Дежавю

Пьеса в двух действиях

Пьеса «Дежавю» известного писателя и драматурга Алексея Торка (спектакль по другой его пьесе шёл во МХАТе) была признана лучшей на театральном конкурсе в Бишкеке в 2020 году. В мае 2022 года планировалась её постановка в Русском театре драмы. Однако за день до премьеры пьеса внезапно была запрещена специальной комиссией при Министерстве культуры и снята со сцены… Пьеса о любви и кыргызских революциях. Публикуем её полный текст.

Список действующих лиц:

Эрнест

Уулкан

Сабир Уларбекович

Марлен

Дима

Тилек

Действие первое

Бишкекский офис дрянного вида. Справа на сцене – окно, забранное жалюзи. Слева –входная дверь. На стене растяжка с надписью «компания «МС!». Два стола с компьютерами. На одном из них спит Эрнест. Рядом с его головой мобильный телефон и бутылка с водой.

Беззвучно запрыгал мобильник. Не открывая глаз, он нашаривает его, роняет на пол какие-то бумаги. Находит телефон и подносит к уху

Эрнест. Привет. Подожди…

Ставит телефон на громкую связь, кладет его на стол, и, не вставая, тянется к бутылке с водой. Держа ее обеими руками, делает пару глотков.

Говори

Голос Тилека (низкий и хриплый) Эрни, ты где?

Эрнест. Где может находиться хороший человек в семь утра и в диком похмелье? В офисе, конечно (отпивает). В восемь показываем 3-D продукт Сабиру. Не забыл? (в телефоне какой-то шум) Оу, Тилек?

Голос Тилека. Нет, я помню. Я помню, что я Тилек. Я помню, что у нас есть офис, что сегодня сдаем продукт этому кривоногому колхознику… Но я не помню, где мы с тобой расстались ночью

Эрнест. В караоке «Сто на сто»

Голос Тилека. Тот, который в шестом микрорайоне?

Эрнест. Который на Жибечке. Ты схватил за руку ту длинную девицу, с которой мы пели в караоке, и с которой ты познакомился за полчаса до этого, и ночью поташил ее в ЗАГС.

Голос Тилека. Прямо ночью. Ух ты. Вернее, ух я!

Эрнест. Ты сказал, что твоя тай эджешка — заведующая ЗАГСом в Аламудунском районе, что она сейчас все организует, хоть ночью, хоть когда. Ты звал меня свидетелем, я отказался. Ты полез в драку. Я плюнул и ушел пешком в офис. Потому что до дома, до Асанбая, я, конечно же, не дошел бы в таком состоянии…

Голос Тилека (потрясенно) Божечки мои (громким шепотом) Эрни, а где я сейчас?

Эрнест. В Бишкеке, рассчитываю. Через час здесь будет Сабир. Принимать заказ. Торопись, советую.

Голос Тилека. Эрни, здесь темно. Я лежу сейчас на полу и вижу диван, столик, плафоны на потолке. Мне кажется, я в морге. Мне страшно.

Эрнест. Вряд ли морге Ты… (задумывается) в вип-комнате какого-то ночного клуба.

Голос Тилека. А какого?

Эрнест (осушив бутылку до дна). Плафоны на потолке красные?

Голос Тилека. Не, белые

Эрнест. Не «Метро-метро»… Так, на стенках лошади нарисованы?

Голос Тилека. Эээ… Позолота какая-то.

Эрнест. Не «Ак-байтал»… Поищи на столе меню. Там часто пишут название заведения

По громкой связи слышны шумы и шорохи.

Голос Тилека. На столе – бутылка вина, рюмка с водкой, креветки, фрукты…Это че такое?..Нашел. Какая-то синяя книжечка.

Эрнест. Это меню. Почитай, что там написано

Голос Тилека. Да… (пауза) Эрни, знаешь, как называется книжечка?

Эрнест. Ну?

Голос Тилека. Она называется «Свидетельство о заключении брака»

Эрнест. Поздравляю

Голос Тилека (читает) … совершен между гражданином Исаковым Тилеком Камалдинович, ну, то есть, между мной…

Эрнест. Я знаю, как тебя зовут

Голос Тилека. Да, в общем, между мной и (читает) «гражданкой Жумаевой Диной Алыевной».

Эрнест. Пацан сказал – пацан сделал…

Голос Тилека. Эрни, меня ж теперь не пустят домой. Отец меня… (вскрикивает) Эрни, тут кто-то лежит на диване!

Эрнест. Новобрачная, надо полагать. Как там ее, Дина Алыевна?..

По громкой связи слышны новые шумы и шорохи. Слышен голос Тилека: «Оу, сен кимсин? Ойгон»

Голос Тилека. Она лягается

Эрнест. Привыкай. Это брак. Это теперь навсегда.

Голос Тилека. Уй

Эрнест. Что там?

Голос Тилека. Да она меня двинула ноутбуком

Эрнест. А?

Голос Тилека. У нее под головой вместо подушки лежал ноутбук. В смысле, макбук… в смысле, она спала на нем…

Говорит возмущенно в сторону: «Эй, болду, ну?»

Эрнест. Макбук?! У тебя марленовский макбук? У тебя макбук с загнанной туда программой для Сабира? которую мы презентуем ему через час? С которым мы подписали договор о полной конфеденциальности? Который вчера пообещал Марлену в курилке отрезать головы всем его сотрудникам, если содержание продукта станет известно за пределами офиса? О, господи (пауза) Тилек?

Голос Тилека. А?

Эрнест. Знаешь, кто там лежит на диване?

Голос Тилека. Моя жена?

Эрнест. Нет, там лежит твоя вдова. Сабир позаботится.

Голос Тилека (чуть не плача) Блин, блин, блин. Я не знаю, как получилось, что я сунул его в рюкзак. Мы же с тобой торопились в караоке. Ты же сам меня подгонял. Я и…Через час я буду в офисе. Через полчаса. Через пятнадцать минут. Гляди, я уже появляюсь у порога

В сторону: «Эй, да перестань, достала!»

Отключается

Эрнест делает еще пару глотков из бутылки, продолжая лежать на столе.

Эрнест. Балбес… Хотя, кто знает, кем окажется для него эта… Дина Алыевна (берет телефон, жмет в нем что-то, и разглядывает какое-то фото) Добро утро, мое сокровище. Сегодня ты едешь одна. Потому, что я опухший, похмельный, тридцатилетний неудачник, валяюсь сейчас на столе, в офисе, в пятницу… Сегодня у нас…пятница? (смотрит дату на телефоне) Да, и (бросает взгляд в окно) и идет дождь. Дождь…(закрывает глаза и улыбается) Это значит, что на тебе сегодня красные ботинки с черными кожаными хлястиками на заднике, за которые хочется дернуть, и пару раз я собирался это сделать. На тебе та черная куртка, я помню ее с прошлого октября, и буду честен, мое сокровище – она тебе слегка великовата. На коленях у тебя – ведь дождь, дождь — тот забавный зонтик, фиолетового цвета, уклеенный картинками из «Сказания о принцессе Кагуя» – работа твоей младшей сестры. И ты смотришь в окно, где пробегают микраши – шестой, пятый, четвертый, и мне видна твоя заколка…Какая же сегодня у тебя заколка?..

Шевелит пальцами, вспоминая… Потом качает головой.

Но откуда я это знаю? Про твою сестру, про то, что это она обклеила твой зонт?.. Ведь я, кажется, знаю тебя только со стороны? Мы ездим в одной маршрутке…Фу, мистика какая-т. Или я двинулся уже?..

Вздрагивает. В офис врывает Марлен. Он бежит к своему столу. Эрнест, также, лежа, начинает озабоченно с разных углов осматривать монитор компьютера.

Эрнест. Я говорил тебе – дерьмо это, а не монитор. Углы обзора никакие. Я ведь предупреждал тогда при покупке…

Марлен (роясь в ящиках стола) Не до этого, Эрни. Сабир звонил. Они едут.

Эрнест (соскакивая со стола) Специально приехал на работу в семь утра. Дай, думаю, проверю углы обзора. Даже лежа, вот…

Марлен. Эрни, потом, потом. Они уже на Советской-Боконбаева… Где же мак?..

Бежит к шкафчику, распахивает его

Эрнест. Его взял Тилек, когда уходил вечером домой

Марлен. Ка-кого!..

Эрнест. Ну, он сказал, что хочет ночью поработать над тем приложением… помнишь, заказ для турков? И (делает глоток из бутылки) насколько я знаю, – поработал

Марлен. Какие турки! Затем тут турки! Сабир едет принимать заказ! Сабир! Что он за идиот! (бросает опасливый взгляд в сторону двери и громко) Что за идиот этот мой подчиненный Тилек!

Эрнест. Кстати, поздравь его, он женился

Марлен. Аа! Елки

Бросается к окну, пальцем раздвигает створки жалюзи, всматривается

Эрнест. Тилек только звонил. Сказал, что скоро будет.

Марлен. Всё. Они здесь, выходят из машины. Сабир, его любовница и его телохранитель. (прыскает) Какие у Сабира все-таки ноги кривые… Идет как какое-то насекомое (показывает)

Затем бросается к двери, но по дороге останавливается, обнюхивая воздух

Пахнет перегаром!.. Эрни!

Эрнест (вяло) У родителей вчера было 30 лет свадьбы, и я, честно сказать, слегка…

Марлен, издавая злобные неопределенные звуки, выхватывает из шкафа пузырек и молниеносно поливает пол офиса

Марлен. Хоть одеколоном заглушу. Звони Тилеку! И лучше бы ему сейчас раздобыть крылья.

Подскакивает к двери, замирает, изображая на лице широкую улыбку.

Эрнест набирает номер Тилека, не беря аппарат в руки. Из телефона, который по-прежнему стоит на громкой связи, звучит: «Караджатыныз жетишсиз. Ишенимдуу кызматын…»

Эрнест сбрасывает вызов

Эрнест (бормочет) Чё-то единиц забыл положить

Марлен (в той же позе, продолжая широко улыбаться) Красавцы, что... Когда все закончится, за шаурму будете работать. Которую буду выдавать по средам. По нечетным. В високосные года…

Дверь распахивается. Входит Сабир Уларбекович.

