Snowman (Снеговик)

Детективная история, действие которой разворачивается в наши дни, в одной из западных стран. В полицию просочилась информация, что молодого человека из богатой семьи «заказали» киллеру, который никогда не промахивается и всегда точно выполняет «заказ». Что делать?.. Как быть?.. Рассказ ранее не публиковался

Холод и снег. Блестящий, искрящийся инеем мир. Форма, привычная форма теряется. Ноги застыли, руки пропали, сердце взорвалось. Тело завалилось на бок, неуклюже застыв. Впереди, сквозь маленькую щель, проступала только белесая мутная пустота.

Поиски продолжались две недели, но так и не дали результатов. Пруд был пуст и после длинных багров снова затянулся льдом, высокомерно отворачиваясь от людей. Собаки обнюхали каждый куст и дерево, а цепочка людей прочесали заледеневший лес после них.

Две недели кофе и сигарет и постоянной, непрекращающейся головной боли, которая называется ностальгией.

Дэнни появился в поле его зрения во время второго урока литературы в пятом классе. Ему сразу же дали кличку – «сын олигарха». Его привозили в машине с тонированными стеклами, а после учебы подхватывали у ворот школы и увозили. «Сын олигарха» учился на тройки и близоруко щурился на людей. Его длинные тонкие пальцы были измазаны пастой от «паркера» а рюкзак криво висел на одном плече. Кроссовки у него всегда были на мягкой подошве, и только постоянно выпадающие пакетики с таблетками выдавали его приближение.

— Итак, парни, — капитан хмуро бросил пачку бумаг на стол. – 9-го числа этого месяца, Дэниел Коппоне спустился к завтраку вместе со своей женой в десять утра. В полдень отец и сын Коппоне поехали в город, откуда вернулись к четырем вечера. Час из этого времени Дэниел провел один, отец расстался с ним у ворот фабрики. Встретились дома. В пять они сели за ужин и молодой Коппоне выпил вина, больше чем обычно. Жена Дэниела сказала, что приехал он немного расстроенным. В шесть Дэниел вышел из дома прогуляться со своим псом. Собака вернулась через сорок минут. С тех пор его никто не видел. Это вся имеющаяся информация, папки на ваших столах. Всё, за работу!

— Капитан...

— Фрэнки?

— Сэр, у меня информация, что Дэниел Коппоне был в списке у Г. Р.

Сигарета дымилась в пепельнице, капитан молча смотрел на нее.

Фрэнк Домино, пять лет работает под прикрытием среди наркодилеров и заказных убийц. Благодаря ему пятнадцать преступников сидят с пожизненным сроком не зная кто их сдал. Широкие плечи обтянуты кожаной курткой, глаза сверлят из-под шапочки, никто бы не заподозрил в 28-летнем Фрэнке Домино полицейского. Капитан иногда удивлялся, как сам Домино не забывает об этом, настолько он обжился на «темной» стороне света.

— Кто сказал?

— Люча Длиннорукий. Мы вчера сидели в «Черной звезде», обсуждали возможный приезд товара из Португалии. Люча собирает для Г.Р. заказы.

— Это точно?

— Да, Майкл... Сэр.

— О’кей, мы обсудим позже. Тебе не стоит задерживаться тут.

Все ему сочувствуют. Все знают, почему он пьет кофе по ночам и скуривает по две пачки сигарет, оставаясь в офисе на ночь. Поэтому Фрэнк Домино рискует своим прикрытием и жизнью, чтобы достать информацию. Поэтому его люди забыли на две недели семьи и отдых. И сейчас, заявление на ордер подано начальнику, и за стеной его кабинета тихо, словно никого нет. Не слышно обычных шуток и разговоров, парни тихо шуршат страницами и обзванивают учреждения. Г.Р. Генрих Рюрих. Первый киллер города. Если ему пришел «заказ», он исполняет его точно в срок, и пуля его никогда не пройдет мимо жизненно важных органов. Если Дэниел Коппоне был заказан, значит, его нет в живых.

