Прикосновение

Лиричный рассказ – зарисовка из жизни. Люди сходятся, расходятся, и часто остается боль, особенно если человека любишь…

Публикуется по книге: Труханов Николай. Пора звездопадов. – Б.: Литературный Кыргызстан, 2007. – 208 с.

ББК 58.2 (2 Ки)
    Т-56
    ISBN 5-86254-044-x

Машенька бездумно шла по уже остывшему песку темного пляжа пансионата, куда она только сегодня приехала, и ей было грустно. Очень уж хотелось сразу же примкнуть к какой-нибудь компании, чтобы не чувствовать себя одинокой, но пока ей не везло: эти тупые примитивные пацаны так приставучи, так надоедливы... Совсем рядом еле слышно плескались волны, и в лунном свете вспыхивали иногда их маленькие гребни.

Она вздрогнула от неожиданности, когда почти наткнулась на лежащего навзничь человека.

«Пьяный!» – с омерзением подумала она и сделала движение, чтобы обойти напившегося мужика.

Вдруг лежащий на песке мужчина застонал и замотал головой как от сильной боли. Мгновенно отвращение сменилось жалостью. Маша сделала еще шаг, наклонилась:

– Вам плохо?

– Да, мне плохо! Мне очень плохо! – нет, лежащий не был пьян.

– Вам помочь?

– Мне уже ничем не поможешь!

В это время неожиданно сверкнула молния – приближение грозы чувствовалось весь вечер, – и в ее короткой вспышке Маша разглядела мужчину: она видела его на веранде кафе после ужина, куда заходила за мороженым. Тогда еще было светло, и она его хорошо разглядела – почему-то он привлек ее внимание. Может быть, своим темным, загорелым до черноты лицом, а, может быть, тем, что был несколько угрюм в веселой компании. Возле него стояла бутылка вина «Медвежья кровь», и он один пил это вино. Маша еще тогда удивилась: надо же – целую бутылку!

– Вставайте! Да вставайте же! Скоро начнется дождь!

– Да, будет дождь, будет гроза. И это хорошо, – абсолютно трезвым голосом бесстрастно сказал мужчина. – Простите, я много выпил.

Он поднялся без Машиной помощи и пошел к пирсу, начало которого было освещено, а дальний конец терялся во тьме.

«У этого человека что-то случилось!» – подумала Маша. Очередная вспышка молнии высветила одинокую фигуру и напомнила ей, что вот-вот начнется дождь, и она быстрым шагом пошла к своему коттеджу.

Еще до рассвета Маша вышла на берег – ей хотелось встретить восход на берегу. Ночной дождь смыл неприятности вчерашнего вечера. Сырой песок и прохладное утро не настраивали на купание, и, сняв босоножки, Маша по самому краешку воды пошла к пирсу. Иногда волны ласково касались ее ступней, и она делала несколько быстрых шагов в сторону, чтобы убежать от них. Чайки белыми ватными комочками плавали по зеркалу бухты. Розовело небо на востоке. Вот-вот должно было взойти солнце.

Кто-то, видимо, отчаянно-смелый, медленно и долго заходил в воду. Маша поежилась, представив эту пытку. В густом утреннем воздухе слышно было, что он что-то негромко говорит – Маша только разобрала:

– … силы жить!

А потом он поплыл. Маша имела разряд по плаванью и поэтому могла оценить и кроль, и брасс, и баттерфляй одинокого пловца.

– Тоже наш, водоплавающий! – ей всегда нравилось, когда кто-то красиво плавает.

После завтрака Маша искупалась, немного позагорала, а потом пошла на пирс, где была утром. Сейчас там стояли лодки, катамараны и парусная яхта. Легкий ветерок играл парусом и все пытался оторвать его вместе с яхтой от причала. А в яхте спиной к ней сидел и что-то делал с веревками молодой мускулистый загорелый мужчина.

«Счастливый! – подумалось Маше. – Он может управлять этим парусником! А как это, наверное, здорово!»

Она оперлась об ограждение и разглядывала все эти снасти, какие-то приспособления, блоки…

Стремительным шагом по доскам пирса к ним приблизился высокий седой мужчина в тельняшке. Его Маша тоже видела вчера в кафе. Этот был, казалось, заводилой. Произносил тосты, шутил, что-то рассказывал, пытался растормошить угрюмого...

