День бойскаута

«Есть ли во всем этом хоть крупица истины?.. Вот вопрос, который я все время задаю себе до тех пор, пока мысли не начинают мешаться у меня в голове»

Г. К. Честертон

Глава 1

Сквозь сон повеяло запахом свежеиспеченных пирогов. Андрей Волков вспомнил родительский дом, жадно глотнул холодный, с примесью печной сажи, воздух и проснулся.

В углу продуваемой всеми ветрами мазанки, где бродяге посчастливилось устроиться на ночлег, под кучей тряпья заворочался замерзший хозяин, закашлялся надсадным сухим кашлем застарелого курильщика.

– Слышь, братан, сходил бы на горку за хворостом, а то окочуримся тута к рассвету… – предложил он постояльцу, задыхаясь от кашля.

– Тоже мне, пятизвездочный отель! – пробурчал, обуваясь, Волков. – Не мог на зиму дровами запастись…

– А к чему мне дрова? – прохрипел селянин. – Я всю зиму в хлеву у соседей ночую, овец стерегу. А тебя пустил, чтобы валютой разжиться…

– Предприниматель, однако! – постоялец поднялся на ноги, пробежал озябшими пальцами по струнам висевшей на стене гитары. – За такой ночлег вместо валюты и по шее получить можно! В этом сарае только волков морозить…

– Поговори у меня! – прикрикнул селянин. – Живо старосте донесу, что ты меня обокрасть пытался!

– Да что тут красть – тараканов замороженных? – Волков впотьмах добрался до хлипкой двери и вывалился наружу. – На улице и то теплее!

Горное селение Таш-Булун тонуло в предрассветном сумраке, только слабо светились редкие оконца, за стеклами которых домовитые хозяйки спозаранку пекли пахучий крестьянский хлеб.

Андрей снял с наддверного крюка моток толстой веревки, перекинул через плечо и постоял во дворе, прислушиваясь к говору бегущей под горой речушки.

Сколько таких речушек послушал Волков за годы своих странствий – не перечесть. Иногда они шептали ему слова любви и привета, иногда – предупреждали о грядущей опасности, но чаще передавали сплетни о проделках птиц и животных, населявших прибрежные кустарники.

Ничего интересного для себя бродяга на этот раз не услышал и двинулся прочь со двора, в сторону толпившихся на откосе ущелья высоких тянь-шаньских елей.

Под разбитыми башмаками поскрипывал зацепившийся за неровности склона колючий снежок, сквозь простреленную во многих местах шинель поддувал бесчувственный горный ветер, заставляя странника вздрагивать и недобрым словом поминать японского городового и прочих должностных лиц, на которых простой народ обычно сваливает вину за свое тотальное невезение.

Волков продолжал считать себя почтальоном, хотя в услугах его теперь почти никто не нуждался. Прошло полгода с тех пор, как он вернулся в Приозерье из стольного города Бай-Сити, где президент Упай Баклан был сброшен с вершины власти недовольными его правлением обывателями, и во главе страны встал южный лидер Ферган Палван. Новый правитель усовершенствовал схемы личного обогащения своего предшественника, и на смену государственному воровству пришел государственный рэкет. За несколько месяцев все трудоспособное население республики было переписано и поставлено на счетчик. Налоговые инспекторы умудрились обложить податью даже грудных младенцев и лиц без определенного места жительства. Под последнюю категорию попал и бродячий почтальон, который был объявлен в розыск как злостный налогонеплательщик, несмотря на заслуги в победе прошлогодней революции.

Жизнь на Добром Озере, как издавна величали его аборигены, стремительно менялась. Вернувшиеся из покоренного Бай-Сити революционеры с удивлением обнаружили, что озерная вода к декабрю парадоксально потеплела… В ответ на этот каприз природы побережье начало ударными темпами застраиваться пансионатами и домами отдыха, открывая заманчивые перспективы для земельных махинаций. Болото, посреди которого на сваях торчала лачуга Волкова, осушили под новостройку, и Андрюха остался без крова над головой. В то же самое время трактир «Танцулька», в котором он подрабатывал исполнением собственных песен по гитару, приобрел караоке, и самодеятельному музыканту указали на дверь. Волков пробовал торговать семечками, ремонтировать велосипеды, сочинять свадебные тосты, но кончил тем, что стал бродить по отдаленным селениям, устраивая концерты, на которых распевал шлягеры Льва Лещенко и группы «Самоцветы». Дохода это особого не приносило, но и с голоду помереть не давало. В Таш-Булуне гитарист подумывал пожить до конца зимы, присмотреться, возможно – податься в пастухи…

Волков добрался до первых елей и остановился полюбоваться открывшимся с высоты откоса пространством. Поросшие ельником и пихтачом пологие склоны ущелья сбегали вниз, к югу, широко раздаваясь в стороны и сходя на нет перед темной гладью далекого озера. Ночная тишина повисла над заснеженными горами, даже бегущая через село речушка, казалось, умерила свой азарт и еле слышно пришептывала на встречных валунах и перекатах.

Чувство счастливого умиротворения посетило сердце бродяги. Он сорвал с вихрастой головы потерявшую цвет пехотную кепку и широко перекрестился:

– Природа-мать, прости нас, неразумных детей своих…

Снег позади дитяти природы скрипнул, и на склон из ельника выбрался нескладный высокий парень с громадной вязанкой хвороста за плечами. Голова у селянина маленькая, приплюснутая с боков, на крючковатом носу поблескивают в лунном свете толстые круглые очки, к укороченному туловищу кое-как приделаны длинные разболтанные в суставах конечности, ни дать, ни взять – паук…

– Здорово, байке! – поприветствовал бродягу парень. – Я – Паук!

– Волков! – представился Андрей, соболезнующе окидывая взглядом несуразную фигуру селянина. – Паук… Кто ж тебе такую кличку присобачил?

– Добрые люди… – вздохнул парень. – А ты тот самый гитарист, что вечером в клубе за гроши надрывался?

– Тот самый… – покосился на парня Волков. – А тебе, что, мои песни не понравились?

– Некогда мне было по концертам шастать! – скривился Паук. – Я забор колдунам чинил! С тех пор, как Горькая Черешня меня в урода превратила, я работаю на них и день, и ночь…

– Горькая Черешня? – удивился Волков. – Я о такой ведьме слыхом не слыхивал…

– Она из начинающих, – пояснил парень. – Уговорила меня, дурня, заклинание попробовать, ей, мол, для практики надо… Замуж обещала за меня выйти!

– Ох, и дурят нашего брата! – посочувствовал Андрей. – Надеюсь, ты взял у нее расписку?

– Поверил на слово… – шмыгнул носом перевертень. – Так у семьи Черешняков бесплатный батрак появился…

– Белых магов тебе поискать надо! – посоветовал много чего повидавший на свете почтальон. – Они твое заклятие мигом снимут!

– Не нужны мне никакие белые маги! – помотал головой Паук. – Захочет Горькая Черешня – расколдует меня, не захочет – останусь страшилищем, я все приму как должное… Потому что люблю эту девушку больше жизни!

– Любить – люби, но не теряй головы! – изрек потертую мудрость Андрюха. – Где гарантия, что в следующий раз тебя не превратят в козла или, допустим, барана?

– Сам ты баран! – огрызнулся селянин. – Ни кола, ни двора – голь перекатная!

– Дорога – это жизнь! – наставительно заметил Волков. – Темной ночью по далеким прериям бегут бизоны на водопой…

– Причем тут бизоны? – удивился Паук.

– Это из старого моего стихотворения… – разъяснил Волков. – Заряди винчестер верной пулею, отправляйся в путь со мной!

– Белиберда какая-то! – снова взвалил хворост на плечи селянин. – Тебе самому белых магов поискать надо – такие стихи на здоровую голову не придумаешь!

– Стихи как стихи, – не согласился Волков. – Не любо – не слушай…

Он повернулся на месте, чтобы войти в ельник, и вдруг замер, пораженный появлением над гладью заснувшего озера блуждающего огонька.

Загадочный феномен медленно плыл к восточным предгорьям, временами ярко вспыхивая в морозном воздухе, напоминая факел невидимого небесного кочевника.

– Не иначе – Ангел Господень… – прошептал почтальон. – Загадывай желание, парнишка!

– Хочу, чтоб у Горькой Черешни тесная юбка треснула! – возжелал Паук, недоверчиво покосившись на Волкова.

– Хотеть не вредно! – хмыкнул почтальон и гаркнул по все горло:

– Да здравствует мир во всем мире!

Словно в ответ на его пожелание с противоположного склона ущелья взлетела в небо красная сигнальная ракета, затем еще одна, и еще, и еще…

– Ангела, похоже, кто-то ждал! – прищурился почтальон. – Знать бы, что сей салют означает…

Огни ракет дрожали над ущельем, опускаясь на крыши таш-булунских мазанок.

Блуждающий огонек над озером вдруг подпрыгнул в воздухе и свернул к селу, быстро увеличиваясь в размерах. Волков разглядел за огненной сферой плоский корпус летательного аппарата, с шумом засасывающего разорванный воздух.

– Это не ангел… – нерешительно шагнул вперед изумленный Паук.

Волков схватил селянина за воротник облезлой шубейки и в два прыжка очутился под елями.