Уходя, Домино почти телепатически уловил мысль в кабинете капитана. Где же тогда тело?

Дэнни сломали нос в десятом классе, он, Майкл, тогда увлекался рок музыкой, пытаясь создать свою группу. Помнится они даже сняли пару раз дешевый клуб и вышли под названием «Бешеные койоты». Дэнни стоял у входа и собирал деньги. Десять долларов на человека! Девушкам скидка. У них даже были поклонницы, школьницы, визжащие в темноте под шквал музыки: «Майк! Майкл!»

Той ночью он заметил потасовку у двери во время концерта, исполняя «С тобой под дождем». Дэнни отбивался от двоих и нос у него уже был в крови. Они все побросали гитары и ударные, слетая со сцены и расталкивая толпу. Драка была захватывающая, Майкл чувствовал кровь на зубах и чужую, на кулаках. Концерт был сорван, люди разошлись довольные, приговаривая: «А рокеры ничего, даже драться умеют!» А Дэнни, смущаясь, оправдывался: «Не стоило вам вмешиваться, нормально все было, они просто не хотели платить, а я их не пускал». Они все посмеивались, а Майкл хмуро стирал кровь с искривленного носа и гадал, удастся вправить? Он собрал деньги по карманам и они сходили к первому попавшемуся частному врачу. Но нос так и остался у Дэнни горбатым.

И он, и все его парни в группе знали, стоит Дэниелу отложить деньги с карманных расходов и у них мог бы быть и подвал и афиши и реклама. Но Майкл никогда не заикался об этом. Так же как и Дэнни. Потому что они были равны, а потому Дэнни стоял у входа по вечерам и собирал деньги. А потом подбирал банки из-под пива и смятые бычки сигарет, когда они, уставшие после концерта, медленно отключали технику и собирались домой. Дэнни покупал им пару бутылок минералки и сигареты, доллар десять центов, смотрел за сохранностью аппаратуры и даже стирал их потные полотенца. Парни разъезжались, в карманах деньги, заработанные на концерте, в голове бешеные мечты о будущих пластинках и мультиплатиновых дисках. А они с Дэнни шли домой пешком, потягивая холодное пиво из банок. А потом Дэнни звонил домой, жал ему руку на прощанье и скрывался в машине с тонированными стеклами.

— Сэр, после фабрики он двинулся прямиком в «Ройял-Клаб», где встретился с Роджером С., который является членом клуба с 199... года. Связаться с ним не удалось.

— О’кей, Семмерсон, я проверю это сам.

Семмерсон Лаки, молодой и самоуверенный коп. Полицейский в пятом поколении. Не остановится ни перед чем, чтобы раскрыть свое дело и получить награду.

— Семмерсон, вы, по-моему, уже вторые сутки в учреждении?

— Да сэр, но я...

— Отдохните сегодня. Жду вас завтра с утра.

— Слушаюсь, сэр.

Великолепная выдержка и точное исполнение приказов. Через три года он дослужится до начальника отдела. Механика, а не человек.

К одиннадцатому году кличка «сын олигарха» отпала от Дэнни. Он всегда приходил на матчи по баскетболу и сидел среди болельщиков, вытянувшийся за последний учебный год, нескладный и сутулый. Рядом с ним сидела толпа девушек, которые кричали: «Майкл, мы любим тебя!»

После выпускного бала Майкл, спасаясь от нищеты и вечно пьяных опекунов, снял квартиру и устроился продавцом в магазин дисков. Он каждый день слушал музыку, щелкая пальцами и пританцовывая. Рок, поп, джаз. Дэнни приходил под вечер, в своем, до умопомрачения дорогом свитере, и блестящих туфлях. Он щелкал автоматом в углу, кидая новенькие монеты, и ставил песенки. Особенно часто звучали: «Аризона в отблесках неба» или «Мой прекрасный Огайо». Они открывали банки с безалкогольным пивом, стукались жестяными боками и пили. К тому времени Дэнни уже поставили диагноз: «Порок сердца», и Майкл тоже перешел на легкие сигареты и слабый чай. Затем Майкл подался в Военную академию, а Дэнни завел свою фабрику.

