Сайра Киизбаева

Очерк жизни и творчества

Книга о жизни и творчестве выдающейся кыргызской оперной певицы Сайры Киизбаевой (1917-1988) написана известным музыковедом, старшим научным сотрудником Института философии HAH KP А. Кузнецовым (его перу .принадлежит, вышедшая в 1991 году монография «Булат Минжилкиев»). Используя богатый, разнообразный материал и многолетние личные наблюдения, автор воссоздает творческий облик артистки, вписавшей немало ярких страниц в историю национальной музыкальной культуры. Сценическая и концертная деятельность С. Киизбаевой показана на фоне обширной панорамы культурной жизни республики. Издание адресовано как специалистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся историей театрального и музыкального искусства Кыргызстана

Рекомендовано к печати
    Ученым советом Института философии НАН Кыргызской Республики
    Рецензент: А. А. Салиев, академик HAH KP, заслуженный деятель науки Кыргызстана

Публикуется по книге: Кузнецов А.Г. Сайра Киизбаева / HAH KP, Ин-т философии. — Бишкек: Илим, 1994. — 136 с.

К 89
    ISBN 5-8355-0846-8

    ОТ АВТОРА

Среди деятелей кыргызской культуры двадцатого столетия одно из видных мест принадлежит Сайре Киизбаевой — замечательной оперной певице, с именем которой связано зарождение, становление и развитие национального музыкального театра. Всю свою жизнь певица посвятила делу беззаветного служения искусству — вначале как ведущая солистка оперы, а затем как педагог, наставник молодых вокалистов.

Сайра Киизбаева была во многом первооткрывателем и пионером. Она первой из кыргызских певцов выступила за рубежом, прошла стажировку в Большом театре Союза ССР и с успехом выступила на его сцене, заслужив самый теплый и радушный прием столичного зрителя; она первой исполнила на кыргызской сцене многие ведущие партии в операх классического и современного репертуара, первая среди женщин-вокалисток республики была удостоена высокого почетного звания народной артистки СССР.

В свое время певица пользовалась большой популярностью у зрителей. Создав яркий и одухотворенный образ юной красавицы Айчурек в опере А. Малдыбаева, В. Власова, и В. Фере, Киизбаева стала своеобразным олицетворением лучших нравственных и душевных черт, присущих кыргызской женщине. На спектакли с участием молодой артистки трудно было попасть. Из отдаленных районов республики, преодолевая порой сотни километров горных дорог, ехали люди в столицу, чтобы своими глазами увидеть любимых героев народного эпоса и прежде всего нежную и очаровательную Айчурек.

Мысль написать книгу, посвященную жизни и творчеству Сайры Киизбаевой, появилась у автора еще в начале 80-х годов. Тогда же и состоялся ряд встреч с артисткой, во время которых автору удалось заполучить уникальный материал — личные воспоминания певицы о ее детстве и юности, первых дебютах на сцене и наиболее ярких эпизодах из ее насыщенной событиями жизни. Эти устные воспоминания артистки, дополненные впоследствии материалами из архивных документов, газетных и журнальных публикаций, а также из бесед с деятелями кыргызской культуры — друзьями и соратниками С. Киизбаевой, личными многолетними наблюдениями и анализом хранящихся в фондах Кыргызского радио фономатериалов, и легли в основу настоящей книги.

Работая над монографией, автору довелось беседовать с людьми, хорошо знавшими артистку в течение многих лет — К. Кондучаловой, В. Виноградовым, С. Мнацакановой, А. Джумахматовым, К. Чодроновым, Т. Виленчик, М. Темирбековым, С. Чоткараевой, О. Яхонтовой и другими. Всем им автор выражает свою искреннюю признательность. Особую благодарность автор приносит академику Национальной академии наук Кыргызской Республики А. Салиеву, прочитавшему рукопись книги и давшему ряд ценных замечаний, которые были учтены при окончательной доработке книги.

   САЙРА КИИЗБАЕВА (1917-1988)

    ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

Осенью 1917 года, за сутки до того рокового дня, когда в далеком Петрограде свершилась Октябрьская революция и к власти пришли большевики, в небольшом кыргызском селении Тёкёльдош в семье бедняка-дехканина Кийизбая Темирова родилась дочь. Девочке дали имя Сайра. Фамилию же она получила в соответствии с традицией по имени отца — Киизбаева [1]. Естественно, никто тогда не мог даже предположить, что спустя примерно двадцать лет эта девочка станет известной артисткой, а ее имя будут знать не только в родной Киргизии, но и далеко за ее пределами...

Аил Тёкёльдош находился в непосредственной близости от уездного центра, который тогда называли Пишпек. Это был небольшой городок, своим обликом скорее напоминавший село, с населением около двадцати тысяч человек. Возникший в 70-х годах прошлого века, на пересечении старинных караванных дорог (одна из них была знаменитым Шелковым путем) у стен бывшей кокандской крепости Пишпек, городок рос и развивался довольно медленно. Это было типичное захолустье с почти полным отсутствием благ цивилизации — мощеных дорог, электричества, водопровода... Единственный дизельный движок мощностью в 25 лошадиных сил давал энергию лишь кинотеатру «Эдисон», да нескольким городским домам. Весной и осенью уездный центр утопал в грязи, а летом — в пыли.

Но жизнь не стояла на месте. Благодаря стараниям энтузиастов, городок интенсивно озеленялся. С каждым годом все выше становились стройные тополя и дубы, ветвистые вербы и карагачи. Вдоль аллей и дорог весело журчали арыки. Работали первые промышленные предприятия — маслобойни, мельницы, кожевенные мастерские и пивоваренные заводы. Процветала торговля, извоз — пишпекский базар был известен на всю округу. Однако культурная жизнь города находилась в явном запустении. Единственным развлечением горожан было посещение кинотеатров, да гуляния в Дубовом сквере под звуки военного оркестра. Пользовался популярностью дуэт баянистов — братьев Полкановых, которые играли в одном из пишпекских ресторанов. Немногочисленные представители городской интеллигенции устраивали домашние спектакли, музицировали. Иногда на базаре можно было услышать выступления акына или комузиста — тут же собирались многочисленные зрители, которые плотным кольцом окружали народного исполнителя и с упоением слушали его пение и игру. Более широко была представлена народная музыка на праздниках и тоях (пиршествах), устраиваемых представителями местной знати и состоятельными баями. Но такие праздники чаще устраивались вне города.

Одна из центральных улиц Пишпека — Купеческая (ныне — проспект Чуй) пересекала город с востока на запад. Здесь располагались самые добротные строения города — преимущественно дома купцов и их торговые лавки. По мере удаления от центра на восток дома становились все более скромными и, наконец, сменялись совсем уже убогими глинобитными приземистыми мазанками. За Ярмарочной (ныне Гоголя) улица переходила в проселочную дорогу, которая спускалась к реке Аламедин, а далее, после брода, сворачивала направо и тянулась еще с полверсты до самого аила Тёкёльдош.

Сейчас на этом месте расположен микрорайон «Восток-5», застроенный многоэтажными домами, а в начале века здесь находился фруктовый сад верховного правителя Чуйской долины — Шабдана-батыра. Караульщиком в этом саду работал отец Сайры — Кийизбай Темиров. На территории, прилегающей к саду, селились кыргызские семьи, решившие сменить кочевой образ жизни на оседлый. Используя подручный материал, ставили незамысловатые дома, рядом с которыми красовались юрты — уникальные, созданные опытом десятков поколений жилища кочевников. И хотя большинство семей имели свои дома, многие еще отдавали предпочтение юрте — слишком велика была сила привычки. Так поступил и Кийизбай. Однако жизнь семьи не стала легкой — с трудом сводили концы с концами. Глава семьи, ранее батрачивший у богатого купца, охранял сад, возделывал землю. Получив участок земли, построил дом, стал ухаживать за огородом. В семье росло четверо детей: двое сыновей — Ракимбай и Казакбай и две дочери Сайра и Сабира. Жили дружно, все радости и горести делили пополам. Отец был по характеру серьезный, уравновешенный и очень добрый — не было случая, чтобы он кому-то в чем-то отказал. Кийизбай любил людей — двери его дома всегда были открыты, ему отвечали тем же. Его жена Чанканай была совсем иной — веселая, жизнерадостная и, вместе с тем, умная, рассудительная. В трудные минуты дети всегда находили у нее поддержку.

Сайра с самых ранних лет помогала матери по хозяйству — ходила в поле, полола траву, рыхлила землю, как и все соседские дети, бегала босиком. Нередко в гостеприимный родительский дом наведывались родственники, друзья. Как правило, во время застолья кто-нибудь из гостей брал в руки комуз и тогда для Сайры наступал праздник — она могла часами слушать музыку и пение. Любила она и национальные игры «Ак-чёлмёк», которые иногда устраивались на тоях у соседей.

Петь Сайра начала в три года. Пела она и в доме, и в поле. Пела о том, что видела и чувствовала — как хорошо утром в саду, как ярко светит солнце и поют птицы, какие красивые горы вдали... Однако отец не одобрял увлечения дочери. «Женщине не подобает петь — таков обычай», — говорил он каждый раз и одергивал Сайру. Но не петь девочка просто не могла — это была естественная потребность ее души.

Когда Сайре исполнилось семь лет, отец, уступив уговорам соседей, отправил девочку учиться. Школа располагалась неподалеку, в бывшем частном доме, конфискованном после революции у зажиточного владельца. Обучение велось на основе арабской графики. Училась Сайра хорошо и была активной участницей художественной самодеятельности — пела, декламировала стихи, выступала на школьных вечерах. Однажды, когда Сайре было около десяти лет, она выучила сатирическое стихотворение, в котором осуждался старинный обычай — выплачивать за невесту калым, и рассказала его на концерте. Отцу это не понравилось, он обиделся и полмесяца не разговаривал с дочерью. А как-то раз в школу приехали артисты, выступления которых надолго запомнились детям, особенно темир-комузист и кукловод Адамкалый и веселый комик-куудул Шаршен.

Школьным кружком художественной самодеятельности руководил старший брат Сайры — Казакбай Темиров. В нем занимались и другие девочки из села, ставшие впоследствии известными драматическими актрисами — Дааркуль Куюкова, Бакен Кыдыкеева, Сабира Кумушалиева... Вообще, Тёкёльдош был «культурным» селом — в нем родились и выросли многие знаменитые артисты, писатели, музыканты. В их численародный поэт Кыргызстана К. Маликов, композитор А. Тулеев, художник А. Усубалиев, балерины Дж. Джабиева и С. Джакобаева...

Окончив шесть классов сельской школы, Сайра продолжила учебу на финансовом рабфаке, а затем поступила в недавно созданный женский педагогический техникум. Ей в ту пору было четырнадцать лет. Училась Сайра хорошо, в свободное время много читала, пела в самодеятельности, вместе с подружками ходила в кино и театр, совершала прогулки по городу.

А столица молодой республики с каждым годом благоустраивалась и постепенно приобретала облик цивилизованного города. В начале 30-х годов население Фрунзе составляло 75 тысяч человек*. В 1931 году был введен в эксплуатацию водопровод, начала работать городская радиостанция, открыт цирк, в кинотеатрах города демонстрировались звуковые фильмы; в 1932 году было открыто первое в республике высшее учебное заведение — педагогический институт, в городе появились мощеные тротуары, при Киргостеатре был образован небольшой симфонический оркестр под управлением Д. Захарова, начавший интенсивную концертную деятельность; в 1933 году в городе прошли гастроли Ташкентского оперного театра, а год спустя был проведен первый съезд Союза писателей Киргизии, состоялась Всекиргизская спартакиада, на улицах города появились первые автобусы; в 1935 году была открыта городская картинная галерея...

(*В 1926 году, после смерти героя гражданской войны, уроженца Пишпека М. В. Фрунзе, городу было присвоено его имя; в 1991 году столице Кыргызстана было возвращено ее первоначальное название Бишкек (Пишпек))

Как и большинство молодых людей, Сайра любила ходить в кино и с увлечением смотрела фильмы того времени — «Хижина дяди Тома», «Красные дьяволята», «Соперница», «Княжна Мери», «Декабристы», «Новый Вавилон», «Когда умирают эмиры», «Сын Зорро», «Чапаев», «Веселые ребята», «Юность Максима» и другие. Однако, больше чем кино, ее привлекал театр. Как-то раз Сайра попала на спектакль «Карачач», поставленный по пьесе молодого драматурга Касымалы Джантошева. Трагическая судьба героини пьесы потрясла ее до слез. С тех пор театр неудержимо тянул к себе девушку. Столь же сильно любила Сайра музыку и пение. Бывало, услышав музыку, звучавшую из громадного уличного репродуктора, она останавливалась и подолгу слушала привлекшие ее внимание мелодии.

Драматический театр находился в одном из самых живописных и красивых мест города — в Дубовом парке. Посаженный еще в конце прошлого века, парк представлял собой сплошной зеленый массив, в тенистых аллеях которого всегда было прохладно и уютно. В те годы парк был излюбленным местом отдыха горожан. В летние дни здесь можно было укрыться от зноя и спокойно отдохнуть под сенью раскидистых дубов. По вечерам, особенно в праздничные и воскресные дни, в парк стекались сотни горожан, и каждый из них мог себе найти развлечение по вкусу. Кроме драматического театра, в парке располагались картинная галерея, летняя эстрада, кинотеатр, танцевальная площадка, шахматный павильон, ресторан, многочисленные киоски и палатки, которые вели оживленную торговлю До самого позднего вечера. В парке часто устраивались массовые народные гуляния, театрализованные представления, книжные базары. На летней эстраде постоянно выступали как местные артисты, так и приезжие гастролеры, играл духовой оркестр. В непосредственной близости от парка находились еще два кинотеатра, и, построенная в традиционном восточном стиле «Красная чайхана». Арыки были всегда полны воды, а клумбы и цветники наполняли воздух тонким ароматом цветов.

