Калейдоскоп памяти...

(Рассказ)

Разглядев во мне тягу к перу еще в юности, когда сам я об этом и не помышлял, отец — милиционер, журналист и писатель — все твердил: "Веди дневник, пригодится!". Не слушался, не вел. И сейчас, из застрявших в голове наиболее ярких впечатлений, вперемешку с рассказами близких, друзей, пытаюсь составить "дневник по памяти"...

В 1959-ом в Союзе свирепствовал полиомиелит. Эпидемия пришла и во

Фрунзе. Импортной американской сыворотки катастрофически не хватало, но с

рук, втридорога, ее можно было достать. Семья продала серебряные фамильные

ложки, купила вакцину. Меня привили. Через три дня двухлетний ребенок

бросился к вернувшемуся с работы отцу, и вдруг на ровном месте подвернул

ножку (верный признак начинающейся страшной болезни). Переполох, паника...

В «инфекционке» "обрадовали" — не первый случай, когда прививка дает толчок

заболеванию. Можно представить чувства близких, что, получается, "своими

руками" вкололи инфекцию! Полтора месяца взаперти под строгим врачебным

надзором. Отец однажды дотянулся до зарешеченного окна, куда в тот момент

посмотрел и я. "Сашенька, тебе показалось..." "Нет, тётя мордовка, я видей

папу!!!" (Почему называл санитарку "мордовкой"? Слышал, как говорили другие

и принимал национальность за имя собственное?) Болезнь, слава Б-гу, пощадила,

прошла стороной.

 Дом деда по отцовской линии стоял на Пушкина, у самого пересечения с

Карпинкой. Вокруг — махали лакцев, ингушей, за забором жил отбывший срок

бывший полицай. И все мирно соседствовали... Однажды, совсем маленьким,

наблюдал "баранью экзекуцию" — в кыргызской семье по соседству разделывали

барашка. Кровь спустили в алюминиевый тазик, поставив его перед здоровенным

дворовым волкодавом. Тот алчно, взахлеб, лакал, и раздувался... Потом болел две

недели.

 С "кузеном", что на полгода старше, как-то зимой устроили мы чехарду у

единственной в округе колонки. Мороз стоял крепкий, а мы, играя в "героя

Карбышева", обливали друг дружку водой до сосулек. Чихать и кашлять Генка

начал уже на полдороги к дому, меня ж температура догнала ночью. "Кто из вас

выживет, того я сам убью" — сказал дед ...

 Одно время жили в саманной пристройке на улице Куйбышева, сейчас там

отель "Достук". Как-то пришли родительские друзья, засиделись, а к вечеру

заглянули родственники. "Все, уходите, другие гости пришли," — заявил я

-трехлетний пацан...

 Году эдак в 1960-м наше семейство переехало в большой светлый дом по

Мичурина, 20. Там был глубокий погреб, куда я не преминул свалиться. Чудом не

поранился и, чтоб потерявшие дар речи взрослые не ругались, возопил снизу:

«Водопроводчики виноваты!» — намек на то, что менявшие в это время трубы

рабочие не закрыли подпол...

 В доме стояла печь-«голландка», в ней на «чуде» (так назывался противень

причудливой формы) пекли пироги. Раз бабушка Муся выставила один такой

пышущий жаром на стол, и я, любивший всюду совать пальцы, немедленно сунул

указательный в раскаленное повидло... Перст разбух до размеров небольшого

баклажана — не замолкавшего ни на секунду ребенка всю ночь по очереди качали

на руках... Происшествие это ничему меня не научило и не исправило: уже

взрослым, обучаясь в школе милиции, я оттяпал фалангу на хлеборезке...

Однажды услышал такую историю: на складе обнаружили недостачу

восьмисот бутылок водки. Причем, сама пустая посуда была на месте,

содержимое же «испарилось». Завскладом, ничтоже сумняшеся, заявил, что

алкоголь выпили ...крысы. Комиссия, естественно, засомневалась, устроили

засаду. На третью ночь в склад действительно пробрались серые воры, и ловко

так, — водку тогда запечатывали сургучом, — принялись обгрызать горлышко.