— Мистер Р. Стоун?

— Прошу вас. Кофе?

— Нет, спасибо.

— Дэниел говорил о вас. Похоже, вы были настоящими друзьями.

— Мне бы хотелось узнать, о чем вы говорили с ним с двух тридцати до полчетвертого. У вас ведь была встреча в клубе?

— Личное дело капитан?

Роджер Стоун был похож на бульдога. Мощные челюсти и тяжелый взгляд. Он чем-то напоминал Майклу его начальника. Тот всегда говорил: «Майк, у каждого полицейского есть личное дело. И оно будет мешать ему всю жизнь, если он его не раскроет. Счастлив тот коп, у которого нет в списке личного дела».

— Я вас слушаю мистер Стоун.

— У него была паранойя. Он все время пил таблетки и не желал лечиться. Он был мне не просто приятелем, с которым мы обсуждали дела за лэнчем, но и другом. Как ни странно, бизнесмены тоже бывают искренни в чувствах. Мы встречались с ним в клубе и говорили об этом.

— О чем?

— Ему казалось, что его хотят убить. Предчувствие, скажем так.

— Тому было основания? Ему угрожали? Следили за ним?

Р.Стоун покачал головой.

— Нет, ничего подобного. Он тратил все больше денег на телохранителей и бронированные машины. Насколько я знаю, не было никаких признаков на угрозу. Я же говорю, у него развивалась паранойя, мания преследования. Я советовал ему сходить к психиатру, но он отказался.

— Что он собирался делать дальше?

— Ехать домой к жене.

— Вы знаете, что вас ждет в случае укрытия ценных фактов, не так ли, мистер Стоун?

— Я рассказал вам все капитан. Дэниел закрывал двери и окна, выключал телефоны и даже телевизор. Ему нужна была серьезная психологическая помощь, однако никто этого не замечал.

Уже выходя из кабинета Стоуна, он услышал:

— Вы не думали, что тут замешана женщина?

— Почему вы так думаете?

Стоун неопределенно махнул толстой сигарой.

— Женщины всегда замешаны, капитан.

Лие было восемнадцать, Дэнни — двадцать четыре. В момент их знакомства и поспешной свадьбы его не было. Нью-Джерси, первое серьезное дело, серийный маньяк и семь жертв. Семь молодых девчонок с отрезанными после смерти пальцами. Майклу тогда казалось что именно этот парень, молодой перспективный баскетболист, так же как и он в прошлом, с голубыми глазами и светлой копной волос и будет его личным делом. Он сжег столько энергии и нервов, ища его, выискивая по следам, обклеивая фотороботами свою каморку, снятую на деньги полицейского фонда, что знал его как родного брата. Все его привычки и мысли и татуировки на лопатках. После газовой камеры он успокоился и спрятал все газетные вышивки подальше. Но оказалось, что личное дело ждало его впереди, там, далеко в будущем, которое сейчас светит ярким зимним солнцем в окно.

— Лия, это Майкл. Майкл, это моя жена.

Он тогда вернулся после двух месяцев истощающей работы, после газового тумана, скрывшего в себе голубые безумные глаза, после первой награды и гордости, пополам с усталостью и брезгливым очерствением. И был встречен теплом и уютом обжитого гнезда. Розовые шторы с китайскими вычурными вазами на окнах и дамские столики, полные тюбиками крема, и аляповатые безвкусные игрушки. Лия вписывалась в это нежное царство как роза в парфюмерную лавку. Дэнни казался еще больше сутулым и длинным в своем черном итальянском пиджаке, словно не оперившаяся нескладная птица. Он говорил много. О ребенке, о школе для ребенка, о будущем друге сына.

