Базаркул Данияров – первый педагог

Портрет на фоне эпохи

В соавторстве с К.Б. Орузбаевой 

Книга посвящена жизни и деятельности педагога-просветителя Базаркула Даниярова, стоявшего у истоков начального, среднего и высшего образования в Кыргызстане, вместе со своими соратниками подготовившего целую плеяду выдающихся деятелей культуры и образования республики, первые программы и учебники. В книге повествуется не только о подвижническом труде педагога, но и о деятельности представителей интеллектуальной элиты первой трети XX века, насыщенного крупными политическими событиями. Это документальное произведение о пассионариях, посвятивших себя делу просвещения и трагически погибших в результате сталинских репрессий. В книге использованы и представлены фотокопии документов, многие из которых вводятся в оборот впервые, сохранившихся писем заключенного из ГУЛАГа, ранее не публиковавшиеся исторические фотографии, воспоминания современников. Книга адресована читателям, интересующимся вопросами образования, отечественной историей, в особенности педагогам, студентам исторических, филологических и педагогических факультетов.

Публикуется по изданию: Орузбаева К.Б., Даниярова А.С. Базаркул Данияров – первый педагог. Портрет на фоне эпохи. – Бишкек: Общественный фонд Санжарбека Даниярова, 2021, — 472 с., ил.

УДК 37.0

ББК 74.03 (2Ки)

0-70

ISBN 978-9967-35-039-7

ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

Читателям известны две книги Кутпы Бакировны Орузбаевой-Данияровой, посвященные Базаркулу Даниярову. В 2000 году вышла из печати первая из них — «Базаркул Данияров – тунгуч агартуучу» на кыргызском языке. В 2007 году была опубликована ее обновленная версия на русском языке: «Базаркул Данияров – первый педагог».

Со времени выхода этих книг исследователям стали доступны новые архивные фонды, постепенно шел процесс снятия секретности с документов о репрессированных и реабилитированных исторических личностях, появился большой объем информации о людях и событиях начала XX века.

Новые сведения позволили нам подготовить настоящее издание, которое базируется на фундаменте предшествующих двух книг.

Асель Даниярова

ВОСПИТАНИЕ ПЕДАГОГА

1897-1924

СОРОК ПЯТЬ ЛЕТ

Наше повествование охватывает период в сорок пять лет — с 1897 года до 1942 года — в пределах жизни одного человека. Мы кратко расскажем и о том, что произошло позже с людьми, упомянутыми в этой книге.

В 1911 году 3 января в горах Ала-Тоо произошло мощное Кеминское землетрясение. На наших предков оно произвело неизгладимое впечатление. Переживший это стихийное бедствие акын Молдо Кылыч сложил поэму «Кыса-и-Зилзала» о взаимосвязи между жизнью человеческого общества и природными явлениями, увидев в этом природном катаклизме признаки грядущего конца света.

Оказалось, однако, что политические и общественные сотрясения, имевшие место на кыргызской земле и вместившиеся в описываемые сорок пять лет, как разрушительные, так и благотворные, превзошли это нерукотворное явление по своей масштабности, по воздействию на судьбы кочевников-скотоводов, населявших «страну Небесных гор».

Группа пассионариев, мечтавших о воцарении справедливости на кыргызской земле, о просвещении народа, стала в начале двадцатого века носителем созидательного начала. Сталинщина оборвала жизни большинства из них, уничтожила начатые работы и запретила многие их труды... Но, как говорил персонаж Михаила Булгакова, «рукописи не горят». Рукописи в широком смысле. Следующие поколения, в том числе и наши современники, пользуются плодами их деятельности, иногда даже не замечая, принимая как данность, не задумываясь о том, как это было непросто, и как дорого обошлось их авторам. Мы вспоминаем имена, которые сталинщина пыталась стереть навсегда.

Базаркул Данияров был в этой плеяде созидателей, был первым профессиональным педагогом, посвятившим себя прямому своему предназначению — просвещению народа.

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ. ПУТЬ К ОБРАЗОВАНИЮ

Базаркул Данияров родился 20 октября 1897 года в живописной долине реки Чон-Кемин, в Сарыбагишевской волости Пишпекского уезда Семиреченской области Туркестанского генерал-губернаторства Российской Империи в семье Байбото уулу Данияра.

Дед Базаркула Даниярова – Тыныбек уулу Байбото – принадлежал к роду  Атаке-Сарыбагыш, возглавлял свою ветвь рода и считался манапом. В ЧонКемине Байбото-ата почитали, считая провидцем, ибо многое из того, что он предсказывал, сбывалось. Интересные истории об этом и сейчас бытуют среди земляков.

Как истинный кочевник, на лето из села Кайынды с отарами овец и лошадей он выезжал на выпасы в покрытое сочными травами джайлоо КокОйрок. Зимой семья Байбото-ата со всем айылом перекочевывала через горы на побережье Иссык-Куля в его северо-западную долину в местность Тору-Айгыр, где зима была более мягкой, менее снежной, сохранялся травостой, что было необходимо для содержания скота.

У Байбото было две жены, обе родили по четыре сына. Байбото уулу Данияр был сыном Шыныке-байбиче.