Потом один из хищников сунул в бутылку хвост, второй ... обсосал его.

Меняясь и опростав таким образом три поллитровки, ватага разудалых грызунов удалилась восвояси...

В 1961-ом бате на службе выделили однокомнатную "хрущобу" на улице

Каменной, 105, возле старого аэропорта. Радости было! А где-то через год ломали

мы с отцом печку — газ нам провели, титан поставили. С тех пор, года три, каждую

пятницу устраивался «банный день». Съезжались родственники. Мы с батей

дровишки из подвала натаскивали, готовились. И каждый раз он мне ножичек

деревянный выстругивал...

 Мне — 7, младшенький только родился... С хлебом — напряг, в очередь шли

рано-рано, давали по буханке в руки... Откуда-то отец принес длинной лапши...

Ну, мама, замотанная маленьким и работой в школе, поймала момент, и давай

готовить ... спагетти (название это откуда-то примерно тогда к нам и пришло, а

так — лапша и лапша)... И однажды, сговорившись, устроили мы с отцом "митинг":

"Спагетти, спагетти, не надо нам спагетти... Лагман, лагман, даёшь ты нам

лагман!" Мама даже как-то растерялась, а потом сготовила эту вкуснятину...

Пальчики оближешь... Скоро 50 лет, а смотри-ка, помню и вкус ощущаю…

В "хрущевке" нас и так трое, а тут приехал еще мужик какой-то. Как мне

объяснили — папин брат, в институт поступать будет. Весь день сидел он на

балконе, читал что-то да вокруг поглядывал. Вдруг пропал, а в доме появились

модные тогда чугунные часы с дарственной надписью. "Сдавшись" лет через

пятнадцать, отец рассказал, что был то контрразведчик, и наблюдал он за чьими-

то окнами в доме напротив. Тогда там вроде даже шпиона поймали...

К 8 Марта купили маме шикарный букет. Спросил отца: «Как называются

цветы?» — "Астры". Пришли домой, и я с порога маме: «Мама, мы купили тебе

Фидель Кастры!» Назревал Карибский кризис, вокруг только и разговоров, что об

"Острове Свободы" и Ф.Кастро. "Куба, любовь моя", что всякий раз поем со

старыми друзьями в минуты редких теперь застолий, запала в душу еще с тех

пор...

Помню кадры хроники времен Великой китайской революции: огромные грузовики, доверху набитые…

мертвыми воробьями. Так китайцы боролись за урожай. Решив, что птицы расплодились и поедают

зерно, их, с криками и улюлюканьем, до изнеможения гоняли шестами с привязанными на концах тряпками.

Устав, люди менялись, воробьям же не давали сесть, и в конце концов птицы падали замертво от усталости…

Но вскоре на смену пернатым расхитителям пришли саранча, гусеницы и прочие насекомые,

наносившие зерновым гораздо больший вред. Ведь именно их тоже поедали те самые воробьи, которых не стало…

«Надо было адрес оставить!» — шутила мама, когда, запыхавшись, прибегал

с улицы и заявлял, что зверски голоден...

Очевидно, чтоб «стимулировать» мою любовь к школе, во втором классе

рассказала мне мама жуткую историю: «Закончилось сочинение и, собрав

тетрадки, училка понесла их домой, чтоб проверить. Жила она в соседней

деревне, зима, темень, холод, а тут еще и метель поднялась. Еле идет, бедняга,

вдруг — волчий вой, все ближе... Та — бежать, зверье, чередою — за ней. Догоняют!

Чтоб спастись, учительница принялась жечь тетрадки. Пока горит, хищники — в

круг, ждут, она ж несколько метров пробежать успевает. Все ближе дом, но вот

тетрадки закончились: в тот день прогулял урок Вовочка и, чтоб спастись, ей как

раз его сочинения не достало. Растерзали женщину волки»... Жуть какая!

 Точно помню, что "Тайну Черного озера" смотрел в театре ... 21 раз.

Разбитного чертенка играла моя любимая тетушка, Лиля Кузнецова, злодейку

ведьму — великая Гурьева. Раз после спектакля бабушка, отдавшая русскому

драмтеатру без малого сорок лет, за руку повела меня за кулисы. А там — ведьма,

руки тянет да злым бутафорским глазом блестит: "Ой, Сашенька, как же ты

вырос..." От моего испуганного визга разлетелось все воронье в Дубовом парке...