До-о-оброе утро, Сабир Уларбекович!

Марлен, пригибаясь, тянет ему обе руки. Сабир Уларбекович небрежно сует свою. Марлен горячо жмет ее, затем, слегка касаясь плеча, ведет заказчика к своему столику. По дороге Сабир Уларбекович обнюхивает воздух

Сабир Уларбекович. Чё-то пахнет чем-то?

Марлен. Не обращайте внимания. Комплектующие протирали, спиртом. Винчестеры, то, сё…

Сабир Уларбекович. Эти, что ли?

Делает вид, что стреляет от бедра из винтовки

Марлен. Хаха… Винчестеры — так называются жесткие диски. Жесткие диски протирают, чтобы…

Сабир Уларбекович (шутит). Мягкими сделать?

Марлен фальшиво хохочет, затем со словами «Сабир Уларбекович, тут легкая заминка…» понижает голос и что-то объясняет.

Дверь офиса распахивается. Стремительно входит, пятясь задом, Уулкан, в немыслимо красном и немыслимо облегающем платье. Вслед за ней в дверном проеме появляется Дима, телохранитель Сабира Уларбековича. Нелепо пригибаясь и расставляя ноги, он снимает девушку на смартфон, держа его в вытянутых руках

Уулкан. Ну и вот она эта компания, куда мы с утра прикатили с Сабиром ни свет ни заря. А называется она МС. То есть (воздевает глаза и торжественно) мечты сбываются! Дима, делай панорамку.

Дима ведет смартфоном влево и вправо от Уулкан, делая «панорамку».

Уулкан. Да. Итак, в этой компании производят приложения с 3D. Картинки для специальных шлемов… вспомнила, для VR-шлемов (она делает пальцы кружочками и приставляет их к глазам) Виртуальную реальность, короче. Надевая шлем, вы словно бы наяву посещаете театры, музеи нафиг, выставки…И программы эти (подпархивает к сидящему за столом Эрнесту, кладет ладони ему на голову) рождают наши бишкекские парни. Вот эти золотые мозги

Эрнест (угрюмо) лапы убрала

Дмитрий. Э, чё за тон

Уулкан. Спокойно, Дима.

Сабир Уларбекович (оборачиваясь к Уулкан во время разговора с Марленом) Прекращай, давай. Чего раскудахталась?

Уулкан (понижая голос) Сабир, а можно потише? у меня семьсот человек на связи. Прямой эфир.

Сабир Уларбекович. Прекращай, говорю (поворачивается к Марлену). Что за ерунда, Марлен, где мои картинки? Мы улетаем, самолет через час. Опаздываем.

Уулкан (хихикает) Не бойся. Будем опаздывать, позвоню и сообщу, что в аэропорту «Манас» заложена бомба. Пока-туда сюда, мы подъедем…

Сабир Уларбекович зло отмахивается…

Уулкан вновь хихикает и погружается в прямой эфир.

Ага, улетаем. Куда? Туда, друзья, где мы с Сабиром отдыхали три года подряд, пока враги не подсказали нам Лухсор… помните, рассказывала? Да-да, Бека, помнишь? (хохочет) Гостиница, в которой я обнаружила нейлоновые полотенца. Нейлоновое!

Но теперь вновь она, милая Тоскана, деревня Монтефиоре, где всего полторы улицы, где кьянти на завтрак, кьянти на ужин, прогулки среди масличных рощ, меняющих цвет от малейшего дуновения ветерка…Боже, моя Италия… Как у меня с итальянским? О, я Сабиру до сих пор говорю: «Аморуццио». Сладкий зайчик, короче. А он мне, короче, такой, в ответ: «Сей ля миа вита, Уулкаша». В смысле «ты моя жизнь». Мы даже переругиваемся по— итальянски. Недавно, я такая, разозлилась – усталая была, работала же тогда в банке «Центральный», кем-то там, забыла.Так вот, разозлилась и кричу ему: «Баббео, баббео», то есть, болван, болван!

Сабир Уларбекович (Уулкан) В последний раз говорю – прекращай (Марлену) Да плевать мне. Тилек-милек…

Уулкан (приставляя ладонь ко рту, изображая секретность) Принимает заказ. Месяц назад он заказал в этой компании «МС» некое загадочное приложение, а какое, не рассказал даже мне, представляете? Он уже купил к нему беспроводной шлем, па-та-му-шта человек сегодняшнего дня, и те из вас, друзья, кто считает, что он только и может, что торговать в своей сети супермаркетов просроченным казахским товаром…

Сабир Уларбекович, продолжая разговор с Марленом, отступает назад, на пару шагов, вырывает смартфон из рук Дмитрия и выбрасывает его в окно

Уулкан. Ты что делаешь, чучело!

Сабир Уларбекович разъяренно оборачивается к ней. Делает несколько шагов в ее сторону. Дима бросается к нему и деликатно приобнимает

Дима. Сабир Уларбекович, не здесь

Сабир Уларбекович. Мелешь тут языком, бестолочь. Ты у меня сейчас в Воронцовку поедешь отдыхать.

Уулкан. Ну и? И поеду. Я и в Воронцовке буду королевой. Это ведь тебе никакая Италия не поможет. Колхозник.

Сабир Уларбекович. Чего?!

Пытается освободиться из объятий Димы

Уулкан решительно зашагала к выходу

Куда собралась?

Уулкан. К подруге в Алма-Ату уеду жить

За окном звучит оглушительный выстрел, затем еще три. Дима делает подсечку Сабиру Уларбековичу, укладывает его на пол и валится сверху

Дмитрий. Уулкан, ложись!

Уулкан падает на пол и оглушительно визжит. Марлен садится на корточки и с паническим видом озирается. Эрнест с хладнокровным видом продолжает сидеть за столом.

Сабир (из-под Димы) Это… я? Это в меня? Дима

Дмитрий. Не знаю. От Белого Дома бьют. Уулкан. Помолчи!

Раздаются еще три выстрела.

Сабир (стонет) Сто процентов — это Канат меня заказал, мой компаньон. Либо твой муж, Уулкан. Неделю назад звонил, обещал голову снести

Уулкан (всхлипывая). Я вообще-то не замужняя. Это тебе муж Айданки звонил… Котяра. Запутался в бабах.

Сабир. Аа, точно… В смысле, её муж, наверное.

Эрнест (спокойно, не меняя позы) Никто никого не заказывал. Это революция. Слушайте

Вслушиваются. За окном слышен нарастающий шум толпы – мощный и грозный. Марлен тянется к окну, отодвигает край жалюзи и всматривается

 Марлен. Чуй забит людьми. Ух ты, тысяч двадцать, не меньше (косится вправо) и по Советской, снизу, сюда еще одна толпа движется…(смотрит влево) И сверху…

Сабир резко вскакивает, освобождаясь от Димы. Бежит к выходу

Сабир. Еще успеем проскочить на машине. За мной

Дима. Сабир Уларбекович, не успеем

Бежит за ним

Уулкан. Дима, меня возьми!

Дима на несколько мгновений останавливается возле нее, озирается, как бы принимая решение. Затем выскакивает за дверь.

Уулкан. Вот же мужики гнилые…

Переворачивается набок и смотрит на сидящего Эрнеста. Тот высказывает признаки сильного беспокойства. Он энергично листает что-то в смартфоне

В Италию придется с тобой ехать

Эрнест (занятый) В Италию?..

Уулкан (Марлену) Или с тобой?

Марлен не слышит. Он занят тем, что пытается подняться и посмотреть в окно, но каждый раз, вжимая голову в плечи, вновь садиться на корточки.

Уулкан делает страдальческое лицо

Марлен (задумчиво, самому себе) Может, еще не уехали? Проверю

Бежит к выходу, скрывается.

Эрнест (показывая Уулкан смартфон) знаешь её? Кажется, она работает в банке «Центральный», а ты недавно говорила, что имеешь к нему отношение

Уулкан. Имела… Не видно отсюда

Эрнест кладет смартфон на пол и толчком ноги отправляет его Уулкан.

Уулкан смотрит на фото

Уулкан. Не, не видела. Да и работала я там – только за зарплатой являлась. Сабир меня туда устраивал (вновь разглядывает фото) А кем она там?

Эрнест. Не знаю

Уулкан. Интересная какая. Лицо… Как из черно-белых фильмов. А почему снято в маршрутке и сбоку, со шпионского ракурса. Эй (хихикает) ты ведь не знаком с ней? Ты выслеживаешь ее? Маньяк, да?

Эрнест. Не твое дело

Делает жест ладонью. Уулкан кладет аппарат на пол и толкает в его сторону.

Уулкан. А что тогда спрашиваешь?

Эрнест. Просто подумал, вдруг ты каким-то чудом знаешь ее телефон…

Уулкан. Чуда не произошло. Ты влюблен в нее, что ли

Эрнест (угрюмо). Прямо кушать не могу. Мы каждое утро из Асанбая ездим на работу, да. Я схожу на Чуй-Советской, она чуть ниже, у банка. Рядом тут, в общем работает. Вот я и… Просто беспокоюсь.

Вбегает Марлен. Вновь занимает позицию у окна

Марлен. Уехали. Думал, может, возьмут с собой

Уулкан (Эрнесту) Ясно. Влюблен, короче. Какой романтичный. Жаль у тебя денег нет

Марлен (нервно) Извините, конечно, но, кажется, мы не то обсуждаем. Что вообще происходит?

Уулкан. Революция, сказали же тебе

Марлен. Революция… революция (вынимает телефон) Не, чё вообще происходит? (пытается позвонить куда-то) Представьте, связь не работает. Так, а инет (возится в смартфоне) и инет отключен. Проверьте у себя?

Уулкан и Эрнест тычут в свои смартфоны и подносят к ушам.

