Лиана

(Повесть)

Ты — женщина, ты — ведьмовский напиток!

Он жжёт огнём, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток.

Ты — женщина, и этим ты права.

От века убрана короной звёздной,

Ты — в наших безднах образ божества!

В. Брюсов

Пролог

Я всматриваюсь в фотографию, где мы запечатлены вместе. В то время мы ещё вовсю могли наслаждаться вечной привилегией молодости – нести восторженную чушь. Я вижу как наяву твою улыбку, твои смеющиеся и сверкающие беспечностью глаза, и капли осеннего дождя, словно брызги шампанского, просят нас предвкусить опьянение счастьем. И твоё юное лицо словно бы навсегда застынет в этом состоянии, не повинуясь естественному порядку вещей.

Лиана, Лиана!

Где ты сейчас, на каком кусочке планеты ты проживаешь свои неспокойные дни? Где ты скрываешься от зова друзей и наветов врагов? Я искал тебя во всех социальных сетях, спрашивал о тебе у всех наших общих знакомых, но они лишь с безнадёжным видом пожимали плечами.

Лиана…

Я вспоминаю твой внешний вид, твою походку на свидании, и в походке этой то отображается вульгарность и легкомыслие, то смесь высокого достоинства и одновременно отметин твоей покусанной прошлой жизни. Птицы на ветвях напевают твоё имя, в бурлении ветра слышится атональная мелодия твоей судьбы, и в своих размышлениях я пытаюсь дойти до сути и смысла твоего бытия, понять твою загадку и обнаружить начинку твоих действий.

Лиана, Лиана…

Я вспоминаю ту скамейку в парке, которую мы с тобой облюбовали. Да, мы ещё могли тогда не думать о будущем и насладиться мгновением! Мы ещё могли пофантазировать с тобою, что вся мировая несправедливость, всё мировое зло вдруг исчезли хотя бы на один этот миг, и беседа нас двоих на этой зелёной скамейке оказалась в центре вселенной.

Лиана…

И невозможно поверить, что наш роман длился всего два месяца и три свидания. В этих трёх свиданиях будто отобразился целый век, от надежд и красноречия в начале до разочарования и безмолвной грусти в конце и между ними пронеслась пулей целая гамма разных чувств и их оттенков. Но именно об этих трёх наших свиданиях и узнает читатель, и я буду воссоздавать для себя этот потерянный мир в этих трёх главах. Я знаю, что ты меня услышишь, Лиана!

Лиана…

Глава 1

Ранним осенним утром я просыпался в состоянии непривычного для себя возбуждения. Необыкновенно свежий воздух проникал сквозь слегка открытое окно в мою комнату, вселяя радостные и тревожные ощущения. Я вскочил с кровати, заправил постель, оделся со скоростью сотрудника противопожарной службы и прилетел на кухню наливать себе кофе с молоком. Горы с отстранённым величием смотрели на меня, когда я приоткрыл окно на кухне, проветривая. По извилистому горному склону блуждали тени автомобилей. Сегодня намечалось наше первое свидание, о котором мы с тобой договорились вчера.

Даже если ты не девственница, это нормально. Тебе ведь уже двадцать три. Конечно, у тебя были романы, бурные романы. Конечно, ты спала с кем-то. В таком возрасте только спать да спать. С любимым, разумеется.

Такие мысли были у меня в это утро, пока я пил кофе. Внутри меня было неопределённое, дурманящее и волнующее ощущение встречи с тобой. Воздух с улицы одаривал кухню ароматами хвойных елей и приятно щекотал мои нервы. Даже малейший шорох, доносившийся со двора, будоражил меня. Кто-то закрыл дверь автомобиля, и одновременно с этим кровь ударяла мне в голову. Я поставил недопитую чашку кофе на стол, сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить себя. Потом считал до ста и хотел забыться на время, чтобы не перегореть и сэкономить энергию. Но всё было бесполезно. Волна неги перекатывалась по телу с такой же силой. Я начал ходить по длинному коридору из угла в угол, как я привык с детства.

Коридор был покрыт зелёным ковром, купленным ещё эвон в какие времена. Ковёр с вышитыми на нём восточными узорами напоминал мне навсегда ушедшее детство. Я пробежал по коридору взад и вперёд, воображая себя футболистом, участвующим в воображаемом матче. Как хорошо, когда никто не видит твоего псевдобезумия, и ты на короткий миг возвращаешь себе лёгкость и беззаботность дошкольника. Как прекрасно представить себя на минуту ребёнком, всем телом ощущать физическое удовольствие от жизни, и забыть о невозможности повернуть время вспять, чтобы увидеть, какие ещё варианты могла мне посулить моя жизнь.

Часы тем временем тикали неумолимо, двигались вперёд, и уже скоро дело шло к двум часам дня, и пора было собираться на свидание. Я вернулся на кухню, допил уже холодный кофе, одел свою стандартную, на все случаи жизни, одежду, ещё раз посмотрел на часы. Пора!

Окружающий мир встретил меня будничным равнодушием. Все остальные люди, как мне хотелось в тот момент представить, делали свои обычные дела, и только мне предстояло что-то уникальное, как мне опять хотелось бы в тот момент представить. Конечно, это переживал и переживает каждый, но я почему-то хотел думать, что у меня особая миссия на планете, и моя история любви также не похожа на истории остальных. Понимаю, что это нехорошо, даже очень плохо.  Но ничего не мог и не хотел поделать с собой в этот миг.

Я зашёл в цветочный магазин, располагавшийся через дорогу. В магазине царствовал неприятный, сгущённый и острый запах. Продавщицы оживлённо обсуждали свои бытовые проблемы в подсобке. Я осмотрел предлагавшееся мне богатство и выбрал для Лианы колумбийскую розу.

Я поймал такси и затем, в пути, всё пытался задержать время, оттянуть в мыслях момент встречи с тобой. Время, однако, наоборот, помчалось со скоростью рыси, и уже очень скоро меня привезли к месту нашего свидания. Оно было назначено напротив кинотеатра, известного среди городской молодёжи. Я отошёл в уголок, подальше от говорливых толп и стал высматривать тебя.

О, девушки, постоянно ноющие и жалующиеся на то, что мы, парни, не пунктуальны и вообще ветрены! За те полтора часа, что я имел счастье ждать тебя с цветком в руках под насмешливые взгляды некоторых молодых людей, я успел уже увериться в том, что ты передумала и не придёшь на свидание. Но наступил момент, когда издали начал выявляться твой силуэт, и вскоре из смеркающегося, темневшего городского воздушного пространства ты выплыла легкокрылой, белоснежной чайкой. Улыбаясь, ты шла мне навстречу небыстрым, но уверенным и победоносным шагом, и сразу вселила в меня надежду на то, что именно ты создана для меня.

Поравнявшись со мной, ты сказала «Привет! Долго ждал?», и потом спросила, куда мы сегодня пойдём. Я рассказал тебе о планах пойти на премьеру голливудского триллера, и мы отправились в другой кинотеатр, находившийся в здании торгового комплекса.

До кинотеатра идти было десять минут, и в пути мы быстро разговорились с Лианой (буду теперь называть тебя твоим именем и наслаждаться тем, как оно звучит) о её увлечениях. Я уже знал, какая из топ-моделей является для неё образцом для подражания, и сообщил ей последние новости из её личной жизни. Они приняла их к сведению вежливо, но равнодушно.

Казалось, в этот день все тоже были радостными и пребывали в безмятежном состоянии. По пути встретилась знакомая мне пара студентов, мы с улыбкой кивнули друг другу головой. От переполнявшей меня эйфории я начал идти быстрее, но Лиана попросила меня сбавить шаг, сказав, что не может идти со мной вровень. С иронией она заметила, что со мной можно неплохо накачать ноги. Чтобы разговор на свидании обходился без пауз, я подготовил обкатанный ранее блок вопросов, узнавая, какую музыку она любит, какие книги читает, и какие фильмы смотрит. Она ответила, что музыка ей нравится разная, по настроению, последнюю книгу она прочитала два года назад, и что вообще сейчас молодёжь мало читает, и она не исключение, а из фильмов любит американские романтические комедии. Потом она задала мне ответный вопрос про любимое мною кино.

— Драмы? — удивлённо переспросила она, — Первый раз вижу парня, которому нравятся драмы. Я думала, тебе нравятся боевики или что-то в этом духе.

— Да, -  ответил я невозмутимо, — я люблю фильмы, где есть глубокое проникновение в психологию человека со стороны режиссёра и актёров. Мне нравятся Олег Янковский и Роберт де Ниро.

— Понятно, — с уважением заметила Лиана, — а мне нравится Вин Дизель. Я все фильмы из серии «Форсаж» посмотрела. Скоро, кстати, новый «Форсаж» выйдет.

Молча мы прошли ещё метров сто под аккомпанемент движения машин. Иномарки, словно мелькая в калейдоскопе, мчались по улицам вечернего города. Лиана сама прервала неловкую паузу.

— Скажи, какое у тебя самое заветное желание? – по-кошачьи вкрадчиво спросила она.

— У меня? Я хочу купить загородный домик, недорогой, но чтобы вокруг была тишина. И рядом бассейн. И я мог бы заниматься творчеством, писать музыку, прозу, сценарии. Принимать там своих друзей. А чего ты больше всего желаешь?

— Я хочу разбогатеть, иметь много денег, — сказала она.

Что ж, сейчас многие этого хотят, подумал я. Бытие определяет сознание, как говаривали классики марксизма.