 Из рассказа бабушки, Марии Александровны Кузнецовой: "В начале

семидесятых наш театр процветал, в Союзе о нем знали, считался ведущим: 4

народных артиста играли: К.Гурьева, В.Казаков, Г.Каркоцкий, Л.Ясиновский.

При полном аншлаге, помню, шли выездные спектакли нашего театра в Алма-

Ате. И в тот вечер пришлось дополнительные зрительские скамьи ставить. За

пятнадцать минут до начала спектакля «Кремлевские куранты» вдруг начальство

нагрянуло — тогдашний министр культуры Киргизии Кулипа Кондучалова и с ней

высокая шишка из ЦК КПК. Находясь в казахстанской столице в командировке,

решили дамы вечерок культурно скоротать. Поболтав накоротке, министр и

говорит: "Ну, Маруся, пошли смотреть, время". А я: "Ой, миленькие, куда же я

вас посажу?!" Не поверили высокие гости, пока своими глазами переполненный зал не увидели.

Пришлось в ложу пару стульев впихивать. "Вот как работать надо, — похвалила Кондучалова, —

к ней министр пожаловал, а его и посадить негде..."

Она же, бабушка: «Готовились к выездному спектаклю в клубе кара-

балтинского сахзавода. Все билеты проданы. И вдруг звонит заведующий:

«Авария, отопление лопнуло. Придётся переносить спектакль». Главный

режиссёр Марк Маламуд решает ехать – зрители, мол, надышат, авось не

замёрзнем. За кулисами же просим затопить буржуйку да заварить чаю побольше.

Из Фрунзе выезжаем пораньше, прихватив на всякий пожарный 20 тулупов,

реквизит знаменитого когда-то «Побега» — пьесы о том, как из сибирской ссылки

бежал Сталин. Короче, в теплой шапке, пальто и поддёвке, Маламуд руководил

расстановкой декораций. Заслышав театральный автобус с актерами, он снял

верхнюю одежду, спрятал её, закатав рукава рубашки, уселся на стул посреди

сцены, невозмутимо командуя рабочими. Увидев такое, артисты перестали

возмущаться, демонстрировать пар изо рта и принялись переодеваться. Наградой

главрежу был полный аншлаг»…

 Бабушка была младше деда на 17 лет. Прожили они 60 лет душа в душу –

«Муж меня ни разу даже дурой не назвал, — рассказывала она мне как-то. — Когда

родила старшую дочь, Соню — твою будущую маму – приехала в гости бабушкина

сестра из Ленинграда Евгения, тетя Женя. Однажды поставили варить обед на

примусе, заболтались, ну мама твоя, ей три года было, подошла к примусу,

подтянулась подкачать его и опрокинула кипящую кастрюлю на себя.

Ошпарилась страшно. Шрам остался надолго. Дед примчался — лица на нем нет.

Видит — жива, только и спросил: «Сколько вас еще выписать надо, чтоб за одним

ребенком приглядывать!?»

Семейная легенда гласит: когда началась война, дед Абрам работал главным

механиком Меджибожской МТС Летического района Хмельницкой области.

Немец прёт... тут вызывает директор: "Абрам, чует мое сердце — не скоро его

остановят... бери полуторку, горючки побольше, грузи своих и моих... Вези в

тыл, подальше от войны. Оставь там, а сам — в военкомат... Вот тебе

командировочные... Директор — коммунист со стажем — погиб, не оставив пост, а

две ж семьи спас... Не вылезая из-за баранки два дня, дед добрался до села

Шишаки Полтавской области, оставил семью, а сам отправился на фронт. Это

было 7 июля 1941 года... На той же своей полуторке всю войну возил снаряды на

передовую... 9 медалей привез... А баба Муся с двумя детьми семи и четырех лет,

когда немец, форсировав Днепр, попер на Левобережье, убедила председателя

колхоза выдать ей лошадей с телегой, погрузила скудный скарб, дочь и сына и

отправилась подальше от надвигавшейся войны. Остановились в Воронеже, т.к.