В этом месте и находился Киргостеатр — своеобразный культурный центр молодой столицы. Раньше здесь был кинотеатр «Эдисон», но в конце 20-х годов на его месте началось строительство первого в республике театра. Летом 1930 года стройка была завершена. По тем временам это было одно из самых крупных зданий города. Осенью спектаклем «Алым и Мария» по пьесе К. Джантошева Кыргызский государственный театр открыл свой первый сезон. Вскоре театр завоевал популярность у зрителей, но особенно его полюбила молодежь. Сайра часто бывала здесь на спектаклях. Забыв обо всем на свете, она внимательно следила за событиями, происходившими на сцене, и часто представляла себя актрисой...

А время было тяжелое. На юге республики еще шли бои с басмачами, шла коллективизация, а в 1932 году вспыхнул голод. Именно в это время в жизни Сайры произошло событие, круто изменившее ее планы на будущее: отец просватал свою дочь, которой еще не исполнилось и пятнадцати лет, за пожилого, но состоятельного человека. В те годы подобное случалось не редко. Но Сайра воспротивилась такому решению и убежала из родительского дома к старшему брату Казакбаю — секретарю комсомольской организации колхоза «Октябрь».

Учебу, естественно, пришлось прекратить. Через некоторое время Сайра вернулась домой, но отношения с отцом оставались натянутыми. Мать в это время работала в колхозе, поэтому девушке пришлось взять на себя многие домашние заботы — готовить обед, стирать, собирать топливо... Помогала она маме и на колхозном поле. Как и прежде любила петь. Особенно хорошо у Сайры получались медленные лирические песни, в которые можно было вложить душу и голосом передать глубину их содержания. В ее нехитрый репертуар входили народные напевы «Кыз бурак», «Ой тобо», «Таң ыры», «Акинай», «Кыздар ыры» и другие. Часто по просьбе уставших колхозниц она запевала одну из своих любимых мелодий и женщины с наслаждением слушали пение девушки. Благодаря своему дару Сайра была желанной гостьей на любом празднике. Слушатели восторженно отзывались о ее пении, соглашаясь с тем, что девушка полностью оправдывает свое имя Сайра, которое в переводе с кыргызского означает «пение».

Вскоре Сайру, как активную и инициативную комсомолку, пригласили на работу в районный комитет комсомола. Став инструктором, С. Киизбаева вместе с другими юношами и девушками ездила на лошадях по округе и агитировала молодежь вступать в комсомол. В седле она держалась отлично, так как верховую езду освоила еще в детстве во время летних поездок на горные пастбища — джайлоо. Выполняла она и другие поручения. Так в 1936 году ей и другим комсомольцам было дано задание разыскивать талантливых народных певцов и музыкантов для участия в предстоящей олимпиаде самодеятельного творчества. Десятки аилов объездила комсомолка, но ее работа не прошла даром — многие из выявленных Сайрой народных исполнителей приняли участие в олимпиаде.

Но и сама Сайра тоже мечтала стать артисткой. Узнав из газетного объявления о наборе в студию при музыкально-драматическом театре, девушка приехала на прослушивание, но первая попытка оказалась неудачной — в студию ее не приняли. Неудачной оказалась и попытка поступления в группу, направляемую на учебу в Москву (в ГИТИС). Причина этих неудач скрывалась в том, что, несмотря на хорошие вокальные данные, Сайра совершенно не думала о своей осанке — она сутулилась, движения ее были неуклюжие, угловатые. Это, конечно, вызывало отрицательную реакцию экзаменаторов, большей частью бывших драматическими актерами и заботившихся прежде всего о сценическом облике будущих артистов.

Но Киизбаева не отчаивалась — она верила в свою звезду — и решила тоже готовиться к олимпиаде: выучила несколько новых песен и с нетерпением ждала начала смотра народных талантов.

Середина 30-х годов была для молодой республики периодом коренных преобразований, как в общественно-политической и социально-экономической жизни, так и в сфере культурного строительства. В 1936 году Киргизия получила статус союзной республики. В этом же году были образованы музыкально-драматический театр, филармония, оркестр народных инструментов, немного позднее — композиторская организация. В городской картинной галерее постоянно организовывались художественные выставки, показывал свои первые спектакли Русский драматический театр им. Н. К. Крупской, в городе гастролировали приезжие коллективы, певцы и инструменталисты. Среди них было немало иевестных артистов — И. Яунзем, Т. Церетели, С. Мигай, Н. Дорлиак, М. Эрденко и др.

На осень 1936 года было намечено проведение Первой всекиргизской олимпиады народного творчества. Она организовывалась с целью выявления музыкально одаренной молодежи для привлечения ее к работе в коллективах музыкально-драматического театра и филармонии. Непосредственно перед началом олимпиады Кыргызский областной комитет ВКП(б) принял постановление «О дальнейших путях развития Киргос-театра», в котором была определена его ориентация как театра преимущественно музыкального. Во Фрунзе приехали молодые московские композиторы В. Власов и В. Фере. Из разных городов страны в столицу Киргизии стали прибывать приглашенные музыканты, певцы, педагоги... В 1939 году в Москве должна была состояться Декада кыргызского искусства и к этой дате нужно было подготовить несколько музыкальных спектаклей и большую концертную программу. Предстояла громаднейшая по объему работа. О том, в каких условиях она начиналась, красноречиво свидетельствуют воспоминания композитора В. Власова.

«Летом 1936 года я впервые отправился в незнакомую мне тогда Киргизию — вспоминал музыкант. — В поезде ехал писатель Всеволод Иванов. Узнав, что мне предложили участвовать в подготовке Декады кыргызского искусства, которая должна проходить в Москве весной тридцать девятого года (т. е. всего лишь через три года!), и надо создать три музыкальных спектакля (в том числе оперу), подготовить программу большого концерта, В. Иванов спросил: «А музыкальный театр разве в Киргизии есть?» — «Нет», — говорю я. «А оркестр, хор, балет, солисты — есть?» — «Да, нет! — говорю я. — Ничего нет!» — «Ну, вы просто авантюрист», — заключил Всеволод Иванов» [2].

В один из теплых осенних вечеров на эстраде летнего театра Дубового парка открылась олимпиада народного творчества. Это событие привлекло внимание сотен горожан. Зрители расположились всюду, где только можно было устроиться, включая проходы и даже стены зрительного зала. За большим столом разместились члены жюри — актеры, композиторы, режиссеры. На эстраду один за другим выходили участники олимпиады — народные певцы, музыканты, исполнители эпоса «Манас», акыны... Но вот на сцену вышла миловидная девушка с длинными косами. Она запела, и члены жюри сразу оживились — налицо был яркий, незаурядный талант.

«Олимпиада выявила большое количество прекрасных дарований, — вспоминал В. Власов, — но певцов, которые могли бы стать солистами музыкального театра, было мало. С тем большей радостью мы встретились с молодой девушкой из колхоза — Сайрой Киизбае-вой. Она вышла на эстраду уверенно, смело, и запела громко, красиво, полным голосом народную песню. Для всех нас сразу было ясно, что это талантливая, способная певица. И Сайра полностью оправдала наши надежды...» [3].

Темпераментные зрители наградили самодеятельную артистку бурными аплодисментами. Сайра спела несколько песен — «Тац ыры», «Кара тургай» и другие. После выступления девушку пригласили к членам жюри. Председатель жюри — режиссер и актер А. Самарин-Волжский, обращаясь к Сайре, сказал: «У вас красивый голос и мы хотели бы вам рекомендовать поступить учиться в театральную студию. Вы хотите стать артисткой?» Это была самая сокровенная мечта девушки, поэтому она без колебания приняла предложение.

Вскоре Сайра вновь предстала перед «грозной» комиссией студии театра. Экзаменаторы — молодые артисты театра Джапар Садыков и Аширалы Боталиев, по всей вероятности не присутствовавшие на олимпиаде и не знавшие решения жюри, опять «забраковали» неудачливую абитуриентку. Однако это нисколько не смутило девушку и она как ни в чем не бывало явилась на первое занятие студии. Через некоторое время педагоги, обнаружив незаурядные способности Киизбаевой, добились ее зачисления в студию, а затем и в театр в качестве артистки хора.

ВЗЛЕТ

В первые годы после преобразования театра в музыкально-драматический его оперная труппа была малочисленной. Ее ядро составляли музыкально одаренные артисты, работавшие ранее в драматической труппе. Однако следует заметить, что и, будучи драматическим, театр часто обращался к спектаклям, в которых музыка занимала существенное место. Театральный оркестр, которым руководил композитор и дирижер П. Ф. Шубин, принимал участие в спектаклях, выступал на концертной эстраде. Еще в 1931 году в труппу театра были приняты видные киргизские народные певцы и музыканты — Муса Баетов, Мураталы Куренкеев, Алымкул Усенбаев, Калык Акиев, Шар-шен Термечиков, Адамкалый Байбатыров. Позже оркестр пополнился рядом талантливых исполнителей, а в 1936 году он составил основу созданного при республиканской филармонии оркестра кыргызских народных инструментов.

Музыку для театральных спектаклей писали Абдылас Малдыбаев и Петр Шубин. А. Малдыбаев был не только хорошим певцом и актером, но и талантливым музыкантом-самородком, сочинявшим очень выразительные, близкие по колориту к фольклорным образцам песни и инструментальные темы. Позже, получив специальное образование в национальной студии Московской консерватории, он стал признанным композитором и вошел в историю кыргызского искусства как основоположник профессиональной музыки. Одаренным музыкантом был и П. Шубин. Он приехал в республику, в 1928 году и с тех пор на всю жизнь связал свою судьбу с кыргызским народом и его искусством. Главным делом жизни музыканта стало создание оркестра народных инструментов. А. Малдыбаев и П. Шубин написали музыку к спектаклям театра «Джапалак Джатпасов», «Карачач», «Аджал ордуна».

Получив статус музыкально-драматического, театр значительно активизировал свою деятельность. Из драматической труппы были взяты артисты, обладавшие хорошими вокальными данными — А. Малдыбаев, А. Куттубаева, А. Боталиев и др. Но этого было явно недостаточно, поэтому руководство театра предприняло энергичные меры по поиску талантливой молодежи. Часть ее была выявлена на олимпиаде, других же нашли в самых неожиданных местах. Таким образом, в театральной труппе появились будущие солисты — Сайра Киизбаева (инструктор райкома комсомола), Хаким Темирбеков (школьный учитель), позднее — Марьям Махмутова (учащаяся педагогического училища)...

Началась кропотливая работа над освоением главных элементов музыкальный драмы. А это означало, что молодых артистов нужно было научить петь, танцевать, преподать им основы музыкальной грамоты и сценического движения. Поэтому театр на некоторое время превратился в своеобразное учебное заведение, в котором занятия совмещались с выступлениями на сцене.

Сайре Киизбаевой повезло — ее первыми наставниками стали педагог по вокалу Татьяна Николаевна Романова и концертмейстер Мария Дмитриевна Шостакович — старшая сестра выдающегося русского композитора Д. Д. Шостаковича. Т. Романова — ученица У. Мазетти и М. Дейша-Сионицкой — приехала в Киргизию из Москвы и вела занятия по постановке голоса. Она была не только прекрасным педагогом, но и сама с успехом выступала на сцене. Татьяна Николаевна искренне полюбила свою воспитанницу и не жалела сил и времени для ее полноценной подготовки. Занятия продвигались успешно — Сайра была на редкость способной, старательной и целеустремленной ученицей. Она ловила буквально каждое слово, каждое замечание педагога и аккуратно выполняла их.

Однако, поступив в театральную студию, девушка была вынуждена скрыть это от отца, который был против артистической карьеры дочери. Общежития театр не дал и Сайра поехала к старшему брату Казакбаю. Так она и жила первое время — училась в городе, а ночевала у брата — благо колхоз был недалеко от Бишкека. Но все тайное вскоре становится явным: отец узнал об увлечении дочери, последовал большой скандал, и Сайра уехала в город, поселившись в театральном общежитии. Но не нужно считать отца певицы деспотом — так бы поступил тогда любой здравомыслящий родитель, ведь профессия актера считалась несерьезной, а для женщины и вовсе непристойной. В те годы театр, как таковой, только зарождался и о профессии артиста люди старшего поколения судили по бродячим труппам, которые выступали обычно на базарах и вели весьма легкомысленный образ жизни.

Примерно в это же время Сайра познакомилась с молодым учителем, выпускником педагогического техникума Сейтбеком Джолдошбаевым. Общение с ним помогло девушке пережить трудный период размолвки с родителями. Молодые люди полюбили друг друга и вскоре поженились, а весной 1938 года у них родилась дочь. Девочке дали «музыкальное» имя — Лира...

Как профессиональная певица Сайра Киизбаева дебютировала 10 февраля 1937 года на концерте, посвященном 100-летию со дня смерти А. С. Пушкина, который состоялся на сцене только что построенного кинотеатра «Ала-Тоо». Можно только представить волнение молодой и неопытной 19-летней певицы, впервые выступавшей на столь ответственном мероприятии!

