Григорий Балян

(повесть)

Эта книга продолжает серию о замечательных людях Кыргызстана, внесших существенный вклад в развитие многонациональной страны и оставивших заметный вклад в ее истории. Григорий Айказович Балян более 50 лет своей жизни посвятил аграрной науке, быть может, не очень броскому внешне, но крайне важному и необходимому для человека и общества труду на земле

Публикуется по книге: Вячеслав Тимирбаев. Григорий Балян. – Б.: 2007. – 331 с. (Жизнь замечательных людей Кыргызстана)

УДК 82/821
ББК 84 Р7-4
Т-20 
ISBN 5-86254-045-8
И 4702010201-06

Главный редактор ИВАНОВ Александр
Шеф-редактор РЯБОВ Олег
Редакционная коллегия:
АКМАТОВ Казат
БАЗАРОВ Геннадий
КОЙЧУЕВ Турар
ПЛОСКИХ Владимир
РУДОВ Михаил

ОТ АВТОРА

Если бы возникла необходимость выбрать из числа ученых-аграриев Кыргызстана пусть даже весьма узкий и крайне ограниченный круг людей, внесших заметный вклад в сельскохозяйственную науку и практику республики, имя Григория Айказовича Баляна непременно должно было бы в него войти. Необычайна жизненная судьба этого незаурядного человека. Значительна и роль, сыгранная им в становлении кыргызской (да и не только кыргызской) науки, а главное – вклад в практическое развитие аграрного сектора Кыргызстана.

Григорий Балян принадлежит к числу людей, в характере которых ярко выражены неистребимые потребности рода человеческого «объять необъятное», постичь и познать мир во всем его многообразии. Всем своим образом жизни, всей практической деятельностью он утверждает, что пока в грудной клетке стучит сердце, в голове рождается и бьется живая, трепетная мысль, а в глазах светится огонь интереса к жизни, человек не имеет права позволять душе лениться, человек должен трудиться вопреки всему и несмотря ни на что. Даже перейдя рубеж восьмидесятилетия, Григорий Айказович продолжает свою трудовую деятельность. Только теперь, оставив должность заведующего отделом научно-исследовательского института кормов Кыргызстана, – в качестве профессора Аграрной академии республики.

Вот это стремление, говоря словами Федора Тютчева, к «полному чувству бытия», не дает этому человеку оставаться затворником в стенах его собственной квартиры. Хотя, казалось бы, его сын, весьма преуспевающий и широко известный, как в Кыргызстане, так и далеко за его пределами, бизнесмен Генрих Григорьевич Балян, мог бы обеспечить отцу весьма комфортное и безбедное существование, создать условия для спокойной и безмятежной старости.

Григорий Айказович принадлежит тому времени, которое изобиловало мощными взлетами человеческого духа и вместе с тем драматическими коллизиями хода истории. Личные судьбы людей развивались столь же стремительно, как и судьба первой в мире Страны Советов. Изломы и повороты были неожиданны и замысловаты, падения жестки, а подчас и трагичны, взлеты захватывающе высоки.

Григорий Балян, сын простых и в общем-то неграмотных крестьян, окончил сельскохозяйственный институт, аспирантуру, защитил кандидатскую, а позже докторскую диссертации, стал профессором, заслуженным деятелем науки Кыргызской Республики. В его послужном списке – более 200 научных трудов, пять монографий, пять изобретений, он создатель двух сортов кормовых культур. Одна из его монографий вызвала широкий мировой резонанс, заинтересовала американских ученых, была переведена на английский язык и издана в столице США – Вашингтоне.

Как профессор и научный руководитель, он подготовил 14 кандидатов наук.

О его творческой натуре и неуемном характере свидетельствует то, что он, помимо своей основной научной работы, занялся историко-литературной исследовательской деятельностью.

В 1999 году из-под его пера вышла монография «Армяне в Кыргызстане», а три года спустя, в 2002-м, он издал весьма солидный труд «Армяне в мире – след на земле» объемом без малого 43 печатных листа.

В этой почти 700-страничной книге обобщены сведения о знаменитых и просто широко известных гражданах армянского происхождения, проживавших или проживающих и поныне в 66 странах планеты. Сведения эти Григорий Айказович дотошно и скрупулезно собирал в течение 20 лет своей весьма непростой и насыщенной напряженным трудом, творчеством, педагогической и научной деятельностью жизни.

Вполне возможно, что кому-то та часть повествования об этом человеке, где рассказывается о его работе на Оргочорской опытной станции, о кропотливой многолетней исследовательской по определению наиболее пригодных для выращивания в условиях сухих степей и полупустынь кормовых культур, покажется скучноватой и мало интересной. И действительно, что может быть интересного в каком-то прутняке простертом или волоснеце. И что с того, что до прихода этого одержимого кормовыми растениями ученого и его сподвижников здесь получали по два центнера сена, а с внедрением полученных им и его учениками сортов и методов обработки почвы и ухода за растениями – в десять раз больше? Дальше-то что?

Что ж, давайте взглянем на проблему с другой стороны, под иным углом зрения. Занимаясь такой скучной, на первый взгляд, и, прямо скажем, очень нелегкой работой, живя по шесть-восемь месяцев в году в вагончике, в далеких от даже малейшего намека на комфорт полевых условиях, Балян был счастлив уже от сознания того, что участвует в претворении в жизнь задачи государственной важности.

Разумеется, для большинства рядовых граждан Кыргызстана какие-то там прутняк, типчак и иже с ними – скучнейшая проза жизни, далекая от их интересов и понимания. Но ведь тем же самым рядовым гражданам республики близки, понятны и отнюдь не безразличны шашлыки из баранины или отбивные из телятины. Не будем лукавить. Для многих из нас поэзией становятся за праздничным дастарханом ароматный плов, дымящийся бешбармак или обжигающая шурпа с бараньим ребрышком.

Вот для того, чтобы не переводились мясные продукты на столе кыргызстанцев, чтобы их год от года становилось все больше, чтобы каждый среднестатистический житель республики потреблял за год не 39 килограммов мяса, колбас и т.п., как это было в 1965 году, а 52, как стало пятнадцать лет спустя, и занимался Григорий Балян со своими учениками и сподвижниками вот таким, как кому-то может показаться, скучным и малоинтересным делом, как окультуривание дикорастущих кормовых растений и освоение степных и полупустынных пастбищ.

Прежде чем приступить к рассказу об этом неугомонном, влюбленном в свое дело и в жизнь человеке, считаю своим долгом выразить благодарность сыну Григория Айказовича – Генриху Баляну, его дочерям Альвине и Людмиле за то, что они охотно, искренне, начистоту и, что весьма важно, с большой заинтересованностью и открытостью делились воспоминаниями о жизни в отчем доме, о своих родителях, рассказывали о значительных событиях, происходивших на их жизненном пути, – без чего не могла бы состояться эта книга.

Дети нашего героя – это его устремленность в будущее. Но он твердо и основательно стоит на этой земле, не забывает о своих корнях. А корни наши – это, прежде всего, наши предки, наши деды и отцы, от которых мы унаследовали не только имя и фамилию, но и их отношение к труду вообще и к избранному делу в частности, унаследовали доброжелательное отношение к окружающим людям и к окружающей нас действительности, к обычаям, традициям и культуре своего народа.

Глава первая. Армяне

                                                                                 Есть такой анекдот. У армянского радио спрашивают:
                                                                                     – Какой народ самый умный?
                                                                                     – Спасибо за комплимент

Прежде чем приступить к главной теме нашей книги, повествованию о большой и богатой на события жизни Григория Айказовича Баляна, считаем возможным и должным, хотя бы коротко, рассказать о народе, к которому он принадлежит. Армяне – одна из древнейших наций планеты. Формирование этой народности относится к пограничному рубежу II и I тысячелетия до нашей эры. Это был длительный процесс, охвативший примерно пять-шесть столетий.

Не помню уж у кого в далекие годы своего студенчества вычитал такие слова: «Армяне – талантливая, но, видимо, Богом обреченная на несчастья нация. Трагична и в то же время высока судьба этого народа, разбросанного по всему миру».

О некоторых моментах трагической жизни армянского народа позволяют судить страницы его героического эпоса «Давид Сасунский». В 1939 году народы многонационального в ту пору СССР отметили тысячелетие этого повествования, которое представляет собой живой отклик на события многовековой давности. Таким образом, вот уже более тысячи лет из поколения в поколение передается история о полной борьбы и драматизма судьбе армянского народа.

В 640, 642-643 и 650 годах отряды багдадского халифа трижды совершали набеги на армянские земли, разоряя страну, уничтожая ее материальные и духовные ценности. Общеармянского войска с единым командованием тогда не было, и это, конечно, играло на руку завоевателям, которым на первых порах победы давались быстро и легко. Но когда борьбу армянского народа возглавил талантливый полководец и умный политик князь Теодор Рштуни (в эпосе он выведен под именем Кери-Тороса), халиф в 652 году был вынужден заключить с Арменией мирный договор. Однако не прошло и двух лет, как халиф Осман нарушил соглашение. Армению снова начали топтать копыта арабских скакунов. То тут, то там вспыхивали народные восстания, для подавления которых халифат направлял в армянские земли новые и новые наемные отряды. Содержание этих отрядов требовало немалых расходов, а чтобы покрыть их, Багдадский халифат увеличивал прямые и косвенные налоги, подати и незаконные поборы с жителей покоренных земель. Это, в свою очередь, ожесточало население, усиливало его протестные выступления, а потому волнения не утихали, все более обретая перманентный характер.

Без малого два века продолжались эти притеснения армянского народа. Крупное восстание против халифата прокатилось по всему Сасунскому краю в 849-851 годах. Возглавили это восстание, по свидетельству армянских и араб-ских историков, «князь князей» Баграт Багратуни и его сыновья – Ашот и Давид. Период владычества Багдадского халифата в Армении и, в частности, восстание сасунцев нашли живое отражение в эпосе «Давид Сасунский».

Скульптор Ерванд Кочар изваял фигуру Давида Сасунского на коне Джалали, украшающую привокзальную площадь в Ереване.

Моя задача – поближе познакомить читателя с армянским народом – значительно облегчается тем, что Григорий Балян в течение нескольких десятилетий скрупулезно собирал факты для издания двух книг, о которых уже говорилось в авторском предисловии.

Очень точная оценка его труду «Армяне в Кыргызстане» была дана в информационно-аналитическом бюллетене «Этнический мир» за март 2000 года. В популярной отечественной литературе, отмечалось в нем, это первая книга, отличающаяся полнотой фактографического материала, посвященная истории и современности армян, живущих в Кыргызстане. В ней нашли свое отражение страницы прошлого армянского народа, многообразные интереснейшие сведения об Армении – исторической родине армян, об их языке, культурном наследии, традициях и обычаях, о выдающихся армянах – политических деятелях, полководцах, героях, представителях науки и искусства, известных спортсменах.

Особенностью книги «Армяне в Кыргызстане», отмечалось далее в рецензии, является то, что она пропитана духом неподдельной признательности и уважения к коренному населению Кыргызстана и другим народам, бок о бок живущим и трудящимся на данной земле и представляющим единый народ прекрасной страны, часть которого составляют и армяне.

Прежде всего рассчитанная на массового читателя, книга представляет также интерес и для профессионалов, людей, чья деятельность связана с изучением и исследованиями в области истории, социологии, культурологии, политологии, работой с национальными меньшинствами и их общественными объединениями, поскольку в ней на примере истории развития и существования армян в Кыргызстане, как солнце в капле воды, отражена история и других народов, населяющих сегодня страну, а в целом – часть всеобщей кыргызстанской истории.

Наряду с другими положительными особенностями данного издания, подчеркивал рецензент, следует отметить, что книга Григория Баляна «Армяне в Кыргызстане» явила собой принципиально новый подход к описанию отечественной истории и ее летописанию, отличный от традиционного, когда читатель имеет дело с монографиями типа «История государства Российского», «История Древнего Рима», «История Кыргызской Республики», где в одном сборнике отражены замечательные события стран и народов. Повторимся, у Баляна история – это люди, их жизнь, труд и иная деятельность на земле, на которой они обитают. В данной связи, думается, что книга Г. Баляна могла бы стать первым шагом к подобному воссозданию нашей отечественной истории, где переплелись судьбы многочисленных этносов.

