Декор глазурованной керамики Чуйской долины X-XII веков

Написано в соавторстве с Алексеем Юрьевичем МАЛЬЧИКОМ

Научная статья с иллюстрациями

Из альманаха: Курак: Искусство и культура. Июнь-июль 2003 г. № 5. – Фонд «Сорос-Кыргызстан», 2003. – С. 49-52.

    Чуйская долина являлась одним из развитых центров производства глазурованной керамики в средневековой Средней Азии. Подтверждением этого служат результаты многолетних археологических раскопок на чуйских городищах, где были обнаружены гончарные мастерские караханидского времени с остатками обжигательных печей, собрана хорошая коллекция глазурованной керамики Х-ХII вв.

Гончарное производство занимало видное место среди ремесел оседлого населения Чуйской долины — переселенцев из Согда и Чача, говоривших на одном из восточно-иранских языков, и представителей тюркоязычных племен. В X-XII вв., когда территория современного Кыргызстана входила в состав Караханидского государства, ассортимент гончарных изделий был очень широк. Гончары изготовляли не только посуду самых разнообразных форм, которая использовалась в быту и религиозных обрядах, — их продукцией были художественно оформленные открытые очаги, керамические трубы для водопроводов и канализации, жженый кирпич и кровельная черепица, высокохудожественные плитки и резная терракота.

Начало массового производства глазурованной керамики Чуйской долины исследователи относят к X в./8, с.61-64/. Начиная с этого времени, отличительной особенностью керамики являлось преобладание посуды, сделанной на гончарном круге.

По сравнению с такими керамическими центрами Средней Азии, как Хорезм, Согд, Фергана и Чач, чуйская глазурованная керамика до сих пор остается наименее изученной. Учитывая подъемный характер имеющегося материала и практически полное отсутствие опубликованных стратиграфических данных по чуйской глазурованной керамике, вопросы хронологии остаются открытыми в данной работе, в которой мы постараемся только дать анализ декора глазурованной керамики, выделить основные орнаментальные мотивы, определить принципы построения орнамента и его цветовую гамму. Фактическим материалом для изучения послужила коллекция глазурованной керамики из сборов 1945-1986 гг. краеведов Н.Д. Черкасова и М.К. Синусова на городищах Чуйской долины. В настоящее время данная коллекция хранится в Кыргызском государственном историческом музее.

В этой коллекции выделяются три основных орнаментальных мотива: растительно-геометрический, "вихревой розетки" и эпиграфический.

Растительно-геометрические мотивы. Среди многочисленных фрагментов керамической посуды с растительно-геометрической орнаментацией наибольшее внимание заслуживают два крупных фрагмента полусферических чаш, украшенных секторной композицией с изображениями "плодов граната" на белом с кремовым оттенком фоне.

Поле одной из чаш разделено рисунком на четыре сектора (рис. 1). В каждом секторе — стилизованное изображение "плода граната в разрезе", имеющее черное каплевидное обрамление. Верхние концы обрамлений примыкают к линии черного цвета, расположенной вдоль закраины; основания обрамлений соединены между собой квадратом с выгнутыми сторонами, из которого на данном фрагменте сохранилась одна сторона и начало второй. Изображения "плодов граната" заполнены горизонтальными неодинаковыми по размерам крапинами, выпол¬ненными в одном случае темно-ко¬ричневой, а в другом — охристо-красной краской.

Свободное пространство между "плодами граната" занимают изображения двух концентрических треугольников, причем внешний нарисован толстой охристо-красной линией, а внутренний — тонкой. Внутренний треугольник заполнен рядами охристо-красных крапин. Внешний треугольник продолже¬нием одной из своих граней (правой?) соединен с обрамлением "плода граната".

Фрагмент второй полусферической чаши, украшенный тем же орнаментом, позволяет лучше рассмотреть узорообразующий элемент секторной композиции — квадрат с вогнутыми сторонами (рис. 2). В первый квадрат, выполненный черной краской, вписан охристо-красный квадрат меньшего размера, заполненный крапинами зеленоватого цвета.

Один из основных элементов композиции — "плод граната" — в Средней Азии издревле считался символом плодородия и богатства /6, с.143/. Изображение "плода граната в разрезе" находит аналогии в декоре глазурованной керамики Чача и Тараза, датируемой X-XII вв. /3, табл. 34, 39, 6; 11, рис. 16/. Что же касается композиции в целом, то она, скорее всего, является локальной.

Помимо "плода граната" в орнаментике глазурованной посуды Чуйской долины использовались также и другие элементы декора, распространенные в Средней Азии. Среди них фрагменты четырехлепестковых розеток с узкими и широкими лепестками, изображенные на охристо-красном фоне в центре чаш (рис. 3,4).