— Хочешь выйти замуж за богатого? – с некоторой прорвавшейся ноткой тревоги спросил я её.

— Нет. Я хочу сама заработать деньги. Хочу идти по жизни уверенно и не зависеть ни от кого. А любовь свою дарить хочу бескорыстно, — сказала с гордым видом Лиана.

Не ложь ли твоя изречённая мысль, девочка? Сия мысль автоматически промелькнула в моей голове, но мне почему-то стало от неё не по себе. Как я смею с ходу ей не доверять?

— Уже двигаешься в этом направлении? – спросил я с доброй иронией в голосе.

— Скоро начну путь, — отрешённо ответила она, — Сейчас я работаю официанткой в ресторане. Сутки через двое.

— Платят хорошо? – задал я вопрос, ставший у меня и моих знакомых условным рефлексом.

— Хорошо, — улыбнулась Лиана, — Сорок тысяч. Так что я тебя тоже могу накормить на свидании за свой счёт.

Я негромко засмеялся. Лиана посмотрела на меня и улыбнулась мне с таким озорством во взгляде, словно на её месте была шкодливая и непоседливая трёхлетняя девочка.

Но вот мы уже оказались около нужного нам места. Торговый комплекс был переполнен людьми по обыкновению. Мы с Лианой зашли внутрь и направились к кинотеатру, который находился в углу первого этажа. Купив ей минеральную воду, а себя побаловав колой, я первый зашёл в не очень просторный, но уютный кинозал и осмотрел публику, не задерживаясь ни на ком взглядом длительностью больше двух секунд. Малочисленная публика состояла в основном из школьниц, у которых отменили занятия, и школьниц, которые прогуляли занятия.

Я нашёл удобное для просмотра место и пригласил Лиану. Через несколько минут тёмный экран стал белым и на нём появились титры. Школьницы захрустели чипсами. Лиана задала мне некий незначительный вопрос, который вскоре после полученного ответа оперативно выветрился из моей памяти. Два с половиной часа кино пролетели с космической скоростью, и я не успел заметить, как после окончания мы покинули кинотеатр и вышли на улицу, едва осмыслив свои впечатления от фильма.

— Хорошая жизнь у главной героини, — сказала Лиана.

— Согласен, — ответил я.

— Теперь куда пойдём? – с тем же выражением лица продолжила моя спутница.

— В кафе напротив моего университета, в котором я учился, — с энтузиазмом на лице объявил я повестку дня.

— А где ты учился? – всё тем же тоном поинтересовалась она.

— В университете дружбы народов, — продекламировал я.

— Тот самый? – с пониманием спросила Лиана.

— Именно. Тот самый, – ответил я с удовлетворением от того, что ведём диалог для посвящённых на закрытую от других тему.

Мы пошли с ней вниз по центральной улице, в любую погоду запруженную людьми разного пола и возраста. Жизнь на этой улице всегда била ключом в любое время суток, особенно ночью, когда на фоне мерцания автомобилей жители и гости города совершали разного качества действия. Днём движение было более спокойным, тёплое солнце и близость гор подчёркивали ощущение уюта в городе. Дойти до обещанного мною кафе было делом небыстрым, и Лиана вскоре снова пошутила, что я улучшаю её физическую подготовку и выносливость. Мы, естественно, снова разговорились и через пять минут знали многое друг о друге. Её родителей уже не было в живых, брат жил в другой стране с семьей, а она жила одна в домике барачного типа на окраине города. Её досуг скрашивали жившие неподалёку подруги. В юности она вышла замуж, но через два года развелась. Этот факт не огорчил меня, а, напротив, ещё больше взволновал в хорошем и плохом смыслах. «Да, она точно не девственница, — подумал я, — Впрочем, это даже хорошо. Может, она научит меня чему-то новому».  Пристыдив себя за похабные мысли, я пообещал себе, что я никогда не заставлю её страдать.

Разговоры увлекли нас до такой степени, что мы не заметили, как дошли до нужной нам улицы, на которой располагалось кафе. Увидев, что ближайший к выходу столик свободен, мы с Лианой заняли его, подозвали официанта и сделали заказ. Она заказала себе лагман, я принял решение трапезничать шашлыком из говядины. В ожидании еды мы снова завели между собой беседу.

— Я так поняла, ты много читаешь? – спросила меня Лиана.

— Ну, как сказать. Смотря с кем сравнивать, — проблеял я в ответ, растягивая на московский манер гласные буквы.

— Кого любишь читать больше всего? – спросила она, и меня удивила её явная заинтересованность во взгляде.

— Мне нравится Достоевский. Я прочитал его всего. Он перевернул меня полностью. «Бесы» и «Братья Карамазовы» оставили такое потрясение, что оно до сих пор в памяти.

— Любишь Достоевского? – улыбнулась она, — А девушка у тебя была?

— Да, конечно, была. Мы встречались с ней три года, но потом она уехала в другую страну и мы потеряли с ней связь. Не знаю, что с ней сейчас, -  я явно не хотел вспоминать перипетии романа с моей предыдущей девушкой Катей Мезенцевой.

— Она была похожа по характеру на меня? – поинтересовалась Лиана.

— Нет, скорее на меня, — мы оба засмеялись, — она тоже была такой начитанной, не от мира сего. Она очень любила читать Куприна. Я даже сочинил песню, она называлась «Моя любовь», и там был такой припев:

Она поёт со мной в унисон и терцию,

Она любит Куприна, я люблю Достоевского,

Я знаю каждый миллиметр её тела,

В ней есть райские просторы апельсиновых рощ

И я знаю, что б она не захотела,

Я подарю ей всё, ведь она моя любовь.

Всё это я пропел негромко, пользуясь тем, что людей в кафе, кроме нас двоих, в данный момент не было. Тем не менее, официантка, стоявшая около барной стойки, услышала меня, оглянулась и одарила нас своей застенчивой улыбкой.

— Класс, очень чувственная песня, — сказала Лиана, — у тебя талант.

— Спасибо.

Тут принесли заказ, и наступило время земных дел. Откушав еды, мы (вернее, я) расплатились с официантом, и вышли из кафе. Было уже девять часов вечера, и ночь готовилась вступить в свои права. Я проводил Лиану до остановки и, в ожидании транспорта, мы разговорились в этот день в последний раз.

— Почему ты такой скромный? – жеманно пропела моя спутница.

— Почему? Я не считаю себя скромным. Какой есть, — пожал я плечами.

Подъехал нужный ей автобус. Я поцеловал её на прощание в щёку.

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер. За мной ещё никто так не ухаживал, — сказала она с довольным видом.

— Тебе спасибо, за то, что ты есть, — с неуместным пафосом ответил я. Она только улыбнулась в ответ, помахала рукой и села в автобус, который тронулся через несколько секунд в путь. Пребывая в удивлении от её последней фразы, я отправился домой пешком. Первое свидание с ней было окончено. Я так и не смог однозначно охарактеризовать её – слишком сложный человек, несмотря на внешнюю простоту. Скрываются ли вульгарность, неблагополучность за маской добропорядочности и покладистости, — неизвестно, но понятно было лишь то, что она представляет собой человека-загадку. И это, понятно, притягивало меня к ней ещё больше.

Глава 2

От окончания нашего первого свидания до первых минут второго прошло немало времени, а именно целых три недели. В будние дни я работал с утра и до позднего вечера, и встречаться мы могли лишь по выходным. Но на одной неделе её смена пришлась на выходные, на второй неделе я заболел гриппом и раскашлялся да расчихался так, что распугал всех голубей, не соизволивших более шастать по моему подоконнику; на третьей же неделе заболела уже она, и, когда, наконец, второе свидание стало нашим с ней ближайшим будущим, я начал ощущать, что мы с Лианой уже сильно изменились.

Я купил для второго свидания уже целый букет цветов, и торжественно вручил ей, когда она, неожиданно быстро для меня, появилась около того же кинотеатра всё в той же белой одежде.

Она приняла букет с удивившей меня странной, снисходительной, даже в чём-то насмешливой улыбкой. Впрочем, я притворился, что ничуть не обескуражен её реакцией. Мы пошли по центральной площади города. Площадь пустовала, на всём её огромном пространстве почти не было людей. Я посмотрел на Лиану. Она казалась такой же сложносочинённой девушкой, какой я запомнил её по итогам нашего первого свидания.

Приподнимаясь и опускаясь на ветру, танцевали листья. Дойдя до парка, начала пританцовывать и Лиана. Я спросил, чему она так радуется. Она ответила, что ей на работе выдали премию.

— А чего это ты сегодня такой затюканный, как ослик? — фехтуя словами, словно шпагой, спросила Лиана, — Тебя кто-то обидел?

— Какой-какой? — от удивления спросил я.

-Затюканный.

— А ты дерзкая мадемуазель, — улыбнулся я в ответ. Она улыбнулась тоже. Улыбнулась немного вальяжной, пьяной улыбкой, хотя была, конечно, абсолютно трезва.

— Извини, настроение просто сегодня у меня неважнецкое, — сказала она.

— Как? – удивился я, — А чего это ты тогда пританцовывала тут?

— Просто решила почувствовать себя как в детстве. Иногда приятно почувствовать себя детьми, — беззаботно прозвенел её голос в удивительной тишине дневного города.

— Разделяю твои чувства, — сказал я, и мы вышли на тропинку, покрытую одеялом из жёлтых листьев.

— Куда сегодня пойдём? — всё также изысканно насмешливым тоном молвила она.

— Давай пока присядем. Поговорим, погуторим о делах наших грешных.