Нет дерева без корней, нет настоящего и будущего без прошлого, нет благополучия без труда, нет и не будет мира без согласия, добрососедства и взаимопомощи – по сути, об этом монография Григория Баляна, в которой утверждаются наивысшие принципы человеческой жизни – любовь к земле, на которой живешь, уважение к соседям, добропорядочность и трудолюбие.

Естественно, в ходе наших с ним многочисленных встреч не мог не возникнуть вопрос: что же подвигло, что заставило его, казалось бы, весьма далекого от проблем истории, социологии, этнографии и демографии человека, доктора сельскохозяйственных наук, сверх меры занятого исследованиями в избранной специальности и подготовкой научных кадров, взвалить на себя еще и заботы о поиске по всему миру знаменитых армян?

После непродолжительного раздумья Григорий Айказович пояснил: «Видите ли, я армянин. Конечно, я прекрасно понимаю, что гордиться только тем, что ты, предположим армянин, кыргыз, русский или кто-то там еще, глупо, наивно и смешно. Мы все прежде всего дети одной Матери-Земли. Но коль скоро я родился армянином, если я принадлежу к этой нации, к этому народу, я должен знать, мне это крайне важно и интересно осознавать, какой след оставили на земле мои предки, мои соплеменники, будь то в экономике, науке, литературе, искусстве, культуре, медицине, спорте.

Мне чрезвычайно важно понимать, какой вклад в развитие человечества внес мой народ. Поверьте, знание всего этого необходимо вовсе не для того, чтобы возгордиться и думать о своей исключительности. Вовсе нет. За многовековую историю армяне столько претерпели горя, национальных бедствий и трагедий, что никакая гордыня не перевесит всю чашу страданий наших предков. Но нам необходимо знать свою историю во имя роста самосознания народа.

Когда человек осознает, что он не пыль на ветру, не одинокая былинка в чистом поле, что за ним пусть горестные, наполненные страданиями, но вместе с тем славные и героические страницы истории его народа, он живет с чувством собственного достоинства.

К сожалению, сегодня многим из нас, независимо от социального статуса и национальной принадлежности, очень сильно недостает именно этого – чувства собственного достоинства.

Я принялся за составление этих книг еще и потому, что все выдающиеся представители армянского народа, к коему я имею честь принадлежать, являются примером достижения совершенства человеческого интеллекта, духа, воли, физической силы, наконец. Ведь самое ценное в народе – в его вершинах. Именно выдающиеся представители своего народа, добившиеся огромных высот, неважно в какой сфере человеческой деятельности, являются как бы концентрированным выражением его таланта, духа и возможностей, квинтэссенцией национального развития.

И потом. Я в этом мире не одинок. Конечно, за своих детей я спокоен. Они знают, к какой нации, к какому народу принадлежат. Но ведь уже живут на этом свете, растут и ходят по этой земле мои внуки, внучки и даже (чем я очень горжусь) правнуки. Чем я им запомнюсь, какую по себе память оставлю? Ведь это тоже очень важно.

Приведу один-единственный пример из своей книги об армянах, которые не имеют прямого отношения к Кыргызстану. Речь пойдет о подвиге в прямом смысле этого слова 19-летнего на тот момент юноши из Еревана.

Шаварш Карапетян – заслуженный мастер спорта, десятикратный рекордсмен мира, тринадцатикратный чемпион Европы, семикратный чемпион СССР по скоростным видам подводного плавания. Но запомнился Шаварш, этот симпатичный и скромный уроженец Кировакана, простым людям не только Советского Союза, но и многих стран мира не достижениями в плавательном бассейне.

Однажды холодным осенним днем совершая ежедневную тренировочную 20-километровую пробежку по Еревану, Карапетян стал невольным свидетелем того, как троллейбус с пассажирами вдруг резко изменил движение и, пробив заграждение плотины, рухнул в воду на девятиметровую глубину.

Как позже было установлено, у водителя троллейбуса неожиданно случился сердечный приступ.

Мгновенно оценив обстановку, Шаварш, раздеваясь на ходу, подал знак брату Камо, тоже спортсмену, и нырнул в мутную воду. Нащупав в кромешной темноте корпус троллейбуса, он выбил оконное стекло и поднял на поверх-ность первую пассажирку. Передав ее брату, который с другими спасателями уже успел подплыть на лодке к месту падения троллейбуса, Шаварш нырнул снова. Раз за разом поднимал он на поверхность мутной водной глади пострадавших.

К сожалению, резервы человеческого организма, даже такого тренированного, каким обладал Карапетян, не безграничны. Когда он извлек из рухнувшего троллейбуса десятого пассажира, силы начали стремительно покидать его. Но и в самый последний момент он сумел, на пределе человеческих сил и возможностей, нырнуть и закрепить крюк переданного ему стального троса за буксир троллейбуса.

Подогнанные к тому времени к месту трагедии мощные подъемные краны извлекли машину с остававшимися в ней пассажирами на поверхность, где пострадавших уже ждали бригады скорой медицинской помощи.

И даже после этого Шаварш нашел в себе силы самостоятельно добраться до берега, откуда его сразу же отправили в больницу.

45 суток врачи, родственники и друзья боролись за жизнь отважного парня, ставшего в одночасье национальным героем. Продолжительное пребывание в холодной воде обернулось тяжелейшим воспалением легких. Но главная беда заключалась не в этом. Осколки разбитого стекла, остававшиеся в троллейбусном окне, очень сильно и глубоко порезали тело спасателя.

К счастью, усилия врачей, забота, любовь и доброта родственников, друзей, сотен ереванцев и просто молодой тренированный организм сделали свое дело. Герой выздоровел, и не просто вернулся к нормальной жизни, но и продолжил интенсивные занятия спортом. Уже через четыре месяца после выздоровления он порадовал почитателей своего спортивного таланта новыми рекордами.

В те дни не было в Советском Союзе ни одной центральной, республиканской или даже областной газеты, как не было ни одного крупного мирового или зарубежного информационного агентства, которые бы не поведали о беспримерном и уникальном подвиге простого парня из Армении.

Эта история имела довольно неожиданное продолжение. 8 августа 1978 года сотрудник Крымской астрофизической обсерватории Н. С. Черных обнаружил планету, которой присвоили номер 3027. Однако, по международному астрономическому положению, право дать название новой планете принадлежит ее первооткрывателю. Астроном Н. Черных без долгих раздумий выбрал для космического объекта 3027 имя Шаварш – в честь Шаварша Карапетяна.

Разве не заслуживает этот человек того, чтобы о нем не забывали, чтобы его пример учил жизни поколения, идущие за нами?

А сколько выдающихся представителей армянского народа, чьи имена вписаны золотыми буквами в мировую историю среди ученых, писателей, полководцев, артистов.

К примеру, многие музеи и картинные галереи разных стран украшают живописные полотна Ивана Айвазовского и Мартироса Сарьяна. Большой вклад в изучение физики атомного ядра и космических лучей внесли братья Абрам и Артемий Алиханьяны. Крупнейшим писателем и драматургом Америки ХХ века стал армянин по происхождению Уильям Сароян. Неувядаемой славой покрыл себя на фронтах Великой Отечественной войны маршал и дважды Герой Советского Союза Иван Баграмян. Более четверти века блистал на сцене Большого театра СССР оперный певец народный артист СССР Павел Лисициан. Его баритон отличался благородством, безупречной чистотой, совершенством интонации. Перечень знаменитых сынов армянского народа можно продолжать и продолжать.

Поверьте, то, что я делал и делаю, нужно не только и даже не столько мне. Слава Богу, я достаточно пожил на этом свете, многое повидал, не хвалясь, могу сказать, что и знаю достаточно много. Так что речь не обо мне. Ведь за нами идут наши дети, внуки и даже уже правнуки. Что они будут знать о своем народе, кого брать в пример, кем гордиться? Вот что серьезно и важно. Руководствуясь именно такими вот соображениями, я начал системно работать вначале над исследованиями того, как, с чего началось формирование армянской диаспоры в Киргизии.

По моим наблюдениям, история формирования современной диаспоры армян в Кыргызстане берет свое начало у истоков ХХ столетия. Появление первых армян-переселенцев в Киргизии было вызвано сложными социально-экономическими условиями в Армении того времени, вынуждающими людей мигрировать. Словом, продолжалось то, о чем со скорбью писал еще историограф XVII века Сомон Лехаци: «Если посмотреть на карту, то убедишься, что от Молдавии до Стамбула и от Ромалии до Великой Венеции нет города, села, деревни, где бы не было армянина… Подобно пыли, рассеялись мы по лицу земли. Господи, спаси нас».

Позже, пополнение армянской диаспоры в Киргизии шло тремя путями, тремя способами.

Во-первых, это узники ГУЛАГа, ограниченные в правах, лишенные, в том числе, права на свободное передвижение по стране и выбора места жительства. Волею судеб они оказались в Киргизии, осели здесь, пустили корни, обзавелись семьями, трудоустроились, тут и остались.

Вторая группа – специалисты, приехавшие сюда по доброй воле, либо по распоряжению партийных и советских органов для оказания помощи в подъеме и развитии национальной экономики. Сюда же следует отнести таких представителей Кыргызстана армянского происхождения, как и ваш покорный слуга, который приехал в республику по приглашению.

Ну и третья группа, это молодые специалисты, оказавшиеся здесь по распределению после окончания институтов и университетов в других городах и республиках единого и сплоченного в те годы Советского Союза.

Таким образом, в годы советской власти в Киргизии насчитывалось, по официальным данным, 4 тысячи армян. На начало 2006 года их осталось полторы тысячи. Почему? Причины те же самые, по которым полмиллиона кыргызов оказались в России, Казахстане, других странах ближнего и дальнего зарубежья.

То есть в данном случае мы имеем дело с давнишней народной мудростью: «Рыба ищет, где глубже, а человек, – где лучше».

Теперь посмотрим, чем тут занимались и продолжают заниматься армяне. Конечно, обо всех сказать невозможно. Назову лишь весьма небольшую часть наиболее заметных и ярких моих соплеменников.

В 1941 году по приглашению Совета Министров Киргизской ССР приехал в тогдашний город Фрунзе Георгий Григорьевич Баграмов. Работал руководителем группы сельского хозяйства Совнаркома, заместителем наркома текстильной промышленности, заместителем наркома земледелия, заведующим сельхозотделом ЦК КП(б) Киргизии, а с марта 1947 по январь 1953 года – министром впервые созданного Министерства сельского хозяйства республики.

16 лет – таков стаж на посту министра здравоохранения Киргизской ССР Владимира Арустамовича Петросянца. Проработал он в этой должности с 1963 по 1979 год.

Огромную государственную, организаторскую и общественную деятельность он успешно сочетал с научной. В его активе более 50 опубликованных научных работ. Будучи министром, он подготовил и успешно защитил диссертацию на тему «Эпидемиология и организация борьбы с туберкулезом в Киргизской ССР», получив ученую степень кандидата медицинских наук.

В 1979 году по состоянию здоровья Петросянц оставил хлопотную должность министра здравоохранения и возглавил НИИ туберкулеза. На посту директора этого института он проработал до 1986 года, проще говоря, до последнего дня жизни.

Участница Великой Отечественной войны, награжденная орденом Славы, Светлана Ивановна Мнацаканова оставила яркий и незабываемый след в кыргызском музыкальном искусстве.

После окончания третьего курса Ленинградской государственной консерватории ее пригласили на работу в Ташкентский театр оперы и балета. Но через некоторое время она переезжает в Киргизию, где становится концертмейстером по вокалу в Кыргызском театре оперы и балета, с которым была связана более 50 лет.

Мнацаканова регулярно и много ездила по районам и селам, прослушивала сотни и тысячи мальчишек и девчонок из сельской глубинки, отбирая наиболее талантливых для учебы в музыкальных учебных заведениях, чтобы было кому продолжать и развивать музыкальную культуру и сценическое искусство в республике, ставшей для нее второй родиной. В числе самородков, обнаруженных и привлеченных Светланой Ивановной на театральную сцену, – народная артистка СССР Сайра Киизбаева, народные артистки республики Эсен Молдокулова и Сайра Чоткараева, которые стали гордостью кыргызской оперной сцены.

Многолетняя плодотворная работа Мнацакановой на ниве музыкального искусства была отмечена высокими государственными наградами, одна из которых – почетное звание народной артистки Кыргызской Республики.