«Я должна была петь романсы на слова поэта «Ворон к ворону летит» и «Старый муж, грозный муж» («Цыганская песня». — А. К.), — рассказывала впоследствии певица. — Впервые в жизни мне предстояло выступать в сопровождении симфонического оркестра, впервые в жизни — на русском языке. Стою за кулисами, волнуюсь страшно, но виду не подаю. Около меня — педагог по вокалу — Татьяна Николаевна. Ободряет, дает последние наставления, платье на мне поправляет. Платье это я до сих пор помню — черное, бархатное с белыми пуговицами по боку. А туфель у меня своих не было, пришлось на концерт одолжить у кого-то...

И вот выхожу на сцену. Дирижер Василий Васильевич Целиковский улыбнулся ласково, взмахнул палочкой, и я запела. Пою, а у самой тревога на сердце: почему в зале так тихо? Непривычно тихо. Мертвая тишина. А когда кончила петь и оркестр умолк, зал как будто взорвался, несколько минут не отпускал меня со сцены. Василий Васильевич шепнул: «Ну, молодец, Сайра», а музыканты аплодировали, постукивая смычками по скрипкам и виолончелям... Много у меня потом было незабываемого. И Большой театр, и концерты на фронте, и поездки за границу. Но вот тот концерт памятен больше всего. Может быть, потому, что я впервые осязаемо почувствовала, что такое сцена, какое это огромное и волшебное счастье — петь для людей» [4].

А в это время Кыргызский музыкально-драматический театр готовился к сдаче своего первого спектакля — музыкальной драмы В. Власова и В. Фере «Алтын кыз» по либретто Дж. Боконбаева. Молодой солистке была доверена партия Аджар — простой кыргызской девушки — активной участницы строительства новой жизни в республике. Свою первую роль Сайра готовила с большим воодушевлением — ведь она была ей очень близка и по духу, и по характеру. Несмотря на то, что роль Аджар была невелика по масштабу и не позволяла исполнительнице в полной мере раскрыть свои потенциальные возможности, тем не менее, и в этих рамках С. Киизбаева сумела создать свежий и обаятельный образ, подкупающий своею искренностью и естественностью.

Премьера спектакля состоялась в мае 1937 года и прошла с громадным успехом. «Была дивная весна, вспоминал один из авторов музыкальной драмы композитор В. Власов. — Горы были покрыты красными тюльпанами. Публика пришла с цветами. Радостный финал спектакля перекликался с радостным завершением кыргызскими артистами первого этапа рождения своего музыкального театра. Публика буквально забросала всю сцену цветами. Вся труппа стояла радостная, счастливая» [5].

Однако был на этом вечере один инцидент, который надолго запомнился молодой солистке. Вначале все шло хорошо: один номер сменялся другим, зрители чутко реагировали на каждое удачное выступление артистов, эмоционально выражая свое одобрение. Но вот настало время исполнения сольного номера Киизбаевой — песенки Аджар. Оркестр сыграл вступление, дирижер дал знак солистке, но Сайра, хорошо знавшая свою партию и неоднократно исполнявшая ее на репетициях, вдруг с ужасом обнаружила, что... забыла слова текста. Зал замер в тревожном ожидании. Оркестр вновь исполнил вступительные такты, но дебютантка ничего уже не видела перед собой и от стыда готова была провалиться сквозь сцену. Дали занавес... Авторы, постановщики и все участники спектакля были в отчаянии — насмарку шла многомесячная напряженная работа. Но опытный музыкант — дирижер В. Целиковский не терял контроля над ситуацией. Он подошел к Сайре, успокоил ее, выяснил причину срыва и сказал, что ничего страшного не случилось — такое нередко бывает в театральной практике. Все заняли свои места, занавес открылся, и Сайра успешно пропела свою песенку. Срывов больше не было, а досадный инцидент вскоре был забыт.

Спектакль сразу полюбился зрителям — только в течение 1937 года он был показан более пятидесяти раз. Большой популярностью пользовалась песенка Аджар, в основу которой была положена народная мелодия, умело обработанная композиторами. В исполнении молодой солистки эта простая, незатейливая песня звучала изящно и даже немного кокетливо. Также просто, но выразительно и музыкально исполняла Сайра Киизбаева и всю свою партию.

В драме «Алтын кыз» показали себя как талантливые и способные к серьезной, вдумчивой работе артисты Анвар Куттубаева (Чинар), Бибисара Бейшенбаева (мать Чинар), Аширалы Боталиев (Джапар), Касымалы Эшимбеков (Калыбек) и другие.

Вскоре после премьеры произошел один курьезный случай. Это был третий или четвертый показ спектакля, на котором должны были присутствовать члены кыргызского правительства. Как и положено, за час до начала спектакля Сайра Киизбаева пришла в свою артистическую комнату, но там уже находилась одна из молодых артисток театра. Она сидела, одевшись в костюм Аджар, и была настроена весьма агрессивно. «Что это значит?» — изумленно спросила Сайра. «А то, что хватит — повыступала. Теперь я буду петь Аджар!» Никакие уговоры и увещевания не могли ее переубедить в неправомерности таких действий. Тогда, во избежание скандала, руководители театра помогли Сайре подобрать подходящий костюм, а претендентку на роль заперли на ключ в артистической, приставив для надежности к двери и к окну двух рослых парней — работников театра. Инцидент был исчерпан, спектакль прошел без осложнений.

Позже Сайра Киизбаева с неменьшим успехом исполняла и другую партию музыкальной драмы — главной героини Чинар.

Примерно в это время в театре стала работать молодая пианистка С. Мнацаканова. Светлана Ивановна, как и многие другие специалисты, приехала в Бишкек, чтобы принять участие в подготовке к декаде в Москве. Однако работа настолько увлекла ее, что она на долгие годы связала свою судьбу с кыргызским музыкальным театром. С самых первых дней работы в театре у Светланы Ивановны установились теплые и дружественные отношения со многими вокалистами, но особо близкими и доверительными были они с Сайрой Киизбаевой. И продолжалась эта дружба более полувека.

Первая встреча пианистки-концертмейстера и певицы состоялась в 1938 году. Они были почти ровесницы. Одна имела за плечами солидную профессиональную подготовку, другая — делала свои первые шаги в искусстве. Однако у них было и много общего и прежде всего — большая любовь к музыке, театру, искусству. Сайра поразила своего концертмейстера неудержимым стремлением к знаниям, своим трудолюбием и настойчивостью.

«Помню молодую женщину, угловатую, застенчивую и просто одетую — платок, черные чулки, — вспоминала С. Мнацаканова. — Голос у нее был сильный, большого диапазона, красивый и от природы поставленный. Заниматься с ней было одно удовольствие: очень музыкальная, она все схватывала на лету, пела чисто — нотка в нотку. И все на слух. Тогда Сайра еще не знала нотной грамоты, не владела инструментом. Но что больше всего поражало в ней — удивительное трудолюбие, полная самоотдача, жажда постигнуть новое и идти дальше. Она не пропускала ни одного замечания, ни одного совета и была требовательна к себе до жестокости. С утра до вечера Сайра пропадала в театре, не пропускала ни одной репетиции, ни одной спевки, даже если не была занята в них. Помню, у нее тогда родилась дочь, и она приходила в театр с ребенком, сидела в холодном, нетопленном зале до конца репетиций...» [6].

В ноябре 1938 года театр приступил к работе над постановкой оперы «Айчурек». Так как спектакль предстояло показать на декаде в Москве, руководство театра провело большую подготовительную работу по расширению его исполнительского состава. Из разных городов страны приглашались певцы, концертмейстеры, оркестранты. Вскоре театральная труппа насчитывала уже около трехсот человек, т. е. была увеличена в пять — шесть раз по сравнению с 1937 годом, когда ее состав насчитывал всего 25 вокалистов (солисты, хор), 17 оркестрантов и 6 танцоров.

Постановочную группу образовали первоклассные специалисты, приехавшие в Киргизию из Москвы для оказания братской помощи республике в создании национального музыкального театра и подготовке его к декаде. В нее вошли композиторы В. Власов и В. Фере, дирижер В. Целиковский, режиссер В. Васильев, художник Я. Штоффер, балетмейстер Н. Холфин. Москвичи были молоды, энергичны и трудились с полной Самоотдачей и творческим горением. Старшим из них был 38-летний Василий Целиковский (отец известной в 40-х — 50-х годах киноактрисы Людмилы Целиковской). Как и композиторы В. Власов и В. Фере, он был воспитанником Московской консерватории, и до приезда в Киргизию возглавлял музыкальную часть Большого театра (позже он дирижировал симфоническим оркестров Всесоюзного радио). Владимир Власов был к тому времени известным композитором, автором ряда интересных сочинений. Он самым первым приехал во Фрунзе, а вскоре привлек к работе и своего близкого друга — композитора и пианиста Владимира Фере, впоследствии профессора Московской консерватории, воспитавшего целую плеяду кыргызских композиторов. Талантливым хореографом был Николай Холфин — главный балетмейстер Московского художественного балета. Он заложил основы кыргызской хореографии и, кроме танцев в опере «Айчурек», осуществил постановку двух самых значительных национальных балетов — «Анар» и «Чолпон». Не менее яркой личностью был и Яков Штоффер — великолепный театральный художник и знаток сцены, много лет проработавший в Большом театре. Его декорации и костюмы вызывали неизменное восхищение публики.

Руководство театра и члены постановочной труппы со всей серьезностью подошли к поставленным перед ними задачам. Именно сплав подлинного профессионализма, трудолюбия и высоких гражданских качеств позволили им блестяще справиться с, казалось бы, непреодолимыми сложностями.

Прежде всего начали с разучивания вокальных партий. Это было не так уж просто, поскольку большинство солистов не знали нотной грамоты и учить все приходилось «на слух». После пошли спевки, а затем уже репетиции. Параллельно велись художественно-оформительские работы, шились костюмы, проводились репетиции балета и т. д.

Принято было также решение о капитальном переоборудовании театральной сцены и приспособлении ее к требованиям музыкального театра. Правительство республики выделило значительные материальные средства на постановку спектакля и на подготовку к декаде, благодаря чему удалось полностью осуществить все намеченные работы.

Театр гудел как растревоженный улей — пение и музыка звучали в его стенах с раннего утра и до поздней ночи. Коллектив работал не только напряженно, но с большим подъемом. К этому располагал удачно найденный сюжет оперы, взятый из кыргызского героического эпоса «Манас». В либретто, написанном талантливыми кыргызскими поэтами Дж. Боконбаевым, Дж. Турусбековым и К. Маликовым, были все необходимые для увлекательного спектакля компоненты: яркие лирические сцены, батальные эпизоды, элементы фантастики, интриги, юмор и, конечно же, счастливый конец. События в опере развивались следующим образом:

Дочь благородного Акун-хана красавица Айчурек просватана за сына Манаса Семетея. Однако Семетей не знает об этом, а тем временем руки Айчурек добивается вероломный батыр Толтой. Силой и хитростью он одерживает победу над воинами Акун-хана и пленяет красавицу. Но девушка прибегает к уловке — она якобы соглашается стать женой Толтоя, но просит дать ей сорокодневную отсрочку для приготовления к сва дьбе. Далее сюжет приобретает фантастический характер. Превратившись в лебедя, Айчурек улетает на поиски суженного. Она встречается с женой Семетея — злой и ревнивой Чачикей и просит ее помочь разыскать Семетея — ведь только он может спасти ее народ от пленения. Но Чачикей видит в Айчуреке всего лишь соперницу и прогоняет ее. Тогда Айчурек похищает у Семетея его любимого белого сокола и улетает с ним в свои края. Разгневанный батыр пытается разыскать любимца. Верный ему мудрец Бакай разъясняет, что сокол находится у Айчурек, которая является его невестой. Вскоре Семетей прибывает в стан дочери Акун-хана. Между ними вспыхивает ссора, но Бакай напоминает, что Манас завещал сыну жениться на Айчурек. Тогда Семетей принимает решение и ведет войска на бой с Толтоем и его сподвижником Чинкоджо. Доблестный воин одерживает блистательную победу, наголову разбив противника. Народ торжественно встречает победителей и устраивает пышный свадебный пир в честь Семетея и Айчурек.

Композиторы — А. Малдыбаев, В. Власов и В. Фере использовали все возможности благодатного сюжета для создания столь же колоритной партитуры оперы. И, несмотря на их молодость и первое обращение к столь сложному жанру, каким является опера, работа увенчалась успехом. «Айчурек» — это полноценная культурная опера, дающая художественно-сложный материал и для вокалистов, и для музыкантов», — писал тогда в рецензии на спектакль музыковед В. Виноградов [7]. Музыка этого сочинения очень сценична и разнообразна. В ее основу были положены лучшие народные мелодии, органично и естественно влившиеся в общий музыкальный контекст произведения. Подбор мелодического материала, а также сочинение основных тем оперы были выполнены А. Малдыбаевым — большим знатоком кыргызской народной музыки. На этой основе его коллеги — композиторы-профессионалы В. Власов и В. Фере создали удивительно цельное, выдержанное в народно-эпическом духе полотно, сочетающееся с развитым лирическим началом.

Постановщики, исполнители и все члены коллектива трудились не покладая рук. Они прекрасно осознавали ту колоссальную ответственность, которая лежала на их плечах: спектакль должен быть сдан в срок, показан на декаде в Москве. Нужно помнить, что это происходило в эпоху, когда каждый просчет, не говоря уже о срыве ответственного государственного задания, карался очень сурово.