Аппарат, похожий на гигантский, вытянутый вперед треугольник, с расположенными в овальных прорезях крыльев винтами, опустив носовую часть, висел над Таш-Булуном.

Огненная сфера, укрепленная на кронштейнах впереди пилотской кабины, внезапно побагровела и выбросила вниз раскаленный плазменный сгусток, в одно мгновение превративший поселение в груду дымящихся развалин.

Волков упал на спину от удара горячего воздуха, взметнувшегося над ущельем, одной рукой удерживая рвущегося к месту взрыва Паука.

– Это я один во всем виноват! – рыдал несчастный. – Пожелал, чтоб их всех огнем попалило за то, что «пауком» обзывали… Пошли, проверим, вдруг кто-нибудь уцелел!

Почтальон по-пластунски прополз под еловыми лапами и заглянул в ущелье.

Загадочного винтокрыла и след простыл, а по заснеженному восточному склону спускалась к Таш-Булуну пара фигур в камуфляже.

– Вот кто ракетами авиетке сигналил… – Волков достал из-за пазухи складную подзорную трубу, всмотрелся в незнакомцев, но лиц в предрассветном сумраке не разглядел, заметив лишь вместительные наплечные мешки и небрежно закинутые за спину автоматы.

Паук прекратил всхлипывать и подполз к почтальону:

– Кто эти гады, байке? Я убью их!

– Остынь! – цыкнул  на смельчака Волков. – Они вооружены… Посмотрим, что дальше будет…

Незнакомцы спустились к селу, достали из мешков кинокамеры и принялись деловито снимать пепелище, подсвечивая руины переносными прожекторами.

– Развлекаетесь, сволочи! – крикнул, не выдержав, Паук. – Недолго вам жить осталось!

К удивлению Волкова, операторы прекратили съемку и, наскоро побросав аппаратуру в мешки, поспешили уйти вниз по ущелью, дав напоследок пару очередей из автоматов по склону, с которого грозился уцелевший селянин.

– Будьте вы прокляты! – еще сильнее заорал им вдогонку Паук. – Я объявляю вам войну и не успокоюсь, пока не уничтожу всех до единого!

– Вот достойная цель для отважного юноши! – похвалил селянина Волков. – Я, пожалуй, присоединюсь к твоему предприятию…

– Тебе-то за что мстить? – раздраженно отмахнулся от непрошенного помощника Паук.

– Как это за что? – удивился бродяга. – Они спалили мою гитару!

Глава 2

С первыми лучами солнца Волков и Паук осмотрели весь Таш-Булун, но, кроме оплавленных стен, ничего не обнаружили. На подворье Черешняка мрачный юнец соорудил из принесенного хвороста траурный костер, начал ходит кругами вокруг огня, вспоминая поименно всех односельчан и призывая горных богов в свидетели своего безутешного горя.

Почтальон угрюмо торчал посреди пепелища, размышляя, где бы перекусить, когда Паук добрался в поминальном списке до Горькой Черешни, принялся колотить себя в грудь и выкрикивать:

– Где же ты, где, звездочка ясная?! Где же ты, где, лебедь прекрасная?!

– Да здесь я, здесь! – ответил Пауку из-под земли чей-то приглушенный голос. – Выпусти меня из погреба, идиот!

Не веря своим ушам, селянин принялся расшвыривать во все стороны горелые обломки и вскоре действительно докопался до дворового погреба.

– Да здравствуют горные боги! – Паук сорвал дощатую крышку, и наружу выбралась худосочная чернявая девица в шлепанцах и домашнем халатике.

– Радость моя, ты жива! – накинул девице на плечи свою драную шубейку обрадованный селянин. – О, как я счастлив! Как же ты оказалась в подземелье?

– Папаша туда посадил в наказание за опыты с деньгами – хотела все его сбережения в доллары превратить, а получилась туалетная бумага… – поежилась от холода Горькая Черешня и только сейчас увидела развалины Таш-Булуна. – Упс!

– Все погибли… – протер тряпицей мокрые от слез очки Паук. – Срочно расколдуй меня, чтобы я мог сполна отомстить убийцам!

– Увы! – всплеснула руками начинающая волшебница. – Книга заклинаний сгорела вместе с родительским домом! Бедный папаша…

– Послушай, любезная девушка, у тебя в погребе что-нибудь съестное осталось? – бесцеремонно вмешался в разговор Андрей. – Позавтракали бы, чем Бог послал…

– Помолчи, музыкант! – посоветовал гастролеру Паук. – Тебе лишь бы желудок набить…

– Homo  sum, humani nihil a me alienum puto! – щегольнул знанием латыни бродяга. – Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо!

– Неужели ничего нельзя сделать? – усадил Горькую Черешню у костра селянин. – Глаза слепые, мышц нет, суставы того и гляди развалятся – куда с таким телом в поход идти?

– Против кого ты воевать собрался, дурень? – постучала себя пальцем по лбу девица. – Посмотри, что они сделали с Таш-Булуном…

– Не хочешь помогать – не надо! – насупился Паук. – Есть мышцы, нет мышц – это не главное! Была бы воля к победе…

– Золотые слова! – выглянул из погреба Волков с ведром картошки на голове. – Хороший моряк ведет свой парусник сквозь бурю, несмотря на рваные паруса!

– Какая глупость! – не согласилась Горькая Черешня. – Хороший моряк не поплывет через бурю, а переждет непогоду в тихой гавани!

– Это же сам Сервантес сказал! – возмутился бродяга.

– Сервантес, Шифоньерес – какая разница! – скривилась селянка. – Плетью обуха не перешибешь!

– Очень удобная философия! – Волков высыпал картофель рядом с костром и отправился  за водой. – Бойтесь равнодушных – с их молчаливого согласия совершаются все преступления на свете!

– Это тоже умник Сервантес сказал? – протянула ладони к огню Горькая Черешня.

– Это Горький Максим сказал! – ответил, спускаясь к реке, начитанный почтальон. – Не родственник тебе?

– Не слушай бродягу, Мелис! – назвала Паука по имени селянка. – Куда тебе с такими врагами тягаться!

– Прошло то время, когда я во всем с тобой соглашался… – подбросил хворост в костер юнец. – Отведу тебя к деду в горы и уйду на войну… Вспоминать-то будешь?

– Так я и отпустила тебя одного, упрямец! – ткнула острым кулачком в бок воздыхателя Горькая Черешня. – Кто тебя в походе кормить-то будет?

Паук вытащил из сапога пару ножей, и влюбленные принялись энергично чистить раздобытый Волковым картофель.

– Я вижу, вы уже обо всем договорились! – ухмыльнулся поднявшийся от реки почтальон и приладил над пламенем ведро с водой. – Любовь все превозмогает!

 На этот раз допытываться авторства цитаты Горькая Черешня не стала, нашла в погребе пшено, кусок баранины, томатную пасту и соорудила нехитрый суп.

После завтрака Паук и Волков отыскали на окраине села уцелевшую тандырную печку, позаимствовали из запасов Черешняков мешок с мукой и принялись печь в дорогу лепешки, обсуждая тактику предстоящей борьбы с неизвестными агрессорами.

К полудню на пепелище Таш-Булуна появился спустившийся с верхних гор древний старик.

– Здравствуй, дедушка! – бросилась к всаднику Горькая Черешня, помогла аксакалу спешиться. – Горе-то какое у нас приключилось…

– Здравствуй, двоечница! – потрепал девицу за щеку старик. – Все заклинания из книжки выучила?

– Недосуг все было, дедушка! – прикусила губу Черешня. – Да и книжка теперь сгорела…

– Недоучка ты, недоучка… – вздохнул аксакал и поздоровался с поднявшимся от костра Пауком. – Что, Мелис, достается тебе от моей непутевой внучки?

– Есть немного... – опустил голову Паук и вдруг оживился. – Скажите, аксакал, а вы не могли бы вернуть мне прежний облик?

– Извини, парень, что-то память слаба стала, всех трансформационных алгоритмов не упомню… – пожевал губами дед. – Вот, если бы книга моя цела осталась…

– Здравствуйте, аксакал! – поприветствовал старика Волков, приподняв кепку над головой. – Как поживаете?

– Здравствуй, Быстроногий Олень! – поздоровался с почтальоном старый Черешняк, употребив прозвище, которым наградили бродягу озерные рыбаки.

– Быстроногий Олень? – удивленно переглянулись между собой таш-булунцы. – Откуда вы его знаете, аксакал?

– Там, в горах, бывают у меня видения… – ткнул пальцем куда-то вверх по ущелью дедуля. – Я знаю обо всем, что случается на озере…

– Тогда вы знаете, кто напал на Таш-Булун, аксакал! – воскликнул Паук.

– Понятия не имею! – кашлянул Черешняк. – Знаю только, что аппарат прилетел откуда-то с запада…

– У вас есть хоть какое-то объяснение этого кошмара? – спросил Волков.

– Меня это не слишком интересует, – зевнул старец. – Однако, если эту летучую зажигалку не остановить, пожары продолжатся. Это только начало…

– Надо собираться в дорогу! – решил почтальон. – Спустимся  к озеру, послушаем, что народ на базаре говорит…

– Я этих авиаторов голыми руками на портянки порву! – ударил себя в грудь Паук.