Человек активной жизненной позиции Анэс Гургенович Зарифьян более известен за пределами Кыргызстана не как проректор, декан медицинского факультета, профессор медицины Кыргызско-Российского Славянского университета, а как бард, автор десятка поэтических сборников и нескольких виниловых дисков-гигантов.

Окончив с отличием Кыргызский государственный мединститут, он поступил в аспирантуру и в 1974 году защитил кандидатскую диссертацию. В студенческие, аспирантские, да и более поздние годы он был неизменным участником студенческого КВН, автором сценариев и режиссером-постановщиком конкурсных выступлений команды на союзной арене, создателем первого в республике студенческого театра эстрадных миниатюр (СТЭМ), который просуществовал почти четверть века.

Став проректором Кыргызского института физической культуры по науке, заметно оживил вузовские научные исследования в области горно-спортивной физиологии, по проблемам высокогорных экспедиций, активизировал работу по подготовке научных кадров.

За годы пребывания Зарифьяна в должности проректора по науке в КГИФК было защищено 40 кандидатских диссертаций. И параллельно с этим шла интенсивная литературная и режиссерская работа.

Влившись во всесоюзное движение Клубов авторской (бардовской) песни, Анэс Зарифьян стал лауреатом многих фестивалей авторской песни в Алма-Ате, Казани, Москве, Харькове, Волгограде, выступал с авторскими концертами во всех столицах республик Средней Азии, в Прибалтике, на Украине и Урале, в Ленинграде.

Многие годы он является почетным гостем, членом жюри и одним из руководителей творческих мастерских популярного Грушинского фестиваля. Член Союза писателей СССР, заслуженный деятель культуры республики. Автор 80 научных трудов, двух монографий.

Из числа кыргызстанских армян вышли два министра и один заместитель министра, один академик, девять докторов наук и профессоров, 17 кандидатов наук. Заслуги десяти представителей этой диаспоры отмечены почетными званиями «народный» или «заслуженный», трое из них возглавляли научно-исследовательские институты, многие работали на руководящих должностях в крупных строительных организациях, на промышленных и транспортных предприятиях.

Как бы подытоживая разговор о книге Григория Баляна «Армяне в Кыргызстане», приведем фрагмент из авторского предисловия к ней: «Для чего создавалась эта книга? Дело в том, что второе и третье поколение армян, и даже их родители, мало знают о своих предках, соотечественниках, об их вкладе в развитие мировой науки, культуры, литературы, спортивной жизни. А ведь человек, не хранящий этого в своей памяти, похож на дерево без корней. Такой человек вряд ли может любить и уважать язык, культуру, обычаи, историю и другого народа.

До обретения Кыргызстаном независимости в республике вместе с кыргызами и русскими, узбеками и украинцами, казахами и дунганами, другими нациями и народностями проживали около четырех тысяч армян. Их деды и отцы, открыв для себя эту землю, постарались сделать так, чтобы имя этой страны, этого народа было свято почитаемо не только в Армении, но и среди армян всего мира. Умение трудиться, отношение к дорогому для нас Кыргызстану мы передаем своим детям».

Корреспондент самой тиражной русскоязычной газеты республики «Вечерний Бишкек» Ирен Саакян в одном из январских номеров газеты за 2007 год писала: «Хотелось бы отметить, что дружба между нашими народами давняя. Разве армяне обосновались бы в Кыргызстане, пустили бы корни, если здесь было бы плохо? Не зря армянская народная мудрость гласит: «Там, где встречают с хлебом, легко обрести кров». Могу уверенно сказать, что на кыргызской земле никто из наших соотечественников несолоно хлебавши не остался. Скорее наоборот. Большинство живут в достатке».

К сожалению, сегодня почему-то не в чести такие понятия, как «патриотизм», «гражданственность», «интернационализм», «самоотверженность», «любовь к народу и отечеству». А жаль. Прожив достаточно долгую и очень не простую жизнь, Григорий Айказович Балян пронес через нее и сохранил в своей душе лучшие качества человека-гражданина, интернационалиста по своей глубинной сути, патриота своего Отечества.

Где бы он ни жил, будь то Азербайджан, Армения, Киргизия или Москва, он оставался сыном армянского народа, армянином по крови и духу и в то же время убежденным интернационалистом, глубоко чтущим законы, традиции и обычаи того народа, с которым он живет, патриотом земли, на которой трудится. Именно это лежит в основе того, что этот человек везде и всюду был и остается глубоко уважаемым и почитаемым гражданином, везде и всюду люди воздают ему должное и отвечают ему такой же признательностью и любовью.

Весьма примечательны и показательны два авторских посвящения, предваряющих книгу «Армяне в Кыргызстане», изданную в Бишкеке в издательстве «Литературный Кыргызстан».

Первое: «Светлой памяти отца Айказа Мативосовича, научившего находить счастье в труде».

Второе: «Автор выражает глубокую благодарность своему сыну Генриху Баляну за помощь в подготовке и издании этой книги».

Здесь Григорий Айказович, воздавая дань сыновней признательности и почтения отцу, в то же время отмечает заслуги, вклад своего сына и внука Айказа Мативосовича – Генриха Баляна – в то, что данная книга увидела свет, нашла дорогу к читателю.

Являясь срединным, связующим звеном между своими отцом и сыном, Григорий Айказович как бы передает эстафету почитания и признательности предкам и любви, уважения, надежды к потомкам.

Закончить эти заметки мне бы хотелось словами замечательного российского ученого, блестящего знатока русской и мировой культуры, великого гражданина и патриота академика Дмитрия Сергеевича Лихачева: «Армения – многострадальная страна, но она одновременно счастлива своей значимостью».

Глава вторая. Детство

«Я ВЫРАСТАЛ В ЛИХОЕ ВРЕМЯ…»

                                                                                 Не все минувшее мертво,
                                                                                     И, памятью озарены, 
                                                                                     Картины детства моего
                                                                                     Опять отчетливо видны.
                                                                                                          Ованес Туманян
 
По словам Григория Айказовича, литературные источники, а также данные Балянов, проживающих ныне в Сирии, свидетельствуют, что история их династии насчитывает порядка 800 лет. Конечно же, вряд ли следует затрагивать столь далекую от нас седую старину. Коснусь лишь истории династии с начала ХХ века.

Балянов на всей нашей планете очень много, но прямые потомки семьи, об одном из представителей которой речь – в данной книге, сегодня проживают в Армении и Турции, в России и Греции, в Кыргызстане и Сирии, в Нагорном Карабахе.

Если в 1920-1930 годах численность Балянов на их малой родине – в Шамхорском районе Азербайджана – составляла порядка 100-110 человек, то к концу 1990 года носителей этой фамилии насчитывалось уже свыше 260.

Первым священником и просветителем в селе Барум Шамхорского района Азербайджана был Тер Арсен Балян, основатель первой в Баруме церковно-приходской школы. Именно здесь получили начальное образование все барумские старики, бывшие в начале ХХ века мальчишками и девчонками.

Большую роль в развитии прогресса и цивилизации в селе Барум сыграл и первый преподаватель русского языка Аршак Балян, который почти полвека учил барумских детишек говорить, читать и писать по-русски. По стопам отца пошли его сыновья: Сурен, Артюша, Николай и Завен.

По ходу повествования о жизни Григория Баляна мы будем не раз возвращаться к его истокам, к рассказу о его предках, пока же познакомимся ближе с ним самим.

В качестве заголовка этой главы взяты несколько перефразированные слова из стихотворения Валерия Брюсова. Если поэт вырастал в глухое время, то детские годы Гриши Баляна пришлись на время лихое.

Родился он в 1928 году в селе Барум Шамхорского района Азербайджана в семье простых крестьян Айказа и Балаханум Балянов. Но это – по официальным документам. В действительности же он родился годом раньше, в марте 1927, то есть в году, родившись в котором, мальчишки подпадали под военный призыв 1945 года, последнего года Великой Отечественной войны.

Осенью 1944 года был вызван по военной повестке в районный военкомат и Гриша Балян, чтобы встать, как это и было положено, на военный учет.

И сегодня не очень рослый Григорий Айказович в том 1944 не очень сытом году, изнуренный непосильным трудом, недоеданием и тревогами о близких и тех, кто на фронте, вообще выглядел чуть ли не дистрофиком.

Сочувственно, с плохо скрываемой грустью в глазах посмотрев на его тщедушную фигурку, райвоенком тяжело вздохнул: «Ну, какой из тебя вояка? Винтовка с пристегнутым штыком выше твоей головы. Ладно, довоюем до победы уж как-нибудь без тебя. А чтобы не было никаких ненужных вопросов и подозрений, запишем тебе 1928 год рождения».

Вот так и получилось, что учился в школе, поступал в институт Гриша Балян в соответствии со своим подлинным годом рождения, а вот многие эпизоды его биографии как-то не стыкуются с паспортными данными о дате его появления на свет.

Детство сельских мальчишек и девчонок заметно отличается от детства их городских сверстников. Сельская детвора с ранних лет понимает, что булки и батоны не растут готовыми в поле, а колбаса не появляется в готовом виде на животноводческих фермах. Причем не только понимает, но большей частью и сама принимает непосредственное участие в уходе за скотиной и выращивании сельскохозяйственных культур.

Сегодня взрослые дети Григория Айказовича и Зиравард Навасартовны Балянов лишь из рассказов своих родителей знают, в каких условиях проходили их детские годы.

По большей части однокомнатные глинобитные мазанки с земляным полом, без радио и электричества, без всякого намека на бытовую технику. Маленькие, убогие домишки, где кров с людьми нередко делили наседка с цыплятами, ягнята и козлята.

Гриша был четвертым сыном в семье. После него родились еще трое.

Будучи уже достаточно пожилой женщиной, Балаханум Абеловна с гордостью говорила, что, хотя она была малограмотной, окончила всего три класса церковно-приходской школы, к тому же трудилась всю жизнь наравне с мужчинами – вскапывала огород и пахала землю, ухаживала за скотиной, вела домашнее хозяйство, заготавливала и носила из леса дрова, но сама практически не болела и вырастила всех детей без помощи врачей и без каких-либо больниц здоровыми.

Правда, вспоминала она, когда родился еще один мальчик вслед за Григорием, пятый сын – Размик, в местности, где они жили, разразилась эпидемия тифа. Случилось это в 1934 году. Заболели враз, одновременно Гриша и его младший брат. Можно представить, что это такое более 70 лет назад в глухом азербайджанском селе. Грише было к тому времени уже семь лет, и он был постарше и покрепче Размика. А потому он выздоровел, Размик же преодолеть болезнь не смог.

Григорий Айказович говорит, что тот период болезни прошел для него, как сон. Почти все это время он провел в бредовом состоянии. А когда, начав выздоравливать, пришел в себя, младшего брата уже не было в живых. И семилетний Гриша долго не мог понять, куда же подевался его неизменный товарищ по играм и детским забавам.

Однако вряд ли это можно поставить в вину Балаханум Абеловне. Здесь от нее мало что зависело, и помочь в такой ситуации своим детям она ничем не могла.

Вот отчего, будучи бабушкой многочисленных внуков и правнуков, она никак не могла понять, почему ее грамотные, сплошь с высшим образованием снохи, имеющие все условия для нормальной и безбедной жизни, пользующиеся услугами родильных домов, квалифицированных врачей, декретными отпусками, сами хворают и дети у них вырастают бледными да изнеженными.

Сама для себя она объясняла это тем, что ее внуки и внучки, живя и воспитываясь в городах, недостаточно приобщаются к физическому труду, мало бывают на природе, не дышат чистым, свежим воздухом, как это делали их отцы и матери.

Ведь все ее мальчишки уже в шесть-семь лет пасли на лужайке гусей, в 8-12-летнем возрасте параллельно с учебой ухаживали за ягнятами и козлятами, в 13-15 лет им уже доверяли пасти овец и коз, кормить их, ухаживать за ними. Причем это не было эпизодическим или кратковременным удовольствием. Трудовой день малолетних помощников в теплое время года длился, как правило, 9-10 часов.

Подростки 14-16 лет не только ухаживали за скотиной. Они заготавливали дрова, помогали в строительстве жилья, овчарен, скотных дворов, пахали и вскапывали землю, сажали картофель, кукурузу, овощи, поливали насаждения, убирали урожай. В случае надобности заменяли взрослых и на колхозных полях. Таков был круг забот всех сельских детей.

