда-то с подачи Станислава Олеговича, на горизонте возник Сагит Кубанов – молодой перспективный гимнаст и акробат, закончивший цирковое училище несколько лет назад.

Сагит родился в Махачкале и, несмотря на свою молодость, имел гордый, независимый нрав. Яркий шатен со жгуче-черными глазами был моложе Дианы на два года, но никогда бы не позволил ей помыкать собой. Диана же на репетициях взяла по отношению к нему покровительственный, придирчиво-назидательный тон. Из-за этого их отношения не заладились с самого начала, и, если бы ни постоянное вмешательство Артемьева, номер пришлось бы исключить из цирковой программы.

Между тем, подкрепившиеся в буфете зрители после антракта возвращались в зал. Вторая часть представления началась со среднего по сложности номера алматинских эквилибристов Нурлана и Венеры Толобаевых, которых затем сменили уже знакомые публике клоуны Юрик и Борик. Заполняя паузу, клоуны с веселыми шутками перебрасывались со зрительными рядами большими мешками с кислородом, а параллельно с этим униформисты вместе с акробатами собирали конструкцию к номеру «колесо смелости».

Этот опасный и экстремальный номер в исполнении Сагита Кубанова и Сергея Костенко произвел на зрителей ошеломляющее впечатление. Акробаты без страховки балансировали внутри двух огромных колес, которые постепенно набирая скорость, раскручивались вокруг своей оси. Находясь на головокружительной десятиметровой высоте, Сагит осторожно перескочил на внешнюю поверхность одного из колес, а когда оказался на самой его верхней точке, прыгнул через скакалку. Тот же трюк Сагит повторил через минуту, но уже с завязанными глазами, чем вызвал бурный восторг, едва отошедших от шока зрителей. Как нельзя лучше, к «колесу смелости» подошла динамичная, жизнеутверждающая  мелодия из фильма «Рокки», сопровождавшая номер с самого начала.

С не меньшим воодушевлением встретили зрители популярного дрессировщика Мансура Ахмеда и его трех молодых тигриц, пантеру и ягуара. После того, как были возведены металлические ограждения, взрослых специально предупредили, чтобы они во время представления никуда не отпускали от себя своих детей.

В бежевой рубашке с золотой вышивкой, черных брюках  и высоких светло-коричневых сапогах Мансур Ахмед смотрелся очень эффектно среди окружавших его полосатых, пятнистых и черных хищников. Сам дрессировщик был невысокого роста и мускулистого телосложения. Крупные, неправильные черты его мужественного лица еще больше подчеркивали коротко остриженные черные волосы. Грозные хищники, как послушные котята, беспрекословно подчинялись любому приказанию своего повелителя. Щелкая шамберьером, Ахмед громко выкликал имя тигрицы, пантеры или ягуара, заставлял их перепрыгивать с одной тумбы на другую, спускаться вниз и бежать по арене. Одна из тигриц, свирепо рыча, по его команде прыгнула через подвешенный сверху горящий обруч. После этого трюка ягуар дружелюбно лизнул Мансура в щеку, другой же тигрице он с видимой беззаботностью на секунду положил голову в пасть. Под конец представления гигантские кошки, по желанию дрессировщика, зевая, легли на пол, и он, как ни в чем не бывало, расположился между ними, положив руки на спины пантеры и ягуара. Спустя пару минут Ахмед снова встал на ноги, его бич взметнулся, и хищники, пробежав по арене в последний раз, прыгнули каждый в свою клетку.

Без малого две тысячи человек устроили артисту грандиозную овацию, одобрительные возгласы «браво!», «молодец!» разносились с разных сторон зрительного зала. Обрадованный теплым приемом публики дрессировщик несколько раз поклонился своим почитателям. Тем временем зазвучали знакомые музыкальные аккорды из вестерна «Великолепная семерка» и на барьер торжественным маршем вышли основные участники циркового шоу.

– Ну, вот и завершилось наше представление, дорогие друзья. Но мы не прощаемся с вами, а говорим: до новых встреч! – широко улыбаясь, сказал Станислав Артемьев, и под аплодисменты помахал рукой на прощание.