– Их надо остановить до того, как они нападут на Таш-Булун! – заметил аксакал, не обращая внимания на браваду селянина.

– Ты заговариваешься, дедуля… – вздрогнула Горькая Черешня. – Сегодня Таш-Булуна уже нет…

– А вчера еще был! – потряс рукавицей перед носом внучки аксакал. – Надо просто попасть во вчерашний день, найти чертов аэроплан и подбить его прежде, чем он долетит до Таш-Булуна!

– Жизнь невозможно повернуть назад… – осадил фантазера Волков. – И время ни на миг не остановишь…

– Слышал ли ты о параллельных мирах, парень? – поинтересовался старик.

– Причем тут параллельные миры, аксакал? – отмахнулся Волков и принялся увязывать мешки с провизией.

– А притом, что время в них течет неодинаково! – пояснил старый волшебник. _ Если попасть в реальность с остановленным временем, можно вернуться обратно в прошлое…

– Что-то ты недоговариваешь, дедуля! – сказала Горькая Черешня, зябко кутаясь в паучью шубейку. – Если ты такой умный, возьми и открой нам проход во времени!

– Да ты совсем замерзла, внучка! – спохватился Черешняк, хлопнул в ладони и сверху на Черешню поочередно свалились фуфайка, валенки и ватные штаны. – Одевайся!

– Не стану я твое фуфло одевать! – надула губы девица. – В Париже такое уже давно не носят!

– Ишь, привередница! – колдун опять хлопнул в ладони, и Черешня оказалась упакованной с ног до головы, повязанной цветастым платком. – Красота!

– Может, вы нам своим искусством и оружие добудете? – понадеялся Волков.

– Разве что лук со стрелами… – развел руками Черешняк. – Силы уже не те, что раньше…

– А зачем тогда нам головы морочить про другие реальности? – возмутилась Черешня, похожая в своем ватном костюмчике на перекормленного медвежонка. – Старый Мазай разболтался в сарае!

– Было мне недавно видение – на той стороне озера в ущелье Абдан-Суук есть пещера, через которую можно попасть в другое время… – погладил редкую бороденку чародей. – Тамошние пещерники могут открывать каналы в нужную реальность…

– Абдан-Суук, говоришь… – призадумался Волков. – Бывал я в этих местах, но до верховьев не поднимался…

– Тогда тебе и карты в руки! – обрадовался Черешняк. – Вернешься с победой – озолочу!

– Ты бы хоть лошаденок каких-нибудь предоставил, аксакал! – попросил почтальон. – Ноги-то не казенные…

– Лошадей вы скоро в бою добудете! – пообещал волшебник. – Есть у меня такое предчувствие…

– Ни оружия, ни лошадей, ни союзников… – вздохнул бродяга. – Штрафбат какой-то…

– Будут вам союзники! – оживился Черешняк и замахал руками, как будто собрался полететь на Луну. – Восстаньте из праха, сражайтесь без страха! Рубаха! Папаха! Желудок монаха!

В ответ на это странное заклинание по склонам ущелья заклубилась снежная пыль, и вниз стали спускаться какие-то приземистые белые фигуры.

Волков начал считать неожиданных союзников и на второй сотне сбился со счета.

Чародей набрал пригоршню угольков и бросил в толпу снеговиков – так у них появились глаза.

– В колонну по четыре – становись! – скомандовал Черешняк и поманил к себе Волкова. – Особенно на подмогу не рассчитывай – мозгов-то у них кот наплакал…

– Солдаты! – обратился волшебник к снеговикам, взобравшись на своего коня. – Я отправляю вас на борьбу со злом и отдаю под начало генерала Волкова! – он щелкнул пальцами, и плечи бродяги украсили генеральские эполеты. – Повинуйтесь ему, как родному отцу, и ваши подвиги прославят народные певцы!

– Ура-а! – воодушевленно заорали Паук и Горькая Черешня, а безротые снеговики начали энергично маршировать на месте.

Волков отсалютовал Черешняку и медленно повел свое войско вниз по ущелью.

Ярко-синее небо, подернутое легкими облаками, сбросило сверху стаю мелких птиц, пронесшихся над колонной.

– Скоро весна! – вдохнул полной грудью морозный воздух Паук и прищурился от бившего прямо в глаза солнца. – Как бы наша армия до срока не растаяла…

Они спускались к озеру по разбитой горной дороге, местами полностью оттаявшей и обнажившей свои трещины и неровности. Волков шагал, засунув руки в карманы распахнутой шинели, негромко насвистывая марш «Прощание славянки». За ним неуклюже переставляла валенки Горькая Черешня, стреляя в спину почтальона острыми как буравчики глазками.

Паук упросил бродягу покомандовать снеговиками и теперь гонял бедолаг вверх и вниз по склонам ущелья, выстраивал в каре, заставлял бороться друг с другом.

– Ишь, дорвался до власти! – съязвила Горькая Черешня, когда новоявленный полководец заставил снежных воинов прыгать через речку и обратно. – А такой тихоня был – лишний раз чихнуть боялся!

– Зачем же ты его в эдакое чучело превратила? – удивился Волков.

– Надо же мне было на ком-нибудь практиковаться! – усмехнулась начинающая волшебница. – Вообще-то я хотела из него героя-любовника сотворить, а получился крот на ходулях…

– А чего ж не расколдовала? – покосился на самодовольную мастерицу Андрей. – Книга заклинаний тогда у тебя на руках была…

– А нам как раз работник в ту пору нужен был! – объяснила Черешня. – Меня за такие опыты папаша даже похвалил и «умницей-разумницей» назвал!

– Кровопийцы вы оба с твоим папашей! – сплюнул сквозь зубы бродяга. – Все жилы из бедного парня вытянули…

– С паршивой овцы хоть шерсти клок! – зевнула девица. – Кто его просил ко мне свататься?

– Так он уже и посвататься успел, простофиля? – рассмеялся Волков. – Сильно же ты его зацепила!

– Больно мне нужен этот недотепа! – гордо надула губы Горькая Черешня. – Я себе принца на белом коне найду!

– Знакомые песни! Зачем далеко искать – вон он, навстречу нам едет! – почтальон вытащил из недр своей необъятной шинели подзорную трубу и всмотрелся в три конные фигуры, поднимающихся по ущелью прямиком к таш-булунцам, причем одна из них действительно оказалась на белой лошади.

– Налоговики, будь они неладны! – Волков увидел инспектора в форменном бушлате и двух стражников с карабинами за плечами. – Приготовиться к бою!

– Рассыпьсь! – приказал Паук снеговикам, и те в одно мгновение рассыпались снежной пылью, как будто их и не было вовсе.

– Ты что наделал, командир хренов! – злобно зашипела Горькая Черешня.

– Я же не думал, что они поймут меня буквально… – всхлипнул Паук. – Любимая, может, ты попробуешь исправить мою оплошность…

Горькая Черешня замахала руками, как это делал старый Черешняк, и крикнула:

– Восстаньте из праха!

– Смешная деваха! – в рифму отозвалось горное эхо, с западного склона взлетела испуганная ворона, и на этом чудеса кончились.

Волков поспешно сорвал с плеч эполеты и выбросил в речку:

– Не зря тебя дед двоечницей обзывал! В прошлом году я с такими магами путешествовал – горами как вениками трясли, облака кашлем разгоняли…

– У меня еще все впереди! – потупилась девица, смущенно ковыряя валенком придорожный сугроб.

– Не смей обижать девушку, бродяга! – вступился за свою зазнобу Паук. – Плевал я на тебя и твоих могучих магов!

– Не плюй в колодец – вылетит не поймаешь! – хмыкнул Волков и спрятал подзорную трубу. – Тоже мне, влюбленный пингвин!

Как ни в чем не бывало, почтальон зашагал вниз по дороге навстречу пришпорившим лошадей всадникам.

Первым мчался податный инспектор, облаченный в утепленный камуфляж с позолоченными пуговицами. На груди конника блестела округлая бляха с буквами «НР», свидетельствовавшая о том, что ее обладатель – народный революционер, участник прошлогоднего восстания красноголовых. Голову героя украшала форменная кепка с кокардой в виде жука-навозника, официального символа республиканской налоговой службы.

– А ну – стой! – потребовал от таш-булунцев один из стражников, решительно срывая с плеча карабин. – Кто такие?!

– Мы всего лишь мирные поселенцы, господин стражник! – залепетал оробевший Паук. – Пропустите нас к озеру, сделайте милость…

– Поворачивайте оглобли! – приказал инспектор. – Я – Железный Барсук! В Таш-Булуне будем разбираться, кто вы и зачем покинули село!

– Опоздал ты, начальник! – заметил Волков, как бы невзначай разминая руки. – Сожгли ночью Таш-Булун, одни головешки остались…

– Как сожгли?! – опешил Железный Барсук. – А с кого же я теперь налоги выколочу?

– Сочувствую… – подул в ладони бродяга. – Придется тебе в другом месте разбоем заниматься…

– Давайте заберем этих троих с собой! – предложил второй стражник, доставая веревку. – Продадим в батраки местным богатеям и будем с денежкой!