Рисунок узколепестковой розетки нанесен черной краской и подчеркнут по контуру линией белого цвета. Внутри каждого лепестка — две белые точки.

Широколепестковая розетка выполнена темно-коричневыми линиями на охристо-красном фоне. Каждый лепесток розетки имеет внутри черный кружок с белой точкой в центре, ограниченный точками того же цвета. Край лепестков украшен парными белыми точками, ориентированными по сторонам цвета.

Первый из рассмотренных выше элементов орнамента встречает прямые аналогии в изделиях керамистов Согда второй половины X — начала XI вв./14, с. 59, табл. LX,2/. Второй элемент орнамента, очевидно, является локальным.

Мотив вихревой розетки. К числу часто используемых в Чуйской долине видов декора принадлежал широко распространенный в Средней Азии мотив вихревой розетки, являвшийся, по мнению ученых, воплощением солярной символики /13, с.90/. В глазурованной керамике Средней Азии этот известный с глубокой древности символ наибольшей популярностью пользовался в X — XII вв./3, с. 56-57; 9, с. 254; 14, с. 58; 1, с. 89/. Будучи самостоятельным видом декора, мотив вихревой розетки изображался в центре чаши или блюда.

Вихревые розетки Чуйской долины довольно разнообразны по колориту и стилю рисунка. Цветовые различия позволяют разделить их на четыре основные группы. Первую группу составляют вихревые розетки темно-коричневого цвета на белом фоне с кремовым оттенком (рис.5,6); вторую группу — розетки, выполненные охристо-красной краской по белому или белому с зеленоватым оттенком фону (рис. 7,8). К третьей группе относятся розетки черного или темно-коричневого цвета на белом с желтоватым оттенком фоне (рис. 9). Последняя группа представлена изображениями вихревых розеток с темно-коричневыми и травянисто-зелеными лепестками, нанесенными по белому фону с желтоватым оттенком (рис. 10). Нередко рисунок этого орнаментального мотива дополнялся обрамлением из двойных завитков черного или темно-коричневого цвета.

Стилевые особенности вихревых розеток первой и второй группы лучше всего прослеживаются на примере крупного фрагмента чаши с хорошо сохранившейся донной частью (рис. 5). От одного центра на дне чаши расходятся постепенно расширяющиеся лепестки темно-коричневого цвета, вокруг них расположено обрамление из двойных завитков, разграниченных охристо-красными "гвоздиками". Движение волнообразных завитков направлено против часовой стрелки, в эту же сторону изогнуты сверху лепестки вихревой розетки. Благодаря такому художественному приему создается впечатление бесконечного вращения по кругу.

Несколько иная интерпретация мотива вихревой розетки наблюдается на фрагменте керамики из третьей группы (рис. 9). Рисунок вихревой розетки выполнен обобщенно и напоминает собой аппликацию; а обрамление из двойных завитков приобретает вид полукругов с крапинами внутри.

Очень необычна по цветовому решению вихревая розетка четвертой группы (рис. 10). Ее рисунок основан на чередовании равного количества парных лепестков, нанесенных в одном случае травянисто-зеленой, а в другом — темно-коричневой краской.

Для вихревых розеток первой и второй группы существуют многочисленные аналогии в продукции керамистов X — XII вв. Согда, Чача, Хорезма, Таласской долины и Южного Казахстана /14, табл.LIX,3, LXIV,4; 3, табл. 5, 1, 37, 3-4; 8, табл. I; 2, рис. 39 /. По цвету чуйские розетки первой и второй группы наиболее близки к согдийским: в Согде, как и в Чуйской долине, вихревые розетки предпочитали расписывать либо охристо-красной, либо темно-коричневой краской /3, с. 57; 12, с. 124/. Розетки третьей и четвертой группы, видимо, являются локальными вариантами распространенного вида декора.

Кроме гончарного производства мотив вихревой розетки получил широкое распространение и в других видах декоративно-прикладного искусства Средней Азии. По этнографическим данным, этот мотив встречается в орнаментике ковровых изделий кыргызов, которые называют его "кун" — "солнце" /7, табл. XIV,1/. В Хорезме у входа в дом помещалось изображение вихревой розетки, считавшейся средством от "дурного глаза". Не исключено, что с такой же целью розетки с изогнутыми лепестками изображали на резных дверях XIX в. в Ташкенте /3, с.56/.

Эпиграфический декор. Глазурованная керамика из сборов Н.Д. Черкасова и М.К. Синусова предоставляет неплохую возможность познакомиться с историей бытования арабского языка в Чуйской долине. Арабские надписи представляют собой сильную стилизацию повторяющихся слов и букв, сделанных в основном почерком куфи белой, черной, темно-коричневой и охристо-красной краской. Располагались надписи по бортику или на донце чаш.

