Главная / Журналистика / Публицистика / "Литературный Кыргызстан" рекомендует (избранное)
Из архива журнала «Литературный Кыргызстан».
Текст передан для размещения на сайте редакцией журнала «Литературный Кыргызстан», на страницах которого публикуется автор
Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования
Дата размещения на сайте: 13 октября 2008 года
Мой спасательный круг
О себе и сотрудничестве с журналом «Литературный Кыргызстан»
Велик был соблазн — назвать годы работы в «Литературном Кыргызстане» сбывшейся мечтой моего детства, юности, на худой конец — зрелости, но коль скоро первым, кто прочтет мной написанное, будет главный редактор этого самого журнала, а уж он-то знает, как оно было на самом деле, — так уж и быть, обязуюсь писать правду, правду, ничего кроме правды.
Замечу, опять-таки правды ради, что мое сотрудничество с «ЛК» имело место задолго до поступления в штат редакции. Как спецкору кыргызского радио мне по несколько раз в году приходилось бывать в командировках на строительстве Нарынского гидроэнергетического каскада. Привезенные оттуда репортажи, очерки и зарисовки имели, чего греха таить, весьма скудную аудиторию: эфир — штука тонкая, капризная, кто не включил радиоприемник, тот не услышал плоды твоего труда, порой бессоного. Вот почему я принял как награду предложение Евгения Колесникова, который в конце 60-х – начале 70-х годов (прошлого, разумеется, столетия) ведал в «ЛК» прозой и публицистикой.
— Старик, — сказал мне однажды при встрече Е.К., — не пора ли тебе заиметь своего читателя, а не единственно слушателя? Твой радийный материал, стоит его слегка подшлифовать, вполне сгодится для печати. Так в 1970 году на страницах журнала появился и действовал, чтобы не соврать, на протяжении трех лет корреспондентский пост под названием «ЛК» на Токтогульской ГЭС». Это благодаря ему не растаяли в эфире «как дым, как утренний туман» записи моих за полночь, под водочку, бесед с бригадиром бетонщиков на укладке плотины ГЭС Сеяром Феттаевым, с бульдозеристами Иваном Ильиным и его тезкой Чжаном; с монтажниками из бригады Михаила Калмыкова, которые тянули ЛЭП-500 от Кара-Куля до Андижана; с начальником Управления строительства НарынГЭС Зосимом Львовичем Серым... Наконец, именно в «Литературном Кыргызстане» появились мои первые публикации об удивительном человеке, с которым судьба связала меня однажды — и до конца дней моих, даром что сегодня нас разделяют многие тысячи километров: он живет пенсионером в Крыму, я, тоже пенсионером, — в Америке. Зовут его Вячеслав Прокопьевич Добротворский, и для тех, кто его знал, этим именем сказано всё и даже больше, а не знавшим — могу лишь посочувствовать, добавив к сказанному, что такие люди живут на свете с единственной целью — изменить к лучшему этот несовершенный мир. Убеждать их, что цель эта, при всем своем благородстве, заведомо невыполнима — занятие безнадежное.
С годами наши с «Литературным Кыргызстаном» пути не то чтобы разошлись, но — легли параллельным курсом: я стал работать во вновь открывшейся газете «Вечерний Фрунзе». В редакцию забегал по-прежнему, но уже на правах старого друга: разжиться новым анекдотом, посплетничать на темы дня, а то и составить компанию в набегах на пиво и шашлыки, пока еще не ставшие дефицитом. И наступил июнь 1980 года, прозванного мною в шутку «годом великого перелома», хотя было мне в ту пору совсем не до шуток. Бывшие фрунзенцы припомнят, что 21 июня городская «Вечерка» вышла в свет с опечаткой на первой полосе. Ну и что, заметит сегодняшний молодой читатель, а где вы видели газету без опечаток? Вся штука-то в том, что опечатка была не из рядовых: в извещении об очередной сессии горсовета Генсек КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л.И.Брежнев был назван «пред-дателем», после того как в слове, обозначающем одну из его должностей, при переносе с одной строки на другую был безвозвратно утерян слог «се». Расплата не заставила себя ждать: на экстренно созванном заседании бюро горкома главный редактор газеты Виктор Михайлович Кирпиченко был снят с работы и исключен из партии, беспартийный автор этих строк, дежуривший по злополучному номеру, — уволен «без права дальнейшей работы в средствах массовой информации».
Горкомовскому чиновнику Д.С. (называть его полным именем душа не велит, перебьется инициалами), чьими стараниями явилась на свет полуфашистская эта формулировка, я должен быть по-своему благодарен: не будь его — не быть бы мне в рядах литкыргызстанцев. Но в тот день, когда над нами вершили скорый суд и крутую расправу, я не только не испытывал к нему благодарности, но высказал что-то резкое в его адрес и вышел, со стуком закрыв за собой дверь.