— Ты такой странный. Такие выражения необычные употребляешь, — сказала она, — Прямо как человек в футляре.

— Я люблю удивлять собеседника, вносить искринку непредсказуемости в разговор. Разговаривать шаблонными фразами – скука смертная, — с серьёзным видом ответил я Лиане.

— Интересный ты человек, — манерно растягивая слова, произнесла моя спутница, притягивая себя ко мне каждой своей новой фразой.

— Да, вынужден с тобой согласиться, — произнёс я.

Солнце тем временем с воодушевляющей яркостью осветило картину осеннего листопада. Между ветками деревьев сочился лазоревый блеск неба. Отрывистые напевы птичек умиротворяли посетителей парка и мимолётных прохожих. Я загляделся на Лиану, и понял, что она не изменилась за эти три недели, оставшись всё такой же загадочной и неподдающейся точной характеристике.

Глядя на неё, я вспомнил одну свою знакомую из пустынной Туркмении, страны чарджоуских дынь и прекрасных девушек,  у многих из которых и не совсем европейская, и не совсем азиатская внешность. В ней гармонично сочетались умеренная раскованность вестернизированной девушки и строгое среднеазиатское воспитание, живая, энергичная, по-детски эмоциональная манера разговора с грубым, басовитым голосом. Вот и Лиана совмещала в себе, казалось, несовместимые черты.  Она была доброй и воспитанной, спокойной, но при этом могла быть вульгарной и в плохом смысле этого слова простой. За внешне благопристойным фасадом могли скрываться глубокие травмы, нанесённые прошлыми жизненными бурями.

— Куда на этот раз пойдём? – прервала она мои размышления.

— Давай в тот же торговый центр, — предложил я, — куплю тебе чего-нибудь.

— Пойдём, — сказала она.

Я подумал, не стоит ли мне перейти к более решительным действиям, но пришёл к выводу, что пока для этого не настало время. Но я не мог отрицать того, что каждая её новая фраза, каждый новый звук её голоса, оказывали на меня магическое воздействие.

— И всё-таки, почему ты такой скромный? – спросила меня Лиана, и в обертонах её голоса словно послышалось протяжное кошачье мяуканье.

— Почему это опять я скромный? – удивлённо переспросил я.

— Ты очень скромный, — сказала она всё тем же тоном, — Я редко вижу таких скромных парней.

— С почином, — решил пошутить я. Она негромко рассмеялась. Я понял, что шутка, в общем, удалась.

Начинал посвистывать ветер. Деревья покорно склонялись в поклоне. Листья на верхушках деревьев качались так плавно, будто в колыбельной качали малыша.

— Может, зайдём в торговый центр? – предложил я.

Она кивнула. Мы зашли в новый для города торговый центр «Престиж», возведённый недавно на месте стадиона, заброшенного со стародавних времён. Как только мы зашли, нас тут же поглотило пространство сверхпотребления, и на этом пространстве нас поманили тысячи разноцветных вывесок.

— А ко мне недавно сестра двоюродная с племянницей приехали, — неожиданно сказала Лиана, и сказала буднично, словно бы невзначай. Хотя, как я смею настораживаться по отношению к ней? Она вне подозрений, как жена Цезаря.

— Где они живут? – не скрывая в голосе своего удивления, спросил я.

— В Швейцарии. И меня туда же зовут. Но я психологически не могу решиться сменить обстановку, — грустно вздохнув, сказала Лиана.

— Сколько племяннице лет? – спросил я с какой-то неожиданной скрипучестью и дребезжанием в тембре моего голоса, словно бы это спросил латентный педофил.

— Четыре года, — всё тем же, что и прежде тоном, сказала она. Что её может смутить в этой жизни?

– Маленькая ещё, — добавила она после паузы в несколько секунд с приятной нежностью в голосе.

— Может, купить ей игрушек или мультики? – вызвался я доставить радость ребёнку, — Или, может, ей планшет подарить? Когда у неё день рождения? Хотя, говорят, планшеты для маленьких детей вредны.

— Что ты, не надо! – сказала она, умилившись, немного умоляющим тоном.

— А я всё же куплю. Дети с детства должны получать как можно больше положительных эмоций, — сказал я назидательно.

— Так думаешь? – с иронией спросила Лиана.

— И так жизнь тяжёлая предстоит им позже, пусть пока полноценно вкушают удовольствия жизни,— сочинил я на ходу корявую фразу, — Разве не так?

— Может, не надо их слишком баловать, -  сказала моя спутница, — А то они подумают, что и жизнь вся такая вот беззаботная и лёгкая. А потом разочаруются, им будет очень сложно в жизни.

— Ты права, конечно, — ответил я, — Но ребёнок должен взять от детства всё.

— Ну, тогда давай купим, — сдалась Лиана, и мы зашли в отдел детских игрушек и купили её маленькой племяннице огромного плюшевого слона.

— Я уже представляю, как она будет рада, — сказала Лиана, когда мы выходили из торгового центра, — Она у меня такая смешная. Живчик настоящий.

Я ничего не ответил, а лишь с ностальгией подумал, как хорошо бы вернуться в тот год, когда мне было столько же лет, сколько сейчас племяннице Лианы. Кто знает, как бы ещё могла сложиться моя жизнь. Из множества возможностей мы выбираем лишь одну из них, и потом, спустя годы, начинает казаться, что именно так всё и должно было сложиться. Если относиться фаталистически, не будет жалко понапрасну потерянные годы. Но щемящее чувство сожаления, как в сказке про белого бычка, появляется снова и снова, словно бы и не было успокаивающих мыслей. Мы дошли до места, где делали и продавали фастфуд, и я купил Лиане и себе по чизбургеру и газировке. Пока мы ели и пили, я всё мысленно пытался ухватить и зафиксировать миг времени, так сказать, закрепить вечное настоящее. Лиана всё это время смотрела на меня и улыбалась. Должно быть, я производил невероятно смешное впечатление со стороны.

Чем дольше я пытался в мыслях протянуть миг блаженства, тем быстрее пронеслось время, и мы с Лианой уже шли по направлению к остановке. Мы беседовали ни о чём, и когда уже пришли ожидать для неё транспорт, она спросила меня:

— Какие у тебя планы через много лет?

— Я хочу работать за границей, в крупной западной корпорации, скорее всего в Америке, — безответственно бросил я ей пыль в глаза.

Её, однако, оставила безучастной моя маниловщина. Её глаза стали грустными, словно обнажив пережитое ею в прошлом, неизвестное мне, но тяжёлое и мучительное для каждого. Она вдруг сказала:

— Ну, ты только обо мне не забывай, ладно?

— Не, конечно, не забуду, ты что, — машинально отреагировал я, не пропустив через себя её фразу.

Тут подъехал её автобус, и опять он подъехал быстрее, чем я желал. Поцеловав Лиану на прощание, я сказал:

— Ну, пока. Надеюсь, в следующие выходные увидимся снова.

— Давай, удачи. Звони, пиши, не пропадай, — сказала она напоследок и вскоре скрылась в салоне автобуса. Я посмотрел на спокойное и чистое небо, вздохнул и пошёл обратно домой.

Это было очень короткое свидание, не очень насыщенное и почти бесцветное. Я чувствовал, что оно было лишь увертюрой, или даже прелюдией к симфонии, где будут перемежать друг друга и буйство духовых инструментов, и лирическая нежность скрипки, и воздушные переливы фортепиано. В моей жизни постоянно страх перед будущим плавно перетекал в ностальгию по прошлому. И эти два свидания, которых я ожидал с таким трепетом, стали историей. Каждый сладостный миг нашего с Лианой общения ускользал, перерождался и растворялся в воздухе, уходя и в небытие, и в кладовую моей памяти.

Глава 3

А эту главу я мог бы начать так.

О, Лиана, Лиана! Я безнадёжно ушиблен тобой, навечно запутался в паутине твоих чар и мне не выбраться из этих пут! Каждый день мысли о тебе и ожидание нашего третьего свидания переполняли меня и готовы были разорвать! Чудом я умудрялся дотерпеть до наступления ночи и заснуть, и так каждый день в течение этой недели, и день длился дольше, чем год! В самых пошлых, цветастых и льстивых комплиментах возвращалась первозданная чистота и свежесть слов, не испорченных поздними смысловыми наслоениями негативного плана.

Впрочем, уберём пафос в сторону, тем более он и так был мне без надобности, ведь внутри всё клокотало и без него. Да вы это уже и поняли из предыдущего абзаца.

Когда, наконец, день свидания настал, я проснулся в безмятежном расположении духа и удивился самому себе. Я ощутил в себе проявление странной лени, желание уклониться от сегодняшнего рандеву и перенести его на более поздний срок. Но моментально оно сменилось предвкушением встречи. Лень и предвкушение сошлись внутри меня как лёд и пламень, борясь друг с другом, вытесняя поочерёдно друг друга и выходя на короткий миг на первый план. Я решил отвлечь себя посторонними мыслями. Вспомнил, как я поступал в университет, и волновался, что не сдам вступительные экзамены, и тогда мой отец, чтобы отвлечь меня от переживаний, завёл разговор об одном футбольном тренере, и его метод сработал. Вернуть бы тот миг сейчас, когда отца уже нет со мной много лет. Я никогда не умел ощущать в полной мере ценность времени. Время в моих субъективных ощущениях то летело со скоростью метеорита, то ползло черепахою,  и самое странное, что часто оно ползло черепахою, а постфактум я ощущал, что оно пролетело как метеорит. И я никак не мог понять эту загадку. Вообще мы часто не ценим то богатство, которым обладаем, не знаем, насколько оно ценно.

