Давид Маркиш: Средняя Азия — рай моей души

Интервью с израильским писателем Д.Маркишем во время его приезда в Бишкек в 2003 году и в связи с выходом в Бишкеке его книги «Тенти и другие. Азиатская проза». Впервые опубликовано в газете «Моя столица – новости» («МСН») 16 сентября 2003 года

"Начальник Кзыл-Суйской погранзаставы Иуда Губельман..."
    Писатель Маркиш любит и пишет о ЦА

В информационном Центре искусств Фонда "Сорос — Кыргызстан" состоялась встреча с известным израильским писателем Давидом Маркишем, который представил свою новую книгу "Тенти и другие. Азиатская проза". Презентация была организована правлением Центральноазиатской академии искусств ("МСН", 12.09.2003). Нынешний приезд Маркиша ожидался ко II Иссык–кульскому культурному форуму, который пройдет с 15 по 19 сентября, но обстоятельства не позволяют писателю остаться в Кыргызстане еще на неделю.

— Я испытываю тяготение к Средней Азии от молодых ногтей, особенно к ее горной части, которая начинается в Оше и следует через перевал в Алайскую долину — к Чон–Алаю и затем налево, к леднику Федченко. Многократно бывал там, считаю, что это тот край моей души, где располагается рай. Поэтому и отношу себя к сыновьям Центральной Азии с той же уверенностью и надеждой, что делаю это касательно моей родины — Иудеи, Самарии и израильского побережья Средиземного моря.

— Судя по отдельным метам вашей биографии, роман "Присказка" — автобиографическое произведение.

— Нет. Это чистая беллетристика, хотя и с использованием фактов из моей личной жизни: в частности, то обстоятельство, что я был арестован как член семьи изменника Родины и провел отроческие годы в ауле, описанном в романе.

— Откуда ваши корни?

— Когда евреи начинают рассказывать, что они вышли из прекрасной земли обетованной, то все это далеко не так. Все евреи вышли из "местечка", как из гоголевской шинели. Отцы моего поколения родились в черте оседлости Российской империи — части Белоруссии, Украины и Балтии. Там были места, где царское правительство разрешало евреям жить. Уезжать оттуда было нельзя. На самом деле это была ссылка целого народа. Хотя Александр Исаевич Солженицын пишет, что жилось там евреям хорошо, словно в доме отдыха, но я с ним не согласен, и он об этом знает. Мой отец родился в одном из украинских местечек, недалеко от Житомира, где было еврейское поселение Полоное. Теперь там разве что два–три еврея осталось для интересу, а больше и не встретите. Но украинцы, ныне проживающие в том городке, чтут память моего отца — великого поэта Переца Маркиша, основоположника новой еврейской поэзии на языке идиш. Он был расстрелян в 1952 году. Одна из улиц бывшего местечка носит его имя, есть музей Маркиша, и первая программа одного из мощных телеканалов Украины "Интер" включала большой сюжет о Полоном, отце и корнях нашей семьи.

— Роман "Присказка" насыщен колоритными персонажами, среди которых выделяются кукольная старушка Хана Исаковна и блестящий адвокат Рахиль Львовна. Потрясает сцена защиты незадачливого Курманалы Жакопова, который оригинальнейшим способом пекся о чести своей семьи: уезжая в командировки, зашивал половые органы своей жены. Откуда взялись они — ваши удивительные герои?

— Это те люди, которых я видел в ссылке. Но и они, и связанные с ними события, факты, истории были мною художественно переработаны. Защитница Рахиль Львовна наиболее близка к своему реальному прообразу. Она на самом деле провела тот самый процесс, и вообще там происходило немало подобных безумных, хотя и смешных историй.

— А как возник роман о "Кадаме, убившем сороку"?

— Кадам Кудайназаров — мой друг, я надеюсь, что он жив и здоров. Он — единственный мой герой, имя которого я не поменял. Его отец Кудайназар действительно был известным басмачом в заалайской долине, ведущей к леднику Федченко. Кадам — профессиональный барсолов, житель кишлака Алтын–Мазар, и я шесть раз бывал у него в гостях.

— Роман начинается с размышлений начальника Кзыл–Суйской заставы еврея Иуды Губельмана, но ближе к середине произведения он исчезает, и больше о нем никто не вспоминает…

— Этот человек перекочевал из одной моей книжки в другую, но он не является для меня героем. Мой герой — это Кадам. А комиссар Губельман был теми воротами, сквозь которые тлетворное влияние опасного радикального идеализма проникало в Центральную Азию, в частности на Памир, что приводило к крови. Вообще вся идея Советов заключалась в следующем (и это звучало в устах не просто бандитов с большой дороги, но и людей убежденных, которые верили): стоит убить отцов, для того чтобы дети были счастливыми. Не дай Бог никому!

— Все произведения, вошедшие в сборник "Тенти и другие", могут стать отличным литературным фундаментом к экранизациям. Как складываются ваши отношения с кино?