Полные позитивных впечатлений, довольные зрители расходились из алматинского цирка по домам. В вечерних сумерках, при свете многоцветных огней цирк приобрел еще большую привлекательность, а его необычный гиперболический купол, переливаясь различными цветовыми оттенками, придавал зданию какой-то особый сказочный вид.

3

Шла третья неделя гастролей московского цирка. Рекламные ролики с фрагментами циркового шоу регулярно появлялись в эфире местных телеканалов СТВ, КТК и Алматы ТВ. Помимо этого, Станислав Артемьев, Мансур Ахмед, Сагит  Кубанов и другие артисты активно давали интервью казахстанским журналистам и участвовали в различных телевизионных ток-шоу, поддерживая интерес к своей цирковой программе. Стартовав 25 апреля, гастроли должны были продлиться до 17 мая 2015 года, а в дальнейшем планировалось продолжить выступления в Бишкеке, Душанбе и Ташкенте. Цирковые представления, которые давали по субботам и воскресеньям, по-прежнему проходили с большим аншлагом, что не могло не радовать организаторов, в особенности Станислава Артемьева. Ведь, хотя артисты представляли Московский цирк на проспекте Вернадского, Артемьеву пришлось вложить собственные средства в цирковое шоу, взяв кредит в Сбербанке.

За исключением единственного выходного дня, участники циркового шоу проводили большую часть времени на репетициях, дорабатывая свои номера перед предстоящими выступлениями. Как заметил Станислав Олегович, отношения между Сагитом и его дочерью за последние две недели изменились к лучшему. Молодые люди стали более терпимо относиться друг к другу, между ними наконец-то возникло необходимое доверие, которое позволило им выступать на публике гораздо успешнее. На одном из воскресных представлений воздушные гимнасты даже отказались от традиционной страховки – лонжи, приблизив номер к уровню фестиваля в Монте-Карло.

Так что у Артемьева теперь не осталось серьезных оснований для беспокойства. Единственным существом, которое иногда могло вывести артиста из себя, была лишь непоседливая мартышка Микки. Нередко, устав от скучных репетиций, обезьянка перескакивала через барьер и убегала в прохладное фойе цирка. Немалых усилий стоило затем дрессировщику и его помощнице приманить Микки какой-нибудь сладостью к себе, вернуть на манеж и снова заставить работать.

Выходя из цирка после репетиций, уставшие артисты перед возвращением в отель любили побродить по зеленым скверам проспекта Абая, на котором располагались многие культурные учреждения города. Не упустили они возможности и выехать за пределы Алматы: побывали в высокогорном урочище и спортивном комплексе Медеу; поднялись на фуникулере на гору Кок Тобе, с которой открывалась прекрасная панорама на бывшую столицу Казахстана. Но самое сильное впечатление на цирковых артистов произвело зрелищное представление в центре «Сункар» со свободно летающими соколами, ястребами, грифами и орланами.

Будучи человеком редкой смелости, Сагит больше всего сдружился с дрессировщиком Мансуром Ахмедом, который привлекал его своим дерзким мастерством и бесстрашием в работе с хищниками. В отличие от Кубанова, тридцатилетний Мансур происходил из цирковой династии дрессировщиков. После того, как отец Мансура Хафез получил из-за нападения льва тяжелую травму ноги, он был вынужден впервые задействовать своего девятилетнего сына в представлении. С тех пор Ахмед многократно выступал на арене вместе с отцом, гастролируя по странам Ближнего Востока. В Россию Ахмед приехал семь лет назад, женился на русской гимнастке Марине и начал работать в московском цирке. Его родители, сестра и брат остались в его родном городе Хомсе. За судьбу своих близких Мансур сильно переживал, поскольку, после перехода этого сирийского города под контроль религиозных экстремистов, к нему все реже приходили новости из дома.

Сагит часто присутствовал на репетициях своего друга и любил заходить в зверинец, имея возможность ближе знакомиться с тигрицами, ягуаром и пантерой. У клеток с хищниками, находившихся по другую сторону от конюшни, чувствовался резкий запах аммиака и сырого мяса, смешанного с ароматом хвои. Три молодые тигрицы, пантера и ягуар обычно либо прохаживались за толстыми решетками своих клеток, обнажая белоснежные клыки, либо мирно дремали на полу, усыпанному свежими опилками, опустив вниз концы своих толстых хвостов.