– Как дела, Володя?

Мужчина в яхте распрямился, и Маша узнала его – это был тот, кто вчера поздно вечером лежал на песке, а потом ушел во тьму грозовой ночи.

– Сейчас, Семеныч, закончу. Осталось завести шкоты и можно будет выходить, – и после небольшой паузы: – Прошу разрешения на выход!

Седой внимательно смотрел на того, кого назвал Володей, и молчал.

– Семеныч, все будет нормально! Мне сейчас просто необходимо выйти под парусом! – в голосе говорившего звучала твердость и одновременно мольба.

– Добро! – пауза несколько затянулась. – Но обязательно возьми с собой кого-нибудь!

– Можно мне? – вдруг осмелев, попросилась Маша.

Оттолкнувшись от пирса, Володя умело повернул яхту, подтянул парус – парус ожил, наполнился ветром, и яхта, плавно набрав ход, стала удаляться от берега. Действительно, это было здорово! Только парус и ветер! И никакого мотора! Маше хотелось петь от восторга!

– И вновь закипает у борта крутого посола волна! – тихонько стала она напевать слышанное когда-то, где-то...

Она впервые плыла на паруснике и не ожидала, что он может мчаться так быстро! Волна, как бы отвечая Машиному настроению, радостно журчала и убегала прочь от борта! От этого плаванья захватывало дух! Вся она наполнилась чем-то необъяснимо радостным! Ах, как это было здорово!

А Володя, сидя на борту, слегка поводил рукой, которой держал руль и время от времени поглядывал вверх, на парус, и молчал!

«Ему-то это не впервой. Неужели он ничего не чувствует, не ощущает этой красоты движения?!» – думала Маша.

Молчание стало ее тяготить, и она спросила:

– А вот вы сказали: «Осталось завести шкоты». Шкоты – это что?

– Это снасть, веревка – по-сухопутному, с помощью которой управляют гротом.

– А что такое грот?

– Парус. На нашем швертботе он один, а если парусник несет еще и передний парус, то передний называется стаксель. А вообще на яхтах и швертботах бывают еще спинакеры и кливера.

– А разве яхта и швертбот это не одно и тоже? – Маша буквально впитывала новые для себя названия и их значения. – Володя... вас ведь Володей зовут?! А меня – Маша. Володя, а почему такие названия? Ну, нерусские.

– У россиян богатая морская история. Северные поморы издревле под парусами ходили аж на Шпицберген. Раньше говорили – на Грумант. И названия свои были. Но царь Петр Алексеевич учился парусному делу в Голландии, вот там и нахватался. Кое-что все же называется по-русски. Вот эта штука зовется «утка».

Маша улыбнулась – похоже. По голосу Володи Маша поняла, что ему доставляет удовольствие рассказывать о парусах. Он даже как-то оживился. Слушая его, Маша вглядывалась в лицо своего «капитана», отметив, что Володя не пользуется солнцезащитными очками, – это было заметно по светлым лучикам около уголков его глаз. Но сами глаза были все же очень грустными. В них была даже не грусть, а какая-то тоска!

Ветер ослаб, и швертбот медленно скользил по воде, лишь слегка нарушая поверхность моря за кормой. Маша любовалась распахнувшимся простором и далеким уже берегом. Вот так, со стороны моря, она его никогда не видела, и с удовольствием отыскивала знакомые ориентиры: вон аллея, которая ведет к ее коттеджу, а вон среди деревьев виден корпус столовой... А еще ее поразил цвет воды за бортом! Не синий и не зеленый... А какой-то синий и зеленый одновременно! Там, у берега, вода хоть и прозрачная, но не такая красивая! Здесь из-за этого необыкновенного цвета чувствовалась большая глубина. И хотя Маша прекрасно плавала, это ощущение бездны под днищем крошечного суденышка породило какой-то холодок внутри, и она спросила:

– А какая здесь глубина?

Володя, успокоенный слабым ветром, отрешенно рассматривал что-то у себя под ногами. Или в себе самом... Очнувшись от Машиного голоса, он поднял на нее глаза. Вдруг лицо его исказилось. Он бросил руль и, закрыв лицо руками, закричал:

– Нет! Нет!