— В настоящее время мои взаимоотношения с кино развиваются очень бурно. Одна из хороших московских студий "Киноарт" купила у меня права на экранизацию пяти романов. Сейчас на студии ищут возможности запуска фильма по рассказу "Убить Марко Поло", кстати, из презентуемого ныне сборника азиатской прозы. И хотят снимать будущий фильм в Алтын–Мазаре, на Памире.

— В начале 60–х вы были свидетелем съемок картины "Зной" режиссера Ларисы Шепитько…

— И даже снялся в одном из эпизодов. Мы были в приятельских отношениях с Ларисой, там снимались Клара Юсупжанова и Болот Шамшиев, с которым после долгой разлуки я надеюсь встретиться… Несмотря на трудности (свалившую Шепитько и ее сорежиссера Ирину Поволоцкую желтуху), Лариса — волевая и сильная женщина — вернулась в Кыргызстан и закончила фильм, создав замечательное кинопроизведение. А Ирина Поволоцкая ныне известный писатель. Я же после окончания Высших сценарных курсов в Москве написал сценарий для "Туркменфильма" и работал со знаменитым режиссером Алты Карлиевым. После его смерти в 1974 году родной киностудии Карлиева было присвоено его имя. К сожалению, нынешние власти Туркменистана эту студию ликвидировали.

— В этом году исполнилось 80 лет со дня рождения известного кыргызского документалиста Изи Абрамовича Герштейна, который несколько лет назад переехал на постоянное жительство в Израиль. Как у него дела?

— Герштейн сейчас для собственного удовольствия пишет стихи, недавно написал поэму. Там знают, что он — один из основоположников кыргызского документального кино.

— Живя постоянно в Израиле, вы пишете, наверное, на иврите?

— Нет, только по-русски, меня переводят на иврит и другие языки.

— Как, по-вашему, будет дальше развиваться политическая ситуация в Израиле в связи с уходом в отставку премьер-министра Махмуда Аббаса?

— Мы были к этому готовы: либо Аббас должен был уйти, либо Арафат. Лично я считаю, что для всего Ближнего Востока было бы лучше, если бы наконец на печку ушел Арафат — писать мемуары. Аббас был единственным человеком из окружения Арафата, имевшим значительное влияние и пытавшимся воплотить американский план "Дорожная карта" по установлению мира в регионе. Уход Аббаса может привести ко всяким неприятностям, в том числе к гражданской войне в Палестине.

— Вы покинете Кыргызстан раньше, чем начнется II Иссык-кульская встреча деятелей искусства и культуры стран Центральной Азии. Ваши пожелания ее участникам…

— Мне нужно вернуться домой: я имею некоторое отношение к важному визиту лидера одного из европейских государств в Израиль, потому что причастен к идее организации предстоящих переговоров. Но я могу высказать идею, которую предполагал озвучить на Иссык-Куле. Думаю, что самой главной теорией начавшегося века является идея глобализации, предложенная американцами. Она только начинает переходить в практику и включает в себя три аспекта по мере убывания. Первый — политический, то есть постепенную демократизацию режимов в планетарном масштабе. Второй пункт говорит о глобализации экономики разных стран, что вызывает сильный протест у многих людей, считающих, что легче зарабатывать деньги, будучи "отъединенными" от единой философии экономики. Они устраивают демонстрации против лидеров многих стран, забрасывают их помидорами, то есть ведут себя крайне непристойно. Третий же касается непосредственно нашей Центральноазиатской академии искусств и влияния глобализации на культуру разных народов. Если мир станет единым, что будет с национальными культурами? Этот вопрос неминуемо возникнет и перед кыргызской озерной культурой. Если культура побережий размывается из-за постоянного проникновения одной в другую, то культура приозерных территорий носит локальный характер, благодаря чему народ сохраняет свою самобытность. Мне кажется, что для нашей академии важно заняться исследованием возможности влияния глобализации на культурные процессы в наших странах. Не дай Бог, чтобы глобальный каток накрыл собой нашу культуру! Дабы уберечь ее, мы должны не прятать голову в песок, а быть готовыми к сотрудничеству. В противном случае, национальная культура может быть разрушена, хотя и не подавлена, но неприятно видоизменена. Мы — кыргызы, казахи, узбеки, равно как и евреи, и люди, живущие в арабских странах, — хотим сохранить свою культуру, потому что пока не готовы уступить новому веянию — глобализации в политико-экономической сфере, несущей за собой изменения в духовной сфере. На мой взгляд, академия как раз и призвана разработать тактические ходы для сохранения культуры в условиях глобализации, так как, несмотря на протесты отдельных групп людей, мы не в силах остановить ее наступление.

16.09.03

© Гульбара Толомушова, 2003.
    © «Моя столица – новости», 2003.

См. также произведения Д.Маркиша из сборника "Тенти и другие":

"Кадам, убивший сороку"

"Тенти"

"Присказка"

"Убить Марко Поло" (входит в сбоники "Тенти и другие", "Убить Марко Поло")