– И то дело! – поддержал приятеля первый стражник. – А для начала – с девчонкой позабавимся!

Горькая Черешня поспешила спрятаться за спину застывшего на месте с разинутым ртом Паука, а Волков подался вперед и схватил инспектора за стремя.

– У меня есть другое предложение! – нехорошо улыбнулся бродяга и похлопал лошадь по крупу. – Уйди с дороги, фискал! Я – Волков!

– Волков! – обрадовался второй стражник и выхватил из-за пазухи помятый плакатик с фотографией почтальона. – Злостный неплательщик, за поимку которого обещана награда в тысячу долларов!

– Взять его! – приказал Железный Барсук, норовя полоснуть недоимщика плетью по физиономии.

Не переставая улыбаться, Андрей поймал инспектора за сапог и сдернул с лошади, как тряпичную куклу.

Первый стражник вскинул карабин, но Паук неожиданно громко взвизгнул, лошадь взвилась на дыбы, и всадник, не успев выстрелить, грянулся оземь. В следующую секунду кулак Волкова опустился на голову незадачливого стрелка, успевшего напоследок взвизгнуть не хуже экспрессивного таш-булунца.

– Чего уставился, как баран на новые ворота? – навел трофейный карабин на второго стражника почтальон. – Слезай с лошади и вяжи подельников!

– Не бросайте нас здесь, байке! – заканючил, спешившись, уцелевший стражник. – О вашем великодушии на озере слагаются легенды…

– Это произвол! – завопил, придя в себя, Железный Барсук. – Я буду жаловаться генеральному директору!

– Да хоть самому папе римскому! – Волков связал последнего стражника и проверил узлы. – Если постараетесь – к вечеру перегрызете веревки, а нам пора двигаться дальше!

Паук поспешил взгромоздиться на белую кобылу инспектора и воинственно потряс перед собой карабином:

– Как и предсказывал Черешняк, лошадей мы добыли в бою!

– Куда конь с копытом, туда и рак с клешней! – фыркнула Горькая Черешня. – Тоже мне, боец нашелся! Смотри, не отстрели себе чего-нибудь! – она ловко села в седло трофейной лошади и тронула поводья.

Связанные налоговики неожиданно завозились в снегу, пытаясь подняться на ноги.

– Развяжите меня, лиходеи! – потребовал Железный Барсук. – Я народный революционер!

– Заткнись, вампирчик! – посоветовал ему Волков. – Не для того мы революцию делали, чтобы такие как ты у народа последние копейки отбирали!

– Я дам вам сто долларов! – поспешно крикнул вслед таш-булунцам сборщик налогов, но конники уже понеслись вниз по ущелью, как будто за ними погнался черт.

– Мы еще встретимся, проклятый письмоносец! – злобно прикусил губу инспектор. – Я раздавлю вас как блох!

– Лох! Лох! Лох! – откликнулось горное эхо. – Конец главы…

Глава 3

Под вечер выехали на побережье. Волков направил коня к заброшенной кошаре, где велел таш-булунцам готовить ужин, а сам достал спрятанную в рукаве шинели пилку и принялся срезать дула у трофейных карабинов.

Когда в котелке над разведенным Пауком костром весело забулькала похлебка, обрезы были готовы. Умелец сунул один из них под шинель, а второй передал таш-булунцу.

– Пусть Черешня тебе петлю под шубейку нашьет – для обреза, – посоветовал бродяга. – Теперь мы можем постоять за себя…

– А мне какое-нибудь оружие полагается? – помешала в котелке поварешкой девица.

– Твое оружие – твоя красота! – польстил предмету своих воздыханий Паук. – Сверкнешь коленками – и все неприятели повалятся!

– А ты юморист! – покосился на селянина Волков. – По твоей логике, если Черешня сверкнет чем-нибудь повыше коленей – можно выиграть мировую войну!

– Ничем таким я сверкать не собираюсь! – щелкнула воздыхателя по носу девица. – Отдайте мне лучше тот револьвер, что у инспектора отобрали!

– А ты стрелять-то из него умеешь? – нехотя протянул оружие воинственной селянке почтальон.

– Была бы мишень подходящая, а за стрельбой дело не станет! – деловито сунула револьвер за отворот фуфайки Черешня. – Суп готов!

В три ложки опустошив котелок, путники двинулись дальше, к темнеющей в сумерках полосе тополей, посаженных вдоль огибающего озеро шоссе.

Вечерний мороз вступил в свои права, пощипывая уши, покалывая щеки, заставляя всадников ежиться и согревать ладони подмышками.

Мириады звезды вспыхнули на чернеющем небосводе, наполняя сердце восхищением перед бесконечностью Вселенной.

– Сейчас бы горячую ванну и стакан подогретого портвейна… – размечтался Паук, мелко дрожа в седле. – Надо было в кошаре ночевать остаться!

– Портвейна не обещаю, а вот ванну… – отер с лица иней Волков. – Почему бы и нет?

Сразу за шоссе им открылась подсвеченная прожекторами стройплощадка, на которой, несмотря на позднее время, суетились строители еще одного пансионата, которые, как грибы после дождя, сотнями и сотнями возводились по всему побережью.

– Ну и где же тут горячая ванна? – задрал голову, рассматривая причудливый башенный кран, Паук.

– А вот – погоди, скоро доедем! – пообещал бродяга и тронул поводья. – Но, лошадка!

– Стой, куда прешь! – метнулся ему навстречу охранник в камуфляже, угрожающе размахивая утыканной крупными гвоздями дубиной. – Это собственность президента!

– Пошел к черту! – назвал универсальный пароль Волков и вытащил обрез. – Пропуск видел?

– Видел, не слепой… – отчего-то заробел цербер и отпрыгнул в сторону. –  Добро пожаловать, гости дорогие!

– Никогда так быстро не обретаются хорошие манеры, как под дулом пистолета! – наставительно заметил Волков.

– Если все благополучно кончится, будем в гости друг к другу с обрезами ходить! – резюмировал Паук. – Чем больше оружия, тем проще отношения!

– Заставь дурака Богу молиться… – поразился выводам таш-булунца Андрей.

Миновав стройплощадку, они пробирались теперь кривыми улочками села, известного почтальону как Рыбацкий Хутор. Навстречу то и дело попадались группы праздношатающейся молодежи, многие из которых гордо блестели нагрудными бляхами с буквами «НР».

– Ух ты, сколько здесь участников революции… – удивилась Горькая Черешня.

– В поход на Бай-Сити пошли все, кому не лень… – Волков посторонился перед гармонистом, наяривавшем «Ламбаду» с вывертами.

Во многих хатах светились стекла окон, отбрасывая свет на стоящие во дворах дорогие автомобили, захваченные при штурме Бай-Сити, а по огородам высились новенькие флигеля под китайской черепицей, явно предназначенные для приема отдыхающих.

– Неправедная жизнь, неправедное богатство… – покачал головой бродяга, проезжая мимо ярко освещенных киосков, напропалую торгующих пивом и сигаретами.

– Это здесь принимают горячие ванны? – ткнул пальцев Паук в обветшалое здание общественной бани, украшенное вывеской «Сауна с девочками». – Я готов попробовать!

Дверь бани с шумом распахнулась, и на снег в клубах пара выскочил голый хуторянин, смущенно прикрывая руками причинное место.

– Отдайте штаны, сволочи! – крикнул он в дверь. – Я народный революционер!

– Пошел вон отсюда, халявщик! – выдвинулась из дверного пролета мужеподобная банщица в красном махровом халате. – Сначала за массаж заплати!

– Буржуи проклятые! – всхлипнул хуторянин. – За что я кровь проливал?!

– Ты еще не угомонился? – рассвирепела банщица и швырнула в революционера недопитой пивной банкой. – Сейчас собаками затравлю!

Хуторянин ойкнул и крупными прыжками понесся по улице, возбуждая нездоровое любопытство у вечерних прохожих.

– Революция пожирает своих детей… – заметил Волков. – Поехали отсюда, поищем ночлег.

– Эх, были бы деньги… – оглянулся на сауну Паук. – Там, наверное, такие чудеса творятся…

– Гляньте-ка, какие интересы у нас появились! – возмутилась Горькая Черешня. – Развратник!

– Да я только так, теоретически высказался! – опомнился таш-булунец. – Я только тебя одну, радость моя, люблю!

– Ты в этом уверен? – спросил почтальон. – В большом мире много соблазнов… Это тебе не Таш-Булун, где одна красавица на всю деревню, да и та – ведьма…

– Опять задираешься? – встрепенулся уязвленный в самое сердце Паук. – Да чтобы я поменял свою любовь на каких-то соблазнительниц?! Упс!

Таш-булунец озадаченно уставился на сверкающий, как новогодняя елка, сельский клуб, на крыльце которого, несмотря на изрядный мороз, толпилось десятка два полуголых девиц. Крашенные во все цвета радуги волосы, смело открытые всем ветрам силиконовые груди, мало что скрывающие кожаные передники, туфли на высоких шпильках – было от чего оторопеть парню из горного аила.

– Чего встал – шалашовок не видел? – Горькая Черешня изловчилась и пихнула в бок зеваку остреньким кулачком. – А какие клятвы давал!