От этого неожиданного крика Маша вздрогнула. Дикая мысль о том, что Володя не совсем нормален, на мгновение пришла ей в голову. Швертбот плавно развернуло, и он, потеряв ход, остановился, слегка покачиваясь на пологих волнах.

Через несколько секунд Володя опустил руки:

– Простите, Маша, я вас напугал! Но мне и вправду плохо!

«Ну, по крайней мере, за борт он меня не выбросит, – подумала Маша. – А у него все же что-то случилось!».

И как-то чисто по-женски вдруг поняла, что и виденное вчера, и эта тоска в глазах, и этот внезапный крик связаны с женщиной, которую Володя, вероятно, потерял.

– Володя, простите меня! Я лезу не в свое дело. От вас... ушла... жена?

Пауза затянулась, и когда уже Маша решила, что разговора не получится, Володя заговорил:

– Маша, мы чужие люди, и скоро расстанемся – завтра я уезжаю – и никогда, скорее всего, не встретимся. Поэтому вам я расскажу.

Когда-то очень давно я был женат. Всего год. Моя жена… Что ж, она впитала те отношения, которые сложились в их семье. И я не могу ее осуждать. Но, знаешь, Маша, ей очень нравилось, что я подхватывал ее шубу, когда она быстро, не глядя, сбрасывала ее с плеч. Ей нравилось, что я рано встаю, готовлю завтрак, что я стираю, пылесосю, мою полы. Что делала она? Ну, вытирала пыль. Готовила ужин. Но не дай Бог, если я не успевал что-то сделать вовремя.

– Ты должен все успевать! Ты должен много зарабатывать! Ты должен… Ты должен…

Как-то раз я вернулся от моей мамы сильно уставшим, – мы с братом делали там ремонт. Сил не было ни на телевизор, ни на душ, ни на что другое. Я разделся и, буквально, упал в постель. Уже сквозь пелену сна я почувствовал, как моя жена подошла, подняла одеяло и посмотрела, чисты ли у меня ноги. А утром был скандал. Повышенным тоном она выговаривала мне, что я пачкаю постельное белье. Я пытался объяснить ей, что очень устал у мамы.

Я ушел от нее, когда она сказала:

– Мне наплевать, что нужно твоей матери! Ты женился на мне, и все остальное для тебя теперь должно быть несущественным!

Очень больно было! Очень!

И с тех пор… Как бы это сказать? Я не сближался с девушками – всегда держал дистанцию. Да, с некоторыми ходил в кино, в театр, провожал до дома… Но не более! И тогда они... Один мой друг сказал: «А он их проверяет. Годна – выдает замуж!».

– Да, так бывало, – Володя чуть-чуть улыбнулся. – Девушки, с которыми я некоторое время встречался, вскоре выходили замуж.

Со временем боль утихла. Спросишь, почему я женился? Говорят ведь: «Влюбленные слепы на оба глаза!». До свадьбы, когда я возвращался домой поздно вечером, а то и ночью, мне казалось, что еще немного, и я смогу взлететь! Увы, я принял за золото то, что только похоже на него! Как блестки серного колчедана – пирита – в породе! Они тоже похожи на золото.

А как-то раз здесь, во «Фрегате» – я уже давно бываю здесь, у Семеныча, – сложилась компания, в которой была девушка Лена. Какая это была девушка! Знаешь, бывают красотки, а бывают красивые девушки! У них природная красота еще как бы подчеркивается красотой, которая идет из их глаз, изнутри! А волосы!.. Какие у нее были волосы! Наверное, с них все и началось. Как-то незаметно она стала душой компании. Может быть, потому, что часто и всегда удачно шутила, ее дружеские подначки никогда никого не обижали, но заставляли всегда «держать ухо востро». Мне тоже доставалось, но я старался не отвечать на ее подначки.

Как-то вечером мы всей компанией долго сидели на пирсе, а потом кто-то предложил потанцевать. Мы танцевали что-то медленное, и её волосы… Эти волосы, которыми я любовался, которые мне хотелось погладить, запах которых хотелось ощутить, были совсем рядом. Если б ты знала, Машенька, как мне хотелось ее поцеловать! И скольких сил мне стоило, чтобы подавить это желание! У меня кружилась голова от запаха ее волос, но я заставил себя быть… вернее, казаться, спокойным.