Лодырей, тех, кто старался увильнуть от работы, в те времена не признавали в школе, не очень любили дома, игнорировали в мальчишеской компании. Так что труд сызмальства был не только средством для достижения относительного материального благополучия семьи, но и непременным фактором самоутверждения, фундаментом для зарождения нравственно здоровой личности.

Приобщение таким образом детей к труду, к делам и заботам взрослых не только закаляло их физически, исподволь учило крестьянскому ремеслу, но и формировало, воспитывало характер, приучало к коллективизму, умению работать в команде, строило мировоззрение, заставляло жить заботами и тревогами семьи, колхоза, близких.

Одним из любимых было у Айказа Баляна сравнение с плугом: если плуг много и хорошо работает, он блестит, на него приятно смотреть. Неработающий же, оставшийся без привычного дела плуг всегда ржавый, неприглядный и запущенный. Так и человек.

Сам Айказ Матевосович патологически не переносил лодырей и лежебок и был глубоко убежден, что едва ли не все человеческие пороки происходят от лени и безделья. Стыдиться, считал он, нужно и должно не труда, а ничегонеделанья. Каким бы трудом человек ни занимался, он заслуживает почета и уважения, если относится к делу с душой и добросовестно, если достиг в своем деле определенных высот и совершенства. Примером личной жизни учил он этому и своих сыновей.

О свойственной подавляющему большинству армян черте характера – неистребимом и неизбывном трудолюбии – очень точно и хорошо сказал известный писатель и журналист-известинец Александр Васинский в путевом очерке «Признание в любви», побывав впервые в Ереване.

– Культ дела, работы, – писал он, – эту черту армян-ской культуры я заметил с первого дня. Заметил в людях. Не заметить ее вообще, находясь в городе, невозможно, ибо сами дома, проспекты, парки, заводы, обелиски, магистрали – все это само по себе есть храм, где поклоняются Труду, Творчеству, Делу.

Даже в воскресенье я не увидел ереванцев праздношатающимися. Они, даже отдыхая, что-то всегда делают. Выходной день не очень меняет стиль их жизни. Бесплодие, никчемность – вот, по-моему, самые ненавистные понятия для армянина. После этого я иначе объяснил для себя перебирание четок, которым заняты в сквериках старики. Что это, в самом деле? Успокоение нервов? Приятное ощущение пересчитываемых в уме денег? Нет, я думаю, это уловка старого человека, ушедшего на отдых. Извинение перед Богом за то, что пришел срок расстаться с работой. Иллюзия дела: перебираешь четки, вроде что-то делаешь. Зуд праздной руки, привыкшей постоянно трудиться.

Так и Айказ Балян. Сам не знавший праздности ни в будни, ни в праздники, он и всех своих семерых сыновей воспитывал в строгости, послушании и системном труде. У каждого, как из взрослых, так и детей, были свои обязанности. И все мальчишки с ранних лет были заняты делом. Причем не зряшным, не видимостью дела, а настоящей работой.

Вот одно из ярких воспоминаний детства, которое Григорий Айказович пронес через всю свою жизнь. Ему восемь лет. Старший брат Макич отправился в лес на заготовку дров и наказал младшему Грише, куда и через какое время пригнать ишака, чтобы привезти дрова домой. И вот в назначенный час, сев на ишачка, Гриша отправился на помощь брату.

Пока ехал мальчонка на ишаке по деревне и по равнине, все было нормально. Но едва заехал в лес, стало чудиться ему, что за каждым кустом, за каждым деревом притаился волк, который готов ежесекундно броситься на него и ишака. Чтобы справиться как-то со страхом, стал Гриша распевать во все горло все песни, какие знал на тот период. Кончился песенный репертуар, стал громко рассказывать заученные наизусть стихи. Так что когда подъехал к тому месту, где его ждал Макич с заготовленными дровами, старший брат встретил его недоуменным вопросом: «Что это ты так расшумелся в лесу? За два километра тебя было слышно».

Хоть и неловко было, но признался Гриша старшему брату, что таким образом он распугивал волков.

Незлобиво посмеявшись над младшим, Макич все же похвалил его. Во-первых, за находчивость, а во-вторых, за то, что сумел преодолеть страх, продолжая в одиночестве продвигаться к брату, чтобы помочь ему вывезти заготовленные за день дрова.

Мальчишки остаются мальчишками. И как бы ни был строг с ними отец, умудрялись они и нашалить, и подраться друг с другом, и залезть в чужой огород. Но даже если и бывало, что братья повздорили, что-то и не поделили между собой, упаси Бог, какому-либо чужаку обидеть одного из них. Все дружно становились плечом к плечу, чтобы дать отпор обидчику. В этом смысле польза от большой семьи, где растут одни мальчишки, была несомненная.

В школу Гриша пошел не как положено, в семь, а на год раньше, в шесть лет. Родители отдали его до срока в первый класс, потому что в тот период настала пора идти в школу его брату Аванесу, который родился на год раньше Гриши. Но, главное, видели отец и мать, что не по годам смышленым рос у них четвертый сын. Разумеется, в то время и не подозревали они, какую это сослужит добрую службу Григорию уже в самом недалеком будущем.

Учеба давалась мальчику легко. А поскольку учились Аванес и Григорий Баляны вместе в одном третьем классе, учителя нередко удивленно спрашивали у Балаханум: «В чем дело, как объяснить, вроде родные братья, Гриша даже младше Аванеса по возрасту, а вот по смышленности, по способности к школьным наукам, по успеваемости заметно опережает старшего, да и многих других, более зрелых одноклассников?».

– Сама удивляюсь, – отвечала женщина. – Вроде, и того, и другого одной грудью вскармливала, да и дома кормила, воспитывала их одинаково. А вот результаты почему-то разные.

Воспитываясь в армянской семье в азербайджанском селе, мальчонка одинаково легко владел армянской и азербайджанской речью. Когда Гриша учился в третьем классе, волна репрессий 1937 года докатилась и до глубинных горных селений союзных республик. И хотя с той поры минуло почти 70 лет, хранит в памяти Григорий Айказович горестные, полные драматизма минуты прощания родителей, жен, детей, родственников с «врагами народа» Айказом Арзуманяном и Восканом Антоняном, которых судебный пристав и два милиционера увезли из села. Не обошла стороной эта безжалостная, бесчеловечная волна и семью Балянов.

В тот же день в соседнем селе Джагир был арестован и увезен дядя Балаханум Абеловны – отец сельского учителя Амаяка Оганес Айрапетян. Он, как и миллионы жертв архипелага ГУЛАГ, сгинул бесследно с лица земли, так и не узнав, в чем же провинился перед страной, которую так любил и которой так искренне и преданно служил.

Надо сказать, что в селе Барум была только семилетняя школа. Так что, когда Григорий перешел в восьмой класс, ему пришлось перебираться к дяде в соседнее село, где была средняя школа.

Село, куда перебрался Гриша, делилось на две части – долинную и горную. Школа располагалась в долинной зоне, а дом дяди находился в горной. И в силу этого приходилось подростку ежедневно совершать против своей воли и желания прогулки по несколько километров. Понятно, спускаться под гору было легко, но вот возвращаться из школы, преодолевая крутой подъем, стоило немалых усилий.

Однако такие вот эпизоды, такие перипетии жизни постепенно и незаметно формировали характер подростка, кирпичик за кирпичиком строили его судьбу, закаляли физически, заставляли, как должное, воспринимать неблагоприятные щипки и удары судьбы.

Много позже, работая на Оргочорской опытной станции, проводя по шесть-семь месяцев напряженной работы в полевых условиях под лучами палящего солнца, он не раз с благодарностью думал, насколько ему помогает полученная в детстве закалка.

Словом, за свою долгую жизнь Григорий Балян многократно убеждался, что ничего в жизни не проходит бесследно, что великий посев добра и зла в душе каждого человека делается у истоков жизни, и нужны долготерпение, упорство, долгие трудные годы, чтобы стать достойным человеком и увидеть хороший урожай собственных дел и поступков.

ДЕТСТВО МОЕ, ПРОЩАЙ

Не одно поколение психологов, педагогов, просто любознательных людей ломало голову над тем, чтобы определить, когда, на каком рубеже кончается у человека детство. Но до сих пор так и не обнаружился тот мудрец, который бы определенно назвал ту грань, за которой отрок становится мужчиной. Правда, все чаще считают, что человек прощается с безмятежным и счастливым детством на школьном выпускном балу. Но это, скорее, условная граница. Ведь у одних процесс возмужания и взросления происходит гораздо раньше этого момента, а другие продолжают оставаться детьми и после расставания со школой.

Совсем иное дело – мальчишки поколения Григория Баляна. Время, когда у всех них одновременно и резко кончилось детство, определено с точностью до одного дня. Этот день один на всех – 22 июня 1941 года. День, когда началась война. В тот год Гриша окончил восьмой класс, а спустя две недели фашист-ская Германия вероломно напала на Советский Союз. Так началась Великая Отечественная война, растянувшаяся почти на четыре года.

Среди первой группы мобилизованных на борьбу с фашистами оказался и Айказ Матевосович Балян. Два его старших сына в ту пору уже служили. Самый старший – Макич, призванный в армию в тридцатые годы, – был уже кадровым офицером. Войну он начал в звании лейтенанта. Второй сын – Артем – был призван на службу в 1940 году. Так что в июне 1941-го он тоже был кадровым военным, а потому его направили на краткосрочные курсы младших красных командиров.

С первым военным призывом оказались на фронте два брата Айказа Матевосовича – директора школ Арам и Гурген, три племянника, сыновья сестры Такон – Зармен, Сурен и Артем, по два сына его же родных сестер Тазагюл – Сандро и Сурен, Сапет – Рубен и Макич, Зары – Рубен и Григор.

В ряды защитников Родины встали и многочисленные родственники со стороны Балаханум Абеловны.

В своих воспоминаниях Григорий Айказович пишет: «Из династии моего деда Матевоса по линии отца в годы Великой Отечественной войны защищали Родину 15 кадровых и мобилизованных воинов. Из них шесть офицеров: Арам, Гурген, Макич, Артем Симонян, Сандро Петросян и Сурен. Шестеро наших родственников из этой династии пали смертью храбрых в годы второй мировой войны: дядя Гурген, брат Макич, племянники Сандро, Сурен, Рубен и Григорий. Из этой династии вырос один полковник – Ким Айказович Балян, мой младший брат.

Дедушка Матевос, отец Айказа, был рядовым крестьянином, занимался земледелием, содержал скотину. Вместе со своей женой Воски они вырастили трех сыновей и четыре дочери. Будучи человеком прогрессивных взглядов, дедушка Матевос был убежден в том, что если не дать сыновьям образования, они дальше села Барум не пойдут. Однако материальное положение многодетной семьи было таким, что родители едва сводили концы с концами. Чтобы накопить деньги сыновьям на образование, дед Матевос отправился на заработки на медный рудник Сименца в соседнем Кедабекском районе. Дед был физически сильным и выносливым человеком. Его охотно приняли на должность помощника мастера по добыче и доставке руды из шахты на поверхность вагонетками.

Заработав и скопив необходимую сумму, дед отправил среднего сына Арама на учебу в высшую партийную школу в Москву, а младшего Гургена – на рабфак в Кировабаде.

Получив образование, младшие братья моего отца стали одними из первых представителей интеллигенции, выходцев из села Барум. Арам до начала войны работал директором школы в селах Барум и Барсум, а Гурген – директором школы в Кировабаде. Когда началась война, они в числе первых отправились на защиту Советской родины. Служили офицерами Красной Армии, политруками. Гурген с войны не вернулся. В одном из боев его настигла вражеская пуля.

Из династии деда Абела по материнской линии младший сын Левон получил еще в 1939 году на войне с белофиннами тяжелую контузию, в результате которой до самой смерти в 1986 году оставался инвалидом. Так что к строевой службе в годы Великой Отечественной он был попросту не пригоден. Зато с первых дней войны были мобилизованы два других сына деда Абела – Аршак и Сергей, внук Григорий Ходжаян. Всем им не суждено было дожить до Дня Победы, все они пали смертью храбрых, защищая Отчизну.