– Да я чего, я ничего… – пробормотал Паук, не в силах оторвать взор от пышногрудых красоток. – Девушки, девушки, а как вас зовут?

– Смотрите, девки, какой урод к нам пожаловал! – рассмеялась молодуха в тельняшке и красных ботфортах. – Настоящий паук!

– Извините! – втянул голову в плечи таш-булунец, и поспешно пришпорил лошадь.

– Вот как оно бывает с клятвопреступниками! – мстительно захихикала Горькая Черешня. – Не зря я тебя в чучело превратила!

– Все больше клятвопреступников, все меньше праведников… – вздохнул Волков. – Конец света все ближе и ближе…

– Байке, одолжите немного долларов! – опять оживился Паук, увидев на дощатом сарае вывеску «Казино».

Парень спешился, приложил ухо к щели в стене храма фортуны и расплылся в довольной улыбке. Азартные крики игроков, хрустальный звон бокалов, шлепки карт по носам проигравших волшебной музыкой наполнили сознание таш-булунца, надумавшего заложить сапоги и сыграть ва-банк.

– Слаб человек! – хмыкнул Волков, поймал авантюриста за шиворот и водрузил обратно в седло. – Сиди смирно, зараза, пока я не разозлился!

Из сарая внезапно выскочил давешний мужичок, одетый теперь во фрачную пару и медвежью шубу внакидку, нахлобучил на голову высокий шелковый цилиндр и вприпрыжку по улице с криком:

– Теперь посмотрим – кто кого, глупая банщица!

– И я бы так мог… – позавидовал, облизывая замерзшие губы, Паук. – Волков, дай доллар, я состояние сделаю!

– Ты что – шулер? – нахмурился почтальон. – Только своим трудом заработанная денежка дает право называться человеком!

– Нашел время мораль читать! – разозлился юнец. – Я жить хочу, я царствовать хочу! Чем я хуже этого франта?

– Стой, мошенник! – прервал его излияния выскочивший вслед за франтом верзила с дробовиком в руках. – Ты играл краплеными картами! Застрелю!!

Франт оглянулся, птицей перелетел ближайший плетень и скрылся из виду.

Верзила пронзительно свистнул и, потрясая дробовиком, бросился следом за франтом.

На шум из сарая выбежали еще несколько игроков, один из которых размахивал веревкой с петлей на конце, с улюлюканьем присоединились к погоне.

Волков проводил взглядом преследователей и повернулся к испуганно притихшему Пауку.

– Если удальца не поймают, он доберется до сауны и спустит последние деньги на девок и выпивку… Это и есть то, к чему ты стремишься?

– Кто не рискует, тот шампанского не пьет… – вздрогнула от выстрела дробовика где-то неподалеку таш-булунец. – К тому же, у меня есть обрез…

– Вояка! – не выдержала Горькая Черешня. – У тебя, что, других дел нет? Дайте ему подзатыльник, байке, чтобы мозги на место встали!

– Только без рук! – предупредил Паук. – Уступаю твоей воле, любимая, но фортуна еще дождется своего победителя!

– Не дождется! – возразил Волков и ударил каблуком в дощатую стену заведения.

Сарай простужено крякнул и медленно завалился набок под гневные крики последних посетителей

Волков схватил поводья лошади Паука, пришпорил своего коня и поскакал прочь от рукотворных развалин. Позади неслась на своей кобыле Горькая Черешня, стараясь вдарить плетью по спине незадачливого ухажера.

– Вот тебе шампанское! Вот тебе доллары! Вот тебе мини-юбки и колготки в сеточку! – приговаривала наездница.

– Прости, любимая! – дергался из стороны в сторону таш-булунец. – Больно же!

– Ну вот, слава Богу, и согрелись! – заметил Волков и свернул в неприметный дворик, в котором не было видно ни трофейной иномарки, ни дворца на огороде. – Эй, есть тут кто живой?

– Кого еще черти на ночь глядя принесли? – выглянула на крыльцо рослая румяная молодица, вытирая руки о переброшенное через плечо полотенце. – Волков, ты что ли?

– Доброго здоровья, Мечта Гулливера! – спешился почтальон. – Салат дома?

– Зачем тебе Салат, бродяга? – уперла руки в бока молодица. – Если ты опять собрался увести дурака из дому, лучше проваливай отсюда по добру по здорову!

– Да нам переночевать только, не больше! – прижал ладони к груди нежданный гость. – Твой благоверный останется дома, гарантирую!

– Смотри у меня! – погрозила путнику внушительным кулаком молодица и повернулась в дверях. – Если что – шею сверну!

– Куда ты нас привел, байке? – шепотом спросил пораженный видом широкой спины хуторянки Паук. – Она же нас живьем съест!

– Не съест… – неуверенно успокоил компаньонов Волков и завел коня в тесную конюшню. – Поищите, тут где-то сено было…

– Андрюха, какими судьбами? – вышел во двор плотный хозяин в шароварах и полосатом тельнике. – Опять каких-то малолеток собрал и вышел на тропу войны?

– Это точно, – поздоровался с другом почтальон. – Переночевать пустишь?

– О чем разговор? – улыбнулся рыбак. – Заходите в хату!

– Пусть сначала деньги покажет! – снова выглянула во двор Мечта Гулливера. – За бесплатно можно и на берегу переночевать!

– Уймись, супружница! – посоветовал ей хуторянин. – Тебе вредно волноваться!

– Неужели опять? – покосился на живот Мечты Гулливера Волков. – Сколько твоему старшему?

– Второй год пошел! – Салат, а вернее – Морской Салат, подтолкнул путников к дверям. – Будьте как дома!

– Нет у нас больше дома… – буркнул, насупившись, Паук.

– Сам бродяга и таких же бездомных себе в компанию пригласил! – не утерпела хозяйка. – Чует мое сердце, не с добром он к нам пожаловал!

– Успокойся, Мечта! – рыбак усадил путников за стол в чисто прибранной горнице. – Сейчас вечерять будем!

– Спасибо, мы сыты! – Волков снял кепку и пригладил вихрастую шевелюру. – Разве что, чаю…

– Так что за напасть у вас приключилась? – спросил Морской Салат, воспользовавшись тем, что жена отправилась ставить самовар.

– Про село Таш-Булун слыхал? – спросил его Андрей.

– Знаю такое место, – кивнул головой рыбак. – Говорят, там девки колдовством занимаются…

– Есть немного… – мимолетом глянул в сторону Горькой Черешни почтальон. – Сожгли вчера Таш-Булун дочиста… Эти двое – все уцелевшие жители…

– Я так и знал, что этим все кончится! – воскликнул хуторянин. – Воровство, бандитизм, разврат, а теперь еще села жечь начали! Кто это сделал?

– Ищем… – неопределенно пожал плечами бродяга. – Нам бы на тот берег с лошадьми переправиться…

– Редко кто сейчас в озеро ходит… Есть на хуторе много других занятий, сами видели... – заметил Морской Салат. – Да и баркас мой кое-где рассохся, смолить надо…

– За нами возможна погоня, – признался Волков. – Лошади-то краденные…

– Воровать нехорошо! – выполз из-под стола не по годам развитый мальчик и показал Андрею язык. – Бе-е!

– Алтынбек! Ты почему еще до сих пор не в своей кровати? – сдвинул брови Морской Салат. – Кыш отсюда!

Малютка проворно уполз в другую комнату, а на столе появился пыхтящий самовар и блюдо с местным печеньем – борсооками.

– Просто тает во рту! – причмокнул губами Волков, умильно посматривая на дородную хозяйку. – Сразу видно – мастерица, каких поискать!

– Спать на сеновале будете, авось не замерзнете! – сказала Мечта Гулливера. – Кстати, я баркас законопатила и сдала в аренду приезжим бай-ситянам – они на нем развлекаться уплыли…

– Как в аренду?! – поперхнулся чаем Салат. – И даже меня не спросила?

– А чего тебя спрашивать? – с шумом начала переставлять чашки на столе молодица. – Другие из Бай-Сити деньги, машины, стройматериалы привезли, а ты? Ему, видите ли, руки марать не захотелось!

– Лучше бедно, да честно! – не согласился Морской Салат. – Думаешь, просто так озеро закипело?

– Уж не твой ли праведный гнев его подогрел? – ухмыльнулась Мечта Гулливера. – Дармоед!

– Ты преувеличиваешь, дорогая… – выложил на стол мозолистые руки рыбак. – Я зарабатываю достаточно, чтобы содержать семью…

– Какой черт меня замуж выйти надоумил! – в сердцах бросила молодица и выплыла в соседнюю комнату, где принялась укладывать непослушного Алтынбека.

– А не пойти ли нам прогуляться? – предложил Волков. – Я же Пауку горячую ванну обещал…

Таш-булунцы, устрашенные нападками Мечты Гулливера, поспешно выскочили на улицу.

– Ты уж извини, друг, – вздохнул Морской Салат. – Сам понимаешь ее состояние – токсикоз и все такое…

– Не бери в голову! – хлопнул приятеля по плечу почтальон. – Главное то, что вы любите друг друга!

– Язва ты! – как от зубной боли, промычал рыбак. – Если бы не дети…

Он сладострастно зажмурился и потянулся всем телом.

– Снявши голову, по волосам не плачут! – заметил Волков и вышел вон.