– Да, ты, в самом деле, повелитель хищников, – как-то сказал Сагит, с восхищением наблюдая, как Мансур без всяких опасений руками кормил своих  тигриц – Жасмин, Розу и Глорию, а те с жадностью уплетали свежее мясо.

– Я знал их еще четырехмесячными тигрятами, – улыбнулся дрессировщик. – Помню, когда эти пушистики увидели меня первый раз, испугались, забились в угол вольера, залезли друг к дружке на спину. А сейчас вот какие красавицы выросли, и каждая, брат, со своим характером. Бывают среди них добрые, а есть и злые. Моя Жасмин, к примеру, уж точно недоброго нрава, сердитая, ревнивая, — услышав свое имя, тигрица недовольно зарычала, сверкнула янтарными глазами и независимо прошлась по клетке.

– Ну, прямо, как моя партнерша Диана, – засмеялся Сагит. – Не очень-то ей по душе, когда я общаюсь с танцовщицами.

– Еще бы Диане это понравилось, если ты сам ей приглянулся, – усмехнулся Мансур, похлопав молодого человека по плечу.

Сагит только отмахнулся от этих слов, и перевел разговор на ягуара и пантеру, которые в тот день были в дурном расположении духа: постоянно шипели, скалили пасти и нетерпеливо били по полу прямыми хвостами.

– Злятся, наверно, на меня, что не их первыми накормил, – предположил дрессировщик, подходя к клеткам с хищниками. – Ну-ну, Роксана, будь хорошей девочкой, и до тебя, и до Султана очередь дойдет, – в ответ черная кошка лишь недобро взглянула на Мансура своими горящими зелеными глазами и расправила когти. – Характеры у этой парочки, надо признать, так себе, – спокойно продолжал он, подавая  пантере куски мяса. – Гибкие, ловкие зверюги, с молниеносной реакцией, но, чтобы научить их даже простому трюку, много времени и труда приходится затрачивать.

Впоследствии Сагит и сам, преодолев первоначальный страх, под присмотром Мансура и его помощника любил покормить хищников после репетиции. Тигрицы, пантера и ягуар за месяц перестали воспринимать молодого артиста, как чужого, и привыкли к звучанию его голоса, вдохновляя Кубанова на мечты о новой цирковой профессии.

4

В повседневных трудах и заботах миновала третья неделя гастрольного тура. Наступила очередная суббота, 16 мая, предпоследний день циркового шоу, не предвещавший его участникам ничего необычного.

За час до начала представления в гримерную Артемьева зашел дрессировщик хищников. Присущие Ахмеду уверенность в себе, легкий юмор, полная достоинства осанка теперь куда-то исчезли. Перед художественным руководителем стоял человек придавленный жизнью, будто постаревший на несколько лет из-за какого-то свалившегося на него несчастья.

– Мы хорошо работали вместе, Станислав Олегович, – сказал Мансур, тяжело подбирая слова. – Но шайтан всегда вмешивается в земные дела людей… Мой брат сейчас в турецком лагере для беженцев. Он написал мне, что наших родителей и сестру убили террористы…

– Боже мой! Какое горе, Мансур! – воскликнул Артемьев, потрясенный услышанной новостью. – Я очень сочувствую тебе, дорогой мой. Будь прокляты все эти войны, все эти кровавые убийцы! – говоря эти слова, он крепко обнимал дрессировщика. – Но как же нам теперь быть? Ты в состоянии выступить? Может быть, пока не поздно, отменить представление?

– Нет, я выйду на арену, – глухим голосом ответил Мансур, и, повернувшись к Артемьеву спиной, покинул комнату.

Первая часть циркового представления проходила без происшествий. Находясь вместе с инспектором манежа недалеко от форганга, Станислав Олегович слышал, как с манежа доносились смех и аплодисменты зрителей, приглушенные тяжелым бардовым занавесом. Хорошо отрепетированные цирковые номера следовали один за другим, все вроде бы шло прекрасно, но тревожное чувство не покидало Артемьева.