Рассмотрим несколько вариантов. Донце одного из фрагментов керамики украшает темно-коричневая надпись, нанесенная по белому фону (рис. 11). Чтению поддается лишь начало надписи — слог "ла ", который, возможно является частью слова "алла ". Повторяющаяся надпись "алла "встречается на чуйской глазурованной керамике Х-ХII вв., исследованной А.Н. Бернштамом.

На другом фрагменте керамики помещена надпись "ал-йумн" (благополучие), представляющая собой неполное слово из трех букв "алиф ", "лям " и "нун " (рис.12). Стволы букв — широкие и вытянутые, окончание буквы "нун "поднимается до уровня "алифа " и "ляма ". Между буквами, выполненными белой краской по охристо-красному фону, располагаются рисунки в виде листьев, заполненные белыми точками. Аналогичные надписи известны на глазурованной керамике Чача и Хорезма X — XII вв. /3, табл. 38,1; 4, рис. 9,11/

Иного рода надписи обнаружены на крупном фрагменте полусферической чаши с белым фоном кремового оттенка (рис. 13). Вдоль закраины чаши, между двумя темно-коричневыми линиями расположен фриз с эпиграфическим орнаментом, разделенный на четыре сектора двумя спаренными "каплями" темно-коричневого цвета. Каждый сектор орнамента ограничен со всех сторон охристо-красными линиями, вогнутыми на торцевых сторонах. Эпиграфический орнамент образуют надписи охристо-красного цвета, напоминающие постоянно повторяющийся набор арабских букв (две буквы "алиф "и одна буква "ха "), верхушки которых обращены к центру чаши. Схожие надписи были распространены на глазурованных чашах Хорезма X — XII вв. /4, рис. 11,14/.

Завершая обзор керамики, следует отметить большое сходство в характере орнаментации глазурованной посуды Чуйской долины с керамикой из других районов Средней Азии и Южного Казахстана, что в очередной раз свидетельствует о наличии в период развитого средневековья тесных экономических и культурных связей.

Использование в росписях небольшого количества тонов не умаляет художественных достоинств чуйской глазурованной керамики: разнообразие орнаментации, выполненной на высоком профессиональном уровне, и гармоничность цветовых сочетаний. Свободный мазок кисти создает на поверхности декоративные линии и пятна, которые вместе со всей плоскостью и фоном изделия воспринимаются как единый художественный образ.

К числу локальных особенностей декора глазурованной керамики Чуйской долины, по-видимому, можно отнести секторную композицию с квадратом, заполненным крапинами (рис. 1, 2); розетку с четырьмя широкими лепестками, не соприкасающимися друг с другом (рис. 4); вихревую розетку, имеющую обрамление в виде полукругов с крапинами внутри (рис. 9); а также вихревую розетку с травянисто-зелеными и темно-коричневыми лепестками (рис. 10).

Химический анализ рассмотренной в статье чуйской керамики не проводился. Однако, по аналогии с глазурованной керамикой Согда, Чача и Ферганы, а также с собранной А.Н. Бернштамом полихромной посудой Тянь-Шаня можно предположить, что глазурь чуйской керамики — на свинцовых и медных окислах; а краски, которыми выполнена роспись, минерального происхождения.

Это лишь некоторые виды и элементы декора глазурованной керамики Чуйской долины X — XII вв. Особо нам бы хотелось остановиться на одном из самых совершенных произведений гончарного ремесла Чуйской долины X — XII вв. — глазурованном блюде с изображением фазана.

Керамика с изображениями животных имеет большое значение для историко-культурной характеристики любого региона, города или поселения соответствующей эпохи. При недостатке фольклорных материалов точное определение животных нередко способно воссоздать древние представления людей о силах природы и мироздании.

В Чуйской долине в X — XII вв. была главным образом распространена глазурованная керамика с растительно-геометрической и эпиграфической орнаментацией. Зооморфных образов на Чуйской глазурованной посуде известно лишь несколько. Одним из них является изображение бегущего фазана на глазурованном блюде XI — XII вв. (рис. 14). Это блюдо было обнаружено экспедицией А.Н. Бернштама в 1941 г. при раскопках Сокулукского городища. Ныне оно находится в собрании Кыргызского государственного исторического музея.

Фигура фазана на Чуйском блюде выполнена коричневым контуром и заполнена светло-коричневой краской. Лапки птицы — ярко-зеленого цвета. Фон блюда белый с зеленоватым оттенком. Запечатлев фазана в центре блюда, средневековый художник-керамист с большой достоверностью и хорошей мерой обобщения передал особенности формы тела, повадки птицы, ее характерные движения. Образ фазана является неотъемлемой частью общей орнаментально-декоративной системы: колористически и композиционно изображение животного связано с распложенными вдоль закраины крапинами и эпиграфическим орнаментом.