Уулкан. По нолям

Эрнест. Тоже

Марлен. Ну, ясно. Рубанули и то, и другое. Ситуация, друзья, хуже, чем мы думаем (приподнимает жалюзи, смотрит в окно)

Уулкан. Ну и класс. Чем хуже, тем лучше

Марлен (приникая к окну) Дым, слева по Чую. Горит что-то

Уулкан. Пусть горит. Пусть все сгорит! А супермаркеты этого колхозника в первую очередь (Марлену, с надеждой) Посмотри, это не «Любимый»?

Марлен (всматриваясь) Не, что-то слева от него

Уулкан. Везет ему

Ложится на бок и подпирает голову рукой. Затем косится на неподвижно сидящего Эрнеста

Уулкан. Да, не убивайся ты так. Всё нормально с ней будет

Эрнест. А кто убивается?

Уулкан. Ты.

Эрнест. Ерунда

Уулкан. Ой-ей-ей. Мне не заливай. Я же женщина, я вижу.

Марлен (продолжая изучать окно) Эрни, у тебя подружка завелась, что ли? Наконец-то. Не прошло и ста лет.

Уулкан. Ага. Таинственная незнакомка. В маршрутке вместе ездят. Интересная девчонка, кстати. Фея сто семьдесят второго маршрута.

Марлен. А фотка есть?

Уулкан. Покажи ему, Эрни

Эрнест как будто не слышит

Марлен. Премии лишу

Эрнест нехотя отправляет ему телефон по полу

Марлен (разглядывая). Да, такая… Лицо, как будто из черно-белых фильмов (отправляет телефон обратно, тем же способом) Слушай, а ты как дышишь на нее в маршрутке, Эрни, чтобы не обдавать перегаром? В рукав, что ли?

Эрнест резко подымается и идет в сторону Марлена. Марлен неумело изображает боксерскую стойку.

Уулкан. Ну, началось

Дверь распахивается. Влетает Сабир Уларбекович.. За ним, пятясь спиной, Дима, водя пистолетом. На обоих разодранная одежда, у Сабира Уларбековича, вдобавок, порван галстук. Его белая рубашка кое-где заляпана кровью.

Уулкан. А, привет. Уже с Италии вернулся?

Сабир Уларбекович не слышит ее. У него ошалелые глаза.

Дима захлопывает дверь ногой, хватает за руку патрона и проводит его в дальний от двери угол, сажает на пол. Сам наставляет пистолет в сторону двери и замирает.

Сабир Уларбевович (постанывая). Подонки, подонки…

Марлен. У меня есть перекись и йод, Сабир Уларбекович

Почти на четвереньках бросается к шкафу, открывает, вытаскивает из нижнего ящика две склянки, ватные палочи, и также стремительно подползает к Сабиру Уларбековичу.

Сабир Уларбекович. Подонки. На ЦУМе толпа остановила… И-и, осторожно!

Отстраняется от Марлена, тычущего его в губу палочкой, смоченной в перекиси.

Марлен. Осторожно не получится, всё в крови.

Сабир Уларбекович. Вытащили из машины сначала Диму, потом меня…Еле вырвались, Диме спасибо. Залетели в машину и по газам. Туда сунулись – толпа, сюда – толпа. В итоге приняли решение вернуться.

Дима (вслушиваясь и засовывая пистолет за пояс) Отсидимся здесь. Скоро толпы уйдут. К «Мадине», туда-сюда. Тогда разойдемся спокойно.

Марлен. Точно. Надо отсидеться

Уулкан. Давайте. Мне здесь почему-то хорошо.

Сабир Уларбекович кряхит, постанывает, вынимает из внутреннего кармана пиджака телефон, подносит к уху

Сабир Уларбекович. Мобильная связь не работает. Знаете?

Марлен. Инет тоже. Вышки срубили, скорее всего… Как вы думаете, что произошло?

Сабир Уларбекович. Кто его знает. Посидим здесь какое-то время. Скоро, думаю, всё будет ясно

Откидывается спиной к стене, закрывает глаза, длинно выдыхает. Пауза. Все думают. Дмитрий – рядом с Сабиром Уларбековичем, смотрит на входную дверь. Марлен сидит на корточках у окна. Уулкан лежит на полу, бочком, подпирая рукой голову. У нее вид, словно бы она лежит на весеннем лугу. Эрнест сидит за своим рабочим местом, глядя угрюмо в стол…

Звонит его, лежащий на столе, мобильник. Все с изумлением смотрят в сторону Эрнеста. Эрнест подносит телефон к уху.

Эрнест. Да, Тилек.

Сабир Уларбекович (Эрнесту) поставь на громкую связь. Может, он что-то расскажет

Эрнест жмет в телефоне громкую связь, кладет аппарат на стол

Голос Тилека. Эрни, видал, что творится? Ты где?

Эрнест. В офисе

Голос Тилека. А я по-прежнему тут. Ты был прав, мы, оказывается, с этой, Диной (слышится возмущенный женский голос: «Этой?! Сейчас в роговой отсек получишь! Мен сага бул эмесмин!». Приглушенный голос Тилека: «Не лезь, ну!

(Эрнесту) Мы, оказывается, с Диной… Алыевной… оказались в ночном клубе «Семерка». Чо тут творится, Эрни, адский ад (хихикает) Куча людей тут тормознулась, еще с ночи, человек двадцать. Ходим теперь туда-сюда, боимся выйти. Куча иностранцев среди нас – ирландцы, норвежцы. Кто-то говорит – революция, кто-то – типа, китайцы напали. Ужас. А у тебя, что? Была презентация? С кем там отсиживаешься? Колхозник там?

Сабир Уларбекович (громко) Я те голову оторву, гаденыш

Голос Тилека. Ой

Отключается

Сабир Уларбекович. Вообще народ обнаглел…Так, связь дали

Стремительно лезет в карман, вытаскивает мобильник, набирает номер. То же делают и все остальные.

Канат, привет! Что происходит?

Уулкан. Мам, всё нормально?

Сабир Уларбекович. В смысле «сам не знаю»? Ты МВД или кто?

Эрнест. На Асанбае тихо?

Марлен. Пап, я нормально

Эрнест. Маршрутку перевернули? Какую, сто семьдесят вторую? Аа? не разобрал?

Уулкан. Да не в Италии я! До аэропорта даже не добралась

Сабир Уларбекович. Пришли своих людей. Чуй-Советская…

Марлен. Попробую, пап.

Уулкан. Конечно, конечно

Эрнест. А пассажиры маршрутки? Разбежались? Ты сам видел? Але, але…

Сабир Уларбекович. Алё, алё

Марлен. Алё! Алё

Уулкан. Але, але

Отводят телефоны от ушей, смотрят друг на друга.

Уулкан. Волки

Марлен. Ага. Включили-выключили

Прячут телефоны. Пауза.

Эрнест вскакивает и решительно идет к двери

Уулкан. Куда, Эрни?

Дима (Эрнесту, нервно) Алё?

Эрнест. Добегу до банка. Мне нужно узнать об одном человеке.

Открывает дверь и исчезает. Дима молниеносно вскакивает и несется за ним. Спустя пару мгновений появляется. Он толкает впереди себя Эрнеста, которому заломил руку так, что голова парня едва не касается его же собственных колен

Давай, иди на место. Добегу до банка! (отпускает руку и грубо, пинком под зад, усаживает Эрнеста за его рабочий стол. Эрнест морщится от боли и трет плечо) Увидят тебя внизу и через минуту толпа будет здесь.

Уулкан. Дима, полегче! (Эрнесту) Эрнестик, слушай, не переживай же, ну? Говорю тебе, все нормально с ней. Доехала, скорее всего, без проблем, и сейчас у себя в банке затаилась с коллегами в каком-нибудь углу. Как мы сейчас.

Эрнест ничего не отвечает. Продолжает морщиться.

Сабир Уларбекович (ревниво) «Эрнестик»? Когда он успел стать Эрнестиком? Почему так зовешь его?

Уулкан. Тебя забыла спросить. Аморуццио.

Сабир Уларбекович (обессилено) Погоди, сейчас все успокоится…

Пауза

А, это…О ком ты там, Эрнест, тревожишься?

Уулкан. О девушке. В банке, чуть ниже отсюда, работает

Сабир Уларбекович. А что с ней?

Уулкан. Боится, что не доехала.

Сабир Уларбекович (Уулкан) Э, я не с тобой разговариваю (Эрнесту) А почему она может не доехать?

Эрнест (с неохотой) Друг мне сообщил, что тут рядом, на Боконбаева, толпа останавливала все подряд маршрутки. Одну перевернули. Пассажиры, правда, успели до этого разбежаться…

Сабир Уларбекович. И?

Эрнест. Ну и…беспокоюсь

Сабир Уларбекович. Аа, ну конечно, подруга…

Уулкан. Они даже не знакомы, представь. Эрни, ее пару лет со стороны любит.

Эрнест. Пункт первый: да, не знакомы. Пункт второй: нет, не люблю.

Уулкан (хихикая). Прелесть какой стеснительный

Сабир Уларбекович (со вздохом). Даа, кино (Эрнесту) Ты это…Нормально всё будет.

Закрывает глаза.

Эрнест угрюмо кивает.

Пауза. Все молчат. Уулкан зевает

Уулкан. Спала сегодня два часа

Марлен. Тоже… Да и от нервов чего-то в сон клонит

Сабир Уларбекович, опершись о стену, слегка всхрапывает.

Дима. Кому надо, вздремните. Я посторожу

Уулкан (закрывая глаза) Ага…

Эрнест, сидя за столом, кладет голову на руки

Действие второе

Все — в тех же позах. Дремлют. Дима, прикрыв глаза, также сидит неподвижно рядом с Сабиром Уларбековичем.

Эрнест поднимает голову. Оглядывается, задерживая взгляд на Диме.

Тихонько встает. Медленно идет к двери

Дима (не открывая глаз) На место вернулся

Эрнест возвращается на место. Садится, вновь кладет голову на руки…

Дима вынимает мобильник – проверяет, есть ли связь. Сует обратно в карман. Замирает. Пауза

Дима (Эрнесту) Фото есть?

Эрнест. А?

Дима. Той девчонки. О которой так беспокоишься

Эрнест. Почему я должен его тебе показывать?