Позже, в 1925 году, Базаркул Данияров написал о своем деде Байбото: «Мой дед, по словам отца, жил за счет скотоводства, был скромным (момун) человеком. Он умер приблизительно в 1870 году».

Отец Базаркула -Байбото уулу Данияр – и его мать имели шестерых детей: трёх сыновей и трёх дочерей. Глава семьи был верующим человеком и, как сейчас сказали бы, примерным семьянином, пользовался влиянием среди сородичей. Будучи одним из советников Шабдана батыра, знаменитого чон манапа рода сарыбагыш, снискал его уважение и доверие. В родных местах, в Чон-Кемине аксакалы рассказывали о том, что в свое время Шабдан батыр с симпатией и одобрением высказывался о нём так: «Даниярдын сөзүнөн корком, узун ээк Алыкенин көзүнөн корком», то есть «Ничего не боюсь, кроме речей Данияра и сглаза “узун ээк” Алыке». Алымбек уулу Алыке занимался знахарством и считалось, что он обладает способностью к магии.

В 70-е годы ХХ века Саид-аксакал, уроженец села Тегирменти, которое теперь входит в Кок-Ойрокский айыл окмоту, и расположено в долине Чон-Кемина, нашёл принадлежавшую Данияру именную печать — «мёёр», что свидетельствовало о непростом происхождении её обладателя.

Печать была изготовлена из бронзы в конце XIX столетия и представляла собой пластинку темно-коричневого цвета, покрытую патиной, квадратной формы 2х2 см, толщиной 3-4 мм, без ручки-держалки, которая, видимо, отделилась из-за давности изготовления, плохого хранения и воздействия перепадов температур. На лицевой стороне печати была выгравирована надпись старой арабской графикой «Данияр бен Байбото», то есть — «Данияр, сын Байбото».

Нашей семье представилась возможность получить печать через много лет, 24 октября 1997 года, когда мы отмечали 100-летие Базаркула Даниярова на нашей малой родине в селе Кайынды в Чон-Кемине.

Саид-аксакал рассказал нашим родным о своей находке. В молодые годы он выезжал на заработки в Иссык-Кульский район, где работал бригадиром-десятником, выполнял разные земляные работы, охранял леса в горной местности, принадлежавшие Тору-Айгырскому сельскому совету колхоза им. Фрунзе. Как-то во время раскопок траншеи на склоне гор он обнаружил нечто вроде остатков клада, среди предметов находилась эта печать-мёёр, видимо, другие ценности не сохранились.

Слова аксакала совпадают с рассказами наших родных о том, что Данияр ата в 1915 году, как и в прежние годы, со своими отарами, табуном и со всем хозяйством, вместе с женой, детьми и с остальными жителями местности Кайынды перекочевал через горные перевалы в местность Тору-Айгыр на зимовку. Свои ценности он собрал в большую кожаную суму, туда же вложил личную печать, а затем припрятал ее в низине ущелья возле приметного серого валуна.

Время было тревожное, шла первая мировая война, очевидно, беспокоясь о своей большой семье, Данияр ата решил подготовиться к трудностям. Однако судьбе было угодно иное — он заболел и скоропостижно скончался.

Похоронили Данияра зимой в конце 1915 года у подножия гор на северном берегу озера Иссык-Куль в местности Тору-Айгыр. Припрятанное не нашли, а, возможно, и не тратили время на тщательные поиски, ибо в конце лета 1916 года, как известно, кыргызы, жившие в Кемине, спешно покинули родные места и бежали в Китай, спасаясь от карательных отрядов царской администрации.

Приняв во внимание историческую ценность печати, отсутствие или редкость подобных предметов среди экспонатов музеев Кыргызской Республики, наша семья передала её в этнографический музей Кыргызского Национального Университета им. Жусупа Баласагына.

Происхождение Базаркула из знатной семьи позже, в ходе сталинских репрессий, было поставлено ему в вину. В протоколе собрания Фрунзенского горкома партии от 13 июня 1935 года «Об итогах чистки Фрунзенской городской партийной организации» в связи с исключением его из рядов партии в докладе об этом некоего Фирсова записано: «Данияров Базаркул, член ВКП(б) – начальник школьного управления, из семьи крупного манапа».

Незадолго до исключения из партии, перед надвигающейся угрозой второй волны массовых репрессий в 1934 году 10 июня в личном деле, в «графе §5: соц. происхождение», Базаркул Данияров был вынужден осторожно написать: «а) бывшее сословие: отец был крестьянином – зажиточный; б) основное занятие родителей: скотоводство, крестьянство (до революции)». Такая осторожность была обоснованной, старший брат Базаркула, Бакир к этому времени уже стал жертвой репрессий в 1931 году.

Данияр уулу Бакир, был грамотным человеком, исповедовал мусульманство. Со своей женой Ашир-бий кызы Токтобюбю (окружающие называли ее Бюбю), дочерью Токмакского бия, они жили очень дружно, имели 8 детей, из которых трое сыновей появились на свет до событий 1916 года. Жил Бакир до этого времени состоятельно. По рассказам жителей Чон-Кемина и родственников, Бакир ездил с группой односельчан в Андижан, Ферганскую область, на базар с отарой овец, другим скотом и вещами на вьючных верблюдах. Там он продавал скот или обменивал на товары, необходимые в хозяйстве. Уже после Уркюна и Октябрьской революции, после возвращения семьи в Чон-Кемин, он был в хозяйственном руководстве села Кайынды, хотя должность его нам неизвестна.