«Театру — труппе, и руководителям — пришлось мобилизовать все свои силы, — вспоминал композитор В. Власов. — Надо было шлифовать и совершенствовать первые два спектакля («Алтын кыз» и «Аджал ордуна». — А. К.). Надо было вводить новых исполнителей, страховаться, готовя дублеров... Комитет по делам искусств (в Москве) запрашивал, успеем ли мы к назначенному сроку все выполнить, и будут ли наши спектакли достойны показа москвичам и правительству. К нам, во Фрунзе, неоднократно приезжали из Москвы режиссеры, критики, художники, работники Комитета, которым мы должны были показывать наши спектакли, обсуждать их» [8].

Партию Айчурек готовили две солистки — М. Мустаева и Р. Берикова, в то время как С. Киизбаева разучивала роль Чачикей (руководство театра не рискнуло доверить молодой певице, недавней ученице студии, столь сложную и ответственную партию). Однако образ властной и мстительной Чачикей — жены Семетей — не привлекал артистку, и она решила тайно, с помощью молодого концертмейстера театра Светланы Мнацакановой готовить партию Айчурек.

«После спектаклей или репетиций — а они заканчивались довольно поздно, часов в десять-одиннад-цать вечера, — рассказывала пианистка, — Сайра приходила ко мне домой и мы занимались с ней до двух — трех часов ночи. А утром снова приходилось бежать в театр. Сайра работала увлеченно и увлекала меня своим упорством, целеустремленностью, вдохновением и страстным желанием петь.

Меньше чем за месяц она выучила партию Айчурек и выучила блестяще. Но она долго не решалась сказать об этом кому-либо из руководства театра. Наконец, однажды мы попросили главного дирижера театра Целиковского прослушать Киизбаеву в партии Айчурек.

— Вы что, шутите, какая там еще Айчурек, — сердито сказал Василий Васильевич, — три недели осталось до сдачи... Но мы настаивали. «Ладно, — согласйлся, наконец, Целиковский — есть у меня пять минут, пойдемте, послушаем, что вы там наработали». Я села за инструмент, а Сайра запела первую арию Айчурек. Глядим: Целиковский снял вначале шляпу, а потом пальто, его лицо выражало изумление... Прошло пять минут, Киизбаева остановилась, вопросительно глядя на Василия Васильевича. «Продолжайте, продолжайте, — нетерпеливо кивнул головой Целиковский, и Сайра спела всю партию до конца. — Приходи завтра на репетицию. Попробуешь спеть с оркестром».

На следующий день на репетиции присутствовали члены художественного совета — композиторы В. Власов, А. Малдыбаев, В. Фере, главный художник театра Я. Штоффер, драматург В. Винников и другие. Появление Киизбаевой в роли Айчурек было для них полной неожиданностью. Но Сайра держалась так уверенно, голос ее звучал так красиво и сильно, а играла она настолько проникновенно и взволнованно, что все были просто ошеломлены. Мы поняли, что это победа» [9].

Однако работа над партией Айчурек и, в особенности над ее сценическим воплощением, давалась певице нелегко: нехватало умения естественно держать себя на сцене, хорошей благородной осанки, в конце концов — просто, жизненного опыта. Образ дочери Акун-хана, будущей жены Семетея, раскрыт в опере довольно полно и многогранно, и поэтому сложен для интерпретации. В нем нужно подчеркнуть такие различные черты характера, как женственность и благородность, душевную стойкость и решительность. В мягкие лирические тона окрашена ее музыкальная характеристика в арии из первого действия и в дуэте с Семетеем. Столь же душевно прекрасна Айчурек в сцене превращения в лебедя и в момент прощания с близкими. Совсем иной предстает героиня эпоса в сцене с Чачикей, где она проявляет твердость характера и умение постоять за себя. В этом образ Айчурек чем-то родственен образу Ярославны из «Слова о полку Игореве».

Чтобы лучше и глубже понять этот образ, певица часто беседовала со сказителями эпоса и аксакалами, интересовалась бытом и нравами далекой старины, внимательно прислушивалась к советам режиссеров и старших коллег. Были сложности и с разучиванием партии. Иной раз упорно не давалась какая-либо фраза, и занятие кончалось слезами. Но на следующий день все начиналось сначала и в конце концов труд и настойчивость побеждали.

Сорок лет спустя, на встрече со студентами исторического факультета Киргосуниверситета, С. Киизбаева поделится воспоминаниями о том, как она готовилась к своему выступлению в опере «Айчурек»: «После исполнения роли Аджар в музыкальной драме «Алтын кыз» мне доверили роль Айчурек, невесты Семетея, гордой и умной красавицы, которая спасает свой народ от порабощения. Как сыграть эту героиню, хоть и слышала я о ней и любила ее с детства? В наши дни, после пяти лет обучения в институте, молодые выпускники боятся сцены, не знают, как держаться, куда руки деть. А тогда? Я, худая, высокая, неуклюжая девчонка из колхоза, шаги верблюжьи, а надо представить благородную деву «Манаса»! У меня в то время был еще грудной ребенок на руках, а дом и театр не отапливались. Но отвага в душе жила огромная. Более опытный среди нас Аширалы Боталиев и Касымалы Джантошев, который потом расстался с актерской профессией и стал известным писателем, взялись меня «обтесать». Они учили величаво двигаться, держаться достойно. И одновременно шло усиленное разучивание партии...» [10].

Незадолго до сдачи случилось приятное для молодой артистки событие — 28 февраля 1939 года ей было присвоено почетное звание заслуженной артистки республики. Этот факт сам по себе уникален — певице, которой совсем недавно исполнился 21 год и которая выступила практически лишь в одном спектакле, присваивался столь высокий титул. Но не нужно забывать об эпохе, в которую все это происходило, а, кроме того, С. Киизбаева действительно его заслуживала*.

(*О вкладе певицы в развитие кыргызского искусства красноречиво говорится в сохранившемся до нашего времени документе — представлении Управления по делам искусств перед Президиумом Верховного Совета республики о присвоении солистке театра почетного звания. Приведем его с небольшими сокращениями: «...Киизбаева очень даровитая актриса, обладает выдающимся вокальным материалом. После 1936 года тов. Киизбаева закончила учебу в театральной студии при Киргостеатре и за ко¬роткое время показала большие успехи. Ей была поручена одна из центральных ролей музыкальной драмы «Алтын кыз» — Аджар. В 1938 году в «Алтын кыз» (новая редакция) тов. Киизбаевой поручено исполнение героини пьесы Чинар. В первой кыргызской опере «Айчурек» тов. Киизбаева исполняет заглавную роль. В исполнении этой трудной партии особенно ярко развернулось ее дарование и выявились все сильные стороны ее вокального и актерского мастерства. Наряду с работой в Киргостеатре, тов. Киизбаева уделяет большое внимание изучению классической музыкальной литературы и неоднократно выступала солисткой в симфонических и камерных концертах филармонии. Надо отметить особенно замечательное исполнение двух песен Клерхен из трагедии «Эгмонт» (музыка Бетховена). Тов. Киизбаевой также освоены трудные арии из опер «Чародейка» Чайковского и «Чио-Чио-Сан» Пуччини...» [11])

А эпоха была сложной и противоречивой. С одной стороны, это был период существенных преобразований в социальной, хозяйственной и культурной жизни республики, с другой — мрачное время господства тоталитарного режима, годы жестоких репрессий, предшествовавших началу второй мировой войны. В Киргизии в ту пору только что прошли первые выборы в Верховный Совет республики, постоянно сдавались в эксплуатацию новые промышленные объекты, строились дороги, плотины, дома. Столь нее масштабным, как уже отмечалось, было и культурное строительство — одно за другим открывались новые учебные заведения, театрально-зрелищные предприятия, проводились всевозможные декады, конкурсы, олимпиады и т. п. Каждое значительное достижение в любой сфере жизни находило соответствующее общественное поощрение, что в свою очередь, в немалой степени стимулировало труд и творчество.

Но, наконец, громадная, поистине титаническая работа завершилась, и 12 апреля 1939 года состоялась премьера оперы. Прозвучала увертюра, занавес поднялся, и перед взорами изумленных зрителей предстали хорошо знакомые каждому кыргызу герои любимого народного эпоса. Среди них были и бравые джигиты, и воины в полном боевом снаряжении, и девушки, одетые в красочные национальные наряды. Затаив дыхание следили они за развитием сюжета, искренне переживая за героев и эмоционально выражая свое одобрение. Все их симпатии были на стороне доблестного Семетея — сына легендарного Манаса и дочери Акун-хана — красавицы Айчурек. Каждая удачно спетая ария или эффектно сыгранная сцена награждались громкими аплодисментами. Незабываемое впечатление производили чудесные декорации Я. Штоффера, изображавшие то роскошный дворец Акун-хана, то живописный берег реки, то сказочный лес.

Хорошо выступили в премьерном спектакле артисты А. Куттубаева (Калыман), А. Малдыбаев (Кульчо-ро), А. Боталиев (Чинкожо), X. Темирбеков (Акун-хан), К. Эшимбеков (Толтой), А. Герштейн (Чачикей). Не столь ярко, к сожалению, показали себя исполнители главных партий — Дж. Садыков (Семетей) и С. Киизбаева (Айчурек). Критики отмечали красоту и выразительность пения исполнительницы партии Айчурек, но упрекали ее в недостаточном раскрытии сценического образа. Так один из рецензентов писал: «Неплохо справилась со своей ролью С. Киизбаева. Хорош ее приятный и мелодичный голос, чего нельзя сказать о ее игре. Киизбаевой необходимо изжить неуверенность и добиться живой и непринужденной игры. Айчурек — девушка-героиня, но этот образ ускользает от Киизбаевой, и она полно не передает его зрителю. Артистке надо еще поработать над этой ролью» [12]. Возможно, причиной этому было волнение, с которым молодая артистка не смогла справиться на сцене, а скорее всего, работа над образом героини еще не была завершена.

Так это или иначе, но Сайра Киизбаева приложила все усилия, чтобы ее актерская игра была столь же убедительна и впечатляюща, как и пение. Она тяжело переживала критику, высказанную в ее адрес, но еще больше молодую певицу огорчало то, что ее родители не пришли на премьеру — отец не мог простить дочери ее самоволие. Но для грусти времени не было, и Сайра продолжала трудиться. И труд принес, наконец, желанные результаты: полтора месяца спустя на декадных спектаклях в Москве солистка полностью оправдала возлагаемые на нее надежды. Но об этом — немного позже.

Появление первой кыргызской национальной оперы вызвало живой отклик прессы. Республиканские газеты публиковали целые подборки материалов, посвященные этому событию. Помимо рецензий и статей появились многочисленные отзывы зрителей — писателей, ученых, деятелей культуры, рабочих, колхозников, студентов. Премьера «Айчурек» никого не оставила равнодушным. Зрители искренне радовались достижению театра, восторгались пением и игрой артистов подмечали недостатки, давали советы.

Но самое удивительное было то, что народ, незнакомый ранее с жанрами профессиональной музыки, с большим энтузиазмом принял новые для него формы искусства, включая и такую сложную, развитую и многоплановую форму, какой является опера, и тем самым стал приобщаться к высшим достижениям мировой культуры.

В газете «Известия» была опубликована статья художественного руководителя театра, заслуженного деятеля искусств республики В. Целиковского, в которой он рассказал о пути, пройденном кыргызским музыкальным театром за неполных три года его существования. В другой статье режиссер драматической труппы театра А. Самарин-Волжский отметил самоотверженный труд коллектива, работавшего над созданием оперного спектакля. Но главным, пожалуй, было то, что режиссер не только по-достоинству оценил оперу, но и предсказал ее дальнейшую судьбу. Его слова были действительно пророческими — «...на прекрасной музыке талантливых композиторов будут воспитываться сотни, тысячи певцов. «Айчурек» — это начало нового этапа в развитии Киргизского театра» [13].

До поездки на декаду спектакль был сыгран несколько раз на сцене театра. На них было нелегко попасть—столь много было желающих взглянуть на живое чудо—героев любимого в народе эпоса, молва о котором быстро разошлась по всей республике. Помимо, горожан, в театр приезжали сельские жители. Причем ехали не только из близлежащих сел, а, порой, из весьма отдаленных районов. Так на спектакле, состоявшемся 22 апреля, побывали колхозники из сел Чуйского, Кантского, Кеминского районов и даже из Прииссык-кулья. На этом спектакле присутствовал и старейший кыргызский акын Тоголок Молдо, специально приехавший в столицу из отдаленного Акталинского района... Воображение зрителей поражали великолепные декорации Я. Штоффера, красочные танцы, поставленные Н. Холфиным, эффектные батальные и охотничьи сцены, а главное, пение и игра артистов.

В начале мая коллектив театра стал готовиться к отъезду в Москву. Наконец, все было готово, и специальный поезд отбыл в столицу, где 26 мая открылась первая декада кыргызского искусства — событие, к которому долго готовились и с нетерпением ждали. Но еще перед ее официальным открытием в филиале Большого театра состоялся общественный просмотр оперы «Айчурек», где присутствовали видные деятели культуры и искусства, специалисты, критики. Побывавший на этом просмотре музыковед Виктор Виноградов дал высокую оценку спектаклю. Самые теплые слова он адресовал исполнительнице главной роли. Приведем их без сокращения: «В роли Айчурек выступает заслуженная артистка республики Сайра Киизбаева, которая выросла буквально в течение нескольких месяцев, в процессе работы над ролью и усиленных занятий с опытным педагогом-вокалистом Романовой. С. Киизбаева располагает прекрасными природными данными, сильным, с большим диапазоном голосом и навыками культурного исполнения. Манера ее игры эпически сдержана, создаваемый ею образ волнует непосредственностью» [14].