У погибших сыновей деда Абела остались сиротами: у Сергея – трое, у Аршака – семеро детей. И хотя сыновья и дочери Сергея и Аршака рано остались без отцов, все они окончили среднюю школу, получили неплохое образование, обрели профессии, создали крепкие семьи.

Младший сын Аршака Рафаэл, получив высшее образование, стал полковником внутренних войск Армении. Высшее образование получили также внуки деда Абела – Акбар, Размик и его два сына.

О деде Абеле можно написать отдельную книгу. Всю свою жизнь он крестьянствовал на земле. Но чтобы возникло представление о его порядочности, заботливости, отцовской опеке над всеми дочерьми, внуками и внучками, скажу, что его жизнь строилась на тропинках от семьи одной дочери к семье сына, от них – к другой дочери, и так по кругу. Он, всегда стремился на выручку к тому, кто в данный момент более всего нуждался в поддержке.

Когда фашисты подошли к Грозному, мало кто верил в те суровые и горькие дни, что Германия скоро получит отпор в Сталинграде, под Курском, Орлом, в Крыму. В эти трагические, полные тревожных предчувствий и ожиданий дни, когда наша семья без отца продолжала оставаться в совхозе (при железнодорожной станции Шамхор), дед Абел попросил лошадей у родных и соседей и перевез нас со всем имуществом в родное село Барум, в 40 км от станции.

За регулярную и незамедлительную помощь, постоянную поддержку всех своих наследников и наследниц односельчане прозвали деда Абела «скорой помощью». Вспоминая своих дедов Матевоса и Абела, я с благодарностью думаю, главное, что мы, их внуки и внучки, унаследовали от них это вот неизбывное трудолюбие, где бы и кем бы мы ни работали, аккуратность во всем, уважение к старшим, гостеприимство, особенно по отношению к приезжим из других краев.

Отправляясь в лес за дровами или на рынок, дед Абел в любое время года брал с собой про запас лепешку, немного козьего или овечьего сыра, луковицу или репу и теплую одежду. Когда мы его спрашивали, дедушка, вы же скоро вернетесь, зачем берете в дорогу еду? Он неизменно отвечал: в дороге может встретиться голодный путник. А зачем берете теплую одежду? В дороге, отвечал он, всякое может случиться. Кто знает, может, придется заночевать в пути. Теплая одежда рук мне не оторвет, а вот в случае чего выручить сможет. Вот такой был у нас дедушка Абел.

С вероломным нападением гитлеровцев на СССР в один день сотни тысяч матерей были лишены сыновей, жены остались без мужей, дети – без отцов и старших братьев. Оставшиеся же дома за старших, независимо от пола и возраста, должны были взять на свои плечи всю основную тяжесть заботы не только о семье, но и ответственность за дела в колхозе, заботу о снабжении фронта и тыла всем необходимым. Время и обстоятельства заставляли мальчишек и девчонок взрослеть вопреки естественным нормам и требованиям физиологии.

В 1942 году ушел добровольцем на фронт третий сын Айказа Матевосовича и Балаханум Абеловны – Аванес. Ушел приписав себе в документах лишние годы, чтобы быть годным к военной службе по возрасту.

С уходом Аванеса на фронт старшим после матери по возрасту и самым старшим из мужчин, оказался Григорий. Понятно, школу на какое-то время пришлось оставить. Нужно было в семье и в колхозе заменять отцов, дядей и старших братьев, ушедших защищать страну. Таким образом трудовой стаж Григория Айказовича исчисляется с 1941 года и продолжается по сегодняшний день. Думается, мало найдется в сегодняшнем Кыргызстане людей, трудовой стаж которых насчитывал бы 65 лет. Причем счетчик, отсчитывающий трудовой стаж профессора Баляна продолжает работать. И, дай Бог, чтобы он, этот счетчик, работал еще не один год.

Месяца не прошло с начала Великой Отечественной войны, а 14-летний Гриша Балян в июле 1941 года уже значился рабочим совхоза №3 Азербайджанского совхозтреста. Ну, а о том, как трудился подросток в совхозе, пожалуй, лучше всего свидетельствует Похвальный лист отличника социалистического соревнования Наркомпищепрома СССР.

Народный Комиссариат пищевой промышленности Союза ССР, говорится в этом пожелтевшем от времени и потертом документе, награждает настоящим Похвальным листом Баляна Г. А., садового рабочего совхоза №3 Азсовхоз-треста за стахановскую работу. Москва. 20. IV. 1943.

Эту свою первую награду стахановец Григорий Балян получил за систематическое выполнение производственных заданий на 280-300 процентов. Что и говорить, конечно, гордился подросток наградой, а главное – общественным признанием его труда, признанием его конкретного вклада в борьбу с ненавистным врагом, вклада в приближение победы.

Одно плохо, что таких радостных моментов в жизни мальчишки в те жестокие годы военного лихолетья было куда меньше, чем горестных минут невозвратных потерь и отчаяния. К таким минутам относится смерть любимой бабушки Воски, которая не вынесла разлуки со всеми сыновьями, внуками, племянниками, ушедшими на фронт. Черная тоска по близким, постоянная тревога за их здоровье и саму жизнь, безрадостные сводки Совинформбюро в первые месяцы войны не давали повода для оптимизма, исподволь подтачивали здоровье пожилой женщины. Бабушка Воски впала в депрессию и в начале 1942 года умерла. Это была первая, но, к огорчению, далеко не последняя жертва войны в семье Балянов.

Вскоре после начала войны связь со вторым сыном, Артемом, была утеряна. Семья терялась в тревожных догадках, где он и что с ним могло случиться? Почему ни от него самого, ни хотя бы просто о нем нет никаких известий? Лишь осенью 1943 года, когда возвратился домой глава семейства Айказ Матевосович, от Артема пришла долгожданная весточка.

Оказалось, что в самом начале войны его полк попал в окружение, в неравном бою вырвавшись из которого, Артем с группой однополчан оказался в партизанском отряде легендарного украинского командира Сидора Ковпака, ставшего впоследствии дважды Героем Советского Союза. Воевал отряд в тылу врага на Полтавщине. И пока Украина была оккупирована фашистами, ни о какой переписке, разумеется, не могло быть и речи. Лишь после освобождения Полтав-ской области от гитлеровских оккупантов Артем дал о себе знать.

Кстати, весьма примечательно то, как закончилась для Айказа Баляна действительная военная служба и фронтовая жизнь. Как-то раз в блиндаж, где среди прочих находился и красноармеец Балян, совершенно неожиданно заглянул армейский генерал. В это самое время Айказ Матевосович уже сложил два треугольника – письма на передовую двум страшим сыновьям – и писал письмо третьему, Аванесу.

Кстати, весьма примечательно то, как Аванес попал на фронт. Будучи всего на год старше Григория, он в 1942 году еще ну никак не подпадал по возрасту под военный призыв. А потому всякий раз, когда он приходил в военкомат с просьбой об отправке на фронт, военкоматский офицер отправлял настырного мальчишку восвояси.

Но однажды, когда Аванес явился в очередной раз в военкомат со своей всем давно надоевшей просьбой, военком, тяжело вздохнув, посочувствовал парнишке: ну, был бы ты хотя на годик постарше, так и быть, отправил бы я тебя в армию, раз ты так рвешься на передовую.

Это послужило своеобразным толчком. Без долгих размышлений Аванес приписал себе в свидетельстве о рождении недостающий год и ушел-таки на фронт добровольцем.

Однако вернемся во фронтовой блиндаж, где армейский генерал застал рядового Айказа Баляна за не совсем обычным для воина делом. Увидев три письма на столе перед пожилым бойцом, генерал поинтересовался, кому это он столько пишет. Пришлось красноармейцу Баляну поведать командиру, что два старших сына у него – офицеры, а третий, хотя и не вышел ему срок воевать, приписал себе год и ушел на фронт добровольцем. Вот им, детям своим, и шлет он весточку о себе. По просьбе генерала, рассказал Айказ Матевосович и о том, где и как жил прежде, кем был до войны, чем занимался.

А через некоторое время вызвали Айказа Баляна в штаб полка, где его уже ждал тот самый генерал.

– Вот что, отец, – встретил он Баляна, – ты отдал армии трех сыновей. Судя по всему, воюют они отменно, если дослужились до офицерских погон. Так что свой гражданский и мужской долг перед страной и народом ты со своими сыновьями выполнил с честью. Думаю, теперь от тебя больше пользы будет в тылу. Ведь виноградари и хорошее виноградное вино нам нужны и сегодня, но еще больше будут нужны в скором времени. Победа не за горами. Что будут пить победители, ты об этом подумал? Так что отправляйся домой.

Вот так в 1943 году Айказ Балян был демобилизован и возвратился в родную деревню.

К сожалению, предыдущий год был отмечен для семьи Балянов и большим непоправимым горем. Правда, быть может, это и к лучшему, что сообщение об этом пришло с некоторым опозданием.

С первых дней войны оказался военный летчик лейтенант Макич Балян в самом пекле боевых действий, был участником беспримерной Сталинградской битвы, сыгравшей важную роль в переломе хода войны. К сожалению, не довелось ему праздновать торжество по случаю того, что была взята в клещи, разгромлена и большей частью взята в плен хваленая 6-я армия из 22 отборных дивизий гитлеровских войск в Сталинградском котле, которой командовал один из лучших немецких военачальников того времени, генерал-фельдмаршал Фридрих фон Паулюс. Однако в том, что после Сталинградской битвы в фашистской Германии был объявлен многодневный траур, была частичка ратного подвига и военлета Макича Баляна.

На беду, в октябре сорок второго в одном из жестоких воздушных боев под Сталинградом он пал смертью храбрых.

Похоронку получил вернувшийся с фронта глава семейства. Однако никому о постигшем семью горе Айказ Мативосович не говорил, и даже вида не показывал. Страдал в одиночку, молча.

Случайно Григорий в отцовском футляре для очков обнаружил извещение о смерти брата. Прочитав его, он впервые в жизни почувствовал, как волосы в буквальном смысле зашевелились у него на голове. Первым порывом было бежать к матери, спросить, что это значит. Однако, не по годам повзрослевший и понятливый, сообразил, что у отца наверняка были причины никому и ничего не сообщать об этом страшном извещении. Улучив удобный момент, обратился к нему за разъяснениями. Но тот потребовал от сына быть мужчиной и не разглашать эту скорбную тайну. Хватит с матери того, что она уже знает о гибели двух своих братьев. Известие о смерти старшего сына может окончательно подкосить ее. На том отец и сын и порешили.

Об этом заговоре мужа и сына Балаханум Абеловна так никогда и не узнала. Покинула она сей бренный мир в 1984 году с надеждой, что сын ее не погиб в годы войны, а пропал без вести. Ведь пока человек жив, он в глубине души всегда надеется на лучшее. Не напрасно же говорится, что надежда умирает последней.

О скорбной памяти всех матерей мира, потерявших своих детей в братоубийственных и бессмысленных войнах, очень точно и емко сказал канадский поэт Джо Уоллес в коротеньком стихотворении «Мать героев».

– Что плачешь ты,
    Мать героев,
    Не знавших,
    Что значит страх?
    – Душа моя славит
    Героев,
    А плачет
    О сыновьях.

Едва вернувшись с фронта домой, отец сказал Григорию: «Хватит тебе быть старшим мужчиной в доме. Работа работой, но и школу тоже надо заканчивать. Возвращайся за парту».

По идее, Гриша должен был возвращаться в девятый класс. Но в том году директором школы был назначен демобилизованный по ранению из армии фронтовик. Осмотрев возмужавшего, не по годам серьезного, ответственного и повзрослевшего юношу, поговорив с ним по душам, он решительно заявил: «Нечего тебе год терять в девятом классе, иди сразу в десятый».

Разумеется, в действительности все было не так просто, и данное решение было принято директором школы не спонтанно. В небольшом селе все на виду, и школьные учителя хорошо знали уровень знаний и меру способностей Гриши Баляна. А потому они еще до встречи парня с директором школы определили ему место в выпускном классе. Таким образом работа в тылу во имя победы была как бы засчитана в учебный срок. Так что в этом плане время для Григория не было потеряно. Вот когда обернулось пользой то, что когда-то родители отдали мальчика в школу с шести лет.