была зима и нечем было кормить лошадей. Там бабушка сдала лошадей под

расписку коменданту. Их посадили на поезд и отправили в Саратовскую область,

село Комсомольское, где жили всю войну. Бабушка работала дояркой а затем

заведующей молочно-товарной фермой.

Не раз ранен был, умер дед уже за девяносто, так и унеся в могилу осколок

в ноге. С детьми, оказавшись в эвакуации, бабка работала заведующей фермой.

«Война закончилась, муж телеграмму дает — встречай, мол, еду. Для такого дела

председатель колхоза свою бричку дал — станция за 12 километров... Вот и поезд,

герой рукой машет. Обнялись, поцеловались — поехали. Я, чисто автоматически, -

вожжи в руки, привыкла за пять лет все сама да сама. А он, мягко так их у меня

высвободил, и говорит: "Муся, я уже здесь, все…»

Тронулись! И так у меня вдруг внутри легко стало, как больше никогда в жизни

не чувствовала»...

В 1968-ом, на фестиваль "Весна Ала-Тоо", после долгой разлуки с городом

приехал великий танцор Махмуд Эсамбаев. И сразу — в театр, где начинал. Здание

к тому времени отстроили новое, но сцену не тронули. Узнав ее "шестым

чувством", танцор пал ниц и долго целовал шершавые доски. Играл ли? Не знаю,

да и не важно это. На встречу с "самим" пришли все, кто знал его еще по

пятидесятым, соседи по двору. Одну вручившую ему цветы тетеньку Махмуд

Алисултанович свел со сцены прямо по сброшенному с плеч на ступени алому

плащу тореадора, вызвав бурю оваций. Боже, как он танцевал! А позже собрал

театральных, что работали при нем, поил коньяком, расспрашивал, плакал и

целовался. "Ну почему вы не сообщили мне о смерти Бюбюсары," — искренне

горевал маэстро... (Бюбюсара Бейшеналиева, прима-балерина Киргизского

оперного, известная далеко за пределами республики, Народная артистка СССР).

 До третьего класса учился я в 47-й школе вместе с Сашей Ронкиным,

сыном уже тогда известного поэта. Они дружили с Эммануилом Прагом -

хорошим актером, сатириком-задирой. Однажды сидели у Ронкиных дома, а тут -

Праг. "Живьем" я раньше видел его только пиратом в спектакле "Великий

волшебник". При знакомстве взял да и ляпнул: "На сцене Вы красивее...». Всех

рассмешил

 После четвертого класса, батя взял меня с собой в отпуск... Мы тогда на

Черном море, в Ялте отдыхали. Загорали на пляже в Массандре, он журил меня,

чтоб не заплывал далеко и готовил на обед «гигантские» овощные салаты со

сметаной, которые мы уплетали за обе щеки, не отрываясь от моря. А когда

полуденная жара валила с ног, мы уходили в турпоход по Крыму. Заработали

значки «Турист СССР». Потом пол-Украины мы с отцом объездили, а в Харькове

нарвались на платную (редкость по тем СССРовским временам) косметическую

клинику... На руках у меня 17 бородавок было... По рублю за каждую заплатили...

Батя, наивный, решил, что ультразвуком или мазями там какими врачевать

будут... Вышел из кабинета, меня два амбала — руки в ремни, и ну паяльной

лампой, обычной самой... Пикнуть не успел, но с тех пор многие десятилетия при

слове Харьков мясо паленое чуял.

 Мы в 47-ой школе еще перьевыми ручками писали, чернильницы с собой в

мешочке носили... Почерк был ужасный... Как-то мама, сама педагог и школьный

учитель, дала мне авторучку... У моей училки чуть шок не случился, отобрала...

матушка в школу сходила, договорились они как-то... А вскоре я шариковую

ручку первым в класс принес... Но было это уже в новой школе... «Бандитской 14-

ой»... Что прямо напротив СИЗО

 В 1964 родился младшенький, Димка. "Расширились", получив

двухкомнатную квартиру на Юбилейной. Самого магазина, давшего потом имя

району, тогда еще не было. Дворовые жили привычной пацанячьей жизнью -

дрались, влюблялись, покуривали втихаря. Но был один, 13-летний скрипач, что с

нами не якшался. Со стороны мамы и бабушки над ним была гипер опека.