– Сагит, можно тебя на пару слов, – сказал руководитель труппы, подзывая к себе Кубанова во время антракта. – Меня беспокоит выступление  Мансура. Ты из нас ближе всех к нему, вы дружите. Присмотри за Мансуром, когда начнется его номер, хорошо?

– Конечно, о чем речь, – с готовностью согласился молодой человек, знавший о состоянии своего друга.

Начало второго отделения, номер эквилибристов и аттракцион «колесо смелости» в сознании Артемьева в тот день промелькнули, как одно мгновение, настолько все его мысли были заняты предстоящим номером дрессировщика. Но вот, наконец, униформисты вкатили клетки с хищниками, поставив их дверцы напротив раздвижных дверей вольера. Через пару минут клетки открыли и из них стремительно выбежали тигрицы, пантера и ягуар. Звери самостоятельно запрыгнули на пять черных тумб, располагавшихся на некотором расстоянии друг от друга. Под нарастающий гул аплодисментов Мансур  Ахмед, так и не сумевший овладеть собой, неуверенно подошел к зверям с шамберьером в руке. Движения дрессировщика были вялыми и несогласованными, небрежно щелкая бичом, он окликал хищников и отдавал им команды хриплым, лишенным силы голосом. Тигрицы, ягуар и пантера принимались метаться по вольеру, бросались то к Ахмеду, то снова – на тумбы. Создавалось впечатление, что опытного артиста словно подменили и он, забыв последовательность своих действий, путается в собственных приказаниях. Раздраженные звери не понимали, почему Мансур нарушил привычный порядок, их глаза зло сверкали, шерсть становилась дыбом, раздавалось их свирепое рычание.

Неожиданно выведенная из терпения тигрица Жасмин соскочила с тумбы, молниеносно приблизилась к дрессировщику и, грозно рыча, ударила его лапой по ноге. Пошатываясь, Мансур замахнулся на тигрицу шамберьером, и она на время отпрянула от него. Крики ужаса и тревоги, испуганный плач детей, стали раздаваться с разных сторон зала, однако только сами цирковые артисты в полной мере осознавали всю опасность происходящего.

Станислав Олегович и Сагит поспешили на арену. В сложившейся ситуации дорога была каждая минута.

– Мансур! – крикнул  Сагит. – Что с тобой? Мансур!

Дрессировщик не отозвался, и, находясь в какой-то прострации, продолжал бессмысленно щелкать шамберьером.

– Откройте скорее двери, – приказал Артемьев помощнику дрессировщика и униформистам, стоявшим недалеко от манежа. Мужчины сразу же раздвинули металлические двери вольера, открыв проход в клетки. Поначалу возбужденные, дезориентированные хищники не заметили этого. Но затем, увидев открытую дверцу, тигрица Глория побежала к ней, а за Глорией кинулась и Жасмин. В этот момент вслед за ними шагнул Мансур, Жасмин вдруг резко обернулась и набросилась на дрессировщика, повалив его на арену.

В то время, как зрительный зал охватила паника, дверь отворилась и в вольер ворвался Сагит. Схватив упавший шамберьер, мужественный юноша ударил им Жасмин по голове. Тигрица взвыла и, отскочив на пару шагов, помчалась к выходу, а оттуда вошла в клетку. Тем временем помощник дрессировщика и униформист выбежали на арену и оттащили за кулисы потерявшего сознание Мансура.

Держа бич в руке, Сагит огляделся по сторонам: одна из тигриц, пантера и ягуар, растерянно моргая глазами, по-прежнему сидели на тумбах. Молодой человек не знал – послушаются ли его команды эти три гигантские кошки или нет. Сагита била нервная дрожь, но он постарался взять себя в руки, припоминая, что делал его друг-дрессировщик в таких случаях. Пока Кубанов собирался с силами, для хищников подготовили клетки и раздвинули дверцы.

– Роза, Роксана, Султан, – приказал он громким звучным голосом и слегка щелкнул шамберьером. Хищники послушно соскочили с тумб и побежали к своим клеткам.