А потом, уже в городе, Лена разыскала меня и пригласила в кино, что меня очень удивило. Я не мог поверить, что понравился такой девушке. Мы стали встречаться: бывали в театре, в филармонии, в музеях… Даже на выступление заезжего гипнотизера попали. И я все время любовался Леной, ее голосом, ее неожиданными шутками… Знаешь, однажды она взяла меня под руку. И мне показалось, что я немножко умер от счастья, тут же воскрес и воспарил… И в то же время я боялся, что не смогу сделать ее счастливой! Ты понимаешь меня, Машенька? Не знаю почему. И так продолжалось… довольно долго. Наверное, слишком долго.

Я часто встречал Лену после работы. Но однажды почувствовал напряжение в ее голосе. Мы немного прошли, и она, остановившись, сказала:

– Я сегодня занята. У меня встреча. Так что, ты иди.

Не хотелось верить тому, что вдруг пришло в голову. До боли защемило сердце. Я закрыл глаза, постоял так немного… А потом, вглядываясь в Лену, спросил:

– У тебя… появился… друг?

Я понимал, что ей трудно ответить. Она молчала и не глядела на меня. А потом:

– Да. Так что, ты иди. Меня ждут. Пожалуйста, уходи!

Вот такая случилась «трагедия вселенского масштаба». Трагедия, каких тысячи. А потом… Потом, спустя какое-то время по газетам, по объявлениям я стал искать женщину «для создания семьи». С некоторыми встречался. И знаешь, я чувствовал, что предаю Лену во время таких встреч!

Машенька, Маша, твои волосы похожи на её волосы. Такие же светлые, такие же длинные и немного вьются. И когда ты меня окликнула, мне показалось, что это Лена сидит передо мной! Еще раз – прости!

Прошло еще несколько минут в молчании. А потом Володя, вздохнув, сказал:

– Ну, что, пошли домой? Пригнись!

Он отдал руль от себя, швертбот плавно начал поворот, и когда носом пересек линию ветра, над Машиной головой пронеслась металлическая труба, к которой была прикреплена нижняя кромка паруса, – Маша вспомнила, что Володя называл ее «гик». Теперь Маша видела поверхность бухты до самого горизонта. Метрах в двухстах от них рябь на воде говорила о том, что идет ветер.

– Ну, держись! – Володя подтянул шкот, немного пересел, ноги подсунул под ремень на дне и далеко откинулся за борт – швертбот кренился и летел, едва касаясь воды! Вода, не журчала – пела за бортом! А Володя, ожививший, чутко ловил порывы ветра!

– А мы не перевернемся? – крикнула Маша, ей хотелось кричать от восторга! Ветер трепал ее волосы, и она то и дело поправляла их свободной рукой, другой – придерживаясь за какую-то снасть.

– Перевернемся! Обязательно перевернёмся! Если я сделаю что-нибудь не так! Но этого не будет! – Володя тоже кричал.

Швертбот кренился так, что, казалось, вот-вот зачерпнет воду бортом. И летел! Жутко было от такого полета! И в то же время…

«Вот почему он сказал седому Семенычу, что ему просто необходимо выйти под парусом! – думала Маша, глядя на Володю. – Для него эта борьба с ветром – возвращение к жизни!»

Вечером, уже в сумерках, Маша, как будто зная, где можно найти Володю, пошла на пирс. Да, он был там. На самом его конце, в темноте. Конечно же – один.

Переливались огни на воде – отблески иллюминации домов отдыха на другой стороне бухты. Луна стояла уже высоко над морем. Там, у самого горизонта, было разлито серебро лунного света, как будто огромный «Наутилус» капитана Немо подсвечивал поверхность моря из глубины всеми своими прожекторами… И такая тишина стояла!

И вдруг в этой тишине она услышала не то молитву, не то заклинание:

– Помоги мне, море! Помогите мне, звезды! Помоги мне, Северная Корона! Дайте силы жить!

Маше стало стыдно за то, что она и тогда, утром, и сейчас случайно стала свидетельницей некоего таинства, и уже нарочно она топнула ногой. Володя обернулся:

– А, Машенька! Добрый вечер!