Не менее лестной была оценка критика Д. Рабиновича, отметившего именно то, чего нехватало артистке на премьере во Фрунзе — актерского мастерства. «В каждом движении артистки, — писал рецензент, — в каждом звуке ее голоса, чувствуется, что она не «играет на сцене», а действительно живет в своей роли; что это мгновение — лишь эпизод в долгой ее жизни как Айчурек. И поэтому Киизбаева актерски так многообразна...» [15].

В первый день декады на сцене филиала Большого театра была показана музыкальная драма «Алтын кыз», на которой присутствовали И. В. Сталин и все члены правительства. Прослушали они и оперу «Айчурек». Спектакль прошел с большим успехом и тогда по личному распоряжению Сталина показ оперы был перенесен на главную сцену театра, на котором она прошла с еще большим успехом. Если постановку оперы во Фрунзе Владимир Власов охарактеризовал как «всенародный праздник», то ее показ в Москве на сцене ГАБТа превзошел все ожидания. Газеты пестрели восторженными откликами, имена кыргызских артистов можно было услышать не только в театре, но и в студенческих общежитиях, в вагонах трамвая, на улицах столицы.

Критики высоко оценики музыку, созданную композиторами В. Власовым, А. Малдыбаевым и В. Фере, мастерство постановщиков спектакля — дирижера В. Целиковского, художника Я. Штоффера, балетмейстера Н. Холфина, режиссеров А. Куттубаева и В. Васильева, хормейстера П. Меркулова. Немало добрых слов было сказано в адрес артистов А. Куттубаевой, А. Малдыбаева, А. Боталиева, К. Эшимбекова, Дж. Садыкова, Х.Темирбекова, О. Шумова, А. Герштейн...

Главной «виновницей торжества» была, безусловно, Сайра Киизбаева. «В лице заслуженной артистки Сайры Киизбаевой мы встретили первоклассное дарование. Айчурек величава, умна. Поет Киизбаева также очень хорошо, голос ее, несмотря на непривычную для нас манеру пения, звучит очень приятно», — писал критик В. Городинский [16], а солистка Большого театра Елена Катульская отметила проникновенность пения и сценическое обаяние исполнительницы партии Айчурек [17]. Однако сама Киизбаева была более критична в оценке своего выступления. Уже сойдя со сцены и подводя итоги своей многолетней деятельности, она скажет: «...я была не очень довольна тем, как я ее (партию Айчурек — А. К.) спела на I Декаде кыргызского искусства в Москве, хотя пресса оценила мою интерпретацию довольно высоко. Тогда не хватало настоящего профессионализма. Более или менее полное, как я считаю, понимание этой музыки и удовлетворение от работы над ней пришли намного позже» [18].

Программа декады была очень насыщенной. Каждый день шли спектакли, проводились репетиции, организовывались встречи, выступления артистов на предприятиях Москвы, записи по радио, экскурсии и т. п. В эти дни были показаны опера «Айчурек», музыкальные драмы «Алтын кыз» и «Аджал ордуна», на которых побывало более 20 тысяч человек. На спектаклях кыргызских артистов присутствовали депутаты Верховного Совета СССР, видные мастера искусств, деятели культуры — А. Александров, В. Барсова, В. Белый, У. Гаджибеков, М. Глиэр, В. Мурадели, А. Нежданова, Г. Нейгауз, В. Немирович-Данченко, Н. Раков, Ю. Шапорин, А. Яблочкина. Многие из них выступили на страницах московских газет, дав высокую оценку искусству братского Кыргызстана.

4 июня на сцене Большого театра состоялся заключительный концерт декады. На нем выступили артисты Кыргызского музыкально-драматического театра, филармонии, Ошского узбекского театра, а также юные посланцы республики, обучавшиеся в Ленинградском хореографическом училище и музыкальном училище им. М. Ипполитова-Иванова в Москве. Свое мастерство здесь показали выдающиеся народные музыканты Му-раталы Куренкеев и Атай Огонбаев, прославленные акыны и манасчи — Алымкул Усенбаев, Калык Аки-ев, Молдобасан Мусулманкулов и Саякбай Каралаев. Вместе с ними выступила и молодая солистка театра Сайра Киизбаева.

На следующий день в Большом Кремлевском дворце состоялся прием участников декады. Он проходил в Георгиевском зале и Гранатовитой палате в присутствии представителей общественности столицы — ученых, артистов, писателей, музыкантов. На приеме были и члены правительства страны во главе с И. В. Сталиным. После выступления официальных лиц слово было дано кыргызским артистам — А. Малдыбаеву, С. Киизбаевой, А. Куттубаевой. С трудом сдерживая волнение, говорила Сайра о дружбе народов, благодаря которой стал возможен расцвет искусства и культуры кыргызского народа.

После завершения декады Кыргызский государственный музыкально-драматический театр был награжден орденом Ленина, а ее 72 участника удостоились высоких правительственных наград. Сайре Киизбаевой был вручен орден Трудового Красного Знамени. Ей в то время шел двадцать второй год...

Столица Кыргызстана устроила участникам Декады торжественную встречу. Сайру встречали на вокзале односельчане во главе с самыми почетными аксакалами. Они пригласили певицу на той. Праздничная скатерть — дасторкон была расстелена прямо на траве в саду. Это был настоящий праздник — все поздравляли Сайру, звучала музыка... Артистка сидела ни почетном месте рядом с отцом, который в этот радостный день помирился со своей дочерью.

Предстояла дальнейшая работа. В предвоенные годы театр поставил еще несколько спектаклей — оперы «Токтогул» А. Веприка и «За счастье народа» В. Власова и В. Фере, музыкальную комедию «Аршин малалан» У. Гаджибекова, балеты «Анар» и «Коппелия». Сайра Киизбаева с успехом выступила в спектакле «Аршин малалан», в котором она исполнила роль кокетливой и грациозной Гульчахры — здесь раскрылась новая грань дарования артистки, как исполнительницы комедийных партий. Наряду с участием в спектаклях, Сайра Киизбаева постоянно выступает на концертной эстраде. Так, 11 мая 1940 года певица приняла участие в юбилейном концерте, посвященном 100-летию со дня рождения П. Чайковского. В нем были заняты солисты оперы театра, балетная труппа, хор, оркестр, а также оркестр народных инструментов Кир-госфилармонии. «Большие вокальные достижения продемонстрировали Сайра Киизбаева, Хаким Темирбеков и Марьям Махмутова», — отмечала газета «Советская Киргизия» [19].

Успехи на оперной сцене и концертной эстраде не вскружили голову молодой солистке — она прекрасно понимала, что ей еще многого не хватает — основ музыкальной грамоты, знаний, опыта, хотя все это время она продолжала учиться у своих наставников и старших коллег. Под руководством Владимира Власова она осваивает нотную грамоту, занимается с педагогом по вокалу, концертмейстером, дирижером, режиссером... Спустя много лет, уже став народной артисткой Советского Союза, Киизбаева скажет: «В свое время, будучи начинающей, не образованной еще певицей из самодеятельности, я не могла осмыслить и оценить всю глубину и плодотворность того процесса, который и был становлением нашей национальной профессиональной культуры... Я с особой благодарностью вспоминаю наших учителей, которые видели смысл своей деятельности в выполнении интернационального долга, делали поистине волшебное дело... Мы учились с огромным увлечением» [20]. С большим уважением и теплотой отзывалась артистка о своих учителях — В. Целиковском, Т. Романовой, В. Власове, В. Васильеве, А. Куттубаеве...

Осенью 1940 года при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского была организована кыргызская национальная группа. Учиться в ней стали солисты театра — А. Малдыбаев, С. Киизбаева, А. Куттубаева, М. Еркимбаева, будущие композиторы М. Абдраев, А. Аманбаев, А. Тулеев, хормейстер С. Юсупов и другие.

Сайра Киизбаева стала заниматься в классе опытного и широкообразованного педагога Б. М, Павловской. Белла Михайловна была выпускницей Петербургской консерватории, в течение многих лет преподавала в Москве, была знакома со многими выдающимися певцами того времени, а в 30-х годах по направлению партии работала в Узбекистане, где заложила основы обучения вокалу в Высшей музыкальной школе, преобразованной позже в Ташкентскую государственную консерваторию. Занятия чаще всего проходили у Беллы Михайловны дома — в ее квартире на Чистых прудах. Заметив необыкновенную тягу к знаниям и исключительные способности своей ученицы, педагог занималась с ней с большим удовольствием. Между Киизбаевой и Павловской установились сердечные, доверительные отношения, которые со временем переросли в дружбу, продолжавшуюся всю жизнь.

Учебный год завершился в июне. В честь этого события Белла Михайловна пригласила своих воспитанников к себе на дачу, расположенную в очень живописном месте — в сосновом бору, неподалеку от Москвы. Здесь их и застигло известие о начале войны...

НО МУЗЫ НЕ МОЛЧАЛИ...

22 июня 1941 года началась война. Сайра Киизбаева, только что успешно сдавшая зачеты и экзамены за первый курс национальной студии консерватории, возвратилась в Киргизию. Первое время все были в растерянности: «Что делать? До музыки ли сейчас, когда идет кровопролитная война? Но потом поняли, что музыка нужна — она помогала людям выстоять в этом тяжелейшем испытании. Вскоре композиторы А. Малдыбаев, В. Власов, и В. Фере приступили к работе над созданием оперы «Патриоты». Это было первое оперное произведение в стране, посвященное теме Великой Отечественной войны. Работа продвигалась успешно, и в сентябре коллектив Кыргызского театра приступил к постановке оперы.

Сайре Киизбаевой была поручена роль Матери, провожающей своих сыновей в бой с фашистскими захватчиками. Эта роль требовала от молодой артистки большого мастерства и искусства перевоплощения — впервые С. Киизбаевой предстояло исполнить роль пожилой, убеленной сединами женщины. Премьера оперы состоялась в ноябре 1941 года и получила положительную оценку зрителя. Партия Матери звучала с большим эмоциональным накалом, особенно центральная ария, в которой женщина дает наказ своему сыну — не щадя жизни защищать свою Родину. Артистка значительно расширила и углубила исполнительскую трактовку этого образа, придав ему, наряду с героическими, теплые, лирические тона. Ярко выступил в спектакле и исполнитель партии Отца — Касымалы Эшим-беков.

Спектакль вошел в репертуар театра, а отдельные его фрагменты с успехом исполнялись на концертах, как в республике, так и за ее пределами — они входили в программы фронтовых бригад, выступавших непосредственно перед бойцами на передовых позициях.

В это же время руководство Киргизского музыкально-драматического театра принимает смелое решение — осуществить постановку оперы П. Чайковского «Евгений Онегин». Одна из вершин русской музыкальной классики представляет значительные трудности для исполнителей, тем более она была сложна для коллектива молодого театра, большинство солистов которого не имели даже необходимого профессионального образования. Однако театр придавал этой постановке большое культурное и политическое значение — ведь опера ставилась в суровую годину военного времени и служила символом силы духа и богатства душевного облика защитников Отечества.

Текст оперы был переведен на кыргызский язык и коллектив театра приступил к работе. Сайре Киизбаевой предстояло подготовить партию главной героини оперы — Татьяны. С большим воодушевлением и энтузиазмом приступила певица к ее разучиванию — ведь это была давняя и заветная мечта Сайры. Впервые С. Киизбаева услышала оперу «Евгений Онегин» в 1939 году во время Декады киргизского искусства в Москве. «Зачарованная волшебными звуками, я глубоко переживала трагедию русской девушки. И тогда во мне, молодой кыргызской актрисе, созрело решение: воплотить на сцене образ Татьяны», — вспоминала артистка [21].

Чтобы лучше понять этот образ, Сайра обратилась к Пушкину. Она внимательнейшим образом прочла «Евгения Онегина» и ряд других произведений великого русского поэта, причем прочла в оригинале, т. е. на русском языке, стараясь сквозь строки стихотворного текста разглядеть образ героини романа, понять ее мысли, чаяния и поступки. Много лет спустя певица придет к интересному заключению: «Я думаю..., что образ пушкинской Татьяны внутренне очень близок нам, кыргызским женщинам. Ее скромность, ее выдержка и твердость, глубина ее любви — все это находит отклик в нашей душе...» [22].

Несколько месяцев прошли в большой и напряженной работе. Трудностей было более чем предостаточно. С одной стороны, они были обусловлены сложностями вокальных партий и отсутствием необходимых актерских навыков, с другой — положением военного времени. Многие работники театра ушли на фронт, не хватало топлива — репетиции и спектакли проходили в холодном зале, часто отключалась электроэнергия. Нелегко приходилось и Сайре Киизбаевой — муж был на войне, а она с матерью и маленькой дочерью ютилась в тесной, холодной комнате. Были случаи, когда она больная, с повышенной температурой выходила на сцену и выступала перед зрителями.

Однако, невзирая на все это, работа продвигалась успешно, и 19 апреля 1942 года спектакль был показан зрителю. Его постановку осуществили дирижер В. Целиковский, режиссеры В. Васильев и О, Борисевич, художник Я, Штоффер. Главные партии исполняли артисты: Татьяна — С. Киизбаева и М. Мустаева, Ольга — М. Махмутова, Ленский — А. Малдыбаев, Онегин — А. Боталиев, Няня—К. Иманкулова. Пресса откликнулась одобрительными рецензиями.