– Чем такая, лучше никакая… – пробурчал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и махнул рукой таш-булунцам. – Пошли, на озере искупаемся!

– Искупаемся? – переспросил Паук. – Февраль на дворе…

– А на озере – июнь! – усмехнулся почтальон. – Сидите там у себя в горах, как медведи в берлоге, что на белом свете творится – не знаете!

Попетляв заснеженными переулками хутора, они миновали прибрежную полосу тополей и вышли на широкий песчаный пляж, прилизанный шуршащим в ночи прибоем.

От пляжа уходили в озерную даль старые и новые пирсы, увешанные переливающейся китайской иллюминацией, отчего весь берег, казалось, замер в предвкушении новогоднего праздника. На пирсах гремела задорная музыка, взлетали в ночное небо петарды и фейерверки, а в крытых павильонах, из окон которых вырывались клубы пара, веселились краснощекие отдыхающие.

Но больше всего таш-булунцев поразило множество купальщиков, чьи тела, как сосиски в закипающем бульоне, качались на темно-зеленых волнах. С пирсов то и дело шлепались в озеро ныряльщики, с визгом поднимая целые фонтаны брызг, а поодаль, в лучах прожекторов, гонялись друг за другом экстремалы на водных мотоциклах.

Почтальон выбрал пирс попроще и повел за собой притихших компаньонов. Перед пирсом их попытался остановить суровый охранник, мотивируя тем, что вход-де платный, но бродяга сломал хлипкий шлагбаум и, бросив через плечо «Я – народный революционер!», гордо прошествовал дальше.

Расторопный охранник вызвал по рации подмогу и с криком «Плати, а то удавлю!» ринулся было за нарушителями, но Волков и Паук слаженно выхватили из-под одежды обрезы, немало удивив пограничника, а прибывшая подмога не решилась ввязаться в драку и бесславно рассосалась во тьме.

– И вечный бой – покой нам только снится… – процитировал бродяга и отогнал от поручней уходившего в воду трапа парочку праздношатающихся бай-ситян в шортах, валенках и гавайских рубахах. – Вот подходящее место!

– Чего встали – раздевайтесь! – предложил он смущенным таш-булунцам. – Купайтесь, я пока ваши костюмы постерегу!

– Лучше вы первый… – выдавила из себя Горькая Черешня. – Да и купальника на мне нет…

– Да кто тут на тебя смотрит! – пожал плечами Волков, мгновенно скинув одежду и обувь. – Ха!

Он оттолкнулся пятками от холодных досок пирса, описал пологую дугу в воздухе и беззвучно вошел в темно-зеленую волну, набиравшую разбег перед встречей с песчаным берегом.

– Великий Осьминог! – вынырнул почтальон на поверхность. – Еще не кипяток, но вот-вот закипит!

В несколько взмахов он отплыл от пирса и, широко раскинув руки, прилег на теплых волнах, разглядывая ночное небо. Приятная истома охватила натруженные мышцы, еще немного – и разум укроется одеялом сладких несбыточных снов.

– Он что там – ночевать собрался? – спросила Горькая Черешня, наблюдая, как тело почтальона медленно дрейфует к берегу.

– Там, наверное, теплее, чем на сеновале у Мечты Гулливера… – предположил Паук и поежился. – Ты будешь купаться?

– Не знаю… – задумалась девица. – Если я разденусь, ты потом спать не сможешь…

– Да уж чего я там такого не видел, чтобы потом не спать всю ночь… – селянин проводил взглядом белокожую бай-ситянку в бикини, выходившую из воды неподалеку от них.

– Ты на что уставился, собака? – поймала ухажера за ухо Горькая Черешня. – Слепой, слепой, а там, где не надо – зрячий! – она ловко сдернула очки с носа наблюдателя и спрятала за пазуху. – Нечего на чужие прелести заглядываться!

– А ну – отдай! – потребовал Паук, сослепу оступился и рухнул с пирса под мстительное хихиканье таш-булунки.

– Дура! – появилась над волнами голова незадачливого ныряльщика. – Я же оружие в воде потерял!

– Теперь Волков с тебя три шкуры спустит! – пообещала Горькая Черешня, поигрывая кончиками цветастого платка, делавшего ее похожей на матрешку. – Доигрался, парень!

Паук с трудом добрался до поручней трапа, вскарабкался на пирс и сбросил мокрую одежду. Не переставая улыбаться, таш-булунка принялась энергично растирать купальщика шерстяной рукавицей.

– Просыпайтесь, байке! – крикнула она мирно покачивающемуся на волнах почтальону. – Паук обрезы утопил!

– Ась?! – проснулся Волков. – С такими союзниками никаких врагов не надо… Сам утопил – сам и доставай!

– Еще чего! – таш-булунец без спроса напялил на себя сухую одежду Волкова и передернул всем телом. – Я плавать не умею!

– Не дадут отдохнуть, паразиты! – выругался бродяга и принялся нырять в поисках обрезов.

– Это не Волков случайно тут у пирса резвится? – подошла к таш-булунцам высокая длинноногая девушка в закрытом черном купальнике и шлепанцах на босу ногу.

– Он самый… – Паук протер отвоеванные у Черешни очки, водрузил на нос и озадаченно присвистнул – ниспадающие до самого пояса волосы девицы оказались ярко-зеленого цвета. – Ты кто?

– Конь в пальто! – недружелюбно ответила девица и поприветствовала забравшегося на пирс почтальона. – Давно не виделись, Быстроногий Олень…

– Здравствуй, Вилона… – Волков принялся бодро размахивать руками с зажатыми в кулаках обрезами, пытаясь сохранить остатки тепла после купания в закипающем озере. – Сколько лет, сколько зим…

– Полтора года прошло… – вздохнула девица. – Как поживает твоя блондинка?

– Все в прошлом! – отмахнулся бродяга. – Пришла ниоткуда, ушла в никуда…

– Это какая такая блондинка? – полюбопытствовал Паук, поднимая ворот волковской шинели. – Каков у нее, к примеру, размер бедер?

– Много будешь знать – плохо будешь спать! – щелкнул таш-булунца по носу почтальон и повернулся к зеленоволосой девице. – Ты-то как поживаешь?

– Все жду своего героя… – грустно улыбнулась Вилона.

– Принца на белом коне? – уточнила Горькая Черешня.

– Бродягу в старой шинели… – отвернулась к озеру девица. – Кажется, там кто-то плывет…

– Да это же русалка! – всмотрелся в озеро почтальон.

– Ее-то мне и нужно! – оживилась Вилона и громко крикнула:

– Сестра! Сестра!

На границе ночной тьмы и света пляжных прожекторов появилась голова плывущей русалки с такими же длинными зелеными волосами, как и у Вилоны. Она быстро приближалась к пирсу, изредка шлепая по воде широким хвостовым плавником.

– Волков, уводи своих друзей подальше от озера! – прошептала Вилона на ухо почтальону и приготовилась прыгнуть с пирса.

В этот момент откуда-то из темноты с ревом выскочил водной мотоциклист и с ходу таранил не успевшую увернуться пловчиху.

– Есть! – обрадовано заорал мотоциклист, упитанный смуглый южанин, выхватывая из-под сидения короткую острогу, чтобы добить всплывшую лицом вверх русалку. – Такой сувенир домой привезу!

На пирс из крытых павильонов галдящей толпой высыпали привлеченные неожиданным зрелищем отдыхающие, сгрудились у перил, щелкая затворами фотоаппаратов.

Довольный охотник поднял острогу над головой и воинственно надул щеки:

– Попалась, нечистая сила, сейчас я тебя оприходую!

– Не смей ее трогать, негодяй! – крикнула побледневшая от ужаса Вилона.

– Тю! Еще одна русалка, только с ногами! – заметил кто-то из курортников. – Вали ее, ребята, неплохой рыбный суп получится!

– Молчать, собаки! – Андрей пальнул из одного обреза над толпой, а второй навел на водяного мотоциклиста:

– Пошел отсюда к чертовой бабушке! Я – Волков!

– Волков! Волков! – боязливо зашептали в толпе. – Тот самый, что самого президента Упая в плен взял…

Охотник на русалок поднял водный мотоцикл на дыбы и, взревев мотором, мгновенно пропал из виду. Волков перебросил обрезы Пауку и вслед за Вилоной бросился в воду.

– Пошли прочь отсюда, дуралеи! – осмелел таш-булунец и угрожающе навел оружие на удивленных зевак. – Считаю до трех…

– Три! – звонко выкрикнула Горькая Черешня и выстрелом из трофейного револьвера сбила сомбреро с пожилого бай-ситянина.

– Убивают! – охнул от неожиданности курортник и опрокинулся на спину.

Остальные бездельники без лишних вопросов развернулись на месте и помчались прочь, как тараканы от веника агрессивной уборщицы.

– Это еще не конец! – крикнул им вдогонку Паук, подбросил обрезы вверх, намереваясь перехватить их после переворота в воздухе, но не поймал, а получил одним обрезом по спине, а вторым – по голове…

– Виртуоз! – фыркнула Горькая Черешня, наблюдая, как Волков и Вилона поднимают на пирс контуженую русалку. – И так урод, а теперь еще шишка на голове выскочит!