Дима (по-прежнему не открывая глаз) Как хочешь

Эрнест смотрит на него. Затем жмет что-то в телефоне, кладет его на пол, толчком ноги отправляет в сторону Димы. Тот берет его, вглядывается

Да. Ниче. Лицо такое… как из черно-белых фильмов…

Кладет телефон на пол и рукой толкает его в сторону Эрнеста.

Правильно, что беспокоишься. Беспокоиться – хорошо (откидывает спиной к стене).

Эрнест. Она, только, обо мне не очень. Беспокоится, в смысле…

Дима. Ты познакомься с ней в начале…Но, да, у женщин такое бывает….

В 99-ом, помню, сижу под Зардалы, на войнушке, в составе спецгруппы Минбезопасности. Жена звонит, причем в первый раз за время командировки. «Слушай сюда, – кричит, – есть вариант с трехой на «тыще мелочей»! С нас только пять штук доплаты». «Здравствуй, — говорю, любимая. Для начала. И пяти штук у меня нет»

Эрнест (осторожно). Ну, думаю, она вас любит, все же.

Дима. И я. Но иногда я хотел любить ее, как сказать… не зная её. Со стороны. Как ты

Эрнест. Я…Я не знаю, люблю ли я

Дима. Ты даешь? К чему тогда вся эта твоя бодяга?

Эрнест. Вы любите воду?

Дима. Не знаю. Без нее не обойтись

Эрнест жмет плечами

Дима внимательно смотрит на Эрнеста. Вновь закрывает глаза. Улыбается. Пауза. За окном гремят выстрелы. Дима бросается к простенку, выглядывает оттуда, глядя в окно.

Сабир Уларбекович (просыпаясь) Чего? Дима!

Дима. Шальная стрельба. Не в нашу сторону

Уулкан поднимает голову, трет глаза. То же делает Марлен

Уулкан (зевая) Революция, по-прежнему?

Марлен. Она

Уулкан. О, Господи. Какая там, пятая по счету?

Марлен. Третья

Сабир Уларбекович. Если революция. До сих пор не знаем, что происходит

Дима возвращается на место.

Марлен садится. Достает телефон и смотрит.

Марлен. Двенадцатое. У меня дээр с утра

Сабир Уларбекович. Серьезно?

Дима. А у моей дочки – завтра. Семнадцать исполняется.

Сабир. Смотри ты. Вот, четыре года ты со мной, а я и не знал, что у тебя такая взрослая дочка. Молодец.

Дима. Десять

Сабир Уларбекович. А?

Дима. Я с вами десять лет

Сабир Уларбекович. Даа, время…Жена, Эльвирка, как?

Дима. В порядке.

Сабир Уларбекович. А в ту квартиру вы все-таки заехали? В треху по размену, на «Тысяче мелочей»? Там же вам надо было пять штук доложить?

Дима. Заехала. Без меня. Мы в разводе год.

Сабир Уларбекович. А чего?

Дима тяжело и пристально смотрит на Сабира Уларбековича. Отводит взгляд. Улыбается.

Дима. Да так

Сабир Уларбекович (вздыхая) Жизнь такая штука…

(Марлену) Ну, давай, проставляйся (смеется)

Марлен на четвереньках подползает к шкафу, роется, вытаскивает бутылку конъяка, упаковку одноразовых стаканов и два апельсина

Сабир Уларбекович. О

Мирлан. В вашем маркете вчера купил, в «Любимом».

Сабир Уларбекович. Молодец

Марлен. Хотел сыру взять, но, сыр у вас, честно говоря (шевелит пальцами, подбирая слова)

Эрнест. Говно сычужное

Сабир Уларбекович (разводит руками) Других поставщиков ищу…

Марлен (раскладывая все извлеченное из шкафа на пол, в центре офиса, на двух листах) Для коллектива припас, на сегодняшнюю днюху. (Сабиру Уларбековичу) Нас в компании трое всего. Я, и двое моделлеров, Эрнест и Тилек. Но Тилеку, как я понял, и без нас хорошо…

Сабир Уларбекович (скручивая пробку) Гаденыш

Марлен. Он женился сегодня

Сабир Уларбекович. Всё равно, гаденыш

Марлен. Ой (Режет палец, пытаясь нарезать апельсин)

Уулкан поднимается и идет к «столу»

Дима. Не ходи в полный рост. Снимут сдуру

Уулкан. Да пофиг (Марлену) Оставь. Сама почищу.

Забирает апельсин. Быстро и сноровисто очищает плод, разламывает на дольки

Сабир Уларбекович. Ну? (поднимает пластиковый стакан) за твой день, как говорится… (Эрнесту) Э, а ты чего там? подходи.

Эрнест. Я не буду

Марлен (хихикая) с каких пор?

Сабир Уларбекович. Вот не надо этого. Буду-небуду. Бери

Эрнест нехотя присоединяется к «праздничному столу»

 Все поднимают стаканчики.

Будь здоров, братишка

Уулкан. С днюхой тебя, Марлен

Дима показывает Марлену большой палец

Марлен. Спасибо, друзья…спасибо

Все выпивают

Сабир Уларбекович плещет еще

Сабир Уларбекович. Лениться не будем. Не будем. День сегодня непростой…

Уулкан. Денёк тот еще

Выпивают.

Сабир Уларбекович. Фух… Ну, теперь и революция не страшна (берет дольку апельсина, сует в рот, жует) Да, Эрнест?

Эрнест кивает

Чего кислый? (Диме)Платок дай

Дима вынимает из внутреннего кармана платок, подает шефу. Сабир Уларбекович вытирает руки после апельсина.

А это, фотку дай глянуть своей девушки. Красивая у тебя история, честно

Эрнест, опьяневший, и подобревший, соглашается. Жмет в смартфоне и протягивает его Сабиру Уларбековичу

Сабир Уларбекович. Ниче, ниче. Действительно. И лицо такое, типа …Как из черно-белых фильмов…

Протягивает смартфон Эрнесту.

Марлен (с трудом проглатывая дольку апельсина и выглядывая в окно) На Чуе продолжает гореть. Уй, черный дым прямо идет!

Сабир Уларбекович. Посмотри, не мой маркет, «Любимый»?

Марлен. Не, кажется. Что-то левее от него. Стойте, это же межрайонный горит! Суд, в смысле.

Сабир Уларбекович. Лишь бы огонь не перекинулся

Марлен (прилипая буквально к окну) Он, кажется, он

Где-то глухо звучат выстрелы. Марлен резко приседает.

Уулкан (проницательно) Ясно. Суд у тебя по деньгам?

Марлен (кивает) По возврату кредита. Банк вместе с пеней предъявляет сто тысяч. Через неделю — судебное решение. Так что…

Уулкан. Гори, гори ясно, чтобы не погасло

Марлен. Ну, типа…

Тянется к бутылке, быстро разливает всем. Берет стаканчик.

Ну, Марлен Загитович…

Махом выпивает

Уулкан. Счастья

Сабир Уларбекович. Куда торопишься?.. Ну, не болей

Выпивают.

Сабир Уларбекович цокает от удовольствия

Еще пару партий подпишу

Марлен (выглядывая в окно) Дым валит со второго этажа… Слушайте, кто знает, в межрайонке канцелярия — где? Где все бумаги? На втором этаже?

Сабир Уларбекович. Нельзя так. Там же люди могут гореть. А ты из-за каких-то своих ста тысяч сомов…

Марлен. Из-за каких-то ста тысяч долларов, Сабир Уларбекович!

Сабир Уларбекович. Пусть долларов…

Марлен. Как пусть?..Я брал эти деньги на развитие вот этого всего (пальцем описывает полукруг)

У меня четыре диплома вышки, включая корейский и чешский. А мне с утра тридцать пять. А у меня карликовый айти-бизнес с двумя фриками. Один из которых, Тилек, не вылазит из ночных клоповников, а второй, вон (показывает на Эрнеста) примороженный тип с пустыми глазами

Одну вшивую текстуру рисует по месяцу. Утром в офис заползает, как неразбуженный…(взрывается) Ой, баба у него, оказывается!

Если баба – подойди к ней, в конце-концов, как мужик, и познакомься… Нафиг будешь уволен, как только это все закончится, понял?

Эрнест (тихо) Да пожалуйста.

Уулкан (Резко. Марлену). Хватит орать.

Сабир Уларбекович. Все равно нельзя так. (Эрнесту) Эта…А что ты с ней в самом деле не познакомишься?

Эрнест приподнимает правую руку и шевелит пальцами, мол, так вышло

Боишься? А чё тут бояться. Смотри: подходишь к ней и говоришь – так и так, короче, того этого…тут такое дело… как бы (рубит ладонью в воздухе) И всё

Уулкан (Эрнесту) Запоминай. Тут каждое слово на вес золота

Сабир Уларбекович. Да. И всё. А ты…(разливает) Погнали

Все выпивают

Нельзя так…Странные у тебя, Марлен, желания. Странные.

Уулкан (со смехом) Давай не будем про странные желания? Думаешь, я не знаю, что, какие картинки, ты заказал в этой «МС»

Сабир Уларбекович. Подслушивала?

Уулкан. Да ты, когда отсматривал предварительные эскизы, кричал в телефон так, что пол-Бишкека слышали. «Почему на столе нет малахитового письменного набора. На фотке, которую я вам давал, рядом с сидящим Атамбаевым – стоит этот прибор. И почему на стене нет моего портрета?» Тебе объясняют мол, в кабинета президента КР не бывает портретов. Там портрет вживую сидит за столом». А ты кричишь, что, мол, тебе пофигу, что так, со своим портретом на стене, ты будешь реальнее чувствовать себя президентом… Хахаха. Как подросток…

Сабир Уларбекович. Только попробуй проболтаться

Уулкан. Сто лет мне твои фантазии…

Сабир Уларбекович. Ничего плохого в моих мечтах нет. Я что-то делаю для этого. Это у вас пацанов и у девчонок сейчас так: «Пусть всё сгорит», «хочу того, этого». Хочешь чего-то добиться– что-то делай. Или, как вариант, чего-то не делай.