Вот, например, сейчас мы не ценим свободу, как раньше не ценили заботу государства. Думали, что это само собой разумеющееся. А она, забота эта, исчезла, как пыль на ветру, и мы плачем об этом, как о потерянном рае. А сейчас мы не ценим свободу, не понимая, что она дана нам не навечно, и её в один момент могут у нас забрать. И опять повторится то же самое? Потеряем, а потом плачем? И то, если нам дадут возможность уединиться и плакать.

Оно и понятно. Свобода нам сама по себе не сильно нужна. Свобода без денег и крыши над головой сама по себе не ценится нами, к тому же свобода может повернуться к нам своей дьявольской изнанкой и обернуться анархией, вседозволенностью и беспределом. Петь гимны ветрам свободы хочется не с бомжами около мусорных баков и не в шалаше на дереве, а в хорошо обустроенном комфортабельном жилище с наполненным холодильником и хорошего качества одеждой. И мы запросим порядка, не понимая, что он может и задушить сначала нашу волю, а потом задушить и нас самих.

Но вернёмся к делам сердечным. Напряжение внутри меня снова начало нарастать. Как звук конских копыт от войск неприятеля в стародавние времена предвещал скорое начало кровавой битвы, так из глубин моего подсознания стало подниматься ввысь волнение. Надо было снова себя отвлечь. Я лёг на диван и стал думать о далёких от меня вещах и задавать себе не идущие к делу вопросы, чтобы забыть на время о Лиане. Станет ли Пари-Сен-Жермен чемпионом Франции по футболу уже в этом месяце? Выиграет ли Магнус Карлсен, чемпион мира по шахматам, свой очередной супертурнир в Азербайджане? Станет ли Алина Загитова чемпионкой мира по фигурному катанию?  За этими мыслями время снова поползло червяком, и встав, наконец, с дивана, я посмотрел на часы и увидел, что прошло всего десять минут, хотя казалось, что прошёл час. Я пошёл на кухню пообедать. До свидания оставалось ещё целых два часа. Я отварил себе сосиски, выпил кофе.  Потепление погоды и ласкающий, мягкий, поглаживающий ветерок внушали спокойствие. Лиана отошла на третий план. Я ел свой обед неспешно, растягивая удовольствие. Надо было не перегореть перед свиданием.

Увы, под луной не вечен в том числе и обед. Окончив его вкушать,  я помыл за собой тарелку под струёй тёплой воды, которая в этот момент не хотела выпускать меня из своих объятий. Поставив посуду на место, я машинально опустил руки под воду, сделав ещё чуть более тёплой, может даже малость горячей. Застыв всем телом в таком положении, я повернул голову в сторону окна, обозревая остроконечные верхушки гор, застывших, как на картине маслом, успокаивающих нервы серо-голубым цветом и формой напоминавших африканского слона, над которым плыли облака, подобные овечкам. В этот момент время в моём сознании застывало и не двигалось, и созерцание отменяло суету. Лиана казалась частью далёкого прошлого, и её красивое лицо словно запечатлевалось в рамке на старых, выцветших от времени, даже пожелтевших фотографиях.  Может, сегодня я снова увижу её как в первый раз? Может быть, прелесть ощущения новизны от знакомства с ней до конца не исчезла? Как знать, как знать…. О, Лиана, Лиана.

Чрезмерный расход воды грозил, однако, ощутимой потерей в деньгах. Пришлось прервать свой кайф усилием воли. Я выключил кран, вытер руки о полотенце, потом непонятно зачем подержал руки под струёй горячего воздуха из сушилки (о, эта мерзкая привычка выжимать максимум удовольствия из каждого мгновения жизни!). Кинул взгляд на настенные часы. Они показывали, что до свидания остался час. Мысли о Лиане снова стали доминировать, выплыв из глубин подсознания. Непонятная, ядрёная смесь из волнения, похоти, тревоги, воодушевления пьянила, словно алкогольный коктейль. О, моя Лиана, моя кровавая Мэри! Зачем ты меня мучаешь, беззастенчиво пользуясь властью своих чар? Зачем? Отпусти меня, отпусти хоть на минуту!

Я подошёл к книжному шкафу, брал одну за другой книги с полок, просматривая их. Жаль, что лень не дала мне прочесть их все. Тогда я бы знал любовь, влюблённость, страсть со всех сторон и знал, как действовать сейчас! Я начинал чувствовать своё бессилие перед новыми вызовами на любовном фронте. Хотелось тут же встретить Лиану, но и хотелось с наибольшей пользой потратить оставшееся до нашего рандеву время. Но как это сделать?

Спортивные обзоры или прослушивание музыкального альбома всегда были верными ликвидаторами моего времени. Но сейчас, когда я снова прибёг к этому способу, нервное напряжение вовсе не подумало спадать. Я выключил ноутбук, лёг на диван и унёсся в эмпиреи. Определённый период моих размышлений проходил, и я смотрел на часы, но время по закону подлости снова замедляло свой бег. Пять минут продолжались, словно пять часов. Как ни смешно, я впервые прилагал колоссальные усилия, чтобы просто не встать с дивана, чтобы просто находиться в лежачем положении. Ибо внутри у меня всё бурлило. Часто, когда я ложился на диван, меня клонило в сон, но не в этот раз, когда бодрости во мне было больше, чем привычно.

Ну, время, ну беги же, наконец, вприпрыжку! Но время дразнило меня, издевалось надо мной, оно напоминало солдата, который строго чеканит свои шаги по плацу. Время, этот ключевой и вездесущий, но от этого не менее таинственный и загадочный, элемент бытия, играло со мной в кошки-мышки. Я не знал, предаёт оно меня или помогает. Пятнадцать минут до часа икс. Целая вечность. Отвлеку себя снова. Называю составы всех футбольных клубов английской премьер-лиги и всех крупнейших сборных мира. Назвал. Осталось десять минут. Внезапно я почувствовал внутри облегчение, успокоение. Лиана на некоторое время перестала беспокоить меня. Время действует мудро. Оно не действует, как подросток в переходном возрасте, оно действует, словно седовласый старец, проживший жизнь, насыщенную до предела. Я снова убежал в мечты и фантазии и меня не беспокоило больше ничего. Потом я посмотрел на часы. Оставалась одна минута. Вот оно, мгновение экстаза! Я считаю секунды и оно свершилось! Время нашего третьего свидания наступило. Точнее, свидание для меня сейчас начиналось с момента выхода из дома. Пока я не встретил её вживую, я обнимал и целовал её в своём воображении, соображал, что я скажу ей, подбирал правильные слова. Я мог бы изобрести целую науку о свиданиях, защитить докторскую диссертацию по этой теме. Но вернёмся на землю. Я быстро оделся и вышел из квартиры. Что меня ждёт? Перипетии, кульминация или развязка? Внутри было предчувствие чего-то сомнительного. Но я знал, что это свидание не будет тривиальным.

Когда я вышел на улицу, меня потрясла погода. Не только потому, что она была превосходной, а в воздух вобрал в себя все краски и запахи осени. Она удивительно резонировала с моим настроением, да и природа вокруг тоже ему соответствовала. Шум листвы деревьев был отзвуком космических трезвучий, вороны, усевшись на ветки и крыши, тревожно каркали, ветер невысоко поднимал груды жёлтых листьев, словно превратившихся в живых существ и силившихся улететь, но бессильных сделать это. И карканье ворон, и прерванный полёт листьев рождали во мне нехорошие предчувствия, но жажда увидеть Лиану становилась такой, что я готов был крепко поцеловать её и выпить её всю, ибо в ней была сейчас вся моя жизнь и без неё она была и немыслима, и бессмысленна. И трепетом мистическим моя душа объята, и какофония вселенной поёт мне в унисон. Так я напевал себе на ходу, и эти наспех сочинённые строчки стоило бы сделать эпиграфом к моему третьему свиданию. Они выражали миру моё состояние лучше чего бы то ещё, что есть на свете.

Зазывные шашечки на автомобилях были в изобилии. Я подошёл к одному из таксистов, мы договорились об устраивающей нас обоих цене, и я сел в машину. Двинулись в путь в центр города, где было назначено наше с Лианой свидание. В прошлом месяце город оснастили камерами наблюдения, и поведение водителей на дорогах заметно изменилось. Останавливаясь на светофоре на красный свет, машины не приближались друг к другу впритык, сохраняя между собой дистанцию не меньше семи метров.  Ад для лихачей, рай для мечтателей. Вроде меня, для которого главное нововведение прошлого месяца оказалось как нельзя кстати. Развалившись на заднем сиденье, я получил больше времени для размышлений, благо рефлексировать в участившихся пробках можно было довольно долго. Сверкали яркие вывески закусочных, глаза разбегались от разных коммерческих предложений, наводнивших наш город, в широком диапазоне от рекламных стендов до напечатанных на принтере объявлений, висевших на фонарных столбах, заборах и частных домиках.  Я унёсся мыслями во времена моего детства, когда этот город ещё сохранял скромное советское обаяние, а места для развлечений в нём были наперечёт. С тех пор многое необратимо изменилось, и по улицам ходили другие люди. Новое время задышало полной грудью, вытеснив старое на обочину и в ностальгические воспоминания тех, кто о нём помнил, а такие пока ещё оставались, пусть даже из оставшихся мало кто остался таким, каким был. В своём представлении и в своих мыслях о безвозвратно ушедшем, я думал о себе и ощущал себя то одиноким сверкающим алмазом среди толпы потребителей, конформистов, рабов всеохватывающего материализма, то выброшенной на свалку старой советской газетой «Правда». Надо избавляться от этих мыслей, говорил я себе, ведь уныние и гордыня – смертные грехи человечества.