«Спектакль, прежде всего, — большая актерская удача, — писала газета «Советская Киргизия». — Заслуженная артистка Сайра Киизбаева в роли Татьяны с удивительным для молодой певицы музыкальным и драматическим мастерством сумела создать волнующий, глубоко лирический образ русской девушки, тоскующей в душном «дворянском гнезде», оскорбленной в своей любви, страдающей и гордой. Талантливая артистка не только воссоздает традиционный образ пушкинской Татьяны, но вкладывает в него свое содержание. Страстность натуры героини пушкинского романа подчеркнута артисткой с необычайной силой, и это придает традиционному образу Татьяны новое звучание» [23].

А композитор В. Власов отмечал: «Нам представляется, что артистка Сайра Киизбаева лучше всех справилась со своей трудной задачей. Большие вокальные данные, исключительная музыкальная одаренность и непосредственная игра делают творимый ею образ Татьяны глубоко волнующим, запоминающимся. При дальнейшей работе... Сайра Киизбаева может стать одной из лучших советских исполнительниц роли Татьяны» [24].

Одним из партнеров С. Киизбаевой в спектакле был тогда еще никому не известный певец, немец по национальности, Иван Краузе, исполнявший в опере партию Гремина. И. Краузе был эвакуирован в Киргизию вместе с другими московскими музыкантами в конце 1941 года. В то время он занимался в Музыкальном училище им. А. Глазунова и одновременно выступал в Ансамбле оперы Московской филармонии. Этот своеобразный коллектив, возглавляемый известным оперным певцом И. Козловским, ставил в концертном исполнении редкозвучащие оперы.

В Киргизии И. Краузе стал петь с оркестром Н. Рахлина, исполняя партии Дона Базилио («Севильский цирюльник») и Старого цыгана («Алеко»). Как раз в это время Кыргызский музыкальный театр осуществил постановку «Евгения Онегина» и, поскольку в труппе не было хорошего исполнителя партии Греми на, дирижер В. Целиковский пригласил на это амплуа молодого певца.

Коллектив театра радушно принял высокого и худощавого юношу, которому в ту пору было всего 22 года. У Вани — как его ласково называли артисты — был великолепный, хорошо поставленный бас. Он быстро выучил на кыргызском языке свою партию и с успехом исполнял ее в спектаклях театра. Далее в судьбе певца произошли неожиданные события. Осенью 1942 года в театр поступило распоряжение о сокращении оперной труппы и направлении на фронт освобожденных от брони артистов. Перед Целиковским стала нелегкая задача: кого из артистов направить сражаться за Родину? Наконец, выбор пал на Краузе. Свое решение дирижер мотивировал тем, что молодой солист не был занят в национальных спектаклях, составляющих тогда основу театрального репертуара.

После недолгих сборов Иван Краузе отправился с воинским эшелоном на фронт. Однако в Москве произошла какая-то задержка. Используя ее, певец зашел в Большой театр. Там его прослушали, обнаружив прекрасные вокальные данные, оформили бронь и приняли на работу в качестве солиста. Но перед тем, как выйти на сцену, И. Краузе совершил шестимесячную поездку на фронт, где выступал в составе концертной бригады. Некоторое время спустя певец женился и сменил свою немецкую фамилию, доставлявшую ему тогда немало хлопот, на фамилию жены — простую, но «благозвучную» — Петров. А еще позже он стал народным артистом, одним из лучших басов Европы...

Параллельно с участием в спектаклях театра, Сайра Киизбаева часто выступает на концертной эстраде. Здесь следует отметить, что концертная жизнь кыргызской столицы того тревожного и трудного времени была необыкновенно насыщенной. Это стало возможным благодаря тому, что уже в первые месяцы войны в Киргизию были эвакуированы крупнейшие исполнительские коллективы Москвы и Ленинграда — Государственный симфонический оркестр Союза СССР под управлением Н. Рахлина, Государственный хор СССР (художественный руководитель — А. Свешников) и, вошедшая в его состав Ленинградская хоровая капелла» Русский народный хор имени Пятницкого, джаз— оркестры Я. Скоморовского и А. Цфасмана, ансамбль народного танца. Кроме коллективов, в Киргизии тогда жили и работали композиторы Н, Мясковский, Ю. Шапорин, А. Александров, В. Нечаев, М. Раухвергер, В. Власов, В. Фере, инструменталисты С. Фейнберг, Б. Сибор, Е. Гузиков, Я. Зак, Г. Цомык, М. Мильман, педагоги-вокалисты Д. Тонский и Ф. Вахман, музыковед П. Ламм...

Концертные программы оркестра и хора были интересны и разнообразны. Так, в концертный сезон 1941 — 1942 года прозвучали такие шедевры мировой классики, как оратория Г. Генделя «Самсон», Пятая и Девятая симфонии Л. Бетховена, почти все симфонии П. Чайковского, симфония «Из Нового Света» А. Дворжака, кантата С. Прокофьева «Александр Невский», Концерт для скрипки с оркестром А. Хачатуряна и другие сочинения. В июле 1942 года во Фрунзе впервые была исполнена Седьмая («Ленинградская») симфония Д. Шостаковича (это было одно из первых ее исполнений в стране и за рубежом). С исполнительскими коллективами часто выступали в качестве солистов известные певцы и инструменталисты — И. Краузе (Петров), Ф. Кардона, Э. Гилельс, Я. Зак, Ю. Ситковец-кий, С. Фейнберг, Р. Тамаркииа и др., а также солисты Кыргызского музыкального театра — А. Малдыбаев, С. Киизбаева, А. Куттубаева, М. Пахмутова.

В связи с тем, что многие профессора Московской консерватории находились в это время в эвакуации во Фрунзе, Комитет по делам искусств принял решение провести второй учебный год кыргызской национальной группы при консерватории, здесь, на месте; ее же состав был увеличен до 16 человек (дополнительно в группы были включены М. Махмутова, М. Мустаева, К. Чодронов и др.). В конце мая 1942 года в театре состоялся отчетный концерт, в котором вместе с учащимися национальной группы выступили театральные хор и оркестр, струнный квартет, отдельные исполнители. А две недели спустя в кыргызской столице началась Декада советской музыки республик Средней Азии и Казахстана. В ней приняли участие композиторы, дирижеры, певцы и инструменталисты из пяти республик региона.

Музыкальный форум открылся концертом кыргызской музыки, где в исполнении ведущих артистов театра и филармонии прозвучали фрагменты из опер «Патриоты» и «Кокуль», сцены из балета «Анар», песни А. Малдыбаева, А. Огонбаева, Дж. Шералиева, М. Баетова, а также вокальные сочинения тогда еще только начинающих свой творческий путь композиторов М. Абдраева и А. Аманбаева. На другом декадном концерте С. Киизбаева пела в сопровождении Государственного симфонического оркестра страны. В рецензии на это выступление художественный руководитель музыкальных коллективов СССР М. Шульман писал: «Особо следует отметить заслуженную артистку Киргизской ССР Киизбаеву, выделяющуюся прекрасными вокальными данными, эмоциональностью, творческой интуицией и умением сочетать национальные элементы пения с общеевропейскими принципами вокального искусства» [25].

К этому времени в концертный репертуар певицы входили песни и романсы А. Верстовского, М. Глинки, П. Чайковского, Л. Бетховена, вокальные сочинения Мусы Баетова, Атая Огонбаева, Абдыласа Малдыбаева, народные песни.

Вдохновенный труд певицы высоко оценило правительство республики — Сайре Киизбаевой было присвоено звание народной артистки Кыргызской ССР. Знаменательное событие в истории киргизского искусства произошло в августе 1942 года: музыкально-драматический театр был реорганизован в Кыргызский государственный театр оперы и балета.

В это время певица вместе со своей четырехлетней дочерью Лирой жила в скромном одноэтажном доме барачного типа, расположенном неподалеку от пересечения улиц Алма-Атинской (ныне Усенбаева) и Московской. Она занимала небольшую комнату, однако почти всегда дом был полон гостей. Осенью 1941 года, когда в Киргизию стали прибывать эвакуированные из Центра люди, она пригласила к себе своего бывшего педагога по Московской консерватории Б. Павловскую. Белла Михайловна приехала во Фрунзе вместе со своим мужем и экономкой. В одной комнате, конечно, было тесновато, но в те годы никто этого не замечал и не роптал. В свободное время вокалистка консультировала Сайру по пению, делилась с ней своими знаниями. Это была высокообразованная женщина, хорошо знавшая литературу, искусство и владевшая несколькими европейскими языками, общение с которой было очень полезно для молодой певицы.

Через полгода Павловские уехали, но экономка — Татьяна Андреевна Гринцова, которой в ту пору было немногим более пятидесяти лет, осталась жить у Киизбаевых. Это было сделано по взаимному согласию. Татьяна Андреевна стала полноправным членом семьи. Она вырастила и воспитала трех дочерей артистки, все свое время проводившей в театре и в гастрольных поездках, и, не имевшей возможности посвятить себя семье. «Мама» — как ее ласково называла Сайра — не только вела хозяйство и ухаживала за детьми, но и много времени уделяла их духовному воспитанию. Долгие годы вращаясь в среде музыкантов, она хорошо знала мир искусства, театр, оперу и обо всем этом рассказывала детям — вначале Лире, а позже — Айгуль и Зареме. Татьяна Андреевна прожила у Киизбаевых до глубокой старости (96 лет) и всегда оставалась близким и дорогим семье человеком.

После отъезда Павловских в комнате Киизбаевой поселилась семья молодого преподавателя Московской консерватории С. Максимова (позже — известного теоретика, профессора), которого сменили родственники певицы. И так было постоянно, но хозяйка была радушна и никому не отказывала в гостеприимстве.

Осенью 1942 года в Киргизии было сформировано несколько фронтовых бригад, в которые вошли лучшие артистические силы республики. Во вторую концертную фронтовую бригаду, возглавляемую писателем Виктором Винниковым и композитором Владимиром Власовым, вошли солисты театра Сайра Киизбаева, Марьям Махмутова, Хаким Темирбеков, Михаил Зюванов, артисты Киргосфилармонии Муса Баетов и Сайд Бекму-ратов, танцовщик Джамалудин Муслимов и другие (всего в бригаде было 17 человек).

Кыргызские артисты выступали перед бойцами Брянского и Калининского фронтов. Только в первые два месяца они дали 123 концерта, из них непосредственно на передовом краю обороны — 89. Концерты проходили днем и поздно вечером, в лесах и оврагах, в железнодорожных туннелях. Были случаи, когда артисты выступали всего в нескольких километрах от боевых действий, подвергаясь налету авиации, обстрелу.

О том, как проходили эти выступления, зафиксировал в своем фронтовом дневнике композитор В. Власов. Приведем некоторые строки из него: «Наша эстрада — поляна на командном пункте фронта, кулисы — кусты, артистические уборные — автобус. Зрители сидят на земле, камнях, пнях, окружая кольцом поляну... Работаем на передовой. Зрители — прямо из окопов. Почти каждый номер приходится бисировать. И отказать невозможно, и задержаться нельзя — ждут соседи, такие же фронтовики... Хороший день: пять концертов. Первый — в глубоком овраге на самой передовой... Второй — для зенитчиков. Выступали на фундаменте сожженной немцами школы. Третий концерт — на полковом медпункте, четвертый — у артиллеристов, пятый — у кавалеристов... Выступали двумя группами: одна — на пригорке, за стогом сена, вторая — в разрушенной школе. Почти одновременно обе группы были обстрелены из минометов. Концерты нарушены не были...» [26].

Первый фронтовой концерт... Он проходил на Брянском фронте 4 октября 1942 года — Сайра Киизбаева помнила о нем всю жизнь. «Летная часть собралась в лесу на поляне, — рассказывала певица. — Летчики сидели, тесно прижавшись друг к другу, оживленно беседовали. Они только что вернулись с боевого задания: успешно отбомбили вражеские танковые колонны. Но когда послышались первые звуки баяна, все утихли. Концерт начался. Я спела русскую, кыргызскую, украинскую, узбекскую песни, и когда, казалось, исчерпала весь приготовленный репертуар, ко мне подошел пожилой капитан и попросил еще раз спеть «Цветущую жизнь» — кыргызскую песню. И я пела ее на родном языке. Но концерт был прерван, раздался сигнал боевой тревоги. И «соколы» взвились в небо. Там их ждал кровавый бой. Мы были на передовой...» [27].

В ноябре 1942 года в адрес кыргызского правительства пришло письмо из штаба действующей армии. В нем сообщалось о большом вкладе членов фронтовой бригады в поддержание моральной стойкости бойцов и выражалась благодарность за их самоотверженный ТРУД. «Весь состав бригады наравне с бойцами мужест веяно переносил всё трудности суровой фронтовой жвд ни», — отмечалось в письме [28].

А трудностей и лишений было действительно немало. Нередко артисты попадали под обстрел. Были случаи, когда до очередной части приходилось добираться пешком, так как машины застревали в раскисших осенних дорогах. Как-то раз даже заблудились, долго блуждали, прежде чем выбрались на верный путь. И, конечно, мерзли — ведь концерты, как правило, проходили под открытым небом.

Однажды, поздней осенью, когда холода стали уже; довольно ощутимы, бригада приехала в одну из частей, где для их выступлений был отведен большой полуразрушенный сарай. Пока артисты готовились к концерту, скрывшись за развешенной вместо занавеса плащ-палаткой, здесь происходило награждение солдат боевыми наградами. Отличившихся воинов было немало, и церемония затянулась. Было очень холодно, но, наконец, все награды были вручены и настало время концерта. Из-за плащ-палатки на «сцену» стали выходить артисты. Объявили номер Сайры Киизбаевой и перед бойцами предстала девушка, одетая в нарядное концертное платье... Точно так выступала и другая солистка — Марьям Махмутова. Стараясь создать у воинов настроение праздничности, артистки даже в самые холодные дни выступали в легких открытых платьях. И они не могли поступить иначе.

