Огни небольшого города

(Lights of the town)

Лирический рассказ – импровизация на тему известного фильма Чарли Чаплина, однако действие перенесено в Кыргызстан, в наши дни. Опубликован в журнале "Литературный Кыргызстан" номер 1 за 2009 год

Витька был младшим из трех братьев. Оба старших, Федор и Андрей, окончили институты, имели семьи,  работу, достаток и уважение.  И он поначалу тоже тянулся за братьями. Окончил торговый техникум, женился, обзавелся дочкой. Жизнь казалась интересной и многообещающей.

Жену Чинару, детдомовскую казашку без роду и племени, он нашел  в Семипалатинске, где проходил службу. Родственникам была непонятна такая любовь, и они назвали его выбор блажью.

Со временем Чинара пристрастилась к спиртному и втянула в это дело мужа. Случилось это в середине девяностых, когда шальные деньги находили многих, в том числе и Витьку.

Поднявшись на контрабанде бензина, он решил, что хорошая жизнь будет теперь всегда.  Застолья в их доме стали обыденностью, пока однажды не нагрянула милиция.

Чтобы не сесть, Витьке пришлось отдать все. Хорошо, что дочь Катя к этому времени уже училась в далеком Новосибирске.

Подняться снова не удалось. Они с женой скитались по квартирам и перебивались случайными заработками. Несмотря на частые выпивки, жили мирно, удивляя этим родственников и окружающих.

Чинара не дожила до нового тысячелетия один день. Инсульт стал причиной ее смерти. И тут Витька окончательно опустился. Он стал человеком без определенного места жительства со всеми вытекающими из этого последствиями.

Родственники от Витьки отвернулись, и жизнь  катилась к закономерному для бомжа концу. Единственной связью его с прежней жизнью, была переписка с дочерью. Она писала регулярно раз в месяц на адрес старшего брата Федора. Из писем он узнавал о той другой жизни, которая напоминала их прежнюю, давно позабытую. В ответ сочинял всякие небылицы о собственном маленьком бизнесе, требующем постоянных переездов, и даже умудрялся посылать какие-то гроши, лишь бы дочка была спокойна.   

Это длилось до тех пор, пока однажды, придя к брату за письмом от Кати, он не узнал о том, что дочь собирается приехать в Бишкек.

— Может, хоть Катька на тебя подействует, – с нескрываемым презрением говорил брат.

Витька наскреб денег и отправил срочную телеграмму дочери, в которой сообщил, что уезжает на полгода в Китай в командировку, и просил ее не приезжать. Еще он написал письмо, в котором просил не верить тому, что о нем могут говорить родственники, и обещал через полгода навестить дочь лично.

Дело было в конце весны, когда оживают стройки и набираются строительные команды. Витька подрядился строить особняк в небольшом курортном поселке на Иссык-Куле, и покинул Бишкек.

К середине лета бывшего бомжа было не узнать. Витька перестал пить и работал с остервенением, горя желанием заработать.

Он купил недорогой спортивный костюм и ботасы, начал мыться, бриться и выглядел вполне прилично.  Вечерами регулярно выходил в поселок, прогуляться среди отдыхающих, выдавая себя за одного из них.  Он получал удовольствие от этих маленьких путешествий  в прежнюю жизнь, которые были для него своего рода репетицией перед будущей встречей с дочерью.

В конце июля «хозяин» перебросил их бригаду на другой объект – такой же особняк, но на окраине Чолпон-Аты, на берегу небольшого живописного залива, по вечерам утопающего в ярких огнях новых красивых коттеджей.

Работы здесь было больше, да и до центра идти нужно было около часа, поэтому времени на вечерние прогулки не оставалось. Но Витька к этому времени уже  пользовался доверием и авторитетом среди «коллег», что позволяло ему периодически отлучаться  в город за мелкими покупками и для выполнения различных общих поручений.

Он с огромным желанием выполнял эти обязанности, перевоплощаясь на короткое время в «приезжего туриста».

Витька отработал некую методику, по которой он бежал до центра города трусцой, как следящий за формой  даже на отдыхе немолодой бизнесмен, затем шел до магазина неспешной походкой  отдыхающего, делал там необходимые дела, и возвращался назад на маршрутке.

Пробегая в очередной раз перед постом ГАИ на въезде в городок, Витька остановился как вкопанный перед девочкой лет десяти, торговавшей абрикосами. Эта девочка была похожа на его Катю, в далеком детстве.

Витька видел в последний раз дочь несколько лет назад на похоронах жены. Катя приехала тогда всего на три дня. У них не получилось нормального разговора, и память, затуманенная алкоголем, не сохранила образа  взрослой дочери. Но образ маленькой Кати Витька хранил в своем сердце и в ладанке, с ее фотографией, всегда висящей на шее.  И он  невольно потянулся к незнакомой девочке.

Вовремя сообразив, что надо вести себя правильно, Витька, чуть отдышавшись, спросил как можно ласковей.

— Почем же твои абрикосы?

Девочка повернулась, и как-то странно, смотря мимо него, будто не замечая, ответила на чистом русском.

— Сто сом ведро. – И добавила нежно-просяще, как не делают воспитанные свободным рынком современные подростки. – Берите, дядя, очень вкусные абрикосы.