Пока я так думал, произошло маленькое чудо. Лиана совсем исчезла из моей головы, и я даже забыл, куда я еду. Таксист вернул меня к жизни, спросив, в каком конкретном месте остановиться. Я вернулся из летаргического сна, ответил таксисту, расплатился с ним за поездку и вышел на свежий воздух. И произошло то, во что я не мог поверить. А не мог я поверить своим глазам, когда увидел вблизи знакомые очертания, до боли родной силуэт, пусть и стоявший спиной ко мне. Неужели это Она? Неужто не опоздала даже на одну минуту? Всё это было слишком хорошо и прекрасно, чтобы в это можно было поверить. Всё это было настолько хорошо, что заставляло насторожиться. Это настолько хорошо, что, возможно, даже плохо. Я постоял, оцепенев, несколько секунд, и воскликнул:

— Лиана!

Она обернулась на мой отклик, широко улыбнулась, превратив на миг осень в весну, подошла ко мне и наградила меня поцелуем, мгновенно растаявшим во рту, словно карамель. Моя возлюбленная Лиана действительно не заставила меня мучиться в ожидании. В своей бордовой шерстяной кофте, тёмно-синих джинсах, с распущенными чёрными волосами, она почему-то  напоминала мне готическую принцессу, хотя те в массовом представлении, конечно, выглядят иначе. В её сегодняшнем облике, словно в драматичном поединке, сошлись свет и тень. Этим она и пугала, и притягивала.

Лиана окинула меня оценивающим взглядом и с едва заметной полуулыбкой спросила:

— Чего ты сегодня такой напряжённый и хмурый? Что-то случилось?

— Почему ты так решила? Тебе показалось, — ответил я.

— Ну, тогда извини меня. Куда сегодня пойдём? – казалось, слова вылетали из её уст легко, словно мыльные пузыри.

— Сначала погуляем по парку, потом пойдём в кино.

— Слушай, мне сегодня нужно к моей тёте в пригород заехать, — сказала, словно прося прощения, Лиана, — давай на полчаса заедем туда, потом вернёмся и в кино.

— Ну, давай побыстрее тогда, а то в кино опоздаем.

Мы поймали маршрутку и отправились к тёте Лианы. Салон был полупустой, мы сели рядом в самый конец. «Места для поцелуев» — пошутил я. «Потерпи», — сверкнула хитринкой в глазах Лиана. Мы ехали очень долго, мимо малолюдных улиц, будто охваченных меланхолией. Я посмотрел на Лиану и долго не мог оторвать глаз. Я был подобен маньяку в этот момент. Лиана грустно о чём-то думала, потом перехватила мой взгляд и обернулась ко мне.

— Почему ты так на меня смотришь? Не можешь нарадоваться, что увидел меня?

— Да, я действительно рад,  что встретил тебя. Ради этого стоило жить. Я часто сожалею, в какое время я родился. Я человек не своего времени.  Большой грех так говорить, но порой мне кажется, что мне лучше вообще было бы не рождаться на этот свет. Как у Айтматова в «Тавре Кассандры», плод в утробе матери даёт знак о том, что не хочет появляться на свет в этом жестоком, бездушном и безидеальном мире. Лучше бы мне было бы жить где-нибудь в СССР в шестидесятые или семидесятые или в девятнадцатом веке в царской России. Но когда я вижу тебя, все мои претензии ко времени отпадают. Как у Пушкина «Но я вчера Голицыну увидел и примирён с отечеством моим».

— Спасибо, — улыбнулась Лиана, — Я тоже о тебе всё чаще в последнее время думаю.

— Я становлюсь тебе родным человеком? – иронично спросил я.

Лиана не ответила мне, а лишь осветила унылый салон своей улыбкой.

— Никто не знает, какое действительно твоё время, а какое нет. Никто заранее не знает, что будет лучше или хуже для тебя. Если ты вдруг найдёшь свою нишу и преуспеешь, ты будешь благодарить судьбу за то, что родился в это время. Так что не отравляй свою душу ненавистью и презрением к своему времени. Жизнь – это Божий дар, она прекрасна, даже когда невыносимо трудна, — внезапно разразилась речью Лиана.

Я был шокирован речью Лианы. Я не ожидал, что эта простая и малообразованная девушка окажется настолько мудрой. Мои догадки о сложности её натуры, которые пришли ко мне в голову после нашего первого свидания, подтвердились. «Ума в ней действительно не меньше, чем у многих выпускников и выпускниц Оксфорда и Кембриджа», — подумал я. Для неё же всё сказанное, казалось мне, прозвучало настолько естественно, словно выливалось изнутри чистой родниковой водой. Если я говорил заёмными фразами из книжек, её слова и мысли были выстраданы жизнью, и по сравнению с ней я казался себе ребёнком.

Всю оставшуюся дорогу Лиана молчала, не проронив ни слова, непрерывно и с глубокой задумчивостью глядя в окно. Наш транспорт потихоньку-полегоньку подвозил нас к месту назначения. Практически одновременно, не сговариваясь, мы с Лианой встали со своих мест и направились к выходу, как только достигли этого места.

Высадившись на остановке, мы проводили взглядом наш маршрут, поднявший пыль с асфальта и просвистевший прощальными звуками в хмурой осенней тиши, делавшей неощутимыми направления воздушных потоков. Лиана попросила меня подождать немного, пока она навестит тётю. Потом она перешла дорогу и скрылась в зарослях частных одноэтажных домиков, оставив меня наедине с собой.

Осмотрев окрест себя местность, я задержался взглядом на доме напротив, где жили мои дальние родственники. Судя по всему, они и их соседи из близлежащих домов отсутствовали дома, занятые повседневными делами. Обезлюдевшее на время место привлекало своим безмятежным спокойствием, приятно обволакивающим каждого, кто был не из местных жителей и оказывался здесь впервые, как я сегодня. Вдали были видны окаймлённые черепичными крышами, ощетинившиеся заборами особняки местных нуворишей. Как и везде, люди выживали, преодолевали трудности, влюблялись и женились. Как и везде, индивидуализм властвовал на всей территории, накладывая на каждого отпечатки высокомерия, усталости, раздражения, стремления к удовольствиям. Ближе к вечеру заводила хоровод в воздухе мошкара. Приятно разносился по округе пряный  и прилипчивый запах близлежащей пекарни. Лишь едва нарушал тишину еле слышный лай собак.

Я увидел Лиану, возвращавшуюся от тёти. Пока она не посмотрела на меня, я незаметно сфотографировал её на телефон, а потом успел вовремя его убрать к тому моменту, когда она кинула на меня взгляд и одарила меня улыбкой. Вернулась она удивительно вовремя, ибо с работы уже возвращались люди, и в воздухе бурлило предчувствие вечерних скандалов и семейных ссор. Чудная атмосфера тишины и спокойствия, казавшаяся незыблемой, стремительно уходила прочь, обещая вернуться на следующий день в то же время.

Лиана поравнялась со мной и нежным прикосновением взяла меня под локоть.

— Ну как, ты довольна? – спросил я.

— Абсолютно, — улыбнулась она.

— Как тётя? – произнёс я.

— В полном ажуре, — ответила Лиана, — Ну что, поехали в кино?

Мы снова сели на маршрут, по удивительному совпадению, тот же самый, что и привёз нас сюда, и поехали на вечерний сеанс. Спросив название фильма, Лиана с удовлетворением кивнула головой и отвернулась в сторону окна. Мечтательным взглядом моя любимая провожала вереницу полей, изобильно украшавших это пригородное место, и думала о чём-то своём. Тут я впервые за время этого свидания почувствовал небольшую тревогу, подумав, что Лиана может таить в себе нечто невысказанное и не совсем для меня приятное. Впрочем, это были лишь предположения, которые часто были неверными в моей жизни. Помня об этой моей  традиции, я беспокоился не слишком сильно, но продолжал изучать Лиану, благо она долго не оборачивалась, сохраняя ту же позу и то же выражение лица. Когда она, наконец, повернулась ко мне, она ничем не выдала своего удивления и обеспокоенности тем, что я пристально смотрю на неё, и лишь подарила мне свою искреннюю улыбку, словно наполненную душистым ароматом то ли наивности, то ли всепрощения, то ли еле заметной снисходительности.

— Всё никак не можешь на меня насмотреться? – сказала она, посмотрев на меня с таким умилением, что я с непонятной мне радостью почувствовал себя дошкольником. Тут настала уже моя очередь наградить её улыбкой.

Микроавтобус тем временем уже подъезжал к кинотеатру. Время опять летело кометой. Почувствовав неизвестно откуда взявшиеся возбуждение и нервозность, я взял Лиану за руку, и мы вышли из маршрутки. Около кинотеатра собралось немало молодёжи то в пуховиках, то в китайских и турецких куртках. Технологии и природа сливались воедино в воздухе, когда звучали одновременно и цикады, и мелодии смартфонов. В отличие от пригорода, здесь явно ощущались шум и рваные ритмы окружающего действа.

Фильм должен был начаться через пять минут. Мы с Лианой заняли наши места в кинозале. Кино мы собирались смотреть по новой технологии трёхмерного измерения, позволявшей словно очутиться внутри фильма и тогда только появившейся в наших кинотеатрах.  Нам принесли очки для просмотра фильма по этой технологии, и мы погрузились в вымышленную вселенную, откуда вынырнули через два часа, пролетевшие по обыкновению быстротечно.