Поговаривали о большом таланте паренька и, странное дело, мы никогда его не

задирали, относились с почтением. Однажды, отыграв концерт, они с мамой под

ручку возвращались домой. У подъезда стоял "ЗИЛ", были тогда такие, со

стрелой-крюком. И именно когда они проходили, стрела вдруг сорвалась и ...

Музыкант скончался на месте. Окрестные старушки болтали, что на небесах в тот

вечер давался бал, внезапно заболел скрипач, понадобилась талантливая замена...

"Наш-то, со смычком, в раю уже. Не бойтесь, ему там хорошо будет веки

вечные..."

В детстве, хорошо помню, это было семейной традицией. В квартире на

Юбилейной, независимо от занятости, по воскресеньям собирались всей семьей

на кухоньке... Мама делала фарш, катала тесто, а мы с батей лепили, лепили...

братишка маленький тут же — на подхвате... Болтали, обсуждали что-то, открыв

рот отцовы рассказы, а он их без счету знал, слушали... Ну а потом, естественно,

вместе лакомились... Вкусней тех пельменей домашних ничего не едал...

Родители отдыхали на курорте в Туапсе, мы с Димухой жили рядом, в

поселке. Стена у квартирной хозяйки, бабы Дмитриевны, была завешена чьими-то

фотографиями в летной военной форме. То был Владимир Коккинаки — летчик-

испытатель, дважды Герой Советского Союза, еще в 1939 совершивший

беспосадочный перелет в Америку. Оказалось, наша Дмитриевна — одноклассница

знаменитости. "Легче птицы Коккинаки над землею пролетел" — с удовольствием

напевала она популярный в годы их молодости шлягер. "Ох, и любил Вовка

похулиганить. Как-то писали диктант, на утро учитель зачитывает

"произведение" будущего героя: "Петухи забастовали, куры яйца не несут".

Перешел в пятый класс, "сослали" на все лето в пионерлагерь на Иссык-

Куль... Там была такая обязанность — дежурный по пляжу... Меня назначили, я

довольный, наплавался, накупался пока никого нет, и... заснул... Прямо под

солнцем послеобеденным, а пекло знатно... Никто меня не хватился, так и

провалялся на песочке часа три с половиной... Первой степени ожог получил...

так до костра на закрытие сезона пионерского в санчасти провалялся... Мало что

больно, так еще взрослые во всем меня, пацана безответного, обвинили... Когда

облез, все тело веснушками покрылось... так по сей день...

В 1970 ввели новые правительственные награды — медали "100 лет со дня

рождения В.И. Ленина". Получить их было престижно. Собрались у нас на

семейном торжестве, и мамин брат, дядька, Самуил Александрович Кацев,

небрежно так это — плащ вон, а под ним — награда. Все смотрят восхищенно, а тут

и отец с медалью на лацкане. Обмывали тогда это дело крепко.

В 10 классе нас водили во фрунзенский планетарий на уроки астрономии

-тогда мы эту науку тоже в школе осваивали... Однажды, после прекрасной

лекции в Звездном зале, невидимый лектор попросил задавать вопросы... Народ

просил показать Кассиопею, Тау Кита, Андромеду... Чтоб повыеживаться, я,

помню, спросил: «А Земля где?». «Под ногами», — был ответ...

А знаете, как я милиционером стал? Конечно же, семейные традиции и все

такое... Но до самого последнего момента никак определиться не мог, куда после

школы документы подавать: в военно-морское или в Высшую школу МВД? И вот

однажды в телепрограмме вижу: в одно и то же время по разным каналам два

фильма запланировали: «Я – следователь» с Кикабидзе в главной роли и «Океан»

с Олянчиковым и моей любимой красавицей Белохвостиковой... Закончилась

программа «Время». Все вышли из комнаты на минуту перед кино... Ну, я

подошел к «Горизонту», закрыл глаза и крутанул ручку переключателя каналов...

Догадываетесь, куда попал?!