При этом девочка протянула один плод. Взгляд ее был по-прежнему обращен мимо него.

Витька понял, что девочка была слепа. Горло перехватило и в душе начало твориться что-то невообразимое. Он сходил с ума от желания обнять и не отпускать ее никогда, защищая от любых невзгод.

Но, заметив вышедшего из постовой будки милиционера, Витька усилием воли сдержал себя и, взяв абрикос, спросил севшим голосом:

— Как тебя звать, доченька?

— Айнагуль.

— Ты плохо видишь, Айнагуль, да?

— Да.

— А что твои родители, они водили тебя к врачам?

— Да, водили. Мне нужна операция, но пока у мамы нет денег.

В это время милиционер приблизился к ним, и Виктор решил не испытывать судьбу.

Он достал деньги и вложил их в ладонь девочки.

— Спасибо тебе. Абрикосы действительно вкусные. Завтра я приду опять в это время. Ты будешь здесь?

— Да, я сижу здесь до вечера, а если меня не будет, то дядя Айбек покажет Вам наш дом. Он здесь недалеко.

С этими словами Айнагуль что-то крикнула по-киргизски в сторону  милицейского поста.

Крупный и добродушный с виду блюститель порядка поздоровался с Виктором и объяснил, что он родственник девочки и приглядывает за тем, чтобы покупатели не обманывали ребенка.

Переложив фрукты в пакет, Виктор попрощался и побежал дальше.

С этого времени  «отдыхающий русский бизнесмен» дядя Витя, бегающий трусцой для поддержания формы, стал частенько останавливаться и покупать абрикосы у слепой девочки.

Так продолжалось до начала сентября. Виктор жаждал  этих коротких встреч, как совсем недавно жаждал алкоголя. Он подолгу разговаривал с Айнагуль, слушал ее голос, словно впитывая в себя ее образ.

К нему привык милиционер Айбек и соседки, торгующие рядом.  Но больше всего к нему привыкла сама Айнагуль, которая стала тоже ждать этих встреч. Вскоре Виктор знал, что операция обойдется в тысячу долларов, и что сроки поджимают, потому что еще полгода — и будет поздно.

В особняк, отделку которого они заканчивали, начали завозить мебель, аппаратуру и  бытовые приборы. Виктор прикинул, что можно украсть и быстро продать на нужную сумму.

Все дело заняло неделю, после чего он появился поздно вечером в доме Айнагуль. Впервые они сидели рядом, и он не скрывал нежных отцовских чувств. Ему было ясно, что вряд ли удастся увидеть ее снова, и от этого на душе становилось  щемяще-тоскливо.

Подошло время прощаться. Виктор встал и, ссылаясь на ждущее такси и не оглядываясь, рванул в темноту.

Вернувшись в Бишкек он узнал, что родная дочь вышла замуж и переехала с мужем в Москву. Адрес она обещала выслать, но, сколько он ни спрашивал брата, тот отвечал, что ничего не получал от Кати.

Витька снова запил. А с наступлением тепла опять подался на Иссык-Куль. Появляться в Чолпон-Ате он не боялся. Рабочих, готовых, подобно ему, вкалывать за пузырь водки, тут было полным полно. К тому же он так опустился, что совсем не был похож на прошлогоднего «русского туриста».

Так получилось, что человек пять таких же бомжей, к которым примкнул Витька, обосновалась в  вагончике, на территории строящегося отеля на противоположном берегу того живописного залива, где он работал в прошлом году.

Работали не ради заработка, а за еду и спиртное. Пили по вечерам, сидя вокруг костра, если не шел дождь. В город Витька не выходил.

Но в один из дней ему поручили сгонять за пузырем. Был теплый вечер. В Витькиной голове царил сумбур. Знакомые места напомнили о пережитом чувстве, и его потянуло туда, где в прошлом году он встретил Айнагуль.

Он увидел ее сразу среди женщин и девочек, сидящих у поста ГАИ. Она изменилась. И не только по тому, что стала взрослее. Ее взгляд стал  другим. Она стала видеть.

Радость и страх обуяли Витьку. Ему хотелось подойти к ней, и в то же время он боялся, что его смогут узнать. Он не мог предстать перед ней  тем, кем он был сейчас – человеком без определенного места жительства.

Дождавшись сумерек, Витька все же подошел и, не говоря ни слова, протянул Айнагуль смятую сотню.

— Вам чего, дядя? – Вежливо спросила она, настороженно вглядываясь в запитое лицо бомжа.

Он молча взял ее руку и вложил деньги так же, как в первую встречу. Затем развернулся и быстро пошел прочь.

Он не слышал, о чем загомонили женские голоса, но сердце чуть не остановилось, когда знакомый голос прокричал просяще и с надеждой:

— Дядя Витя-я-я… Подожди!

Он бежал в надежде, что сделал что-то важное. И ничего больше ему не хотелось.

А потом его долго били дружки-бомжи, после чего бросили возле воды. Последнее, что задержалось в уходящем сознании Витьки, были яркие, расплывающиеся огни небольшого города, отражающиеся в темной воде залива.

Декабрь 2008 год

© Барвинок Ю.Ф., 2008. Все права защищены
    Произведение публикуется с разрешения автора