— Сэр, выписали ордер.

Майкл кивнул и быстро накинул на себя пиджак, сверху — теплую куртку.

Они ехали молча, его парни, молодые и не очень, злые, добрые, с семьей и без, статные и коротковолосые, ехали молча, словно разделяя его чувства. Они знали его и уважали. Они жили бок о бок со своим капитаном много лет и хорошо понимали кого он потерял и ищет эти две недели. Личное дело. Это было личное дело капитана.

— Стоять! Ни с места!

Дверь высадили плечом, раздался выстрел, полицейские рванули к укрытиям.

— Поднять руки Генрих! Ты окружен!

Снова взвизгнул выстрел, пуля отбила чечетку по мраморной стене возле Майкла.

— Газ! — крикнул кто-то.

В квартиру кинули шашку слезоточивого газа. Раздался звон стекла, Майкл, на ходу поправляя противогаз, ринулся в комнату. Длинная фигура на подоконнике обернулась, выбрасывая вперед твердую руку, целясь ему в сердце, блестевшие от ярости глаза прицелились, и тут раздался выстрел.

— Нет, Семмерсон! – глухо крикнул капитан, понимая, что опоздал.

Киллер замер, зрачки расширились не понимая, на пару секунд он завис между небом и землей, медленно наклонился и вдруг рванул вниз, на двадцать пять этажей. Где-то далеко раздался тихий, мягкий шлепок об асфальт. А может, ему и показалось. Они подошли к окну и выглянули. Маленькая перекрученная фигурка.

— Ч-черт, — прошипел Семмерсон.

— Майкл, дело закрыто...

— Мы не нашли тело сэр...

— Поиски будут продолжатся, но официально дело закрыто. Спасибо за проделанную работу.

— Сэр, мне кажется это не Рюрих. Он никогда не прятал тело. Это не его стиль.

— Майкл... Капитан Саффорн!

Его начальник нахмурился и тут же утомленно потер виски. Тяжелые морщины на лбу, мешки под глазами, его собственная картина в будущем, влюбленный в свою работу полицейский, чья семья тут, и нигде больше.

— Кэйт дома? — усталым голосом осведомился начальник.

— Да, — бесцветно ответил он.

— Майк, езжай домой. Отдохни. Я дам тебе отпуск на неделю.

Вот так. Как он тогда сказал Семмерсону, искренне уверенный, что мучиться должен только он. Тот самый Семерсон, из-за которого умер человек, так и не ответив, был ли Дэниел Коппоне заказан или нет.

Взявшись за ручку двери, Майкл застыл, он знал, что последует дальше. Начальник негромко прокашлялся:

— Майк, ты ведь не заедешь к Коппоне, правда? Обещай. Они тоже должны отдохнуть и придти в себя.

— Они тоже должны отдохнуть, — как эхо повторил Майкл, закрывая за собой дверь.

Это была идея Дэнни. Они сидели в пабе, ели жареное мясо и пили сок. Кэйт, дочь его спившихся опекунов и единственная родня, сидела рядом. Лия хлопотала тут же, ее тонкий голосок подхватывал каждое слово мужа: «Да, Дэнни, родной, это ты придумал замечательно!», «Капитан Саффорн, вы должны, просто обязаны стать нашим соседом!» Кэйт молчала, рядом с Лией, восточной фарфоровой куколкой, одетой в кимоно, она казалась неудавшейся выпускницей дешевого колледжа, навек влюбленной в юбки семидесятых.

Бледные пальцы Дэнни, отмытые от пасты за долгие годы взрослой жизни, твердо держали ручку, занесенную над бумагой. Темные глаза казались туннелями в непрекращающееся детство.

— Майк, я тебя прошу впервые. Подпиши.