В начале 70-х прошлого века во Фрунзе цыпленок-табака был не

популярен... Зато в Караганде, куда мы группой приехали поступать в Высшую

школу МВД СССР, это было главным блюдом во всех ресторанах и кафе... И вот

заходим вшестером в кабинку фабрики-кухни, официант приносит заказанное

лакомство, а к нему, кроме специй, — кесе с теплой водичкой и плавающей

долькой лимона... Что с этим делать? Все почему-то на меня смотрят... Недолго

думая, выпиваю... Типа, аперитив... Надо было видеть лицо официанта... Только

потом узнал, что содержимое предназначалось для ополаскивания рук и подавали

его дважды — перед цыпленком и в конце трапезы...

Как-то на стрельбище в милицейской "Вышке" была моя очередь дежурить

«на цели». Это когда ты идешь к мишеням и, чтоб все не бегали, после стрельбы

сообщаешь по рации, кто сколько выбил... Ну, например — "первая мишень — три

девятки и восемь... Кучно" и т.д. У мишеней специально блиндаж вырыли, в

котором от пуль во время стрельбы прятаться надлежало, а вылезать только когда

радио объявит, что группа стрельбу окончила... В моем же случае блиндаж после

дождей так залило, что он в настоящее болото превратился... Что делать? Прилег

рядом, на травку... А тут капитан наш решил пулемет опробовать... Пули клал

очередями длиннющими, чуть пилотку не сбил (он-то в полной уверенности, что

я в блиндаже курю...), до рации дотянуться не мог... Чуть не обделался…

Почти сорок пять лет назад (1975), в морозец под минус 40, да с ветерком,

нас, слушателей школы милиции в Караганде, подняли ночью по тревоге...

Стоим, в шинельки на рыбьем меху кутаемся... Курсовой, сильно подшофе,

оглядел строй, и говорит: "Завтра тут многие Историю КПСС сдают... Главное в

этом предмете — не забыть, что Троцкий — это проститутка"... Подсказал, блин...

Зеленый рынок на месте нынешней Площади Победы... На задворках стояла

сбитая из выкрашенной в синий цвет фанеры кибитка, а в ней НАСТОЯЩИЙ

китаец продавал ашлянфу и, по великому блату, из алюминиевых бочек разливал

настоящее чимкентское пиво (напиток этот пенный был тогда в бешеном

дефиците, а уж «Чимкент»!) В понедельник, раненько, туда сползались опера со

всего города... Информацией поделиться, услышать чего, и, что греха таить,

банально опохмелиться... Поскольку больше в городе сделать это так рано было

негде, на Зеленом сыскное начальство самого высокого ранга попадалось... Их

пропускали без очереди, все остальные толклись, ждали "отстоя пива"... Порция

ярчайшего ашлянфу, одно пиво вдогонку... Глаза открывались... А вторую кружку

(больше не давали, не хватало всем страждущим) — глотками меленькими... Ух,

кайф... Как-то один из оперов Свердловского РОВД пошутил: «Давайте

пятиминутку прямо здесь проводить, все равно в большинстве у китайца

встречаемся, чего в отдел тащиться...».

Это было в Таласе, в самом начале 1980-х. Служили вместе в тамошней

милиции, в областном УВД. Область только-только создалась, бытовых проблем -

масса. Перебивались... Вдруг одного из троицы забирают в обком партии,

инструктором... Тогда это было все равно что Б-га за бороду схватить... И всё.

Всё. Не то, чтоб общаться, "обкомовский" даже здороваться перестал... Через

какое-то время мы с покойным теперь Бактыбеком Рыскуловым, обладавшим

огромным чувством юмора и неизменным оптимизмом, были приглашены на

совещание в обком. Пришли чуть раньше, вдруг видим — по коридору идет

заведующий отделом (бооольшая по тем временам шишка) в окружении двух

своих подчиненных-инструкторов, один из которых — "наш". "Ну вот, сейчас

отворачиваться начнет, иль не узнает", — пробурчал я. "Сейчас проучим, — с этими

словами Бактыбек шагнул навстречу, за руку поздоровался с шефом (был знаком

через своих знаменитых родителей-актеров), а потом повернулся к нашему

"другу", назвал того по имени, и говорит: ... Ой-ёй-ёй, да разве ж можно так

бухать? Смотри, аж лицо заплыло, наверное, даже в зеркале целиком не

помещается, опухло. Это ж Вам не милиция, ОБКОМ! Не позорьте нас,

пожалуйста"... Немая сцена... С тех пор тот инструктор с другого конца улицы

узнавал и бежал здороваться...