В 1944 году, как и положено 17-летнему юноше, он получил аттестат зрелости. Причем, следует сказать, что без скидок на двухгодичный пробел в учебе школу юноша окончил с вполне приличным багажом знаний по школьной программе.

Более 60 лет прошло с той поры, когда в последний раз перешагнул Гриша Балян порог родной барумской школы, но до сегодняшнего дня хранит он благодарную память о школьных учителях и с благоговением называет их имена: Аршак Балян, Гарегин Петросян, Оганес Даниелян, Армен Геворкян, Михаел Арзуманян, Амаяк Айрапетян, Тамара Цатурян, Сирануш Даниелян, Мартирос Лазян, Гурген Шахназарян.

Невольно обращает на себя внимание наличие большого числа мужчин в школьном педагогическом коллективе. В те годы профессия школьного учителя считалась престижной и была весьма уважаемой в обществе. Да и оплачивалась не хуже, чем всякая иная работа. Во всяком случае, всякий уважающий себя мужчина не считал зазорным идти в школьные педагоги. Присутствие же мужчин в школе благотворно действовало даже на самых отпетых сорванцов.

К сожалению, сегодняшней средней школе крайне остро недостает именно мужского начала и влияния. Сегодня мужчина в школьном педагогическом коллективе – явление крайне редкое. Не потому ли практически во всех школьных мероприятиях, даже таких сугубо мальчишеских, как, например, юные инспектора ГАИ, лидерство принадлежит девочкам? И не потому ли из сегодняшних мальчишек все чаще вырастают мужчины, забывающие о том, что значит быть мужчиной, главой семьи?

Одним из величайших грехов на земле считается черная неблагодарность. Увы, на беду, немало встречается еще людей, которые не помнят добра, сотворенного для них другими. Григорий Айказович не из их числа. Его цепкая и богатая память бережно хранит имена и образы людей, которые поддерживали его в трудные минуты жизни, помогали ему на ее нелегких дорогах, которым он обязан тем, что так счастливо сложилась его судьба, научная и творческая карьера.

В разговорах с друзьями, близкими, учениками он непременно называет поименно своих учителей, сопровождая свои рассказы эпитетами «добрейший», «глубоко порядочный», «очень умный и образованный», «интеллигент-нейший», «преданный» и т. д.

Однажды, когда Григорий Балян был уже именитым ученым, профессором, заслуженным деятелем науки, ему как-то задали вопрос: кому он считает себя обязанным за удавшуюся жизнь и благополучную научную карьеру?

После некоторого размышления ученый ответил так:

– Прежде всего – своим родителям, научившим меня сызмала уважительно относиться к окружающим, почитать старших, своих учителей и всех, кто встречал меня улыбкой и добрым словом. Очень часто с большой благодарностью вспоминаю Назара Аветисяна. После окончания школы передо мной, практически как и перед всяким выпускником, остро встал вопрос: куда пойти учиться дальше, чему посвятить свою жизнь? Летом 1944 года в совхоз имени Азизбекова, неподалеку от железнодорожной станции Шамхор, приехали студенты из разных городов Азербайджана, чтобы помочь хозяйству в уборочной страде и в летних полевых работах. Среди них был студент гидромелиоративного факультета АзСХИ Назар Аветисян. Он первым посоветовал мне поступать на агрономический факультет этого института. Думаю, ему принадлежит решающая роль в том, что я стал профессиональным луговодом, растениеводом.

Далее, в 1948 году после окончания сельхозинститута, когда я уже собирался отправиться по распределению в Нахичевань, неожиданно декан агрофака профессор А. М. Кулиев предложил включить мою кандидатуру в список направляющихся в Москву, в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию – на курсы луговодов-кормовиков. Это стало началом пути в большую науку. Ведь только благодаря этому я встретился и познакомился с известными и прославленными учеными аграрной науки России: академиком ВАСХНИЛ И. В. Лариным, лауреатом Государственной премии СССР профессором С. П. Смеловым, профессором Л. Г. Раменским.

А разве могу я забыть доброту и бескорыстность профессора Г. Г. Бадыряна, который, совершенно случайно встретив меня в коридоре Всесоюзного НИИ кормов, аспирантом которого я стал, принял в моей дальнейшей судьбе самое живое участие и, узнав, что нам с женой негде жить, тут же предложил ключи от своей квартиры на втором этаже в доме напротив института.

Я мог бы еще долго продолжать перечислять имена всех тех добрых и отзывчивых людей, которые в разное время встречались мне на моем жизненном пути, поддерживали меня и озаряли дорогу жизни своим бескорыстием, радушием, щедростью души и теплом сердца. Наверное, это правда, что мир подразделяется на добрых и злых, бесхитростных и коварных, наивных и злонамеренных. Но я глубоко убежден, что первых всегда значительно больше, что недобрые составляют крайне мизерную долю в человеческом обществе.

Однако вернемся в лето 1944 года. Перед вчерашним десятиклассником встал вопрос, как жить, что делать дальше, какую жизненную стезю избрать. Хотя родители сами были малограмотными, они мечтали, чтобы их дети получили хорошее образование. А потому на семейном совете было решено, что Григорию необходимо учиться дальше. Война близилась к концу, ожидалось скорое возвращение с фронта старших. Уж если семья вынесла более суровые трудности первых военных лет, то материальные и иные сложности с поступлением Григория в институт и его учебой она тем более вынесет.

Вот только, что касается выбора будущей специальности и института, то тут родители ничем помочь не могли. В этом вопросе они, что называется, имели право совещательного голоса. Конечное решение зависело от самого выпускника школы. Впрочем, и тут выбор за Гришу сделали время и обстоятельства. Однако здесь напрашивается одно небольшое отступление.

В школьных учебниках истории нашего детства, в разделе, где говорилось о Стране Советов начала 20-х годов, с гордостью отмечалось, что с установлением Советской власти «двери высших учебных заведений широко распахнулись для тех, кто рвался к знаниям».

Скупые слова, скупые строчки. Но сколько за ними скрывается великих достижений и открытий, сколько эти широко распахнутые двери породили ярких и удивительных человеческих судеб.

Григорий Балян пришел в вуз спустя 20 лет после того срока, о котором говорилось в школьном учебнике истории. Но двери институтов и университетов были по-прежнему широко распахнуты перед теми, кто рвался к знаниям.

Надо сказать, что хотя Айказ Балян был малообразованным человеком, имевшим за плечами лишь три класса церковно-приходской школы, он был достаточно мудр извечной и непреходящей крестьянской мудростью. Сызмальства живущий на земле, он был с ранних лет приучен к земному практическому труду. Владел столярным и плотницким ремеслом, был неплохим жестянщиком и кузнецом, а еще очень любил землю, знал хорошо виноградарство, понимал растения. Эта любовь к земле и умение понимать растущее на ней исподволь передалось его сыну.

Наиболее близким к дому оказался Кировабадский сельскохозяйственный институт. Учившийся в нем армянский юноша по имени Назар наведывался в село Барум во время летних каникул к своим родственникам и частенько встречался с Гришей, который импонировал ему своей основательностью, серьезным отношением к делу. Сам Назар учился на инженера, но, чувствуя наклонности и увлечения юноши, советовал ему поступать на агрономический факультет. Туда и направил свои стопы вчерашний десятиклассник Григорий Балян. Во-первых, тем самым были сведены до минимума расходы на дорогу, что по тем временам имело немаловажное значение, а во-вторых, выбранный им агрономический факультет в наибольшей мере отвечал его интересам и жизненному опыту.

Пожалуй, мало кто смог так точно и емко сказать о работе на земле, как это сделал военный летчик, писатель-гуманист француз Антуан де Сент-Экзюпери. Земля, писал он, помогает нам понять самих себя, как не помогут никакие книги, ибо земля нам сопротивляется. Человек познает себя в борьбе с препятствиями. Крестьяне, возделывая свое поле, мало-помалу вырывают у природы разгадку ее тайн и добывают всеобщую истину.

Конечно же, в те годы школьник Балян и слыхом не слыхивал о существовании такого писателя. Но он отчетливо чувствовал и неосознанно понимал, что труд на земле благотворно влияет на человека, облагораживает его. Это он наглядно видел на примере своих родителей, своих земляков.

В институт Балян поступил без особого труда. Но вот с первых же дней учебы начались трудности иного порядка. Григорий, наряду с другими армянскими юношами и девушками, был зачислен студентом русского сектора института, где преподавание велось на русском языке. В азербайджанский сектор, где преподавание велось на азербайджанском языке, принимались преимущественно азербайджанцы. Григорий хорошо знал армянский, азербайджанский языки, но практически не владел русским. Особенно трудно пришлось в первые месяцы учебы. По большей части студенты, окончившие армянскую школу, после 20-25 минут русскоязычной лекции засыпали, убаюканные незнакомой и, как им казалось, монотонной речью лектора.

Чтобы не оказаться в числе отстающих, да и вообще, чтобы выйти из института грамотным и знающим специалистом, Балян занимался русским языком с удвоенным упорством и утроенной энергией. А настырности и настойчивости в достижении поставленной цели ему было не занимать. Суровая школа военного детства заложила в нем прочный и надежный фундамент на всю оставшуюся жизнь.

Еще был он студентом первого курса, когда радио голосом Юрия Левитана объявило о полной капитуляции гитлеровской Германии и об окончании войны. Для семей и родственников Айказа и Балаханум Балянов долгожданная победа была действительно радостью со слезами на глазах. Из 23 мужчин этих семейств, ушедших на фронт, 11 не вернулись к родному порогу, сложив свои головы на полях сражений. Шестеро из них были отцами семейств: брат Айказа – Гурген, братья Балаханум – Аршак и Сергей, племянники Айказа – Рубен, Григорий и еще один Рубен. В этих шести семьях осиротели 15 детей, шесть женщин стали вдовами. Особую боль в семье вызвала гибель Гургена. Ведь пуля врага настигла его в последний день войны у стен поверженного Берлина. Сегодня имена всех 11, наряду с именами десятков их земляков, не вернувшихся с кровавых полей, высечены на граните памятника, сооруженного в их честь в родном селе Барум. И ежегодно 9 Мая собираются здесь постаревшие, ставшие немощными, больными и седыми вдовы, повзрослевшие, сами превратившиеся 
в отцов и дедов их дети-сироты, которые теперь уже намного старше своих, оставшихся навечно молодыми, отцов.

Пока существует на земле хоть один человек, помнящий о павших, они живы.

МОЯ МИЛАЯ МАЛАЯ РОДИНА

                                                                                 Два чувства дивно близки нам –
                                                                                     В них обретает сердце пищу –
                                                                                     Любовь к родному пепелищу, 
                                                                                     Любовь к отеческим гробам.
                                                                                     Животворящая святыня!
                                                                                     Земля была б без них мертва.
                                                                                                                  А. С. Пушкин

Удивительное свойство человеческой памяти. Очень часто человек не помнит, что с ним было вчера, и уж, конечно, не припомнит, что было неделю, а тем более месяц назад, но вот картины и эпизоды далекого детства нередко возникают с удивительной ясностью и чистотой. И вот что странно. Чем больше человек живет, чем старше становится, тем чаще возвращается памятью к своему детству, к родным местам, где прошли счастливые, несмотря ни на что и, как нам сегодня кажется, безоблачные годы детства.

В одном из своих трудов Балян, будучи уже известным ученым, профессором, так писал о своей малой родине:

– Об уровне цивилизации в селе Барум до 30-х годов ХХ столетия можно судить уже хотя бы по тому, что из 200 дворов лишь три дома были покрыты жестяной кровлей: Макича Петросяна, Арама Петросяна и Вартана Симоняна. Все они были плотниками и могли позволить себе подобную роскошь. Остальные 197 домов стояли с соломенными крышами или же вообще без кровли, с плоским глиняным накатом. Но для нас, сельских босоногих и голоштанных мальчишек, не было на земле места краше, дороже и любимее нашего села Барум.

И все же фантазии мальчишек всегда устремляются за линию горизонта. Мальчишек неудержимо влечет заглянуть вначале за пределы своего двора, потом – за околицу родного села, а с возрастом – все дальше и дальше. Их всегда манит страсть открытия мира, жажда познания: что же там, за линией горизонта? А из тех, кому удается сохранить этот дет-ский интерес и в зрелом возрасте, вырастают Магелланы и Колумбы, Седовы и Амундсены.