Братья Бакир и Базаркул были очень дружны. После смерти их отца  Данияра в 1915 году Бакир выполнял роль старшего в семье, всегда опекал младшего брата, помог ему получить образование. Отправив Базаркула на учебу в город Верный и далее в Ташкент, Бакир материально обеспечивал его, да и позднее, когда Базаркул уже работал в Пишпеке (с 1926 г. – город Фрунзе), поддерживал его. Помощь была взаимной.

На путь знаний и просветительской деятельности Базаркул Данияров встал не случайно. Этому способствовали атмосфера времени, прогрессивного развития общества на рубеже веков, и, несомненно, семья, в которой он родился и воспитывался.

Как говорят нам историки, когда-то очень давно кыргызы имели свою мощную государственность на значительной территории, но неумолимое течение времени полностью изменило положение дел, и к описываемому периоду воспоминания об этом сохранились только в длинных красочных эпосах, которые народ любил исполнять и слушать.

Образ жизни кыргызов, почти не изменившийся на протяжении нескольких столетий, располагал к близости с природой, животным и растительным миром и любви к большим просторам. Кочевники поднимались в горы на летовку — «джайлоо», а затем спускались на «кыштоо» — зимовку. Такое сезонное кочевание называлось вертикальным и происходило в пределах своей территории. Удобству передвижения как нельзя лучше способствовали переносные жилища – юрты, которые было удобно перевозить на верблюдах или волах. Люди хорошо знали свою родословную и довольно точно представляли границы земель, принадлежавших роду. Размер земель был достаточным для того, чтобы не губить природу безвозвратно, не тревожить растительный покров, пережидая, пока он сам не восстановится.

Однако народы в мире не существуют и не существовали изолированно. На протяжении истории малые народности подвергались риску оказаться под властью более крупных народов. Людям необходимо было отвоевывать или защищать свое место под солнцем, либо уметь договариваться с теми, кто сильнее. Кыргызы жили в окружении более мощных народов – России, Китая, соседних ханств. Приходилось выбирать из нескольких зол меньшее. Когда-то в 18-19 веках правители Кокандского ханства собирали дань у кыргызов, разбросав там и сям свои крепости. Но к 60-м годам девятнадцатого века вся территория кыргызов фактически целиком вошла в состав Российской империи. В основном это произошло принудительно,  где-то добровольно-принудительно, но без катастрофических войн.

К 1897 году, с которого мы начинаем это повествование, земли кыргызов уже полностью входили в состав Туркестанского генерал-губернаторства Российской империи и находились под военным управлением. Туркестан был самой крупной колонией империи. Глава Туркестана назначался российским императором и назывался Генерал-губернатором. Он правил огромным краем из Ташкента и имел очень большие полномочия. Местные жители называли его полу-царем — «жарым-падыша». Вся территория Туркестана была разделена на области, которыми управляли военные губернаторы, подчинявшиеся полу-царю. Области делились на уезды, в каждом из которых был уездный начальник, как правило военный, назначенный сверху, то есть царскими генералами. Начальникам уезда помогали реализовывать властные полномочия участковые приставы, для этого уезды были разделены на участки. Представители местного населения допускались к некоторому участию в управлении лишь на самом нижнем уровне – в качестве выборных аульных старшин на каждые двести юрт и волостных управителей на каждые две тысячи юрт. Волости кыргызовкочевников были образованы в примерном соответствии с кыргызскими родами. Переселенцы из «внутренней России» имели свои отдельные волости.

Русские называли представителей местных народов общим словом «инородцы» или «туземцы», иногда объединяли словом «мусульмане». Общего этнического самоназвания у «инородцев» не было, жители огромного Туркестанского края сами себя не именовали туркестанцами, тюрками или турками.

Говоря об отдельных этнических общностях, русские власти и население использовали слово «сарт» для представителей оседлых народов, в основном таджиков и узбеков, хотя языки у этих двух этносов различны. Уйгуров называли «таранчи». Для именования кочевников – кыргызов и казахов – русские использовали слово «киргизы», иногда выделяя жителей гор под названием «каракиргизы», но все же считая их частью одного «киргизского» народа.

Однако и в те времена кыргызы себя идентифицировали, как «кыргызы», а казахи между собой называли себя «казахами». Это особенно интересно, потому что места расселения и тех, и других не входили в единое административное образование. Кыргызские кочевья, в частности, оказались в четырех областях – Семиреченской, Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской, управляемых разными военными губернаторами. Не имея каких-либо объединяющих административных институтов на уровне этих областей, и не имея собственного, признанного всеми родами одного хана, кыргызы все же относили себя к единой кыргызской общности…

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало книги)

Скачать полный текст в формате PDF

© Орузбаева К.Б., Даниярова А.С.