Паук машинально потрогал темечко, подобрал обрезы и принялся охранять периметр.

Волков и зеленоволосая девица безуспешно пытались реанимировать бездыханную русалку.

– Аквария! – продолжала упорно массировать грудную клетку утопленницы Виолона. – Не умирай!

Андрей в который раз выдохнул воздух в рот распластанной на пирсе пациентки и вдруг почувствовал какое-то сотрясение.

– Получилось? – оторвался от русалки реаниматор.

Весь пирс внезапно заходил ходуном из стороны в сторону, сбрасывая примостившиеся на нем ларьки и павильоны.

– Атас! – крикнул Паук и упал на четвереньки. – Спасайся, кто может – танки!

На пирс действительно выехала выкрашенная в белый цвет танкетка с надписью «POLICE» на борту. За танкеткой бежали люди в камуфляже, решительно сжимая в руках короткоствольные автоматы.

– Попался, письмоносец! – заорал сидевший на башне танкетки Железный Барсук. – Именем революции, ты арестован!

Бронемашина добралась до конца пирса и остановилась. Волков и Вилона, не обращая внимания на появление налогового инспектора, продолжали возиться с русалкой. Паук опустил обрезы и нерешительно прислонился к перилам, готовясь бросить оружие к ногам победителей.

– Сдавайся, голопупик! – спрыгнул с танкетки Железный Барсук и вытащил из ножен золоченую саблю. – Зарублю!

За его спиной сгрудились бойцы в камуфляже, зло сверкая глазами сквозь прорези скрывавших лица черных шерстяных масок.

– Уйдите, прошу вас! – взмолилась Вилона. – Разве вы не видите – человеку плохо!

– Это не человек, это русалка! – решительно взмахнул саблей над головой храбрый инспектор. – Если враг не сдается, его уничтожают!

– Шайтан-Мартан! – громко взвизгнула забытая всеми Горькая Черешня, и сабля инспектора рассыпалась стальными опилками.

– Колдовство?! – удивился Железный Барсук. – Хватайте ведьму!

– Ведь можешь, если захочешь! – раздумал капитулировать Паук и заслонил собою подружку, играя обрезами. – Пошли к ядрене-фене отсюда!

– Моя школа! – заметил Волков, оторвавшись от неожиданно глубоко вздохнувшей русалки. – Не давай им поднять головы!

– Сейчас как крикну – враз без мужских причиндалов останетесь! – пообещала Горькая Черешня бойцам, набирая в легкие побольше воздуха.

Глаза чародейки округлились, изо рта повалил синий дымок, а брови гневно сдвинулись к переносице.

Первым не выдержал водитель танкетки – он дернул машину назад, напугав сгрудившихся за инспектором бойцов. Словно по команде они подпрыгнули на месте и, не сговариваясь, пустились наутек, бросая как попало оружие и бронежилеты.

– Трусы! Шакалы! – заголосил Железный Барсук, размахивая обломком сабли. – Это все блеф! Убейте ее!

– Ты мне надоел! – полуголый Волков шагнул к инспектору, схватил за отвороты куртки и ловко раздел до сиреневого нижнего белья. – Спасибо за сухую одежду!

– Трогай помалу! – приказал он водителю танкетки, брезгливо забросив мытаря на броню. – Лучше не попадайся мне больше на глаза!

– Переодевайся в обновки! – приказал почтальон Пауку и с сожалением оглядел разгромленный пирс. – Это называется – пришли искупаться…

Глава 4

Танкетка выбралась на берег и остановилась. Железный Барсук поспешил забраться внутрь и выгнал на пляж промасленного танкиста, который прыжками понесся прочь от машины.

– За снарядами побежал! – определил Волков. – Долго мы тут не продержимся…

– Любимая! – расплылся в умильной улыбке Паук, нежно дотрагиваясь до плеча Горькой Черешни. – Наколдуй нам какой-нибудь кораблик…

– Ну я не знаю… – протянула чародейка. – В последний раз у меня как-то все само собой получилось…

– Ну попробуй, красавица… – шмыгнул носом от избытка чувств таш-булунец.

Девица ухватилась за перила и вперила неподвижный взор в пространство. Губы ее беззвучно зашевелились, потом причмокнули, и над озером полетели заклинания:

– Моргает глаз! Кривится рот! Из темноты плывет вельбот!

Первые минуты ничего не происходило. Все также по всему побережью гремела музыка и сверкала иллюминация, на пляже вокруг полицейской танкетки собрались беглые бойцы, но на пирс пока заходить остерегались.

Волков послал таш-булунца собирать брошенное полисменами снаряжение, а сам принялся сооружать из обломков киосков подобие баррикады, иронически посматривая на застывшую у перил волшебницу.

– Сейчас-сейчас! – пролепетала самонадеянная деваха и присвистнула:

– Фьють!

Словно в ответ на ее посвист к пирсу выдвинулся темный баркас, еле слышно постукивая моторчиком.

– Андрюха, лови канат! – Морской Салат перебросил Волкову причальный фал и перепрыгнул на пирс. – Я смотрю, вы уже и подраться успели…

– Не мы первые начали… – озадаченно покосился на Горькую Черешню почтальон. – Откуда кораблик?

– Помнишь моего племянника? – кивнул рыбак на паренька в тельняшке, выглянувшего из рулевой рубки.

– Удар Веслом? – наморщил лоб Волков.

– Он самый! – подтвердил Салат, приседая рядом с неподвижно лежащей русалкой. – Привет, Вилона! Кто это ее так?

– Курортники развлекаются… – полыхнули гневом глаза хуторянки. – Ее срочно нужно доставить к Хранителю!

– Хранитель проснулся? – удивился рыбак.

– Эта канонада мертвого подымет! – Вилона махнула рукой в сторону фейерверков над соседними пирсами. – Байке, вы поможете мне?

– Мы перевезем Волкова на тот берег, – сообщил Салат. – Если это по пути…

– Голландскую нефтяную платформу знаете? – начала дрожать под порывами налетевшего с берега морозного ветра, несмотря на укрывающую ее волковскую шинель, Вилона.

– Сделаем! Пошли в трюм – согреешься! – рыбак подхватил на руки травмированную русалку и перешел на баркас. – У нас там печурка горит, чайник закипит с минуты на минуту!

Почтальон принял от таш-булунца груду собранной амуниции и перебросил на суденышко:

– Это вам вместо гонорара!

– Оружие очень кстати! – обрадовался Удар Веслом. – В народе ходят слухи о второй революции…

Волков отвязал причальный канат и вслед за таш-булунцами перебрался на баркас.

На берег вырулил хлебный фургон, из которого в танкетку начали передавать снаряды.

– Опоздали, артиллеристы! – сплюнул сквозь зубы Морской Салат. – Полный вперед! Курс – зюйд-зюйд-вест!

– Есть полный вперед! – Удар Веслом добавил оборотов двигателю, и баркас скрылся из глаз обескураженных полисменов.

Железный Барсук приказал открыть огонь из полностью снаряженной теперь пушки, первым же выстрелом умелец-танкист подбил прогулочный катер с бай-ситянскими туристами, после чего от дальнейшей стрельбы инспектор был вынужден отказаться.

На борту уплывшего в темноту суденышка Волков увидел трофейных лошадей и расчувствовался:

– Дорогой Салат! Дорогой друг! Чтобы я без тебя делал…

Рыбак и его пассажиры спустились в трюм и расселись вокруг железной печурки, весело гудевшей жарким пламенем, докрасна раскалявшим ее тонкие стенки.

– Скажите, байке, а кто такой этот Хранитель? – спросила у Салата Горькая Черешня, на правах младшей из девушек разливавшая в эмалированные кружки пахучий травяной чай.

– Сразу видно – с гор спустилась! – хмыкнул рыбак. – Вода – величайшее сокровище на планете! С давних времен у каждого мало-мальски приличного водоема имеется свой Хранитель, защищающий вверенный ему резервуар от всяких напастей! Помните, как года два назад озеро чуть не исчезло, а потом возвратилось в свои берега?

– На базаре говорят – Кайман Балык продал его инопланетянам… – сказал Паук, потягивая горячий чай из эмалированной кружки. – Да сделка сорвалась…

– Тогда нам удалось разбудить спящего на дне в саркофаге Хранителя, он и разобрался с пришельцами… – подбросил поленце в печурку рыбак. – То, что сейчас он проснулся, сулит доброзерам неприятности…

– Аборигены превратили водоем в предмет купли-продажи! – сказала Вилона, пытаясь напоить так и не пришедшую в сознание русалку. – После бай-ситянской революции все как с цепи сорвались – вырубили кустарники, осушили болота, понастроили гостиниц, и озеро начало умирать…

– Какая-то эпидемия стяжательства… – вздохнул Морской Салат. – После нас – хоть потоп…

– Будет вам потоп! – пообещала зеленоволосая девица. – Сегодня ночью Хранитель начнет ритуал очищения, поднимет гигантские волны и сметет с берегов все то, что понастроили безголовые предприниматели!