— Тебе понравилось? – спросил я Лиану.

— Очень. Я в восторге, — просияла она.

Мою подспудную тревогу словно рукой сняло. Значит, она ничего от меня не скрывает и всё у нас будет замечательно.

Мы купили в буфете по бутылочке негазированной лимонной воды и вышли на воздух. Прохлада уже была явственно ощутимой для всех. Люди расходились с шумом, вязнувшим в общем людском потоке и казавшимся неразличимой словесной массой. Мы остановились около выхода, отошли в сторону и с наслаждением начали утолять жажду.

— Тебе холодно? – спросил я, посмотрев на подрагивавшие плечи Лианы.

— Есть чуть-чуть, — негромко ответила она.

— Может, тебя согреть? – Я начал снимать с себя куртку, чтобы надеть на неё.

— Неееет, — жеманно протянула Лиана. Протянула, мне показалось, даже с некоторым возмущением, словно бы я предложил ей выпить бутылку водки на спор или сыграть в карты на раздевание.

«И что вы позволяете себе, молодой человек?» — с иронией подумал я, но вслух не сказал.

— Может, прогуляемся по вечернему городу? – спросил я её.

— Давай, — согласилась она спокойно, будто бы ничего и не было. Впрочем, если бы моя Лиана не была такой непредсказуемой, она бы потеряла немалую долю своего очарования.

Мы отправились гулять по вечернему городу, благо он был хорошо освещён, и общаться на разные темы. По пути остановились около одной кофейни и заказали себе по капучино.

— Вечером кофе пью, — улыбнулась Лиана, — Утром кофе пила и днём у тёти. Ночью буду бодрствовать.

— Великий французский писатель Бальзак выпивал в день по 50 чашек кофе и умер в 51 год, — блеснул я эрудицией.

— Нет, даже для меня это слишком сильно, — смутилась она.

— Погода сегодня хорошая, не правда ли?

— Да, но всё равно холодно. Жду весны, а за ней и лета. А у тебя какое любимое время года?

— Конец мая – начало июня.

— У меня тоже, — с уставшим видом ответила Лиана. Набегалась за день, бедная.

После того, как мы выпили кофе и бросили стаканчики в урну, мы продолжили наш неспешный путь по вечернему городу, который жил своей вечерней жизнью. Возле одного из торговых центров проходил фестиваль народной музыки. Женщина, увенчанная сарафаном и кокошником, протяжно напевала песню, подыгрывая себе на домре. Посмотрев минуту на этот концерт, я и Лиана пошли дальше. Центр города был пройден, и предстояло перейти через парк, не слишком хорошо освещённый. Во мне словно ниоткуда появилось сильное волнение. Лиана, очевидно, почувствовала это.

— Страшно? Не бойся, я с тобой, — пошутила она, слегка ко мне прижавшись.

— Да нет, я волнуюсь не из-за этого, – сказал я спокойно, как только мог.

— Да? А из-за чего же? – спросила Лиана.

— Из-за другого, — невнятно ответил я. «Уже большая девочка, должна понимать, что к чему» — такая мысль предательски возникла во мне. Почему я стал допускать в себе и перестал контролировать подобные мысли, которые изгонял из себя на первом свидании?

— Ну ладно? Другое, так другое, — произнесла моя девушка. Кажется, безучастно.

Парк мы прошли, слава Богу, без приключений и неприятностей. До моего дома оставалось пара кварталов. Тут я взволновался ещё сильнее, но сдержать чувства у меня получилось.

Гвалт развлечений городского центра сменялся постиндустриальным шумом городских окраин. В одном автосервисе чинили машины, в автомойке напротив другие машины мыли, в автосалоне на соседней улице машины продавали. Суетились официанты и повара в кафешках и ресторанчиках. Мимо проходили влюблённые пары, которые часто не скрывали своих чувств, и целовались взасос прилюдно. Мы пока не могли позволить себе такую степень близости, о чём я слегка сожалел, посмотрев на Лиану, невероятно притягательную в полутьме. Пять минут мы шли, не проронив ни слова.

Молчание прервала Лиана, когда мы остановились на красный свет, готовясь переходить дорогу.

— Куда мы направляемся? – спросила она своим обычным невозмутимым, лишённых эмоций  тоном.

— Сам не знаю. Зайдём ко мне домой, попьём кофе? Или чай? – неожиданно, будто против моей воли, вырвалось у меня.

— К тебе? Мммммм, – загадочно промычала Лиана. Она сделала паузу, затем зажёгся зелёный свет на светофоре, мы перешли дорогу. До моего дома оставалось пройти около трёхсот метров.

— Ну как? Ты приняла решение? – не вытерпев, спросил я, и тут же обругал себя и про себя за это.

— Давай, хорошо, я согласна, — неожиданно легко согласилась Лиана. С такой же лёгкостью, с каким возмущением она отказалась надеть куртку после посещения нами кинотеатра. В очередной раз Лиана доказала, что у неё семь пятниц на неделе.

Мы вошли во двор моего дома, и мне показалось, что все жители и соседи смотрят на нас, затаив дыхание. На самом деле это было, конечно, чепухой, и каждый занимался своими делами, не обращая на нас никакого внимания. Открыв ключом входную дверь, оборудованную по новейшей моде домофоном, я и Лиана вошли в полутёмный, пахнущий свежей краской подъезд, в котором только недавно закончился ремонт, затеянный жителями первого этажа. Вызвав непонятно зачем покрашенный лифт, я пытался унять беспокойство и загнать волнение внутрь себя. Лиана не смотрела на меня, изучая цветные и чёрно-белые рекламные объявления на стене. Наконец, после долгого ожидания, лифт открылся, и мы с Лианой вошли внутрь. Я нажал на кнопку моего этажа, и снова превеликим усилием стал удерживать рвущуюся наружу нервозность. Когда лифт довёз нас на мой этаж, я подошёл к двери и стал открывать её, закрытую на два замка.

— Нервничаешь? – спросила Лиана, пока я открывал верхний замок, уже открыв нижний.

— Да нет, всё ровно, всё ништяк, — перейдя на жаргон, я, очевидно, стремился показать ей, насколько я спокоен, и уверен в себе.

Наконец, Лиана переступила порог моей квартиры. Я специально хотел провалиться в состояние полусна, полудрёмы, чтобы заморозить нервную систему и забыть все присущие мне инстинкты. В таком сомнамбулическом состоянии, словно псих под психотропами, я прошёл на кухню и стал наливать чай. Лиана, однако, неожиданно сказала, что она хотела бы выпить кофе.

— Ты прямо рисковая, как Бальзак, — пошутил я, и, показалось, что моя цель по достижению полного внутреннего спокойствия была достигнута.

— У тебя какой кофе? Якобс? – спросила Лиана.

— Да, есть такая тема, — я снова продолжал шпарить на жаргоне.

— Я утром сегодня пила дома Нескафе Голд, потом у тёти пила Маккофе, потом с тобой пила капучино, сейчас буду пить Якобс.

— Любишь разнообразие, — сказал я, наливая кофе себе и ей, — Молоко, сливки?

— Много сливок, много сахара, — засмеялась она, — Смотрел «Криминальное чтиво»?

— Конечно, — ответил я, — Классный фильм.

— Обожаю Уму Турман, — сказала Лиана, прихлёбывая кофе. Я сел в кресло, она устроилась на диване.

И вот в этот момент, когда я откинулся назад в своём поцарапанном кошкой кресле с бежевого цвета обивкой, я почувствовал высший кайф и неземное блаженство. Поистине, нет лучшего пристанища для человеческого духа, чем тело интеллигентного мужчины, проводящего вечер с любимой женщиной. Я и Лиана надолго замолчали, прихлёбывая кофе мелкими глотками. Жизнь за окном шла своим чередом, другие люди радовались, плакали, ссорились, млели от восторга, бурно переживали радости и невзгоды, ну а мы с Лианой наслаждались состоянием полного покоя. Некоторые от свободы летят вниз и обнажают в себе звериную, животную сущность человека. Мы наслаждались свободой, подавив в себе низкие желания. На краю стола лежало портмоне Лианы, как одинокий представитель мира вещей, пришедший в гости на чужую территорию. Лиана задумчиво смотрела в окно, размышляя о чём-то своём. Потом она отвлеклась и от окна, и от своих мыслей, и с улыбкой кинула на меня взгляд.

— Скажи честно, — спросила она, — сколько ты бы хотел иметь детей?

«К чему бы это?» – подумал я про себя, при этом то ли насторожился, то ли обнадёжился, а потом сказал вслух:

— Одного точно, максимум пятерых. Зависит от материального благосостояния.

— Хоккейную команду набираешь? – засмеялась Лиана, — Я очень люблю детей, — внезапно погрустнела она, и эта перемена в её настроении выстрелила в меня как из пращи неприятным сюрпризом в сердце.