Уулкан (захмелевшая) Про девчонок – это ты про меня, про мое желание?

Сабир Уларбекович. Ты при чем тут?.. Хотя (заводится) и ты тоже. Свои хотелки не умеете контролировать. Мы, когда по 30 лет нам было…

Уулкан. «Хотелки» — это ты, аморуццио, о том, чего я от тебя прошу?

Сабир Уларбекович. Не будем тут при всех, ладно?.. (тянется к бутылке, но потом машет на нее рукой) Слушай, если бы просила моего развода с женой – я бы, может, думал. Если бы ты просила оформить с тобой отношения — я бы тоже думал. Но ты что просишь? Ты просишь, нет, требуешь, свадьбы, и именно в твоем родовом селе, и именно, чтобы мои родители прежде надели на тебя серьги.

Уулкан. И?

Сабир Уларбекович (хохочет) И? Смотри сюда. Мой отец – вылитый сталинский нарком. Моя мать считает, что девчонка, поцеловавшаяся до свадьбы, — не отмолит этого и за три жизни. И они, эти люди, должны приехать и надеть тебе – тебе! – сережки? (задыхается от смеха)

Уулкан (с улыбкой) То есть, проститутке?

Марлен. (испуганно) Ой, Уулкан. Сабир Уларбекович не это имел в виду

Сабир Уларбекович (вытирая слезы). Нет, ты Жанна д Арк… Ты даешь…

Уулкан качает головой. Затем опускает её. Смотрит себе под ноги неотрывно, тяжело…Пауза.

Эрнест возвращается на рабочее место. Садится.

Эрнест. Забавно. Люди с деньгами почему-то думают, что купили право говорить подлости

Сабир Уларбекович. А? (произносит это «а» очень его растягивая, и очень угрожающе) Димыч, дай ему по морде

Дима поднимается. Идет в сторону Эрнеста. Тот вжимает голову в плечи. Дима проходит мимо него, в сторону выхода

Дима (Марлену) Где сортир тут у вас?

Марлен. Справа, вторая дверь.

Сабир Уларбекович (Диме) Ты слышал?

Дима (идя к двери, через плечо). И пальцем не трону. А Вам, по-хорошему, надо извиниться перед ней. (Марлену) там есть горячая вода?

Сабир Уларбекович. Перед ней? перед этой…

Дима. Перед той, которая с вами семь лет. Семь лет (показывает семь пальцев, и (показывает два пальца) два выкидыша.

Сабир Уларбекович. Да ты знаешь сколько до меня у нее было мужиков?!

Дима. Не знаю. Но с вами она – семь лет. Семь лет и два выкидыша, и второй случился после того, как вы выбросили ее из машины, когда возвращались из Ала-Арчи. И если бы я не успел сбросить скорость в момент, когда вы распахнули дверцу, то в тот день был бы не один труп, ее ребенок, а два… (останавливается и вежливо Марлену) Так что с водой?

Марлен (энергично кивая) Да-да. И даже горячая.

Дима выходит.

Пауза.

Марлен кашляет в кулак. Затем приподымается, смотрит в окно

Марлен. Дождь опять пошел. И…затушило пламя. Теперь белый дым валит, и все, как будто, в тумане. Даже жутковато…(пауза)

Фильм видел, по этому, как его, Кингу…Где городок накрыло туманом, а в нем — появились чудища — гигантские жуки, птеродактили… и народ укрылся в супермаркете. У кого-то не выдерживают нервы, и он пытается прорваться наружу – а его, тут же – хам! И нет пол-туловища Так и сидят. Смотрят в окно, в витрину, смысле. Что происходит? Что с миром? Кто на него напал? Остался ли кто-то жив, кроме них, эти людей, сидящих в темном супермаркете?..

Сабир Уларбекович (рассеянно) Да. Супермаркет…

Уулкан подымается. Проводит основаниями ладоней по глазам, вытирая слезы… Медленно подходит к окну. Вглядывается

Возвращается Дима, вытирая пальцы платком. Садится на место.

Сабир Уларбекович (Диме) Ты так?

Дима. Я – никак

Сабир Уларбекович. Четыре… то есть, десять лет я к тебе как к младшему брату

Дима (флегматично) Ну. С женами младших братьев не спят

Сабир Уларбекович. Че ты такое говоришь?

Дима. Ну, перестаньте. Я до спецназа МНБ был два года оперативником. Думаете, не понял зачем год назад вы меня отослали в Москву, на две недели. На курсы переподготовки личной охраны?..

Уулкан, глядящая, в окно, засмеялась.

Сабир Уларбекович (бормочет) Эта…Дима… Сама полезла

Тщательно вытирает намокший лоб остатком галстука

Молчание

И… че будешь делать?

Дима. Разряжу ствол в морду (вытаскивает пистолет и целится в лоб Сабиру Уларбековичу. Тот подался назад, протянул руку вперед) так я думал. Вначале. А сейчас хочу просто вам в морду плюнуть (убирает пистолет) Физически. Хотя, ну что, думаю? Он-другой, кто-то был бы

Сабир Уларбекович (кивая) Был бы, конечно

Дима. Тем более, она искала пять тысяч для размена на треху. Ту, на «Тысяче мелочей». Ух, сколько же было разговоров! Несколько раз подступала ко мне. «Что там с пятью тысячами». А что там с пятью тысячами? У меня их не было. Она нашла их в другом месте. Да? (взглядом тяжелого веселья смотрит на Сабира Уларбековича)

Сабир Уларбекович. Я не…

Дима. Да ладно.

Уулкан (разглядывая что-то в окне) Она тебя не о тысячах спрашивала, Дима, ты плохо слушал. Она тебя спрашивала о будущем. Несколько раз. А ты, и тоже несколько раз, отвечал: «Нет, мать, будущего не будет». И она, связавшись с Сабиром, хотела приблизиться к кому-то тому, сильному, кто видит завтрашний день, пусть не её, пусть свой, но — видит. Чтоб постоять с ним рядом и поглядеть (она приставляет ладонь к глазам)– а что там у людей за горизонтом?..

Дима. Вот и постояла. Я ж пустое место, да?

Уулкан. Не пустое. Но сколько раз я тебя спрашивала: «Слушай, может, вернешься на службу. Ты ушел майором, иди теперь на три большие звезды». Ты: «Да нет смысла». «Тогда — что? — говорила я, – будешь псом у Сабира? «Да тоже не смысла…», — отвечал ты…Если ты не даешь жене завтрашнего дня, какого-то смысла, то готовься к тому, что она будет искать его сама…
И кстати (поворачивается к Диме) те пять тысяч твоей жене дала я. Как бы в долг. Но получать его не собиралась. Откуда у Эльвирки (пауза)

Я Сабира не защищаю. Этот колхозник кривоногий тот еще фрукт, я знаю, но…

Сабир Уларбекович (поднимая голову, разъяренно) Что ты знаешь? Ты вот что знаешь (показывает указательный палец). А я — вот (показывает пятерню)

Сабир такой сякой. Знаешь, откуда у меня такие ноги? Сейчас я тебе объясню. Вот эти ноги (показывает) это рахит, недоедание

В три года, когда мне было три года, я ушел под воспитание родственников – своего пьющего дядьки. Потому что моя мать кинула моего отца и уехала в Киев, к своей ба-альшой любови, с которым познакомилась еще во время учебы в Москве, на инженерном. А мой отец кинулся за ней в Киев и уговаривал вернуться. И делал это два года. Живя в Киеве. Он там квартиру снял. И два года они разыгрывали в Киеве спектакль. «Вернись-вернись, я тебя люблю». «Не вернусь-невернусь, я его люблю… Красиво же? Роман же можно писать? А я (визжит) жрал кукурузные лепешки! Полумесячной давности!

Потому что жена дядьки без конца собирала детей и уходила жить к родственникам. И вот мы жили с ним вдвоем: я питаюсь кукурузными лепешками, он – кукурузными лепешками и водкой. И вот интересно же: тетка знала, как мы с ним живем, но, как будто…не видела меня! Да, как будто не видела меня. Ну, то, что дядька меня не видел, это понятно. Водка, туда-сюда. А она чего не видела? А потом я подумал, мне года четыре уже было: хорошо — тетка, а чего меня родители не видят? В Киеве живут, письма раз в три месяца шлют. Дела, наверное? И вот они приезжают оба, помирились, типа. Смотрят на меня: «Ой, исхудал чего-то», и – опять перестали меня видеть, собой занялись. Она добродетельная-добродетельная, а он любящий— любящий… и жесткий при этом. Говорю же, сталинский нарком. И я думаю, да что же такое, чего меня никто не видит? Стал спортом заниматься, колочу всем морды в округе – никто не видит. Не реагирует. Думаю: «ага» – уехал в Бишкек, и скоро поднял тут хорошие деньги – разобрал на цветмет пару заводов. Потом еще куча операций, потом вот эта сеть супермаркетов. Две политические партии купил, одну затолкал в парламент. Денег валом. И чего? Не видят! (хохочет). Никто. То есть, мои деньги видят, а меня нет! Я – уникум. Я человек-невидимка. Для жены, для …(Уулкан). Слушай, я знаю, за историю с Ала-Арчой мне на том свете гореть, но…Смотри на меня (отворачивается от нее и ладонью прикрывает глаза). Какого цвета у меня глаза?

Уулкан. (неуверенно) Карего? …

Сабир Уларбекович. Зеленого! (хохочет). А мы вместе семь лет. Он (кивает в сторону Димы) правильно говорит

Слушай, Сабир, сказал я себе как-то, что за катавасия? Что за Стивен нафиг Кинг. И решил: «Неет, врете, я на тот свет невидимкой не уйду. Надо стать тем, кого нельзя не заметить (поднимает указательный палец)

Хоть как отворачивайте взгляд, но Сабира-президента никто не сможет не заметить! А не заметите, такое на этом посту наворочу, что … заметите!»

Эрнест. Вы не будете президентом.

Сабир Уларбекович. Тогда настригу все свои деньги кусочками и (садится на место) пущу их по Чуйскому каналу. И сам по нему уплыву… К синему-синему морю…

Тишина. Молчание.