– Конечно, в этом есть свой резон! – согласился помрачневший Салат. – Однако сколько людей может погибнуть…

– Никто не погибнет! – уточнила Вилона. – Волна пойдет медленно, давая возможность уйти на возвышенности и даже прихватить с собой все наиболее ценное – детей, коров, кое-что из одежды…

– Ну, спасибо, утешила… – поперхнулся чаем рыбак. – А жить-то потом где?

– Мой дом тоже погибнет… – заметила хуторянка. – Но иного выхода нет – иначе погибнет озеро…

– А если я поверну баркас обратно? – спросил Салат.

– Для проведения ритуала необходимо присутствие всех озерных русалок… – объяснила Вилона. – Для этого за мной и приплыла Аквария…

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Волкова смущенный рыбак. – В недобрый час я вышел в море…

– Дома, машины, рестораны… – сморщился как от надкушенного лимона бродяга. – Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей… Решай сам!

Морской Салат задумался. Отсветы пламени играли на его грубоватом лице, как будто вытесанном из ноздреватого гранитного камня.

– Мечта Гулливера будет недовольна… – вздохнул мыслитель. – Я и так без спроса из дома ушел…

– А! Будь что будет! – внезапно со стуком опустил он кружку на стол. – Лучше пережить наводнение, чем наблюдать, как твои земляки превращаются в одержимых наживой нелюдей!

Рыбак встал на ноги и полез из трюма на палубу, бросив напоследок:

– Только племяннику моему ничего не говорите – он себе как раз у озера дом прошлой весной построил…

– Эх, жизнь! – крякнул Волков и отправился вслед за товарищем.

Баркас плыл сквозь ночь, переваливая с волны на волну. Прямо над головой висели подернутые багрянцем звездные гроздья, словно созревший небесный виноград, готовый пролиться на землю пьянящим вином Апокалипсиса.

Салат стоял на носу суденышка, всматриваясь в темноту.

– Иной раз мне кажется, что люди своими руками готовят конец света, сваливая при этом вину на придуманную ими же фатальную предопределенность… – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Есть солнце, есть рыба в озере, есть какая-то крыша над головой – а человеку все мало!

– Ты ищешь смысла там, где его нет… – заметил Волков. – С каждым новым витком истории Каин убивает Авеля, но лучше от этого никому не становится, меняются только аксессуары…

– Зачем же мы тогда пришли в этот мир? – вздохнул рыбак. – Зачем Мечта Гулливера родила мне сына и ждет второго?

– Затем, что существует крохотная надежда о поколении, искупившем бы все грехи человечества, – объяснил почтальон и оглянулся на выбравшегося на палубу Паука. – Но надежда эта все слабее и слабее…

– Посмотрел я на эту Акварию и не могу разобраться в ее анатомии – рот есть, а выходного отверстия нет… – сообщил озадаченный таш-булунец. – Чем питаются русалки, байке?

– Лунным светом, если тебя это интересует… – поморщился Волков. – Еще вопросы есть?

– Это… Как стать миллионером? – сглотнул слюну Паук.

– Для начала нужно поступить в университет, изучить экономику, накопить первоначальный капитал… – начал загибать пальцы почтальон.

– Скучно все это, байке! – зевнул таш-булунец и отправился обратно в каюту. – Чем учиться, я лучше отберу у кого-нибудь…

– Поколение, достигшее цели… – констатировал Морской Салат. – Никак, приплыли?

Сумрак впереди разошелся в стороны, и над волнами показался подсвеченный снизу искореженный остов заброшенной нефтяной платформы, на которой в несколько рядов сидели озерные русалки – кайманиды.

Баркас внезапно замедлил ход, как будто заплыл в болотную трясину, а потом и вовсе остановился.

– Тю! Рыбы-то сколько! – заглянул за борт Салат.

Вокруг платформы, насколько хватало глаз, серебристой массой переливался собравшийся со всего озера чебак – бери лопатой да кидай в лодку сколько душе угодно…

Вся эта рыбная ватага непрерывно двигалась по кругу, издавая звуки, похожие на приглушенный шепот.

– О чем говорить, когда не о чем говорить… О чем говорить, когда не о чем говорить… – почудилось Волкову.

– Эй, смертные, зачем пожаловали? – одна из русалок спрыгнула с платформы в рыбную массу и оказалась рядом с баркасом. – Уплывайте отсюда, пока Хранитель вас не заметил!

– Привет, Урсула! – поздоровался Морской Салат. – Мы привезли раненую Акварию…

– Аквария ранена?! – воскликнула русалка. – Нужно срочно сообщить отцу!

Баркас медленно двигался вокруг платформы вместе с серебристым рыбным потоком, неверным белесым светом заполнявшим окрестности. Таш-булунцы помогли Вилоне вынести Акварию на палубу и теперь застыли на месте, пораженные невиданным зрелищем. Пользуясь случаем, Салат и Удар Веслом принялись сачками доставать чебака из-за борта и сваливать в трюм.

Русалки сбросили с платформы веревки с абордажными крючьями, зацепили суденышко и подтянули к поручням уходившего в воду перекрученного железного трапа.

– Отставить незаконную ловлю! – крикнула сверху Урсула. – Сейчас к вам прибудет Хранитель Озера!

По хлипким ступенькам трапа на баркас спустился зеленобородый старец в широком белом балахоне, то и дело цеплявшемся за разорванные поручни и торчавшую из опор арматуру.

Тяжело ступая босыми ластообразными ступнями по скользкой от рыбы палубе, Хранитель подошел к Волкову и удивленно вскинул брови:

– Вот так встреча! Быстроногий Олень, если не ошибаюсь?

– Здравствуйте, аксакал! – почтальон пожал протянутую ему узловатую руку со вздутыми синими венами и криво ухмыльнулся:

– Хорошо выглядите!

– Да уж куда лучше… – смахнул с ресниц старческую слезу Хранитель. – Что с Акварией?

– Контужена, батюшка… – припала к руке старца Вилона. – На нее устроили настоящую охоту…

– Бедная моя дочурка! Они все поплатятся за свои преступления! – пообещал Хранитель. – Однако, без Акварии энергетическое кольцо будет неполным… Мне нужна еще одна кайманида или хотя бы девица, обладающая начатками магической силы!

– Покажись, золотце! – почтальон подтолкнул вперед стоявшую с открытым ртом Горькую Черешню. – Эта не подойдет?

– Ну и кукла! – не удержался съязвить при виде одетой в фуфайку, ватные штаны и цветастый платок селянки Хранитель. – Раздевайся, здесь не холодно!

Жар у платформы действительно давил на плечи и заставлял сбрасывать с себя все лишнее. Волков давно уже стоял с голым торсом, а Паук для начала удалил длинный шарф, который он в несколько слоев намотал на шее.

– Я стесняюсь… – потупилась Горькая Черешня, нерешительно теребя концы завязанного у подбородком платка. – Пусть мужчины отвернутся…

– Хватит кокетничать! – фыркнул Хранитель. – Урсула, скинь ей какую-нибудь рубашонку!

Сверху на баркас сбросили старомодную ночную сорочку с оборками, схватив которую, таш-булунка поспешила спрятаться за рулевой рубкой.

– Варвары! – склонился над лежащей пластом Акварией Хранитель и коснулся лба девицы пальцами правой руки.

Лицо русалки покраснело, глаза открылись, губы раздвинулись в счастливой улыбке:

– Батюшка… Меня остановили…

– Лежи, лежи, все устроится! – старец вытащил из складок хламиды резиновую подушку, надул и подложил под голову дочери. – Недолго осталось подлым курортникам развлекаться!

– Хочу провести ритуал очищения водоема! – сообщил он Волкову. – С таким народом он недолго протянет!

– Слышал, слышал… – пожевал губами бродяга. – Волна утащит в озеро дома поселенцев, но человек – существо суетное, понастроит новых…

– Ты слышал только часть плана, сынок… – усмехнулся Хранитель. – На озере уже никто ничего не построит! Разве что шалаши, крытые камышом…

– Постойте, постойте! – оторвался от лицезрения сидящих на платформе русалок Удар Веслом. – Это что же получается – вы хотите снести все постройки на озере?

– Подчистую! – погладил зеленую бороду Хранитель. – Казино, сауны, вонючие кафешки, винно-водочные ларьки – все будет сметено моей могучей силой!

– А о простом народе ты подумал, гад?! – парнишка разодрал на груди тельник и шагнул к самодовольному разрушителю. – Да я тебя голыми руками удавлю!

– Цыц! – топнул ногой Хранитель, и сверху на доброзера упала сплетенная русалками сеть. – Спрячьте его с глаз моих подальше, пока я не разозлился!

Салат схватил племянника поперек туловища и потащил в трюм.

– Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ! – попенял Хранителю почтальон. – Есть доля истины в претензиях парнишки – при чем тут хижины озерных рыбаков?

– Лес рубят – щепки летят! – щегольнул любимой поговоркой благодетелей человечества насупленный старец. – Где там эта селянка запропастилась?

Горькая Черешня показалась из-за рулевой рубки, стыдливая запахивая на груди пожалованную ей ночную сорочку:

– Я готова…

– Настоящая королева! – всплеснул руками растроганный Паук. – Только короны не хватает!

– Вилона, помоги ей взобраться на платформу! – приказал Хранитель и повернулся к Волкову. – Пришвартуйтесь покрепче и постарайтесь сохранить рассудок…

Глава 5