…И зажглись светильники

Эссе о нашем городе – о троллейбусах и пассажирах, о людях и о себе самом. И о милых городских огнях… Признано одним из победителей литературного конкурса «Золотая табуретка», организованного литературным клубом Американского Университета Центральной Азии (АУЦА) в 2007 году

                                                                                            «Я в синий троллейбус сажусь на ходу,
                                                                                                последний, случайный…»
                                                                                                                                          Булат ОКУДЖАВА

Синий троллейбус («рогатый», «сохатый», «скотовоз» — как его только не называли) теперь не часто направляется в мой микрорайон. Но если позволяют обстоятельства и время, я стараюсь его дождаться. Потом подкатывает злость.

Возникает идиотское сравнение: троллейбус – это мясорубка. Возникает ощущение, что какая-то дьявольская рука наполняет его безразличное, выстывшее ржавое нутро человеческим мясом. Мясом, которое считает себя людьми. Вдруг обнаруживаешь, что ты сдавлен давно не мытой одеждой, раздутыми животами, костылями, сумками, в которых везут черт знает что, орущими младенцами и их неприбранными матерями и клюквоносыми пьяницами, которым все, кроме себя, либо «до фени», либо до той самой породившей их матери. Возникает ненависть к вечно суетящемуся, по мышиному роющемуся в каких-то бумажках племени косматых, уродливых, давно забывших, что такое гребень, сварливых старух. И начинаешь сатанеть.

Но все больше сатанея, вдруг ощущаешь на каком-то животном (именно так!), уровне что в этой переполненной, холодной, лязгающей несмазанными суставами, насыщенной обездоленной злобой консервной банке, в которую ты влез, сконцентрирована, сжата до невозможного человеческая обездоленность и боль. И тогда перестаешь ершиться. Опускаешь выставленный, чтобы отталкиваться от сплюснувших тебя тел локоть. Стараешься еще сжаться и потесниться. И глянув через плечо, видишь пробившийся сквозь катаракту или толстенные линзы очков, через стук костылей и тростей, через мерзопакость волокущихся сквозь тебя грязных колясок и сумок не свет, а как бы отсвет благодарности. И опять, и опять начинаешь молча материть сам себя.

Да сам-то ты кто? Не такая же ли траченная возрастом как этот старый троллейбус мясорубка, пережевывающая отпущенное тебе время и пространство, ломти замешанного на какой-то дряни безвкусного хлеба, обессмысленный ор митингов, пустоту бесчисленных заведомо бесплодных программ, призывов и лозунгов, рукописных и печатных страниц, мерзость и стыд собственных невыполненных обещаний? Мясорубка, перемалывающая отрывки сохранившихся в памяти стихов, тоску по оставшимся где-то позади тропам, к которым теперь уже никогда не вернешься, чистоту и тонкую грусть некогда гревших тебя костров и песен, недопитые стопки и незаконченные разговоры и вдруг пронзившую мозг почти физически ощутимую чужую боль, скрытую морщинами искаженных страданием и одиночеством лиц…

Что ж, вот тебе тобою же намолотый фарш. Смесь почти утраченной, как и молодость, романтики с горечью пессимистического оптимизма.

Но вдруг осознаешь, что ведь только что был свет. Пробившийся сквозь катаракты и толстые как броня линзы оптических стекол свет человеческих глаз. И даже если это был лишь отблеск от дужки очков, изначально это все-таки был свет. И выйдя на перекрестке, бредя через ополовиненную водой снежную кашу, через какой-то залихватски весенний, будто бы пьяный январь в свое обиталище, оскользаясь на гололеде, вдруг замечаешь, что на ночной улице, где какой уж год подряд царила кромешная тьма, сегодня почему-то тоже посветлело. И едва отперев дверь, еще не сбросив куртки, набираешь телефон жены и говоришь:

— Алло!.. А знаешь, милая, у меня хорошая новость. Сегодня на нашей улице зажглись светильники…

© Захаров Б.В., 2007. Все права защищены
    Произведение представлено на конкурс «Золотая Табуретка» и публикуется с разрешения оргкомитета конкурса