Они вышли из паба, и Дэнни прошел прямо к его старенькому «шевроле», широко шагая длинными ногами и оставляя позади свою машину с тонированными стеклами. На холодном морозном воздухе каждый нес свой запах. От него пахло жареной рыбой и безалкогольным пивом с легкими сигаретами, Лия обдавала окружающих облаком духов с пятой авеню и терпким духом меховой шубы на плечах. Кэйт пахла сыростью и дешевой одеждой, а Дэнни внес в салон знакомый с детства запах лекарств.

В новом доме был паркет, пустые, сверкающие ремонтом стены и длинные портьеры на окнах. И снежный холодный лес за стеклами.

— Пару миль Майки! От тебя до меня!

Они скинули продукты на кухне и начали готовить, плита впервые была обрызгана маслом, бокалы влили в себя красного полусладкого вина, а раковина обняла первую партию грязной посуды. Звенел смех Лии, неизменный золотой портсигар Дэнни щелкал под носом у Майкла, и он выпускал клубы дыма в полупустой кухне под красным абажуром. Был разбита первая тарелка, пока Лия потянула Кэйт осматривать дом, и он, озадаченно осмотрев пустую аптечку, перевязывал порезанный палец Дэнни своим носовым платком. Затем они дурачились на снегу, кидали друг в друга снежки, и Лия взвизгивала и закатывалась от смеха, а Кэйт, упорная в своей странности в тот вечер, пряталась за деревья и смотрела на них блестящими глазами. И когда Дэнни уже встал на колени на снег, дрожащими руками доставая таблетки и глотая их тут же, не запивая, Лия звонила по телефону и неизменная машина приехала забрать их. Он шел рядом, не поддерживая его за плечо, как он никогда не хотел подчеркивать свое здоровье, а Дэнни говорил, быстро, немного задыхаясь от покалываний сердца: «Мы еще будем играть в баскетбол капитан! У нас столько лет впереди!»

С того вечера Дэнни тут так и не был. Дом он обставил и обжил. Его старые пластинки играли по вечерам, когда он ужинал. Участки для богатых, он не понимал этого, как можно любить полную тишину и уединенность от людей. За огромными стеклянными окнами — мир тяжелого хвойного леса и до трассы тридцать минут езды. Его всегда мучила эта тишина, которая кстати пришлась по душе его сводной сестре. Она тихонько напевала, готовя ему ужин и поглядывая в окно с откинутой занавеской. Во дворе, освещенный луной, стоял снеговик. Огромный снеговик с намалеванной бессмысленной улыбкой до ушей, которых не было. Морковь, вместо носа, торчала криво. Глаза, две блестящие пуговицы, вдавленные под любовно нарисованными бровями, смотрели на Майкла. Почему— то его раздражал этот снеговик, то ли своей улыбкой, то ли темными неулыбчивыми глазами, смотрящими на освещенное окно кухни. Поужинав, он медленно поднялся на второй этаж и закрылся в своей комнате. Ему чудились легкие шаги в комнате сестры. Затем он заснул. Услышав сквозь сон легкое царапанье, он открыл глаза и повернул голову к окну. При лунном свете он увидел снеговика, который прильнул к стеклу, всматриваясь в него черными живыми глазами и улыбаясь. Он проснулся, подскочив на кровати и тяжело дыша. Глотнув из стоящего рядом на тумбочке стакана холодного чаю, он снова повалился спать и не просыпался до утра.

— Майки. Майкл!

Кэйт. Он разлепил глаза и потер виски пальцами. Ему так ясно вспомнился вчерашний кошмар, что он встал и выглянул в окно. Снеговик стоял на месте, внизу, во дворе, смотря перед собой. Рядом лепились машины. Майкл усмехнулся и покачал головой.

Они вскочили, как только увидели его, спускающегося с широкой лестницы.

— С добрым утром капитан! — отрапортовали они. Совсем как в армии. Неслыханное дело, придти к своему начальнику.

— Привет ребята. Как насчет завтрака? Позвольте только умыться.