Внезапно за дверью, где-то в районе первого этажа, раздаются громкие скрежещущие звуки. Слышны чьи-то возбужденные голоса. Все вздрагивают.

Дима в несколько прыжков преодолевает пространство до двери, вытаскивая на бегу пистолет, встает слева от нее, вслушивается, затем ногой открывает ее. Выглядывает в проем.

Сабир Уларбекович. Вот и мародеры пожаловали. (Марлену) На первом этаже, что располагается?

Марлен. (Не отрывая взгляда от двери) Салон…

Уулкан. Не ювелирный, надеюсь?

Марлен. Салон красоты.

Сабир Уларбекович встает и с решительным видом идет к двери.

Сабир Уларбекович. Сейчас они у меня затанцуют.

Марлен. Сабир Уларбекович, не стоит.

Дима. Не надо.

Сабир Уларбекович отстраняет Диму с дороги и выходит наружу. Дима, поколебавшись – вслед за ним. Марлен бодрой рысцой так же подбегает к двери, осторожно выглядывает на лестничную площадку и чуть ли не на цыпочках выходит наружу. Уулкан продолжает стоять у окна. Эрнест – за своим рабочим столом.

Уулкан. Туман будто сгущается. Кажется, горит не одно здание… Много дыма, смешанного с дождем.

Эрнест. Наверное.

Уулкан. Знаешь, чего бы я хотела?

Эрнест. Сейчас и узнаю

Уулкан. Я бы…

Распахивается дверь, влетает Марлен. Он оживленный.

Марлен. Там внизу подгребли какие-то три амбала с хозяином салона. Выносят сейчас кресла, кушетки и грузят их в бусик, чтоб не достались мародерам.

Уулкан. (Изумленно) Кому они нужны?

Марлен. Хозяин сказал, что недавно закупался, они почти нулевые.

Уулкан. О, Господи… Вдобавок, наверное, полотенца из туалета прихватит

Марлен. Ладно, побегу обратно, там Сабир договаривается с хозяином, чтобы нас взяли в бусик. Если останутся места.

Исчезает.

Эрнест. Так о чем мечтаешь-то?

Уулкан. Да ладно. Уже ни о об чем… В Алма-Ату уеду. Поживу у подруги, а там видно будет… А то давай вместе, ты же, вроде как, уволен? (смеется). В Алма-Ате для айтишников работы хватает.

Эрнест. Спасибо. Но я — здесь.

Уулкан. Аа. У тебя ж здесь она (приникает к стеклу, как бы чего-то разглядывая) Знаешь, ведь я хорошо знаю о чем ты (поворачивается к Эрнесту, присаживаясь на подоконник)

Пару раз такая история со мной была. Одна в России, другая здесь. Я смотрю на мужчину и понимаю –я видела его. То есть, так: либо видела, либо должна была увидеть. В России, скажем, там был парень тридцати с чем-то лет, он сидел в зале ожидания в Шереметьево, и я –раз: стою, таращусь на него, как дура. Даже чемодан из рук выскользнул и под ноги свалился. А он… а он вдруг щурит глаза и смотрит на меня. И у него в глазах то же самое…как будто не может вспомнить. И не вспомнит никогда. Разглядываем друг друга с минуту. Потом я беру чемодан и… А он смотрит вслед. А я оглядываюсь бессчетно… Во-второй раз это было здесь, на Киевской. Мужчина лет пятидесяти, и не сказать красавец, вышел из машины, обходит ее, чтобы открыть дверь жене – та в салоне завалена каким-то пакетами — и я иду по тротуару, ага. И вдруг – сталкиваемся глазами, и изучаем друг-друга с наморщенными лбами. Его жена кричит из салона: « Аза, ты че-там?». Он принимаем от жены пакеты, а косится — на меня. Его жена его аж злостью налилась. Красавица, кстати. Он бедный, огреб, наверное, от нее (смеется) а он же не виноват, ведь... (щелкает пальцами)

Я много думала об этом, и вдруг поняла, что они эти мужчины – те, с которыми я ДОЛЖНА была встретиться. Ну, в каких-то вариантах. А они со мной. И не просто встретится, мы должны были стать той парой, которая, обнявшись, встречает закаты (смеется)

Видел же фильмы, где говорится о разных вариантах течения жизни? Типа, налево пойдешь, направо пойдешь… Если бы я уехала в Москву на журфак, а я ведь думала об этом, Эрни, веришь? то тогда…Или, если бы не та история, когда раз, ночью, ко мне, шестнадцатилетней… (замолкает) В общем…это что-то навроде дежавю. Но дежавю это воспоминания о прошлом. А тут – воспоминания о будущем. О моем будущем. Которое не сбылось (плачет)

Эрнест вскакивает, идет к ней, собираясь взять за плечи. Она останавливает его жестом

Ой, да все нормально. Коньяк льется… Кстати, о коньяке (плещет коньяк по стаканчикам) Давай

Выпивают

Так что твоя девушка – из той же оперы. Ты ДОЛЖЕН был с ней встретиться. И сейчас ты узнаешь её. И от этого мучаешься. Но ты – молодец. Ведь ты просто вцепился в нее…

Эрнест. Не так, чтоб

Уулкан. Конечно, как краб. Она не сбылась? Ты некогда в какую-то минуту повернул не влево, а вправо? ушел по другому сюжету фильма? Плевать. Плевать. Поверни сюжет в свою сторону! Ведь ты помнишь её, смутно, крохами, щепками? Уверена, ты даже помнишь о том, что она надевала в дождь осенью

Эрнест. Красные ботинки. С черными хлястиками сзади

Уулкан. И эту, куртку, такую

Эрнест. Великоватую ей. Ей выбирала мама.

Уулкан. Ага. А на коленях нее

Эрнест. Лежит зонт, забавный такой, фиолетовый…

Уулкан. Обклеенный…

Эрнест. Картинками

Уулкан. Дурацкими, причем. Я тоже втихаря клеила старшей сестре

Эрнест. Ее младшая сестра – обклеила картинками из «принцессы Кагуя»

Оба смеются.

Уулкан. Держи её, Эрни.

Эрнест отходит к столу, садится на его край.

Эрнест. Сказать по правде, и я самом деле чувствую, как будто… Как будто мы были близки. Или могли быть близки? Не знаю как объяснить Пугающее чувство. Словно бы я помню целые куски ее жизни, но бессвязными отрывками. Такая игра огней. Умом я, конечно, понимал, что это обманки психики, что подсознательно, в качестве утешения, я конструирую реальность, который не могу получить. Тем более… тем более это не моя история потому что…Ведь ты говорила, что в таких случаях узнают друг-друга – оба? И он и она?

Уулкан. Ну да.

Эрнест. Почему же это делаю только я? Почему мучаюсь только я? Во все эти два года она ни разу не посмотрела на меня. Ни разу. Всегда только так (смотрит вдаль, делая бесстрастное лицо) Либо так (отворачивается от Уулкан и смотрит в сторону с тем же выражением лица).

Уулкан. Нифига ты женщин не знаешь. Сколько от вас до работы идет маршруток

Эрнест. Ну, еще три-четыре…

Уулкан. За эти два года, она хотя бы раз села в другую маршрутку?

Эрнест. Нет. Только в 172-ю, мою. В смысле, где еду я…То есть?..Ты хочешь сказать…

Уулкан хохочет и машет на него рукой.

Эрнест растерянно улыбается

Уулкан (вновь вглядываясь в окно.) И я даже, знаешь, как думаю. Может быть все то, что происходит там (показывает рукой в окно) не какая— то там революция. Ведь мы же не знаем до сих пор что произошло. Да? Может там, в мире, случилась какая-то, как сказать, перезагрузка… И когда разойдется этот туман мы увидим, все увидим что-то иное, новое… Да, может, это уже и произошло (оборачивается к Эрнесту) и твоя девушка, к примеру… Где, ты говорил, перевернули маршрутку, и пассажиры разбежались?

Эрнест. На Боконбаева.

Уулкан. Если там была среди пассажиров… да, конечно, она была там… то куда бы побежала в первую очередь?

Эрнест. Вниз по Советской. К банку, к себе на работу, чтобы…

Уулкан. Чтобы позвонить. Ведь…

Эрнест. Ведь мобильная связь отключена.

Уулкан. И куда-то дозвониться можно только по городскому телефону – так бы решила она, да и я бы так решила. И она добежала до банка, но …

Эрнест. Но банк закрыт, конечно, на сто запоров. При чээс они закрываются в первую очередь.

Уулкан. И?

Эрнест. И?

Уулкан. И ближайшее здание от этого банка – ваше, и она, возможно, решила: «Добегу— ка я до вон того ближайшего здания, которое ни банк, ни ювелирный салон, то есть, оно должно быть открыто, и спрошу там городской телефон, чтобы позвонить маме, успокоить ее, либо вообще спросить у кого-то – что, елки-палки, происходит в Бишкеке этим утром…» Поэтому, дружище, очень-очень возможно, что (смотрит на часики) она появится здесь.

Эрнест. Фантазии какие-то.

Уулкан. И это фантазии?

Показывает в окно

Пауза. Оба молчат.

Эрнест (негромко и как бы самом себе) А почему нет?

Уулкан. Ну, конечно, конечно, Эрни. Твоя беда в том, что ты все пропускаешь через мозги. Поэтому ты сейчас здесь, и ты в дерьме. Ты согласен?

Эрнест (жмет плечами) Да

Уулкан. Поэтому… Что скажешь ей?

Эрнест задумывается. Проходится по офису. Плещет коньяк себе и Уулкан и жестом показывает – давай. Выпивают. Эрнест выдыхает. Затем мрачно улыбается

Привет, скажу

Уулкан (разочарованно) Ээ, друг

Эрнест. Хорошо (быстрым шагом идет к ближайшему стулу, хватает его. Столь же быстрыми уверенными движениями ставит рядом с дверью обратной стороной, и садится, сложив руки на спинке стула.