 Вскоре я в том же Таласе возглавил городскую милицию. По слухам, был

самым молодым начальником отдела внутренних дел в

огромном СССР! Водителем был старшина Джантай – уважаемый аксакал.

Парадную форму надевал он дважды в год: на День Победы и в День милиции. И

тогда все, и даже офицеры, невольно отдавали деду честь – боевые награды

обязывали. Всю войну прослужил Джантай пулеметчиком. «Стрелял фашиста, но

больше «Максима» на закорках таскал» — скромничал он

Моего первенца, Макса, привезли в Талас восьмимесячным. Развлечений

для ребёнка здесь было мало, и главное – скотский базар по воскресеньям, куда,

как в зверинец, мы ходили. Годика два ему было, уже знал, как всякая живность

там называлась. Тут новость – индюшат принесли. «Это кто?» – спрашивает. Я,

умник, — пингвинята, мол. Вернулись, тот радостно так: «Мама, там пингвинов

маленьких с гор принесли…».

В 1988 году впервые попал за границу... Средиземноморский круиз, семь

стран... В Неаполе при заходе солнца оказались на набережной среди гуляющей

толпы... Вдруг — ни с чем несравнимый запах хорошего кофе и пиццы... А нам на

все про все 57 долларов обменяли, и те уже закончились... И тут мой друг снимает

золотой перстень, протягивает уличному торговцу бижутерией... Тот взвесил на

ладони, одарил наших дам шикарными серьгами, да еще и сдачу выдал... Как раз

хватило по чашечке кофе и хорошему куску настоящей итальянской пиццы... В

1988! Под небом Неаполя! Считова?

Однажды, в начале 1990-х, сопровождал на планЫ в Токтогуле группу

скандинавских журналюг – снимали, как мы с наркопосевами боремся. Все было

классно, даже засада удалась... Довольный, норвежец достал свой спутниковый

телефон (по тем временам я видел первый раз), набрал Осло и мило поговорил с

офисом... Победно так оглядел нас: "Норвежский"... Тут — наш опер: «А можно я

домой, в Жалал-Абад, позвоню? Жену не предупредил, волнуется...». Гость — да,

конечно... Час набирали... Потом спустились, пробовали еще, но даже в 17 км от

города связаться не могли... Не шарят викинги в наших реалиях...

В начале 1990-х, вскоре после получения независимости, делегация МВД Кыргызстана

посетила Китайскую Народную Республику. Прием коллеги оказали великолепный,

и по возвращению министр докладывал на коллегии о результатах. Закончив официальную часть,

Абдыбек Асанкулович Суталинов, рассказал о понравившемся ему китайском ноу-хау:

«У них в полиции звание «Полковник» и «Старший полковник» есть. Может, и нам ввести,

а то слишком много генералов развелось?» Тут – начальник Управления уголовного розыска,

полковник милиции Омурбек Кутуев: «Товарищ министр! Чем старшего полковника,

давайте лучше младшего генерала введем…» Зал взорвался смехом…

Январь 1998-го, с 11-летней дочкой летим в Таиланд... В Бишкеке — минус

17, снега полно... В Патайе — +38... Самолет тогда ждал всю неделю, чартер, в нем

оставили всю надоевшую верхнюю одежду. Шикарная встреча, устройство, роскошный ужин...

Океанский бриз — обожжжжаю... На следующее утро — поездка в Национальный парк, "всё включено"...

Мильён аттракционов, слоны, крокодилы, мартышки, петушиные бои, "однорукие бандиты"...

Обедаем, и вдруг таец-экскурсовод, воодушевленный неподдельными восторгами нашей группы,

заговорщицки переходит на шёпот: «Здесь еще один аттракцион есть, ну просто отпад.