Они сидели за столом, Джордан и Семмерсон Лаки, Ронни Гордон и новенький в его команде, недавно пришедший из Академии Энрике. Молодые и ладные парни. Он был ненамного старше их, но ему сейчас казалось что это его сыновья, пришедшие проведать вышедшего на пенсию отца, старого, потерявшего нюх офицера.

— Какие новости в отделе?

Они переглянулись и отложили вилки. Семмерсон кашлянул и ответил, отчеканил:

— Ф.Д. доложил сэр, Дэниел Коппоне должен был быть заказан. Заказчик — Монтерей, по кличке Шхуна, конкурент Коппоне в бизнесе. Договор был, есть запись пленки.

— Дословно, — попросил Майкл и не узнал своего усталого голоса.

Семмерсон выпалил все, не переводя дыхания: «Генрих, мне надоедает один человек. Имя? Д.Коппоне. Когда? Нет, отложим это на месяц, возможно, мне удастся самому уладить это с помощью акций».

Тишина. Они отложили вилки и ложки, смотрят на него. Значит «заказа», как такового не было.

— Над Монтерейем работают, сэр. У него пара незаконных сделок с яхтами, думаю через месяц мы его посадим.

Это Гордон. Тоже любит рок музыку и своих овчарок. Вечный шутник и организатор. Что-то он необычайно тих последние недели.

— Фрэнк? — спросил он.

— Да.

Ему представился Фрэнк. Фрэнк Домино, волей долга и службы отлученный на долгие года от нормальной жизни, вынужденный жить среди убийц и воров. Фрэнк Домино в его длинном плаще и неизменной шапочке, сидящий в дорогом баре и пьющий крепкий алкоголь, с ярким перстнем на пальце, говорящий о новой партии наркотиков и рискующий каждую минуту. Его вывел из размышлений голос Джордана, он темной тенью стоял у окна и задумчиво вертел кружку с чаем в темных, длинных пальцах.

— У вас очень добрая сестра, сэр.

Затем добавил:

— Никогда не думал, что в зоне для богатых могут ошиваться бездомные. Где они живут?

До Майкла дошло через пару секунд смысл сказанного. Он резко встал и чуть не толкнул высокого Джордана.

— Здесь никогда не было бездомных.

Кэйт уже заходила домой. Сгорбленная фигура медленно уходила вдаль неся в руке пакет с одеждой.

— Ребята, у нас нет ордера на обыск и допрос, но нам нужно взять его!

Они ринулись сплоченной молчаливой тенью за ним.

— Синьор, нет, нет, синьор!!!

Он плакал и кричал.

Сарай возле трассы бесшумно вспарывался и обыскивался. Старик с испитым лицом затих, испуганно дрожа и глядя на безмолвно работающих парней, которые расшвыривали вещи, коробки, доски.

— Капитан... — позвали его.

Он подошел и взял из рук Энрике одежду. Он сразу узнал ее, это была куртка Дэнни, красная, с темными полосками на рукавах. Длинный шарф, они купили два таких, одинаковой оранжевой расцветки. Его ботинки. Глянцевые и теплые, словно только что снятые с ног хозяина. Майкл медленно развернулся. Старик, казалось, потерял дар речи, с ужасом глядя на куртку и обувь, стиснутые в руках капитана.

— Где он? Куда ты спрятал его?!

Он размахнулся и чуть не ударил его по щеке, удержавшись в последний момент. Семмерсон уже поднимал упавшего бездомного и заворачивал ему назад руки, надевая наручники и монотонно зачитывая его права.

Глаза болели, во рту был неприятный вкус сигарет. Допрашивал Энрике, начальник решил не допускать его, опасаясь новой вспышки агрессии. Майкл смотрел в зеркальное стекло и машинально пил кофе. Родители Дэниела и Лии уехали, им позвонили, как только привезли подозреваемого в участок. Чистая куртка, без следов насилия давала надежды, которые уперлись в тупик после допроса, длившегося более часа.