А тем временем за окном неумолимыми шагами приближалась ночь. Она наполнила меня всего тревожным ожиданием. Чёрные, как смоль, глаза Лианы, идеально гармонировали с этой ночью, и в них я почувствовал сильную напряжённость, словно слившуюся в неслышимом хоре с моей тревогой. Ночь придавала очарование всему подлунному пространству, огни нашего большого города напоминали золотые слитки на огромном чёрном покрывале. В эту минуту и я, и Лиана осмысляли весь наш прошлый жизненный путь и цепь событий, которая привела нас к нашей судьбоносной встрече у меня на работе. Она пришла туда как клиентка для получения консультаций, встретила меня на кухне, куда пришла налить себе кофе, и мы с ней разговорились как бы ни о чём, и всё закончилось тем, что мы договорились о встрече.  Суждено ли нам судьбою быть с ней вместе или нет, но наша встреча всё равно станет судьбоносной, и этот факт станет неистребимой аксиомой наших жизней, ведь наша встреча навсегда поменяла мои и Лианы представления о жизни и восприятие окружающего мира.

Взгляд Лианы упал на античную вазу, привезённую когда-то из Америки моим отцом. Её глаза удивлённо расширились и после некоторого колебания она произнесла:

— Какая клёвая ваза у тебя.

— Спасибо, — ответил я, — Я рад, что тебе понравилось. Отец привёз её из командировки, из Штатов. Антиквариат. Куплен в лавке на Брайтон-Бич.

Лиана подошла поближе, внимательно рассмотрела вазу.

— Можно потрогать эту драгоценную реликвию? – спросила она.

— Конечно. От прикосновения твоих рук она станет ещё драгоценнее, — произнеся эту фразу, я тут же обругал себя за неё. Кажется, в своих комплиментах я перегибаю палку. К счастью для меня, Лиана нисколько не была этим смущена, даже и не думая укорять меня за лесть. Я успокоился, и даже ещё более обрадовался от того, что она знает такое слово, как «реликвия».

Спокойствие внутри меня достигло своей высшей точки, и я более не испытывал ни волнения, ни неблагонравных порывов. Помолчав несколько секунд, пока Лиана рассматривала вазу, я негромко сказал ей:

— Лиан, пошли, я тебе покажу свою квартиру целиком, посмотришь.

— Хорошо, — так же тихо сказала она, — Красивая ваза, ничего не скажешь. Умели древние греки вазы делать.

Я улыбнулся, и мы с ней вышли в коридор. И снова в моей голове бодро запрыгали осенявшие её идеи. Я предложил ей сделать селфи.  Мы остановились на середине коридора и я, направив экран своего смартфона на нас, щёлкнул на красный кружочек-камеру в нижней части экрана, и таким образом мы были запечатлены для вечности.

После фотосессии мы прошли по комнатам моей квартиры. Осмотрев интерьеры и внутреннее убранство моей берлоги, Лиана вместе со мной прошла в сторону спальни моих родителей, около которой располагался книжный шкаф. Она остановилась около него, рассматривая книги и восхищённо цокая языком, видимо от радости, что судьба свела её с таким интеллектуалом.

Пока Лиана изучала сокровища библиотеки, она заметила крем для рук, одиноко смотревший сверху вниз с самой верхней полки. Она попросила меня показать ей этот крем, и я потянулся за этой мелочью, которую уже давно ни при какой погоде не замечал. Случайно моя рука задела одну из серединных полок, молниеносно катапультировала вниз и опустилась прямо на плечо Лианы. Пока я собирался извиниться перед ней, она быстро оглянулась на меня и вперилась в меня взглядом, полным огня, ложного укора и коварства. Остолбенев под её взглядом, я ещё больше похолодел, когда она плавным, дугообразным, словно у дельфина, движением положила обе свои руки мне на плечи. Затем она приблизилась ко мне, наклонив голову, и поцеловала меня. И своим густым, сочным и длинным поцелуем она словно бы превратила меня в восковую фигуру, оставив живыми только органы ощущения счастья.

И в таком оцепенении я готов был стоять бесконечно. Но она после долгой и приятной прелюдии прервала поцелуй и шепнула мне на ухо:

— Ну, что же ты окаменел? Действуй! Я твоя!

И эти её слова расколдовали меня. Я ответил ей ещё более страстным поцелуем, и мы оба отдались этому волшебному ритуалу с максимальной отдачей. Потом мы исступлённо обхватили друг друга, словно дикие звери, и принялись ласкать, щипать и тереть оголённые участки наших тел. Мы словно испытывали границы земного удовольствия на прочность, словно бы пытались прорваться в неведомое и невесомое путём познания друг друга. Потом я предложил ей переместиться в мою спальню. Она сразу согласилась, с трудом дыша, и я поднял Лиану и на руках отнёс её туда. Там я бросил её на кровать, будто плюшевого медвежонка, и мы снова сплелись во взаимных объятиях, как собаки в клинче. С затуманившимся мозгом и одуревшим взглядом я целовал её шею, лицо, нос, глаза, руки, щекотал языком её уши.

— Как же я тебя люблю, о, моя ласточка, моя бэйби, — приговаривал я, полный восторга и безумия.

— Я тебя тоже люблю, — отвечала она громким шёпотом. Казалось, она была готова задохнуться в моих объятиях.

— Моя малышка, моя кисонька,  я никого так никогда не любил, как тебя, -  я растрепал ей причёску, вдыхал запах её волос,  а она, проводя своей рукой по моим волосам, приговаривала, словно на последнем издыхании:

— И ты тоже, мой любимый. Ты – лучшее, что было в моей жизни.

— Этот миг счастья оправдывает всю мою жизнь. Только ради этого действительно стоило жить, — я опять поцеловал её в губы и мы сливались в поцелуе и ощущали друг друга как мягкий шоколад.

Нас обоих словно охватил солнечный удар, и бурное изъявление чувств вышло на новый этап. Я начал снимать с неё кофту и джинсы, она стягивала с меня футболку, брюки и носки, и мы беспорядочно кидали всё это на пол, продолжая жадно облизывать друг друга. Она чесала и слегка царапала мне спину, пока я покрывал поцелуями её живот. Наконец, я расстёгивал её бюстгальтер и мы оба должны были остаться в нижнем белье, а потом и последние куски материи должны были покинуть наши разгорячённые Амуром тела.

В этот момент зазвенел телефон, и я сразу понял, что это телефон Лианы. Я не придал этому значения, ведь говорил же герой у классика, что пусть мир провалится, а он хочет пить чай. Так и я желал в этот лишь момент лишь всеобъемлющей любви, и окружающий мир не имел для меня значения. Но телефон, как назло, звонил долго и упорно, и Лиана с закрывавшим её груди расстёгнутым лифчиком попросила меня сделать паузу. Потом она присела на кровать, подняла с пола свою кофту, прикрыла своё тело и взяла в руки телефон. В один миг её лицо приняло очень сосредоточенное и напряжённое выражение. Она нервно нажала зелёный кружок внизу экрана и поднесла его к уху. В следующее мгновение я услышал мужской голос, а затем и её ответ:

— Да, конечно, в девять вечера ровно я буду. Как я могла забыть?

И тут я интуитивно почувствовал, что в наших с Лианой отношениях наметился тектонический разлом. Дурное, смутное предчувствие появилось во мне внезапно. А Лиана тем временем продолжила:

— Да, я обязательно заберу её, не сомневайся во мне. Ладно, пока.

— Кого её? – только и успел спросить я Лиану, как только её разговор с неизвестным мне собеседником завершился.

— Ну… как кого, — начала запинаться в заминке слегка покрасневшая Лиана, — ну… дочку мою.

— Что??? У тебя есть ребёнок? И ты мне ничего об этом не говорила? – в этот миг я и понял, что читаю последнюю главу нашего романа.

— Понимаешь, я хотела сказать тебе, но не решалась. Уже скоро я хотела тебе сказать, — мне казалось, она готова была заплакать.

— Ты была замужем? – я начинал вести себя, как следователь на допросе, и тон моего голоса становился всё более жёстким, металлическим, словно закоренелая преступница сидела напротив меня.

— Нет, от моего бывшего парня. Мы расстались, он ушёл к другой после того, как я родила ему ребёнка. Но сейчас у нас с ним ничего нет. Нашему счастью он не помешает, мой мальчик, — она кинулась с меня с прежним восхищением, но я отстранил её.

— О каком счастье ты говоришь, Лиан? Если отношения начались с обмана, недомолвок, недоговорённостей, чем хорошим это может закончиться? Может, я излишне принципиален, но я теперь уже не могу тебе доверять.

После того, как я облил её стаканом своей горечи и злости, она посмотрела на меня с некоторым возмущением и ответила:

— Да, ты излишне принципиален, прямо как товарищ Суслов. Советский деятель времён Брежнева.

Ох, она и это знает, подумал я. И она про себя утверждает, что прочитала последнюю книгу два года назад.

— Я знаю, кто такой Суслов, — сказал я, — Но сейчас это ни к чему.

— Ты слишком принципиален, — с акцентом на слово «слишком» подчеркнула она, — Чем тебе будет мешать мой ребёнок? Мы будем счастливы вместе, будем счастливы втроём. Я не буду заставлять тебя его воспитывать, если ты не хочешь.

— Что из тебя представляет твой бывший, если не секрет? -  со злобной ухмылкой осведомился я.

— Пожалуйста, не выясняй с ним отношения, прошу тебя, — начала умолять Лиана, чуть не кинувшись к моим ногам, — Он опасный человек, если честно, бандит, я даже узнала, что он состоит на учёте как член одной из двух главных ОПГ нашего города. Я сначала купилась на его деньги, подарки, ухаживания. Дура была, не разгадала его, как человека.

Ты точно рисковая, с усмешкой подумал я про себя. То несколько чашек кофе в день пьёшь, то с гангстерами в омут любви бросаешься.

— Понятно, -  только и выдавил из себя я. Для себя я уже всё решил.