– Добрый вечер, Володя, – она встала рядом, взялась за поручни, наклонилась и посмотрела вниз, где на ночных волнах покачивались отражения звезд, – Володя, а ты знаешь ночное небо?

– Очень плохо. Ну, кроме Большой и Малой Медведицы, знаю Кассиопею. А вон яркая голубая звезда – это Вега, альфа Лиры. Еще знаю созвездие Лебедя – вон, видишь, – крылья, шея. А вот – подковкой – Северная Корона. Для меня это самое красивое и любимое созвездие. – И вдруг, запнувшись, сменил тему. – А знаешь, мне крепко попало от Семеныча. За то, что далеко ушли, и за то, что обратно шли на пределе.

– А что, действительно – на пределе?

– Может быть. В общем-то, в любой момент можно было отпустить парус или чуть подвернуть. Но тогда бы не было этого восторга от бешеного полета!

– Володя, – Маша вдруг заторопилась, – Володя, я все время думаю о том, что ты мне рассказал! Ты прав: мы действительно чужие люди. И поэтому я хочу тебе сказать то, что никто не скажет. Володя, ты просто побоялся быть счастливым! А женщине, знаешь, необходимо слышать, что ее любят! Каждый день! И красные розы дарить, а не только смотреть на нее! Понимаешь? И еще. Я как-то читала одну книгу – автор с какой-то детективной фамилией* (*Владимир Мегрэ) Так вот, там пишется, что существует вселенский разум, который образуют биополя всех-всех людей. И если чего-то очень сильно захотеть, представить все в мельчайших деталях, в подробностях, смоделировать какое-то событие, то оно обязательно произойдет! И я почему-то в это поверила! Во все! Ой-ой, смотри, звезда покатилась! Надо же, как долго летит! Ну, вот, опять желание не загадала. А ты успел загадать?

Володя не ответил и лишь чуть-чуть усмехнулся.

Как-то после занятий в университете Маша возвращалась домой пешком. Шуршали под ногами опавшие листья, и так было хорошо! Хорошо от прозрачного осеннего дня, от падающих листьев, оттого, что ей удалось «спихнуть» зачет. Последним теплом солнце согревало лицо, а свежий ветерок приятно холодил его.

Вдруг впереди, среди идущих навстречу, Маша заметила знакомое лицо. В то же время она точно знала, что никогда не встречалась с этой девушкой.

И неожиданно она вспомнила мимолетное знакомство и фотографию, которую два года назад ей показал Володя. На фотографии была девушка с букетиком цветов в одной руке, другой рукой она оперлась об огромный камень, из-за которого только что вышла. Видимо, вдруг увидела, что ее снимают, и улыбнулась. Вернее, это было еще только обещание улыбки! Маша, не отрываясь, смотрела на незнакомую Лену. Все в ней было, как описывал Володя: и волосы, и глаза – какие-то просветленные, и удивительно добрая, мягкая улыбка, и поворот головы…

Кто-то очень высокий и широкий заслонял от Маши ее спутника. Как же ей хотелось увидеть счастливого Володиного соперника! Еще несколько шагов, и наконец-то тот высокий мужчина отступил в сторону, и Маша увидела, что рядом с Леной идет… Володя. На руках у него был маленький человечек. Этот человечек доверчиво положил головку на Володино плечо и симпатично сосал свой большой палец. А сам Володя как будто светился!

Они прошли мимо Маши, и Володя не заметил ее.

– Человек слепнет не только от горя, но и от счастья тоже! – Маша улыбалась, не отрывая взгляда от счастливой пары.

Видимо, что-то почувствовав, Володина спутница повернула голову, потом тронула Володю за руку и что-то сказала. Володя обернулся, увидел и узнал Машу. Улыбнулся. Потом прижался головой к головке ребенка и глазами за что-то поблагодарил ее.

«И все же, он загадал! Загадал! Успел загадать! – думала Маша, провожая их взглядом. – Как бы мне хотелось, чтобы меня вот так любили!».

Скачать книгу "Пора звездопадов"

© Труханов Н.И, 2007. Все права защищены
© Издательство "Литературный Кыргызстан", 2007. Все права защищены