Энрике наконец вышел, качая головой и устало садясь за стол.

— О’кей, я даже не знаю, что подумать. Старик ошивался возле дома Коппоне. Он говорит, что забирал вещи, которые они оставляли во дворе.

— Воровал, — поправил его Семмерсон.

— Девятого числа, примерно в шесть он тащил от них детские сани, видел в окно как семья Коппоне встает из-за ужина. Он спрятался за деревом, когда увидел молодого Коппоне, тот гулял с собакой. Увидев человека за деревом, он начал кричать и убегать в сторону озера...

— То есть противоположную от дома? — уточнил Джордан.

— Да. Собака вырвалась и убежала домой. Он кричал: «Помогите! Меня хотят убить! Тут киллер!» Примерно через двадцать метров он упал лицом вниз. Старик подошел ближе и понял, что он мертв.

— Сердце, — выдохнул Майкл. Ему казалось, что он прошептал, но его услышали. Энрике опустил глаза с длинными ресницами, словно стесняясь побледневшего лица капитана.

Майкл справился с голосом, твердо спросив:

— Затем?

— Он проверил его пульс и убежал. Вернулся через три минуты. Снял с него шарф, куртку и ботинки, чтобы продать.

— Тело?

Майкл внутренне вздрогнул. Его друг и бездушное слово «тело», разве это может быть совместимо?

Энрике поднял на него глаза.

— Он клянется, что оставил его там. Пошел крупный снег, который замел следы, но тело оставалось там.

Майкл тряхнул головой.

— В камеру его. Следующий допрос вечером. Поручаю тебе Энрике.

Машинально отмечая про себя, как профессионально молодой специалист вел допрос, капитан вышел из здания. Ведя машину и смотря на падающий тяжелый снег, он смотрел вперед. Где— то там, среди этих деревьев и потерялся Дэниел Коппоне и только собака прибежала назад. Где-то там потерялся Дэнни, словно они играли в прятки, как в детстве. Только вряд ли теперь он выскочит позади спины и весело гаркнет в ухо: «Вот и я!»

Дом блестел широкими окнами и светом. Была видна Кэйт, готовящая ужин. Ему позвонили, как только он закрыл двери гаража и направился к парадной двери. При этом взгляд снова натолкнулся на снеговика, и Майкл неприязненно смотрел на его широкую неестественную улыбку.

— Капитан! — Это был Энрике.

— Слушаю.

— Не знаю, важно ли это. Я зашел к подозреваемому в камеру, отнести Библию, знаете ли, и поговорить еще раз. Он говорит, что видел там пару раз мучачу, девушку, которая тоже пряталась за деревьями.

— А в тот вечер?

— Нет, сэр. К тому же он был постоянно пьян, так что это могло ему и почудиться.

— Хорошо, Энрике. Езжай домой и отдохни.

— О’кей, капитан.

Думая о том, что надо будет приглядеть за ним и дать дело, Майкл медленно двинулся к снеговику. На нем был его шарф, обернутый вокруг шеи. Точно такой, какой он видел сегодня у старика в сарае. Раздраженно дернув за конец, он обернулся к дому и неожиданно остановился как вкопанный. Кэйт прильнула к окну кухни, выключив свет, вжимаясь ладонями и лицом к стеклу. Даже в темноте ее глаза сверкали такой яростью, злостью и страхом, наблюдая за ним, что он замер. Телефон выпал и мягко скатился в снег.

Пласт мерзлого льда отламывался понемногу. И вот, в просвете за снегом мелькнуло что-то. Майкл с силой рванул, вцепившись в лицо снеговика, отломал кусок обледеневшего снега и отшатнулся. Лицо упало, разломалось, рассыпалось, и теперь, из проема на него смотрел Дэниел Коппоне. Его близорукие тусклые глаза прикрылись заледеневшими веками, а темные волосы превратились в лед.

— Дэнни, господи...