Когда срок концертной поездки подходил к концу, члены фронтовой бригады обратились к командованию с просьбой о продлении их встреч с бойцами. И снова кыргызские артисты добирались трудными фронтовыми дорогами в передовые части, батальоны, роты... Всего за неполных четыре месяца артисты дали около 400 концертов. Последние выступления фронтовой бригады состоялись в Москве и во Фрунзе, где все ее участники были награждены почетными грамотами Верховного Совета республики и ценными подарками. Сорок лет спустя после окончания войны Министерство культуры Кыргызстана получило письмо из России от бывшего фронтовика А. Арбузова. Во время войны ему довелось послушать выступление кыргызских артистов. Боец вел дневник, в котором сохранилась такая запись: «Сегодня долгожданный концерт. Долгожданный, потому что говорили о том, что он будет еще два дня назад. Концерт проходил на самодельной сцене в овраге под шум немецкого истребителя и разрывных снарядов. Выходят один за другим представители кыргызского национального искусства. Всем понравился отрывок из «Страны Муравии» в исполнении мастера художественного слова, кыргызские песни под аккомпанемент национального инструмента, сценка о Фрице-автоматчике... Концерт произвел самое отрадное впечатление. Большое спасибо руководителю группы поэту-орденоносцу Винникову» [29]. Эта запись была сделана 11 октября 1942 года.

А вот еще один документ истории — чудом сохранившийся номер ежедневной красноармейской газеты «Боевое знамя» за 20 октября 1942 года. В заметке, озаглавленной «Концерт в овраге», рассказывается о выступлении кыргызских артистов перед бойцами действующей армии. «На земляной сцене, любовно украшенной зеленью, — народная артистка Киргизии, орденоносец Сайра Киизбаева, — пишет военный корреспондент. — Она поет кыргызскую песню «Гул турмуш»... Сколько страсти и силы в ее исполнении! «Белорусская народная песня «Бульба»! — объявляет ведущий программу поэт Виктор Винников. И снова тепло и искренне звучит голос Сайры Киизбаевой, исполняющей эту песню на белорусском языке...» [30].

А тем временем, пока Сайра Киизбаева выступала на фронте, Кыргызский театр осуществил постановку оперы Махиала Раухвергера «Кокуль». Ее премьера, посвященная 25-летию Октября, состоялась 8 ноября 1942 года. В основу либретто оперы была положена кыргызская героическая легенда о златокудром юноше Кокуле, освободившем свой народ от владычества жестокого Джакып-хана и его приспешников. Еще до поездки на фронт С. Киизбаева приступила к работе наД партией Куляим — дочери Джакып-хана, полюбившей Кокуля и спасшей ему жизнь. Теперь же она продолжила прерванную работу и вскоре выступила в спектакле. Нужно отметить, что партия Куляим достаточно масштабна по объему. Она состоит из трех сольных номеров, (арии, ариозо, песни), дуэта Куляим с Кокулем и песни с хором «О, Куляим нежнолун-ная...» Как и «Айчурек», «Кокуль» написана на достаточно высоком профессиональном уровне и представляет немалые трудности для исполнителей. В ней много ансамблей, а вокальные партии сочинены, как отмечал сам автор, «без каких-либо скидок». Очевиден и тот факт, что музыкальный язык оперы был тоже не очень привычен для большинства вокалистов театра того времени.

С. Киизбаева с увлечением работала над разучиванием своей партии. С одной стороны, ее привлекали музыкальные достоинства, с другой — вдохновлял сам образ юной красавицы и занимательный сюжет легенды. Расскажем вкратце ее содержание.

В бедной семье рыбака Торбугула рождается сын Кокуль. По преданию он должен освободить народ от векового угнетения. Однако темные силы узнают об этом, и жестокий Джакыпхан нападает на безоружный народ и пленяет Кокуля. Семнадцать лет юноша томится в неволе, а в это время народ под предводительством мудрого Таза ведет борьбу за его освобождение. В день совершеннолетия Кокуля Джакып-хан решает его убить, но Таз проникает в темницу, и в последний момент спасает юношу. Взбешенный хан организует погоню, в которую включаются различные чудища, великаны, знахарки... Дочь Джакып-хана юная Куляим вместе с сестрой Чолпон находят Кокуля в лесу и предупреждают об опасности. Кокуль в схватке с приспешниками хана выходит победителем. Теперь народ вместе со своим предводителем — Кокулем идет против самого Джакып-хана. Находчивый Таз предлагает Кокулю одеть на поверженного им великана Джартыбаша свои доспехи и шлем. Знахарки принимают великана за Кокуля и сообщают Джакып-хану «радостную весть» о поражении противника. Жестокий хан, собиравшийся уже казнить своих дочерей за измену, отменяет приговор и решает отдать Куляим в рабыни «победителю» — Джартыбашу. Однако вместо великана перед его глазами появляется Кокуль. В решающей битве юноша побеждает тирана. Народ славит своего героя.

Сайра Киизбаева легко вошла в спектакль и исполняла партию Куляим в течение многих сезонов. Ее партнерами по сцене были А. Малдыбаев, А. Боталиев, М. Махмутова, К. Эшимбеков, Дж. Садыков, Д. Кыш тобаев, О. Шумов, а также молодые солисты К. Чодронов, К. Иманкулова и другие. Опера пользовалась популярностью у зрителя, особенно в военные годы, чему в немалой степени способствовала ее идея — борьба народа за свою независимость и счастье и, конечно же, сама музыка — яркая, эмоциональная насыщенная и оптимистичная.

Последующий 1943 год был для кыргызских артистов тоже очень напряженным и плодотворным. Театр оперы и балета осуществил постановку пяти спектаклей: одноактных балетов «Волшебная флейта» Р. Дриго и «Селькинчек» В. Власова и В. Фере, оперы Е. Брусиловского «Кыз Жибек», музыкальной комедии «Ким кантти» М. Абдраева, А. Аманбаева, А. Малдыбаева и А. Тулеева. Однако главным событием года была постановка оперы Дж. Пуччини «Чио-Чио-Сан». Только заметно возросшее мастерство артистов оперной труппы театра позволило поставить этот спектакль, представляющий немалые трудности как для солистов, так и для оркестра.

Опера «Чио-Чио-Сан» была уже знакома любителям музыки республики: она входила в репертуар Донецкого музыкального театра, эвакуированного в 1941 году в Киргизию, кроме того ее постановку предпринял коллектив Русской оперы при правлении Клуба работников искусств, в котором участвовали и некоторые солисты оперного театра.

Постановка «Чио-Чио-Сан» на сцене Кыргызского театра имеет интересную предысторию. Вскоре после премьеры «Евгения Онегина» концертмейстер театра С. Мнацаканова, постоянно знакомившая Сайру с лучшими произведениями вокальной литературы, рассказала ей об опере Дж. Пуччини «Чио-Чио-Сан». Свой рассказ пианистка сопровождала пением и игрой на рояле. История молодой японской женщины и музыка оперы произвели на певицу очень сильное впечатление. На ее глазах стояли слезы и она загорелась страстным желанием спеть эту чудесную партию. Но как это осуществить на практике? Театр работал по заранее Утвержденному плану и изменить его было не так-то уж просто.

Тогда певица и концертмейстер решили найти единомышленников и готовить спектакль в нерабочее время. Вскоре образовалась небольшая творческая группа, в которую вошли дирижер В. Чернов, режиссер Я, Прессман, ранее работавший главным режиссером Донецкой оперы, а также солисты Л. Раевская (Сузуки), Альбирт (Пинкертон), О. Шумов и Н. Стрельцов (Шарп-лес), М. Зюванов (Бонза) и другие. Нужно заметить, что в это время оперная труппа театра пополнилась рядом новых солистов, эвакуированных в Киргизию из городов России, Украины и Белоруссии. Среди них было немало отличных вокалистов, ставших впоследствии известными оперными певцами — И. Краузе (с 1959 г. — народный артист СССР), М. Зюванов (с 1954 г. — народный артист Белоруссии), А. Александров, О. Шумов и другие. Их непродолжительное пребывание в театре оказало заметное влияние на профессиональный уровень труппы и позволило ему перейти к освоению лучших произведений мировой оперной классики.

Работа над спектаклем шла удачно, но о деятельности «подпольной» группы прознало высокое начальство, оставшееся недовольным обращением артистов к произведениям, исполняемым не на кыргызском языке и, вообще, проявлением излишней инициативы. Назревал скандал. С. Мнацаканову и других участников постановки вызывали «на ковер» и требовали прекратить начатую работу.

Тогда С. Киизбаева пошла в Центральный комитет партии и объяснила, что опера ставится специально для нее. Кроме того, она сумела убедить партийных руководителей, что постановка шедевров оперной классики никаким образом не повредит национальному облику театра, а только будет способствовать его профессиональному росту.

«Добро» было получено, и работа над спектаклем продолжалась, теперь уже легально. После предварительной сдачи, прошедшей весьма удачно, была утверждена новая постановочная группа, в которую, кроме дирижера В. Чернова, вошли режиссер О. Борисевия (до Киргизии она работала в Минской опере) и художник П. Балабин.

Сайра Киизбаева трудилась самозабвенно и увлеченно — иначе она не могла. Партия Баттерфляй оказалась «трудным орешком», но певица не отступала и упорно шла к поставленной цели. Но судьба приготовила ей неожиданный удар: в самый разгар работы, когда до сдачи спектакля оставалось около двух недель, Сайра получила известие о смерти мужа, сражавшегося на фронте с самого начала войны. На неделю репетиции были отложены... Молодая певица тяжело переживала потерю близкого человека, и когда вновь вышла на сцену, слезы застлали ей глаза и не давали петь. И все же Киизбаева нашла в себе силы, чтобы превозмочь беду, однако, в полной драматизма сцене прощания умирающей Баттерфляй с сыном, она все же не могла сдержать слез, но зрители воспринимали это как вполне естественное явление и были в восторге от игры артистки.

Несколько лет спустя Сайра Киизбаева рассказала о своем отношении к образу мадам Баттерфляй, занявшему важное место в ее творческой биографии: «Исполняя эту роль, я хорошо ощущаю глубину задуманного автором сценического образа, нахожу все новые возможности для передачи его тонкого психологического рисунка. Порой испытываю подлинные муки творчества. Но зато какая глубокая радость охватывает меня, когда я чувствую, что правильно доношу образ до зрителя, когда вижу, что он искренне взволнован личной драмой Баттерфляй — глубоко любящей женщины-матери. Эта партия дала мне возможность познать искреннюю радость творчества» [31].

Премьера спектакля, состоявшаяся 7 октября 1943 года, принесла много радости зрителям и большое моральное удовлетворение всем участникам постановки. По свидетельствам современников, спектакль был очень впечатляющим, а пение и игра С. Киизбаевой получили весьма высокую оценку публики. Особо впечатляла заключительная сцена оперы, в которой Чио-Чио-Сан, покинутая своим возлюбленным — американским офицером Пинкертоном, передает маленького сына на попечение его отца, а сама лишает себя жизни. Эту сцену артистка проводила столь искренне, страстно и эмоционально, что имело сильнейшее психологическое воздействие на зрителя. Любопытно, что в роли сына Чио-Чио-Сан выступала пятилетняя дочь певицы Лира, впоследствии — известная пианистка, педагог. Партию Чио-Чио-Сан С. Киизбаева исполняла в течение почти двадцати лет (позже она спела ее на сцене Большого театра Союза ССР и выступила в качестве режиссера и исполнительницы главной роли в постановке 1959 года). Эта партия вошла в число наиболее значительных работ артистки, в которых ее талант раскрылся с наибольшей силой и полнотой. «В галерее женских образов, созданных Сайрой Киизбаевой, — отмечал режиссер театра В. Шахрай, — значительное место занимает партия Чио-Чио-Сан. Вдумчивое, прочувствованное отношение к работе помогло ей преодолеть вокальные трудности в создании одного из наиболее сложных и многогранных женских образов оперной классики. Актриса сумела избежать излишней чувствительности, свойственной весьма многим исполнительницам этой мелодраматической партии, и найти точные краски для передачи трагедии молодой японки» [32].

Знаменательным событием года явилось и участие С. Киизбаевой в «Вечерах кыргызского искусства», проходивших в июне 1943 года в Колонном зале Дома Союзов. В этом памятном концерте приняли участие лучшие артистические силы республики — С. Каралаев, А. Осмонов, М. Баетов, А. Огонбаев, С. Киизбаева, А. Боталиев, А. Куттубаева, X. Темирбеков, М. Махму-това, М. Еркимбаева и др. Московские слушатели тепло принимали выступления кыргызских артистов, познакомивших их со своим самобытным искусством.

После сдачи оперы «Чио-Чио-Сан» театр приступил к работе над постановкой балета М. Раухвергера «Чол-пон». К тому времени балетная труппа театра пополнилась целой плеядой молодых талантливых артистов. Это были будущие звезды кыргызского балета — Бибисара Бейшеналиева, Кульбюбю Мадемилова, Сайнаб Джакобаева, Чолпон Джаманова, Нурдин Тугелов, Сафарбек Кабеков... Трогательная романтическая сказка о верности любви и красочная партитура балета вдохновили участников постановки на создание столь же красочного спектакля. С. Киизбаева и другие солисты оперы с интересом наблюдали за работой своих коллег, помогая им то советом, то, просто, дружеским участием.