Облегченно вздохнув, Сагит низко поклонился публике и нетвердой походкой отправился за кулисы. Чтобы как-то отвлечь внимание зрителей и занять оставшееся время, Станислав Артемьев отправил на манеж клоунов Юрика и Борика, которые своим мастерством постарались смягчить провал последнего номера.

Оказавшись за бархатным занавесом, Сагит обессилено прислонился к стенке, стараясь не упасть. Только теперь он почувствовал, как ужасно вымотался и перенервничал за два часа представления.

– Сагит, как я переживала, как волновалась за тебя, – подошла к нему Диана, порывисто обнимая и целуя молодого человека. – Ну, ты  прямо герой! Я, конечно, и раньше восхищалась твоей смелостью, но такого не ожидала… Да ты весь дрожишь! Пойдем, я отведу тебя в твою комнату. Тебе надо прийти в себя, снять стресс, – и, не дав Сагиту опомниться, девушка решительно повела его в сторону артистических гримерных.

* * *

Прошло несколько дней. Мансура Ахмеда в больнице дважды навещали его друзья и коллеги, с радостью отмечая, что дрессировщик быстро идет на поправку. Хирург в тот же вечер, когда на Мансура напала тигрица, наложил ему швы на лицо, правое плечо и ногу. Но в психологическом плане мужчина был еще далек от выздоровления. Больше всего Мансура беспокоила судьба его младшего брата, которого после выхода из больницы  он планировал разыскать и перевести в Россию.

К большому огорчению Артемьева, дрессировщик отказался от дальнейшего участия в гастролях. Номер Мансура Ахмеда был «гвоздем» их циркового шоу, и теперь продолжать тур без него, в урезанном составе, не имело смысла.

Сильно расстроенный, с опущенной вниз головой, Артемьев спустился в вестибюль отеля «Рахат-Палас», в котором московские артисты жили в течение месяца.

– Станислав Олегович, добрый день! – поприветствовал его эквилибрист Нурлан Толобаев, поднимаясь из удобного кресла. – Вы-то мне и нужны, есть у меня к вам одно предложение.

– Вот как? И о чем же пойдет речь? – с интересом спросил Артемьев.

– Я слышал, что Мансур, к сожалению, не едет с нами на гастроли, — начал издалека эквилибрист, проводя рукой по густым черным волосам. – Вчера мне звонил наш хороший друг, заслуженный артист Узбекистана Ильяс Каримов. Он сегодня вечером возвращается из Астаны. С ним, кстати, выступает его жена, очень красивая, обворожительная женщина. Не будь я женат, и она несвободна, кто знает, может быть, я даже…

– Все это, конечно, хорошо, Нурлан, – улыбнувшись, прервал его Станислав Олегович. – Но давай-ка ближе к делу. Чем занимается твой друг со своей прекрасной Шахеризадой?

– Они с женой – великие дрессировщики, работают с бурыми и гималайскими медведями. А жену его зовут вовсе не Шахеризада, а Юлдуз. Возьмите их в тур и не пожалеете. Великолепные, опытные артисты, можно сказать, мировые звезды, объездили всю Центральную Азию, — не скупясь на эпитеты, нахваливал Толобаев.

– Ну, хорошо, договорились, – на прощание сказал Артемьев. – Завтра, к двум часам, приводи своих чудо-дрессировщиков. А там видно будет.

«Оказывается, не все так плохо, как мне виделось поначалу, – думал повеселевший Артемьев, поднимаясь в лифте на пятый этаж. – Программу придется, правда, переименовать. Вместо «Повелитель хищников», пусть будет «Повелитель зверей». Вроде бы тоже звучит неплохо… А у моей своенравной доченьки жизнь как будто налаживается, – тут на лице артиста появилась чуть насмешливая улыбка. – Что-то поздновато она вернулась вчера от Сагита, да еще довольная была такая. Но что поделаешь, ее ведь всегда тянуло к экстремальным парням», — двери лифта открылись, и Артемьев, к которому вновь вернулись его жизнелюбие и оптимизм, бодрым шагом направился в свой гостиничный номер.

© А.Мальчик, 2018