Он коснулся кожи и отдернул руку, обжегшись о холод на застывших щеках. Развернулся на каблуках и увидел ее, в юбке и кофточке, с босыми ногами. Он шагнул к ней и схватил за плечи, встряхнул так, что она лязгнула зубами.

— Зачем? Зачем?! Что тебе было в нем? Зачем ты это сделала? — кричал он, лихорадочно тряся ее.

— Ты не поймешь... – задыхаясь, прошептала она, спутанные волосы метались над низким лбом. — Он должен был быть со мной! Остаться со мной! Он был моим! Я увидела его там, на снегу, без куртки, без ботинок, он был так жалок, так никому не нужен...

— Ты сумасшедшая, больная!..

Она схватила его руками, впилась ногтями, вцепилась, сжала, закричала:

— Он лежал там мертвый и никому не нужный! Я должна была увековечить, оставить его с собой!

Она плакала, навзрыд, истерически, не отпуская его пока они не упали на снег. Она всхлипывала и стучала зубами как в ознобе:

— Я любила его так сильно...

Майкл оттолкнул ее, и она мягко повалилась боком в снег, продолжая всхлипывать и бормотать что-то под нос.

Она звонила ему. Звонила и молчала. Потом он совсем отключил телефон и перестал подходить к окну. Только прогулки были те же, неизменные, как и его медленные, осторожные шаги и остановки через каждые десять метров с проверкой пульса. В тот вечер она смеялась. Такая находка! Она привезла его домой и долго лепила снег, создавая холодную камеру, где он мог спрятаться и оставаться с ней навсегда. Потом она носила воду. Вбегала домой и, скользя на ступеньках, спешила обратно. Осталось только поднять его, обдирая кожу рук и царапая ногтями ледяную фигуру. Затем она пошла готовить ужин Майклу, все время напевая под нос и чувствуя себя великолепно. Такое счастье, длившееся две недели, нет, он не может лишить ее всего этого.

Капитан Майкл Саффорн медленно шел к машине. Надежды теперь уже не было совсем и он должен был исполнить свой долг, поехать в участок и все рассказать. Что -то в груди у него жгло и горело. Почувствовав разрывающую боль в затылке, он упал лицом вниз.

— Миссис Саффорн?

Кэйт улыбнулась.

— Я — Ронни Гордон...

— Я знаю, — перебила она. — Вы работаете вместе с Майки. Он что-то передал?

— Простите, нет, вообще-то он не вышел сегодня на работу.

— У вас что-то важное? — она снова улыбнулась, и Рон невольно оглядел ее. Еще вчера перед ним была дурнушка, будущая старая дева в замызганной кофточке, сегодня же она словно проснулась, завила волосы и накрасилась.

— Нет, ничего особого.

— Я передам ему, что вы заходили.

Она мечтательно улыбнулась мимо него и захлопнула дверь. Ронни оглянулся. Позади него стояли два абсолютно одинаковых снеговика. Длинный шарф оранжевого цвета был грубо разрезан пополам и аккуратно повязан на их шеи под широко улыбающимися ртами.

Ронни завел машину и выехал. Отъехав на триста метров и, скрывшись за деревьями, он медленно выключил мотор и глубоко вздохнул. Дрожащими руками прикурил сигарету, сильно затянулся и медленно выдохнул. Провел руками по щеке и с некоторым удивлением посмотрел на мокрые ладони. Он не плакал с пяти лет, когда умерла его любимая овчарка. Вдохнув морозного воздуха через приоткрытое окно, он набрал номер.

— Семмерсон, Энрике, Джордан, вызывайте отряд. Тело Дэниела Коппоне найдено. И... Капитан мертв. Капитан Майкл Саффорн.

Снег падал мягкими хлопьями, и было непонятно, то ли снег мешал ему видеть дорогу, то ли пелена на глазах.

17.12.2006, Бишкек

© DanOrsek, 2006. Все права защищены
    Произведение публикуется с письменного разрешения автора