Но, извините, в основную корзину не входит... Дорого... зато...» Видим — не разводит,

явно потрафить понравившимся экскурсантам хочет... «Сколько?» «Ой, 20 долларов с взрослого, детям

— 10 баксов...» «А что там?» «Оогромный фрижетер (холодильник), теплую одежду и обувь дают...

и — в snow bolls (снежки) целый час играешь». Долго хохотали…

Однажды утром, на Иссык-Куле, шли на завтрак, и дочь, ей годика три

всего тогда было, раздавила улитку... А я, дурной такой, возьми да расскажи, типа

«...А вдруг к нам прилетят с другой планеты великаны?! Мы ж для них как эта

улитка для нас... Раздавят и не заметят даже...». Нет, ребенок не заплакал... Но

три дня молчком ходил и место то третьей дорогой обходил... А спустя много лет,

уже взрослой, как-то к слову пришлось, она и говорит: «А знаешь, во мне эти

слова твои тогда мир перевернули. Поняла, что любое зло, которое намеренно причиняешь, вернуться может…»

Поразило такое наблюдение: в середине 1980-х, в Покровке на Иссык-Куле,

уезжая домой после очередной командировки, купил маленькому своему

первенцу детские носочки... Когда вручил жене, та ... прижала их к лицу и

расплакалась... Через много лет, на Памире, покупал маленькие чорабы из ячьей

шерсти — родился племянник... И уже не молодая азиатская женщина-продавец,

прежде чем подать мне покупку, интуитивно прижала их к лицу и расплакалась...

Женщины...

В юности любили мы крепко выпить. А если кто из компании отказывался,

отставали только после того, как трезвенник долго декларировал: «Я – индюк,

красные сопли, пить не буду…» Много лет назад поведал я сей прикол жене. И

никогда его не вспоминал. Но приказ о назначении в миротворческую миссию

ООН в Косово по традиции обмыл здорово. Возвращаемся вдвоём, я что-то

раздухарился: «Слушай, я же теперь настоящий «Серый гусь!» (так, еще со

времён войны в Анголе в 1960-х, называли наёмников). Глянув грустно, моя Ирка

парировала: «Да никакой ты не гусь. Ты – индюк, красные сопли…».

В Косово раз застрял в горном патруле. Знаменитая Тойота заглохла на

повороте, прямо на серпантине, высоко-высоко... Открыл капот — компьютер...

Закрыл, давай мучить рацию... 8 часов ко мне здоровенный трак поднимался...

немец — военный механик — распознав "русского", поморщился: мол, что вы

можете?! Полез в капот, копался долго-предолго — без толку... Все, давай

грузить... А это значит — с погрузкой и пр., еще часов 10 — вниз, на громадном

прицепе с грузом... Тут — пацан, водила бундесверовский: «Можно я гляну?»

«Валяй!» Завел в три минуты! Механик тот, "охфицер", долго руку жал, да и я

тоже... В это время немец мне и шепнул на хорошем русском: я — из Казахстана...

ребенком еще отец с собой на комбайн брал... Он там и не такое выделывал...

Там же, в Косово, совершенно фантастически, нашлась утерянная мною

накануне барсетка с большими деньгами и важными документами... И мой

коллега, британец из штурмовой бригады по борьбе с терроризмом,

прокомментировал это так: "Алекс, как ты знаешь, вокруг нас много

экстрасенсов... Есть люди, обладающие телекинезом и прочее... А есть — просто

удачливые... Удачливость — то же биополе, только мы пока не можем его

"пощупать... Судя по рассказу, оно у тебя мощное"... И, когда мы добровольцами

отправились на войну в Македонию, попросился со мной в один патруль...

Ирина, супруга, меня на войне навещала дважды. В первый раз уже и билеты

взяла, тут – обострение ситуации, визиты запретили. Сдала, успокоилось, вновь

купила, опять отбой. Вот звонит, я и говорю: «Все, вылетай. Вчера швед жену на

бронетранспортёре встречал, если что, и я так сделаю». Моя умница в ответ: «Ты

люк там замеряй. Я женщина крупная. Шведке расти и расти…»

Александр Зеличенко

1999-2020