Будет стук. Она спросит за дверью: «Простите, у вас нет городского телефона». Я открою дверь (идет к двери и распахивает ее) Она скажет: «Ой, вы же…». Я скажу: Да. Да. 172-я. Потом я скажу: «Но городского у нас нет». Она: «Очень жаль». «Да, очень жаль». Она — как бы поворачиваясь и собираясь уходить – вновь глянет на меня и скажет: «А вы не знаете, что происходит?». «Знаю, – отвечу я. – И сейчас тебе объясню. У тебя красные ботинки с черными хлястиками и великоватая куртка – смени её, пожалуйста. У тебя фиолетовый зонт, уклеенный картинками из мульфильма. У тебя заколка в виде двойной звезды, которую ты купила на входе в Ортосайский рынок. В семь лет у тебя обнаружили воспаление сердечной мышцы. Следующие несколько лет ты провела в особом санатории в Канте. Ты безуспешно поступала в алма-атинский мед. Была замужем за пограничником. Вырвалась из брака в таком состоянии,что тебя регулярно показывала психиатру, который ставил – депрессию с кататоническим проявлениями, и ты до сих пор не выносишь вида погон. Ты любишь курицу и фильмы о 19-м веке. Не любишь все громкое и резкое. Поэтому, когда на том диком перекрестке на Алмаатинке заклаксонил какой-то стремительно летящий на тебя идиот, ты, вместо того, чтобы перейти на бег, застыла в ужасе (выпучивает глаза и в панике машет руками) И если бы не идущий позади тебя один парень, который схватил тебя за воротник протащил как на буксире, то…(скрещивает руки)

Уже у бордюра ты сказала ему: «А можно было не так грубо?», и он ответил: «Можно. Но ты была бы мертва», а потом: «Давайте, я вас немного провожу, вы испуганы… Меня, кстати, Эрнест зовут…».

И (помолчал) (Уулкан) И там, у порога, я сказал бы ей: «Но раз всё пошло по— другому, то вот что. Проходи. Проходи не бойся (разворачивается и идет к столу, как бы придерживая кого-то рукой) Ну-ка, садись сюда (сажает на свое место, а сам присаживается рядом на край стола, склоняется к невидимому собеседнику, упирая руки в колени)

Что-то пошло не так, понимаешь? После того, нашего, несостоявшегося…Меня выгнали из института, я вернулся из армии – полусломленный и разъяренный на весь мир. Я много пью, я расплылся, я плох и зол, я совсем не таков каким был тогда. Сейчас ты бы ни за что меня не выбрала, и я не знаю, что еще о себе я могу рассказать, так, чтоб не было стыдно. Поэтому и не лез к тебе все эти два года. Следил со стороны. Я думал: « Когда-то мы с тобой не…(соединяет ладони), а сейчас ты меня сама бросишь. Такого. Глупо ж будет? И все, что сейчас я хочу, то есть, на что я имею хоть какое-то право – это… Рассказывай, — жестко потребовал бы я. – Что произошло – в твоем, другом варианте. Рассказывай о себе долго-долго. Рассказывай о себе то, о чем никому-никому не рассказывала…

И через час, всё рассказавшую, всё выплакавшую, я обнимал бы её, как обнимают младенцев. Я уложил бы ее голову на изгиб локтя (садится на подлокотник стула и склоняется, как бы держа голову девушки на изгибе своего локтя) и повторял бы раз за разом: «Ну и подумаешь!.. Всё в порядке… Всё в прошлом… Этот фильм теперь пойдет по другому, по нашему…»

Гладит воздух

Затем вновь садится на край стола и смотрит в сторону

Так, как бы…

Ухмыляется.

Уулкан, сидя на подоконнике, неотрывно смотрит на него

Пауза. Оба молчат.

Распахивается дверь. Входят поочередно: Сабир Уларбекович – разъяренный. Затем Дима – спокойный, как обычно. Затем Марлен, хихикая

Сабир Уларбекович. Не, он что думает, я не знаю, кто ему сдает эти сто квадратов? Да не только знаю, а он мне кое-что должен! И я завтра же попрошу его, чтобы в два раза поднял арендную плату для этого козла!.. Так, о, коньяк остался!

Наливает полстакана, закидывает в рот. Дима молча проходит на свое место и садится. Марлен продолжает хихикать.

Марлен (Уулкан) Сабир Уларбекович поругался с хозяином салона. Тот забил салон кушетками и потом в итоге выкатил нам, что мест нет, зовите мол, свой транспорт.

Сабир Уларбекович (показывает три пальца) Не в два — в три раза попрошу! Кушетки…Что делать теперь? Вот же

Прохаживается нервно по офису

Марлен. Может, и ночевать здесь придется

Сабир Уларбекович (усмехаясь) Ночевать

Дима. Все возможно.

Сабир Уларбекович (изображая рекламный голос) Все возможно! У нас всё возможно! Эмэс! Мечты сбываются!..Дима, короче, еще ждем час, и…

Еле слышно звонит мобильный телефон. Он замирает, пытаясь понять — где. Затем, сообразив, выхватывает телефон из внутреннего кармана пиджака. Глядит на экран.

Чегоо?

Подносит телефон к уху. На его лице – сложная смесь почтения и страха

Да, Ардак…Нет, не в Италии…Более-менее, спасибо. Хахаха… Здесь, на Чуй-Советская. А ты как, все в поря… Конечно, да, я буду слушать тебя внимательно

Слушает. Его рот раскрывается. Лоб вспотел. Он вытягивает руку в сторону сидящего на полу Димы, и повелительно шевелит пальцами. Дима делает вид, что не видит. Сабир Уларбекович еще более требовательно шевелит пальцами. Дима, словно преодолевая себя, вынимает из кармана платок и подает шефу.

Где я точно? Советская-Чуй тридцать… (глядит на Марлен и нервно машет ладонью)

Марлен. Тридцать девять

Сабир Уларбекович. Тридцать девять…Да, Ардак (вытирает платком лицо) Спасибо, Ардак. Ардак, я просто… Я, поверь… никто из вас не пожалеет

Понял. Через пятнадцать минут. Понял. Понял. Да. Конечно. Через пятнадцать. Да куда я уйду? До встречи…

Выключает телефон. Воздевает глаза, что-то шепчет. Затем обводит взглядом присутствующих.

Марлен (испуганно) Все нормально, Сабир Уларбекович?

Сабир Уларбекович. Нормально. Все нормально. Все супер…мега…гипернормально. Меня в скором времени, то есть, до 18-ти нуль нуль объявят президентом. Президентом каэр

Уулкан, глядящая в окно, засмеялась.

Марлен медленно привстает, таращась на Сабир Уларбековича.

Дима поднимает голову и произносит нечто вроде «обана».

Даже Эрнест оборачивается в сторону Сабир Уларбековича. Он делает это вместе со стулом. В наступившей тишине ножки его стула издают особо пронзительный скрежет.

Марлен. Это не шутка?

Сабир Уларбекович (усмехаясь) Ардак не знает, что такое шутка.

Марлен (с величайшим почтением) Ну, конечно. Ардак Ибраимович, он, конечно…

Сабир Уларбекович. История такова. Уф (вытирает платком лицо и шею) Два часа назад президент подал в отставку, и …

Марлен (перебивая) Так, а что произошло— то? Революция какая-то? Ардак Ибраимович рассказал?

Сабир Уларбекович. Он не знает, и никто пока точно не знает. И президент не знал, поэтому, на всякий случай, подал в отставку. Ардак сказал, что час назад закончилось совещание, ну этих… (показывает вправо) в Белом доме. Решался вопрос о выборе временного президента. На два года. Как это уже было, если помните (Марлен закивал) Выбрали меня. Ардак сказал, что при встрече объяснит – почему. Но главное: я оказался самой компромиссной фигурой – за меня высказались почти все. А главное, за меня высказался Ардак. «Я говорит, за тебя высказался первым – помни об этом». Таким образом, друзья, через какое-то время, какой-то там Альянс Демократических сил выступит с заявлением по Первому каналу, куда затем привезут и меня – делать обращение к народу. Ардак сказал, что как раз мое обращение он сейчас и строчит…Уф, Сабир, ты спишь или это все в реале?

Еще раз вытирает лицо и шею.

Уулкан (что-то разглядывающая в окне) В реале, Сабир, в реале. Чему удивляться. Порядочным людям всегда везет.

Сабир Уларбекович. Да…Спасибо, дорогая.

Марлен подскакивает к Сабир Уларбековичу, едва его не сшибает. Он хватает его за плечи, затем цепляется за его руку и трясет ее.

Марлен. Сабир Уларбекович, честное слово, просто…от всей души…

Сабир Уларбекович. Спасибо, дорогой, спасибо.

Дима. Ну, поздравляю.

Сабир Уларбекович. Спасибо, Дим.

Эрнест со своего места что-то бормочет, что можно принять за поздравление.

Сабир Уларбекович. Благодарю, Эрни… Ардак сказал, что они уже выслали за мной две машины. Одну со спецназом, вторую для меня. Еще он предупредил, чтобы я был готов – машины будут через пятнадцать минут. Так что осталось (смотрит на мобильник) десять минут.

Марлен (прижимая руки к груди) А это, Сабир Уларбекович…

Сабир Уларбекович. Да, конечно, какие разговоры. Всех вас захвачу с собой. Мы ж теперь, как говорится, не чужие

Хохочет. Марлен вместе с ним.

Уулкан. Я не поеду.

Сабир Уларбекович. С чего это?

Уулкан. С того, что уезжаю к подруге в Алма-Ату. А тебе желаю удачи. Зря потратился на картинки. Теперь у тебя будет всамделешный президентский малахитовый набор.

Сабир Уларбекович. Уулкан…

Уулкан. Я все объяснила. Ты меня знаешь.

Сабир Уларбекович думает. Затем решительно подходит к Уулкан и трогает ее за плечо.

Сабир Уларбекович. Я согласен.

Уулкан. В смысле, не отправлять в Воронцовку?

Сабир Уларбекович. Перестань. У нас всего десять минут. Поэтому я быстро. Уулкан, пункт первый (загибает пальцы) – оформляем с тобой отношения. Пункт второй – играем свадьбу в твоем родовом селе. Пункт третий – прежде мои родители надевают на тебя сережки.