Весной 1944 года в Ташкенте открылась вторая Декада музыки республик Средней Азии и Казахстана.

Для участия в ней была сформирована группа, в которую вошли деятели культуры и искусства Кыргызстана, оркестры Киргостеатра и филармонии, а также певцы — С. Киизбаева, М. Махмутова, М. Омурканова, Н. Тойгонбаева и другие. Столица Узбекистана гостеприимно встретила посланцев из братских республик. Чувствовалось уже приближение конца войны, ярко светило весеннее южное солнце и настроение у всех было приподнятое.

Ташкентская Декада была представительной — на ней собралось около тысячи человек. Концерты проходили при большом стечении зрителей. Артисты выступали в залах и под открытым небом, на предприятиях города, в воинских частях и госпиталях. Каждая рее» публика дала по два концерта — симфонической и народной музыки. На выступлениях исполнительских коллективов Киргизии прозвучали симфония В. Фере «Кыргызстан», отрывки из балетов «Чолпон» и «Сель-кинчек», песни А. Малдыбаева, М. Абдраева, А. Тулеева, А. Аманбаева, произведения народной музыки. Особым успехом у слушателей пользовались выступления солистов и хора.

Сайра Киизбаева принимала участие во многих мероприятиях декады и заслужила похвалу критики. «Высокого творческого уровня достигли исполнительские силы Киргизии, — писал доцент Ленинградской консерватории В. Музалевский, присутствовавший и на концертах декады 1942 года. — Сайра Киизбаева поет мягче, выразительнее, чем раньше, глубже раскрывает художественный замысел исполняемых произведений» [33].

За активное участие в декаде Сайра Киизбаева была награждена Почетной грамотой Президиума Верховного Совета Кыргызской ССР.

Вскоре после возвращения С. Киизбаевой с декады в городском парке кыргызской столицы был открыт Летний театр. Построенный в форме классического амфитеатра, он обладал неплохой акустикой и прослужил в качестве концертного зала вплоть до 80-х годов. По случаю его открытия был дан большой концерт, на котором выступили ведущие солисты театра и филармонии — С. Киизбаева, М. Махмутова, Р. Берикова, М. Еркимбаева, К. Чодронов, М. Омурканова, Н. Орленин и другие.

Осенью оперой «Айчурек» открылся новый театральный сезон (это стало доброй традицией, которая сохранялась в течение многих лет), а в канун нового года состоялась премьера балета «Чолпон». В главных ролях выступили Б. Бейшеналиева (Чолпон), Р. Уразбаев (Нурдин), Дж. Арсыгулова (Айдай). Зрители с энтузиазмом приняли новый балетный спектакль и с тех пор «Чолпон» прочно вошел в репертуар театра, став самым популярным балетом на кыргызской сцене. В 1958 году он был показан на декаде в Москве (в третьей редакции), а затем экранизирован на студии «Ленфильм».

Наступил 1945 год. Война подходила к концу — советская армия уже вела бои на территории Германии. В это время композиторы В. Власов, А. Малдыбаев и В. Фере завершили работу над оперой «Манас» и театр приступил к ее постановке. Как и «Айчурек», эта опера была написана на материале кыргызского героического эпоса «Манас», но если в основе «Айчурек» лежал эпизод, связанный с жизнью Семетея, то главным героем нового сочинения стал сам легендарный Манас. В опере повествовалось о кровопролитной борьбе кыргызского народа с иноземными захватчиками и о победе, достигнутой благодаря объединению народа, во главе которого стал мужественный и благородный Манас.

Постановочную группу составили дирижер А. Тер-Оганесьян, режиссеры А. Куттубаев и В. Васильев, художник Я. Штоффер, балетмейстеры В. Козлов и Л. Крамаревский. К участию в спектакле были привлечены ведущие солисты театра — Дж. Садыков, А. Малдыбаев, А. Боталиев, К. Эшимбеков, М. Мустаева, М. Махмутова, М. Еркимбаева... Сайре Киизбаевой была поручена роль верной спутницы Манаса — Каныкей. «Волнение овладело мной, когда мне поручили ответственную партию Каныкей, — рассказывала певица.— В образе Каныкей воплотились лучшие черты кыргызской женщины. Ее мужество, мудрость, обаяние давно занимали мое воображение. Мне казалось, что богатство натуры Каныкей надо передавать не только в звучании голоса, но и в движении, в жесте — скупом, сдержанном, но выразительном...» [34].

Такую трактовку образа предопределили как либретто, так и музыка оперы, где Каныкей показана степенной и сдержанной в проявлении чувств женщиной — какой и подобает быть жене эпического героя. С. Киизбаева с увлечением приступила к разучиванию партии и работе над сценическим образом. К этому располагала и приподнятая атмосфера, царившая в коллективе театра. Все ждали окончания войны, и вот долгожданный день пришел. Тяжелейшее испытание, выпавшее на долю народов большой многонациональной страны, было с честью выдержано. Свой вклад в победу внесли и представители творческой интеллигенции, работавшие тогда, как и все люди, с полной самоотдачей. Однако победа не была бы достигнута, если бы не существовало прочной дружбы между народами, сплотившей всех защитников родины в единую братскую семью. «Нам жилось трудно, — вспоминала С. Киизбаева, — но как дружно мы жили! В этом была наша сила. Дружба помогала нам выстоять, преодолеть все трудности. В те годы мы не придавали значению тому, кто ты — русский, еврей, казах, узбек... Мы не знали национальностей. Судили о человеке по духовным качествам» [35].

День Победы! Это был действительно всенародный праздник! Весенний город словно ожил и помолодел — всюду звучала музыка, радость переполняла сердца людей. По случаю праздника в оперном театре был дан большой концерт мастеров искусств, на котором выступила и Сайра Киизбаева.

    * * *

Работа над постановкой оперы продолжалась и в новом сезоне. «Манас» увидел свет рампы в феврале 1946 года. Однако зрителя ожидало некоторое разочарование — авторам музыки и постановщикам не удалось создать такой же яркий и привлекательный спектакль, как «Айчурек». Рецензенты тоже были взыскательны: создателей спектакля упрекали в излишней помпезности, монументальности. Образы Манаса и его сподвижников трактовались односторонне — они были чрезмерно величественны и далеки от народа. Сайра Киизбаева создала степенный и благородный образ жены Манаса, завоевав расположение слушателей выразительностью своего пения. Но все же полностью раскрыть образ Каныкей ей удалось значительно позже, в новой редакции оперы, в которой музыкальный материал произведения был подвергнут коренной переработке (1966 г.). На этот недостаток оперы указал один из критиков — народный артист республики C. Малявин: «В партии Каныкей, превосходно исполняемой Сайрой Киизбаевой, преобладает линия величественности. Композиторы не нашли нужных красок для выражения ее спокойной мудрости и глубокого государственного ума» [36].

Осенью этого же года фрагменты из оперы «Манас» были показаны в Большом зале Московской консерватории. Они прозвучали в исполнении столичных вокалистов, хоровой капеллы и Государственного симфонического оркестра СССР под управлением К. Иванова. Присутствовавший на концерте композитор А. Хачатурян, довольно тепло отозвался о новой кыргызской опере.

В 1947 году в жизни С. Киизбаевой произошло несколько важных событий. Главными из них были поездка на Международный фестиваль демократической молодежи в Прагу и продолжение учебы в Московской консерватории. Начало года тоже было хорошим — на экранах кинотеатров республики начался показ первого кыргызского полнометражного художественного кинофильма «Советская Киргизия». Его снял известный московский кинорежиссер М. Слуцкий по сценарию, написанному им в соавторстве с поэтом А. Токомбаевым. В документальной ленте рассказывалось о лучших людях Кыргызстана — знатной свекловичнице Кайназаровой, Герое Советского Союза Д. Асанове, враче И. Ахунбаеве, академике А. Скрябине и др. Один из сюжетов фильма был посвящен молодой певице Сайре Киизбаевой. Камера запечатлела ее выступающей на народном празднике — тое. Позже студия «Кыргызфильм» сняла фильм, полностью посвященный творчеству артистки. Он вошел в цикл документальных лент «Мастера кыргызского искусства», рассказывающих о таких видных его представителях, как балерина Б.Вейшеналиева, художник А. Чуйков, композитор А. Малдыбаев, актер М. Рыскулов...

Летом кыргызская певица совершила поездку на фестиваль в Прагу, а в сентябре возобновила прерванную в июне 1941 года учебу в консерватории. К этому времени С. Киизбаева была известной певицей, за плечами которой была многолетняя работа на сцене Кыргызского оперного театра и столь же продолжительная концертная практика. Но артистка прекрасно понимала, что, несмотря на большой практический опыт и прочный успех у слушателей аудитории, ей еще не хватало знаний и, прежде всего, настоящей вокальной школы, без чего невозможна полноценная деятельность вокалиста, подлинный профессионализм. И она принимает твердое решение на несколько лет прервать работу в театре и восполнить пробелы в своем образовании.

Вместе с С. Киизбаевой в столицу выехала группа молодых солистов театра и подающих надежды вокалистов — они стали учиться во вновь организованной при консерватории кыргызской национальной студии. В тот год воспитанниками прославленного музыкального вуза страны стали Марьям Махмутова, Салима Бекмуратова, Кыдырбек Чодронов, Сейдахмат Токтоналиев и другие. Продолжили также свою учебу композиторы Абдылас Малдыбаев, Мукаш Абдраев, Аскар Тулеев, хормейстер Султан Юсупов.

Учеба под руководством опытных и знающих педагогов, посещение театров, концертных залов, общение с мастерами сцены и выдающимися музыкантами благотворным образом влияли на вокалистку. А лекции по теории и истории музыки, практические занятия в классе сольфеджио и фортепиано и, главное, систематические, целенаправленные занятия по вокалу способствовали приобретению прочных знаний и навыков. Были спеты десятки вокализов и романсов, оперных арий и сцен. «В консерватории мы занимались с семи Утра до вечера, а как только освобождались, мчались в театр. Какое счастье — увидеть все спектакли Большого, МХАТа, театра имени Вахтангова!» — вспоминала впоследствии певица [37].

Киизбаева занималась по индивидуальному плану в классе профессора М. Мирзоевой и концертмейстера «Хаскиной (под руководством Мирзоевой занималась и другая кыргызская певица Назира Тойгонбаева). Весной 1949 года журналист Б. Колотов взял интервью у профессора, которое было опубликовано в газете «Советская Киргизия».

«Сайру Киизбаеву я встретила впервые много лет назад, — рассказывала наставница певицы. — Она поразила меня своей одаренностью. Я редко произношу слово «талант», но в отношении Киизбаевой смело могу сказать, что это настоящий природный талант. У нее отличные исполнительские данные: темперамент, выразительность, прекрасные голосовые данные, крупное лирическое сопрано. С. Киизбаева очень прилежна и вдумчива, аккуратно посещает занятия, каждое замечание педагогов буквально впитывает в себя» [38].

Под руководством М. Мирзоевой Сайра Киизбаева освоила целый ряд вокальных произведений русских и западноевропейских композиторов — М. Глинки, А. Даргомыжского, П. Чайковского, С. Рахманинова, Ф. Шуберта, Дж. Верди, Дж. Пуччини... Совершенствуя вокальное мастерство, она обращалась и к народным песням, произведениям кыргызских авторов. Сайра Киизбаева успешно выступила на концерте из произведений студентов-композиторов, на котором она исполнила несколько песен молодых музыкантов, обучавшихся в те годы в консерватории. На этом концерте, прошедшем в Большом зале Московской консерватории, присутствовали многие представители музыкальной общественности столицы, преподаватели, студенты.

Другое памятное выступление певицы состоялось в Малом зале консерватории. Это был сольный концерт С. Киизбаевой, организованный Московской филармонией. В первом отделении вокалистка исполнила кыргызские народные песни и арии из опер «Айчурек», «Кокуль», «Манас», во втором — прозвучали романсья М— Глинки, А. Рубинштейна, П. Чайковского, С. Рахманинова и сочинения кыргызских композиторов. Концерт наглядно продемонстрировал возросшее мастерство певицы — ее голос стал более мягким, свободно льющимся. С. Киизбаева легко справлялась со всевозможными вокальными трудностями, покоряя слушателей глубоким проникновением в стиль и образ исполняемых произведений, выразительностью певческой интонации.

Однако педагоги видели, что это еще не предел возможностей певицы и рекомендовали ей продлить занятия в консерватории. С. Киизбаева понимала это, но... дома оставалась семья, театр, который, лишившись на время лучших своих вокалистов, испытывал значительные затруднения. Кроме того, артистка сильно тосковала по сцене, по своей любимой работе, без которой она просто не могла жить. Поэтому, успешно завершив второй год обучения в консерватории, С. Киизбаева вернулась во Фрунзе.

В КЛАССИЧЕСКОМ РЕПЕРТУАРЕ

В 1949 году Сайре Киизбаевой исполнилось 32 года. К этому времени она уже была повсеместно признанной певицей, народной артисткой республики, кавалером ордена Ленина и других высоких правительственных наград. Годы, проведенные в Москве, были использованы певицей чрезвычайно плодотворно. Благодаря полученным знаниям и большому практическому опыту работы на сцене, она была в состоянии исполнить самые сложные и ответственные партии как классического, так и современного оперного репертуара.

(ВНИМАНИЕ! Здесь размещено начало книги)

Скачать полный текст

© Кузнецов А.Г., 1994. Все права защищены
    Произведение публикуется с письменного разрешения автора