Вот и Григорий Айказович, отвечая на вопрос, что заставило его оставить налаженный быт, родных и друзей, свою землю, где родился и вырос, сказал:

– Человек подобен птице, всегда устремляется вверх и чем выше, тем лучше. Наверное, Миклухо-Маклаю, Пржевальскому, челюскинцам тоже было дома, на родине тепло и уютно. Но они, устремляясь в неизведанные края, хотели познать мир, раскрыть резервы и возможности человеческого духа, силы и потенциал человека в познании окружающей нас природы.

Давно и не нами замечено, что нет худа без добра. Так случилось и с селом Барум. Первая временная баня появилась здесь в начале тридцатых годов благодаря вспыхнувшей в этих краях инфекции. Пришлось райздравотделу срочно проводить массовую дезинфекцию населения. А без общественной бани, о которой прежде в селе даже не слыхивали и не помышляли, этого сделать было нельзя.

Первый автомобиль пропылил по узким пыльным улочкам Барума в 1936 году, когда велась предвыборная кампания в связи с первыми выборами депутатов Верховного Совета Азербайджана. В тот же год жители села увидели впервые трактор с молотилкой для обмолота колосьев пшеницы и ячменя. Что же касается трактора ДТ с дизельным двигателем и многокорпусным плугом, то он добрался до здешних полей лишь в пятидесятых годах. При этом управляли им приехавшие с трактором трактористы из райцентра.

И только пять-семь лет спустя в Баруме появились свои, доморощенные трактористы и механизаторы – Симон Арутюнян, Сергей Балян, Владимир Ходжаян. Вечно измазанные машинным маслом, пропахшие соляркой и пылью полей, они были кумирами местной ребятни и объектом тайных воздыханий барумских девушек.

Практически одновременно с тракторами ДТ в селе появились и собственные колхозные автомобили со своими колхозными же водителями. Первыми в их числе были Жора Варян, Владимир Захарян. На них в селе чуть ли не молились, с ними почтительно разговаривал сам председатель колхоза. Ведь на этих парнях, главным образом, держалось хозяйство. Это они перевозили чуть ли не до белых мух из самых отдаленных горных участков на центральные склады и хранилища урожаи зерна, картофеля, овощей, подвозили с горных склонов к фермам заготовленные на зиму корма.

Так продолжалось вплоть до 90-х годов, до времени, когда резко ухудшились отношения между Арменией и Азербайджаном в связи с Карабахским вооруженным конфликтом и значительную часть сельчан, а это были в основном армяне, депортировали в разные районы Армении. Тоже очередная драма, хоть и относительно небольшого по численности населения, но все же составной части целого народа.

Как это ни покажется странным, но, по свидетельству Григория Баляна, первые фруктовые сады обрели свой законный статус на приусадебных участках колхозников в Баруме лишь в пятидесятые годы, когда, оправившись от тяжелых ран небывалой доселе войны, колхозы стали подниматься на ноги, а люди – жить зажиточнее. В селе началось строительство добротных жилых домов, а колхозникам стали давать более или менее солидные земельные наделы. Когда на смену так называемым трудодням пришла денежная оплата.

Первая фотографическая карточка семьи Балянов была сделана осенью 1928 года, когда Грише исполнилось полтора года. А первый сельский фотограф обосновался в Баруме в середине тридцатых годов. Им был Айказ Агаджанян.

Разумеется, людей с высшим образованием в 20-30-е годы прошлого столетия в Баруме не было. Очень немногим сельчанам удалось получить начальное образование в церковно-приходской школе. Цепкая детская память схватила и сохранила в воспоминаниях Григория Айказовича картины 1932-1933 годов, когда его немолодые уже родители после напряженного трудового дня корпели по вечерам при свете керосиновой лампы над тетрадями и учебниками, занимаясь в кружке ликбеза, и как отец, в сердцах чертыхаясь, говорил, что он лучше бы еще смену отработал в поле, чем потеть от напряжения над школьной тетрадкой.

Лишь во второй половине тридцатых годов здесь появились первые, пусть и наспех подготовленные на ускоренных курсах, но все же свои, местные квалифицированные специалисты с высшим, как считалось тогда, образованием. Первыми были выпускник Кировабадского рабфака Гурген Балян, агроном Рубен Балян, врач Симон Варян, ветврач Григор Антонян.

Запомнился девятилетнему Грише и 1936 год, когда он впервые увидел и услышал патефон. Случилось это после того, как барумского учащегося Кировабадского педагогического техникума Вазгена Ходжаяна премировали за отличную учебу патефоном с набором из нескольких пластинок. Всем селом барумцы собирались у дома счастливого обладателя патефона, заставляя его часами крутить одни и те же пластинки, наслаждаясь любимыми мелодиями или пением невидимого певца.

Ну, а что касается вершины человеческого бытового изобретения того периода – телевизора, то впервые посмотреть его Григорию Баляну довелось лишь в 1951 году в Подмосковье, в бытность аспирантом. Семья же кандидата сельскохозяйственных наук Баляна обзавелась собственным телевизором лишь в 1961 году, живя в Степанакерте.

По более поздним воспоминаниям сына Григория Айказовича и Зиравард Навасартовны – Генриха, это был один из первых телевизоров в их степанакертском окружении.

ПОТОМКИ АЙКАЗА БАЛЯНА

С развалом великой державы по имени СССР у определенной части граждан стало модным охаивать все, что было связано с эпохой построения социализма. Послушать этих критиков, все в этой стране было плохо и неумно.

Что тут можно сказать, что возразить? Да и нужно ли делать это? Ведь все равно они нас не услышат. Уж лучше обратиться к словам человека, который прожил долгую жизнь, видел в ней и хорошее и плохое, прошел через многие трудности и невзгоды, знал голод и бедность.

Работая в Кыргызском сельскохозяйственном институте, постоянно общаясь с молодежью, Григорий Айказович нередко говорил студентам о том, что на примере их династии можно легко проследить, что дала Советская власть простым людям, обыкновенной рядовой семье из отдаленного и небогатого азербайджанского села Барум Шамхорского района.

Отец и мать – Айказ и Балаханум Баляны – получили лишь трехклассное образование в сельской приходской школе. С 18 и до 29 лет Айказ батрачил на виноградниках у немецких колонистов. В зимние дни, когда на земле работы не было, осваивал слесарное, столярное и кузнечное дело, самостоятельно строил дом. В 1937-1938 годах односельчане за трудолюбие и справедливый характер избирали его председателем колхоза «Правда» Шамхорского района. Однако в ходе очередных выборов колхозного головы Айказ Балян сам отказался от этой хлопотной должности. Не по нутру было ему, не привык он быть жестким и требовательным с людьми, тем более – со своими земляками, со многими из которых был знаком и дружен с детства. Перешел в бригадиры виноградарского совхоза, где проработал до 1948 года с небольшим перерывом, связанным с участием в Великой Отечественной войне.

За достижения в труде становился участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве.

Где бы и кем бы ни работал Айказ Матевосович, его рабочий день длился от утренней зари до вечерней.

Под стать мужу была и его жена – Балаханум. Сыновья никогда не видели мать отдыхающей. Вечно в заботах о семье, вечно в хлопотах по дому. Нередко приходилось выполнять и сугубо мужскую работу, когда муж трудился на виноградниках за десятки километров от дома, и пока не выросли дети и не стали ее верными и надежными помощниками.

Надо сказать, что в те годы магазинов, где бы продавали хлеб, мясо, консервы, масло, сметану, творог и тому подобное, в селах не было, как не было водопровода, электричества, газа. Воду для большой семьи приходилось носить в кувшинах из родника за километр-полтора от дома. Дрова для повседневного приготовления пищи и обогрева жилья зимой надо было заготавливать и приносить на себе из леса. Она сама обшивала всю свою большую семью, сама чинила мальчишкам обувь.

Когда снохи поинтересовались однажды у Балаханум Абеловны, как успевать все делать по дому, заботиться должным образом о семье, она просто ответила: поменьше надо спать, не лениться и следовать за тем, что подсказывает жизнь, а жизнь – это лучший учитель, она всему научит.

В годы войны, когда враг оккупировал город Грозный и встал вопрос о переезде семьи из районного центра Шамхора в село Барум, необходимо было позаботиться хоть о каком-то запасе продуктов питания на первое время на новом месте. Балаханум с тремя остававшимися дома сыновьями собирала на полях оставшиеся после жатвы колосья пшеницы и ячменя, а ночью обмолачивала их.

Словом, как и во всех семьях того времени, мать была оплотом семьи. Вот почему, когда после ХХ съезда партии, на котором тогдашний первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев выступил с докладом о культе личности Сталина, на центральной площади Еревана был снесен памятник вождю и встал вопрос, какой же памятник установить на освободившемся постаменте, ереванцы единодушно решили воздвигнуть монумент в честь Женщины-Матери. Так и сделали.

Айказ Матевосович и Балаханум Абеловна воспитали шестерых сыновей. Самый старший сын – Макич – родился в 1918 году. После окончания средней школы работал, затем был призван в ряды Красной Армии. Участвовал в боевых операциях на Халхин-Голе и в районе озера Хасан. Был ранен. После выздоровления перед началом Великой Отечественной войны побывал на родине в краткосрочном отпуске. Это была его последняя встреча с родителями и братьями. Как уже рассказывалось ранее, в 1942 году, в самый разгар беспримерной Сталинградской битвы, военный летчик старший лейтенант Макич Балян в одном из воздушных боев пал смертью храбрых.

Второй сын – Артем – также после окончания средней школы был призван в ряды Красной Армии. Оказался в украинском городе Ровно. Так как обладал талантом художника и скульптора, в полку служил картографом. В первые месяцы войны гитлеровские войска, подготовленные к ней значительно лучше советских, наступали очень стремительно. Полк, в котором воевал Артем Балян был окружен превосходящими силами противника. Однако бойцам удалось вырваться из окружения и соединиться с партизанским отрядом.

С 1941 до середины 1942 года Артем воевал на Полтавщине в партизанском отряде прославленного командира дважды Героя Советского Союза Сидора Ковпака. В ходе освобождения от фашистских захватчиков города Смоленска Артем Балян был тяжело ранен.

Конечно же, не подозревал и не догадывался в ту пору Артем, что 33 года спустя, в этот самый город Смоленск, за освобождение которого от врага он пролил свою кровь, приедет учиться его племянница, младшая дочь его брата Григория – Людмила, и что здесь, в Смоленске, она встретит молодого лейтенанта Рубена Амбарцумяна, который станет ее счастливой судьбой.

После продолжительного лечения в госпитале в городе Баку Артем был демобилизован. Заочно окончил педагогический институт, работал преподавателем русского языка в школе.

Как фронтовик, участник войны Артем, будучи скульптором-любителем, соорудил в родном селе мраморные памятники в честь 14 земляков, павших на фронтах Великой Отечественной.

Вместе с женой Гоарик вырастили четверых детей. Старший сын – Размик – член Союза художников СССР. Второй сын, Арарат, окончив сельскохозяйственный институт, стал ученым-агрономом. Младший сын – Георгий – водителем такси. Дочь Зоя – модельером одежды.

Третий сын Айказа и Балаханум Балянов – Аванес, как уже отмечалось, в 1942 году, прибавив себе лишний год по возрасту, добровольцем ушел на фронт. Участвовал в боях за освобождение от фашистских захватчиков Украины и Белоруссии, дошел с боями до города Кенигсберга, где почти в самом конце войны был ранен. После длительного лечения в госпитале в 1946 году был демобилизован. Работал учителем физкультуры, возглавлял кабинет физвоспитания Ашхабадского музыкального училища.

Вместе с женой Айкануш они вырастили и воспитали двух сыновей и дочь. Два сына, Юрий и Самсон, окончили агрономический факультет Туркменского сельхозинститута. Позже Самсон учился в аспирантуре Московского института овощеводства, защитил диссертацию, стал кандидатом сельскохозяйственных наук. Юрий продолжительное время работал старшим преподавателем сельхозинститута в Ашхабаде, который окончил сам. А дочь Светлана, окончив консерваторию, преподает в Ашхабадском музыкальном училище.

Четвертый сын Айказа Матевосовича и Балаханум Абеловны – Григорий – герой данной книги. Думается, в каком-то дополнительном представлении он не нуждается.