Уулкан. Обана. С чего бы это?

Сабир Уларбекович. С того, что я тебя, во-первых, это самое…люблю. А еще потому, что если сегодня сбылось, тьфу, тьфу, тьфу (громко плюет через левое плечо) мое главное желание, то я хочу, чтобы исполнилось и твое. Это справедливо.

Уулкан. Ну, не знаю…

Сабир Уларбекович. Время, Уулкан.

Уулкан (как бы решившись) Хорошо (оглядывается, чего-то ища) А, ты же мой телефон выбросил. Новый купишь.

Сабир Уларбекович. Сто куплю

Уулкан (Марлену) Подари мне свой (властно тянет руку)

Марлен быстро и угодливо протягивает ей свой мобильный телефон. Уулкан включает на нем функцию записи видео и наставляет телефон на Сабира Уларбековича.

Уулкан. Сейчас ты повторишь все что пообещал, вот сюда. От имени президента каэр. Понял, да? Надуешь, выставлю видео в ютубе

Сабир Уларбекович (растерянно). Уулкан, ну несерьезно…

Уулкан. Время.

Сабир Уларбекович. Хорошо. Только (оборачивается к присутствующим) только это между нами.

Марлен прикладывая руку к сердцу

Уулкан (ухмыляясь). Конечно, ты же не будешь врать.

Сабир Уларбекович (делая официальное лицо) Дорогие соотечественники…Уулкан, бери только одно лицо. Видишь же у меня костюм не очень… Я, Акматов Сабир Уларбекович, ваш временный исполняющий президента КР, обещаю, что, женюсь на ней, то есть, на Темиркановой Уулкан. То есть, оформлю все отношения как полагается, а еще свадьбу проведу в ее родовом селе, а прежде мои родители наденут на нее сережки. Даю слово исполняющего обязанности президента КР. Если же совру, то нет мне веры ни в чем. И вы, дорогие кыргызстанцы, в этом случае, тоже мне не верьте, ибо это означает, что я подведу вас всеми доступными способами… Так нормально?

Уулкан. (хохочет) Даже перестарался. Сойдет… Хорошо, теперь и я согласна.

Бросаются друг другу в объятья. Затем Сабир Уларбекович оборачивается и смотрит на Диму.

Сабир Уларбекович. Дима (Дима флегматично кивает) Ты хотел мне плюнуть в лицо, заслуженно. Поэтому (перестав обнимать Уулкан, он подходит к Диме, пригибается и подставляет ему лицо) давай.

Дима. Да не надо уже.

Сабир Уларбекович (в радостном возбужденном неистовстве) Плюнь. Плюнь. Сделай то, что хотел. Сегодня сбывается все. Сбылось мое – пусть сбудется твое. Не держи его на душе.

Дима. Я этого уже не хочу.

Сабир Уларбекович. Тогда сделаем то, что ты точно захочешь. Слушайте, друзья (встает на середину офиса) один из первых моих указов, пока в устном виде: «Назначить Дмитрия Низова, 1980 года рождения, бывшего работника МВД и ГКНБ КР начальником гвардии Президента КР». Число, подпись (рисует в воздухе). Ты доволен?

Дима (серьезно) Я доволен.

За окном раздался звук автомобильного сигнала.

Уулкан. (глядя в окно) Кажется, приехали.

Сабир Уларбекович (бросаясь к окну) Машины две?.. Две. Это они. Всё собираемся, выходим! Прошу на выход. (Диме, суетясь) Товарищ командующий (Уулкан) Госпожа первая леди (Марлену) Эээ…

Марлен (умоляюще скрещивая руки на груди) Сабир Уларбекович, вы же знаете, у меня…

Сабир Уларбекович. Аа, да (наставляет на Марлена палец) Марлен Загитович, официально заявляю тебе – у тебя нет задолженности перед этим банком. Понял?

Марлен (вне себя от радости) Понял! Спасибо, спасибо, Сабир Уларбекович!

Сабир Уларбекович (глядя на Эрнеста) Так, Эрнест, тебе чего?

Эрнест. Спасибо. Мне ничего не надо

Сабир Уларбекович. А?

Уулкан (кладя Эрнесту руку на плечо и пригибаясь к его уху) Прекращай. Говори. Пока он теплый

Эрнест (громко) Мне. Ничего. Не надо.

Сабир Уларбекович. Как знаешь (за окном вновь раздается автомобильный сигнал). Ох ты! Выходим, выходим (несется к выходу. За ним Марлен, Дима. Они скрываются. Эрнест продолжает сидеть за своим рабочим местом, глядя в стол. Задержавшаяся Уулкан смотрит на Эрнеста

Уулкан. Эрни, идем

Эрнест. Я остаюсь. Дома мне нечего делать

Уулкан. Ну, в другие места…

Эрнест. И в других местах мне делать нечего. Перестань уговаривать

Уулкан (глядя на него с улыбкой) Ладно. Ну что… пока?

Эрнест. Пока

Уулкан. Свидимся, если что

Эрнест. Даст Бог

Уулкан, продолжая улыбаться, смотрит на него еще несколько мгновений. Уходит.

Эрнест какое-то время продолжает сидеть за рабочим местом. Затем встает. Медленно проходит к окну. Глядит на улицу. Затем берет со второго стола недопитую бутылку коньяка. Наливает треть стакана. Выпивает. Смотрит в окно.

Вдруг на лестнице, снаружи, слышатся чьи-то шаги – осторожные и как будто неуверенные. Эрнест поднимает голову. Вслушивается. Звуки шагов становятся все отчетливей. Кто-то идет к двери. Эрнест уставляется на дверь. Раздается робкий стук в дверь.

Эрнест (хриплым голосом) Кто… там?

Женский голос (нерешительно). Извините… А у вас нет городского телефона? И еще… Вы не знаете, что происходит в Бишкеке этим утром?..

Эрнест привстает. И застывает в каком-то полустоячем состоянии. Фигура его в это мгновение передает страшное напряжение и надежду. Он делает несколько стремительных шагов в сторону двери… Дверь распахивается и в офис влетает хохочущая Уулкан.

Уулкан. Сумочку забыла (пробегает мимо него и озирается) И с пол-дороги заставила вернуться. Столько матов услышала! Так (заглядывает под стол Эрнеста) вот она. Ты на нее ножки укладывал, все это время (отряхивает сумочку) Всё, бегу обратно, они реально убьют (глядит на Эрнеста. У того страшный вид) Эрни, ты что?.. Ты что? Ты…аа, ты ждал? Её? Всерьез?

(приобнимает его) Прости, Эрни. Плохая шутка. Ну? (пытается заглянуть ему в лицо, Эрнест отворачивается) Я и не представляла, что ты всерьез… Всерьез принял наши разговоры. То есть мои рассказы. Эрнест, ну посмотри на меня. Я женщина, я была раздавлена, я говорила что попало. О дежавю, о тех двоих. Да, мне показалось, но чего только в жизни не кажется! Особенно, когда хочется хоть какой-то искры…Ну, мой хороший! (гладит голову Эрнеста. Тот отстраняется от нее)

Эрнест. Иди. Всё нормально.

Уулкан (наставляя на него указательный палец) Не злись

Эрнест (улыбаясь) Кто злится на первую леди, тот долго не живет

Оба смеются.

Уулкан быстрым шагом идет к двери. Прежде чем выйти, она повернулась и показала большой палец

Уулкан. Ты вот такущий

Эрнест кивает. Уулкан скрывается за дверью. Эрнест подходит к столу с бутылкой, плещет себе еще треть стакана. Поднимает его. Звонит его телефон. Эрнест ставит его на громкую связь, кладет на стол

Эрнест. Да

Опрокидывает коньяк в горло. Морщится.

Голос Тилека (одновременно слышна музыка, чьи-то голоса) Эрни, брат. Счастье – есть. Ты знаешь об этом? Дина Алыевна чистое чудо. Она просто чудо (женский голос: «Ой, прям захвалил») Да. Чудо. Я счастлив. И тут тоже все счастливы. За стенами фиг знает что происходит, а у нас движуха, эмоции наразрыв. Слушай (из телефона раздался грохот музыки, громкий визг и чье-то громкое пение, по-русски, с диким иностранным акцентом) Слышал? Это – иностранные братья, которые тормознулись еще с ночи. Тут такое сейчас! Мы все как дети, Эрни! Прошлого – нет! На будущее – плевать! Эмэс, брат, сплошные эмэс! Видел бы ты, как моя Дина сейчас отплясывала ириш стэпданс!.. Я ее обожаю. Мне даже кажется, что я её уже видел, знал. Как бы в другой, какой-то жизни. И вот мы все же встретились…Прикол, да?

Эрнест. Рад за тебя

Тилек. Слушай, лети сюда. Проберись дворами по Чую, через стадион. Бочком-бочком. Не пожалеешь.

Эрнест. Не-а

Тилек. Эрни, ну ты чего? (в сторону) Да подожди, дай договорить

Короткая возня

Чей-то женский голос. Але, это Дина. Жена Тилека. Серьезно, давай к нам? Девчонки есть. Тем более, Тилек тут всем про тебя рассказывает. О твоей истории, о девушке со 172-ой. Говорит: «Та-акая интересная на фото. Лицо как из этих, черно-белых фильмов». У девчонок прям слезы…

Эрнест. Простите. Вашему Тилеку я наврал. Этой девушки не существует. Я езжу на работу на 175-ой. А это фото щелкнул себе на телефон, листая однажды журнал «Юэсэса ин констракшен». Номер за 1932 год.

Отключается. Ходит по офису. Смотрит в окно. Садится на пол, прижимаясь к стене. Вновь ходит по офису.

Затем берет стул, стоявший у его рабочего стола, ставит его у входной двери, спинкой к себе. Садится. Складывает руки на спинке. Замирает.

Не отрывая взгляда от двери, кладет подбородок на скрещенные руки.

Сцена ожидания.

Свет гаснет. Занавес.

© Алексей Торк, 2019