— Милый, не сердись на меня. Я не по злому умыслу от тебя скрыла наличие ребёнка. Я просто не решалась, я просто трусливая, прости мне мою слабость, прости, — поливала меня, как из шланга, струёй своего нытья Лиана. Но я был безжалостен и решил поставить точку.

— Нет, Лиан! Нам надо расстаться. Между нами всё кончено.

— Ну, раз так, ну и иди себе своей дорогой, — с негодованием бросила мне в лицо Лиана, — Иди к своей мамочке, пусть угощает тебя блинчиками. Я пошла.

— Вот почему ты такая дерзкая, — сказал я, — у бывшего возлюбленного научилась.

— Что? – оглянулась на меня Лиана.

— Ничего, иди. Прощай. Спасибо тебе за всё.

Вместо ответа Лиана громко хлопнула дверью, перед этим молниеносно сумев напялить на себя обратно одежду. О, Лиана, Лиана! Свет моих очей, моя сладкая бэйба!

Что это сейчас было? Что это было такое? Быстротоком унесло мою любовь, которая водопадом обрушилась на меня, а сейчас готова была раствориться в осеннем тумане, и капельки дождя как горькие пилюли я мысленно ощущал на языке, провожая мою ветреную Лиану! Кто ты была в моей судьбе? Роскошный подарок щедрых небес, украденный Роком, или лишь предвестие другой и более зрелой Любви?  Ты пришла, чтобы обучить меня искусству любви в высшем смысле, и потом, когда любовь могла быть опошлена, ты исчезла, как с рёвом исчезает на озере за горизонтом катамаран, восхитив всех быстротой и энергией своего движения. Может, и вырву тебя из сердца, но не вырву тебя из духовной памяти, моя Лиана! Лиана! Твой обольщенья сокровенный дар Вселенной тайнам равен в полной мере! Лиана, Лиана…..

Лучшим средством борьбы с напряжением внутри для меня всегда был сон. И сейчас, когда после скандального ухода Лианы сгусток эмоций и нервов стал таким плотным, что будто бы превращался в ком и подступал к горлу, я в бессилии, выхолощенный и выжатый, откинулся назад на подушку и тут же заснул. Сновидения мои были очень странными. В них я летал по воздуху от балкона своей квартиры до чужих квартир и однажды случайно залетел в квартиру Лианы, которая в ужасе, истошно крича, погнала меня оттуда метлой. Когда я открыл глаза, утро улыбалось мне лучами солнца. Я вскочил с кровати и потянулся за телефоном, чтобы проверить, была ли Лиана реальностью или всё, что с ней у меня было, было лишь во сне. Наша совместная фотография, которую я почти сразу обнаруживал в телефоне, убедительно доказывала существование нашего романа. Но в голове всё ещё гудели и образы из прошедшего сна, и наше громоподобное расставание. Я испытывал странную смесь разочарования и облегчения, словно бы ощущал, что некий груз перестал обременять меня и в то же время чувствовал, что нечто уникальное и волшебное было утеряно навсегда. Я не понимал, полюбил ли я Лиану,  а может статься, что я ещё не полюбил или уже разлюбил её. Или же моё чувство к ней зависло на неопределённой стадии между симпатией и влюблённостью и так и осталось обречённо висеть, словно бы брошенное хозяевами при переезде бельё на верёвке в безлюдной деревне. Надо это ещё хорошенько обдумать, когда я буду полностью спокоен. Ну а пока спасибо тебе и будь счастлива, моя непутёвая Лиана! Лиана…….

Я решил занять себя чем-нибудь, втайне надеясь, что в течение дня Лиана даст о себе знать. Не то, что бы я желал возобновить наши отношения, но сама мысль о том, что на наших отношениях уже поставлен крест, непонятно почему продолжала омрачать для меня картину окружающего мира. Чтобы отвлечься от сумрачных дум, я решил починить наполовину сломанные стулья, которые уже давно расшатались. Работа шла быстро, и вот уже время пробежало настолько незаметно, что я уже вкручивал шестигранником шурупы обратно в стулья. Когда я расставлял стулья обратно по комнатам, неудержимое желание порадовать себя хоть на минуту взяло меня невидимой рукой за шкирку и притащило к моему ноутбуку. Я включил его и просмотрел свою почту. И первый же взгляд, брошенный на неё,  заставил биться сердце с угрожающей быстротой. Среди новых писем было и письмо от Неё. Да, от моей и уже не моей Лианы, королевы моих снов! Прежде чем открыть его, я глубоко вдохнул и затем выдохнул. Кровь подкатила к вискам, добавляя щепотку новой энергии. Затем я опять решил взять небольшую паузу и посмотрел в сторону, стараясь тем самым утихомирить взбурлившую внутри меня волну хаоса.  Мельтешение неразличимых желаний грозило прорвать плотину покоя. В отчаянии и спешке я стремился построить новые дамбы в своём сознании, потом махнул рукой, приказав себе прекратить заниматься ерундой, повернулся к экрану и импульсивным движением руки открыл письмо. Жадными до нового глазами и мозгом видел, читал и воспринимал я следующие строки:

«Мой дорогой, любимый Серёжа! Прости меня за то, что я не раскрыла тебе всю правду. Я всегда понимала, что полуправда хуже откровенной лжи. Но я всё равно пошла на неё и поплатилась. Ты был прав, когда высказал мне тогда. Ты поступил по-мужски, по-настоящему. Я уважаю тебя за это. Но не только. Я очень тебя люблю. Я не забуду тебя никогда. Я счастлива, что встретила тебя. Встретить такого парня, как ты – это большая удача для любой девушки. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Я не имею морального права навязываться тебе, преследовать тебя, как бы мне этого не хотелось. Я знаю, что ты всё равно не захочешь теперь быть со мной. Но я всегда буду помнить тебя, мой мальчик, мой хороший. Спасибо тебе за все сладостные мгновения наших свиданий. Я не заслужила такого классного парня, как ты, я тебе не пара. Но незаслуженное счастье всё равно лучше, чем заслуженное несчастье. Я всё ещё сохраняю в душе надежду. Прощай, мой милый! Твоя Лиана!»

Прочитав, я был оглушён и готов был заплакать. Но слёзы не показывались на глазах, вместо этого моё сердце словно было сжато горячей мускулистой рукой. Впервые Она назвала меня по имени, чего ни разу не делала за время нашего романа, и она сказала о Некой Надежде. Что делать? Извечный вопрос родом из русской литературы сразу вызвал к жизни ответ. Я принял решение подумать пару дней, когда разум окончательно и бесповоротно наступит на горло эмоциям. Однако успокоение пришло уже через несколько минут. Я интуитивно понял, что моё решение, скорее всего, будет отрицательным.

Прощай, Лиана!

Эпилог

Отношения с противоположным полом всегда были для меня лакмусовой бумажкой, по которой можно было судить и обо всей моей жизни, и обо мне самом. Сколько раз я, собираясь познакомиться с понравившейся девушкой, прокручивал в своей голове возможные варианты и при этом казался себе невероятно крутым мэном, смесью Дон Жуана, Леонардо ди Каприо и Сильвестра Сталлоне в одном лице. Но по мере того, как мои мысли продвигались всё дальше и дальше, всё более уменьшалась моя значимость в моих же глазах, всё более и более ничтожным выглядел я, особенно в моментах, когда я словно бы упирался в тупик, бился головой о невидимую, но прочную стену. Я надвигался на девушек исполином, а заканчивал ползающим червячком, но, тем не менее, червяком, который жадно хватается за каждую травинку, и полнокровно радуется каждому мгновению непредсказуемой, опасной, переменчивой и изменчивой жизни, то улыбающейся, то показывающей звериный оскал.

Во многом так было и с Лианой. Но с ней я и начал исполином, и исполином же закончил. Можете обвинить меня в чрезмерной самоуверенности, или в завышенном ЧСВ (чувстве собственного величия), как говорит продвинутая молодёжь. Но я ощущал себя именно так. Короткие отношения с Лианой невероятно обогатили мою жизнь, они напоминали мне музыкальное произведение, в котором бравурные, мажорные, радостные мелодии всё время сопровождаются тревожными звуками, которые никак не хотят исчезнуть из пространства, всё угрожают надвинуться и поглотить прежнюю радость. Словно бы где-то издалека веют вихри враждебные. Реальность всё время вмешивалась в романтику наших отношений, почти никогда не давая нам возможность забыть о ней. О, Лиана, Лиана! Если бы я решил определить цветовую палитру нашего с тобой романа, в ней бы светлые тона смешались с тёмными, и невозможно было бы понять, какие из них не то чтобы доминируют, а хотя бы имеют мелкое преимущество. Столько нюансов, милая Лианочка, в наших отношениях, которые сообщают им такую глубину, что дна ни мне, ни тебе уже не достать. Поэтому лучше и тебе и мне забыть друг друга в той степени, в которой это будет максимально возможным, и найти в себе и накопить силы для новых отношений, которые, возможно, станут и для тебя, и для меня ключевыми, и хорошо бы они стали последними и на всю жизнь. Я желаю это и себе и тебе, моя незабываемая Лиана!

Лиана! Какую роль ты сыграла в моей судьбе! Ты пролетела в ней, как вертолёт в небе, промелькнула, как молния, и исчезла, как исчезает в воздухе сигаретный дым. На витрине моей жизни ты всегда будешь занимать почётное место! Лиана, Лиана….

Желаю тебе счастья и гармонии, моя Лиана!

Лиана…..

© Игорь Миясаров, 2019