О трагической судьбе рано умершего от тифа пятого сына Размика было рассказано ранее.

Шестой сын – Ким. Имя явно не армянское. Среди его сверстников немало было мальчишек с таким именем. А означает оно «Коммунистический интернационал молодежи», из которого позже родился комсомол. После окончания с отличием средней школы Ким поступил в Чирчикское танковое училище в Узбекистане, которое окончил также с отличием. Позже поступил в Ленинградскую военную артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского. Дослужился до звания полковника. В 1985 году вышел в отставку, однако продолжает работать в Абовянском (Армения) горвоенкомате. Его сын Камо окончил зубоврачебный факультет Смоленского мединститута, куда поступил по примеру и по совету старшей двоюродной сестры Людмилы.

Седьмой сын Айказа и Балаханум Балянов – Борис, еще живя в Карабахе, выучился у местного портного швейному ремеслу. Когда партия бросила комсомолу клич взяться за освоение целинных и залежных земель в бескрайних степях Казахстана, отправился добровольцем на целину, откуда был призван в ряды Советской армии. Отслужив положенный срок, окончил технологический техникум в столице Туркмении – Ашхабаде. После чего всю оставшуюся жизнь проработал в системе службы быта. Более 20 лет был заведующим швейным цехом городского комбината бытового обслуживания населения. Вместе с женой Розой они воспитали четырех дочерей, всем дали образование, всех, как говорится, поставили на ноги.

Всего же из детей и внуков, потомков Айказа и Балаханум Балянов, сын Григорий стал доктором наук, профессором, заслуженным деятелем науки республики, три сына и четыре внука – офицерами Советской армии, внук Размик Артемович – народный художник СССР, внуки Генрих и Самсон кандидатами наук, первый – технических, второй – сельскохозяйственных, четыре внучки и правнучки – врачи, пять – музыканты с высшим музыкальным образованием, четверо продолжают учебу в университетах или в аспирантуре. Вот так сложилась судьба, таким выткалось полотно жизни потомков рядовых малограмотных крестьян Айказа Матевосовича и Балаханум Абеловны Балянов из глухого и небогатого села Барум Шамхорского района Азербайджана.

В большой и дружной семье Балянов прочно прижился девиз: «Один – за всех и все – за одного». Традиционно старшие заботились и помогали младшим. К примеру, когда Аванесу и Григорию пришла пора идти в школу, более старший Артем взял на себя заботу о том, чтобы провожать их в первый класс, помогать им на первых порах делать уроки. А когда младшие стали студентами, регулярно навещал их, интересовался, в чем они нуждаются, не нужно ли в чем помочь.

Когда Григорий поступил в аспирантуру и отправлялся с молодой женой в Москву, Артем специально поехал из Барума в Шамхор, снял в районной сберкассе свои скромные денежные сбережения и передал их брату, чтобы тот на первых порах в столице ни в чем не испытывал нужды.

После окончания аспирантуры и успешной защиты диссертации Григорий поступил на работу в Азербайджанскую селекционную станцию. Артем дважды наведывался к нему, чтобы узнать, как младший брат устроился, не нуждается ли в чем.

Запомнился Григорию и такой эпизод. В 1947 году, когда учился на третьем курсе сельхозинститута, он во время экзаменационной сессии попал в автомобильную аварию и получил перелом ноги. Случилось это в районном центре Шамхор. Как раз в это время ему предстояло сдавать последний экзамен. Аванес, будучи всего на три года старше Григория, без долгих размышлений и колебаний посадил младшего брата с загипсованной ногой себе на плечи, донес его до железнодорожной станции, доехал с ним до Кировабада, таким же образом (на плечах) донес до студенческой аудитории, где шел прием экзаменов, а после успешной сдачи братом экзамена таким же путем доставил его обратно в Шамхор.

Но зато когда Григорий защитил кандидатскую диссертацию, начал работать и встал прочно на ноги, он уже постоянно помогал своим младшим братьям и их детям. К примеру, после окончания средней школы Ким год жил в семье Григория. И после того, как он окончил военное училище, женился и поступил в военную академию, Григорию пришлось взять на себя заботу о бытовом устройстве молодоженов, поддерживать их на первых порах материально.

О родственных связях и отношении братьев друг к другу можно судить и по такому, например, эпизоду. В 1983 году, когда Григорий Айказович защитил докторскую диссертацию в Ленинграде, Ким служил на Украине, в Харьковской области. Тем не менее он нашел возможность, чтобы приехать в Ленинград, присутствовать на защите диссертации, поздравить брата с успешной защитой, помочь организовать традиционный банкет.

В свою очередь по-отечески опекал Григорий Айказович самого младшего брата – Бориса. После окончания школы Борис два года жил в семье Григория и Зиравард, старший брат помог ему приобрести профессию портного, принял самое энергичное участие в том, чтобы Борис нашел себе достойную спутницу жизни и женился на ней.

Вот эту добрую и весьма важную традицию заботы о родителях, родных и родственниках у старших переняли и свято соблюдают их дети.

Главный же нравственный урок, который вынес Григорий Айказович Балян из своего детства и студенческой юности – как бы высоко ни вознесла тебя судьба, помни о своей колыбели. Стыдиться своего происхождения, своих корней, своих «темных» и «неграмотных» родителей – постыдно, ничтожно и не достойно человека.

Однако жизнь тем временем продолжалась. У Григория налаживались отношения с русским языком. Вскоре он стал одним из лучших студентов. И по прошествии шестидесяти с лишним лет хранит Григорий Айказович в памяти и сердце благодарность и тепло к институтским профессорам Вердиеву, Гребенникову, Кулиеву, Лорху, Малову, Нуриеву, доцентам Волковой, Зейналову, Князчян, Кулибекову, Нагиеву, Шафибекову, Эфендиеву, которые щедро делились со своими воспитанниками знаниями, помогли им стать квалифицированными специалистами, собственным примером и отношением к делу учили их быть полезными обществу гражданами. Каждый из них заслуживает отдельного разговора. Здесь же рассказ – лишь об одном из них.

С особым уважением, почтением и симпатией относились студенты к преподавателю Хосрову Кулиеву. Участник Великой Отечественной войны, он вернулся с фронта без кистей обеих рук. Читаемые им лекции по гидравлике всегда проходили при заполненной аудитории. Ни один студент не позволял себе пропускать их. И не только потому, что так любили этот предмет, но прежде всего потому, что считали своим долгом, хотя бы таким вот образом выразить любовь и признательность своему преподавателю, который служил для них как бы олицетворением их отцов и братьев, не вернувшихся с полей сражений. С благоговением смотрели они, как Кулиев, зажав непослушными культями обеих рук кусочек мела, выводил на классной доске формулы и рисовал схемы.

Такие люди и уроки жизни, преподаваемые ими, не забываются и не стираются из памяти вовек, что бы там ни случилось.

Уже будучи сам доктором наук, профессором, воспитавшим не одну сотню студентов и 14 кандидатов наук, Григорий Балян, с признательностью вспоминая своих институтских наставников, с теплотой говорит: «Такими преподавателями мог гордиться любой студент. На лекции и семинары мы ходили с радостью, с вечным ожиданием праздника, прикосновения к чуду».

В студенческой группе, где учился Балян, оказались четыре парня из села Норагюх Степанакертского района Нагорного Карабаха – Мушег Оганджаян, Григорий Галстян, Мушег Енгибарян и Тархан Мартиросян.

Через год после окончания первого курса, к ним присоединился брат Оганджаяна – Левон, учившийся на факультете механизации. Как и Балян, все они окончили армянскую школу, а потому испытывали те же трудности с русским языком. Но сдружило и сплотило их не это, а одинаковое отношение к жизни. Эти ребята отличались порядочностью, трудолюбием, высокой внутренней дисциплиной. В этом деле они могли служить примером не только для своего курса, но и, пожалуй, всего института. Двое первых окончили институт с отличием. Дружбу с ними Григорий Айказович пронес через многие годы и десятилетия.

Мушег Оганджаян работал заведующим сельхозотделом, главным агрономом облсельхозуправления, председателем облисполкома. Григорий Галстян с поста главного агронома райсельхозуправления был избран секретарем Степанакертского райкома партии. Тархан Мартиросян трудился директором МТС, главным агрономом, заместителем председателя облсельхозуправления. Мушег Енгибарян и Левон Оганджаян посвятили себя воспитанию специалистов сельского хозяйства, всю жизнь работали преподавателями Степанакертского сельхозтехникума.

Кстати, когда в октябре 1965 года встал вопрос о переезде Григория Баляна из Нагорного Карабаха в далекую Киргизию, Мушег Оганджаян, бывший в тот период председателем Нагорно-Карабахского облисполкома, одобрил решение своего друга и всецело его поддержал, несмотря на то, что первый секретарь обкома партии уговаривал Григория Айказовича не уезжать. Ведь обком был совершенно не заинтересован в том, чтобы терять опытного и высококвалифицированного специалиста. Безусловно, хорошо понимал и Мушег Оганджаян, какой урон понесет область с отъездом Григория Баляна. Но понимал Мушег и то, что, как специалисту и ученому, переезд в Киргизию пойдет его студенческому однокашнику и другу только на пользу.

И через четыре десятилетия Балян искренне благодарен своему студенческому другу за понимание и поддержку. Вся последующая жизнь показала, что данное решение было весьма своевременным и верным.

В Киргизии его творческий и научный потенциал оказались в полной мере востребованными. На кыргызской земле он достиг в науке таких вершин, каких достичь в Нагорном Карабахе было бы намного сложнее.

В студенческом общежитии Григорий жил с четырьмя ребятами азербайджанцами. Стипендия – 180 рублей. Прожить на эти деньги в те годы было практически невозможно. Благо, что все студенты были из сельской местности и их родные дома находились не слишком далеко от Кировабада. Каждую неделю парни могли наведываться в отчие края, откуда возвращались в общежитие нагруженные узлами и сумками с домашними припасами – хлебом родительской выпечки, маслом, овечьим сыром, картошкой, овощами, а иногда (не часто, правда) и мясом. Все, что привозилось из дома, складывалось в общий котел и съедалось дружно всеми. Дежурство по комнате велось по графику. Дежурный был одновременно и кашеваром. Как правило, у себя в общежитии ребята только завтракали и ужинали. Обедали же в студенческой столовой. Ведь у каждого было свое расписание. У кого-то занятия заканчивались раньше, у кого-то – позже, кто-то задерживался в библиотеке, кто-то – в лаборатории. Студенческие годы, ежедневная трапеза из общего котла сдружили одного армянина и четырех азербайджанцев на всю жизнь. И был в их жизни эпизод, когда они, став солидными мужами, признанными в избранной сфере специалистами, должны были встретиться на научно-практической конференции в Алма-Ате. Григорий Айказович настоял, чтобы они приехали вначале к нему во Фрунзе, побыли несколько дней у него, а уж затем все вместе отправились в Казахстан.

Будучи студентом, Григорий Балян всегда с нетерпением ждал летней производственной практики. Во-первых, можно было в родном селе окунуться с головой в любимое дело, а во-вторых, в ходе практики ему платили полноценную заработную плату. За три месяца работы в совхозе он получал столько же, сколько за девять месяцев учебы. Можно было не только приодеться, но кое-что и отложить на время зимней учебы.

Столь же суровую школу жизни наш герой заставит позже пройти и всех своих детей. Когда они были студентами, даже несмотря на то, что выбранные ими профессии были весьма далеки от агрономии, отец заставлял их трудиться летом простыми рабочими на Оргочорской опытной станции. Причем эту закалку в жаркой безводной степи прошли и старшая дочь, и младшая, не говоря уже о сыне. Полушутя-полусерьезно отец говорил им: кормить вас я, так уж и быть, буду, а вот на модную одежду зарабатывайте себе сами.

Дети Григория Айказовича и Зиравард Навасартовны выросли отнюдь не белоручками. Они научились не чураться и не бояться никакого труда, и это помогло им в дальнейшей жизни, позволило стать настоящими людьми и жить вполне благополучно и достойно, за что они очень благодарны своим родителям.

(ВНИМАНИЕ! Выше приведены лишь две из десяти глав книги)

Скачать полный текст книги с иллюстрациями, MS Word, 1666 Kb

© Тимирбаев В.Р., 2007. Все права защищены
    © Издательство "ЖЗЛК", 2007. Все права защищены