Право на «дальнейшую работу» в СМИ мне вернули три с половиной года спустя, в начавшуюся эпоху «без Брежнева», который к тому времени приказал долго жить. Меня приняли спецкором в республиканское отделение ТАСС — КирТАГ — и опять началась увлекательная пора дальних командировок, интересных встреч, отчеты о которых публиковались во многих газетах республики. Связи с «Литературным Кыргызстаном» я не порывал, но назвать ее творческой не решусь, ибо сводилась она, как правило, к коротким встречам типа «здравствуй и прощай». Когда же в ноябре 1984 года власть в «ЛК» переменилась и пост главного редактора журнала принял Александр Иванов, у меня даже мысли не было, что и мне найдется местечко в этом коллективе. Да и не чувствовал я, признаться, что там мое «местечко». Поэтому на телефонный звонок Иванова с предложением возглавить отдел публицистики я ответил вежливым, но твердым отказом: «Спасибо за доверие, мне и здесь хорошо».
И тут, сам того не подозревая, вмешался Д.С., во второй раз сыграв решающую роль в моей судьбе! На следующий день после звонка Иванова мне стало известно, что бывший мой горкомовский гонитель пошел на повышение и в своей новой должности будет курировать мою работу спецкора. Кляня себя последними словами за собственную глупость, ни на что хорошее не надеясь, я все же снял трубку и позвонил Иванову:
— Можно, я передумаю, А.И.? Хотя не удивлюсь, если окажется, что мой поезд уже ушел...
Ан нет, не ушел.
Кончилась моя комфортная, безоблачная жизнь, когда начальство при встрече улыбалось первым и тепло пожимало руку спецкору, привозившему из командировок материалы первой свежести, — началась добровольная, вполне осознанная каторга: журнал предстояло поднимать из руин, в которых он лежал прочно и безвыходно, искать и готовить публикации, способные привлечь читателя и даже — о дамоклов меч периодики! — увеличить подписку. Иванов себя не щадил и к нам пощады не знал. Отделу публицистики приходилось то лезть из кожи вон, то прыгать выше головы: горбачевская перестройка вызвала к жизни острые темы, от которых читатель, переевший былой преснятины сугубо партийной прессы, вначале с непривычки терялся, но потом входил во вкус, с восторгом требовал «еще больше и еще лучше». То было время, когда «Огонек» или «Новый мир» отбивали хлеб у писателей-фантастов, когда журнальная статья становилась бестселлером, ее обсуждали хором, подолгу, передавая из рук в руки, зачитывая до дыр. Идея, которую вынашивал Иванов, у нормальных людей вызывала здоровый смех: он, видите ли, задумал составить конкуренцию «китам» периодики и сделать «ЛК» читаемым не в одной лишь Киргизии, но, как принято было тогда выражаться, «далеко за ее пределами»!
Мы плохо знали своего шефа: уж если он чего решил... Убежденый в том, что публицистами не рождаются — ими становятся, он и нам сумел внушить эту дерзкую мысль, с этим неписаным лозунгом мы сверяли свои действия. Мы — это бывшие школьные учителя: Виктор Виноградов, Сергей Занин, Александр Князев и, наконец, автор этих неровных строк. Не сразу, совершая массу вольных и невольных огрехов, мы вносили свою посильную лепту в процесс рождения журнала с новым, неузнаваемым лицом. Брались за темы, еще вчера ходившие под строжайшим табу, пропускали мимо ушей грозные окрики из доживавшего последние дни Главлита — и снова принимались за свое. Так появились на страницах «ЛК» предсмертные письма Юсупа Абдрахманова, открытое письмо Федора Раскольникова, адресованное как бы лично Сталину, а по сути являвшее собой обвинительное заключение сталинскому режиму; первым в тогда еще не рухнувшем Советском Союзе «Литературный Кыргызстан» напечатал «Окаянные дни» Ивана Бунина. Никто ни до, ни после «ЛК» не отваживался на публикацию религиозных проповедей — у нас же в каждом номере выступали священник и мулла, баптистский проповедник и духовный пастырь адвентистов седьмого дня. Подлинным откровением стала рубрика «Многонациональный Кыргызстан: единство и своеобразие», в которой раскрывались трагические страницы из жизни народов, населяющих республику: немцев, татар, курдов, карачаевцев, азербайджанцев, и прочая, и прочая...
Время от времени, в разгар подписной кампании, из редакции шел звонок в республиканское управление «Союзпечать»: как наши дела? Мы узнавали, тихо торжествуя, что подписка на журнал, еще недавно едва доползавшая до уровня в 2-3 тысячи экземпляров, уже составила 15... 25... 45, 55 тысяч, «ЛК» выписывают в 62 городах Союза, вплоть до северных его окраин, в московских киосках он идет нарасхват, москвичи, которых, казалось бы, ничем не удивишь, читают, хвалят наперебой, просят «присылать еще».
По-иному распорядилась жизнь, отняв у журнала с таким трудом завоеванные позиции, с которых он ни за что бы не сошел, не распадись «самая читающая страна» на отдельные квартиры, где основным чтением стали криминальные сводки да сплетни на тему «кто, кого, когда и как».
Но ни тогда, ни тем более сейчас у меня не было и нет иллюзии, будто я попал в журнал по каким-то никому не ведомым заслугам — только по случаю, для меня оказавшемуся счастливым. «Литературный Кыргызстан» стал моим спасательным кругом в бурном житейском море, где так легко и просто было утонуть, не имея поддержки.
© Сандлер В.С., 2008. Все права защищены
Из архива журнала «Литературный Кыргызстан»
Количество просмотров: 2767 |