Эпиграфический орнамент представляет собой непрерывный повтор сильно стилизованных арабских букв, которые выполняют, по всей видимости, чисто декоративную функцию. Изящно окаймляя блюдо, широкие, красиво исполненные светло-коричневые буквы и помещенные чуть выше черные крапины словно замыкают и суммируют весь художественный образ.

Композиция блюда отличается простотой и лаконичностью. Несмотря на присутствие в росписи черного цвета, общий колорит блюда теплый и праздничный. Безупречность технического исполнения, четкий, уверенный рисунок, красивые цветосочетания, гармония между фоном и росписью говорят о высоком профессионализме и хорошем художественном вкусе мастера.

Появление фазана в орнаментально-декоративном убранстве глазурованного блюда Чуйской долины, конечно же, не было случайным. Это животное было насыщено близкой современникам символикой: фазан у народов Средней Азии исстари считается священной птицей, символом огня и победы /3, с. 71/. Возникновение культа фазана, как считал советский ученый Г.В. Григорьев, было связано с распространением в Иране и Средней Азии зороастризма — религии, которую в Чуйской долине исповедовали ираноязычные переселенцы из Согда и Чача /5/.

Кроме того, по сообщениям русского путешественника ХIХ в. Н. Я. Бичурина (отца Иакинфа) можно сделать вывод, что фазан в Средней Азии мог играть также немаловажную роль в земледельческом культе. "Есть птица, — пишет он, — похожая на фазаньего самца. Когда она сядет на ладонь, то распарывают ей брюхо, и смотрят зерна хлебные или дресвы (песок — А. М.) в желудке. По первому заключают об урожае, а по второму о неурожае. Это называется гаданием по птице" /5, с. 133/.

Образ фазана встречается также в глазурованной керамике Согда IX -X вв. и Чача Х — ХII вв. /10, табл. XXII; 3, табл. 46,9/. По сравнению с реалистичным изображением фазана на чуйском блюде, птицы, исполненные мастерами из Согда и Чача, условны по манере передачи (рис. 15, 16). Им присущи чрезмерная орнаментализация и геометризм построений, которые приближают их к растительным и геометрическим мотивам. Вместе с тем следует отметить, что согдийское и чуйские глазурованные блюда имеют одну и ту же композиционную схему: в центре блюд помещено изображение фазана, а закраина украшена эпиграфическим орнаментом и крапинами. Все это позволяет утверждать, что чуйский художник-керамист, автор глазурованного блюда с изображением фазана, находился под сильным культурным влиянием Согда.

Глазурованное блюдо с изображением фазана в настоящее время является одним из самых совершенных произведений гончарного ремесла Чуйской долины X — XII вв. Спустя столетия оно не утратило своих художественных достоинств и может стать основой для создания новых произведений.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ахраров И. Керамика Ферганы IX – XII вв. Автореф. канд. дисс. — Ташкент, 1964
2. Байпаков К.М. Средневековая городская культура Южного Казахстана и Семиречья (VI – начало XIII в.). – Алма-Ата: Наука, 1986
3. Брусенко Л.Г. Глазурованная керамика Чача IX – XII веков. – Ташкент: Фан, 1986
4. Вактурская Н.Н. Классификация средневековой керамики Хорезма (IX – XVII вв.) // ТХЭ. Т. IV. – М., 1959
5. Григорьев Г.В. Тус-Тупи. – Искусство, 1937, № 1
6. Залетаев В.С. Древние и новые дороги Туркмении. – М.: Искусство, 1979
7. Киргизский национальный узор / Матер. собр. и обработ. М.В. Рындиным. Под общ. ред. И.А. Орбели. Вступ. статья А.Н. Бернштама. – Л.-Фрунзе, 1948
8. Кожемяко П.Н. Раннесредневековые города и поселения Чуйской долины. – Фрунзе, 1959
9. Лунина С.Б. Гончарное производство в Мерве X – начало XIII в. // ТЮТАКЭ. Т. XI. 1962
10. Майсурадзе З.П. Керамика Афрасиаба. – Тбилиси: Изд-во АН Груз. ССР, 1958 
11. Сенигова Т.Н. Орнаментальные узоры на керамических сосудах VI – IX вв. // В глубь веков. – Алма-Ата: Наука, 1974
12. Столярова Н.Т. Орнаментация глазурованной керамики IX – начала XIII вв. Кашкадарьи // Древняя и средневековая археология Средней Азии. – Ташкент: Фан, 1990
13. Тревер К.В. Памятники греко-бактрийского искусства. – М.-Л., 1940
14. Шишкина Г.В. Глазурованная керамика Согда (вторая половина VIII – начало XIII в.). – Ташкент: Фан, 1979

© Кольченко В.А., 2003
    © Мальчик А.Ю., 2003

ИЛЛЮСТРАЦИИ: